Ли Ховард и призраки поместья Симмонсов — Пирсов

21

Из коридора до слуха Ли донесся знакомый голос. Тай спорил с офицером из Интерпола^[16], который вот уже три часа находил все новые и новые способы задавать ему одни и те же вопросы. Самих слов разобрать было невозможно, поэтому Ли оставалось только уставиться в дверь своей больничной палаты и ждать, попутно пытаясь определить градус кипения Тая по тону его голоса.

— Привет, Тай, — с притворной веселостью сказала она, когда тот вошел. — Не ожидала тебя увидеть.

Тай остановился в дверном проеме и странно на нее посмотрел.

Радостная маска тут же слетела с ее лица.

— И ты меня, что ли, отчитывать пришел?

На лице Тая промелькнула ироническая усмешка.

— У-у, кто-то нашей малышке житья не дает?

Ли в ответ скорчила кислую мину и обиженно перевернулась в постели на другой бок, но в душе испытала облегчение. Если бы Тай на нее злился, он бы над ней не подтрунивал.

— Действия влекут за собой последствия, — сказал Тай, подойдя к ее кровати и взяв ее за руку. — Ты совершила определенные действия, и мир ответил последствиями. Так он устроен. Никуда от этого не деться.

По щеке Ли скатилась слеза, и она поспешно вытерла ее ладонью.

— Получается, Начо все-таки погиб по моей вине.

— Нет. Твоей вины в этом не было. Его смерть стала последствием его же действий. Его решений. В этот раз обошлось без невинных жертв, и это уже благодаря тебе. Не стану врать, глупостей ты натворила немало. Но и храбро поступала не раз. Правда, грань между глупостью и храбростью порой может быть чертовски тонка.

Ли крепче сжала его руку.

— Об этой женщине что-нибудь слышно?

— О мисс Тери?

— Не называй ее так. Это ненастоящее имя.

— Ладно. Эта женщина… Нет, мы не нашли ее тела.

— Пообещай, что в этот раз будешь держать меня в курсе.

Тай усмехнулся.

— Я буду говорить тебе, что смогу и когда смогу. Но я уже знаю, что тебе этого будет недостаточно.

— Говори со мной, пожалуйста, хотя бы время от времени. Чтобы я знала, что надежда еще есть.

— Это я уже могу обещать. Хотя надежда эта пока что смутная.

Ли ошарашенно посмотрела на него.

— Ты что, снова думаешь уйти из полиции?

— Я об этом никогда и не помышлял, — ответил Тай. — Письмо, которое ты нашла, было легендой, прикрытием. Ты ведь знаешь, что это такое?

— Ты хотел притвориться, что уходишь?

— Таков был план. Все должно было выглядеть так, будто я решил все бросить, пока то, что случилось с твоими родителями, не случилось со мной и с моей семьей. Будто я решил переметнуться, потому что другая команда на тот момент выигрывала. Я бы тебе все рассказал, если бы ты спросила. Диалог требует участия обеих сторон, малышка.

Ли потеребила лежавший у нее на груди провод пульта от телевизора^[17].

— Это правда?

— Что правда?

— Что злодеи выигрывают?

— Мне незачем тебе врать, так что скажу как есть. Нет, они не выигрывают. Но они и не проигрывают. Добро и зло в этом мире будут существовать всегда, понимаешь? Смысл не в том, чтобы одно победило другое. Все эти вечные войны между добром и злом, они существуют, чтобы мы решили, на чьей стороне будем воевать. И решение этот определяет, каким человеком ты станешь. И твои решения, Ли, делают из тебя просто замечательного человека.

— Да уж… У меня в голове сплошной бардак, — возразила Ли.

Тай в ответ засмеялся.

— Покажи мне подростка, у которого не так. Твой бардак хотя бы начинает раскладываться в правильном порядке. И на месте ты не сидишь, тут не поспоришь! Так что не кори себя так.

От слов Тая Ли стало легче, но в тот момент ей больше хотелось погрустить. Спеша сменить тему, она спросила:

— А почему ты станешь реже выходить на связь?

— Благодаря тебе у меня не осталось причин оставаться под прикрытием, чтобы в дальнейшем раскрыть их организацию. Ты сама вытащила их на свет. Теперь мы можем начать работать над их устранением. Но для этого мне придется много времени проводить в Вашингтоне, в штаб-квартире Интерпола. Мне поручили особое задание. Придется покататься и по Европе, и бог знает еще по каким местам — смотря куда заведут меня зацепки.

— Это замечательно, — сказала Ли безо всякого воодушевления. Она будет по нему скучать.

Несколько секунд они молчали, пока Тай наконец не спросил:

— Готова убраться отсюда?

В глазах Ли загорелся огонек.

— Черт возьми! Еще бы!

Тай прищурился.

Ли наклонила голову и поправила себя:

— То есть да, именно так, сэр.

Тай широко улыбнулся.

— Я вообще-то за этим и приехал. Тебя забрать. Твой дядя Тристин все еще работает над составлением своих показаний: у него там целый отряд юристов, заставляют его подбирать каждое слово. Пег ни на секунду не хочет его оставлять. А Мира…

— Мира? Как она там? — перебила Ли. — Опять мне никто ничего не рассказывает, — добавила она раздраженно.

— С ней все в порядке. Она вернулась в поместье со строгим наставлением от врачей не волноваться. Поэтому ей к тебе нельзя. Когда ей об этом сказали, она закатила истерику.

— Почему ее отпустили домой, а мне пришлось тут заночевать? — недовольным тоном спросила Ли.

Тай наклонил голову набок и перенес вес с одной ноги на другую.

— Говоря по-простому, твоя история болезни отличается от ее. Врачи хотели удостовериться, что ты в достаточно хорошем состоянии, чтобы тебя выписать.

— В достаточно хорошем состоянии? — проворчала она. — В достаточно хорошем, чтоб его, состоянии? Да кем они себя возомнили?

— Врачами, — ответил Тай. — Врачами, которым дали прочитать карту хрупкой девушки, некогда пытавшейся покончить с собой, но не удосужились сообщить, что девушка превратилась в турбогенератор.

По строгому взгляду его глаз Ли поняла, что лучше закрыть эту тему.

Документы о выписке были составлены и подписаны только спустя два часа. Ли дали рецепт на успокоительное, принимать которое она конечно же не собиралась. А Тай дал ей понять, что тоже не спешит нести этот рецепт в аптеку. Пока она сама не расскажет о нем тете и дяде, он тоже не будет этого делать.

Когда они приехали в поместье, Ли сразу пошла на кухню взять себе банку газировки и сварить чашку кофе для Тая. Они посидели в библиотеке, поболтали о том о сем, а когда темы для разговора кончились, просто несколько минут посидели молча.

Тай наконец встал и повернулся к двери, а Ли вдруг подбежала к нему и крепко его обняла.

— Я вдруг осознала. Мне легче будет смириться с тем, что организация, которая убила моих родителей, продолжит существовать, чем с тем, что с тобой что-нибудь случится. Не забывай об этом, пожалуйста, и будь осторожен.

— Со мной ничего не случится, малышка.

— Если я что-то за это время и уяснила, так это то, что ни с кем ничего не случается, пока не случится.

Тай поцеловал ее в лоб.

— Посмотрите-ка, а девочка растет прямо на глазах.

Уходя, он остановился в дверном проеме и обернулся.

— Раз уж мы раздаем друг другу обещания, пообещай мне, что будешь принимать правильные решения.

Ли лукаво улыбнулась.

— Все мои решения взвешены и разумны… в тот момент, когда я их принимаю.

Тай шутливо погрозил ей пальцем.

— А вот это — вот это у тебя от твоего старика.

Они попрощались, и Тай ушел.

Ли развязала шнурки на кедах и разулась. Поджав под себя ноги, она уселась в кресло, открыла дневник Боди, положила его на подлокотник и стала перечитывать — не только записи Боди, но и свою собственную первую запись. Боди не давал ей разрешения писать в свой дневник, но она знала — или, по крайней мере, надеялась, — что возражать он не будет.

— Офицер Милбэнк ушел? — спросила показавшаяся на пороге Мира.

— Уехал минут десять назад, — не отрываясь от книжки, сказала Ли.

— Ничего нового по делу не сказал? — усаживаясь, продолжила расспрашивать Мира.

— Не особо, — ответила Ли, закрывая дневник. — Он сказал, что будет работать на Интерпол. Они хотят отследить организацию, которая заказала убийство моих родителей.

— Это же хорошо, да?

Ли вздохнула.

— Хорошо. Но когда он уедет, я снова не буду знать, как продвигается расследование. Или как оно не продвигается, если на то пойдет.

— Ты же не думаешь снова в это все ввязаться? После того, что случилось. После того, что чуть не случилось.

Ли вдруг вскипела от злости.

— Я и в прошлый раз не собиралась ни во что ввязываться! Я всего лишь хотела быть в курсе происходящего, но никто ничего мне не рассказывал. Неведение сводило меня с ума, но никто этого не понимал.

— Ладно, ладно, спокойно, — сказала Мира, выглядывая за дверь, чтобы убедиться, что никто этого не слышал. — Ты же знаешь, я тебе верю, но, боюсь, единственная из всех.

— Да уж, просто, блин, офигенно, — буркнула Ли, резким движением раскрывая дневник снова.

Ли знала, что Мира ждет, пока она что-то скажет, но Ли не собиралась ничего говорить. Злилась она не на Миру — она вообще не злилась ни на кого конкретно, — она просто была ужасно расстроена тем, как все обернулось, и теперь корила себя за то, что либо она старалась слишком плохо, либо, наоборот, перестаралась. Она не понимала, что из этого правда, и от неопределенности злилась. И этот ни на что не направленный гнев, копившийся у нее внутри, вылился на Миру.

— Я все хотела спросить, — осторожно начала Мира, будто боясь, что один звук ее голоса может снова вывести Ли из себя, — что это за книжка? Я уже несколько месяцев вижу, как ты ее везде с собой носишь.

Ли сделала глубокий вдох и, надув щеки, медленно выдохнула. Одна ее часть эгоистично уговаривала ее сохранить дневник в тайне, а другая часть хотела, чтобы между ней и Мирой не было никаких секретов.

Выбрав путь честности, она шепотом произнесла:

— Это дневник Маленького Боди.

Мира подвинулась к краю сиденья.

— Что?!

Ли закрыла книжку и крепко прижала ее к груди.

— Дневник Боди. Я нашла его под той расшатавшейся доской в шкафу вскоре после того, как приехала.

— Я миллион раз заходила в этот шкаф. Почему тогда я за все эти годы его не видела? Как такое возможно?

— Я думаю, он не хотел тебе его показывать, — как можно мягче ответила Ли.

Мира надула губы.

— Я хочу сказать, — попыталась объяснить Ли, — мне кажется, он не считал, что тебе нужно было его найти. Уж точно не настолько, насколько это было нужно мне.

Этот ответ немного успокоил Миру.

— Можно взглянуть? — спросила она.

Ли заколебалась. Подумав пару секунд, она нехотя протянула Мире книгу. Пока ее кузина перелистывала страницы, Ли водила глазами по комнате. Если бы Боди не хотел, чтобы Мира читала его дневник, он дал бы знать.

Поняв, что в комнате все так же спокойно и тихо, Ли мягко улыбнулась. Боди не закатил истерики, когда она стала писать в его дневнике. Не слетел с катушек, когда она дала Мире его посмотреть. На душе у нее стало вдруг как-то тепло и уютно: она почувствовала, что Боди не просто поделился с ней своим дневником — он ей его подарил.

— Ты читала это все лето? — спросила Мира, переворачивая страницы.

Ли кивнула. Преодолевая смущение, Ли призналась:

— Последняя запись — моя. Можешь прочитать, если хочешь.

Перебирая страницы большим пальцем, Мира отыскала последнюю запись. Увидев ее, она посмотрела на буквы с каким-то странным выражением.

— Это ты написала?

Ее тон заставил Ли почувствовать себя неловко. Она кивнула.

Мира протянула ей книгу.

— Прочитай мне.

— Вот теперь ты хочешь меня обидеть, — сказала Ли.

— Вовсе нет! Прошу тебя, просто прочитай.

Ли недовольно вздохнула и стала читать:

— «Я приехала в поместье Симмонсов — Пирсов, потеряв все, что было мне дорого. Пусть я и не хотела тогда для себя новой семьи, я ее нашла. Нашла людей, которых я полюбила и которые полюбили меня. Особенно…»

Оторвав от книжки глаза, Ли украдкой посмотрела на Миру. Сердце ее колотилось от стыда, но она не бросила читать:

— «…Особенно моя кузина Мира. Если бы она не приняла меня так тепло в первый день — и не была так добра во все остальные дни, — я думаю — нет, я знаю! — сейчас меня уже не было бы в живых».

Ли закончила читать.

Мира шмыгнула носом и вытерла слезы. Вытянув руку, она прошептала:

— Можно мне еще раз посмотреть?

Ли снова дала ей книжку. Мира внимательно изучила страницу, с которой Ли читала текст.

— Тут правда это написано?

Ли, с обидой и раздражением в голосе, огрызнулась:

— Сама прочитать не можешь?

— Не могу, — ответила Мира. — Здесь всё написано на японском.

У Ли отвисла челюсть.

Мира открыла дневник на случайной странице.

— Ты можешь прочитать, что тут написано? — спросила она, отдавая книжку обратно Ли.

Ли посмотрела на текст.

— Естественно, могу. Тут все по-английски. Что ты такое говоришь?

— Закрой глаза, — попросила Мира.

Ли сдвинула брови.

— Пожалуйста.

Ли, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться, выполнила ее просьбу.

— Вот, закрыла!

— Теперь, когда откроешь глаза, я хочу, чтобы ты посмотрела на дневник не так, будто ты ожидаешь увидеть там слова, а так, будто ты смотришь на картину или на пейзаж за окном. Посмотри на всю страницу целиком, не сосредотачивайся на словах.

Ли открыла глаза и, переведя еще затуманенный взгляд на дневник, несколько раз моргнула, чтобы сфокусироваться. Как только туман перед ее глазами рассеялся, она увидела, что Мира была права. Страницы пестрили красивыми японскими иероглифами.

— Видишь? — спросила Мира, обрадовавшись растерянному выражению на лице Ли.

— Я… Я… Ты права. Тут все на японском!

— Ты еще можешь прочитать?

Ли открыла первую страницу и вслух прочитала:

— «Меня зовут Икабод Пирс, и мне десять лет…»

Мира ахнула. Ли остановилась и подняла глаза. На лице Миры читались изумление и страх.

— Что? — спросила Ли, затаив дыхание.

— Ты сейчас прочитала японские иероглифы!

— Это невозможно, — возразила Ли. — Я же не знаю японского.

— Боди знает. Он научил тебя на нем читать, как научил всему остальному, о чем ты мне рассказывала?

— Нет. Я не знаю. Может быть?

Мира засмеялась.

— Тогда все понятно.

Отбросив веселый тон, она добавила:

— Открой последнюю страницу. Посмотри, что ты написала.

Ли открыла. Ее запись тоже была на японском.

— Как такое возможно? — прошептала Ли, испытывая ликование и страх одновременно.

— Я же говорю, — сказала Мира, — это Боди! Это точно он.

Ли несколько секунд не отрывала глаз от дневника.

— Я даже не знаю, что думать.

Мира откинулась на спинку кресла, погрузившись в размышления.

— Не думаю, что Боди хотел тебе как-то навредить. Он бы не стал делать тебе ничего плохого. — Мира хихикнула. — Мой совет: просто забей.

Ли преувеличенно недовольно на нее посмотрела.

— Вижу, тебя не слишком беспокоит, что мой лучший друг — призрак.

Мира пожала плечами.

— Я с детства в них верила. Знала, что они где-то рядом. Пусть даже я никогда их не видела, я знала, что они присматривают за мной. Маленький Боди как-то раз даже спас мне жизнь, помнишь?

С улицы донесся шорох катящихся по гравию шин. Лицо Миры вдруг засияло. Она вскочила с места и подбежала к окну посмотреть, кто приехал.

— Дай угадаю, — проворчала Ли. — Маркус?

Мира бросила на нее ошарашенный взгляд.

— И давно ты знаешь?

— Я стала подозревать, еще когда приезжала КЦББ. Ты тогда испугалась, что у тебя в телефоне что-то найдут. — Губы Ли расплылись в лукавой улыбке. — Но я не знала наверняка до этого самого момента.

Мира поджала губы и прищурилась, но Ли не дала себя провести: она поняла, что за этим язвительным взглядом на самом деле скрывалась улыбка.

— Как это случилось? — спросила Ли. — Я думала, ты его терпеть не можешь.

— Когда он нас застукал на той вечеринке, он потом отвел меня поговорить. И выяснилось, что он уже миллион раз прикрывал Тео. И Тессу. А еще как-то умудрился сделать так, чтобы в полицейское досье Ральфа ничего не попадало. Как — понятия не имею. После этого разговора я стала смотреть на него уже не только как на главу нашей службы безопасности, и… Я не знаю! Мы просто начали больше общаться. А когда я наконец его поцеловала…

— Фу-у! — пропищала Ли.

Мира состроила такую мину, будто съела лимон.

— Ты закончила?

Губы Ли сложились в озорную улыбку.

— Даже не близко, но продолжай.

— В общем, ощущения были совсем не как во время моего исследования. Я по-прежнему считаю, что в роли главы безопасности он козел, но во всем остальном он очень милый. Он всегда в первую очередь думает о других. Словно два разных человека, если ты меня понимаешь.

Ли машинально перевела взгляд на портрет Большого Боди и улыбнулась.

— Лучше, чем ты думаешь. Но все равно фу!

— Запиши в своей книжке вот что, — сказала Мира. — В этот день я, Мира Симмонс, предсказываю, что в течение года тебе, дорогая моя Ли Ховард, встретится человек, который перевернет всю твою жизнь с ног на голову, и ты станешь наслаждаться каждой ее минутой.

Ли засмеялась и принялась записывать.

— Готово, — сказала она, продолжая что-то писать.

— Что ты там еще дописала? — спросила Мира.

— Японский эквивалент выражения «хрень собачья».

Мира потрепала Ли по макушке, словно послушного питомца.

— Это мы еще посмотрим, сестренка. Это мы еще посмотрим.

Мира побежала встречать Маркуса. Ли встала, потянулась и проскользила в носках по паркету, словно на лыжах, к одному из высоких окон. Выглянув, она увидела, как Мира пошла в сторону места, где разговаривали Маркус, Тристин и Пег. Обойдя своих родителей, Мира подошла к Маркусу и взяла его за руку. Ли заметила, как на лице Пег засветилась улыбка. Тристин переступил с ноги на ногу, но возражать не стал. Когда Мира и Маркус удалились в сад, Пег взяла Тристина под руку и проводила их взглядом.

— Если бы я еще был способен питаться, от этой сцены меня бы стошнило, — произнес раскатистый голос у Ли за спиной.

— А мне кажется, это мило. Надеюсь, у них все получится. Только, эм-м, не рассказывай им, что я это сказала.

Большой Боди издал такой громкий стон, который может издать только привидение. Звук эхом прокатился по всему особняку.

— Можно подумать, я спас ее столько лет назад только для того, чтобы она выросла и стала вешаться на всяких простолюдинов.

Ли повернулась к нему.

— Ну ты и сноб! И когда это ты ее спас?

Ли на секунду задумалась и вдруг все поняла. Глаза у нее округлились.

— Это был ты, а не Маленький Боди! Это ты отнес ее домой, когда она чуть не утонула в реке ребенком. Когда упала с дерева и стукнулась головой.

Боди заворчал и подошел к своему портрету.

— Как была дурочкой, так и осталась.

— Дурочкой? Из-за того, что пошла купаться на речку одна? — спросила Ли.

Голова Боди повернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы Ли увидела раздражение на его лице.

— Нет, конечно. Я плавал в этой реке до самого дня своей смерти, но, уверяю тебя, мне хватало ума не свалиться с дерева.

Ли уперла руки в боки и с издевкой сказала:

— Если она так позорит фамилию Симмонсов — Пирсов, зачем тогда ты ее спас?

Его тело повернулось в ту же сторону, куда смотрела голова.

— Защищать эту семью — мой долг. К сожалению, это подразумевает и ее. — Состроив кислую мину, он буркнул: — И его.

Ли опустила руки, не понимая, что он имеет в виду.

— Маленького Боди? От чего ты его защищаешь?

Большой Боди вдруг бросился в ее сторону. Лицо его с каждой секундой все больше становилось похожим на череп. Кости, плоть, жилы — все было видно сквозь фиолетовую ауру, из всего тела сочилась какая-то мерзкая жижа. Один глаз слезился и смотрел прямо на нее. На месте другого зияла, переливаясь жуткими оттенками, пустая глазница. Смотреть на него было невыносимо. Злость и жестокость сочились от него, как жар от газовой горелки. Ли очень хотелось отвернуться и выбежать с криками из библиотеки, но, зная, что только этого Боди и добивается, Ли бросила ему вызов.

Она стиснула зубы так сильно, что у нее заболели челюсти. Изо всех сил удерживая себя от того, чтобы отвернуться, она почувствовала, что мышцы шеи напряглись до предела. Боди был к ней так близко, что вечно окружавший его темно-фиолетовый туман полностью ее поглотил. Рядом с ним невозможно было дышать. Его аура искрилась ненавистью и злобой. У Ли заболело в груди, когда она представила, что так, должно быть, ощущается дыхание ада.

— От превращения в меня! — заорал ужасный фантом пятьюдесятью голосами одновременно: диапазоном от львиного рева до комариного писка.

Боди весь обратился в голый череп и стал кружить по библиотеке, наполняя ее воплем скорби и ярости. Мечась из стороны в сторону, в конце концов он врезался в свой портрет, и из черепа, словно из лопнувшего шарика с водой, разлилась по поверхности портрета фиолетовая слизь. Стекая вниз, она постепенно впиталась в холст.

— Прошу, присядь, — произнес бархатный голос у нее за спиной.

Обернувшись, Ли увидела Большого Боди, сидящего на кожаном диване и элегантно закинувшего ногу на ногу. Ли попятилась и, не сводя с него глаз, опустилась в кресло.

— У тебя с головой не в порядке, — сказала она. — Ты в курсе?

Боди обаятельно засмеялся, и Ли совсем перестала что-либо понимать. Он был все так же стар, но в его взгляде стало как-то больше жизни, молодости — больше вменяемости.

— Мы поделились с тобой страданиями, которые нам пришлось пережить в плену, — без лишних предисловий начал он.

Ли не сразу осознала смысл слов, сбитая с толку тем, как он их сказал.

— Ты сказал «мы». Не «я» и не «он», а «мы». Вы с ним воссоединились или что?

Большой Боди улыбнулся и медленно кивнул.

— Мы стали более едины, чем раньше, но не слились… в одно целое.

Ли покачала головой и нахмурилась.

— Это вам, а не мне, нужны сеансы психотерапии.

Боди наклонил голову, как бы признавая правоту ее наблюдения.

— Возможно — если бы мы еще были живы. Но все есть как есть. — Он пожал плечами. — Для нас уже слишком поздно. Слишком поздно, — повторил он, смотря куда-то сквозь стену, словно погрузившись в далекие воспоминания. — Я думал, что я спасаю от смерти то, что осталось от нашей с ним человечности, берегу ту крошечную искорку нашей невинности. В жизни я потерпел сокрушительное поражение. Владевшие моей душой страх и азарт сотворили со мной то, чего не смог сделать плен. Все доброе и радостное во мне, все, что еще живет в нем, для меня было потеряно. А в смерти мы с ним оказались разделены: на то, чем я стал, — он положил руку себе на грудь, — и на то, что я пытался спасти. Что я все еще пытаюсь спасти.

— Ты мне как-то сказал, что не можешь двигаться дальше, потому что не хочет он, — сказала Ли. — Ты поэтому не уходишь? Потому что чувствуешь, что должен остаться и защищать его? Или на самом деле ты защищаешь ту невинность, которая в тебе еще осталась?

— Все так. Я не хочу допускать, чтобы ему пришлось, защищая семью, поставить под угрозу свою невинность. Так я и скатился до этой низости. Выполняю свой долг, чтобы его не пришлось выполнять ему.

— Так а что держит его самого? — спросила она.

— Наша земная жизнь влияет на то, что нас ждет в загробной. Пусть нас с ним и разделили, та наша часть, которая воплотилась в нем, где-то глубоко внутри знает о тех злодеяниях, которые мы — которые я — совершил. А если вспомнить о тех мучениях, которые нам в детстве довелось пережить, удивительно ли, что он в ужасе от одной только мысли, что ему вечно гореть в аду?

У Ли сжалось сердце.

— Это самое грустное, что я слышала в своей жизни.

Не обращая внимания на ее слова, Боди продолжил:

— Однако надежда, даже после стольких лет, все еще есть.

— Что? — удивилась Ли. — Я сделаю что угодно, только скажи.

Боди вдруг помрачнел.

— Никогда так не говори. «Что угодно» означает «всё», а человеку нужен предел. Моральные границы, которые нельзя переступать ни при каких обстоятельствах. Границы, которые я так и не осмелился провести для себя.

— Кажется, я поняла. Но я все равно хочу помочь.

— Ему?

— Вам обоим.

Ли вытянула руку, чтобы похлопать его по колену. Ее ладонь, как обычно, провалилась насквозь, но по ощущениям пальцы как будто опустились в воду, а не просто пронзили воздух.

Боди улыбнулся, оценив ее отважную попытку.

— Когда ты только сюда приехала, ты была сломлена и так близка к смерти, что от тебя несло ею за километр. — Он ударил своей тростью о пол, и снаружи прогремел гром. — А теперь из тебя ключом бьет жизнь!

Ли покраснела и попыталась увести тему в другое русло.

— Ну, так как мне вам помочь?

— Ты доказала, что готова пожертвовать собой ради семьи. Значит, я могу не сомневаться, что ты защитишь и его. А раз я в этом уверен, то могу отпустить другую часть себя.

Ли в замешательстве спросила:

— Я думала, пока он здесь, ты не можешь уйти.

Боди терпеливо улыбнулся ей в ответ.

— Разум живых никогда не сможет постичь мир мертвых. Если объяснять максимально доступным вам языком, то да, пройти дальше я не смогу, но и оставаться здесь мне больше не обязательно.

Боди так неожиданно и резко поднялся с дивана, что у Ли екнуло сердце. Она вскочила с места, зная, что ожидать от него можно чего угодно.

— Прощайте, мисс Ховард. Вы совершенно удивительная девушка, и я рад, что повстречал вас в нашей загробной жизни.

Он наклонился вперед и, коснувшись своими ледяными губами ее щеки, растворился в воздухе.

Ли завертелась во все стороны, пытаясь найти его взглядом.

На дальней стене вдруг замерцала маленькая синяя точка. Ее свет превратился в туман и начал кружиться, образовав коридор, явно ведущий в какой-то другой мир. Из него вышел Маленький Боди — растрепанный и в одних кальсонах — и подошел к ней.

— Я собираюсь на речку. Хочешь со мной? — спросил он.

Ли улыбнулась и пожала в ответ плечами.

— Давай.