Магическая соцсеть ver 2.0

Глава 16

— Расскажите, — попросил я, стараясь не показывать излишнее волнение.

Ракитин откинулся на спинку своего кресла, сцепил пальцы и начал загибать их по очереди:

— Во-первых, есть путь «натуральной эволюции». Просто продолжайте пользоваться даром, тренируйтесь, осознанно работайте с кодом, изучайте теорию магического шифрования, учитесь направлять мысль. За годы вы обретёте достаточный контроль. Это самый безопасный вариант.

— Но… годы? — я невольно поморщился. — АрхМагнетикс может нас задавить куда раньше.

— Да, это проблема, — согласился Ракитин и повернул второй палец. — Второй путь: «силовой эфирный рывок». Вы можете использовать особые стимуляторы — нечто вроде магического допинга. Суть такова: вы принимаете специальный состав, воздействующий на вашу нервную систему, и в вас открывается временный канал для огромной мощности. Но это рискованно. Большие потери для психики, а в случае перегрузки можно получить отказ магического контура.

— Звучит как небезопасная затея, — проговорил я, стараясь представить, как это «отказ магического контура». Наверняка не что-то хорошее.

— Скорее, такая вещь может вас расколоть изнутри. Неразумно, если нет крайней нужды.

Ракитин прищёлкнул третьим пальцем:

— Третий путь: «метод резонанса» — или, как его называли древние, «взлом живой структуры». Это наиболее редкий и опасный способ, ведь вы пробуете встроиться в магический поток не через себя одного, а через резонанс с другими системами. По сути, вы пытаетесь «сверлить» код в момент его исполнения в чужом контуре.

— Звучит как что-то… преступное, — предположил я.

— Как посмотреть. Да, если вы будете взламывать чужие системы без спроса. Но иногда этот резонанс позволяет научиться чувствовать код гораздо острее. Техника сложна: вы связываете свою ауру с чужим кодом и пытаетесь в режиме реального времени переделать его структуру. Если получится — вы сделаете огромный шаг вперёд, если нет — можно повредить свою ауру.

Я ощутил, как у меня внутри всё похолодело. Но одновременно что-то включилось: азарт. Я понимал, что времени у меня мало, а без серьёзного апгрейда моей способности мы вряд ли переживём крупную атаку АрхМагнетикса.

— Мне нужен быстрый результат, — тихо сказал я, глядя прямо в глаза Ракитину. — НоваКод, Агата, Феликс — это всё были цветочки. Сейчас на нас ополчились намного более серьёзные силы.

— Значит, говорите, хотите выбрать третий путь? — уточнил он, прищурившись так, будто изучал меня под микроскопом.

— Да, — ответил я, стараясь, чтобы в голосе звучала твёрдость. — Я готов рискнуть.

Профессор помолчал с минуту, словно оценивал мою решимость. Потом вздохнул и поднялся.

— Ладно. Я не могу вас научить полноценной технике за один день, но могу дать инструменты.

Он повернулся к шкафу, вытащил оттуда прямоугольную шкатулку, украшенную резьбой в виде спиралей. Приоткрыл крышку, откуда выскользнул луч голубоватого света. Оказалось, внутри лежала небольшая призма, граней шесть или восемь — я не успел толком сосчитать, потому что свет играл на этих гранях, как миниатюрное северное сияние.

— Это глифовая призма, — пояснил Ракитин. — Очень древний артефакт, чувствительный к магической нестабильности. Скажем так, если вы попытаетесь ломать код в резонансе и вдруг совершите ошибку, призма нагреется и вспыхнет красным. Если же вы чувствуете поток правильно, она станет светиться мягко-зелёным.

— Полезно, — кивнул я.

— Полезно и опасно, — добавил профессор. — Потому что если вы войдёте в резонанс и сорвётесь, призма может просто лопнуть у вас в руках. Я бы не советовал доводить до этого.

Он протянул мне шкатулку. Я осторожно взял призму, и в тот же миг она чуть сверкнула, будто приветствовала меня.

— Знаете, подобные способности встречались у древних магов, которые работали в низовом сообществе, с простыми людьми, — заговорил Ракитин уже спокойнее. — Они верили, что любые знания должны быть доступны всем, и пробовали открыть магию для масс. В итоге император и несколько корпораций того времени задавили их движение. Но, как видите, идеи живут.

— Так что, может, я не один такой? — пробормотал я.

— Может быть, — пожал плечами профессор. — Просто вы первый за последние годы, кто проявил этот дар настолько ярко.

Я сунул призму в карман.

— Благодарю, профессор. Думаю, дальше я сам.

— Да уж, — криво усмехнулся он. — Только осторожней. Выбранный вами метод — не прогулка по парку. Ощущаете резкую боль, начинаете терять сознание — сразу прекращайте. Иначе можете остаться без… назовём это «внутреннего света».

Мне хватило здравого смысла не брякнуть ему какую-нибудь шутку и я просто кивнул.

— Обязательно учту.

— Ну и напоследок, — проворчал он, заводя меня к двери, — постарайтесь не использовать силу на пустяки. Когда у человека появляется возможность ломать код, всегда велико искушение сделать «что-то эдакое», но цена может быть высока.

— Понял, — сказал я и, поблагодарив его снова, вышел во двор.

Садясь в машину, я чувствовал лёгкую дрожь в груди: от страха перед тем, что предстоит, и от азарта, что я получил эту призму. Всё-таки, когда весь мир в огне, нам нужны хоть какие-то новые инструменты, чтобы не сгореть.

— Куда теперь, Тим? — спросил водитель, глядя на меня через зеркало.

— Домой, — ответил я, тяжело вздохнув. — Пожалуй, пора перекусить… ну и с кодом повозиться.

Я вернулся к себе. Моя роскошная «умная» квартира встретила меня привычной рутиной: «Добро пожаловать, барон Резников! Включить музыку для релакса?» — пропищал женский голос системы.

— Не надо, — отмахнулся я.

После всех этих разговоров с Ракитиным мне было не до расслабления. Я успел только переодеться в домашний худи, скинуть ботинки и в итоге сделал себе быстрый бутерброд — больше из принципа, чем из голода. В голове уже вертелся план, как я буду тестировать призму.

У меня в кабинете — просторная комната с панорамными окнами — имелась небольшая «магическая рабочая зона», предусмотренная здесь по дизайн-проекту. По факту это был стол с резным кругом для ритуалов, несколько кристаллов-проекторов и зеркала, отражающие ауры.

— Так, — пробормотал я, вдыхая поглубже. — Начнём.

Я положил призму на центр круга. На стол положил смартфон с включенным интерфейсом «МагНет для разработчиков». Хотел взять небольшой «кусочек» приложения, который у нас отвечает за генерацию аватарок в профиле пользователя. Вообще довольно безопасная часть системы, где можно менять скины и эффекты.

— Попробуем сначала что-то простое, — сказал я сам себе. — Глянем, каков будет резонанс.

Сел, положил ладони на стол, закрыл глаза и начал представлять себе код. Нужно было видеть его не в виде строчек и функций, а словно ткань, переплетённую с моей собственной энергией. «Связать свою ауру с чужим кодом», — всплыла в памяти фраза профессора.

Секунды текли очень медленно. Я почувствовал лёгкую вибрацию в кончиках пальцев, как будто проходил слабый ток. Открыл один глаз — призма всё ещё лежала, чуть мерцая, и от неё к моим рукам тянулись тонкие ниточки голубоватого света.

«Ну здравствуй, магический код», — мысленно сказал я и попытался «войти» в саму структуру, представить, что я её часть.

Сначала ничего не получилось. Я сидел так минуты три, пробуя создавать ментальный якорь, представлял, что код зовёт меня, смотрел на призму не глазами, а внутренним зрением. В общем, крутил все эти установки и старался сохранить спокойствие.

В какой-то момент — хлоп! — я отчётливо почувствовал, что провалился внутрь. Знаете, это ощущение, словно тебя завернули в мягкое одеяло из пикселей, и в то же время ты чувствуешь, что лежишь на полу холодного склада. Две противоположности накладываются друг на друга.

— Отлично, — выдохнул я и попробовал слегка изменить некий параметр. Что там? Скорость отрисовки анимации. Представил, что закручиваю виртуальный ползунок.

В этот же миг призма сверкнула, но, увы, свет не был мягко-зелёным — он был ближе к багровому. Я тут же ощутил боль в висках, словно схватил мощную мигрень.

— Ой, — выдохнул я. Пульсация в черепе нарастала так быстро, будто меня стукнули кувалдой.

Я инстинктивно прервал контакт и отдёрнул руки. Мир качнулся, и меня смыло волной тошноты.

— Вот это веселье, — проворчал я, пытаясь отдышаться.

Призма лежала без движения, но казалось, что в воздухе вокруг неё дрожит незримый раскалённый поток.

Я решил не сдаваться так быстро: сделал паузу, выпил глоток воды, стёр со лба пот и попытался снова. На этот раз подошёл более аккуратно, осознаннее. Стараясь при этом держаться в здравии: «Чуть что — отхожу».

Снова ощутил точку входа, снова окружил код своей аурой, попытался увидеть одну маленькую деталь, которая генерирует цветовую гамму. Я хотел, чтобы у аватарок фон стал золотистым, а не бежевым. Казалось бы, мелочь.

На мгновение мне удалось потрогать этот кусок алгоритма, даже подкорректировать параметр. Но тут же призма вспыхнула красным, а у меня зазвенело в ушах. Голову пронзила дикая боль — я громко выругался и упал на колени рядом со столом.

— Чёрт! — простонал я, хватаясь за виски.

Словно кто-то молотом долбил по мозгам. И ещё у меня потекла кровь из носа. Ну, просто идеально, чего уж.

Я, пошатываясь, поднялся, кое-как вытер кровь бумажной салфеткой и почувствовал, что тело ватное. Единственное, чего я не хотел сейчас, — это повторять процедуру.

— Хороша штуковина, — пробормотал я, садясь прямо на пол у стены. — Вроде взлом кода, а по ощущениям как будто сам себя взрываешь.

Сидел так пару минут, дыша глубоко и пытаясь привести мысли в порядок. На душе становилось мерзко и тревожно: вдруг этот метод вообще не для меня? Может, я переоцениваю свои силы?

Наконец я собрался, поднялся и, пошатываясь, как после трёх бессонных суток, кое-как добрёл до дивана. В результате рухнул на него, не успев даже раздеться. Головная боль не проходила, а наоборот стала такой, будто я провёл сутки в дискотечном клубе без перерыва.

— Хватит на сегодня, — выдохнул я. — Иначе заработаю инфаркт.

Уже не помню, как я провалился в сон. Где-то в глубине сознания мелькало, что неплохо бы закрыть программу на ноутбуке или хотя бы убрать призму со стола, но я был слишком разбит.

И тут во сне я увидел странную вещь. Как будто я вновь находился в пространстве кода — но теперь оно было не монохромным, а пульсирующим, с яркими точками, как нейронная сеть. И сквозь эти точки доносились звуки… словно голоса… И кто-то звал меня по имени, хотя я не понимал, на каком языке.

Я сделал неуверенный шаг — и вдруг ощутил, что сам становлюсь потоком. Вокруг меня вспыхивала геометрия из нитей света, как будто огромный глобус, переплетённый энергией. Казалось, я мог раздвигать эти нити, перекраивать их структуру…

На следующий день я проснулся с тяжёлой головой, но уже без зверской мигрени. Перед тем как выехать в офис, всё-таки решился взглянуть на призму: лежала себе тихо, еле мерцала.

Вот и ладненько, пусть отдыхает. Я вложил её в кожаный мешочек, чтобы не мозолила глаза.

Спустя полчаса моя машина неспешно подъехала к штаб-квартире МагНет.

Я вошёл в вестибюль и поймал знакомый уже аромат кофе и лёгкого хаоса: у нас всегда суета с утра. Девушка на ресепшене улыбнулась:

— Доброе утро, ваше благородие! Вы как раз вовремя — уже все в переговорке сидят.

— Я, как истинное начальство, должен немного задерживаться, — пошутил я, поправив ворот рубашки. Но, по правде говоря, не хотел заставлять всех ждать.

Переговорная, которую мы любовно прозвали «кристальный дворец», действительно была уже готова к плановому еженедельному совещанию. Я оглядел стол и увидел знакомые лица.

Вся моя банда в сборе. Я прошествовал к главе стола, хлопнул в ладоши и улыбнулся:

— Так, господа и дамы, всем привет! Извините за минутное опоздание, задержался на важнейшем мероприятии — это называется «поспать».

Несколько голосов рассмеялись, и общее напряжение в зале чуть спало. Хотя я чувствовал, что у всех накопилось много вопросов и тревог: АрхМагнетикс, блокада, потенциальные дырявые места в коде — всё это витало в воздухе.

— Давайте устроим блиц. Макс, начинай: что у нас по алгоритмам и инфраструктуре?

Макс, который теперь возглавлял отдел разработки, поднял взгляд от голограммы, сделал глоток из термокружки:

— Стабильность сети держится. Мы внедрили автооптимизацию баз, сократили ошибки в логах примерно на двадцать процентов. Пока что система живёт и развивается. Но… — он запнулся, — есть намёки на внешнее сканирование. Кто-то постоянно прощупывает нас магическими запросами.

— АрхМагнетикс? — уточнил я, хотя ответ был очевиден.

— Скорее всего да. Стараются изучить, где у нас слабые места.

Я кивнул, затем посмотрел на Гошу, который уже раскладывал свои данные на поверхности стола. Он же теперь отвечал за отдел магтех-эксплуатации с коллективом в пять человек:

— Да, Тим, всё так. Но мы запустили резервные каналы, и пока смогли обойтись вообще без Арх-платформы. Правда, это временный костыль. Если они ещё поднимут тарифы или отрежут нам ключевые сервисы, придётся искать более хитрые пути.

— Понял. Хорошая работа, — похвалил я, понимая, что они не спали, наверное, половину ночи, перекраивая конфигурации.

Даша, чувствуя свою очередь отвечать за собственный пиар-отдел, взмахнула фиолетовыми волосами:

— У меня тоже есть новости, и не все плохие. Мы перевалили за двадцать миллионов пользователей после подключение простых людей. Реально бум. Причём это не просто скачки ради хайпа, а устойчивый рост: у нас народ называет это «магнетизация». Даже запустили такой хэштег.

— Ха, серьёзно? — я невольно улыбнулся.

— И это ещё не всё. Появились три крупных фан-сервера, рисуют фан-арты про Тима Резникова, Барона-Бунтаря. Ты, по сути, стал мемом, — Даша показала на экран, где отобразился довольно смешной рисунок: я в короне, держащий в руках огромный смартфон с молниями вокруг.

— Да уж, — покачал я головой. — Зато теперь если соберусь на пенсию, меня будут преследовать эти шедевры.

— Ну, пенсия тебе не грозит, — вставил Гоша со смешком.

— Да это точно, — усмехнулся я, потом обратился к Алле: — Что у нас по продукту?

Она взяла слово:

— Мои ребята пересмотрели фич-лист. У нас было штук двенадцать функций, которыми реально пользовались меньше одного процента людей. Мы их откровенно вырезали, чтобы не загромождать приложение. Результат: скорость обновлений возросла, юзеры говорят стало проще и более дружелюбно. Так что ноль негатива, даже наоборот — рейтинги подросли.

— Отлично, — похвалил я, с удовольствием замечая, что мои новоиспеченные управленцы расцвели и развивают продукт весьма грамотно.

— Ну а мы, — вклинилась Мила, пока Ари кивала, — провели эксперимент с эмоциональным интерфейсом: у некоторых тестовых групп в приложении фон экрана меняется в зависимости от эмоциональной ауры пользователя. Если человек нервничает, фон становится более мягким, чтобы успокоить; если он в радости, фон чуть ярче. Пока это в тесте, но отклик весьма позитивный.

— Звучит прикольно, — протянул я. — Надеюсь, никто не плюется от хаотично меняющегося цвета?

— Мы отрегулировали порог, чтобы не мигало каждые три секунды, — быстро вставила Ари. — И всё же надо понять, как быть с вопросами приватности: кто-то не хочет, чтобы его эмоциональное состояние считывали.

— Окей, учтите это. Но идея интересная, — согласился я. — Теперь Лёша, твоя очередь. Как там юридический фронт?

Лёша приподнял бровь, обвёл взглядом коллег:

— Появились странные запросы от низших судебных инстанций, которые обычно не имеют к нам претензий. Видимо, Архи пробуют задушить нас бюрократией. Но мы готовы отбиваться.

Тут Макс снова поднял руку:

— Пока не забыл. Есть ещё один любопытный момент. Мы проводили анализ активности в системе и заметили у 3,7% так называемых «простолюдинов» — то есть людей, у которых нет официальных магических способностей, — ауропульсации, характерные для латентной магии.

— Ого, — протянул я.

— То есть люди не знали, что они магически одарены, но в приложении начинают отображаться, как маги? — уточнила Даша, широко распахнув глаза.

— Примерно так. Мы не до конца понимаем механизм, но похоже, что МагНет как-то активирует их потенциал, или хотя бы выявляет его.

Я ощутил внутри странное сочетание радости и беспокойства. С одной стороны, это подтверждало наш лозунг «МагНет для всех», с другой — точно вызовет вопросы у регуляторов, если такой факт всплывет.

— Понятно, — сказал я, стараясь держать всё под контролем. — Значит, зафиксируйте это в отчётах, но пока не афишируйте. Чувствую, если это узнают власти, нас могут прижать ещё сильнее.

Народ кивнул, и мы перешли к обсуждению более приземлённых тем — планов релизов, маркетинговых кампаний.

Середина дня прошла в бешеной круговерти. Я метался по офису, пытаясь разобраться ещё с сотней административных дел, да и голова побаливала после вчерашних экспериментов. Но внутренний голос подсказывал, что-то должно произойти.

И действительно, когда я сидел в своём кабинете и с жуткой сосредоточенностью листал отчёты, за дверью раздался громкий топот, и вбежала Даша, бледная, с телефоном в руке.

— Тим, у нас проблема, большая проблема! — выпалила она, чуть не спотыкаясь о порог.

— Уже привык, — хмыкнул я. — Что на этот раз? Собаки бегают по улицам без поводка?

— Хуже. АрхМаркет заблокировал все наши баннеры и рекламу. Сняли с выдачи без уведомления. У нас там был огромный поток новых пользователей. Теперь всё — отрезано!

Я почувствовал, как внутри похолодело. Это действительно серьёзно. Наши пиар-кампании сильно зависели от площадки АрхМаркета.

— Понял. Что-нибудь пишут официально?

— Ноль. Просто пропала реклама, и наши обращения в саппорт остаются без ответа.

Я выругался про себя, но вслух сказал:

— Ладно, пусть пиар-отдел пытается добиться хоть каких-то комментариев. А я свяжусь с Лёшей.

Не успела она выйти, как в кабинет влетел Гоша:

— Тим, смотри! — он выложил передо мной планшет с графиками. — Нас резко скинули вниз во всех магических справочниках. Люди теперь не видят МагНет среди популярных приложений. А когда пытаются установить — на экране выскакивают ошибки ещё до входа.

— Прекрасно, — заскрипел я зубами. — То есть у юзеров сразу ломается процесс входа?

— Именно. Хотя код формально не взломали — они просто сбивают первичную инициализацию. И, естественно, процент пользователей, у которых всё успешно, падает в разы.

— Идите ищите Макса, пусть попробует обойти или проанализировать, — сказал я.

Гоша кивнул и пулей выскочил из кабинета. Через пару минут Макс сам забежал ко мне:

— Тим, это явно скоординированная атака. У них есть доступ к магическим системным корням, они не пытаются проломить наш код, они просто рушат среду, в которой мы существуем. Это всё равно что выключать свет по всему дому, не трогая ни одну конкретную лампочку.

— То есть нас поставили на колени…

— Типа того. Они давят на все точки: реклама, распределение трафика, обход, регистрация…

Я встал из-за стола, ощущая, как во мне закипает смесь злости и холодной решимости:

— Похоже, они начали атаку раньше, чем договаривались. Ультиматум-то давали неделю, а прошло всего пару дней!

Макс пожал плечами:

— А у них, может, появилась уверенность, что мы всё равно к ним придём на коленях, так зачем ждать?

Я шумно выдохнул:

— Ладно. Надо придумать контрмеры. Иначе скоро новые юзеры не смогут вообще зарегистрироваться, старые начнут жаловаться на лаги… в общем, привет, репутационный ад.

— У нас нет готовых обходов, — признался Макс. — Потому что нам банально не хватает мощностей, чтобы полностью отказаться от сети Арх-платформ. Надо срочно искать альтернативный фреймворк.

— Пока мы ищем — они нас продолжат глушить, — ответил я. — Ладно, Макс, давай соберём экстренное совещание, посоветуемся вместе с Гошей и остальными.

Макс кивнул и умчался, а я в сердцах треснул ладонью по столу. Хорошо, что стол прочный, а то дыра бы осталась.

— Молодцы, Архи, — пробормотал я себе под нос. — Хорошо воюете, уважаю. Но уступать мы вам не будем.

Я уже собирался пойти в переговорную, когда у меня зазвонил телефон. Встрепенувшись, увидел, что это Гео.

— Тим, тут нужно, чтобы ты срочно вышел в холл, — голос у него был взволнованный.

— Кто там, журналисты? Или проверка? — спросил я на ходу, уже направляясь к лифту.

— Лучше сам посмотри, — отозвался он и сбросил вызов.