Маугли 3. Доверие и предательство

Глава 4

— ТРЕВОГА!!! Переход в боевой режим!!! — механический голос проорал эти слова на имперском так, что они впечатались мне не просто в уши, а сразу в каждую клеточку тела.

На экране появилась надпись «перевести пульт в боевой режим?». Ну, раз тревога, надо соглашаться. Я ткнул в «да». Кресло тут же прореагировало, пристегнув меня захватами за пояс и грудь, а также за каждую ногу. Теперь корабль мог вертеться как угодно, я не вывалюсь. Передо мной раскрылся веер из четырёх экранов, но что там показывалось, я понять не мог. На двух звездное небо, на двух какие-то графики и схемы с кучей непонятных значков.

— Том что происходит? — прокричал я.

— Происходит истребитель! — прокричал в ответ Том и улыбнулся настолько сумасшедшей улыбкой, что мне стало не по себе.

— Он же не мог быть расконсервирован так быстро.

— Это третий. Надо было догадаться. Ценность этого места не в планете, а в спутнике и в установке внутри него. Вот охрана от спячки отошла наконец. Сейчас начнутся звёздные войны, детишки. Лето, ставь щиты и держи их на максимальной плотности со стороны передней полусферы — скомандовал Том настолько уверенным голосом, что Летуччио просто кивнул и начал манипуляции на своём пульте.

— Смотрите и учитесь, амнезийные, — с безумной улыбкой бросил нам Том и отвернулся к пульту управления, с которым продолжил манипуляции с бешеной скоростью.

«Мне кажется, ему ситуация даже нравится» — прокомментировала Крапива.

«Гонщик, преступник, пилот. Дорвался до самого крутого корабля в Империи и теперь может подраться. Конечно, ему нравится. Да я ему даже завидую!»

Дальше происходил самый настоящий космический бой, в котором мы не участвовали даже как зрители. Разобраться или что-то настроить в информации, которая поступала на наши экраны мы не могли. Я настолько растерялся, что даже наступившую невесомость осознал, только когда увидел торчащие вверх волосы Крапивы. А потом всё стало ещё напряжённее.

Нас стало дёргать из стороны в сторону с очень серьёзными даже для наших прокачанных тел перегрузками. Уж как Том их выдерживал, продолжая управлять кораблём, да ещё комментируя происходящее в совершенно непечатной манере. Русский мат в его исполнении органично вписался в имперскую лексику.

Сколько длится космическая дуэль двух кораблей одинакового класса? Я понятия не имею. Может быть, это должно длиться часы, может, дни — всё-таки расстояния в космосе не маленькие. А может быть минуты или даже секунды — как в поединке на мечах двух самураев. Отвлекать пилота и его помощника, роль которого выполнял Летуччио, я считал верхом глупости, поэтому тупо ждал, чем всё кончится.

Нас то трясло перегрузками, то мы замирали в неподвижности, что-то гудело, были какие-то жёсткие и мягкие толчки, будто качает на волнах, мы вибрировали, но всё это продолжалось от силы несколько минут.

— На тебе за щеку!!! — в полный голос проорал Том и на несколько секунд застыл, внимательно глядя на экран перед собой. — Да!!!

Проорав последнее слово, он расслабленно откинул спинку кресла и повернулся к нам. Буквально через пару секунд тоже самое проделал Летуччио, только менее эмоционально.

— Мы победили? — осторожно поинтересовалась Крапива.

— Конечно! И я не слышу аплодисментов!

Мы с Крапивой послушно захлопали и даже три раза прокричали «Ура!».

— Знаете, что мы сделали⁈ — Том настроился рассказать о победе, но я резко перебил его.

— Том, уничтожь установку! Срочно! Прямо сейчас! Всё остальное потом! Я не удивлюсь, если какой-нибудь линкор из-за угла вылезет. Сначала расхреначь там всё, потом расскажешь, как повоевал.

— Хорошо, — быстро согласился Том, развернулся к пульту и проделал несколько манипуляций.

— Смотрите на экраны, — посоветовал Том.

Мы уставились на унылый лунный ландшафт. Оказывается, за время боя мы основательно удалились от места, откуда планировалось стрелять. Но вот, наконец, мы зависли там, где нас атаковал имперский истребитель. Прошло несколько минут, потом корабль мягко толкнуло.

Я уставился на экран. Вот на поверхности появляется небольшая вмятина, которая превращается в провал, будто кто-то забивает огромный невидимый гвоздь диаметром метров тридцать в центр кратера, несколько секунд ничего не происходит, потом из образовавшейся дыры выплёскивается огромное облако раскалённых газов. Взрыв. Нет! Царь всех взрывов! Камера удаляется, вернее, меняется масштаб, и мы видим, что теперь кратер от края до края в бушующем огне. Поскольку атмосферы там нет, то горит сама Луна, то есть материя. Впечатляет!

— То, что мы видим, это слабое отражение того, что происходит под поверхностью, ведь поражение проникающее. Взрыв подземный. Не думаю, что там что-то уцелело. Кстати, там же огромное хранилище переносок было, где хранились сосланные тонгеры без тел. Какие-то из них имели Ранги. Так что на Земле скоро появится какое-то количество «одарённых» людей. Ваши фантазии про супергероев станут прозой жизни, — на редкость спокойно без улыбки произнёс Том.

— Мы рождены, что б сказку сделать былью… — ответила Крапива. — Какие бы ни были последствия того, что мы сделали, а мы вернули людям бессмертие. Теперь люди на Земле будут вспоминать, кто они и что они. Тем более, когда ещё эти освободившиеся тонгеры возьмут тела, вырастут. Это процесс не быстрый.

Том и Летуччио переглянулись. Так бывает, когда двое знают что-то очевидное, о чём третий не догадывается.

— Скорее всего, это будет очень быстрый процесс… — произнёс Летуччио. — На планете огромное количество клонированных тел. Ведь большинство имперцев пребывает сюда в переносках. Они берут уже готовые тела. Их здесь с запасом. Так что те тонгеры с Луны, что доберутся до Земли очень быстро найдут себе нормальный носитель. Не развитый, конечно, но вполне себе приличный. Уж точно лучше ваших земных.

— И много здесь тонгеров с Рангами хранилось?

— Неизвестно. От нескольких тысяч до нескольких сотен тысяч.

— Это всё не очень актуально сейчас, — перебил нас Том. — Установку мы уничтожили, теперь надо заняться истребителем для Летуччио.

— Том, тебе надо отдохнуть, ты никакой. Если там будут какие-то сюрпризы, то нам нужен пилот в нормальном состоянии, — Крапива высказала общую мысль. Даже Летуччио кивнул.

— Сейчас спрячу нас в стелсе и залезу в медкапсулу на пару часиков, до нужного места мы и на автопилоте доберёмся — не стал спорить вымотанный пилот. Даже боевая химия уже не справлялась с накопившейся усталостью.

— Пока расскажи, как ты быстро с истребителем разобрался. Он ведь такого же класса, — спросил я.

— И класса такого же и вооружение для боя один на один у них более подходящее. Просто расслабились они. Я включил максимальную защиту, а отстреливался только самыми лёгкими системами, пулемётами, которые в основном в атмосфере используются. Они увидели, что мы вообще никакого урона им нанести не можем и подумали, что у нас что-то не так с вооружением. Расслабились, стали давить наши щиты, приблизились. Мы сманеврировали — типа случайно — так, что они оказались между нами и поверхностью, то есть потеряли возможность разорвать дистанцию, и четырьмя залпами главного калибра — что это такое, ты только что видел — их раскатали. В общем, схитрили и сыграли на том, что они не ожидали от нас такой огневой мощи. Теперь у нас осталось только двадцать выстрелов из самого мощного орудия.

— Понятно. Ты крут, Том Ганс! — ответил я.

Через пятнадцать минут Том сообщил, что готов к медицинским процедурам.

Мы отправились в медотсек, где Летуччио быстро провёл нам курс начинающего оператора медкапсулы. Научил нас вызывать меню и настраивать режимы лечения или восстановления, оказания экстренной помощи и так далее. Для Тома выставили режим детоксикации и восстановления после серьёзных нагрузок, ну и что сама капсула решит поправить — пусть поправляет.

Оставив Тома отлёживаться мы переместились в кают-компанию, куда Летуччио пригласил своих земляков. Собрались все шесть человек. Если присмотреться, то можно увидеть на каждом следы модификаций тела. У кого-то кожа неестественно выглядит, у кого-то костяшки пальцев чересчур угловатые. Все в родных модернизированных телах. Я нашёл взглядом мужика, который руководил погрузкой.

— Как тебя зовут? — поинтересовался я.

— Серджио, — коротко ответил мужик. Вблизи он выглядел впечатляюще. Более двух метров ростом, форменный комбинезон не скрывал чрезмерно развитой мускулатуры. Посмотрев, как он двигается, я пришёл к выводу, что в поединке с ним, у меня было бы ещё меньше шансов, чем с Летуччио.

Я встал, подошёл и протянул ему руку для рукопожатия. Тот без проблем мне ответил, словно этот жест был вполне для него привычен. Хотя, возможно, так и было.

— Я видел, как ты грузил до последнего трюм. Моё уважение. Там, где ты мышцы качал, есть тренажёр для прокачки жадности или это генетика хорошая?

— И то и другое, — не растерялся с ответом Серджио. — Не люблю пустоту. Стараюсь её заполнить чем-то ценным.

— Да, Серджио в этом плане уникален, я поэтому его на погрузку и поставил, — вмешался в нашу беседу Летуччио. — Но мы тут собрались не легендарную жадность Серджио восхвалять, а обсудить захват истребителя с базы в Южной Америке. Маугли, это моя команда, боевые качества в ближнем бою у каждого примерно, как у меня плюс владение стрелковым оружием на высоком уровне и опыт пилотирования боевых дронов и боевых пехотных модулей. Рангов ни у кого нет.

— Летуччио, этого мало для захвата базы. Там по-любому будут офицеры с Рангами. Что-то известно про них?

— Да, как раз хотел рассказать. Майор Смирнов и капитан Шош…

— Смирнов? — перебил я. — Он что русский?

— Нет. Просто решил не называть своего настоящего имени. Поскольку первым его местом службы была база в России, он взял одну из самых распространённых фамилий в качестве позывного или псевдонима. Служащие здесь офицеры вправе не раскрывать свою личность даже для сослуживцев. Это не его настоящее имя.

— Понял. А что по способностям? Что умеет?

— Всё тоже самое, что и капитан Канубис, плюс повышение температуры до нескольких сотен градусов в небольшом объёме. Грубо говоря, может вскипятить на расстоянии.

— А кто такой капитан Канубис?

— Ты её убил, Маугли! — удивлённо ответил Летуччио.

— Элей?

— Капитан Элей Канубис, да.

— Понятно. Значит, телекинез плюс кипятильник. Жуть. Расстояние поражения известно?

— Точных данных нет. Известно, что может действовать через нетолстую стену.

— Понятно. Кто ещё там есть со способностями? Капитан Шош?

— Да. Электричество. Может влиять на потоки электричества внутри замкнутой системы.

— Как-то не очень понятно, чем он опасен. Может молнией ударить?

— Проще и эффективнее. Наше тело функционирует на электричестве. Клеточный обмен — это электричество. Нервная система — электричество. Все химические преобразования и обмен веществ в организме — это электричество на, можно сказать, тонком уровне. Шош может парализовать или убить любое тело очень быстро. Просто остановив поток электричества в нервах. Мышцы мгновенно перестанут сокращаться. Нас всех он положит за секунду.

— Понятно. Значит силовой захват нам противопоказан. Боевых дронов там хватает, сила не на нашей стороне. Там верные тебе люди есть?

— Есть, но они, скорее всего, уже нейтрализованы. Что мы предали Империю, уже все знают. Значит каспийцев постараются на всех базах изолировать. Обвинить их не в чем, но ради безопасности я бы сделал именно так.

— Итак, всё, что мы можем, имея истребитель, это угрожать расхреначить всю базу. В ближнем бою, пехота на пехоту, у нас нет шансов. Или мы можем угрожать применить мои способности палача, что их перепугает. Кстати, вашу базу мы именно так захватили. На глазах у майора Сна я уничтожил тонгера в переноске, и он решил не оказывать активного сопротивления. После чего уже сам помог захватить всю базу. Здесь придётся проделать что-то подобное. Я бы на их месте самым сильным составом заперся прямо сейчас внутри истребителя. Тогда их оттуда не выковырять.

— Это если ожидать, что мы будем его угонять. Но они-то скорее всего думают, что мы хотим его уничтожить. Поэтому расконсервация идёт в максимально автоматическом режиме, а все Ранговые тонгеры и те, кто в родном носителе, держатся от него подальше, так как для Маугли логично уничтожить угрозу, а не пытаться заполучить второй корабль. Соответственно, они вряд ли будут на истребителе. Пока истребитель в ангаре, он очень уязвим для нашего оружия.

— Летуччио, ты дольше нас всё обдумывал. Расскажи свой план и нашу роль в нём. Как мы можем тебе помочь? — Крапива задала правильный вопрос. Смысл мне умничать? Вдруг, план уже есть, и он никаких возражений у меня не вызовет.

— План такой. Подлететь, всех напугать, убедиться, что Ранги покинули базу. Занять истребитель. Ты нужен для того, чтобы продемонстрировать свою силу палача. Как, кстати, ты это проделал с нашим майором?

— Майор зашёл на нашу Баранку, мы притворились, что ему удалось нас усыпить. Он осматривался и открыл шкаф с переносками. Я у него на глазах опустошил переноску. Она подсветилась как пустая, а новая не заполнилась. Тонгер исчез. После этого я просто сказал ему, что он исчезнет также бесследно, если не будет сотрудничать. Он понял, что его способность усыплять на меня не действует, а проверять, как действует моя способность на нём, не стал.

— Да, это впечатляет. Вот что-то такое надо придумать, чтобы им это показать до того, как они нас атакуют. А то тебе придётся не только описывать в виде угроз, но и применять в деле свои способности палача, а мы вполне можем остаться без носителей, которые давно и заботливо совершенствовали.

— Ты что-то знаешь про этого Смирнова и Шоша? Что они за люди? Преданные патриоты Империи или циничные трусы?

— Скорее, что-то посередине. Они будут отстаивать интересы Империи, но, если угроза действительно реальная, на самопожертвование они не пойдут. Но не могу сказать, что на сто процентов в этом уверен.

— Тогда давайте не будем особо что-то выдумывать. Пригласим их на переговоры. Покажем, что их ждёт, если они не согласятся. Выбора у них по большому счёту нет. Мы можем так расхреначить их базу, что никаких переносок не хватит. А Ранги вообще потеряют очень дорогие тела. Нужно продумать с Томом, как разнести базу из пушек нашего корабля, не повредив твой истребитель, если переговоры всё-таки свернут не туда.

— Это я уже продумывал. Истребитель стоит в отдельном ангаре, который связан с основными помещениями базы тоннелями, но находится в отдалении, поэтому технически это вполне возможно.

— Тогда просто дожидаемся восстановления Тома и летим договариваться по-хорошему, будучи готовыми действовать по-плохому, — подытожил я.

— Ещё один вопрос, который хочу обсудить. Мы этот корабль загрузили почти полностью. Я хочу, чтобы ты со мной поделился оборудованием и оружием, которое мы затащили на борт.

«Моя жаба против этого!» — поделился я с Крапивой.

«Моя тоже, но мне кажется это правильным».

«У тебя есть жаба?»

«Конечно. Красивая розовая жабочка. Толстенькая. Как без неё?»

«Надо наших жаб познакомить, может, что-то посоветуют нам в сложной ситуации».

— Маугли, ты чего улыбаешься? — вывел меня из зависшего состояния вопрос Летуччио.

— Думаю. Чтобы делиться, я должен понимать, что есть на борту. Мне нужна полная перепись всего, что загружено в трюмы этого корабля. И это надо написать понятным для неспециалиста языком. Я также проконсультируюсь с Томом, что из этого наиболее ценное. Сделаем так. Пока он приходит в себя, сделайте такую опись и пометьте, что вы хотите забрать себе. В принципе поделиться я не против.

— Опись, значит… — задумчиво кивнул сам себе Летуччио. Потом повернулся к Серджио. — Давай, ты этим и займись. Учти только, что он ничего в технике не понимает, поэтому описывай самыми простыми словами.

— Типа «эта штука громко стреляет», а «это –батарейка для той машинки»? — спокойно уточнил Серджио.

— Да, примерно так.

— Сделаю.

— Тогда у меня пока всё, подытожил Летуччио.

— У нас тоже пока вопросов нет. Хотя подожди! Мы сейчас, как проснётся Том, должны разбомбить базу доктора Ри. Но ведь не факт, что он там же, где и был. Есть способ узнать, где он?

— Я подумаю. Самое точное, но не самое простое — попытаться выйти на связь и отследить сигнал. Тут надо с Томом посоветоваться. Потом ещё вариант — связаться с базой, которую он себе облюбовал для постоянного обитания, и попросить соединить с ним. Но тут могут быть неточности: соединить смогут, даже если он вне базы. В общем, лучше Тома дождаться и с ним согласовать. По связи и пеленгации он лучше меня соображает. Я больше по оружию и двигателям. Тебе повезло с пилотом, Маугли. Он действительно профессионал. В бою с истребителем, вооружение которого лучше приспособлено для такого рода дуэлей, он вышел победителем с лёгкостью. Он бы мог и против двух таких выйти и победить даже без моей помощи. Он очень хороший пилот, даже чересчур.

— Вот можешь его и расспросить о его жизни до попадания на Землю. Может, что-то интересное расскажет, — я не стал рассказывать то, чем с нами делился Том.

— Значит, поспрашиваю, — задумчиво кивнул Летуччио. — На связи.

Каспиец и его земляки удалились, мы остались с Крапивой одни.

«Что думаешь?» — без какой-либо конкретики поинтересовалась Крапива.

«Всё ещё не могу переварить, что происходит. И что произошло. Мы уничтожили установку, которая подвергала амнезии всё население планеты. Это приведёт к тому, что сюда явятся настоящие хозяева Земли. Также огромное количество мощных тонгеров возьмут тела, это тоже будет то ещё приключение. Ещё никто не понял, но существующий порядок мы разрушили. Но, я думаю, не зря. Так надо было сделать. Какой бы хаос ни наступил, а люди теперь будут бессмертны пусть и не в телах, но как личности. Да и с телами не всё однозначно. Наши, например, условно бессмертны. Стареть они точно не будут. В планы Гланды это не входит. Может, мы можем и других как-то „включить“. В общем, мы навели шороху. Так или иначе, мы сделали то, что сделали. И я считаю, что всё сделано правильно. А насчёт того, что дальше… То я сам пока в шоке. Огромный боевой корабль, пилот, который его использует на двести процентов, полные трюмы различной техники, возможность свалить из Империи в любое место Галактики. Всё это я вообще пока никак не могу оценить. Оставаться на Земле нам нельзя. Империя нам не простит таких пощёчин. Надо валить подальше, но куда именно, я не знаю. Том может что-то предложить, но полагаться в таких вопросах на него… Как-то нет у меня до конца доверия. Он изначально наш пленный, а не друг. Да, он проявляет лояльность, но он не друг. У него своя игра, и вполне вероятно, что играет он против нас. Или будет играть.»

«Я к Тому хорошо отношусь. Он много раз мог от нас избавиться, как минимум тогда, когда ты был без сознания после боя с Летуччио, но действовал в наших интересах. Тем не менее соглашусь, что на сто процентов доверять ему нельзя. С семьями нашими тоже что-то делать надо. Можно с собой забрать, но что-то мне подсказывает, что папа не согласится. Да и без способностей они будут очень уязвимы.»

«Про семьи я подумал так. Надо с ними пообщаться. Дадим все расклады, ответим на все вопросы, попросим принять решение. Захотят с нами — возьмём, не захотят, постараемся как-то обезопасить и оставим тут. Я так думаю, что как только мы где-то там вдалеке освоимся, поймём про Империю больше, то сможем и вернуться.»

«Сплошная неизвестность…»

«Прорвёмся!»

«Не врёшь.»

«Я никогда не вру!»

Крапива не стала комментировать моё последнее заявление и вслух сказала:

— Нам бы поесть. Потом может быть не до этого.

— А где здесь столовая или кухня?

— Не знаю, пошли искать.

Кухню и столовую мы в итоге нашли, но оборудование там ещё не работало, им занимались в последнюю очередь, поэтому мы набрали каких-то непонятных пайков, которые нам выдал один из техников-каспийцев, сказав, что их достаточно открыть и можно есть. Мы так и сделали — открыли и стали есть. Так себе развлечение эти имперские пайки. Гланда сообщила, что питательных веществ не так чтобы очень много для нашего прокачанного организма, но сойдёт.

Оставшееся время до пробуждения Тома мы бродили по кораблю, иногда мешались техникам, которые что-то монтировали или наоборот разбирали. Но в основном привыкали к невесомости. Поначалу было очень непривычно. Если бы не магниты, мы бы на каждом шагу бились головой о потолок, но потом быстро привыкли.

— Летуччио пишет, что, судя по информации из медкапсулы, Том проснётся через десять минут, — оповестила меня Крапива.

— Отлично. Пошли к нему.