Ментальная Кухня – 4

Глава 15

— Василий Викторович, — молодой официантик кое-как дотащил до меня огромную гастроёмкость; аж вспотел по пути, бедняга. — Куда?

— Да вон, на стол поставь.

Честно говоря, когда я давал Клаве с Диетологом задание найти мангал, я не надеялся, что они справятся. Однако кузнецы славного города Вытегра удивили. Это не мангал, блин, и даже не жаровня. Это настоящее произведение искусства, ни больше и ни меньше.

Кованная чугунная прелесть, не чета всяким забугорным грилям-яйцам. Хотя гриль-яйцо я тоже уважаю в плане функциональности и простоты, но… души-то в нём нет! И красота весьма сомнительна.

А тут даже сам корпус, — казалось бы, чего тут украшать? — будто фреска. С моей стороны, конечно, ничего нет, но с противоположной на него были обильно наляпаны кованые медведики, олени, прочие зверушки и орнаменты.

Ножки будто от трона. Ручка зольника в стиле рококо, — или барокко? Справа и слева от корпуса рабочие поверхности, так что совокупная длина этой дуры метра два с половиной. Сверху навес от дождя, и всё это до кучи прикрыто двумя коваными инсталляциями: справа сюжет царской охоты разворачивается, а слева, кажись, какие-то ратные дела вершатся.

Есть Царь-Колокол, Царь-Пушка, а у меня теперь на борту Царь-Мангал стоит. Настоящий диджейский пульт, где вместо музыки мясо и неземные ароматы.

Боюсь даже прикидывать, сколько весит эта хрень, но из-за неё нам пришлось порядочно задержаться — ждали грузовое такси. Как на «Ржевский» затаскивали вообще отдельная история; в какой-то момент у меня даже проскочила мысль вызвать кран. Однако всё выгорело и теперь это чудо стояло на корме. На нос Еремей Львович ставить её запретил, мол, ветер, искры, опасно.

Итак…

Моя игрушка! И потому первым играть в неё буду я! Ещё вчера после отплытия мы с Мишаней поковырялись в велоциряптине, — велацирапторятине? — разморозили что нужно и извлекли все самые лакомые кусочки. А именно — вырезку. Признаюсь, сперва было сомнение. Первый раз в жизни я собирался приготовить вырезку кого-то, кто… м-м-м… как бы так объяснить? Логика такая: велоцирапторы при жизни гоняли на двух ногах, а значит нагрузка на спину была больше, чем у той же коровы, а значит и вырезка должна быть более мускулистая. Наверное…

Но по факту нет! Ошибся. Два тебе по анатомии, Василий Викторович. Мяско оказалось более чем жевабельно, так мы его ещё и на сутки в маринад отправили. Настало время жарить.

Стоя на корме, я ждал, когда угли чуть-чуть успокоятся и жар станет потише, — Царь-Мангал товарищ характерный, к нему ещё привыкать и привыкать. А пока суть да дело я глазел на берега. По правому борту как раз виднелась автомобильная переправа, а за ней Мышкин. И так мне городской пейзаж понравился, что я начал искать информацию по городу. Что есть, чего нет, где остановиться можно.

Благо, это мне дозволялось, да и тайникам какая-никакая работа — проверить, зачем я там по сети шарохаюсь. Но вот, Мышкин остался позади и в этот же самый момент:

ДЫ-ДЫ-ДЫ-ДЫЩ!!! — а я ведь наученный уже, ага. Насмотренный. И помню, что примерно с таким же звуком рванула динамитная шашка друзей Уга-Буги. А стало быть понеслась.

Оперативно сработано, на самом деле. С того момента, как Гио записал своё видеообращение прошло чуть больше суток, а господин Сидельцев уже отреагировал. Моё «увОжение», как говорится. Могёт, умеет.

Рында тут же забилась в истерике. Оборвалась приглушённая фоновая музыка, что звучала из динамиков «Ржевского» на постоянке, и взревели моторы. Обернувшись назад, я увидел, как катера тайников экстренно разворачиваются и плывут в сторону других катеров, уже не наших. Ухнуло ещё раз; из чего такого по нам шмаляют я пока что не мог взять в толк.

Эх… посмотреть бы потом, что там такого Пацация наснимал. Обсуждать нам это было нельзя, к моему большому сожалению, но сразу становится понятно — раз Пашка всё-таки послал своих людей на теплоход, значит человек-грузин задел его за живое. Послал, значит, а тут… сюрприз! Канцелярия!

И наметился у нас, значит, новый виток противостояния. Игра в поддавки: Сидельцев делает первый ход и на этом партия завершается, сорян, играть передумали. Ха! Впервые я так рад, что меня атакуют.

Ну…

Ладно, чо? Мне пора свою роль отыгрывать. Надеюсь только, что велоцирапторятина не похарчится за время разборок.

— Что происходит⁈ — ворвался я внутрь теплохода и сразу же бегом на вторую палубу, где уже царила неразбериха. — Какого чёрта⁈

Мимо меня двое сотрудников Тайной провели англичанина, прикрывая перепуганного бедолагу собственными телами. От чего? Непонятно. Видимо, чтобы комар случайно не куснул. Кто-то лежал на полу, прикрывая голову, кто-то выл, кто-то просто метался по коридорам. Один мужик из заморской делегации пытался кому-то позвонить, а тайники в свою очередь пытались переубедить его это делать.

Бардак. А я в кои-то веки не главный.

— Борис Борисович! — весь из себя претензия, я подлетел к Мезенцеву. — Какого хрена тут происходит⁈ Кого мы такого везём⁈ Отвечайте! Почему на нас нападают⁈

— Каннеллони, не сейчас!

— Что значит «не сейчас»⁈ Моя команда на такое не подписывалась!

— Мы всё компенсируем! — рявкнул тайник. — А сейчас сделай так, чтобы персонал сохранял спокойствие!

— СПОКОЙСТВИЕ⁈

Ай да Васька!

— ДА ПО НАМ ЖЕ СТРЕЛЯЮТ!!!

Ай да сукин сын! Актерище!

— Каннеллони! — Мезенцев схватил меня за грудки явно что с целью дать отрезвляющего леща. — Прекрати истерику! — но тут же смягчился и принялся успокаивать: — Всё будет хорошо. У нас всё под контролем. Василий Викторович, верь мне.

Где-то вдалеке снова раздался взрыв, а я изобразил глубокую внутреннюю борьбу. Дескать, вот он я, в стрессовой ситуации ломаюсь, но ломаюсь под правильным углом, перерождаюсь из дрожащей гусеницы в прекрасную бесстрашную бабочку и беру себя в руки. Ну… проникся я персонажем! Вжился, ага. И как знать, кто из нас с Дадариной на борту «Ржевского» теперь главный театрал?

Короче! Сперва я покочевряжился в нерешительности, а затем глубоко вдохнул, выдохнул, состроил серьёзное щачло и драматично так сказал:

— Я верю вам, Борис Борисович, — и потом ещё: — Мы в одной лодке.

Последнее, возможно, было уже перебором, ну да ладно. Далее я одёрнул китель и зашагал вдоль по коридору, выкрикивая матросам указания…

Ита-а-а-а-ак…

Что произошло дальше? Бегая по «Ржевскому» и изображая бурную деятельность, я конечно же пытался подсмотреть за морским боем, что развернулся позади теплохода. Однако особых спецэффектов не углядел; как-то очень куцо всё закончилось. Как-то вот прям… не кинематографично!

Как будто бы люди Сидельцева просто взяли, развернулись и свалили.

Возможно, что так оно и было, но подробности взять неоткуда, — канцелярские мне не докладывали. Просто сказали, что опасность нейтрализована, всё хорошо, спасибо команде «Ржевского» за слаженную работу. Об остальном пока ни слова.

Однако тем же вечером от Агафоныча прилетело сообщение: «Грёбаная жара. Половина всего огорода пожухла, клубники в этом году не будет». Что вполне могло означать, что миссия выполнена и Сидельцев ослаблен.

Ну а спустя несколько дней, уже в Дубне, на технической стоянке я получил все подробности.

Агафоныч сидел на пирсе, изображая утомлённого портового грузчика. Разломал напополам с Тырквой беляш и делал вид, что скучает, хотя сам уже наладил со мной мысленную связь. И новости порадовали.

Первое — часть людей отвалилась от Павла Геннадьевича сразу же после видеообращения Гио. Дескать, Сидельцев учудил. Сорвался на своих же и даже отправил пару человек в больницу. Те, кто понял, что имеет дело с психопатом, и при этом имел возможность свалить и спрятаться — уже свалили и спрятались.

Второе — на штурм «Ржевского» пошли и без того очень запуганные и, что называется, подневольные люди. И! Окончательно они пересрались в тот самый момент, когда поняли, что против них выступает не Васька Каннеллони, а Канцелярия. Ну потому что… Сидельцев о таком вообще-то не предупреждал. Ему-то самому откуда знать?

Идейными ребята не были. Оказавшись между молотом и наковальней, они предпочли всей толпой развернуться и дать по… газам, ага. К преследованию Канцелярия оказалась не готова, и упустила товарищей бандитов, после чего они исчезли.

Совсем. С концами.

То есть к Сидельцеву они тоже не вернулись и просто затихарились где-то на просторах нашей Необъятной. Возвращаться после провала, чтобы испытать на себе гнев босса, который и без того мордует людей за косой взгляд — ну такое себе.

И получилось что? Получилось, что Канцелярия до сих пор не понимала почему вдруг баня завалилась и что это вообще было.

Если посмотреть через их призму, то случилось «вооружённое нападение на делегацию иностранных дипломатов», о присутствии которых на территории Российской Империи никто не знал. Главное во всей этой истории, что официальная версия политическая, и ко мне никаких вопросов нет.

Но едем дальше!

Третье — буквально вчера Сидельцеву было презентовано ещё одно видео за авторством Гио, в котором человек-грузин недвусмысленно забивает ему стрелку. Время и место обозначены, вызов брошен, и всё вот-вот случится. Джордано ди Козимо подготовился как только мог, а наш оппонент тем временем продолжает терять людей. Пускай гад по-прежнему силён, шансы мы уравняли как могли.

Канцелярия не при делах, Цепь по-прежнему молчит, ну да и хрен с ними со всеми… много чести. Сами всё порешаем, раз уж взялись.

Короче говоря, вот так.

— Борис Борисович, — я заглянул в каюту после стука.

Главный тайник, — до сих пор даже близко не представляю его должность или звание, — оказался не занят. Либо же занят, но сугубо мыслительным процессом. Во всяком случае никаких бумаг он не перебирал и изо всех сил давил кресло. Да и рабочий ноутбук стоял на столе в захлопнутом состоянии.

— Да, Каннеллони?

— Тут такое дело. Мы ведь уже завтра утром причаливаем, верно?

— Верно, — кивнул Борис Борисыч и пожал переносицу, дескать, устал.

— Отлично. Вы же наверняка знаете, что у меня есть доля в заведении? «Загородный Клуб Каннеллони».

— Наверняка знаю, — согласился тайник. — Развивай мысль, пожалуйста.

— Развиваю. Ситуация такая: завтра очень ответственный вечер. Финальный матч за кубок Подмосковья по пляжному волейболу. Мало того, что проходит на нашей территории, так ещё и спонсируемая нами команда за чемпионство борется. Много важных гостей приедет, понимаете?

— Не ходи вокруг да около.

— Мне с частью команды нужно будет отъехать на пляж, чтобы лично проконтролировать кухню, да и весь процесс.

Мезенцев одарил меня замученным взглядом, однако диалог вроде бы не прервал.

— Телефон на прослушке, документы у вас. А захотите проверить, где я нахожусь, просто включите трансляцию. Или пришлите своих людей в клуб, милости просим. Короче… Борис Борисович, я ведь вас ещё ни разу не подводил. Мне действительно нужно отъехать. Это действительно очень важно.

Вздыхает, жаба бледная. Но вновь не протестует. На самом деле, мы свалим с теплохода в любом случае — будет оно согласовано или нет. Просто хотелось бы обойтись без авантюр.

— Как долго будешь отсутствовать?

— Вернёмся сразу же после окончания работы клуба.

— Точнее?

— Где-то в четыре часа ночи. Или утра? Или ночи?

— Кто поедет?

— Я, Кудыбечь, Пацация, Таранов и Байболотовы. Последних оставим на пляже. Они там, судя по всему, нужней. До сих пор никто из ваших гостей не изъявил желание научиться делать жирафа из шариков.

— Так, — Мезенцев поднялся с кресла и начал бродить по каюте, вспоминая кто есть кто. — Пацация и Кудыбечь. Это ведь твои главные по кухне. А кто останется руководить?

А вот тут меня Борисыч врасплох застал. Реально. Экая память у мужика, раз он весь мой экипаж по фамилиям выучил. В отличии от меня самого, кстати…

— Я что-нибудь придумаю, — ответил я.

— Что?

А действительно. Что? Соображай, Василий Викторович! И главное — не молчи!

— М-м-м… А давайте поступим так: махнёмся не глядя. Пока мы сами находимся в клубе, один ужин на «Ржевском» отдаст шеф из клуба. Вдруг удивит?

— Проверенный человек?

— Проверенный.

— Имя?

— Александр Александрович Аничкин.

— Давно с тобой работает?

— С самого открытия клуба. Можно даже сказать, что во многом благодаря ему…

— Ну хорошо, Каннеллони, — перебил меня Мезенцев и упал обратно в кресло. — Будем считать, что я закрыл перед тобой должок за… тот неприятный инцидент. Но чтобы к следующему утру был на месте!

— Обещаю вам, Борис Борисович, всё будет в лучшем виде, — сказал я и покинул каюту тайника.

Подумал ещё — а действительно ли это хорошая ли затея, но-о-о… Стася ведь сама говорила, что Санюшка от внезапной ответственности включил мужика и превратился в грозного шефа. Вот и проверим заодно. Проведём, так сказать, краш-тест.

— Алло, — набрал я управляющей; пускай подслушивают, ничего секретного я не скажу. — Привет. Завтра вечером я сам буду готовить на пляже, а Санюшку надо будет отправить сюда. Попроси его приготовиться, пожалуйста. Да. Да. Не-не-не, пусть с собой форму и нож возьмёт, всё остальное есть. Ага. Место стоянки сообщу завтра. Всё, давай, до встречи…

— С-с-с-сука, — протянул Мишаня, не в силах сдержать улыбку. — Какие люди.

А Санюшка тем временем уже весь извёлся. Не мог дождаться, когда один из сотрудников Канцелярии достаточно охлопает его и пропустит на борт. Но наконец:

— Да? Да! Да? Да! — первым Аничкин «напал» на Мишу.

Отверг протянутую руку и вместо этого стиснул бородатого в объятия так, будто год не виделись. Миша ржал, а этот плакал. Сквозь всхлипы Санюшка продолжать да-дакать и тискать Кудыбеча. Затем, уже совсем зарёванный, набросился на Гио, — чуть ли не на руки человеку-грузину залез, — ну и наконец за меня взялся.

— Я думал вы меня совсем бросили, — навзрыд говорил Санюшка, уткнувшись мне в плечо. — Я думал совсем забыли.

— Санюшка, ну ты чего? Тебя невозможно забыть, сложно найти и трудно потерять. Или как там?

— Да-да, — ответил сопливый Аничкин. — Да-да…

Очень тонко-чувствующей натурой оказался человек. Ну да ладно… как бы мне не было приятно снова с ним повидаться, голова сейчас была забита совсем другим. Сегодня. Буквально через несколько часов мне предстоит поехать на настоящую бандитскую стрелку. В лучшем случае просто держаться молодцом, а в худшем… в худшем будет в худшем.

Что я чувствую по этому поводу? Да много чего, по правде говоря.

Сказать, что очко по этому поводу не семафорит морзянкой слово «SOS», значит соврать самому себе. Ну конечно же мне страшно! Но вместе с тем где-то на кромке восприятия крутится облегчение от того, что скоро, возможно, всё закончится. Гранд-финал, ядрёна мать. Хэппи-енд перед долгой и красивой жизнью; всё как в сказках.

А потому пускай Аничкин не обижается за некоторую мою отстранённость.

Как только рыжий чуть успокоился и смог снова воспринимать информацию, я сразу же отвёл его в одну из пустующих кают на втором этаже. Персональские-то уже давным-давно закончились, так что с этим ему повезло.

Санюшка осмотрелся, подивился хай-теку, а затем по моей просьбе быстренько переоделся в китель. По пустому коридору, — англичане ещё спали, — мы поднялись в зал-ресторан и дальше, на камбуз.

— Прошу любить и жаловать, — представил я Санюшку поварам. — Сан Саныч Аничкин, на сегодняшний день ваш царь и бог. Слушаться беспрекословно. Если вдруг что, вся связь с Мишей и со мной тоже через него. Так! Кто-нибудь, проводите Сан Саныча к холодильникам и покажите продукты…

Кухня ожила и засуетилась. А я… а мне пора. Напоследок я зашёл к себе в каюту, чтобы поцеловать спящую Катюху, но не обнаружил её в постели. Подскочила всё-таки, зараза такая.

Ну да. И Буревая, и Настя Кудыбечь, и мадам Сидельцева — все были здесь. Все провожали своих мужчин, пытаясь не реветь и не ляпнуть лишнего. Палевно оно, блин, очень палевно и странно. Таранов с казахами как могли заслоняли спинами эту трогательную сцену от тайников, но всё равно. А потому:

— Скоро увидимся, — я наскоро расцеловался с Катей и первым ступил на трап.

Остальные последовали за мной. Пешком до ближайшей станции метро, в подземку, и на площадь Трёх Вокзалов. По пути к нам начали прилипать остальные. Не здороваясь и просто подсаживаясь рядом, как… ха! Да мы как будто фанатьё на выезде собирались.

Сначала Агафоныч объявился, потом спустя несколько станций деда Жора и Марио, а в электричку мы садились уже целым табором. Таранов с казахами вышли в Мытищах, — надеюсь только, что у них всё получится, — а мы проехали ещё одну остановку.

Дальше — в автобус с надписью «СПЕЦЗАКАЗ» и прямиком в заброшенную промзону. Декорации мы выбрали как нельзя лучше. Прямо-таки классическая эстетика для криминальной разборки; за ржавым шлагбаумом как будто бы начинался другой, неказистый и гораздо менее приветливый мир.

Что тут, что там небо заслоняют мрачные бетонные коробки складов. Без окон, что называется, без дверей, и сплошь расписанные граффити. Вот только не такими, как в Палермо, а… ну… другими. Текстовыми в основном. Где-то из зарослей репейника торчат рельсы, где-то догнивает остов старинной барбухайки, а где-то лежит на боку мусорный контейнер.

Идём молча. Сосредоточенно. Деда Жора впереди колонны и явно ждёт подставы, — иногда останавливается, вскидывает руку чтобы остановились другие, прислушивается к чему-то и лишь потом продолжает путь.

Под ногами хрустит стекло, из-под листа профнастила выглядывает негодующая крыса, и запустение кругом, и мусор. Ну а нам — прямо. По разваленному от старости асфальту и на пустырь посреди всего этого звиздеца. Интересно, сколько он уже повидал таких, как мы?

— Mettetevi qui e aspettate! — скомандовал Джордано ди Козимо своим бойцам. — Occhi aperti e… in bocca al lupo, — а затем повторил специально для нас с пацанами: — В пасть волку. Всё равно что «ни пуха ни пера».

— Спасибо за ликбез, — слабо улыбнулся я.

Ну а что мне ещё сказать?

— Работаем вместе, — шепнул Агафоныч, улыбнулся и легонько ударил меня в плечо. — Вот они удивятся менталистам, наверное.

А Гио, Миша и несколько ребят Каннеллони в качестве сопровождения отошли в ангар прямо за нашей спиной. Гио надо было превратиться в волчару, а Мише успеть расчертить пентаграмму и как-то добазариться с тётей Фурфурой. Все готовились к худшему. Абсолютно все.

Ха-х! С-с-сука! Песня почему-то в голове завертелась. Почти что в тему, ага.

— Мы не знали друг друга до этого лета, — замурлыкал я себе под нос. — Мы болтались по свету, земле и воде. Поварами пахали, лепили котлеты, а потом завертелось и пошло по пи…

Стоп! Ничего ещё никуда не пошло. Посмотрим ещё, ага.

Минуло время. Часы пробили два часа дня. Именно в это время дед договаривался с Сидельцевым на встречу и Сидельцев… пришёл…