Ментальная Кухня – 4

Глава 20

На то, чтобы продумать побег мне хватило около часа. Хотя… не уверен, что слово «продумать» тут уместно в полной мере. В планах есть несколько разрозненных шалостей, выполненных внахлёст; разными людьми, на разных этажах и в разных помещениях. А вот как именно они будут взаимодействовать между собой покажет только практика. Предсказуемости ноль. Но что-то из этого, — я уверен, — да получится.

Так вот. Пока Владимир Агафонович как мог пытался привести в порядок Санюшку, — в основном пощёчинами и словом недобрым, — я сканировал дом и искал варианты развития событий.

И удача, к слову, опять оказалась на моей стороне… либо же мой мозг уже адаптировался под неуёмный оптимизм и теперь старается не обращать внимания на неудачи? Такие, как замороченная планировка дома, например, или раздутый штат охраны.

Короче! Всё хорошо! А самые позитивные моменты заключались вот в чём:

Первый — вечная ошибка антагониста. Не зная про менталку, к нам с Агафонычем опять отнеслись несерьёзно. На дверях в винный погреб стоял всего один мордоворот. Возможно, самый сильный и крепкий из людей Волконского, — какой-нибудь супермаг дробь начальник охраны или около того, — но всё равно один. А дверь в погреб — это дверь в погреб. При наличии определённой дури в конечностях, её можно открыть без ключа или даже в непредназначенную для этого сторону. Повторюсь: мы были НЕ в темнице.

Удача номер два: Князь Волконский был не чужд веяниям последних технологий. Не технофил, конечно… просто богатый человек, которому некуда девать деньги. И потому, наверное, он установил себе в поместье систему «Умный Дом». Вот только умным дом не был, — не дошла ещё техника до полной самостоятельности, — и по факту являлся высокотехнологичным пультом управления коммуникациями.

А для пульта нужно… что? Пра-а-авильно! Для пульта нужен оператор пульта.

Наняли для этой цели молодого парнишку чуть за двадцать с образованием айтишника. Уж не знаю, зачем Волконскому для выставления температурного режима понадобился во служение дипломированный специалист, и на кой-хрен дипломированный специалист согласился на такую работёнку вместо того, чтобы дальше прокачивать свои скиллы в профессии, но… мне не судить. Мне насрать.

Главное, что парень был неодарён и беззащитен перед контролем. А ещё сидел за пультом, на котором я видел весь дом. Причём так удобно! То была не стена мониторов, как в коморках у СБ-шников, где нихрена не понятно, — что, откуда и куда, — а именно что планировка. Чертёж с точками, обозначающими «умные» приборы вплоть до лампочек в каждой комнате. Ну просто сказка для подрывной деятельности!

Так… что ещё? Ещё я нашёл себе для контроля человек примерно двадцать. Всеми сразу я управлять, конечно же, не смогу, ну так оно мне и не понадобится. Будем бить точечно. Ну и… ну и хватит на этом. Школа диверсии имени Василия Каннеллони вот-вот откроет свои двери. Главное обойтись без пожаров, поскольку это уже перебор.

— Ну что, как он?

— Да как-как? — пожал плечами Агафоныч. — Ходить вроде может, но неуверенно. Как трепетный новорождённый оленёнок, ага.

— Я не трепетный! — запротестовал Санюшка. — Я нормальный…

— Ну а как я тебе его за час в полный порядок приведу⁈ — игнорировал реплику Аничкина барон Ярышкин. — Пить не даю, и на там спасибо, — а потом рявкнул: — Отжимайся!

— Сердечко не ёкнет?

— Молодой ещё, ничего не ёкнет. Отжимайся, я сказал!

Чтобы не выхватить очередного леща, принц ирландский принял упор лёжа. Я же присел рядом с ним на корточки чтобы задвинуть последнее слово перед тем, как понесётся. Попросил его собраться, не чудить и не теряться.

— Мы тебя спасаем, придурок. Не налажай…

Всю жизнь Степан Иванович Топотун стеснялся своей фамилии. Пускай ничего пошлого или смешного в ней нет, но для человека его профессии она какая-то слишком… несерьёзная. Мультяшная как будто, что ли? И вполне логично, что по ходу карьерного роста Степан Иванович старался свести её комичный эффект на ноль.

Топотуном он был давно. Ещё тогда, когда стоял на воротах в поместье Волконских. После, когда ему доверили руководить всем периметром и дали в подчинение людей, он стал называться Топотом. Ну а теперь, когда Степан Иванович оказался в шаге от должности начальника службы безопасности, иначе как Топ он людям не представлялся.

И Топу доверяли!

Вот сейчас, например: по приказу Его Светлости, Степан Иванович на всякий случай стоял возле запертой двери в винный погреб и сторожил каких-то людей. Каких? Не его ума дела. От него требуется преданность, решительность и быстрая реакция.

И ещё надо быть стойким!

Да-да! Пусть ночь. Пусть в подвальном коридоре царит аристократическая уютная полутьма, — всё вокруг в коврах и бархате, — и глаза уже слипаются. Пусть внезапно стало нереально жарко, как будто кто-то посередь лета выкрутил отопление на максимум. Пусть…

Плевать! Топ не дрогнет!

— О! — воскликнул Степан Иванович, когда вниз к нему спустилась тётя Валя, одна из горничных поместья. — Вот это сервис!

На серебряном подносе у тёти Вали стоял кофейный стаканчик, — картонный, чтобы было удобней держать на посту, — и аппетитного вида пончик с розовой глазурью.

— Спасибо большое, — улыбнулся Топ и принял дары. — А я уж думал никто не догадается.

Жизнь вновь заиграла красками. Кофеин и сахарок помогут продержаться до рассвета, а там его и подменят. Степан Иванович отхлебнул кофе. Степан Иванович куснул пончик. Степан Иванович спросил:

— Не спится?

— Да вот же, — ответила тётя Валя, собственным ключом открывая дверь в кладовку.

— Э-э-э… а ты что делать собираешься?

— Пылесосить.

С тем горничная «выгнала» из заточения свой чудо-прибор. Зверюга от мира пылесосов: циклонная шайтан-машина с мощностью всасывания аж в тысячу ватт, кучей всевозможных фильтров и что особо доставляло — со сменными насадками, что крепились прямо к корпусу пылесоса.

— Совсем ошалела? — нахмурился Степан Иванович. — Ночь же.

— А когда мы, по-твоему, дом убираем?

— Так ты ведь всех перебудишь сейчас.

— Ты знаешь, что? Ты давай-ка свою работу делай, а я буду делать свою.

По-хорошему ответить бы ей пожёстче, да только… пончик с кофе. Благодарочка ещё жива в сердце. Да и потом, для ответа пришлось бы орать, ведь пылесос тёти Вали уже вовсю зажужжал.

Смотреть на то, как другие работают можно вечно, и Топ залип. Но вот, тётя Валя допылесосила до него и надо бы шагнуть в сторону, чтобы она прошлась у него под ногами. И Топ шагнул. И Топ потерял бдительность.

В следующий же миг старая-добрая тётя Валя превратилась в Валькирию. Сноровисто отстегнув от шланга насадку, — будто пустой магазин выстрелила, — горничная уткнула сосущее жало пылесоса Топу прямо в лицо. Прямо в губы!

— М-м-м!!! — Степан Викторович хотел было поднять от удивления брови, да только его лицо уже частично усосало в дыру, и на сложную мимику от теперь был неспособен.

Однако это только начало!

Даром что в теле, тётя Валя буквально упала на полный шпагат и как давай колотить Топу по яйцам. Не раз, не два, и даже не десять! Она буквально осатанела! Остервенела! Складывалось впечатление, что горничная набивает на скорость пневматическую грушу или же вдруг стала одержима одним из тех маньяков, которые оставляют на теле жертвы сто сорок ножевых.

И как тут не растеряться⁈

В одной руке пончик, в другой горячий кофе, шланг от пылесоса пожирает лицо, а безумная тётка лютует между ног и пах теперь не пах, а настоящее средоточие боли, — по ощущениям запущенный флюс или что-то около того.

— М-м-м-м!!!

Хрясь! — а тут ещё и дверь в винный погреб открылась с ноги и наружу хлынули пленники. Первый из которых, — белобрысый молодой парнишка, — сразу же ломанулся на Топа с бутылкой вина наперевес.

— М-м-м-м!!!

Бах! — вино в буквальном смысле слова ударило в голову и свет потух…

Так! Ну вот мы и на свободе. Уверен, что дом напичкан камерами, а камеры просматриваются и теперь счёт пошёл на секунды. Дежурный уже наверняка схватился за рацию и вот-вот передаст всем постам, — или как это у них тут называется? — чтобы охрана бегом неслась к винному погребу и крутила нас.

Но!

Я знаю, как перехватить сигнал тревоги. Точнее… не то, чтобы перехватить. Василий Викторович сам себе кустарный хакер. Я могу сделать так, что его никто не услышит.

Вжух!

Схватив в ментальные тиски парня-айтишника, я получил контроль над «Умным Домом». Князь установил колонки в каждой комнате, и на качестве колонок не скупился, а потому навалим-ка музла! И да, саундтрек к грядущему звиздецу я уже подобрал…

Пам-пам-парам-пам! — жахнули по всему поместью бодрые клавишные. — Пам! Пам! Пам-парам-пам!

Тю-ю-ю! Рю-рю-ю-ю-ю! — затянул женский хор. — Т-ю-ю-ю! Рю-рю-ю-юю! Ха-а-а-а! Ха-аа-аа!

А следом Бони Тайлер затянула песню о том, что в мире не осталось нормальных мужиков и куда они вообще все подевались? И, вообще, этому городу нужен новый герой!!! И волюме погромче, прямо вот на полную! АХ-ХА-ХА-ХА! Доброе утро, Ваша Светлость! Проснись и пой, сучара!

Вжух!

До конца оператора пульта я не отпустил, чтобы он без моего ведома там ничего не подкрутил. Оставил сидеть в кресле в энергосберегающем режиме, а сам пока что вернулся в себя. О, да! Музыка долбила со всех сторон. Да так, что аж лёгкие завибрировали.

Но едем дальше.

Горничные вместе с прачкой наготове, садовник наготове, конюх наготове и господин повар, — моё почтение, коллега, — тоже на низком старте. И ждать больше нечего! Да пусть развернется ад!

— Владимир Агафоныч, давай!

Вжух!

У Ярышкина опыт общения с животными поболе моего, и потому именно он взял под контроль конюха. Каноничный такой мужичок с бородой-лопатой, — по воле Агафоныча он уже заводил в дом с чёрного хода лошадей.

Я же тем временем «вселился» в садовника, не без усилий притолкал тяжеленную дробилку для дерева под окна холла, установил её нужным образом и даже разбил те самые окна. В раме тут же показалось недоумённое лицо одного из СБ-шников, который ещё не устал удивляться ночной дискотеке. Кажется, мужик что-то орал, но… я завёл дробилку, кинул первую полешку, и в харю охраноиду полетел град опилок.

Вколотив садовнику мыслестрочку о том, что нужно перехерачить всю поленницу, — и в этом есть смысл его бытия, — я переключил внимание на господина повара.

На индукционной плите, заранее выкрученной на максимум, уже начинал подгорать пористый кусочек багета с чесноком. Пара минут и от дыма должна сработать система пожаротушения, — увы и ах, на пульте «Умного Дома» не было соответствующей кнопки. Ну а пока, схватив две баклажки с растительным маслом, я поливал ступени со второго этажа на первый.

Дальше! В тётю Валю. Та с пылесосом наперевес уже спешила встретиться со своей товаркой, которая намолола в блендере чёрного перца. В конце концов, шайтан-машина работает не только на всос, но и на высос.

Дальше! Снова в повара. Он мужик крепкий, так что при помощи железной колотушки для мяса справится с батареей на раз-два. Больше воды! Ещё больше! Превратим поместье в грёбаный океанариум с запотевшими окнами!

И ещё дальше! Тут нам с Агафонычем пришлось поработать вдвоём. Один человек чисто физически не смог бы утараканить стиральную машину с цокольного этажа на первый, а ведь именно она — наша тяжёлая артиллерия.

Ну и всё, собственно говоря, ждём гостей.

Вжух!

— Погнали! — крикнул я и поманил Санюшку с Ярышкиным за собой.

Частично по памяти, а частично подглядывая на план, я провёл ребят за собой по подвальным лабиринтам и максимально подобрался к холлу, через который нам и надлежало выбраться на улицу. Только… сперва нужно собрать внутри всех, кого только можно собрать. Примерно в этом и заключалась основная затея.

Так вот. Втроём, мы затихарились за углом. В сухом и безопасном закутке по соседству с той круговертью, что уже удалось учинить в холле. И более того — даже с видом на неё. По моим дилетантским представлениям, охрана должна ворваться в дом в ближайшие секунды и…

Вот она!

Финальный штрих — вернувшись к контролю над айтишником, я приказал ему баловаться со светом. Именно баловаться. Что ко включенному, что к выключенному свету один хрен быстро привыкаешь, а вот стробоскоп дезориентирует наверняка. К тому же, в умном доме умные лампочки и можно устроить хоть зелёный свет, хоть розовый, хоть синий. Дискач, ядрёныть! Цветомузыка!

Итак… картина маслом:

В окно летит древесная стружка, а из разбитых батарей хлещет кипяток. Свет моргает, музло орёт. В один момент с парадного входа в холл залетают мордовороты Волконского, а из столовой, — прямо им навстречу, — перепуганные лошади. Аж две штуки.

И припев погнал!

— Ай нид э хиро! — подпел я песне, глядя как, — бах! — первый из гадов выхватил двумя копытами в бронежилет, пролетел по широкой дуге несколько метров и исчез в опилках. — Айм холдинг аут фор э хиро тил зе енд оф зе найт!

— Хиз гата би стронг! — подпел Агафоныч, аж прихрюкивая от озорства. — Хиз гата би фэст! Энд хиз гата би фреш фром зе файт!

— Ай нид э хиро-о-о-о!!! — а это уже тётя Валя заорала.

Вдруг откуда не возьмись, она выскочила в холл со своим пылесосом и принялась дуть молотым перцем в рожи охранникам. Эффект капсаицинового баллончика таким не получишь. Но, во-первых, выглядит оно эффектно и устрашающе. А во-вторых…

— АЧХОЙ-ЛЯ!!! — начихаются ребята знатно.

— Ай-ый-йопту! — кто-то поехал по лестнице, собирая жопой каждую ступеньку.

Ну и на десерт:

— НЕ-ЕЕЕ-ЕТ!!! — заорал один из охранников в тот самый момент, когда подконтрольная мне горничная закинула кирпич в стиральную машину.

Машина моментально превратилась в Мойдодыра-берсеркера и принялась скакать по холлу вместе с ошалевшими конями. Не знаю, как долго она продержится, но хоть сколько-нибудь должна… насчёт удлинителя обеспокоились, метров двадцать в запасе есть. Если не коротнёт, конечно.

— А-а-а-а! — кого-то снова зацепили лошадки. — Ы-ы-ы-ы-ы! — кто-то встал на пути у стиральной машины и теперь скакал на ней верхом, как на механическом быке. — АЧХОЙ-ЛЯ! — кто-то попал под горячую руку тёти Валькирии. — У-УУУ-УУУ!!! — а это человека просто-напросто кипятком ошпарило.

И тут наконец…

Бз-з-з! — поверх музыки заверещала система пожаротушения и с потолка хлынул дождь.

— Бежим! — скомандовал я.

На всякий случай мы с Ярышкиным подхватили господина принца под руки и рванули на выход. Намокли немного, но… В целом ушли незамеченными. В доме такой фестиваль происходит, что охране явно не до нас; им сейчас главное не поломаться. И да, поучаствовать в весёлых конкурсах поспешили все, кто был свободен и несвободен, замазались, увязли, и вот…

Итого не больше пяти минут на всё про всё — отличный, блин, результат.

— Ходу-ходу-ходу!

По ночной прохладе, мы рванули в сторону ворот. Как иначе выбраться отсюда я без понятия, да и потом… в сторожке мой рюкзак со шлемом лежит, и оставлять его я не планирую. Это же в перспективе лекарство для Безобразова и мой билет в счастливую аристократическую жизнь! Ну… если не посадят к концу дня, само собой.

— Что там⁈ — ударил нам в лицо утлый свет фонарика.

Одного-единственного бедолагу оставили на входе; он-то и светил. И, по ходу, не знал кто мы такие и откуда появились. Он слышал музыку из дома, слышал невнятную рябь по каналу связи, знал о том, что в главное здание срочно потребовалось подкрепление, но на этом всё. Дальше только догадки.

— Что там такое происходит⁈

— Князь с ума сошёл! — зачем-то крикнул я в ответ не сбавляя ход.

— Чо?

И вот мы уже совсем близко. Тут у мужика перещёлкнуло, что ночью по хозяйской территории незнакомым людям бегать недозволительно, а Агафоныч перещёлкнул ему…

— Ать-с-с-с-с-ска, — зашипел барон Ярышкин, потирая кулак. — Кажется, я себе что-то сломал.

— Вот поэтому мы и не бьём людей! — крикнул я. — Во всяком случае своими руками.

А сам уже принялся обшаривать нокаутированного охранника на предмет… да хоть чего-нибудь.

— Агафоныч, проверь пока в сторожке!

— Понял!

— И рюкзак мой захвати!

— Принял!

Так… оружия у товарища при себе нет, брелока от главных ворот тоже. Зато есть ключи от тачки! От личной, по всей видимости, ну так нам сейчас любая сойдёт.

— Санюшка?

— Э?

— Ты в адеквате?

— А то!

— Держи! — я кинул в ирландского принца ключи. — Беги на стоянку, потыркай на кнопочки и посмотри какая машинка будет моргать.

— Ага.

Так, что у нас тут ещё? Початая пачка жвачки, кнопочный мобильник, паспорт. Перевернув мужика на живот, я проверил ещё и задние карманы, но ничего полезного не нашёл. Тут главные ворота вдруг ожили и начали отъезжать в сторону, Агафоныч выскочил из сторожки и метнул в меня рюкзак.

— А рыжий-то где⁈

— Машину искать пошёл…

ВРУМ-ВРУМ!!! — взревел мотор со стороны стоянки, мелькнули фары и к нам подкатила старенькая серенькая… хочется сказать «Ока», но это не «Ока». Какой-то аналог, — тоже маленький и трёхдверный. Китайский, что ли? Первый раз, короче, вижу. А за рулём тарантайки, как нетрудно догадаться, сидел Санюшка.

— Ну-ка нахер из-за руля.

— Вась, да я нормальный!

— Нахер, я говорю!

— Хорошо, — грустно вздохнул принц и покарабкался назад. Застрял между сиденьями и, конечно же, надавил ногой на гудок.

— Твою ж мать, — я оглянулся на дом, но преследователей пока что не заметил. — Быстрее-быстрее!

— Я стыраюся!

— Пьянь дикая! — пришлось подтолкнуть Аничкина. — Лезь давай!

Ещё несколько секунд, и рванули. И вырвались таки. Я за рулём, Агафоныч рядом, а внезапно активизировавшийся Санюшка позади; своей рыжей копной мне всё зеркало заднего вида загораживает. Чуть меньше минуты мы топили по асфальтовой одноколейке вдоль эдакой буферной зоны, что отделяла Его Светлость от соседей и шумной трассы, а потом вылетели на совершенно пустую ночную Осташку.

Куда ехать дальше? Ну конечно же! Впереди марш-бросок в Москву, до «Ржевского» и под защиту тайников. Всё, как было запланировано изначально.

Вот только:

— Не ушли, — высказал я мысль вслух, поглядывая в зеркала заднего вида.

— Не ушли, — согласно кивнул Агафоныч.

Ну а ещё бы! Когда на хвосте появятся люди Волконского — это лишь вопрос времени. Ведь надо быть полным идиотом, чтобы не понять ситуацию. Открытые ворота, охранник в отключке и угнанная машина. А дорога-то здесь, в общем-то, одна.

Как минимум — люди Волконского разделятся и поедут по шоссе в обе стороны. Как максимум — у князя есть нужные связи, и он наблюдает за нами по дорожным камерам в режиме онлайн. Но пока что едем.

На радаре никого, и даже пульс в норму пришёл. И Санюшка в сон провалился.

Первый поворот, второй поворот. За спиной осталось Болтино и Погорелки, — поворот на пляж мы уже пропустили, но так над туда и не нужно, — затем ещё один поворот на кругу и вот она, финишная прямая. Дотянем до Москвы, и вот уже там-то будет где теряться и петлять.

Время к пяти. Дорога пуста, как будто мы герои постапа. Мимо проносятся новенькие ЖК, в которых нет-нет, да горит свет. И вроде даже рассвет собирается. И ещё чуть-чуть… ещё капелька осталась до Кольцевой, но вот:

— С-с-с-сука, — шесть жёлтых глаз в зеркале.

И догоняют они нас, и быстро, и охренеть как неумолимо. И сердце вновь заколотилось, и что же теперь делать?

— Держись, Агафоныч! — заорал я.

Никогда не поздно учиться дрифтовать, не так ли? Или про «дрифтовать» в той мудрости ничего не говорится? А похер.

— А-а-аАА-аа!!! — заорал Ярышкин, когда я направил нашу крошечную тарантайку в управляемо-неуправляемый занос и прошёл в считанных сантиметрах между колонками автозаправки. А далее выровнял руль и через четыре полосы, — две из которых встречные, ага, — ушёл на противоположный съезд. Благо, житель я всё-таки местный и кое-чего придумал. — Что ты, ****, придумал, придурок⁈

— Чо? Где? — проснулся Санюшка. — Когда?

Позади с визгом тормозов машины Волконских выруливали вслед за нами, а мы уже пролетели маленький круг и оказались в частном секторе на подъезде к Ярмарке. Да, господа преследователи наверняка решат, что я решил использовать «маленькость» машинки и затеряться среди ангаров со стройматериалами, но задумка вообще не в том…

— Всё нормально! — заорал я и поднажал газу.

Тахометр аж залихорадило. Машинка явно не привыкла к такому обращению; ну да ничего, недолго осталось. На прямой у нас преимущества нет, так что потерпит. И-и-и-и…

— Вася! — альтернативная «Ока» опять сорвалась в мытищинский дрифт и оставляя за собой чёрные росчерки по асфальту нырнула на строительную ярмарку. — Ты псих!

— Ага!

— И говно!

— Сам говно! Ща оторвёмся! Санюшка⁈

— А⁈

— Ты как там, друже⁈ Как самочувствие⁈

— Немного грустно!

— Это нормально! — кивнул я, кое-как успевая выкручивать руль чтобы не въехать в контейнер или в палет со стройматериалами. — Это химическое! Ты лучше скажи: бежать сможешь⁈

— Смогу!

— Отлично!

Признаться, я вошёл во вкус. Если пронаблюдать сверху, то наша машинка сейчас была похожа на слепня с тростинкой в жопе. Право, лево, право, лево, лево, право, и только чудом не в тупик. Волконские старались не отставать, но всё-таки были менее маневренны на своих громоздких джипах.

Окончательно запутав товарищей, я вырвался со строительного рынка, вдоль закрытых продуктовых рядов, на здоровенную парковку и…

— Бежим-бежим!

Выскочив из машины, я своим собственным пешком рванул в сторону МКАДа. Вот только не на него, — как можно подумать, — а под него. На велосипедную дорожку, по крутому спуску вниз и прямо под мост.

Слева журчала мелкая будто ручей река, наши торопливые шаги раздавались эхом, с потолка падали редкие капли и громыхал над головой асфальт. Кольцевая жила свою жизнь даже несмотря на ранний час. Назад я старался не смотреть, но почему-то был уверен, что вот теперь-то мы уж точно оторвались.

А впереди, за мостом, начиналось чудо из чудес. Похорошела Москва при Николае Николаиче, ничего не скажешь. Парк «Яуза» — вот он. Облагороженная набережная длиной в хрен знает сколько километров: деревянные помосты, лавочки, детские площадки, тенистая зелень, кофейные палатки… короче, всё как для людей.

— Ху-у-ух, — я остановился, чтобы отдышаться. — Вроде ушли, — однако тут впервые обернулся и: — С-с-сука…

За мостом уже появились силуэты. Целая бригада, — человек, должно быть, десять, — торопливо спускалась вниз и следовала нашим же маршрутом. Минута, может две, и догонят. И что-то мне подсказывает, что в марафонском забеге Его не-самое-молодое Благородие и бодунявый Санюшка людям Волконского проиграют.

— А-а-а-ай, — я начал оглядываться по сторонам и тут: — Во! — мне на глаза попалась целая стая спящих электросамокатов. — Мужики, у кого есть приложение⁈

— У меня нет, — развёл руками Санюшка.

— У меня тем более.

— Да йопт!

Я вытащил из кармана телефон и начал судорожно скачивать софт, а Агафонычу с Санюшкой пока суть да дело приказал портить самокаты. Ну… все, кроме трёх, само собой. Парочку они сумели выкинуть в Яузу, но по ходу дела чуть грыжу не заработали…

— Тяжелый-то какой, — отдувался Агафоныч, а Санюшка не нашёл ничего умнее, чем просто ронять самокаты на бок, но тут наконец-то: — О!

Три зелёные лампочки вспыхнули, мы запрыгнули на железных коней и буквально в последний момент ушли от преследования. Рванули по велодорожке, оставив людей Волконского рядом с горой опрокинутых самокатов. Почему нам в спину не стреляли — ума не приложу. То ли приказ у них был такой, а то ли отстреляли всё что можно ещё во время автомобильной погони, — кажется, я и впрямь слышал выстрелы, — но факт есть факт.

— Ах-ха-ха-ха! — обернувшись, я увидел как эти здоровенные лбы тоже ковыряются в телефонах и тоже скачивают необходимую приложуху.

Ну а дальше…

Дальше начался, мать его, триатлон. Первая и самая долгая его фаза — это погоня на электросамокатах. Унылое действо, по правде говоря. По вайбу оно напоминало гонку бедуинов на усталых верблюдах.

К этому лету правительством Москвы уже был принят закон по ограничению скорости шеринговых самокатов, и потому… да. С одной и той же скоростью мы двигались по одной и той же дороге. И разрешиться погоня могла только в том случае, если кто-нибудь из нас навернётся, да и то… если быстро встать, то ещё не факт.

Короче!

Таким макаром мы проехали бОльшую часть парка и тут нам выпал шанс. А когда шанс выпадает, им нужно пользоваться. В какой-то момент впереди показалась очередная трасса, пересекавшая парк, но вместо того, чтобы нырнуть под мост, мы помчались наверх. Игнорировали к чёртовой матери светофор и…

— ТУ-УУУ-УУУ!!! — в самую последнюю секунду выскочили из-под колёс большегруза.

Всё по канону! Фура экстренно затормозила, отрезав наших преследователей, и мы выиграли лишнюю минуту, которую потратили на… эх… на поиск нового транспортного средства. Почему «эх»? Да потому что автоугонщики из нас никакие, и пришлось довольствоваться малым. В экстренном порядке мы реквизировали парковую поливайку — маленькую такую машинку со здоровенным бидоном на спине.

Что мы выиграли от этого?

Да нихрена.

По прямой любой автомобиль втопит быстрее любого самоката, да только прямой-то не было. Вокруг по-прежнему был парк. Пока мы ехали по своему единственному маршруту, Волконские срезАли, где только могли, и раз за разом догоняли нас. Когда приближались опасно близко, приходилось включать полив и охлаждать ребят, но какого-то прогресса в погоне так и не наметилось.

Чаша весов застыла. Ни туда не качалась, ни тем более сюда.

Однако всё рано или поздно заканчивается, и даже парк «Яуза» не исключение. В какой-то момент мы упёрлись в забор Выставки, — да-да, той самой, которая в этом мире является аналогом ВДНХ, и на которой мы покупали Лингама. Вот только дорога привела нас не к парадному входу, а к задней, тихой и прогулочной части Выставки.

Ну…

Хочешь не хочешь, а тут наш триатлон перешёл в фазу бега. Перемахнув через забор, мы ломанулись бежать по кустам. Настырные Волконские за нами. И как знать, чем бы всё закончилось, если бы не вовремя замеченный указатель.

— Глянь! — заорал Агафоныч. — Хух… хух… Музей ретроавтомобилей! Хух… хух… под открытым небом! Хух… Нам туда!

Кхм…

Долго ли, коротко ли, мы спёрли ещё одну тачку, на сей раз вообще государственную. Ну распоясался сегодня Василий Викторович, ну да! Ну а что мне теперь⁈ Помирать что ли⁈ Не хочу я помирать!

Итак… «тачка» — слишком неуважительное слово. Мы спёрли мечту. Четырёхглазая кабриолетовая красавица с блестящей решёткой радиатора, острыми крыльями и таким салоном, что аж простынку подстелить хочется, чтобы случайно не потереть кожу. По цвету… м-м-м… не борщ со сметаной, а именно что сметана с борщом. Нежно-розовая, как мультяшная свинка. А под капотом сущий зверь!

— Стойте-стойте-стойте! — орал охранник Выставки, когда мы на всей скорости вынесли ворота и снова выскочили на трассу.

А Волконские… за нами… работали бы ребята на меня, нарвались бы на премию, ну чесслово. Тоже на старинных авто, вот только не такие красивые как мы. Покуда наша ласточка своим внешним видом излучала эдакое беззаботное благополучие, их тарантасы угнетали. Чёрные воронки — ни больше и ни меньше. Аж три, сука, штуки.

И снова погоня, на сей раз в условиях утреннего трафика.

«Что-то надо менять» — думал я: «Что-то надо срочно менять, причём кардинально». Как итог: вот он я, спустя ещё один час погони, выделываю круги вокруг корпуса клиники имени кого-то, и пытаюсь на ходу поменяться с Агафонычем местами.

— Да нахер оно надо⁈

— Да надо, раз говорю!

При всём моём уважении, Агафоныч слабее, и щупальца у него… гхм… короче. Как бы оно ни прозвучало. И потому он не дотянется ими до четвёртого этажа, а вот я при поддержке его источника ещё как дотянусь.

На кой-хрен?

Всё просто. Очень смело, но одновременно с тем очень просто. На крыше стоит больничный вертолёт, — лопасти даже отсюда видно, — и мне срочно нужно взять под контроль кого-нибудь, кто этим самым вертолётом умеет управлять.

— Эть! Блин! Осторожно!

— Ай! Ты мне больную руку отдавил!

Кстати, рука у Агафоныча действительно распухла и посинела. Боец херов, с первого удара умудрился себе что-то сломать.

— Да давай же!

— Да даю же!

— Ыть!

— Эть!

В конце концов мы смогли поменяться местами, я плюхнулся на пассажирское сиденье и взялся за каст. Чтобы найти среди сотни врачей и пациентов дежурного пилота пришлось попотеть. Времени оно заняло прилично, но что теперь? Назад отступать некуда.

Фтух-тух-тух-тух-тух! — разбуженный пилот поднял свою птичку в небо. Частично под моим контролем, а частично убеждённый в том, что так надо, он завис рядом с клиническим корпусом, чуть опустился и скинул лестницу. Ну а дальше — самое сложное.

Схватиться за перекладину, сидя за рулём несущегося на полном ходу автомобиля — это что-то из области фантастики. Пожалуй, даже профессиональные каскадёры с такой задачей не с первого раза справятся, чего уж говорить про нас?

И потому снова пришлось рисковать. Волконские буквально дышали в затылок, но мы всё равно остановились прямо под вертолётом. На то, чтобы забраться на лестницу было всего несколько секунд, но иначе никак.

— Пошёл-пошёл-пошёл!

Старшим нужно уступать, и первым вверх покарабкался Агафоныч. Следом Санюшка, и только потом уже я. Вертолёт начал вертикальный подъём, а Волконские обтекали где-то внизу. Пускай и не в тему, но очень захотелось крикнуть: «Бывайте, ихтиандры хреновы!»

Удержался.

А вот Санюшка, мать его так, не удержался! Не! Главное, у Агафоныча одна рука считай, что нерабочая, я по ходу дела контролирую пилота, а падать с лестницы надумал именно он.

— Ать! — лишь каким-то чудом я успел схватить его за резинку поварских штанов. — Держу!

И благо ещё, что веса в нём как в баране; худющий, зараза. Но! Вместо того чтобы поблагодарить меня за спасение, ирландский принц начал брыкаться и орать:

— Отпусти, ***! Отпусти, говорю!

Ну… да… не шарю в классификации трусов, но штаны врезались в задницу на манер стрингов. Сперва. Потом Санюшка начал из них вываливаться.

— Да твою же мать!

Тогда я схватил его второй рукой. А поскольку рук у меня всего две, то сам начал падать, стараясь при этом зафиксировать ноги между перекладин. Получилось. Да, было очень больно и, кажется, сдуру я себе чуть обе берцовые кости не поломал, но всё-таки зацепился.

Чего не сказать о Санюшке! Этот козёл вообще мне помогать не собирался и прямо на моих глазах вываливался из штанов!

— Руку, придурок! Руку!

— Эть! — из последних сил Санюшка раскачался на спущенных по колено портках, вывернулся, подтянулся и ухватил меня за запястье. Сперва одной рукой, затем второй и вот: летим. Голубей пугаем.

Хитрожопый Агафоныч уже залез в кабину, а я тем временем свисаю на ногах с лестницы. И я-то ладно. Чуть ниже, удерживаясь за меня, летит Дункан Мак Брайан и…

— Ты почему без трусов⁈

— Я у девушки был!

…и демонстрирует утренней Москве свою рыжую мочалку и всё, что к ней прилагается согласно задумках природы.

«П***ц вы там исполняете», — прислал мне в голову весточку Агафоныч: «Прям акробаты! Куда летим-то, Вась?»

«На теплоход! К Речному Вокзалу!»

«Понял!»

Благо, лететь было совсем недолго, но… опять, блин, «но». Ещё за несколько кварталов до Москва-реки я заметил неладное. Улицы пусты. То есть вот прямо совсем. Перекрыты чёрными машинами с правительственными номерами, — видать, чей-то важный кортеж проедет или уже проезжал. И тут вдруг крик через матюгальник:

— Именем лейб-гвардии Его Величества приказываю остановиться и совершить посадку! Иначе мы будем вынуждены открыть огонь!

Пу-пу-пу…

Лейб-гвардия, значит? Его Величество, значит? Неужели Сам на теплоход пожаловал, переговоры переговаривать? Так… стоп… так ведь это же просто прекрасно! Значит, и Мак Брайан должен быть с ним! Презентую голожопого братца прямо по адресу! Именно тому, кому и нужно его презентовать!

Вот только и впрямь не сбили бы. У ребят разговор короткий: сейчас как шарахнут каким-нибудь РПГ или вообще снайперы пилота снимут. Так… и что делать?

Ай, ладно! Была не была!

Вертолёт завис над машинами лейб-гвардии, а я нащупал менталкой мужика с рупором, — он ближе всех сейчас ко мне, на крышу джипа залез и с неё вещает. Признаться честно, его защиту я ломал уже из последних своим магических сил, — на последние крупицы маны, — однако всё равно сработал уверенно.

Вход в сознание оказался свободен. «Кхм-кхм», — неловко прокашлялся: «Утро доброе. Не могли бы вы связаться с Мезенцевым Борисом Борисовичем и сказать, что к нему тут прилетел Василий Каннеллони и собирается бесплатно показать одно интересно кино?»