Милан. Том 5

Глава 2 Бостон

Собирали вещи до позднего вечера. Для Люды собрать нужно было много чего: платья для короткой и произвольной программ, платье для показательных выступлений, коньки, кроссовки, тренировочный костюм Nice, спортивный костюм сборника с логотипами спонсоров, в котором нужно было обязательно ходить во время соревнований. Трусы, лифчики, майки, шорты, повседневные штаны, средства гигиены, платье и туфли для банкета и ещё десятки нужных и ненужных вещей. Всё это барахло фигуристке нужно везти и тащить на себе за границу. А ещё пакет с документами, наличные деньги, валюту, банковскую карту «American Express Gold».

Только в полночь закончили сборы, и сели ужинать. Мама на скорую руку запекла в духовке стейки из сёмги и посыпала их прованскими травами.

— А ты где будешь жить? — с интересом спросила Люда. — Гостиницу заранее нужно бронировать.

— Я буду жить у твоего дяди Максима, у него вилла прямо на берегу Бостонского залива, — заявила мама, с аппетитом поглощавшая сёмгу. — И, кстати, насколько я знаю, он тебя тоже звал в гости, так что созвонимся, выберешь время и приедешь погостить.

— Нам тренер сказал никуда не таскаться, — возразила Людмила. — Сказал, там высокий уровень преступности.

— Ничего, преступность везде! — небрежно махнула вилкой Анна Александровна. — Макс приедет за тобой лично в отель, заберёт к себе. Всё решаемо, дорогая.

— А куда ты денешь собаку? — спросила Арина. — С собой, что ли, потащишь?

— Не потащишь, а Глория полетит вместе со мной с большим удовольствием, — заявила Анна Александровна и погладила по голове собаку, которая лежала рядом и с жадностью смотрела на ужинающих хозяек. — Она чипирована, привита от всех болезней, на неё есть ветеринарный паспорт, и полететь за границу она может совершенно свободно. Пройдёт ветеринарный контроль в аэропорту без проблем.

Люда иронично покачала головой: маму никак нельзя было ни переспорить, ни возразить ей: на любое возражение у неё находился аргументированный чёткий ответ.

— Мне всё-таки интересно, почему ты решила ехать в такую даль, бросать работу? — неожиданно спросила Люда. — Почему так, мам? Скажи мне честно.

— Дорогая, но я никогда от тебя ничего не скрываю, — удивилась мама и даже положила вилку с ножом на стол. — Ну хорошо. Когда я смотрела соревнования в Оберстдорфе, мне твой вид показался таким потерянным и несчастным… Я сама чуть не разревелась. Я подумала, вот мой ребёнок там один, никто его не пожалеет, никто за ним не присмотрит, никто его не утешит. Я вспомнила, как ходила на все твои соревнования, когда ты была маленькой, как вытирала тебе сопли и слёзы, когда ты плакала, если проигрывала. Как оказывала тебе поддержку. И решила, что ты сейчас нуждаешься в поддержке. У тебя сложный период жизни, и нужно как-то его преодолеть. Вот скажи, милая, это разве не достаточный повод, чтобы поехать с тобой? Материнской любви и заботы недостаточно?

И тут Люда неожиданно расплакалась, услышав такой откровенный ответ от мамы. И ведь самое удивительное, что она на все 100 процентов была права. И то, что у Люды сейчас очень сложный период в жизни, и то, что она очень часто чувствует себя потерянной и несчастной. Она чувствует себя одинокой, потерявшей свою родину и своих родственников с родителями. Потерявшей весь свой мир. И как же Люда была счастлива, что у неё сейчас есть такая мама! Как хорошо, что Анька стала именно такой!

— Ну-ну, малышка, не стоит плакать, — Анна Александровна встала со стула, подошла к Люде и обняла её. — Вот видишь, тебе всегда нужна поддержка. Перестань плакать. Всё хорошо. Я рядом. Пойдём спать вместе. Сейчас времени осталось уже мало, нужно отдохнуть перед дальней дорогой…

… Темнота. Будильник, поставленный на телефоне, прозвонил очень громко. Он звучал как глас демона, зовущего в ад, и стучал прямо по мозгам. Время 6:00. Обычно в это время Людмила просыпалась сама, по многолетней привычке, которая гнала на тренировку или в школу. Однако сегодня она встать не смогла: вчера с мамой легли поздно, потом ещё чуть не 2 часа разговаривали о всякой ерунде, лёжа при свете ночника. И вот результат: спала всего 4 часа. Это было очень плохо, особенно накануне соревнований. Если сбился график сна и бодрствования, организму это на пользу явно не пойдёт, и на спортивных результатах может сказаться самым негативным образом. Впрочем, Бронгауз говорил, что разница во времени между Москвой и Бостоном 7 часов. Сейчас в Бостоне ещё вечер, только 23 часа. Интересно, если она сегодня ночью почти не спала, поможет ли это акклиматизироваться? Вчера наоборот, проспала весь день. На этот вопрос Люда не могла ответить, опыта длительной акклиматизации у неё ещё не было.

— Милая, пора вставать, — мама похлопала Люду по плечу и встала с кровати. — Сейчас пойду в душ, потом приготовлю завтрак. Ты тоже вставай.

Люда села в постели, посмотрела на часы и поняла, что к 7 утра в Шереметьево они отсюда никак не успеют доехать. Однако ничего поделать было нельзя: ставить будильник на ещё более раннее время, на 5 утра, было выше всякого желания…

Естественно, прокопались: сначала душ, потом завтрак, утренний кофе. В 7:10 только вышли из дома. Глория радостно виляла хвостом, повизгивала и тянула Анну Александровну вперёд. А ведь нужно было ещё тащить громадные кофры и спортивную сумку с вещами. Хорошо, что помогла Нина. Вот уж кому наверное, точно пришлось вставать в 5 утра…

… Когда приехали в Шереметьево, часы показывали 8:12. Прошли входной контроль и отправились на регистрацию рейса. Там уже собралась вся российская команда. Тесной группой стояли Аделия Георгиевна, Бронгауз, Сашка Смелова, Андрей Москвин, врач и массажист команды Фицкин и Федотов, уже знакомые Люде, тренер ЦСКА Марина Соколовская со своим учеником Марком Середюком. Еще несколько незнакомых фигуристов и фигуристок с тренерами, наверное, парники и танцоры.

Фигуристы и врачи в костюмах и куртках сборников. Тренеры в модном городском околоспортивном кэжуале. Питерцев Алексея Никаноровича Гришина и его ученицы Лизы Камышовой не было. Наверняка они во Франкфурт полетели сразу из Петербурга.

— Всем привет! — поздоровалась Люда, подтаскивая свой багаж: огромный дорожный кофр на колёсиках и объёмная спортивная сумка на широком ремне.

— Здравствуйте, дорогие друзья! — вежливо поздоровалась подошедшая Анна Александровна. Несмотря на то, что она тащила большой кофр за собой, и собаку на поводке, выглядела мама на все сто!

Вся команда с удивлением посмотрела на Анну Александровну. Мама знала толк в высокой моде: полетела в Америку как светская дама! Одета в багровое клетчатое пальто Tommy Hilfiger, изящные французские ботильоны на шпильке с голыми напедикюренными пальцами, белый шёлковый шарф до пола.

Косо сидевшая на голове большая шляпа от Versace, большая сумка из багровой замши Yves Saint Lauren на плече, розовые очки Prada причудливой формы, и ко всему этому, собака редкой японской породы акита-ину на шикарном поводке. Со стороны мама смотрелась как знаменитая артистка или поп-звезда. Естественно, Бронгауз и Аделия Георгиевна знали, кто она, так как сразу же поздоровались с Анной Александровной. Остальные члены команды с удивлением посмотрели на диву, которая полетит с ними.

Смелая едва сдержала смех, увидев Анну Александровну, и отвернулась, прижав руку ко рту. Люда, заметив это, чуть не пнула подругу за такую реакцию. За маму и двор стреляю в упор!

— Все пришли! Время! — Бронгауз посмотрел на часы. — Пора на регистрацию и досмотр. Начали!

…Самым большим удивлением для Людмилы оказалось, что мама летит не эконом-классом, а бизнесом! Когда по традиции, сначала объявили посадку пассажиров, летящих бизнес-классом, мама, сидевшая рядом с Людой, спокойно встала, помахала ей рукой и пошла к эскалатору, держа собаку на поводке, а в другой руке сумку. Вся команда уставилась на неё.

— Ты что, не с нами? — с большим удивлением спросила Люда.

— Нет, дорогая, во-первых, я люблю комфорт, во-вторых, я же с собачкой, — усмехнулась Анна Александровна. — Я не хочу её сажать в переноску или сдавать в багаж, как вещь. Это безнравственно и неприемлемо для любого здравомыслящего и сердобольного человека! А ты лети со всеми! Дружба — наше всё!

Смелая хотела было опять засмеяться, но Людмила покачала головой, показывая, что нефиг смеяться над мамой! Она живёт так, как хочет! Люда хотела было высказать своё мнение, что могла бы федра им тоже билеты в бизнес прикупить, но промолчала: Брон с Аделией сидели рядом и зорко наблюдали за воспитанницами, чтобы они не баловались. Впрочем, продолжалось ожидание недолго. Уже через десять минут объявили посадку для пассажиров эконом-класса, и российская команда, привлекавшая всеобщее внимание своими яркими красивыми спортивными костюмами, отправилась на посадку.

Позднее, когда разместились в самолёте, Люда смотрела на посадочную полосу, на аэропорт и подумала, что всего за месяц она летит за границу уже второй раз. Разве могла она в прошлой жизни рассчитывать на это? И тут же отвечала сама себе: никогда. Эта жизнь проходила более ярко и интересно, чем её прошлая. Впрочем, Стольникова, похоже, и в её прошлой жизни тоже время даром не теряла. Так что всё относительно. Под эти мысли и шум взлетающего самолёта Люда уснула, а когда проснулась, самолёт уже приземлялся в городе Франкфурт-на-Майне, деловой и финансовой столице Европы.

Впрочем, во Франкфурте пробыли недолго. Во Франкфурте за пределы аэропорта и транзитной зоны не выходили, да и вообще сидели ровно, лишь перегрузили багаж с одного транспортёра на другой и прошли быструю регистрацию на рейс, без досмотра. Во Франкфурте к команде добавились Лиза Камышева, невысокого роста симпатичная брюнетка в форме сборной России с большим кофром, и её тренер, Алексей Никанорович Гришин, мужчина лет 70-ти, с дорожным саквояжем. Авторитетный тренер, единственный из российской тренерской команды, кто полетел на соревнования, одетый так, как всегда одевались советские тренеры, строго-официально: чёрный костюм, белая рубашка, галстук, плащ и легендарная кепка.

— Вот и наши, приветствую всех, — поздоровался Гришин, подойдя к соотечественникам. — Мы уже час здесь торчим.

— Привет, — тонким голоском поздоровалась Камышева, оглядев всю команду. — Рада всех видеть. Всем добра и здоровья.

В аэропорту все объявления по громкой связи проговаривали по-немецки, потом дублируя на английском, и Люда уже почти ничего не понимала, кого и куда приглашают. Однако после очередного объявления мама встала и пошла с Глорией к эскалатору, точно так же, как и в Шереметьево, помахав рукой. Наверное, объявили посадку бизнес-класса на рейс до Бостона. Мельком посмотрев на будущих попутчиков, Люда увидела, что, кажется, среди них были спортсмены из других стран, и вроде бы, даже кто-то знакомый. Впрочем, особо много времени разглядывать окружающих не было: тут бы самой не отстать…

Предстоял семичасовой перелёт через Атлантику, и Люда… Боялась его! А кто не будет бояться, если летишь в иностранном самолёте, вокруг почти одни иностранцы, да и стюардессы говорят лишь на английском? Свихнуться можно, особенно если посмотришь в окно, а под облаками проглядывает бескрайняя гладь океана с множеством кораблей самого разного размера: морское сообщение между США и Европой было очень интенсивным.

За семичасовой перелёт успели два раза покормить: один раз был ланч из тостов с джемом и соком. Второй раз, после четырёхчасового полёта, ждал полноценный обед. В меню были салат из руколы с креветками, горячее из бифштекса, кукурузы и стручковой фасоли, терамису, также напитки на выбор. А после обеда Люда уснула и проснулась от толчка Сашкиного локтя.

— Прилетели! — заявила Смелая и кивнула в иллюминатор.

Люда посмотрела туда и чуть не закричала от удивления и страха: самолёт летел над сияющим лазурным океаном, озаряемым вечерним солнцем. Причём был уже всего метрах в 30-ти от воды! Да вы издеваетесь! Крушение!!!

— Это чтооо? Атас! — в панике закричала Люда, и окружающие пассажиры с удивлением посмотрели на неё.

Естественно, кричать не стоило: международный аэропорт Логан города Бостона находился на небольшом полуострове, на берегу океана, омывавшего его с трёх сторон, и, естественно, самолёты заходили на посадку, снижаясь до минимума над поверхностью воды. Потом мелькнула береговая линия с бетонными кубами, предохранявшими берег от размывания волнами, и сразу же потянулась взлётно-посадочная полоса. Прилетели… Вот и Америка…

— Ух, приземлились, — с облегчением сказала Людмила, глядя в иллюминатор, за которым видно постройки аэропорта, самолёты на парковочных стоянках. А за ними лишь океан без конца и без края.

Наконец самолёт затормозил, тихо подрулил на место стоянки. Подали трап. Сначала, естественно, выпустили пассажиров бизнес-класса, потом начали выходить пассажиры из эконом-класса. Российская команда прилетела на другой континент…

В аэропорту на удивление быстро прошли пограничный контроль, который не доставил никаких проблем, так как все документы были в наличии, получили багаж и потащили его к выходу из аэропорта. Люда пробовала смотреть по сторонам, но не получалось: нужно было спешить за своими. А ведь как интересно-то! Это же легендарная Америка, оплот империализма, который развязывает войны по всему миру! Об этом говорили на каждой политинформации в школе и почти в каждом выпуске программы «Время». И вот она, советская пионерка, попала в самый оплот врага. В самое сердце мирового господства!

Впрочем, судя по беглым впечатлениям, мировое господство здесь выражалось пока только в том, что в аэропорту было много людей самых разных рас. Кого тут только не находилось! Негры, азиаты, мусульмане в чалмах, тюбетейках и национальных одеждах. Одеты тоже кто как: кто в деловые костюмы, кто в шорты и рубахи. Несмотря на то, что стояла глубокая осень, здесь, в Бостоне, было на удивление тепло, и даже жёлтые листья ещё не летели. Везде зеленела трава.

У выхода из аэропорта российскую команду уже встречали. Стоял мужик с плакатом, на котором было написано «Figure skaters». Немного поодаль прибытия самолёта ожидала ещё одна небольшая, совсем крошечная делегация: моложавые мужчина с женщиной и парень с девушкой. Каким-то невообразимым чудом Люда догадалась, что это Макс. Максим с Сашкой и детьми, Викой и Сергеем, приехали встречать её и маму! Вот что значит родственники! Да что там родственники… Максима она узнала сразу, да и Макс, похоже, увидел её и маму издалека. Сразу же произошло множество событий.

— Аря! Арина! Анька! Мы здесь! — крикнул Макс, белоснежно улыбнулся и помахал рукой. Был он в обычных синих джинсах и белой майке, с небольшой бородкой и модной причёской. На правой руке дорогие часы.

Анна Александровна тоже увидела родственников и помахала рукой. Её лицо выражало такую абсолютную радость, что Люда подумала, что мама сейчас побежит к Максу. Но этого не произошло: наверное, помешала собака на поводке и тяжёлый кофр в другой руке, да и ботильоны с голыми пальцами на шпильке не слишком способствовали бегу.

— Здравствуйте, дорогие мои, — Анна Александровна подошла к Максиму, обняла его и поцеловала в щеку, потом подошла к Саше, обняла её и поцеловала, потом обняла их детей. — Как я рада вас видеть! Серёга, Викулька! Какие вы красивые стали! Аря! Подойди, поздоровайся с дядей, тётей и братом с сестрой!

Людмила готова была провалиться под землю от смущения и, кажется, даже почувствовала, что лицо её краснеет, как помидор. Это же Макс и Сашка! Какие дяди-тёти??? Как вот ей реагировать сейчас?

Люда, едва перебирая ногами, нагруженная спортивной сумкой и кофром, подошла к дяде, бросила всё на землю, и обняла его. Макс был высокий, её голова оказалась как раз на уровне его груди, поэтому он не увидел, как из глаза Люды скатилась предательская слеза, а следом другая. А потом… Целый водопад.

— Здравствуй, Макс, — едва слышно пробормотала Люда и всхлипнула. — Вот и увиделись, спустя столько лет…

— Ну-ну, племяшка, что ты плачешь? — улыбнулся Макс и отстранил Люду от себя. — Какая ты красивая, как всегда! Жаль, что тебе по регламенту положено жить в гостинице, наш дом в 20 милях отсюда. Это буквально ни о чём. Он всегда открыт для тебя, ты же знаешь. Мы очень рады, что ты приехала. Уже купили билеты на все твои выступления, и на показательные тоже.

Потом Люда так же, как и мама, подошла к Сашке, одетой в длинное светлое платье и синий жакет. Подружка хоть и повзрослела, осталась всё такой же красивой. Ей 50 лет! Офигеть! А ведь сидели когда-то вместе в школе за одной партой и знали друг друга с сопливых детсадовских горшков и первого класса! В подъездах зависали, играли в пробки, марки и значки!

Люда почувствовала, что ещё немного, и она расплачется горько и безутешно. Кто бы знал, что личная встреча с её самыми близкими друзьями вызовет у неё такие бурные эмоции и принесёт столько печали… Зачем она вообще поехала сюда??? Ну нафига??? 36 лет! 36 лет любви и дружбы неведомая сила отняла у неё, и это время сейчас никак нельзя было вернуть вспять…