input

9

*

— Нам надо поговорить серьёзно, потому что это важно, — сказал я Ван-Ван, как только мы оказались в сомнительной безопасности. — Пожалуйста, дослушай до конца.

Это был, конечно, рискованный шаг, тут Бао-Ко прав. И тот я, который изначально попал сюда, только поржал бы с “доверять малолетней ведьмовской личинке” концепта.

Но вещи меняются, о да.

Ван-Ван принесла мне ученическую клятву. Более того, она со всеми её лентами, плюшевыми уродцами и глупой влюблённостью была, при всём при этом, достойной ученицей. Это я был голов за ней прямо сейчас признать. И все мои матримониальные планы насчёт неё отодвинулись, потому что…

Ван-Ван не глупа, как минимум, когда дело не касается близких отношений с людьми. На деле, она весьма изобретательна и изворотлива.

Однажды, если мы оба доживём, она выучится. Встанет рядом со мной в ряду моих немногочисленных учеников, получив соответствующее уважение. И вот тогда мы с ней обсудим, кого и почему она хочет взять себе в мужья.

Но это будет потом. А пока…

Я много раз видел таких, как эта профессор Найдел. С разных концов стола.

Я знаю получше прочих, что в первую очередь силу им даёт недоверие, неумение говорить и неумение слушать.

Не то чтобы это можно было хоть как-то исправить, но… Для начала надо хотя бы попытаться.

Потому, взвесив за и против, я рассказал Ван-Ван всё, как было, с точными цитатами. И стал ждать, что она скажет.

..

Некоторое время Ван-Ван молчала, нервно накручивая ленту на пальцы и разматывая обратно. Другая её лента, розовая с цветочной вышивкой, плясала у неё за спиной. Выражения её лица менялись — улыбка, капризно надутые губы, слезливый вид, обратно — как будто она не знала, какую маску натянуть.

В итоге, она остановилась на привычной улыбке.

— Снежечка, — в итоге сказала она тихо, — помнишь, ты спрашивал про книги, которые я люблю?

Это был неожиданный жизненный поворот, но — предположим.

— Да.

— Мои самые любимые подарил мне учитель, — сказала она. — Там была одна, совсем коротенькая, “Мышь Монти и драконы”. Она… для детей, потому я тебе её не упоминала. Её написал тот же автор, что и “Историю Аннэ”.

— Вот как, — странный получается разговор. — Это хорошая книга?

— Сложно сказать… Понимаешь, главный герой — дух полевой мыши, совсем маленький, который бежит со своего поля и прячется от драконов. Ему пришлось расстаться с матерью, чтобы их не поймали, в начале. И знаешь, что она сказала ему на прощание?

— Что?

— “Мышонок, все вокруг говорят про ум да разум, достижения и мнения. А я — просто глупая полевая мышь. И сейчас я хочу, чтобы ты бежал очень-очень быстро, не оглядываясь, и был очень-очень глупым. И не смотри так, я знаю, что ты умный! Но в этом проблема. Когда ты такой маленький, это опасно! Потому что умные замечают многое. Потому я умоляю тебя, будь очень глупым! Совсем глупым! Мы с тобой поиграем в эту игру, хорошо? Они, может, скажут тебе, что это трусливо, но так ли это? Когда напротив друг друга стоят дракон и мышь, не прячется ли ум в глупости? Потому что понимаешь, я не хочу, чтобы ты был храбрым и умным; я хочу, чтобы ты был глупым и живым.Так что, пожалуйста, будь очень глупым, пока дракон не отвернётся; будь глупым, пока шанс не подвернётся. И тогда… ”

Интересные, однако, книги ей в детстве учитель дарил.

Мне уже по-настоящему хочется прочитать.

Что ещё более интересно…

А ведь она выучивает книги наизусть. Если подумать, когда она говорила о любви и многих других вещах, она цитировала книги. Они стали её окнами в мир, к добру или к худу; у неё нет круга общения, нет ни единого нормального друга, потому книги для неё — советчики и друзья, опора и источник понимания мира. Которые иногда лгут, но давай честно: лгут все, вольно или невольно. Какую бы истину ты ни услышал, она не стоит ничего, пока ты не попробуешь её на зуб.

Опять же… Для того, чтобы вот так запоминать цитаты из книг, нужна очень неплохая память и самоорганизация.

Быть глупым и умным, а, Ван-Ван? Это твоя стратегия, в конце концов?

— Снежечка, я… Ты единственное, что у меня есть. И я… я рискну ради тебя жизнью, если надо. Поверь мне. Я могу принести ещё одну странную клятву, любую, какую хочешь. Я не спрошу, куда ты ходишь по ночам. Но… пожалуйста, пообещай мне взмен, что будешь очень глупым. Прям очень-очень. Мурлыкай, показывай свою белую шкурку и — ничего, ничего не понимай. Иначе они могут забрать тебя, и… Пожалуйста… Хотя бы ты… не бросай меня.

Ох.

Вот это было внезапно.

Всё это.

— Снеж, ты знаешь… Мои родители — хорошие люди. Это тебе скажут все. Мне это все говорили. Родители покупали для меня всё, выбирая самое лучшее, учили меня дома, чтобы мне не нужно было ходить в школу и заражаться там болезнями. Они никогда меня не били. Мне никогда не в чем было бы их обвинить. Они многому меня научили: читать и писать, шить и вязать… И ещё многому. Прятать вещи, когда твою комнату каждый день обыскивают, так, чтобы не нашли и — не сломали, не выбросили, не сожгли то, что не нравится им, то, что у меня не должно быть. Взламывать замки, когда тебя опять закрыли в комнате. Говорить то, что они хотят услышать. Выскальзывать из дому так, чтобы твоего отсутствия не заметили. Улыбаться, быть очень девочкой, быть очень глупой… Мои родители многому меня научили.

Да, это знакомо.

Если подумать, почтенная Фаэн Шо преподала мне очень похожие уроки.

Я так часто смеялся над ведьмовской личинкой. Кто бы мог подумать, что однажды придёт день, когда я увижу в ней себя?

— ..И теперь у меня нет никого. Но у меня есть ты, Снеж. Все вокруг против меня, кроме тебя.

Я сглотнул.

Она улыбалась, по её щекам текли слёзы, и просто… Как это всё свернуло на такую колею?!

— И я умоляю тебя, Снежечка… Я знаю, что это всё несправедливо. Я знаю, что они могут говорить тебе ужасные вещи и знаю, что от этих вещей может быть тошно. Но я очень прошу тебя, побудь глупым ещё немного… Хотя бы до тех пор, пока мы научимся быть сильными. Пока твоя сила не разблокируется. Пока мы не сможем сбежать и отсюда тоже.

— Ты…

— Я знаю, у тебя есть секреты. Я знаю! Но, пожалуйста, Снеж… Будь очень глупым, будь как я. Потому что я не хочу тебя потерять!

Я вздохнул, подошёл к малявке и обнял её — насколько объятия вообще доступны коту.

Она стиснула меня в ответ, как пушистую мягкую игрушку, орошая мою шерсть слезами и соплями.

Лапки и хвосты, как я до такого дожился вообще.

— Хочешь, я открою тебе несколько секретов, Снеж? — прошептала она мне на ухо.

— Давай, — я всё равно не уверен, что меня может размазать ещё сильнее.

— Я тоже ненавижу это место. И тоже жду, пока смогу вырваться отсюда. Я не выношу всех, кто добр, предлагает помощь и улыбается, потому что это всегда враньё. Всегда… Знаешь, профессор Найдел была той, кто помог мне остаться в Академии. Она всегда добра ко мне, когда приглашает меня на чай. Она — очень хороший человек… Снежечка, я ненавижу хороших людей.

Дерьмо.

— Не все, кто добр с тобой, что-то хотят от тебя.

— Ты правда так думаешь? Честно-честно?

У меня не было ответа. То, что я мог сказать из своего опыта, звучало бы не слишком обнадёживающе.

Возможно…

Возможно, я сам всегда хотел знать ответ.

Я вздохнул и молча положил голову ученице на плечо.

Неведомым для меня образом всё очень сильно запуталось.

*