Мятежник (СИ)

Глава 16

Сперва обоняния коснулся пряный запах, заполнивший комнату, и только потом сознание прояснилось и я открыла глаза.

У командира была странная манера сбегать из дома раньше моего пробуждения, оставив на столе поднос с завтраком. Сегодня он принёс ломоть пушистого хлеба, воздушный козий сыр, глиняную крынку, из которой тянулся тонкий змеистый дымок, и несколько полосок вяленого мяса.

Присев на лежанке, я сладко потянулась и не сразу заметила, что камиза сбилась во время сна, оголив плечо и грудь. Воздух холодил кожу, завязки небрежно болтались, из разреза выглядывал розовый сосок. В какой момент это произошло и лицезрел ли это дроу — оставалось только гадать. Спешно расправив одежду, я смутилась, почувствовав себя распутницей. Не столько из-за провокационного вида, сколько из-за фантазий, что роились в моей голове.

Я ведь мечтала о поцелуе.

О близком дыхании едва знакомого эльфа, — персоны нон-грата в этой стране — о его руках, о прикосновении. Такие мысли не должны возникать у благопристойной эльфийки.

Тем более замужней.

И нет, не стоит списывать фривольные мысли на действие дурман-грибов. Я была способна держать себя в узде, но при необходимости прикрываться своим состоянием.

Сейчас хмель больше не имел надо мной власти.

Пожалуй, вчерашний вечер открыл мне неприглядную сторону самой себя. Познакомил с тёмными закоулками собственной души. Я считала себя эталоном верности. Мне не составляло труда принимать восхищение других мужчин с достоинством, присущем замужней даме, с холодной чопорностью демонстрировать неприступность. Даже откровенные танцы в доме у канцлера не тронули меня. Я чувствовала смятение и растерянность, поскольку не знала, как дипломатично прекратить представление, однако тот спектакль не задел струны моей души, не взбудоражил кровь.

Близкое соседство Эолиса наталкивало на нечестивые мысли. Что самое странное — лишённые стыда. Вчера, опьянённая фимиамом его откровения, я жаждала поцелуя и абсолютно точно ответила бы на него. Выходит я, Гвилисс Торальфин, со всем своим хвалёным воспитанием и происхождением могу допустить мысль об адюльтере…

Не от того ли в своё время вольмондская беллетристика так захватила моё внимание? Не потому ли без зазрения совести я позволяла себе влюбляться в вымышленных героев, в то время как рядом мой муж спал безмятежным сном?

Подойдя к подносу, я вдохнула аромат травяного чая. Он показался мне глотком свежего воздуха после душной исповеди. Взяв в руки глиняную крынку, ощутила тепло, исходящее от нее, и представила будто сам Эолис согревал мои озябшие пальцы.

Медленно смакуя чай, я знакомилась с собой.

Слова и действия контролировать можно, мысли — нет. Их впору только ловить, как птицу, и запирать в клетке. Я не могла не думать о фиалковых глазах, антрацитовой коже, испещрённой шрамами спине и хриплом шепоте, но была способна запереть наглухо дверь в комнату, где обитали мои фантазии. Возвести крепость из долга и приличий, ощетиниться шипами верности, дабы ни единая крамольная мысль не смела просочиться наружу.

Хлеб, сыр и мясо остались нетронутыми, аппетит пропал. Переодевшись в рабочий наряд, я вышла из дома и направилась по привычной дороге к теплицам.

Работы уже шли вовсю. Школьники корпели над заданием, воины лупцевали тренировочные манекены, маги-иллюзионисты колдовали возле медных подносов, служащих зеркалами. Сегодня они меняли внешность друг друга. Превращали в женщин, рисовали бородавки и шрамы, преображали до неузнаваемости лица, меняли одежду или обращали в древних стариков.

— Держи дольше, — негодовал учитель. — Создать иллюзию легко, сложно удержать.

Действительно ученики тряслись от напряжения, смотрели в зеркала не моргая, но долго управлять мороком не могли.

— Эм… девушка… кхм… госпожа… — учитель пощёлкал пальцами, не зная, как правильно ко мне обратиться. — Не затруднит вас… тебя… подойти к нам?

— Гвилисс, — поклонилась я, поравнявшись с ним. — Можете звать меня просто Гвилисс.

— О, благодарю, Гвилисс, — иллюзионист вернул мне поклон. — Меня зовут Аякс, я маг-иллюзионист и преподаватель этих оболтусов, — кивнул на подопечных. — У тебя необычная внешность. Моим ученикам было бы полезно попробовать… кхм… нестандартный случай. Ты сможешь помочь нам? Ничего особенного делать не нужно, только стоять и улыбаться. Или не улыбаться.

— Я бы с радостью, — взглянув на теплицу мне вдруг стало неловко. — Но, боюсь, меня ждёт работа. Без разрешения я не могу…

— Понял-понял, — остановил Аякс мою речь. — Ты же подопечная Йохана, верно? Я сейчас же подойду к нему и попрошу освободить тебя.

Тхаэлец возражений не имел. Он был занят налаживанием климата и проверкой циркуляции воздуха, поэтому отмахнулся не глядя. Ему даже стало проще, не пришлось выдумывать мне задание или следить, чтобы не попортила урожай.

— Друг к другу мы привыкли, — пояснил учитель. — Чем детальнее иллюзионист представляет морок, тем лучше выходит. Однако, иногда требуется колдовать над незнакомцем и здесь возникают сложности. Сегодня мы как раз отрабатываем приём «искажение». Друг друга парни меняют отлично, но вот тебя… Это будет интересный эксперимент.

Я встала перед медным подносом, начищенным до блеска, и впервые за прошедшие дни увидела своё отражение. Без солнца и привычной еды я немного осунулась, одежда сидела мешковато, но не уродливо. Выглядела при этом совсем неплохо. Светлые волосы, заплетенные в косу, заостренные уши, — обязательный эльфийский атрибут, — и болотного цвета глаза с искрой любопытства. Вот он — объект для тренировок иллюзионистов.

Ученики с интересом уставились на меня, готовые разобрать мой облик на части и собрать заново в мозаике иллюзий. Аякс, подобно дирижёру, взмахнул руками и вокруг меня заискрились потоки магии.

Золотая коса обесцветилась, глаза стали красными, как у дроу, кожа приобрела серебристый оттенок. Один из учеников попытался нарисовать мне бородавку на носу, но его иллюзия тут же рассыпалась. Другой накинул на меня рубище нищенки, но ткань прошла сквозь меня, как призрак, не найдя опоры в реальности. Третий попытался облачить в доспех, но не смог удержать колдовство даже мгновения.

— Не то, — проворчал Аякс, — вы рисуете то, к чему привыкли, превращаете её в дроу, но дальше у вас ничего не выходит. Нужно почувствовать суть. Попробуйте сделать из неё мужчину, светлого эльфа или старуху с согбенной спиной.

Один из учеников, вероятно проникшись метафорой, попытался состарить меня. Морщины пролегли по лицу, глаза потускнели, спина ссутулилась. Иллюзия вышла на удивление правдоподобной, но не продержалась и секунды. Аякс лишь закатил глаза, как уставший от вечных промахов родитель.

— Помогайте руками. Направляйте энергию с помощью пассов, — повторял Аякс. — Представьте, как будто бросаете верёвку и она тут же натягивается, как канат. Держите. Обеими руками держите, как держали бы удочку, поймавшую на крючок здоровенную рыбину.

Учитель говорил с такой страстью, так воодушевлённо жестикулировал, что я стала повторять движения пассов вместе с его подопечными.

Бросить-схватить-держать.

— Чётко представьте себе иллюзию. Чем чётче образ, тем лучше выйдет.

Если бы я была магом, чтобы я придумала? Какую-нибудь чепуху для начала, наверное. Цветочки там… незабудки. Да-а-а, синие незабудки в пепельной косе учителя. Вот была бы умора!

Хохотнув, ещё раз в шутку повторила движения и…

…синие огоньки вспыхнули в волосах Аякса.