Назад в СССР. Шелепин-3

Глава 13

Баграмяна могли убить в 1917, когда он, прапорщик Первой армянской республики, воевал с турками. Потом с ним собирались свести счеты уже дашнаки, когда он перешел на сторону советской власти. Однако те, кто мог бы обвинить его в просоветских настроениях, по разным причинам не стали этого делать и следователь, ему симпатизировавший, с удовольствием отрапортовал о недостаточных доказательствах. Служба в «буржуазной» дашнакской армии отозвалась в 1936 году — на него, уже полковника Красной Армии, нарыли по этому поводу компромат. От, казалось бы, неминуемого суда его спасло вмешательство Анастаса Микояна. Но буквально через год Баграмяна уволили-таки со службы, в связи с арестом его брата органами НКВД. Баграмян, не представлявший себя нигде, кроме армии, остался в прямом смысле без средств к существованию, он долго добивался приема у Ворошилова, наконец добился, и нарком обороны Климент Ефремович помог ему восстановиться в войсках. Великую Отечественную Баграмян встретил в должности начальника оперативного отдела и заместителя начальника штаба Юго-Западного фронта. А весной 1942 он, уже в качестве начальника штаба, был одним из главных разработчиков Харьковской наступательной операции, которая закончилась полным разгромом советских войск, и немцы получили прямой путь на Кавказ и к Сталинграду. Сталин, видимо, с чьей-то подачи, попытался сделать Баграмяна главным виновником поражения. Сталин возложил конкретно вину на него. Но вопреки распространенному мнению, Сталин не решал таких вопросов в одиночку, без Ставки и Генштаба, и что может показаться еще более удивительным, прислушивался к мнению других. Тогда на фронт прибыли из Ставки Буденный и Ворошилов, и Баграмяну прямо заявили, что расстреляют. Но за фактически обреченного Баграмяна вступился тогда Жуков, считавший его прекрасным военным и не склонный видеть в провале наступления только его вину. Да, Сталин прислушался, вот странное дело. Потом Баграмян доказал, что мнение Жукова о нем вполне обоснованно. Уже к концу войны, после десятков выигранных сражений, советские войска под его командованием всего за три дня взяли Кенигсберг, в котором Гитлер был уверен, как в неприступной крепости.

Оба брата Микоян и заместитель министра обороны маршал Баграмян были в дружеских отношениях. Анастас Иванович приезжал к нему чаще всего вечером и засиживался долго. Было о чем поговорить и о чем вспомнить двум заслуженным ветеранам партии и государства. Авиаконструктор знаменитых МиГов Артем Иванович Микоян обычно приезжал на дачу к Ивану Христофоровичу в субботу или в воскресенье. Они играли в шахматы, а когда садились за нарды, то их потом оторвать от игры было невозможно. Сражались, как говорится, вовсю — азартно, шумно, с шутками. В нарды иногда приходил играть и Анастас Иванович.

Вот и сейчас он дождался окончания игры, в которой победу одержал маршал и предложил ему подышать воздухом. Вышли наружу, Микоян перешел на родной армянский — Хотел с тобой, Иван Христофорович, посоветоваться. Я выдвинул свою кандидатуру на выборы вместо погибшего Василия Иосифовича.

Баграмян покосился на Анастаса Ивановича — Скажи, дорогой, зачем тебе эта власть? Это же только огромная нервотрепка. Тебе до пенсии осталось всего ничего, я бы на твоем месте готовился к спокойному отдыху с внуками.

Микоян пожал плечами — А почему и нет? Подтяну и расставлю на всех важных постах наших с тобой земляков. Тебя обязательно сделаю министром. Всем будет хорошо.

Баграмян помолчал — Веришь, нет, но я никогда не ставил своей целью сделать карьеру ради власти. Нет, я никогда не лез по головам, не писал доносы. Я честно служил своей стране и она меня поднимала в званиях и должностях. Я так понимаю, ты хочешь, что бы я тебе помог. Но как?

Микоян остановился и невольно огляделся в поисках посторонних — Постарайся убедить генералитет поддержать мою предвыборную программу. Во время политинформации солдаты должны придти к мысли, что голосовать следует за меня, а не за этого Машерова. Именно я как старый революционер был всегда рядом с нашим вождем товарищем Сталиным. Именно я принимал участие во всех важных моментах нашей советской истории.

Баграмян отвел глаза — А почему ты тогда не уверен в своих силах? Советский народ тебя знает и ценит. Извини, но я за честные выборы. Пусть победит достойнейший.

Жена Маршала Тамара Амаяковна окликнула мужа — Дорогой, у нас еще один гость, Лев Шаумян заскочил, говорит не надолго.

Через пять минут к ним присоединился сын Степана Шаумяна, известного революционера, одного из двадцати шести бакинских комиссаров. Микоян и Шаумян часто обсуждали политику и прошлое. Лев Степанович с 1954 года был членом Главной редакции и заместитель главного редактора Большой советской энциклопедии.

— Я смотрю у вас междусобойчик! — улыбнулся после рукопожатия гость.

Баграмян невольно поморщился — Наш старый товарищ решил потягаться на выборах на пост главы государства с товарищем Машеровым, просит оказать поддержку в армии.

Лев подмигнул — А что, идея хорошая. Когда вы, Анастас Иванович, победите, вы же не забудете своих друзей? Честно говоря, я бы не против занять возглавить газету «Правда». Я могу написать статью в вашу поддержку. Уверен, что она окажет влияние на советских избирателей.

Микоян довольно улыбнулся — Если меня изберут, то обещаю, что должность главреда «Правды» твоя.

Лев счастливо кивнул — Анастас Иванович, я слышал, что вы в двадцать втором году выступили одним из инициаторов создания первой в РСФСР Чеченской Автономии. А в сорок четвертом вы оказались единственным, кто возразил товарищу Сталину против депортации чеченцев и ингушей. Мотивируя это тем, что подобная акция здорово ударит по международному авторитету СССР.

Микоян кивнул — Да, это правда! Вот только массовое уклонение от службы в армии и дезертирство чеченцев с началом войны с немцами показало прозорливость вождя. Выселение чечено-ингушского населения было проведено без особых проблем. В ходе операции было убито семьсот восемьдесят человек, арестовано две тысячи «антисоветского элемента», изъято более двадцати тысяч единиц огнестрельного оружия. В Среднюю Азию было отправлено сто восемьдесят эшелонов с общим количеством переселяемых почти полмиллиона человек. Все конфликты и войны зачастую показывают обратную сторону многих людей, социальных групп, целых народов. Многие показывают себя героями, некоторые, наоборот, оказываются дезертирами и предателями. Великая Отечественная война не стала исключением — во время неё были сделаны важные выводы о верности социальных групп советскому правительству. Например, казаки, которые всегда считались опорой царизма, громили фашистов при Кущёвке, а другие общности, напротив, массово сдавались в плен или дезертировали в силу разных причин. У кавказцев, например, всегда были сложные отношения с властью. Как с царём в Российской империи, так и с советскими комиссарами. Мы пытались разрушить классовую структуру чеченского общества, которая называлась тейповой, и принуждали горцев к коллективизации. Добавлялись и хоть небольшие поначалу, но усиливавшиеся религиозные притеснения, которых не было при царе, закрытие мечетей, устранение мусульманского образования. Борьба то затихала, то разгоралась с новой силой, однако чеченцы и советская власть всё же находили хотя бы подобие общего языка. Война же подстегнула борьбу, дала ей новый стимул, надежду на возвращение некоторых утраченных прав, национальных особенностей. Поначалу мобилизация шла успешно, из тысяч новобранцев дезертировали лишь несколько сотен, что было в общем нормально для такого проблемного региона. Однако вскоре ситуация поменялась — в марте сорок второго года из четырнадцати с половиной тысяч призывников не уклонилась всего тысяча — Кавказ выходил из повиновения. Чечня хотела воспользоваться неудачами советской армии на первых порах войны, чтобы, быть может, выгадать себе какие-либо преференции, найти компромисс, в чём-то и вовсе настоять на своём и вернуть себе хоть какое-то подобие автономии. Об этом никто не знает, но местные власти, которые формально считались советскими, стали переходить на сторону восставших или скрывались со своих постов. Если бы товарищ сталин меня послушал и не провел бы депортацию чеченцев, то Кавказ во время войны стал бы пятой немецкой колонной, которую я думаю, нам бы остановить не удалось

Статья Шаумяна, осветившая долгий революционный путь кандидата Микояна, опубликованная в «Известиях» недолго радовала Анастаса Ивановича, на следующий день в двух изданиях, в «Известиях» и в «Правде» была напечатана статья о втором кандидате. Поначалу статья красочно описала подвиги Машерова в тылу врага и о создании им партизанской армии, а затем рассказала о титаническом труде Машерова на бывших нищих китайских землях, которые стали для страны основной житницей зерновых, поставщиком мяса, молока, овощей и фруктов. Особо подчеркнул в статье журналист превращение края в курортную зону, куда благодаря дешевым авиабилетам круглый год летают отдыхать советские граждане, к услугам которых огромные корпуса современных санаториев и домов отдыха, роскошные гостиницы, в которых за валюту прилетают отдыхать туристы со всего мира. Благодаря Машерову во всех крупных курортных городах были построены казино, приносящие государству около трети поступлений в бюджет. Именно в этих казино можно было свободно поменять рубли на валюту, которую затем разрешено положить на валютный счет Сбербанка, чьи отделения расположились в этих же зданиях казино.

О чем умолчали в статье, так это о том, что советская разведка благодаря этой особой экономической зоне устраивала закрученные интриги с вербовкой иностранных туристов.

Окончательно все расставили на свои места теледебаты на советском телевидении. Александр использовал технологии будущего, которые и определили победителя.

Первым предоставили слово Микояну — Дорогие товарищи! Страна понесла тяжелые утраты. Сначала от продолжительной болезни скончался наш вождь Иосиф Виссарионович Сталин, а затем и его сын Василий, принявший на свои плечи нелегкий груз бремени власти. Я, вступив в Партию в пятнадцатом году, в двадцатилетнем возрасте вместе с другими товарищами приближал нашу революцию. Я обещаю продолжить дело Ленина и Сталина, не щедя своего здоровья на благо всего советского народа.

Ведущий теледебатов задал вопрос — Товарищ Микоян! Какова же ваша предвыборная программа? Чего ждать избирателям в случае выбора вас председателем Верховного Совета?

— Во-первых, все офицеры МВД, КГБ, армии и солдаты-сверхсрочники будут в первую очередь обеспечены жильем. Наши защитники должны быть уверены в том, что в случае их ранения или смерти на боевом посту их семьи не будут мыкаться в поисках достойного жилья. Во-вторых, в случае гибели или получения инвалидности военнослужащего его семья будет получать пожизненно пенсию в размере оклада.

В-третьих, я считаю, что нужно вернуть обратно все депортированные народы. Пришла пора замирения.

Телеведущий улыбнулся и с сарказмом подвел итог — Я из вашей программы понял главное — Вы хотите привлечь на свою сторону силовиков, оставив большинство населения ожидать в бесконечных очередях на получение жилья. Интересное решение, особенно если учесть тот кавардак, который появится после возвращения депортированных народов, на месте которых уже давно живут иные люди. Не боитесь войны и притеснения уже проживающих народов иной национальности? — не дав Микояну оправдаться или хотя бы возразить, ведущий повернулся ко второму депутату — Товарищ Машеров! Надеюсь хоть ваша программа содержит заботу о всем населении Советского Союза, а не для небольшой части?

При этих словах Микоян понял — против него ополчится почти вся страна. Сделанная ставка на силовиков не поможет, на них нужно было опереться сразу после выборов, а сейчас его просто размажут по стене.

Машеров отпил воды из стакана и обратился к телезрителям — Дорогие граждане Советского Союза. Я считаю, что акцентирование на депортациях по этническому признаку в корне неверно. Депортации не были изобретением советского режима: в пятнадцатом-шестнадцатом годах царское правительство принудительно выселяло из прифронтовой зоны русских немцев, а американские власти в сорок втором депортировали с Тихоокеанского побережья японцев, имевших гражданство США, направляя их на принудительные тяжелые работы на рудниках. Да, вся этническая группа признавалась потенциальным коллективным врагом государства и подлежала «нейтрализации» из-за опасений удара в спину во время начала войны. Вы уверены, что отмена выселения чечено-ингушей не привела бы к массовому переходу на сторону немцев большинства населения? Да, были перегибы с корейцами, которые в большом количестве оказались на территории России еще во второй половине девятнадцатого века — после заключения русско-китайского Пекинского договора, включения Уссурийского края в состав империи Романовых. Возможно перегнули палку с поволжскими немцами и понтийскими греками. Однако оставшиеся в Крыму татары нападали на военные патрули и советских представителей власти, страшно пытали всех захваченных в плен и уведенных в горы. Вот пример как показали себя те, кто разделяет людей на расы. Невозможно отрицать тот факт, что германские спецслужбы во время войны действительно сумели создать на Северном Кавказе довольно многочисленную «пятую колонну» среди местных народов, а также завербовали агентов среди поволжских немцев. Идея немецкой исключительности находила отклик в сердцах тех, кто никогда и не сомневался в этом, пусть даже проживая за пределами родного фатерланда, духовная связь с которым никогда не обрывалась и передавалась из поколения в поколения вместе с пасхальным зайцем. На выявление агентурной диверсионной сети времени не было. Уже шла война. Я расскажу о операции, которая совсем недавно была под грифом секретно. Решение было найдено — организовать проверку на лояльность в одном из районов компактного проживания немцев Поволжья. Суть проверки заключалась в организации провокации, которая должна была подтолкнуть испытуемых на определенные действия или нет. Да, план был коварный. Но в той ситуации все средства были хороши. В августе в один из районов Поволжья ночью с соблюдением строжайшей конспирации был сброшен десант спецподразделения НКВД. Вся группа была одета в немецкую форму, вооружена немецкими автоматами. Командир отряда говорил по-немецки. Остальные помалкивали.

Вначале реакция была настороженной. Но не враждебной. Это отметили все члены группы, когда анализировали и сопоставляли впечатления. Общение началось с лаконичного диалога.

— Кто вы?

— Свои.

Ответ продумали заранее. «Свои» от солдат в немецкой форме можно было понять только однозначно. Мысль о том, что это могла быть провокация, как потом выяснилось на допросах арестованных, никому не пришла в голову.

Все выглядело натурально, а происходящее соответствовало ожиданиям. Потому «своих» и встретили, как своих. Подозрения, что здесь ожидали немецкий десант, полностью подтвердились.

Что же я обещаю сделать на посту руководителя государства? Обеспечение комфортным жильем всех советских людей. Борьбу с коррупцией среди чиновников государственного аппарата любого ранга! У входов всех исполкомов будут висеть почтовые ящики, которые будут проверять сотрудники новой службы по проверке писем честных граждан, которые не могут добиться справедливости из-за наличия в суде или во властных структурах приспособленцев, оторвавшихся от нужд народа. Правда учтите — анонимки рассматриваться не будут. А также в случае выявления оговора и клеветы такие жалобщики будут отдаваться под суд. Хватит потока доносов в тридцатые годы. Но справедливость будет восстановлена в любом случае! Высокие посты не должны позволить стать неприкасаемыми. Вот с этим в первую очередь и буду бороться. В нашем государстве согласно конституции все равны. После моего избрания я отменю все привилегии чиновников — возможность за копейки получать продукты и товары. В магазинах будут закрыты эти закрытые для большинства населения секции. Даже подарки из продуктовых наборов будут расцениваться как взятка. Моя цель — не допустить дефицита ни в качественных продуктах питания, ни в товарах широкого потребления. Количество артелей и кооперативов будет увеличено в несколько раз. Мало того, я обязательно издам указ о введении индивидуального предпринимательстве в сфере обслуживания с фиксированным налогообложением.