Нефилим. Том 1. Начало

Глава 1

Она стояла рядом и странно улыбалась, неотрывно глядя на меня, словно пыталась что-то сказать, на что-то намекнуть своей неестественной, натянутой улыбкой, своим серьёзным взглядом. Сперва я пыталась игнорировать молодую незнакомку в светло-розовом брючном костюме с букетом белых роз в руках, но очень быстро её внимание ко мне стало беспокоить. Она не просто глазела, она смотрела целенаправленно, словно мы были знакомы, но это не могло быть правдой. Этим солнечным утром я увидела её в первый раз, в чём не сомневалась ни минуты. Нервно переступив с ноги на ногу, я снова поглядела на светофор, который не торопился поменять цвет с зелёного на красный, чтобы остановить поток машин, двигавшихся по городской магистрали. Хотелось поскорее уйти с этого перекрёстка и избавиться от неуместного внимания девушки с букетом. Покачнувшись на пятках, я поглядела себе под ноги, рассеянно отметила про себя, что не узнаю собственную обувь и вообще не понимаю, как на мне могли оказаться белые кроссовки с рисунком единорогов, а потом привычные городской шум прервался. И на меня обрушился калейдоскоп страшных, резких, оглушительных звуков, каждый из которых лишь частичка общего хаоса, в одну секунду накрывшего бульвар этим утром. Надрывно, протяжно, по нарастающей завизжали тормоза – это стало вступлением. Потом заскрежетал металл о металл, словно огромная консервная банка попала под пресс. Спустя одну долгую секунду, во время которой я, обернувшись, наблюдала за тем, как сверкающий в солнечных лучах чёрный внедорожник сметает мотоциклиста со своего пути, пересекает встречную полосу, вылетает на тротуар и врезается в толпу пешеходов, мирно ожидавших возможности перейти дорогу. Люди полетели в разные стороны как кегли, взлетая и падая на асфальт с жутким хрустом ломающихся костей и рвущихся связок. Грохот и крики сотрясали воздух, билось стекло, ломался пластик, свистели шины, шипели внутренности обезумевшего авто, а после и меня настиг удар, пришедшийся в солнечное сплетение. Оторвавшись от земли, я непроизвольно выгнулась в воздухе, чувствуя, как ослепляющая боль растекается по всему телу, а перед глазами, сквозь белёсый туман проступает отчаянно голубое небо. Последнее, что я услышала – звук столкновения чего-то тяжело с чем-то, что всё-таки смогло устоять на месте. Истошно закричала женщина… моего обоняния коснулся запах роз…

А потом я проснулась.

Села на кровати, схватившись за сердце и пытаясь успокоиться.

– Это сон. Просто сон. Только сон, – твердила я самой себе, пытаясь осознать смысл автоматически проговариваемых слов. Мне часто снились кошмары. И самым трудным после пробуждения было заставить себя вспомнить, что всё не по-настоящему.

На соседней кровати зашевелились.

– Эмма? – спросила взъерошенная блондинка, выглядывая из-за подушки и тяжело моргая слипшимися ото сна голубыми глазами того же оттенка, что и небо в моём сне. – Всё нормально?

– Да, всё хорошо, – легко соврала я. Говорить было трудно, в горле пересохло, а язык прилип к нёбу, едва ворочаясь во рту и напоминая дохлую улитку.

– Опять кошмар? – поняла моя соседка по комнате и по совместительству младшая сестра.

Я потёрла лицо ладонями, прогоняя остатки дурного сновидения.

– Угу.

Сестра окончательно проснулась, села на кровати, подогнув под себя ноги и натянув на плечи одеяло.

– Может, тебе поговорить с кем-нибудь? – аккуратно начала она, тщательно подбирая слова и глядя куда-то в угол. – Например, с психологом… Или хотя бы с другом.

– В радиусе пяти штатов у меня нет друзей, кроме тебя, и ты это знаешь, – огрызнулась я, но скорее оттого, что никак не могла прийти в себя.

Отбросив повлажневшее от пота одеяло, я поднялась и прошлёпала босыми ногами к окну.

Мы с сестрой делили одну комнату в общежитии на двоих. Скромное помещение с низкими потолками и площадью в пятнадцать квадратных метров едва вместило в себя платяной шкаф, тумбочку, письменный стол и две односпальные кровати, которые скрипели при каждом движении. И это было лучшим, на что мы могли рассчитывать.

– Тогда остаётся психотерапевт, – вздохнув, зевнула сестра. – Я знаю одного. Принимает прямо в кампусе по понедельникам и пятницам.

– Нет, спасибо, – скривилась я. По босым ступням пробежался холодок. Дверь в нашей комнате присутствовала лишь условно, на самом деле, это был просто кусок картона с врезанным в него хиленьким замком. На такую дунь – она сама вывалится, возможно, вместе с куском стены. От осенних прохладных ночей она тоже спасала плохо. – Я не пущу в свои мозги какого-то недоделанного душеведа, считающего, что разговорами можно что-то изменить.

– Вообще-то, психология – это наука, – заметила сестрёнка, проводя рукой по своим красивым светлым волосам.

– Вообще-то, мне на это наплевать, – ехидно сообщила я и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до защёлки на старой фрамуге. Широко распахнув обе створки, я по пояс высунулась наружу и прикрыла глаза, с наслаждением вдыхая полной грудью. Ночь пахла свободой. Большим человеческим городом, в историческую архитектуру которого вклинивался, встраивался студенческий городок. Да так, что непонятно было, где заканчивался кампус с его беззаботной непринуждённостью и начиналась извилистая, запутанная паутина городских улиц, заполненная кирпичными зданиями и уютными, неприметными двориками. О последних было известно только местным и тем, кому посчастливилось случайно наткнуться на эти атмосферные уголки, кусочки европейского шарма, затерянные в хаосе никогда не засыпающего мегаполиса.

Мои глаза непроизвольно распахнулись. Ночь, наполненную лишь шумом ветра, шелестом постепенно редеющей листы и периодическим, отдалённым рёвом машин, прорезал стремительно оборвавшийся вскрик.

Я дёрнулась и быстро забралась обратно в комнату, но от окна не отошла. Вместо этого присела на корточки, затаилась и, чуть-чуть высунув голову над подоконником, принялась внимательно всматриваться в очертания парка через дорогу, тонущего во тьме. Это был тот самый большой городской сад, в котором я совсем недавно и весьма неудачно познакомилась с двумя горожанами неприятной наружности.

Благодаря обострённому зрению я смогла различить силуэты деревьев, скамеек, изгородей, извилистые полосы аллей и давно потухшие фонари, потому что город экономил на освещении в тёмное время суток.

Но ничего больше.

– Что там? – с тревогой спросила сестра, тихонько соскальзывая с простыни и делая шаг ко мне.

Я остановила её рукой, жестом показав оставаться на месте, и едва слышно проговорила в ответ:

– Не знаю, я слышала вскрик.

– Возможно, это была птица? – прошептала Стефа, оставаясь стоять возле кровати.

– Три часа ночи, – указала я на очевидный факт. – Какие птицы могут быть в такое время?

– Совы? – предположила сестра.

Я не поленилась, обернулась и продемонстрировала сестрёнке скептично выгнутую бровь. Стефа в ответ пожала плечами и вернулась под одеяло.

– Совы не взвизгивают, – проворчала я.

– Может быть, это была сова-истеричка? – хихикнула сонным голосом младшенькая, потеряв интерес к моей попытке устроить засаду под подоконником. Спустя минуту она уже мирно сопела, уткнувшись лицом в подушку.

Понаблюдав некоторое время за её спокойным сном, я допустила, что сестра права, а у меня просто паранойя. И уже собралась закрыть окно, чтобы, последовав примеру сестры, вернуться в постель, но острый слух уловил шорох листьев в траве. Едва успевшая подкрасться сонливость слетела как небывало, я шарахнулась влево и прижалась спиной к стене между оконным проёмом и шкафом. Выглядывать не торопилась, потому что теперь была абсолютно уверена: на улице кто-то есть. Конечно, само по себе это не являлось каким-то чрезвычайным событием. Мы обитали в огромном городе, в студенческом кампусе, где хоть и существовал запрет на ночные шатания, но руководство колледжа отличалось либеральностью взглядов и в отношении соблюдения правил особо не зверствовало. Но в контексте случившегося, любая подозрительная активность вызывала беспокойство. Вдруг недавние ребята уже выписались из больницы и теперь ищут меня для воплощения своих мерзких планов, которые я так чудовищно нарушила несколькими переломанными костями? Возможно, сломанных костей было чуть больше…

Звук становился всё ближе, как будто кто-то неторопливо шёл по парку в направлении нашего корпуса, пиная ботинками увядшую и осыпавшуюся листву.

Несколько долгих мгновений я усиленно прислушивалась к звукам снаружи, потом потянулась к ящичку стола, где мы с сестрой хранили одну косметику на двоих. Зеркальце нашла быстро. Сжав небольшой кругляш пальцами, приподняла руку и стала искать нужный угол обзора. В какой-то момент мне это удалось, и то, что отобразилось в зеркальной поверхности едва не заставило меня заорать. Зажав рот ладонью, я зажмурилась и села, сжимаясь в комок.

А тем временем те, кто находились на улице, решили поговорить. И хотя они стояли на выходе из парка, то есть, в метрах десяти от окна, я отлично расслышала их разговор, чему способствовало ночное безмолвие.

– Они сейчас здесь, – произнёс мужской голос, который я никогда прежде не слышала.

– Ты уверен? – спросил его другой мужчина. – Ошибки быть не должно.

– Её и не будет, – холодно отрезал первый. – Я уверен.

– Какой план? – коротко спросил второй.

– Вернёмся завтра. И воспользуемся эффектом неожиданности.

– Почему не сейчас? – вопрос прозвучал требовательно и даже обиженно.

– Потому что я так решил, – раздалось в ответ, и через несколько секунд вновь зашуршали листья под чьими-то ногами. Но теперь звук не приближался, а удалялся.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – зашипела я себе под нос. На полусогнутых отползла от окна, добралась до кровати сестры и тронула её за худое плечо. – Стефа! Просыпайся!

– Что? – моментально отреагировала сестра, оторвав голову от подушки. – Тебе снова приснился кошмар?

– Нет, теперь он явился ко мне наяву, – зло ответила я. Не включая свет, прокралась к шкафу, вынула оттуда два чемодана и бросила на пол.

– В смысле? – тряхнула головой младшенькая, плохо соображая. – Ничего не понимаю.

– Они нашли нас, – сообщила я и начала закидывать в оба чемодана сразу наши вещи, не разбираясь, где чьи, не складывая, а просто сгребая в охапку.

– Кто? – всё ещё пыталась проснуться сестра.

– Нефилимы, – выдохнула я, схватилась за чемодан и начала старательно утрамбовывать образовавшуюся в нём кучу из одежды и обуви.

– Чего?! – вскочила на ноги Стефа.

– Ага, – кивнула я. – Мне удалось подслушать их разговор, они были в парке, сейчас уже ушли, но завтра планируют вернуться. Скорее всего, ночью. Так что нам пора паковать вещички.

– Смотрю, ты уже приступила, – с сомнением наблюдая за моими сумбурными манипуляциями, протянула мелкая.

– Ага, и ты не тормози, – потребовала я, срывая с дверцы шкафа халат и швыряя в сестру. – Давай, шевели мышцами!

И сестра начала шевелить, правда, не так активно, как я, но всё же.

– Слушай, – Стефа вдруг остановилась посреди комнаты с вешалками в руках. – Но куда мы пойдём? Мы только-только обжились на новом месте…

– В этом обжились и в другом сможем, – решительно заявила я, сдувая с лица прядь волос. – Мир большой, найдём где приткнуться.

– И что ты предлагаешь? – поморщилась Стефа, неуверенно поглядывая на вешалки. – Просто выйти из дома и идти на север?

– Не, на север не пойдём, там окраина и какие-то фермы, а у меня с детства аллергия на тяжёлый физический труд, – и я с размаху уселась верхом на чемодан, в попытке хоть как-то его закрыть.

– Если бы ты аккуратно сложила вещи, тебе бы не пришлось на нём скакать, как на мерине, – не оценила мою затею всегда правильная Стефания, скептично поджав губы.

– Нет у меня времени на аккуратность, – с натугой произнесла я, изо всех сил пытаясь соединить две половинки одной конструкции. – И лучше уж на чемодане скакать, чем на каком-нибудь незнакомце из местного бара. Тебе же не нравится, что я там подрабатываю? Ну, так теперь придётся сменить сферу деятельности.

– Тонко намекаешь, что в каждой ситуации надо искать положительные стороны? – безрадостно усмехнулась Стефания.

Я перестала мучить дорожный саквояж, шумно выдохнула и подняла взгляд на сестру.

– Я не намекаю, я прямо говорю. Нет причин для грусти. Мы просто сейчас соберём вещи, выйдем, поймаем такси и поедем на вокзал.

– А потом?

– А потом купим билеты на ближайший поезд и отправимся в новую жизнь, – решительно заявила я и встала, чтобы, подойдя к сестре, обнять её.

Мы всегда были очень разными.

Стефания высокая и тонкая, с длинными ногами и талией такой, что порой было страшно к ней прикасаться. Под тонкой белой кожей прощупывалась каждая косточка, из-за чего я большую часть своей жизни боролась с желанием заковать сестру в кольчугу. Своей лёгкостью, изящностью, некоторой робостью, острыми скулами и широко распахнутыми глазами, наивными глазами сестра напоминала оленёнка, гуляющего по лесу в окружении солнечных бликов.

Я – её полная противоположность.

Невысокая, я с трудом дотягивала сестре макушкой до плеча. Фигура моя всегда была спортивной, с природной склонностью к быстрому наращиванию мышц, и выдающимися верхними и нижними «девяносто». Глаза мои имели какой-то невнятный каре-зелёный оттенок, который периодически загадочным образом превращался в серый. В отличие от белокурой шевелюры младшенькой, которой, кажется, досталась вся красота этого мира, мои волосы от природы были почти красными, цвета пожара, что основательно раздражало. Куда бы ни пошла, я всегда становилась тем самым человеком, который выделялся и запоминался больше всех, неизменно привлекая внимание. А потому года четыре назад я начала краситься в тёмно-каштановый цвет. Свои непостоянные глаза тоже научилась изменять – при помощи линз. Но это было скорее вынужденной мерой, а не капризом. Предельно неузнаваемый облик стал залогом спокойной жизни и благополучного существования вдалеке от того места, которое мы с сестрой покинули год назад. Добавить сюда хороший макияж и загар, которые способны исправить то, что недоделала генетика – и уже даже члены моей семьи не могли с уверенностью подтвердить наше родство. Теперь, когда я смотрелась в зеркало, то видела в нём смуглую черноглазую шатенку с волосами ниже плеч, ярко-красными губами и отпечатком лёгкой придури на лице.

– Мы начнём всё сначала, – пообещала я, погладив сестру по спине. Между нами была разница в один год, но именно Стефа выглядела старшей, настоящей студенткой. На её фоне меня окружающие чаще всего принимали за ученицу средних классов, особенно когда видели без косметики, которой я частенько пыталась скрыть круглое лицо и щёки.

В ответ на мои слова сестрёнка кротко улыбнулась, потёрла глаза и взялась за свой чемодан. Пока она доупаковывала собственные нехитрые пожитки, я проверила уровень зарядки на наших телефонах, наличие документов, денег и кредитных карточек. Наличности было немного, но её должно было хватить на оплату такси и двух билетов куда-нибудь не очень далеко. Но расстояние было не так уж важно, главное – убраться из города, а там разберёмся.