Нефилим. Том 1. Начало

Глава 6

Я повалилась набок, когда липкая оскалившаяся морда оказалась прямо надо мной. В нос ударил такой невыносимый запах гнили, что меня по новой скрутило в узел приступом тошноты. Крючковатые лапы метнулись к моей шее, но успели только царапнуть воздух возле кожи. Схваченная щетинистым за остатки одёжки, штрыга кулём отлетела назад.

Непонятно откуда в руке нефилима возник нож с длинным обоюдоострым лезвием, чьи тонкие наточенные края сверкнули в мутном жёлтом свете неярких ламп. Меня клинок очень впечатлил, а вот нечисть – вообще нет. Ударившись о стенку, тварь свалилась на пол, но почти сразу поднялась и атаковала вновь, бросившись заступившего меня члена воинства. Одно широкое, выверенное движение – и лезвие со свистом рассекло горло чудовища. Послышался хруст ломаемых позвонков, и практически снесённая голова штрыги завалилась назад, повиснув на куске серой кожи.

Повисла тишина, нарушаемая лишь приглушённым рокотом турбин и воем гидравлических систем. Я попыталась вдохнуть, ощутила, как в горло вползает этот не поддающийся описанию запах разлагающейся органики, и… ринулась обратно в туалет.

Минут десять я страдала над унитазом, до тех пор, пока не стало совсем плохо. Балансируя на непослушных ватных ногах, попыталась выпрямиться, потеряла равновесие и начала заваливаться набок. Но встретиться с полом не первой свежести не успела. Прохладные руки подхватили меня раньше, чем я успела приземлиться на пол между унитазом и дверью, которая оказалась распахнутой.

Меня ультимативно встряхнули, поставили на ноги и, крепко обняв за плечи, склонили над раковиной. Щетинистый включил воду и приступил к принудительному и весьма интенсивному умыванию моей измученной, потной физиономии.

Хотя я бы назвала сию процедуру интенсивным смачиванием, потому что опыта у парня в этом деле было ещё меньше, чем умения находить общий язык с окружающими без использования грубой физической силы.

– Если ты пытаешь меня утопить, – смогла выдавить я, улучив момент в перерыве между поливами, когда вода уже начала затекать под одежду, – то это не самый эффективный метод. Долго будешь мучиться.

– Я не пытаюсь тебя утопить, – спокойно парировал мой надсмотрщик, выключил воду и потянулся к рулону бумажных полотенец.

– Нет, нет, нет! – запротестовала я и попыталась вырваться, но в силе он меня превосходил во много раз и даже не пытался это скрыть.

– Что? – зло хмыкнул нефилим, с мрачным наслаждением возюкая куском бумаги по моим щекам. – Высокородная кровь не позволяет тебе вытираться обычными бумажными полотенцами из туалета самолёта? Обязательно шелковые полотна подавай?

Я поморщилась, смахнула с ресниц влагу и устало уставилась на своего спасителя. Несколько мгновений молчала, а после решила всё же расставить все точки над «ё».

– Высокородная не я, а моя сестра.

– Пусть у вас разные матери, но отец-то один, – насмешливо глядя на меня, сообщил нефилим то, что я и так знала. То, что в нашем тесном сообществе знали вообще всё, даже приблудные коты!

– Да, – подтвердила я со всей имеющейся в моём организме ехидностью. – Вот только я, в отличие от сестры, рождена вне брака. Это во-первых. Во-вторых, вытираться шёлком? Ты серьёзно? Он же скользкий и вообще не впитывает воду! Я ничего не имею против бумажных полотенец, но это, – ткнула пальцем в сероватого цвета рулон, – самая дешёвая бумага, из-за которой потом по всему лицу будешь собирать отвратительные катышки. Я уж лучше мокрой похожу и подожду, пока само высохнет!

И стряхнула с глаза ещё одну капельку.

Нефилим наградил меня странным долгим взглядом, рассеянно кивнул и спросил:

– Тебе лучше?

– Нет, – ответила честно. – Но это не важно… Штрыга! Как она оказалась на борту самолёта?!

Штрыги считались частым явлением в нашем мире, а потому сталкивались мы регулярно и редко этому удивлялись. Но конкретно эта ситуация казалась чрезвычайной, потому что штрыги были тупыми! Базовый набор инстинктов, среди которых преобладали ненасытный голод и чудовищная прожорливость – вот что такое мёртвые ведьмы. У любой штрыги имелось только два интереса: кого бы сожрать и как бы дожить до завтра, чтобы завтра опять кого-нибудь сожрать. Убивать их было одновременно и трудно, и легко. Легко потому, что твари являлись одиночками, никогда не охотились группами и в принципе сторонились друг друга. А ещё в отношении них действовал основной принцип уничтожения нечисти: отруби голову, вынеси мозги или вырежи сердце – и оно уже никогда не встанет. А трудно потому, что штрыги находились на одном уровне с нами по силе и скорости, а некоторые особи даже умудрялись превосходить. Поэтому порой подобные сегодняшней встречи происходили с ущербом для нечисти, не менее редко – с ущербом для воинства. Суровая правда была такова: не только нефилимы способны убивать монстров, монстры тоже умеют убивать нас. Более того, мы для них что-то вроде любимого лакомства, пусть и смертоносного.

Но лишившаяся головы и окончательно почившая тварь оказалась смышлёней своих традиционно небогатых умом сородичей. Она не просто умудрилась никем не замеченной пробраться в самолёт, но и догадалась затаиться, дождавшись, пока рядом окажется добыча, с которой ей по силе справиться. Не подоспей мне на помощь щетинистый – и всё могло закончиться по-другому.

Нефилим оторвал от рулона ещё один кусок, но мне совать не стал, а вытер им свои руки. Закончив, скатал в комок и швырнул в раковину. Так себе привычка мусорить где не надо, но я промолчала.

– Пока не знаю, но обязательно разберусь. А ты – не суйся в это дело, – и он вперил в меня суровый, испытывающий взгляд, под которым резко стало холодно и неуютно, и весьма привлекательной вдруг показалась мусорная урна за откидной дверцей, куда захотелось спрятаться прочно и надолго. – Ты поняла меня?

Я согласно мотнула головой, но произнесла совсем другое, потому что от природной вредности так легко не избавиться:

– Почему это? Я едва не умерла сегодня, а потому имею право!..

Закончить мне не дали. Грубо толкнули назад, ударив спиной о пластмассовую обшивку. Согнутой в локте левой рукой щетинистый упёрся мне в грудь, а правой схватился за шею, стиснув пальцы ровно настолько, чтобы я ощутила его силу, начав задыхаться.

Он хотел меня напугать, это дикое желание читалось в его карих глазах.

И ему это удалось.

Я испугалась.

Испугалась до мигом вспотевших ладоней. До красных точек, заскакавших перед глазами. До заколотившегося сердца, словно вдруг возжелавшего поставить мировой рекорд по скорости отбивания барабанной дроби.

Я, чёрт возьми, испугалась!

Но что окончательно ввергло меня в ступор – его улыбка, в которой читалась насмешка пополам с чем-то ещё, что было трудно распознать. И всё же это «что-то» заставляло дышать чаще, ощущая себя маленьким зелёным кузнечиком перед огромным голодным стервятником.

– Послушай, девочка, – проговорил нефилим, склоняясь совсем близко к лицу, – там, куда мы направляемся, всем плевать на тебя. Вернёшься ты или останешься валяться где-нибудь под мостом в компании бездомных – школе всё равно. Но твоя сестра – совсем другое дело. Стефания должна закончить обучение, потому что, как ты верно заметила, она не просто принцесса, она – кронпринцесса, то есть, прямая претендентка на трон. Ей суждено сыграть огромную роль в нашем мире, а ты… хоть и редкий экземпляр, но если с тобой что-то случится, то никто особо горевать не станет. Это назовут сопутствующими потерями, заполнят охапку бланков, засунут их на специальную полку и забудут. Ты превратишься в строчку, прописанную в сданном в архив деле, вот и весь итог. То, что ты всё ещё рядом со своей сестрой и способна самостоятельно дышать – всего лишь проявление большого великодушия с моей стороны. И вот тебе последний совет: не провоцируй, не выделывайся и продемонстрируй хоть немного благодарности. Потому что твоя судьба полностью зависит от меня. От моего желания оставить тебя в школе или нет.

Он убрал руку, выпуская моё горло из тисков.

Я с наслаждением вздохнула, потёрла кожу, которая после него горела огнём и спросила севшим голосом:

– А ты кто такой, чтобы решать оставаться мне или нет?

Нефилим, уже выходивший из кабинки, обернулся и со злорадной улыбкой ответил:

– Потому что я – новый директор вашей школы.

– Твою ж мать! – выдала я едва слышно, следуя за высокой фигурой в конец авиасалона.

– Можно мне поговорить с сестрой? – тихо попросила я у широкой спины, притормаживая.

Молодой руководитель Исправы остановился, задумался на мгновение, а после коротко кивнул:

– Пять минут.

Я в два шага вернулась к сестре, которая сразу же пересела ближе к иллюминатору, освобождая для меня место. Оглянулась на щетинистого, который вновь приступил к увлекательному разглядыванию брошюрки. На нас он, казалось, не обращал никакого внимания, но я знала, что парень в любом случае бдит. Так же, как и восседающий по соседству и прикидывающийся спящим другой участник отряда. Ещё двое бойцов, входивших в конвой, отправились в сторону кабины пилотов, получив короткие указания от начальства. Скорее всего, светловолосый бордач приказал им убрать то, что осталось от штрыги, которая достигнет земли уже внутри полиэтиленовой упаковки.

– Нас везут в школу, – проговорила я шёпотом, глядя прямо перед собой.

– Знаю, – коротко ответила Стефа.

– Этот, который с хвостиком, сказал, что руководство сменилось, – продолжила шептать я. – И теперь парадом командует он.

– Новый директор, – сестра продолжала следовать принципам краткости. – Тоже знаю.

– Тебя там ждут, а вот меня – не очень, – произнесла я спокойно.

– Угу, – неопределённо промычала сестра. – Только я одна туда не вернусь. Ты уже спланировала побег? Когда начинаем?

– Никогда, – тяжело сглотнула я. Принимать решения – трудно, но кто-то должен брать на себя ответственность.

– В смысле? – младшенькая, до этого момента глядевшая сквозь стекло окошка, рывком повернулась ко мне.

– Мы вернёмся в школу, – продолжила я, удерживая на лице выражение невозмутимости: – Потому что сейчас нам некуда бежать. У нас нет ресурсов. И я не уверена, что смогу защитить тебя… в одиночку.

– Что… что происходит? – забеспокоилась сестра, почуяв неладное. Интуиция у неё всегда была отменной. – Что-то случилось?

– На борту была штрыга, – сглотнув комок в горле, тихо сообщила я. – И она пыталась вцепиться мне горло.

Сестра молча восприняла новую информацию, несколько секунд осмысливала её, а после сказала то, о чём я тоже успела подумать:

– Это вряд ли случайность. Она была здесь из-за нас, как и те зомби в кампусе. Не думаю, что они имели какое-то отношение к воинству, Эмма. Скорее всего, нефилимы даже не знали, что поблизости бродят ожившие мертвецы. Это знала только ты, из-за твоей… повышенной восприимчивости к нечисти.

– Да, – согласно кивнула я. – Наш враг узнал, где мы, как узнал и то, что за нами отправили нефилимов на этом самом самолёте. И решил подстроить что-то вроде несчастного случая. Ну, или надеялся сработать на опережение, рассчитывая, что тварь доберётся до нас раньше, чем нефилимы. Это, конечно, огромное допущение с учётом того, что штрыга – не дрессированная обезьянка, до её разложившегося мозга не донести команду убить кого-то конкретного, игнорируя всю остальную потенциальную добычу. Но самолёт школьный и утечка информации, скорее всего, произошла в школе, получается… штрыгу подсадили на борт ещё в Исправе?

– Или же она сама сделала это в Калифорнии, когда самолёт стоял на стоянке, – предположила сестра. – Такой вариант тоже нельзя исключать. Ты же сама сказала, что зомби были местные. Возможно, штрыга тоже из тех краёв, а не доставленная спецпосылкой. Ну, согласись, какая нечисть согласится кататься туда-сюда, забившись в уголок?

Я неопределённо угукнула, решив не говорить мелкой, что, возможно, тогда, в кампусе, учуяла присутствие не зомби, а именно штрыги. То, что сестра назвала моей повышенной чувствительностью, появилось не так давно, и мне всё ещё трудно было всем этим управлять, а потому я легко могла спутать два вида нечисти.

– Но если ты права, – продолжила Стефа, округлив глаза, – то это лишь ещё одно подтверждение, что нам опасно возвращаться в школу.

– Сейчас нам одинаково опасно везде, – резко оборвала её я. – Но след потенциально ведёт обратно в Исправу. Возможно, если мы вернёмся, то сможем, наконец, разобраться, кто так отчаянно хочет нас убить.

– Предлагаешь заглянуть злу в лицо? – криво усмехнулась сестра, но взгляд её оставался очень серьёзным и внимательным.

– Я предлагаю найти зло и дать ему хорошего пинка под зад, – я отзеркалила улыбку сестры, постаравшись вложить в неё чуть больше света и надежды. – Потому что, кажется, мне надоело бегать.

– Время! – провозгласил мой надсмотрщик.

– Оставайся начеку и никому не верь! – успела протараторить я напоследок.

– Эммануэль! – громко и требовательно повторил новый директор.

Я уже встала, чтобы направиться к нему, но кое-что вспомнила:

– Слушай, – быстро склонилась я к сестре. – Ты не знаешь, как его зовут?

– Блейк. Адам Блейк, – торопливо прошептала Стефа в ответ.

– Англокекс хренов, – пропыхтела я себе под нос, возвращаясь к месту принудительной парковки. – Чтобы ты с кактусом обнялся.

Нефилим встал, позволяя мне занять уже знакомое кресло. Усаживаясь обратно, он вроде как мимоходом проронил:

– Тебе никто не говорил, что ругаться в адрес тех, от кого зависит твоя судьба – вредно для здоровья?

– Я не ругаюсь, – проворчала в своё оправдание, стараясь скрыть удивление, вызванное его поразительно острым даже для нефилима слухом. – А выражаю альтернативное мнение. Между прочим, имею право. У нас свободная страна.

– На будущее будь любезна, выражать своё мнение в более уважительной форме, – въедливо проговорил щетинистый.

– А то что? – с вызовом, в котором было больше отчаяния, чем смелости, скривилась я. – Выпорешь меня розгами на заднем дворе?

Он отложил брошюру, которая успел осточертеть даже мне, заглянул в глаза и медленно проговорил:

– Не розгами. И не на заднем дворе.

В воздухе повисло что-то такое, что можно было бы назвать напряжением, если бы не ощущающаяся в нём тьма, нашёптывающая на ухо и зовущая за собой.

Я закусила губу и отвернулась.

Мне нечего было ответить. Вернее, ничего из того, что я могла ему сказать, не звучало цензурно.

– Я хочу, чтобы ты кое-что усвоила, – как ни в чём не бывало продолжил молодой командир. – Для тебя подчинение – единственный залог выживания.

– Выживание не всегда является самоцелью, – с грустью промолвила я.

– Возможно, – неожиданно согласился Блейк. – Но зачастую именно выживание является залогом достижения цели. Потому что очень трудно будет защитить сестру, лёжа в сырой земле.

Я крепко сцепила зубы, мысленно приказывая себе молчать. Щетинистый и так уже понял слишком много.