Нефилим. Том 1. Начало

Глава 3

Всё началось летом, мне тогда было пятнадцать, сестре только-только исполнилось четырнадцать. Я отпросилась у бабушки с дедушкой и приехала погостить к сестре в Чикаго. В первый же день мы, не видевшиеся почти месяц и ужасно соскучившиеся, отправились гулять. Дом, где в те времена проживала семья Стефы, располагался неподалёку от Грант-парка, который готовился принять Lollapalooza – знаменитый музыкальный фестиваль. Мы купили мороженое и отправились бродить по протяжённым прогулочным дорожкам, любуясь мемориалами, фонтанами, скульптурами и павильонами. В тот день была отличная погода, парк заполнен людьми, пришедшими, как и мы, поглазеть, как готовят открытую концертную площадку. И всё было хорошо ровно до того момента, пока в ствол дерева, рядом с которым мы остановились, чтобы попить воды, не воткнулась тонкая арбалетная стрела. Вынув смертоносное орудие, лишь чудом никого не задевшее, я обнаружила наконечник, смазанный галлием. Опознать особенное покрытие не составило труда благодаря особенному серебристому цвету с характерным голубым отливом. Прилети стрела на несколько сантиметров левее – и моя сестра, несмотря на то, что была вампиром, рухнула бы на землю мёртвой, с куском металла в виске.

Потом произошёл второй пугающий инцидент, спустя полгода после случая в парке. Была середина декабря, вокруг витала атмосфера грядущих рождественских каникул, и все пребывали в радостном предвкушении. Приближались выходные, во время которых ученикам нашей бывшей школы разрешалось покидать обычно закрытую территорию. Мы с сестрой собирались воспользоваться представившейся возможностью и отправиться в Бостон на шопинг, чтобы запастись подарками для друзей и родных. Ну, и про себя мы не могли забыть, ведь хотелось как следует подготовиться к предстоящему карнавалу.

Дорога до города занимала около часа езды на машине. Добраться иным транспортом было невозможно, разве что мутировать во что-то с крыльями и рвануть по воздуху. Поэтому я заранее договорилась со знакомыми старшеклассниками, которые имели право воспользоваться одним из школьных автомобилей, чтобы они подбросили нас до торгового центра. Так как планов у всех имелось много, было оговорено встретиться в восемь часов утра у школьных ворот. Но накануне мы с сестрой засиделись допоздна за просмотром фильмов и банально проспали. Проснулись в одиннадцать часов, когда парней уже и след простыл. Расстраивались по этому поводу недолго, потому что вскоре пришло известие: ребята пропали.

Искали их всем преподавательским составом, включая директора, ради такого случая покинувшего свой кабинет, и нашли только спустя сутки.

В невменяемом состоянии двое вампиров брели вдоль узкой речушки в десяти милях от школы. Придя в себя лишь спустя неделю, ребята рассказали, что на них напали на заправке, распылив в лицо какие-то ядовитые пары из баллончика. Что было после и как они оказались у реки, до которой от упомянутой заправки пешком не менее шести часов – ни один из них не помнил. Ну, или не захотел рассказать. Но когда парни вернулись на учёбу, мы с сестрой заметили, что оба они обзавелись странной привычкой – вздрагивать и бледнеть при каждом громком звуке.

Ещё через месяц началась целая череда пугающих случайностей, каждая из которых могла закончиться смертью. Нашей. Или чьей-нибудь ещё. Утром, когда мы с сестрой выходили из главного корпуса, буквально в шаге от нас сорвался с крыши и разлетелся на куски здоровенный кирпич. Порядком испугавшись, мы отправились дальше, списав всё на длительное отсутствие ремонта порядком устаревших зданий, большая часть из которых относилась к колониальному периоду. Но потом, на уроке конной езды, лошадь Стефании внезапно взбрыкнула и понесла. Обычно наши с сестрой расписания не пересекались, но в тот день занятия моего класса проходили на том же поле, что и урок конной езды у вампиров годом младше. Услышав пронзительный вскрик, я бросилась к сестре и попыталась остановить обезумевшее животное. Но Диана, обычно отличавшаяся нежным, даже робким характером, стремглав бросилась прочь, едва не проломив мне грудную клетку мощным ударом копыт. Началась погоня, к которой присоединилась парочка нефилимов из преподавательского состава. Вчетвером нам удалось догнать и схватить под уздцы животное, у которого к тому моменту уже падала пена изо рта. Ночью Диана умерла, а Стефа прорыдала несколько дней, скучая за любимицей. Ветеринар-патологоанатом, сделавший вскрытие, заявил, что Диана погибла от разрыва аорты, чему поспособствовал экстремальный стресс, пережитый накануне. Что-то настолько сильно напугало лошадь, что у неё случилась тяжелейшая сердечная аритмия.

История жуткая, но самое страшное ждало нас впереди. Через неделю после инцидента с кирпичом и лошадью произошла автомобильная авария. Погибли четверо: кронпринц из последнего королевского рода нефилимов Эдвард Дельвиг, его жена-вампирша принцесса Сесилия Кавендиш, их сын-вампир принц Чарли Дельвиг и… я, которой упомянутый кронпринц приходился отцом. Он же являлся родителем Стефании. А вот матери у нас были разные. Моя не являлась принцессой и в принципе аристократкой. И замужем за Дельвигом, в отличие от леди Кавендиш, никогда не была.

В тот роковой вечер мы впятером ехали в ресторан, чтобы отметить день рождения Чарли. Мои отношения с Дельвигами-старшими всегда были натянутыми и далёкими от приятных. Я никогда не называла Эдварда отцом, он меня – дочерью, но при этом наша генетическая связь ни от кого не скрывалась. Вели же мы себя друг с другом так, как должны вести посторонние люди, которых мало что объединяет. Меня с Дельвигами объединяли только Стефа и Чарли, от родства с которыми я никогда не отрекалась. А потому с радостью приняла приглашение от младшего брата, который иначе как «сестра» никогда ко мне не обращался.

Ввиду особенности повода, всё-таки двенадцать лет исполняется не каждый день, кронпринц заехал за нами в школу и под свою ответственность забрал до обеда следующего дня. Но обещание своё не исполнил, так как через час погиб.

У машины взорвалось колесо, а потом отказали тормоза. На огромной скорости потерявшая управление «Audi A8» врезалась в отбойник, слетела с трассы и кувырком покатилась вниз по склону. Прошло полтора года с того дня, а каждый момент отпечатался в памяти так ярко, словно это случилось вчера.

Я помню, как умирала. Как жизнь покидала моё тело, как уходили силы и как колючий холод пробирался по венам, пытаясь добраться до замедляющегося сердца. Помню, как вся в крови, своей и чужой, я ползла по битому стеклу и обломкам металла, пытаясь выбраться из покорёженного автомобиля и вытащить Чарли, ничего не соображая и ориентируясь лишь по чьим-то приглушённым стонам. «Как страшно умирать вот так, в темноте, на холоде, в грязи и в крови своих близких», – это было последним, что я успела подумать перед тем, как грудь прошила боль. И я потеряла сознание, сжимая безжизненную руку Чарли.

Очнулась уже в госпитале, на соседней койке лежала Стефания. Мы оказались единственными, кто пережил ту ночь. Позже врач, который знал, кто мы такие на самом деле, назвал случившееся чудом. Потому что когда личные стражи Эдварда, полагавшиеся ему как кронпринцу, нашли нас, из пятерых пульс прощупывался только у сестры. Все остальные, включая меня, уже не дышали. Но нас всех всё равно доставили в больницу, и только там вдруг выяснилось, что моё сердце тоже ещё билось. Едва слышно, с перебоями, но билось.

На следующий день началось расследование. Вскоре мы с сестрой узнали правду. Шина не лопнула, её подстрелили. А после того, как автомобиль свалился в кювет, открыли огонь по тем, кто находился внутри. Пули убийца использовал не простые, а всё с тем же напылением из галлия, вещества, обладающего уникальным свойством: убивать нефилимов. Тем более невероятным казалась моя живучесть, ведь на операционном столе хирурги вытащили из меня две пули: одна прострелила лёгкое, вторая должна была попасть в сердце, но сбилась с траектории полёта из-за металлической пуговицы на куртке. По всем законам мироздания даже одной пули должно было хватить, чтобы отправить меня в морг. Но я не просто выжила, а встала на ноги через неделю и принялась активно помогать в поиске стрелка.

В стремительно раскручивающемся деле фигурировало много имён. В человеческом мире Дельвиги владели крупным бизнесом, руководили многотысячными компаниями, но использование галлия указывало на то, что люди, скорее всего, здесь ни при чём. Ещё галлий чётко обозначал цель: нефилимы. Трёх вампиров добивали за компанию, ведь чтобы убить их галлий не нужен, достаточно метко выстрелить и попасть в мозг или в сердце. И так как я, по сути, никому и даром не нужна, оставалась только одна кандидатура на роль главной жертвы – кронпринц.

Комиссары старались, как могли и трясли всех, кого удалось уличить хоть в какой-то неприязни к Эдварду, но найти стрелявшего так и не смогли. Единственный вывод, к которому коллективно пришли члены собранной следственной группы: за машиной следили и до, и в момент, и после аварии. Вскоре расследование прекратили из-за недостатка улик и отсутствия подозреваемых. Состоялась масштабная похоронная церемония с соблюдением всех королевских обычаев, длившаяся неделю. Попрощаться с почившим семейством съехались вообще все, что вызвало существенные заторы в аэропортах и вопросы у пограничной службы. Делегации прибывали одна за другой со всех концов планеты, и конца и края этому не было. Стефа достойно пережила самые трудные семь дней в своей жизни, постепенно привыкая к мысли, что стала полной сиротой, унаследовав титул кронпринцессы и превратившись в последнего представителя своего рода со всеми вытекающими последствиями. Опеку над ней, как над сиротой королевской крови, взяла на себя школа. Я сохранила пули, извлекли из меня и Чарли. И мы начали планировать побег.

– Принцесса Стефания! – прогремело сбоку. Мы, к этому моменту уже достигшие края наряженной площади, замерли.

Я не глядя пнула чемодан в сторону и крутанулась на звук, узнав голос. Именно его обладатель болтался у нашего общежития.

Через площадь, шагая широко и твёрдо, к нам направлялся молодой мужчина в ореоле собственной уверенности и непоколебимости. Высокий, даже очень, на голову выше Стефы. Крепкое телосложение и сила в тренированных мышцах угадывались даже под свободным чёрным пальто, длиною до щиколоток. Густые светлые волосы, на пару оттенков темнее, чем у сестры, были небрежно собраны в хвостик на затылке. Острые скулы, впалые щёки, щетина недельной давности, загар, полученный явно не на пляжах дорогого курорта, и злой, цепкий взгляд делали парня похожим на бывалого пирата. Не хватало только серьги в ухе, а так – хоть сейчас на обложку приключенческого романа о морских разбойниках.

В горле возник и начал подниматься к языку сладковатый привкус, разливающийся по нёбу и напоминающий невкусную конфету. Стало труднее дышать, как если бы воздух вдруг загустел и поплотнел. Возникло острое желание отойти в сторонку и отдышаться. Но догадывалась, что времени на передышку мне не дадут. Это читалось в глазах длинноволосого незнакомца, явившегося по наши души.

Остановившись в нескольких метрах от нас, мужчина кратко кивнул мелкой, по мне просто мазнул взглядом и, заложив руки за спину, проговорил:

– Леди Стефания, меня зовут Адам Блейк. Я прибыл сюда, чтобы сопроводить вас обратно в Исправу.

Тряхнув головой, я решительно отодвинула сестру себе за спину и глядя в карие, практически чёрные глаза мужчины, заявила:

– Во-первых, она не принцесса, а кронпринцесса. Есть разница, – и она действительно была. – А во-вторых, мы никуда не поедем!

– «Мы»? – насмешливо вздёрнув бровь, переспросил незнакомец. – Нет никакого «мы». Вы, мисс Кьеллини, мне не нужны. Только мисс Дельвиг. Моя задача – вернуть её в школу имени королевы Илеаны. И я это сделаю. Вы можете её сопровождать, если хотите, но лично мне всё равно, что с вами будет дальше.

На слове «дальше» из тьмы в противоположном конце площади выступило ещё несколько гостей. Все молодые крепкие мужчины, затянутые в чёрные одежды и с каменными выражениями на лицах. А ещё все – члены воинства, что подтверждалось татуировками в виде двух заключённых в треугольник волнистых линий, выбитых на шее с левой стороны. У людей похожим образом рисовался зодиакальный знак Водолей, у нас, нефилимов, такая метка была сакральной, обозначающей тайное знание, возрождение и самую могущественную боевую силу, состоящую исключительно из таких, как мы. Воинство охраняло и берегло наш тайный мир испокон веков, так давно, что уже никто и не помнил, когда это началось, защищая от нечисти, являвшейся нашим главным врагом.

Поняв, что нефилимов намного больше, чем казалось изначально, я едва не застонала. Покрошить парочку-другую зомби – это одно дело, восставать против десятка опытных бойцов – самоубийственное развлечение с признаками садомазохизма. Но и сестру отдавать им я не собиралась. Мы для себя давно все решили. И решили, что не вернёмся. Значит, надо стоять до конца.

– Вот и правильно, – криво усмехнулась я, смело глядя щетинистому в глаза. – За моё благополучие не переживай. Лучше о себе беспокойся.

И бросилась в атаку.

Я рванула с места на пределе возможностей, используя все ресурсы своего тела. Моим намерением было врезаться в светловолосого и отбросить его в сторону, как это делают в американском футболе. И я была уже совсем рядом, готовясь к финальной атаке, когда мужчина, до этого момента сохранявший неподвижность, вдруг плавно, словно нехотя, но при этом очень быстро, быстрее, чем могла среагировать я, выбросил руку вперёд, вцепляясь в мою шею. Его глаза полыхнули ярко-голубым светом. Моё сердце сжалось, словно угодив в колючие тиски, дыхание перехватило, а глаза застило ослепительное марево, похоже на вспышку. Удар я осознала только после того, как он уже случился. И это был удар о землю, такой силы, что меня вновь подбросило в воздух, и только после этого я отключилась, услышав испуганный вскрик сестры…

…Я слышала стук. Он был приглушённым, неритмичным, и доносился будто бы сквозь вату, в которую зачем-то запихнули мою голову. Я не сразу сообразила, что стучит внутри меня, а не снаружи. Но когда справилась, вернулись и другие ощущения, звуки, запахи. Подо мной была твёрдая, шершавая, холодная поверхность земли. Неприятный ветер гулял по коже, провоцируя мурашки. Захотелось сжаться, свернуться в комочек, чтобы сохранить остатки тепла, но тело было деревянным и не слушалось. Я едва могла шевелить ногой, но как только сделала это – сразу пожалела. Мышцы пронзила такая боль, что спину выгнуло дугой.

– Она стонет, – раздался где-то неподалёку голос сестры. – Ей плохо!

Я хотела закричать. Хотела приказать ей бежать, но язык не слушался, а изо рта вылетало невразумительное мычание.

– Всё с ней нормально, – безразлично проговорил кто-то рядом. – Скоро очухается.

«Да если бы», – вяло подумалось мне, пока сознание вновь заволакивало серым туманом.