НИИ ядерной магии. Том 3

Глава 20

Быстрый прыжок в сторону – и Фима снова затерялась среди стволов цветущих деревьев. Подгоняемая переполнявшей тело магией, она двигалась быстрее и ловче, чем когда-либо в жизни. Освобождённый резким прыжком поток воздуха схватился за веточки персика и вишни, дёрнул их и сорвал сотни нежных лепестков. Те закрыли рощицу, подобно цветочному занавесу, и дали Фиме несколько лишний мгновений, чтобы занять наиболее удобную позицию. Она не преминула этим воспользоваться и с ловкостью циркового акробата забралась на дерево и скрылась среди ветвей. Фима напряжённо всмотрелась вдаль и прислушалась, но тонкости её чувств было недостаточно для того, чтобы распознать, где находился дух.

Хытр не стала вступать в переговоры или предупреждать о своём приближении – она просто обхватила юную ведьму потоком магии и сдёрнула с дерева. Фима брыкалась и пыталась уцепиться за ветки, но безуспешно. Она не успела даже ничего понять – её просто резко толкнуло что-то в спину, и она кубарем полетела вниз. Каждый раз, когда удавалось ухватиться за сук, что-то незримое дёргало её руку и заставляло разжать пальцы. Видя стремительно приближающуюся землю, Фима зажмурилась. Но удара не последовало.

Она раскрыла глаза и уставилась на почву, что замерла в паре сантиметров от её носа. Приподняла голову и попыталась осмотреться – вокруг только трава, цветы. Но вдруг в поле зрения попала также пара босых ног.

– Ох, маленькая дерзкая мышка, – промурлыкала Хытр. – Хороша была попытка. Даже наказывать тебя за это не стану.

– Рада, что тебе весело, – процедила Фима, дёрнувшись всем телом.

Действие это оказалось безрезультатным – она будто висела в глубоком невидимом гамаке со связанными руками и ногами.

– Ну, для веселья всё слишком быстро закончилось, мышонок, – Хытр засмеялась ласково, будто была мамой, что говорила с непоседливым малышом.

– Так кто же сказал, что закончилось? – ухмыльнулась Фима, а следующие слова она проговорила одними лишь губами: – Хоть выринуться.

Заклинание сработало безукоризненно: путы спали, и Фима наконец-то рухнула на землю. Она моментально вскочила на ноги и сказала громко и чётко:

– Брниа!

Эхо её голоса ещё облетало лесок, когда Фима уже ощутила, как кожа холодеет под тонким, но плотным воздушным слоем. Этому заклинанию ещё в детстве её научил Батя Каракулин – установка брони, своего рода воздушного доспеха. Она всегда думала, что это излишняя предосторожность, но как же приятно было, что в нужный момент оно так легко слетело с языка.

– Ц-ц, – Хытр вздёрнула верхнюю губу и посмотрела на Фиму с презрением. – Зря я залюбовалась твоими глазками-бусинками, да? Грызуны – бич любого из миров.

Короткий укол боли настиг Фиму пониже колена, будто кто-то ткнул её спицей. Но проткнуть воздушный доспех не смог. Потом ещё один – в районе живота. Следующий – на щеке. И после, будто прощупав почву, невидимые спицы полетели одна за другой, пронзая десятками болезненных уколов. Ни один из ударов не повредил кожу – защитное заклинание работало исправно, просто было слишком слабым для такого напора. А более сильного Фима не знала. Есть, конечно, та же «спона» и несколько других защитных заклинаний, но все они на порядок ниже того, что она применила сейчас.

«Тогда надо оперативно придумать новое», – решила Фима и, стиснув зубы от боли, огляделась вокруг.

Времени изучать материалы и выстраивать заклинание по кирпичику не было, и потому Фима искала вдохновения, какого-то знака, который принёс бы ей удачу. Она остановила взгляд на цветущем кусте сирени, что притаился в глубине рощицы. И неожиданно придумала не заклинание, а другую стратегию борьбы.

«Я, конечно, молодец, но грубой силой духа мне не перебороть», – подумала она.

– Кобь! – крикнула Фима и дополнила слово комбинацией пасов руками.

В том, насколько сложным было заклинание удачи, ей всегда виделась насмешка. Десятки более серьёзных чар можно было наложить одним лишь словом или дополнив его коротким движением. Для того же, чтобы усилить свою удачу, нужно было сменить семнадцать позиций рук, выполнить их безупречно и при этом уложиться в восемь секунд – не больше и не меньше. Иначе придётся начинать всё заново.

К счастью, именно в этот раз заклинание начало работать в сотую часть силы ещё после пятой позиции, это помогло Фиме завершить его без промашек и в срок. На шестнадцатом жесте – «драконе», для которого все пальцы, кроме больших и мизинцев, нужно переплести, а свободные упереть друг в друга, образуя два треугольника – одна из невидимых игл пронзила воздушную защиту и вошла в предплечье. Фима поморщилась от боли, покосилась на полившуюся струйкой кровь. Но всё же не сбилась и завершила заклинание. После семнадцатого жеста Фима перестала чувствовать боль и вместо этого услышала треск за спиной. Все иглы пролетели мимо, не попав в цель. Они хаотично врезались в стволы деревьев, срывали листья, ломали тонкие суки.

– Ты ловкий, ловкий мышонок, – нежно проговорила Хытр, сделав несколько медленных хлопков в ладоши. – Ну что ж, поговорим? Или ещё поборемся? Ты же не думаешь, что твоей удачи хватит надолго?

Фима прислушалась к себе: силы бурлили в венах, перекатывались в мышцах. Её хватит довольно надолго, но есть ли толк в соревновании с духом, владеющим беспрепятственным доступом ко всей магии разом?

– О чём ещё ты хочешь поговорить? – спросила Фима, переводя дыхание.

– Да хотя бы о том, что пламя перехода сжигает дотла тех, кто пытается сбежать отсюда, не получив моё разрешение.

– Врёшь.

– Отнюдь. Мне твоя смерть совершенно не с руки, Фи-моч-ка. Я тебя спасла, да ещё и не раз, а получила что? – она фыркнула и скрестила руки на груди. – Одну лишь неблагодарность.

Ведьма сомневалась. Она от огня опасности не ощущала, но легко могла допустить, что Хытр говорит правду.

– Такая ловушка – это в твоём стиле, не так ли? – спросила Фима. – С ней проще заставлять людей идти на жертвы, которые они делать не хотели.

– Не без этого, милый мой мышонок, – Хытр спрятала острые зубы и надела маску невинности. – Ты права, забрать что-то без волеизъявления обладателя я не могу. Вот и приходится эту волю слегка, кхм, стимулировать и корректировать.

– И что, мне по-прежнему нужно с тобой сделку заключить?

– Всё так.

– Но я уже получила свою силу, – на этих словах узоры на плечах Фимы засверкали будто драгоценные камни. – Эти сделки вообще были не нужны, вы нас обманывали! Ты нас обманывала!

– Вот только я подумаю, что ты умная мадемуазель, как сразу же меня разочаровываешь, – Хытр всплеснула руками. – Найдёшь сама ошибку в своих рассуждениях, или помочь тебе, мышка?

Фима хотела ответить колкостью, но проглотила злой комментарий. Вместо этого она задумалась, стараясь понять, что до неё пытается донести Хытр. Дух не выглядела агрессивно, хотя Фима уже знала, что это может измениться за одно мгновение. Не было и сомнений в том, что она была готова Фиме навредить. Её призыв к разговору едва не пробил воздушный доспех Фимы и в щепки разнёс несколько деревьев позади. Однако что-то подсказывало Фиме, что торопиться не стоит. Возможно – только возможно! – дух говорит больше правды, чем ей казалось.

– Делаю вывод, исходя только из своего опыта? – предположила девушка.

Хытр расплылась в сладчайшей улыбке:

– Конечно же, – она соединила руки за спиной и начала расхаживать вокруг Фимы. – У тебя удивительная связь с землёй, ты знала об этом?

Фима отрицательно помотала головой. Хытр продолжила:

– Вот, ты не знаешь, а она имеется. Есть ли это у других? Как думаешь?

– Не знаю.

– Давай по-другому. Попробуй угадать, сколько человек за последние, скажем, сто шестьдесят четыре года имели такую же сильную связь, как ты? Забавный факт: именно столько лет нашему юному порту, если ты не знала.

Она насмешливо уставилась на Фиму в ожидании ответа.

– Я даже не знаю, о какой связи речь, – попыталась уйти от ответа та.

– Ну как же, о твоей, – Хытр с ухмылкой простёрла руку в её сторону. – С землёй. С магией. Она любит тебя, мышонок, побольше других мышек.

– Цветы от моего прикосновения не расцветают, зёрна не прорастают, я не понимаю, о чём ты!

Хытр оскалилась и рявкнула, заставив Фиму вздрогнуть:

– Так угадывай вслепую, глупая мышь.

– Тысяча, – ляпнула та наугад.

– Холодно.

– Сто.

– Холодно.

– Десять? – в голосе Фимы зазвучала неуверенность.

– Мороз невелик, да стоять не велит.

– Пять?

– Сквозняк какой-то, чувствуешь?

– Три? Один?

Хытр замерла и больше минуты смотрела на Фиму немигающим взглядом. Затем прошептала:

– Ноль. Абсолютный ноль, милая моя Фи-моч-ка.

Дух насладилась тем, как девушка поёжилась от её слов, и продолжила протаптывать тропинку вокруг неё. Будто акула, она понемногу сужала радиус и незаметно приближалась к ней. Всё происходило намного сложнее, чем Хытр ожидала, и это несмотря на всю подготовку, что она провела. Десятилетия планирования и несколько лет подготовки к сегодняшнему дню едва не пошли коту под хвост.

«Или под хвост некоему рыжему лису», – думала Хытр, с большой неприязнью вспоминая о своём своенравном братце. Но не всё ещё было потеряно. Выждав паузу, она заговорила вновь:

– Ты смогла забрать магию сама. Но даже я не знала, что так бывает, и удивлена не меньше твоего, уж поверь, милая. Мы никого и никогда не обманывали. Любой другой придёт сюда и не получит ни-че-го, пока я сама не раскрою его душу, не обласкаю струны его души, не вдохну в неё столько магии, сколько струны эти могут выдержать.

– А жертва-то зачем? – Фима напряжённо следила за духом и непроизвольно пятилась, когда замечала, что та в очередной раз стала ближе.

– Никакая сила не даётся просто так, мышонок. Я или мои сестрицы и братцы – да хоть все мы разом – можем сколько угодно уговаривать силу поселиться в маленьком тёпленьком человеке и служить ему. Но если этот человек не готов жертвовать, не проявляет реальную жажду магии, сила уйдёт в землю и всё. Нет другого пути, милая. Точнее, не было до сих пор.

Фима переваривала услышанное и молчала, пока не понимая, что именно хотела бы сказать или спросить. Слова духа звучали стройно и достоверно, в них легко верилось. В них хотелось верить. Вдруг глаза её расширились, она резко вздёрнула подбородок и спросила:

– Зачем тебе уговаривать силу? Ты же и есть сила!

– Ой, ну что ты к словам цепляешься, – Хытр закатила глаза и шумно вздохнула. – Как же с тобой сложно.

Она подобралась довольно близко и совершала свой променад на расстоянии трёх шагов от Фимы. Та понятия не имела, как выбираться из передряги под названием Ритуал. Хытр же начала двигаться чуть быстрее и резче, будто примирялась к прыжку. Она сказала:

– О сделке нам придётся договориться в любом случае, мой милый мышонок. И я хочу того же, о чём уже просила. Отдай мне неразделённую любовь и беги обратно в свой прекрасный мир кушать своих распрекрасных гребешков и целоваться кое с кем зеленоглазым под шум волн. Делать всю ту ерунду, что вы любите.

– Нет.

Фима звучала непреклонной, и Хытр едва сдержалась, чтобы вновь не вспыхнуть недовольством и яростью. Она сделала глубокий вдох и проговорила высоким голосом:

– И зачем же ты так держишься? Неужели так уж любишь страдать и убиваться? Разве Са-шень-ка не разбил тебе сердце давеча? Второй раз.

– Нет, не разбил.

Дух была в этот момент у неё за спиной и, услышав это, резко остановилась. Понизив голос, она вкрадчиво переспросила:

– Что, прости?

– Что слышала, – огрызнулась Фима, радуясь, что застала Хытр врасплох. – Он мне сердце не разбивал. Как минимум не сегодня.

Хытр бегом обогнула дугу вокруг девушки и, оказавшись к ней лицом к лицу, воскликнула:

– Ты нас с ним застала, видела всё своими глазами, девочка! Зачем пытаешься меня обмануть? Это не растоптало бы только человека без самоуважения, а тебя магия любит, сама к тебе тянется, ты не можешь быть такой жалкой!

– Хытр, – спокойно проговорила Фима, – перестань. Я знаю, что то была иллюзия. Чертовски хорошая, должна признать.

От лица духа отхлынули все краски. Сначала в фигуральном смысле, а потом и в буквальном: она вновь приняла хрустальный образ. Хытр гневно сжала кулаки и прошипела:

– Как поняла?

Фима коснулась своей скулы и слегка улыбнулась:

– Ты забыла про родинку вот тут.

На минуту дух замерла, скорее даже застыла. У Фимы мелькнуло желание коснуться её и проверить, не стала ли та просто хрустальной статуей, и когда почти решилась это сделать, Хытр вздрогнула и зарычала. Её глаза вдруг вспыхнули голубым, и Фима вздрогнула, мгновенно узнав это свечение. Оно было особенным. Мгновенно засасывало в себя, заставляя забыть о том, что вокруг есть какой-то ещё мир – весь он становился неважным, стоило взглянуть на этот потрясающий магический огонь. Именно так сияли глаза Александра всякий раз, когда он использовал свой дар.

«Но ведь духи не могут забирать дар… Или всё же могут?»

Затем раздался оглушительный звон. Одна за другой по телу Хытр побежали трещины. Сыпалась хрустальная крошка, крупные осколки отлетали в стороны, и пару раз Фиме даже пришлось бы увернуться, если бы не продолжало своё действие заклинание удачи. Хрустальная фигура значительно увеличилась в росте, и через несколько секунд Фима увидела под треснувшими хрустальными пластами любимое лицо. Она ахнула и закрыла рот руками, но вскоре присмотрелась и успокоилась: перед ней вновь очутилась лишь идеальная копия Александра, но не он сам. Девушка молча коснулась своей скулы, и мужчина сделал то же самое. Затем он надолго замер, сосредоточенно глядя в одну точку, и спустя пару минут снова вопросительно посмотрел на Фиму.

Она покачала головой, едва сдерживаясь от желания броситься ему на шею – таким он выглядел настоящим. Если бы не крохотная деталь, о которой она могла бы и не вспомнить, Фима ничего не заподозрила бы.

– Тварь! – заорал Александр, лицо его исказилось гримасой злобы. – Обвели меня вокруг пальца! А ты стой!

Он резко выкинул руку и схватил Фиму за плечо. Девушка посчитала, что это был самый удачный момент для побега, но, очевидно, ошиблась. Она не успела сделать и шага, когда дух её остановил. В то же время голову пронзило пугающее понимание того, что заклинание удачи ничем ей не помогло.

«Игралась со мной», – поняла Фима, по спине её пробежал холодок.

– Не знаю, как ему удалось это сделать, – Лже-Александр постучал пальцем по тому месту, где должна была быть родинка. – Я скопировала даже его воспоминания, привычки и каждую волосинку на теле. Но почему-то не могу воссоздать дурацкую точку, – он с силой пнул валявшуюся рядом крупную щепу. – И откуда только в тебе столько внимательности, что ты заметила эдакую мелочь? – Приблизил Фиму к себе, наклонился, почти касаясь её лица. И прошипел: – Да только сути дела это не меняет. Отдавай, что хочу.

Фима с трудом сглотнула и сдавленно ответила:

– А ты мне что?

Александр оттолкнул её и окинул оценивающим взглядом снизу вверх. Щёки его вдруг сверкнули в лучах солнечных светил, и постепенно это сияние начало разрастаться дальше по лицу, потянулось к шее. Кожа становилась прозрачной, обнажая плоть под ней, но через мгновение и мышцы с органами тоже прекращали отражать свет. Постепенно вся мужская фигура приняла хрустально-прозрачный облик, и лишь тогда он заговорил:

– Вопрос интересный. Сил в тебя я больше не волью, чайничек под завязку наполнен, и крышечка уже прыгает. Дай-ка подумать…

Он начал изменять свою форму: будто большая льдина, она таяла на глазах, принимая очертания миниатюрной женской фигуры.

– Ну, положим, я тебя отсюда выпущу, – сказал дух уже привычным женским голосом.

– А ещё? А то неравнозначно как-то.

– Ну это ты думаешь так, потому что и года не провела среди чистой магии, – Хытр мелодично рассмеялась и даже в хрустальном облике с лёгкостью угадывалось снисхождение на её лице.

– И что, с голода умру здесь что ли?

– Это вряд ли, но не заскучаешь разве со мной? Или не надоест тебе получать оплеухи? Вот такие, например.

Хытр щёлкнула пальцами, и Фима ощутила резкий толчок в живот. Плотный поток воздуха грубо подхватил её и подкинул высоко в воздух. Ветки похлопали её по спине, а после мелькнули перед лицом и начали стремительно отдаляться, покуда Фима поднималась всё выше и выше в небо. В какой-то момент дышать стало сложнее, а спину начало печь – будто все семь небесных светил находились не в тысячах световых лет отсюда, а висели, прицепленные на небосвод, будто декорации в театре. От страха мысли путались, и Фима никак не могла подобрать заклинание, которое было бы хоть сколько-то полезным в текущий момент. Понимала: подниматься бесконечно не будет. В какой-то момент воздушный поток ослабнет, развеется, а сама она полетит вниз ещё быстрее, чем поднималась ввысь.

«Духи же не хотят меня убивать, верно? – думала она, судорожно размахивая руками и хватая ртом разряженный воздух. – Пугают просто». Но это не утешало и не успокаивало.

– Хоть окушатися метла, – прошептала она одними губами, практически ни на что не надеясь.

Несколько чертовски долгих минут ничего не происходило. А после случилось совсем не то, на что Фима рассчитывала: водный поток и правда сначала ослаб, а потом исчез полностью. Ветер ударил в лицо с такой силой, что даже будь у Фимы вариант нового заклинания, она не смогла бы его произнести. Земля приближалась быстро, и в глазах девушки начало темнеть. Она успела лишь подумать о том, что лучше умереть так – потеряв сознание до удара. За мгновение до того, как она закрыла глаза, вдалеке мелькнуло какое-то движение, но сконцентрироваться на этом Фима уже не смогла.

К её разочарованию, удар она всё же ощутила. Боль заставила снова раскрыть веки и судорожно втянуть ртом воздух. Шок дезориентировал, Фима не понимала, где верх, где низ, и почему она всё ещё чувствует руки и ноги. А потом ощутила гладкую кору под пальцами. Обоняние уловило сладкий цветочный запах.

– Получилось! – воскликнула Фима и неожиданно для самой себя рассмеялась в голос.

Она летела, и в этот раз воздух бил в лицо мягко, обещая единение с силами природы, а не падение и смерть. Ведьма крепче сжала толстую ветку черёмухи и направила её вверх, как если бы та была искусно сделанной метлой. За ней шлейфом летели листья и маленькие белые цветочки, а аромат окутал тончайшей сладкой шалью. Осмелев, Фима расставила руки в стороны, ловя встречный поток ветра, и новая метла по-прежнему слушалась её беспрекословно. Ветка была длинной и отломилась от большого, сильного дерева. Фима была ему очень благодарна за этот дар. Она обернулась и, к своим удивлению и радости, увидела, как на место сорванным ветром листьям и соцветиям тут же вырастают новые. Зрелище завораживало. Фима резко направила метлу в сторону и вошла в «плоский штопор» – начала снижение на метле по круговой нисходящей спирали. Она сделала несколько витков, с восторгом глядя на цветочный снегопад: соцветия медленно парили в воздухе, плавно снижаясь и покачиваясь на воздушных волнах. Спустя ещё несколько витков Фима выпрямила метлу и, собравшись с духом, последовала обратно – к месту её неудавшегося падения.

Она по-прежнему успокаивала себя мыслями о том, что убить её духи почти наверняка не хотели. Показать власть, испугать – да. Она повторяла это про себя как мантру. Фиме повезло отбиться уже трижды, но она не бралась даже предположить, какой процент силы духи ей продемонстрировали. Какой процент показала ей Хытр. Каждое её новое заклинание было многократно сильнее предыдущего, и не похоже было, что она хоть как-то напрягалась в его исполнении.

«Я же буквально в её власти, – подумала Фима и поморщилась. – И на сделку идти придётся, чтобы выпустила».

Долго искать нужное место не пришлось – девушка кожей ощутила тягу, исходившую снизу. Кто-то будто притягивал её к себе, пока что плавно и деликатно. Ещё на высоте она увидела Хытр – та подставила лицо солнцам и глядела точно Фиме в глаза. Не моргала и не шевелилась, терпеливо дожидалась, пока метла снижала высоту. Фима заговорила ещё до того, как коснулась ступнями земли:

– Давай устроим новый обмен.

– Ты мне условия ставишь, мышонок? – Хытр выгнула бровь и ухмыльнулась уголком губ.

– Предлагаю способ решить наш конфликт. Сдаётся мне, что я живая тебе нужна. А я, глупая голова, того и гляди убьюсь.

– Теперь угрожаешь мне? Ещё и самоубийством? – Хытр покачала головой. – Кислородное голодание затянулось, должно быть.

– Что ты, ни в коем случае! – искренне опровергла её слова Фима. – Но ты так уверена, что я это всё веселье переживу? Не рассчитаешь силу один раз – и всё, – она сделала страшные глаза и провела пальцем по шее. – Я жить хочу, выйти тоже хочу. Но и сделка должна быть честной – как у других. Ты много просишь – много дай.

– Я не переборщу, – Хытр фыркнула и постучала ногой по земле.

– Тогда мы будем бодаться, пока кто-то следующий не придёт на свой Ритуал. И тогда я проверю, правду ты говорила про волшебное пламя или нет.

– Не сделаешь этого.

Фима пожала плечами:

– Я тебе не очень-то верю, так что сделаю. Уверена процентов на семьдесят, что пламя безвредное и перенесёт меня обратно в мой мир без лишних вопросов и ожогов.

Глаза Хытр вновь вспыхнули голубым, и Фима безошибочно ощутила действие дара Александра. Она встретила проверку без страха, поскольку знала – как бы ни получили духи его дар, он всё равно подтвердит, что она говорит правду, не блефует. Так и случилось. Хытр зарычала и нервно махнула руками – все деревья по бокам от неё резко повалились, перерубленные у самого основания. Каждый срез был идеально ровным, будто деревья были слеплены из масла, сквозь которые прошлись нагретым на огне лезвием.

– Будь по-твоему, – процедила дух сквозь зубы. – И чего ты хочешь в обмен?

– Правды хочу. И обмена равнозначного. Я отдам очень важную для меня вещь, а от тебя хочу честного ответа на три вопроса.

– Почему на три?

– Число красивое.

Хытр фыркнула:

– И что за вещь ты мне отдашь? Не похоже, что речь о чувствах твоих.

– Секрет, – Фима развела руками. – Я же тоже не знаю, что ты мне расскажешь. Вдруг какую ерунду наговоришь без ценности.

– Наглая мышка, – Хытр расплылась вдруг в хищной, но довольной улыбке. – Такие самый вкусный сыр съедают. Но знаешь что ещё?

– Что? – Фима нервно сглотнула, не ожидая ничего хорошего в ответ.

За краткий миг Хытр очутилась вплотную к ней, на горле девушки сжались ледяные хрустальные пальцы:

– А ещё умирают они раньше и мучительнее остальных.

– Ну, – прошептала Фима, с трудом выталкивая звуки из сдавленного горла, – как говорится, кто не наглеет, тот жуёт картон вместо масдаама.

Хытр отпустила её так же внезапно, как схватила. Она отошла на несколько шагов, повиливая округлыми бёдрами, и небрежно бросила:

– Ладно, согласна. Но надеюсь, что ты уже определилась со своей частью жертвы, потому что если соврёшь – горло твоё окрасится красным.

Фима только сейчас поняла, что по-прежнему ощущает что-то холодное. Она ощупала шею, и пальцы её коснулись тонкого обруча. Она не могла определить, из чего именно тот был сделан, но готова была биться об заклад, что из хрусталя.

– Серьёзно?! – воскликнула Фима. – Мне голову с плеч, а тебе что соврать помешает?!

Хытр медленно обернулась, принимая обычный человеческий облик. На шее её сверкнул хрустальный обруч. Дух недовольно цокнула языком:

– Магия, в отличие от людей, всегда честна и справедлива. К себе тоже.

– Враньё. Духи бессмертны и бесконечны, что мне до того, что с тобой что-то случится? Ты тут же с другой стороны выйдешь жива и невредима.

Хытр улыбнулась как-то грустно, но даже эта короткая тоска не смогла оттенить ряд острых зубов, мелькнувших меж пухлых губ.

– И правда, – она наклонила голову на бок и внимательно посмотрела на Фиму. – Этот ошейник не даст никому из нас, духов, тебя коснуться впредь. Если всё пройдёт по чести с твоей стороны, а с нашей – нет.

– То есть соврёшь – и я неприкосновенна?

– Истина.

– Хорошо, мне подходит.

– Что ж, по рукам, – Хытр обхватила щёки и вздохнула, будто глядела на объект своих мечтаний. – Задавай первый вопрос, мышонок.

Фима не спешила. Три вопроса – это не то чтобы очень много, и хотелось использовать их на полную. В то же время страшно – вдруг духи решат, что её жертвы недостаточно для платы за ту информацию, которую она хотела получить? Но отступать смысла не было. Пан или пропал. Она набрала побольше воздуха и на одном выдохе спросила:

– Когда и как ты перестала быть человеком и стала духом?