Плюшевый: кулак

Глава 15 Танцы и танцоры

Бальный зал у графа Флитлина оказался — грандиознее некуда. Чувствовалось, что этому феодалу приходится уделять немало времени и денег светской жизни! Ну и, видимо, бонусы он от этого также получает немалые.

Люстры на несколько сотен свечей каждая, колонны с лепными капителями, паркетные полы, мраморные стены, как в том самом зале, где я впервые осознал себя Лисом. Возможно, те же строители-архитекторы постарались? Причем зал занимал не всю ширину главного здания поместья. С одной стороны вдоль него шел коридор-галерея с застекленными окнами по одну сторону и множеством дверей по другую, словно в театре. На галерею периодически выходили гости и по которой то и дело сновали слуги с подносами и даже тележками. Решение заложено явно на стадии проекта, и решение явно не дешевое. Лишний раз подтверждает гипотезу, что крупный феодал вроде графа — фигура более влиятельная (или, по крайней мере, более богатая, что не всегда одно и то же), чем глава Школы. По крайней мере, нашей Школы.

Что касается самого бала, то он сразу пошел несколько не так, как я ожидал.

Бал — это светское мероприятие с танцами, подчиненное определенной традиционной структуре. По примерам из нашего мира я знал, что на балах далеко не всегда кормят, однако прием у Флитлина предполагал масштабный пир. Вот где я впервые увидел, что местная кухня действительно включает в себя и сладости (даже мороженое!), и разнообразную «белую» выпечку, и массу вин, и какие-то хитровыделанные соусы… Все это говорило о более развитой гастрономической культуре, чем я предполагал. Только, в отличие от привычных мне «исторических» форматов, гости рассаживались не за одним или даже двумя-тремя длинными столами, а за множеством круглых, сгруппированным по двум половинам зала. В центре был оставлен широкий проход — как я и думал, для собственно танцев.

Однако сперва танцевали не сами гости; сперва их развлекали. С показательными «разминочными» выступлениями на середину по очереди выходили старшие ученики и подмастерья всех присутствующих Школ и демонстрировали отработанную боевую и околобоевую хореографию под размеренный ритм барабана. В барабан били порой сами представители Школы, порой профессиональные музыканты. Последние, судя по одежде, чей дизайн несколько отличался от привычного мне, видимо, были приглашены из города.

Результат выглядел весьма достойно. Я тут же прикинул, что из выступавших можно сколотить группу или несколько — и выпускать на столичные гастроли в моем родном мире, билеты будут раскуплены месяца за три до начала.

Кстати, я знаю несколько человек, с которыми можно было бы раскрутить такой бизнес весьма прибыльно для всех участников. Мысль на будущее, когда получится вернуться домой. Надо же будет откуда-то с нуля деньги зарабатывать? Помнится, почти все, что уже прямо не было вложено в семейную собственность, я завещал на различные научно-медицинские цели: дети уже сами заработали, а внуков пускай родители портят. Не выбивать же это обратно… Если будет откуда выбивать: сценарий большого бадабума тоже никто не отменял.

Но об этом потом — если будет актуально.

Я силой вернул мысли в русло текущего контекста, который никаких публичных выступлений, продажи билетов и импресарио не предполагал.

Школ в гостях у Флитлина собралось пять: наша Школа Дуба, Школа Тростника, прежде союзная, а ныне то ли нейтральная, то ли враждебная (я бы сказал, явно враждебная, после того, как они убили Элиса Коннаха, но там имелись нюансы, которые не позволяли говорить об открытом противостоянии), Школа Вепря, Школа Кузнечика (да-да, прыжки и удары ногами, все так!) и Школа Цапли. Отличить их друг от друга не составляло труда: часть учеников и подмастерий явилась на бал в форме своих Школ с вышитыми на видном месте тотемами или понятными символами (Вепри, скажем, нашивали пятачок и клыки), а те, кто были в «цивильной» одежде, озаботились украситься соответствующими аксессуарами — подвесками, кольцами, брошками, пряжками. У меня, например, была моя стилизованная вышивка с дубовыми листьями, у Тильды — колье с золотыми желудями, а Орис остался верен мастерской форме.

Так вот, ради представления от нашей Школы Дуба вышло два подмастерья и четверо старших учеников на «подтанцовке» — и показали класс. Я даже не ожидал, что упражнения на старших рангах выглядят настолько зрелищно. Вроде бы типичная акробатическая пирамида, когда на одного человека становятся еще несколько, ничего особенного, в любом цирке «у нас» такого насмотришься. Но вот когда человек в самом низу этой пирамиды просто берет и идет, спокойно пересекая зал туда-сюда… Нет, ладно, не спокойно — широкими, скользящими шагами, глубоко приседая, словно в фехтовальной стойке. У него получилось даже быстрее, чем обычным шагом. Потом выскочил другой подмастерье и начал наносить по этой конструкции удары кулаками — но ребята в «пирамиде» продемонстрировали, если я правильно понял по поведению их внутренних энергий, объединенный энергетический щит, и ордер свой не разомкнули.

Круто, что ни говори. Живая осадная башня. На этом фоне лично меня всякие показательные пробивания кулаком металлических пластин и кирпичных кладок уже особенно не впечатлили: считай, стандартные тренировки старших учеников, я на такое в Школе насмотрелся. И даже кое-что уже сам могу: Фиен показал продвинутые техники, позволяющие разрушить даже довольно серьезные препятствия с относительно небольшим количеством энергии — чисто за счет хорошего контроля. С контролем у меня проблем нет, в отличие от мышечной массы…

Школа Тростника — это метательно-стрелятельная школа. Показывали интересные техники со взрывающимися и загорающимися в руках снарядами. Я отметил, что среди адептов было несколько девушек — больше, чем среди наших, да и среди всех остальных, не считая Цапель. Видимо, их стиль был терпимее к ограничениям женской физиологии, чем Путь Дуба.

Школа Кузнечика прыгали чуть ли не под потолок, разбивали ногами все то же самое, что мои коллеги проделывали кулаками, — красиво и зрелищно. Но Школа Цапли лично меня впечатлила сильнее.

Обдумывая слова матери и оговорки отца, я почти сразу заключил, что, скорее всего, особый «женский» стиль этой школы действительно заключается в том, о чем я сразу подумал: в проституировании своих адепток с целью сбора значимой информации. Что ж, не они первые, не они последние. Однако небольшая делегация, которую Глава Школы (а я так понял, прибыла именно Глава) привезла с собой, состояла из мужчин и женщин примерно поровну. Всего около десятка человек. Парни казались обычными качками: крепкими, спортивными, все поголовно очень коротко стриженые, в черной униформе и довольно хмурые. Судя по яркости внутренней энергии, максимум второй-третий ранг по меркам Школы Дуба. А вот девушки…

Нет, особой яркостью они тоже не отличались, хотя среди них попалась по крайней мере одна перворанговая. Но как они двигались! Какая пластика! Вот кому следовало вышить через всю грудь: «Кошечка». Каждой. Причем смотрелось это не как пародия из плохого мюзикла, где актрисы с ушками и в обтягивающих трико изгибаются всем телом и кокетливо «поджимают лапки». Девушки ходили и жестикулировали вполне естественно, но по каждой чувствовалось — хищница!

И какой танец они показали!

В отличие от всего остального, это был именно танец. У них даже аккомпанемент оказался не барабанный, а полноценный: одна из адепток играла на флейте, другая — на чем-то вроде скрипки, и еще один парень — на сложном щипково-молоточковом инструменте, издающим звук, который немного напоминал клавесин. До сих пор я слышал тут в основном только простенькие деревенские танцы, народные песни и храмовые песнопения, так что сложная и полная нюансов мелодия в минорном ключе порадовала сама по себе. А они еще и станцевали под это сложнейшую акробатику, что-то вроде привычной мне художественной гимнастики, где парни работали поддержкой, а основной фокус был на девушек. И те этот фокус удерживали с блеском, несмотря на то, что одеты были в почти такую же черную униформу, как парни. Более облегающую, разве что. Ничего излишне сексуализированного, ничего пошлого, высокое искусство — но у всех зрителей мужского пола горели глаза! И даже женщин проняло, я видел, как Тильда кусает губы со сложным выражением лица, исподволь поглядывая на Ориса (тот старался сохранять невозмутимость).

Я тут же вспомнил репутацию классического балета у себя на родине.

А уж их Глава…

Я приметил ее одной из первых в зале. Сперва — как молодую девушку в необычном молочно-белом платье (тут предпочитали более яркие цвета) и с необычным, почти белым цветом волос. Потом, присмотревшись, понял, что девушкой эту даму последний раз называли, наверное, лет тридцать, если не сорок назад. Правда, исключительная стройность и такая же исключительная осанка скрывали возраст от беглого взгляда, но морщины у глаз и чуть дряблые щеки не оставляли сомнений. Однако в молодости она явно была чудовищно хороша — не хуже той самой перворанговой красотки (кстати, с ярко-рыжими, как у Тильды, волосами).

Глава спокойно сидела за своим столиком, приятно улыбалась, едва поворачивала голову и благосклонно аплодировала на каждое выступление — и при этом ее внутренняя энергия, стоило мне сосредоточиться, так и пылала! Бешеный костер, кажется, больше даже, чем у Ориса, который сверкал в моем внутреннем восприятии как удачное аутодафе.

Кстати, главы других Школ — или их представители, я не был уверен, что здесь именно сами — показались мне несколько слабее и Ориса, и этой дамы.

Правда, я пока не слишком хорошо различал внутреннюю энергию по яркости: например, в Школе не мог сказать, кто ярче — Фиен или Орис. А вот здесь четко увидел, что Эймин Он слабее и Ориса, и Фиена. Фиен говорил, это приходит с опытом.

Ни о чем больше я старался не размышлять: мысль, что Глава Цапель может оказаться Алёной, вызывала у меня слишком смешанные чувства. Главный отрицательный момент — она очень стара. Плюс такая мощная сила, подозреваю, на грани с Великим мастером… Внутренняя энергия — не магия. Она не дает своим носителям никаких бонусов ни к здоровью, ни к долголетию. Наоборот. Именно поэтому Тильда шутила, что если я стану Великим мастером до того, как мне исполнится двадцать, это разобьет ей сердце.

Если Глава Цапель — Алёна, мне придется радикально ускорить многие мои планы. А я пока не уверен, что мне удастся выполнить хотя бы часть из них достаточно быстро даже чтобы решить проблему с моей собственной продолжительностью жизни.

А вот если Алёна — перворанговая Цапля или любая другая из них, то возражений нет — ни одного!

Впрочем, шансов на то, что я найду жену так быстро, по-прежнему немного. Я не знаю полной численности населения этой планеты, поэтому точно сказать не могу, но даже по приблизительным прикидкам — какие-то миллионные доли процента в лучшем случае.

Глядя правде в глаза, я просто ищу под фонарем, потому что там светлее. Но поскольку альтернатива — не искать вовсе, будем честно отрабатывать проверку. Бог помогает тем, кто сам не сдается.

(Есть, правда, еще совсем кислый вариант, что Алёна перенеслась с потерей памяти, полной или частичной. Тут я вовсе ничего не смогу поделать, поэтому такой вариант даже не рассматривается.)

В связи с этим я ждал собственно танцев с намерением крутиться в них как можно больше и, по возможности, пригласить по крайней мере по одному разу всех особ женского пола в этом зале — уж с близкого-то расстояния они мою вышивку должны рассмотреть! И начать, разумеется, с Цапель и конкретно с их главы, Сорафии Боней. Да, смешно — девятилетний мальчик, приглашающий на танец старушку. Но именно поэтому она точно не откажет. С позиции взрослого она «пойдет на поводу» у вежливого ребенка, с позиции Главы Школы — не станет обострять отношения с наследником другой. А мне в любом случае нужно наладить с ней контакт: для моих планов позарез нужен союз хотя бы с одной из городских Школ, и Цапли — судя по всему, наилучший выбор.

Во-первых, они шпионы, значит, у них богатые архивы. Во-вторых, они, в силу своеобразия Пути, отщепенцы — значит, не будут воротить нос от союза с «деревенщинами». Тем более, госпожа Боней сама сюда приехала этот союз искать. В-третьих, у них есть этот оиянский чудо-лекарь. На него я тоже насмотрелся: издали. Он сидел рядом с госпожой Боней, время от времени о чем-то ней переговариваясь. Он… или она? Костюм просторный и многослойный, движения действительно плавные, манеры максимально сдержанные. Длинные иссиня-черные волосы заплетены в абсолютно шикарную, идеально уложенную косу, закрепленную шпильками на затылке в сложный узел. По лицу издали не понять: правильный овал, правильные черты, да еще непривычно-синяя кожа сбивает. Шея до подбородка скрыта высоким воротником: удобно, если надо спрятать отсутствие кадыка. Имя еще у него такое — Иар Иэррей. Словно бы придуманное романтически настроенной барышней. Алёна иногда бывает вполне себе романтичной барышней. Редко, но метко.

Но даже если этот лекарь не имеет отношения к моей жене, он все равно может оказаться полезен. Возможно, он согласится поделиться опытом и обучить мои кадры вместе с целителем Кооном… если я найду эти кадры в нужном количестве. (Фейтл тут у меня в управляющие вызвался. Может, в доктора захочет?)

Доступная медицина для всего моего региона хотя бы на местном уровне — вот один из ключевых пунктов плана, который я собирался начать воплощать сразу же, как только хоть немного подтяну экономику: чтобы понизить смертность моего столь драгоценного населения. Или параллельно с этим, если выяснится, что у Коннахов все же есть некая кубышка и я смогу частью этой кубышки распорядиться для создания хотя бы рудиментарной системы условных «земских клиник» (пока я у Тильды о доходах и накоплениях клана не спрашивал, всему свое время).

Да, игра очень вдолгую: к тому времени, когда я стану со-управляющим Ориса в Школе или доверенным помощником Тильды, может пройти несколько лет. Тут чрезмерно форсировать события не стоит, если я хочу добиться именно полного доверия. Однако произвести на Главу Цапель и ее потенциальную смену впечатление мне стоит уже сейчас.

Увы, когда танцы начались, мне так и не дали блеснуть умениями, честно приобретенными на соответствующих занятиях в Школе Дуба!

Первый танец был групповой развлекухой под названием «перкель», со сложными фигурами, который начинался с чего-то вроде детского «ручейка». Вставали на него по росту и я, будучи самым младшим и одним из самых низкорослых из присутствующих, оказался в самом конце. Моей напарницей стала девочка лет четырнадцати, моя двоюродная сестра — внучка графа Флитлина от его старшей дочери. Смотрела она на меня свысока, но, похоже, не как на представителя Школы, а как на малолетку. На вышивку внимания не обратила.

Госпожа Боней в танце не участвовала, зато участвовала ее рыженькая старшая ученица. Увы, контроля за своими передвижениями у меня не было: где встал, от того и зависит, куда тебя тасование фигур в танце в итоге вынесет. Разве что кто-нибудь запутается или собьется. Так что нас раз разом проносило далеко друг от друга. Острый взгляд, пожалуй, с такого расстояния разобрал бы если не сами слова в вышивке, то хотя бы то, что там написаны какие-то слова. Достаточно ли острое у нее зрение? Никакого интереса девица не проявила, как и ее товарки.

Жаль. Вот это откровенно жаль. Ничего, не первое разочарование — и не последнее.

Во второй половине танца нужно было делиться на группки по восемь человек, четыре пары, причем мужчины становились вместе в центре круга лицом друг к другу, а женщины спиной к ним. В этот момент мужчины внутри круга, фактически, танцевали друг перед другом (ритмичные полуприседы с выкидыванием ног, подпрыгиванием и ходьбой по кругу), а женщины — перед женщинами из соседнего круга. Моими партнерами по танцу оказались старшие ученики из Школы Кузнечика, Школы Тростника и наш парень из Школы Дуба, по имени Тарин Кетвер. Последний попал на бал, несмотря на низкий ранг, поскольку его отец был одним из Мастеров и представителем именитой и родовитой семьи, вроде Онов или Олеров (семья Рен, может быть, начнет считаться такой через два-три поколения, если у Айны все-таки родится мальчик). Все трое были лет примерно четырнадцати, невысокие — потому и оказались рядом со мной.

Кузнечик, прыгая в такт зажигательной музыке, весело поинтересовался:

— Ты ведь Коннах, наследник Дуба?

— Лис Коннах, — согласился я. — А вас знать не имею чести.

— Ойгин Лерм, внук Великого мастера Лерма, Школа Кузнечика, — с понятной гордостью проговорил парень. Я отметил, что он не родственник главы Школы — ну или не родственник по мужской линии, у их главы фамилия Вергис. Однако родство с Великим мастером — само по себе огромный бонус, даже если его семья не так уж родовита. — Ты выглядишь совсем мелким, а при этом светишь чуть ли не как на четвертый ранг! Слухи не врут, вас там правда так плохо кормят в Школе Дуба — или всех в детстве с ветки дуба сбрасывают?

Будь это сказано чуть другим тоном, и я бы решил, что парень меня задирает. Однако он говорил без явной злобы, с юмором, этак по-простецки. Тоже провокация, но скрытая, чтобы в случае чего мог отрицать. «Да я просто шутил, чего он накинулся⁈» Знакомая фишка, хотя обычно в дворовом исполнении смотрится попроще.

Тарин аж побагровел и пошел пятнами, но ничего не сказал.

— Мне девять лет, — ответил я мирным тоном. — Как только мы вернемся домой, буду сдавать экзамен на четвертый ранг. Вот так нас в Школе Дуба кормят и вот так роняют!

Кузнечик расхохотался.

— Уел, уел! А не откажешь ли мне в поединке, мелкий четвероранговый? Чисто по-дружески? В знак примирения наших Школ и все такое?

Вот это сказано уже было с откровенным легким наездом — мол, попробуй, откажи, всем рассвищу, что ты трус, и что энергии ты накачал, а драться не умеешь.

Однако. Это может быть действительно относительно «невинное» мальчишеское задирание. Однако я абсолютно уверен, что за любым четвероранговым учеником тут и убить не заржавеет, несмотря на возраст. Так что вполне возможно я столкнулся с согласованными действиями по устранению наследника сильной школы. И попробуй откажись! Свидетелей — море, вон, девчонки из внешнего круга тоже с интересом прислушиваются.

— Не странно ли тебе драться с малолеткой? — спросил я. — Если ты меня победишь, скажут — ребенка отделал. Если я тебя — тем более позор!

Лерм снова фыркнул.

— А ты хорош! Нет, слушай, правда, дружеский поединок. До первого пропущенного удара. Давай? Хочу поглядеть, каков ты в деле!

— Я бы тоже поглядел, если не возражаешь, — сказал парень из Школы Тростника. — Очень любопытно. Ты ведь сын мастера Ориса Коннаха, так? С ним нам драться точно не по рангу. Так хоть с тобой.

Блин, парень из Тростника сходу перевернул ситуацию: теперь они с Кузнечиком выступали в роли этаких просителей. Я никак не мог отказаться.

Точнее, я отказался бы, если бы твердо был уверен, что они пытаются меня подловить. Однако, возможно — и даже вероятно! — речь идет об обычных мальчишеских меряниях статусом. И, насколько я понимаю местные понятия о чести, отказаться сейчас нельзя. Даже Орис не поймет, если я откажусь.

— Хорошо, — принял я решение. — Согласен. До первого пропущенного удара!

С пониманием, что хороший удар может быть смертельным — тем более, в исполнении бойца четвертого ранга.

p. s. Рыженькая из Школы Цапли напоминает о лайках!