Попаданец в Рой. Том Ⅵ

Глава 117 (часть 5)

Грубияна готовящегося к стрельбе пару раз толкнули в руку, а затем ещё разок зацепили его поднятый лук, не давая ему нормально прицелиться. С другими зачинщиками покушения была схожая ситуация. Убегающие соотечественники мешали им поднять оружие над головами и навестись на цель. В то же время, из-за начавшегося хаоса, глаза Роя перестали отчётливо видеть всех враждебных бокатов. Среди мириады шевелящихся фигур сложно было различить что-то конкретное и не запутаться.

Облепленный осиными тушками Халима опустился на колени. В тот момент в него прилетело четыре стрелы. Две из них промазали, а ещё две встряли в спины самоотверженных телохранительниц. Затем старик обессиленно прилёг боком на ящик. Слуги слышали, как он тяжёло кряхтит и стонет от боли.

Как только выдалась возможность, с близкой дистанции запустил стрелу и Грубиян. Он попал по нагромождению жуков вокруг учителя и не сумел ранить старого гуманоида. Один из кузнечиков уже собирался совершить по негодяю ответный выстрел, но остановился. Не все бокаты около тележки испугались рёва бронерога настолько, чтобы пуститься наутёк. Некоторые из них поудобней обхватили рукояти оружия и вставали в боевую стойку. В итоге кромка толпы ощетинилась острыми железками в сторону делегации. Видя это, Фёдор понял, что ответные действия могут спровоцировать сельских воителей на вхождение в ближний бой. Перерожденцу же было не так важно наказать виновных, как спасти Халиму.

«Мы ещё встретимся…» — зло подумала королева, отдавая приказ прыгуну нацелившемуся на лукаря закрыть пасть.

Бронерог отступил и толкнул повозку задом в передний борт. Колёсный транспорт покатился по буграм и ухабам назад. Любой кто отважился бы ринуться за бричкой следом, имел бы дело с чёрным гигантом, обёрнутым мордой к сборищу. Шагая задом наперёд, панцероносец медленно, но верно толкал тележку от деревни к лесу. Одновременно с этим, сверху, над местом событий уже проносились передние эшелоны мега-стаи. Явление жучьей орды ещё больше напугало хуторян и обратило многих членов общины в бегство. Ещё недавно бокаты чувствовали своё численное превосходство над жуками, но всё внезапно обернулось существенной перестановкой сил.

Жакару был вынужден остаться со своими и расстаться с насекомыми, которых он так рьяно защищал. Действия Фёдора вызвали массовое отступление простолюдинов с поля к жилой застройке, что окончательно лишило заговорщиков возможности эффективно обстреливать ряженного старика. Если куда и летели снаряды в тот момент, то это в бесчисленное множество ос парящих на фоне неба. Желающих пострелять по ним было много — точно гораздо больше полутора десятка. Значит, скорей всего, к последователям плащеносца подключились и другие мужчины, изначально не состоявшие в сговоре. Нашествие здоровенных шершней их напугало, а дерзкая выходка ренегатов вынудила подумать, что теперь им доступен только один путь — противостояние с Федо-Роем.

И здесь они были не правы. Но обстоятельства сложились так, что у человека не оставалось времени донести бокатам свои мысли. И Фёдор подумал, что придётся всё-таки убить тех, кто волей-неволей сделал выбор в пользу войны. Селяне сами провели отбор кандидатов на удаление из жизни. Все кто сегодня поднял оружие и атаковал жуков получают чёрную метку — знак, согласно которому индивид подлежит уничтожению.

И для начала управляющие сознание решило ликвидировать гуманоидов с арбалетами. Данным видом оружия гарантированно владели ублюдки желавшие смерти Халимы. В толпе таковых было минимум троё. И двое из них непрерывно запускали болты в летающих насекомых, а один, сломя голову, бежал вглубь посёлка, демонстрируя особую степень цинизма. Сам подставил соратников под гнев Роя, а потом дал дёру, в надежде избежать ответственности за подлый поступок.

Группы по двадцать ос резко отделились от общей массы, спикировали вниз и набросились на арбалетчиков, независимо от того где они находились. Вездесущие жала принялись нашпиговать токсином открытые участки тел. Односельчане стоявшие поблизости от подвёргишихся нападению гуманоидов подключились к схватке. Им было плевать, что именно из-за этих персон сорвались переговоры. Они видели, как плотоядные монстры травили их сородичей и выбор на чьей они стороне был для них очевиден. Посредством своего оружия неравнодушные помогали арбалетчикам отбиваться от липнущих жуков. Тогда-то Фёдор и осознал, что это как раз то, чего добивался плащеносец. Вместо примирения, получалась безудержная бойня и сплочение общины против Роя. Эскалация конфликта, которая вела к нужному ненавистникам насекомых результату.

Дабы не играть по правилам установленным противниками, требовалось как-то изменить подход. Нельзя было убивать бокатов, пока они собрались все в одном месте и действовали сообща. Иначе потенциально мирные селяне тоже попадут под раздачу в попытке защитить агрессивных соседей.

И тогда в голове королевы родился коварный план, как отсеять порченные зёрна от хороших. Фигуральную «чёрную метку» нужно было сделать настоящей. То есть, в самом деле как-то пометить злых воинственных бокатов, чтобы они потом не смешались с миролюбивыми и трусливыми. А уж когда все хуторяне разойдутся по домам, можно будет и устроить зачистку, убрав нежелательную переменную из уравнения. После того, как погибнут только те, кто оказывал жукам рьяное сопротивление, у остальных гуманоидов появится понимание, что к чему…

«Но как? Как нам пометить агрессоров?» — тут же задался вопрос коллективный разум — «У нас ведь нет не смывающейся краски или типа того. Мы можем попробовать проследить за каждым отдельным индивидом, приставив к ним по наблюдателю, но опыт подсказывает, что даже всех возможностей Роя не хватит, чтобы организовать подобное в такой неразберихе. И что же делать? Нельзя отпускать киллеров Халимы безнаказанными…»

Один взгляд на ужаленных осами арбалетчиков дал главенствующему сознанию подсказку. Решение лежало на поверхности. После того, как летуньи обкололи этих гуманоидов, ядом они стали похожи на ходячие виноградные грозди. Огромные распухшие гематомы служили яркой отличительной чертой на фоне остальных деревенщин.

«Вот оно!» — осенило Фёдора.

Не обязательно убивать заговорщиков и их пособников здесь и сейчас. Достаточно пометить их опухолями от осиных уколов, а потом проследить в каких домах спрячутся эти доходяги. Таким образом ни одна мразь посмевшая поднять руку на насекомых не уйдёт от воздаяния.

Чувствуя воодушевление из-за гениальности своего плана перерожденец распорядился немедленно приступить к его реализации. Разведчицы начали опускаться вниз и жалить в головы и руки бокатов стреляющих по ним из луков. Отдельные летуньи рассаживали на домах маскирующихся глинотелов или размещались на коньках крыш сами, дабы выполнять роль наблюдателей. Эти слуги следили куда направлялись помеченные гуманоиды и запоминали постройки, в которых те скрывались.

«Мы очистим общество от этой гнили, неспособной примириться с нашей силой…» — размышлял коллективный разум.

У окна, из которого вылетел болт поразивший Халиму, появилась фигура плащеносца. Стоя прямо, он удерживал в руках заряженный арбалет и направлял его в сторону отступающей повозки. Теперь цель пребывала в движении, была на большем расстоянии, а ещё присела и скрылась за слоем жуков. Главарь заговорщиков целился больше двух секунд, поэтому не успел выстрелить. Сверху в проём запорхнула оса намеревающаяся сорвать попытку повторного покушения и заодно проучить смутьяна, который переступил все границы дозволенного. Плащеносец тут же нажал спуск и выстрелил в шершня в упор. Разведчицу отбросило на улицу, а гуманоид развернулся и побежал вглубь дома. И хотя Фёдор знал где живёт эта паскуда, он всё равно, на всякий, случай направил сразу три десятка прислужниц поставить на нём «чёрные метки», да побольше.

Дебошир ловко выскочил из другого окна, неся в правой руке разряженный арбалет, а в левой длинный стилет. Он не стал убегать и прятаться, а присоединился к мужчинам державшим оборону. Правда, увидев как к ему несуться тридцать ос, плащеносец всё же зажался в сельском туалете и приготовился сражаться со всеми кто ринется в дверной проём.

Фёдор не стал идти на поводу у эмоций и жертвовать большим количеством юнитов, чтобы поскорей отомстить засевшему в клозете гуманоиду. Всё равно от наказания он не сбежит, так что с этим можно было и повременить. В качестве издёвки, осы просто захлопнули дверцу уличной уборной и оставили плащеносца в этом дурацком положении. Когда он выйдет, насекомые обязательно поставят на нём отметину, а до тех пор пускай все видят какой он бравый защитник толчка.

Отступающая повозка с раненным Халимой двигалась задом наперёд, до тех пор, пока существовала опасность нападения бокатов в ближнем бою. Мощный бронерог и появление мега-стаи отбило у гуманоидов желание преследовать жучью делегацию, если таковое и было. Удалившись от вооружённой толпы на безопасную дистанцию, рогатый тягач развернул прицеп на сто восемьдесят градусов, заехал на накатанные колеи большака и потянул за ремени привязанные к оглоблям вперёд. Теперь громадный жучара мог разогнать кузов на колёсах и спокойно мчать на восток, подальше от деревни и поближе к подземным объектам Роя. Ранить учителя второй раз подлецам не удалось, несмотря на то, что они подкрались к нему очень близко и подготовили целых полтора десятка стрелков.

Танк трусил шестью толстыми лапами, развивая предельно высокую скорость, доступную в таком положении. Громыхали ящики, подпрыгивающие на неровностях дороги. Осы расползлись со старика, убирая с него защитный слой из своих тел. Затем прислужницы помогли деду прилечь на спину. Мыслительный центр колбасило от гнева при виде того, что сотворил плащеносец с его драгоценным пленником. Одна летунья оставалась пригвождена к животу боката толстым арбалетным болтом. Чтобы снять её, сперва нужно было понять насколько глубоко остриё вошло в чрево пожилого гуманоида и насколько серьёзно он ранен. Дети Роя принялись аккуратно раздевать Халиму: снимать с него верёвку обвязанную вокруг торса и расстёгивать кафтан. Ближайший слизевик первого ранга уже летел навстречу повозке, дабы отцепить приклеенную на силикон маску.

И тут оса закрывшая собой старика от смертельного выстрела неожиданно начала испытывать необычные ощущения. Последствия продырявленной груди дополнились уже знакомыми симптомами. Приблизительно так же себя когда-то ощущал слуга отравленный ядом белки-летяги. То же самое началось и у осы, в которую плащеносец выстрелил почти в упор. Тогда-то к Фёдору и пришло шокирующее осознание…

«Нет… Нет! Этого не может быть!»

Чёртов киллер подготовился основательно. Ему не обязательно было наносить смертельную рану. Достаточно было поставить даже небольшую царапину и смазанное ядом остриё сделает своё дело. Гнев мыслительного центра моментально дополнился всеобъемлющим иступляющим отчаянием. Неважно насколько глубоко вошёл болт, Халима уже мёртв и ничто этого не изменит.

«Сука! Сука! Сука-а!!! Мы были готовы почти ко всему! Почти!» — бушевал мыслительный центр.

Без персоны учителя рушились все шансы на коммуникацию с местной разумной формой жизнью и на неопределённый срок вставала работа по изучению бокатианского языка. Другого такого гуманоида найти будет чрезвычайно сложно. И всё это из-за какого-то идиотского плана подружиться с деревенскими холопами. Фёдор возненавидел плащеносца всей душой. Но ещё больше он ненавидел себя за свою тупость. Противник его обставил и не то что бы приложил для этого большие усилия или особую смекалку. Всё произошло из-за самонадеянности и попустительства самого человека…

Прибывший слизевик снял деревянную маску с лица старца. Покачивающийся на ухабах Халима отрешённо глядел в небо и не моргал. Судя по его взгляду, дед мысленно уже отправил себя на тот свет.

Слон сплёл слизевые носилки, а осы затянули на них пожилого пленника. Оставалась последняя надежда, и хоть она выглядела призрачной, Фёдор не мог не воспользоваться этой возможностью. Теперь семье насекомых оставалось уповать лишь на чудо сыворотку, которая в своё время спасла Миару от заражения крови. Перерожденец не знал, поможет ли она от животного яда, но других настоящих лекарств у Роя не было.

Требовалось спешить. Насколько помнил парнишка, токсин летяги был очень быстродействующим. Халима хоть и больших размеров, чем рабочий Вархата и-и, но он старый и немощный. Не теряя ни секунды, осы схватили носилки и взлетели вместе с умирающим пассажиром. Тем временем, из бункера вылетела прислужница, несущая чемоданчик с инъекциями и чистую тряпку. Ещё одна сестричка полетела вместе с ней для подстраховки в случае нападения хищной птицы или непредвиденных обстоятельств. Две эти группы с лекарством и с пациентом устремились навстречу друг другу по кратчайшему пути. Одна летунья присела на грудь учителя и слушала его сердцебиение. Ситуация была донельзя паршивая и каждую секунду Фёдор не прекращал себя корить…

«О боги, простите мне эту оплошность и дайте мне второй шанс! Пускай лекарство сработает и Халима останется со мной до своей естественной смерти!»

На восточной окраине посёлка шестилапые воительницы обкололи по меньшей мере сотню бокатов оказывавших самое рьяное сопротивление нашествию жуков. Досталось и плащеносцу, который вылез из клозета и тут же схлопотал три укола в голову. В ответ агрессивный гуманоид проткнул брюшко одной разведчице стилетом, а другой влепил сбоку разряженным самострелом.

В памяти королевы покамест был отмечен лишь один домишко, в коем спрятался сбежавший арбалетчик. Остальные хуторяне получившие «чёрные метки» активно участвовали в сражении и не отступали, за что собственно и были внесены в «чёрный список». Хотя сражением это было не назвать. Осы кружили на высоте, по возможности уворачивались от снарядов и высматривали стрелков, на которых ещё не было ни одной гематомы. Когда таковые исчерпались, разведчицы из мега-стаи получили команду улетать обратно в лес. Свою работу они выполнили, отход делегации прикрыли, ненавистников насекомых пометили, значит можно было и переключиться на другие задачи.

Приблизительно в это же время с юга от стоянки кораблей прибыла кавалерия. Ящеровод верхом на гигантской рептилии мчал от реки в сопровождении бараньих всадников. Как только стало ясно, что все дела в речной общине у Роя на сегодня окончены, управляющее сознание перестало развлекать Бальдо с его друзьями. Осы сняли фиксирующий костюм с тела наездника и умотали вместе с глинотелами восвояси. В итоге отважные верховые явились на сигнал горна как раз, когда всё уже закончилось и толку от них не было никакого.

Не без наслаждения Фёдор понаблюдал, как посреди деревенского тренировочного лагеря плащеносец бесновато отчитывает стражей кораблей за промедление. Остальные меченные селяне бродили по всполью и собирали по огородам и дворам использованные стрелы и тела подбитых насекомых. Кто-то пытался прямо там, на месте разрезать кожу и выпускать кровь из опухолей. Это ни на что не влияло, потому что порезы быстро не заживут, и по ним Фёдор всё равно узнает, кто вёл себя плохо…

Основная часть народа сместилась к центру села, а там уже началось собрание по другому поводу, не связанное с встречей делегаций. Гуманоиды столпились перед воротами ведущими в двор Богача, а также бродили по придомовой территории и заходили внутрь трёхэтажного жилища. Рыдающий мальчишка стоял у забора, с наружней стороны в окружении утешающих его тётушек. В какой-то момент до перекрёстка добрался и сам отец пострадавшего семейства. Там ему, судя по всему, донесли шокирующую новость, после чего он сорвался на бег и, грубо расталкивая всех с пути, ломанулся к своей избушке. Сперва Богач упал на колени подле плачущего сына и долго его обнимал. Потом он занёс его на руках во двор и поставил там на траве, а сам направился в дом, внутри которого уже находилось множество посторонних.

Паника охватившая общину в связи с массовым налётом шершней закончилась также резко, как и началась. Просто, когда угроза от насекомых исчезла, все вдруг озаботились происшествием в жилище Богача. Убитых жуками среди хуторян не было, кроме преступника-головореза, а потому всё внимание деревенщин приковали к себе две жертвы заколотые ножами. Фёдор понадеялся, что у спасённого ребёнка хватит словарного запаса и мужества, чтобы донести взрослым правду, и что никто не надавит на мелкого морально, дабы он изменил показания на выгодные жуконенавистникам.

Суммарно приключение с переговорами обошлось Рою в больше сотни прислужниц. Но все они ощущались не такой весомой утратой, как предполагаемая смерть Халимы.

Схождение ос несущих носилки со стариком и ос несущих мини-кейс с лекарством произошло над лесом, где-то в пяти километрах от РПС. Обе группы нырнули под древесный настил и приземлились в одной точке. Пока две летуньи раскрывали «аптечку», одна закатывала деду рукав. За последнее время сердцебиение учителя только ускорилось. Фёдор связал это с тем, что организм гуманоида начал борьбу с отравлением. Но сам он с таким очевидно не справится. Плащеносец не стал бы смазывать остриё ядом, после которого существовали малейшие шансы выжить.

Две осы покрепче взяли Халиму за руки, а третья, схватила мандибулами болт за хвостовик и рванула его вверх. Проткнутая сестра отделилась от торса пожилого мужчины. Дед негромко, но очень тяжело простонал. Дёрнувшиеся конечности старца не смогли преодолеть тяжесть навалившихся насекомых. Четвёртая летунья сунула морду под кафтан и зажала открытую, кровящую рану тряпкой. Не закрывая рта, старый бокат быстро, прерывисто задышал. Усталый взгляд его смотрел на небо, видное сквозь лиственную рябь.

«О боже, прости нас Халима, прости что так подставили тебя…» — обречённо думал коллективный разум — «Ты был самым добрым, умным и отзывчивым бокатом, которого мы встречали. Не знаю существует ли на этой планете другой гуманоид подобный тебе, способный также легко довериться Рою всепожирающих чудищ…»

Две прислужницы удерживали заголённое предплечье пленника с разных сторон. Ещё две установили капсулу с полуавтоматически шприцом на место будущего укола. Отдельная оса положила хоботок на кнопку активирующую устройство. Прежде чем заливать в Халиму плохо изученную жижу, Фёдор откопал в памяти опыт эксперимента проведённого над Миару. От половины капсулы внутривенно того колбасило не по-детски. Если столько же всандалить деду, у него может не выдержать сердце. А если вколоть недостаточно, средству может не хватить действенной силы побороть токсин.

После определённых раздумий перерожденец решил, что зальёт учителю одну пятую от объёма капсулы. Все медсёстры были готовы, и оса на ключевой позиции нажала клавишу. Рука боката вздрогнула в момент вхождения иглы. Уровень жидкости в цилиндрической ёмкости начал опускаться. Мыслительный центр судорожно отпустил кнопку, опасаясь зазеваться и переборщить. Ассистентки убрали полуавтоматический шприц от предплечья, и на серо-зелёной коже гуманоида стала видна некрупная шишечка.

«Ну всё, теперь результат зависит от того насколько далеко простираются возможности данного лекарственного препарата.» — подумал Фёдор.

Борясь со стрессом, парнишка рассуждал дальше о том, чего ему ожидать в ближайшем будущем:

«Эти инъекции принадлежали Вождю, который в свою очередь являлся оборотнем. Мы уже выяснили, что они заживляют повреждённые ткани и излечивают сепсис. Поскольку других медицинских средств в тайнике в пещере не оказалось, можно предположить, что данная сыворотка является панацеей или же универсальным лекарством от всего. Не станет же оборотень рисковать умереть от укуса какой-то ядовитой зверушки? Значит велика вероятность, что Халиме оно поможет. Я надеюсь… Очень надеюсь…»

Другой отряд слуг уже тащил к пациенту лежащему на земле ведро с водой, больше тряпок и крупную кружку с питьевой жидкостью. Слизевик соткавший носилки для старика догонял улетевшую вперёд группу, чтобы изготовить для больного бандаж, подушку, покрывало, лежанку и другие постельные принадлежности, которые могут понадобиться, если гуманоида вдруг схватит припадок или он замёрзнет. Дальнейший уход за дедом мыслительный центр решил производить здесь же, в тени деревьев.

«Если он умрёт, мы бросим его тело в деревне на перекрёстке. Пускай ублюдки увидят, что они сотворили с невинным, себе подобным!» — условился Фёдор.

Бронерог в упряжке катил повозку с ящиками и кузнечиками на восток, в область куда подлетят слизевики второго ранга, дабы подобрать бричку со всем содержимым и транспортировать её в укромное местечко. Ценности, которые должны были стать подарком речной общине, вернутся на вещевой склад подземной тюрьмы. Вместо богатств деревенщины избрали смерть и они её получат…