Бастард. Книга третья. Потоп

Глава 11

Оглянитесь кругом: кровь рекою льется, да еще развеселым таким образом, точно шампанское.

Ф. М. Достоевский, «Записки из подполья».

Место действия: остров Мальта.

Время действия: март 1617 года.

Виктор Первый, российский царь, попаданец.

Вот уже больше года прошло как я покинул Россию. Царица немного успокоилась с тех пор и в каждой весточке просит меня поскорее вернуться обратно. Ну, не знаю. Я вообще-то тоже по ней соскучился. Дося хоть ревнивая, но отходчивая.

Уж и не помню из-за чего мы с Досей начали лаяться. Не понравилось ей, что я Прозоровского с канцлеров снял. Ну, так не тянет он на этой должности. Всё за него Голова делал. Вот пусть и канцлерит дальше. А Прозоровский пусть в Киевской губернии порядок наводит и налоги собирает. Ему в этом году новых мануфактур, шахт и рудников почти с полсотни нужно запустить. На это огромные деньги выделены — мои, кстати, деньги. Стоимость акции Меховой Компании(где я главный акционер) за пятнадцать лет увеличилась в пятьдесят раз. Годовой бюджет Компании сравним с казной России. На мои деньги из Компании почти построен речной Путь из Китая в Европу. Сотни острогов, причалов, трактиров и ямских дворов. Доход от этого Пути при полной загрузке может в несколько раз превысить годовой бюджет России. Правда, для этого нужно время. Годы, а может и десятилетия. К тому же в последнее время рост потока товаров из Китая замедлился.

Это маньчжуры дербанят зажиревшую Поднебесную. У Китая по бумагам полумиллионная армия, но по факту не могут даже сто тысяч боеспособных солдат выставить против кочевников. И бьют степняки китайцев в хвост и в гриву. Поэтому я и выделил деньги и отряды для похода джунгар в подбрюшье Урала и Сибири. Казахские Жузы((Союзы племён) после нескольких столкновений подчинились джунгарам и тоже пошли в поход за добычей. Но целью похода будет не просто сбор хабара, а закрепление этих территорий за нами и за джунгарами. Хивинское, Бухарское и Кокандское ханства должны перейти под наш протекторат. Эти богатые земли уже много веков являются целью грабежа для соседних народов. Если мы возьмём их под своё крыло, то нападения прекратятся. За такую «крышу» местные будут охотно платить нам налоги и назначенные нами ханы разрешат открыть фактории Меховой компании во всех городах. Военные губернаторы в ханствах будут нашими ставленниками. И если что, то смена хана не станет для нас большой проблемой.

А ещё я по России соскучился. По нашим берёзкам, по снегу, по малиновому звону колоколов. В Средиземноморье всего этого не хватает. Только здесь я понял, как люблю мою неказистую Родину с ужасающим рабством и почти тотальной неграмотностью.

Я уже дважды пробовал отменить крепостное право. Не получилось. Слишком многое завязано на привязке крепостных людей к земле. Решил тогда, что нужно так изменить законы, чтобы крепостное право стало невыгодным для помещиков. Прежде всего, казалось, нужно повысить налоги. Платить за крестьян на земле с невысокими урожаями станет невмоготу. Помещикам нужно будет подключаться к работам на мануфактуры, либо отдавать поместья с крепостными в казну. Ведь почти вся земля в поместьях — царская. Это земля вотчин принадлежит дворянскому роду и передаётся по наследству. А такой немного.

Сейчас я вижу решение проблемы иначе. Задирая налоги на крепостных, я провоцирую дворян и духовенство на бунт. Они же лишаются средств к существованию. Поэтому нужно идти другим путём. Нужно открывать новые возможности для заработка для всех. Купечество на паях с государством за два десятка лет разбогатело неимоверно. С владельцами мануфактур, шахт и рудников — то же самое. Вот и нужно казне вкладывать деньги и давать инструменты в царские земельные артели, которые перешли на новую систему четырёхполья. Так постепенно Россия фактически перейдёт к наёмному сельскохозяйственному труду. Возможно я и ошибаюсь, но пока что отменить крепостное право нельзя.

Вот и сейчас, я вспомнил, как хотел отменить крепостное право, но мои ближники Евдоким и Голова с пылом убеждали меня, что у крепостных сейчас есть гарантированные рабочие места и уверенность в завтрашнем дне с надеждой на светлое будущее. Отмену «крепости» нужно растянуть лет на сто, а лучше на двести, чтобы русский народ мог бы привыкнуть к даруемой свободе.

— Наш народ без барина не сможет, — с пылом говорил Голова, — Наш барин — барин от Бога. Так и в церкви внушают. А то, что барин крепостных баб и девок пользует, так это им только в радость.

Я сделал очередной прокол. На Мальте я зачем-то пошёл на невольничий рынок и купил там двух славянских детей: Колю, мальчика восьми лет и Катю, девочку пяти лет. Их захватили в неволю при налёте крымчаков на Ростов — когда и Марию Кмитец взяли в плен.

Но детьми на корабле заниматься было некому, поэтому понадобилась мне служанка. Вот я и пошёл снова на невольничий рынок. Работорговля и пиратство были значительной долей в доходах ордена госпитальеров. Цены на здорового раба-гребца или красивую рабыню были здесь не малыми. В среднем где-то один фунт(454гр) золотых монет.

Одиноко стоящая красивая вольная девушка оценила свою свободу в пятьсот золотых экю. Что было намного дороже, чем продавались женщины-невольницы. Оказалось, что деньги ей были нужны на выкуп младшего брата из неволи. Они оба были незаконнорожденными детьми невольницы и одного из местных рыцарей, который погиб в сражении с нами. Их отец перед последним боем дал вольную дочери, а её младшего брата, заболевшего малярией, оставил лечится дома. Девушка, на полученные деньги, хотела выкупить брата из неволи и купить ему лекарство. Она продавала на пять лет своё искусство золотошвеи и гувернантки, но отдельно оговаривала, что её не будут принуждать ложиться в постель к хозяину.

Почему то я не отошёл от девушки, а продолжал задавать ей вопросы про родню? Не знаю… Было в её взгляде что-то необъяснимо знакомое, дерзкое. И тут до меня дошло. Марина Мнишек, будущая царица Варвара, приехав в Россию так же одаривала всех своими взглядами.

И точно. Квитка Фирлей, так звали девушку, и на самом деле была из рода Мнишек. Её бабушка Барбара носила эту фамилию до замужества с Яном Фирлием, а затем, будучи беременной, попала в плен к степнякам. Так Квитке рассказывала её мама — София Фирлей.

Если её бабушка Барбара была сестрой известного мне Ежи Мнишека, то эта Квитка приходилась двоюродной племянницей царице Варваре(Марине Мнишек). Я чувствовал боль при воспоминаниях о гибели Варвары и Заруцкого. Помнил, как помогал им прийти к власти, которую они не смогли удержать. И вот — Квитка, племянница российской царицы-императрицы, продаёт себя на невольничьем рынке, чтобы спасти своего брата Анджея.

Не понимая, зачем мне это, я купил девушку на год. Пусть присматривает за выкупленными мною детьми и выхаживает своего брата на борту моего флагмана.

Миссия нашего флота в Средиземном море закончилась. Неделю назад мы разгромили католический флот здесь, у острова Мальта. А перед этим взяли хитростью и столицу островного рыцарского Ордена. Мы высадили батальон морской пехоты(500) у мальтийской деревеньки Марсашлокк. Глава Ордена выслал против нас полк аркебузиров, который угодил в нашу ловушку и сдался в плен. Пленённый капитан, командир полка, предложил свои услуги по взятию крепости. Он согласился провести моих солдат внутрь мальтийской столицы и нарисовал план, как добраться до сокровищницы Храма. Мы так и сделали. Захватили ворота города, а в цитадель попали по потайному входу, указанному ещё одним доброхотом.

Затем было морское сражение у острова. Венецианцы, генуэзцы и испанцы собрали всё, что смогли — около сотни галер и с десяток галеонов и галеасов. Они мечтали повторить полувековой успех в разгроме османского флота при Лепанто. Тем более, что у осман на Мальте было всего десяток галер и пять галеотов. Вместе с моими двенадцатью кораблями (шесть фрегатов, четыре баркентины и два брига) и пятью английскими боевыми галеонами мы уступали Католическому флоту по количеству кораблей в три раза. Поэтому, едва подойдя к острову, противник ринулся в бой, отбросив всякие сомнения.

Боевой особенностью галер было то, что тяжёлые пушки находятся на носу корабля. Поэтому эскадра противника шла на нас клином и огонь по нам могли вести только корабли первого десятка. Мы же, пользуясь преимуществом в скорости, сделали круг из наших двенадцати кораблей и с расстояния в три кабельтовых(555 м) накрывали переднюю линию противника бортовыми залпами. Галеры, получив тяжёлые повреждения, раз за разом вываливались из строя, внося хаос в порядок Католической эскадры. Вот так, играя с противником в «кошки-мышки», мы притворно отступали, раз за разом выбивая из строя лучшие корабли противника. Когда число выбывших вражеских кораблей превысило два десятка — мы построились в линию и пошли на сближение с неприятелем. Пудовые ядра наших «единорогов» прошивали борта чужих галер и галеасов. Мой флагман нацелился на большой флагманский галеас венецианцев, что разворачивался к нам для залпа. Мы успели резко довернуть первыми. Наш бортовой залп двадцати единорогов под ватерлинию — и чужой флагман медленно начинает погружаться в пучину.

Дезорганизованные корабли флотилии противника пустились в бегство. Вот тут османы с англичанами и показали свою удаль. Вместе с нами захватили два десятка вражеских кораблей и ещё три десятка пустили на дно. Флот Католической Лиги на Средиземном море приказал долго жить. У нас тоже были пробоины и потери в личном составе. Но не критичные. Среди пленных моряков нашлось много охочих послужить нам и османам. В это время многие сражались за тех кто платит, а не за свою страну.

Я объявил Мальту российской территорией. Османы и англичане хоть и были недовольны этим, но сделали хорошую мину при плохой игре. Решили провести парад на улицах портового города. Начался ливень, османы отказались, а англичане прошли толпой. Нашим же морякам пришлось идти строем по лужам. https://vkvideo.ru/video618370907_456239881?ref_domain=yastatic.net

Место действия: Ханьян(Чосон).

Время действия: апрель 1617 года.

Хана(Аня), королева-регент Чосона(Кореи).

Ну почему? Почему мне так не везёт? Ещё недавно всё было замечательно. Я вышла замуж, родила сына, во дворце и в столице всё было спокойно. Мой муж, сын императора Поднебесной, круто разобрался с придворными партиями. Сначала встал на сторону одной и объявил соперников смутьянами. Отобрал у тех землю и всё имущество и отправил в ссылку. А потом и с «победителями» такое провернул. Казна королевства увеличилась вдвое. Оставшиеся во дворце чиновники стали тише воды, ниже травы.

Контроль столичных чиновников над армией был прекращён. И хорошо, что теперь полками командуют люди, посвятившие жизнь армии, а не случайные люди из королевского дворца ни разу не участвовавшие в битвах.

Наряду с конфуцианской академией-университетом Сонгюнгван, в столице открылось военная академия в которую принимались дети из знатных семей дворян-янбанов. Через два года в армии будут грамотные командиры рот и батальонов.

Я попросила мужа дать денег на открытие новых школ, больниц и типографий. Он был не глупым человеком и дал деньги на это. Был…

Прошлой осенью мой муж, китайский принц Чжу Чансюнь, уехал на инспекцию крепостей на границе. Там попал в засаду, устроенную маньчжурами, и был убит. Моего сына объявили королём, а меня — королевой-регентом.

Недавно прибыло российское посольство чтобы заключить торговый и секретный военный договор. Мы, по зову наших союзников, должны были вместе выступить против маньчжур, что набрали сейчас огромную силу. Если все маньчжурские армии-знамёна ринуться на Чосон — нам не устоять.

Прежде всего я повысила жалование в королевской армии. Эта мера остановила дезертирство солдат и их уход в банды разбойников свирепствующих на всех дорогах Чосона. Я предложила амнистию для разбойников без наказания. Вот только своё оружие они должны были сдать в королевский Арсенал. Несколько тысяч бандитов вернулись к мирной жизни. Я же вкладывала деньги в мануфактуры по производству кремнёвых мушкетов и чугунных пушек. Аркебузы, что делались раньше для королевской армии, по всем параметрам уступали мушкетам. А чугуна в Чосоне делали много, особенно в горных северных провинциях. Из королевства Рюкю я наняла за хорошее жалование полсотни офицеров и капралов для создания полков нового строя. У кочевников не будет шанса в битве против моей новой армии, если все полки мы сделаем по этому образцу.

Пока шло создание полков нового строя, я пересмотрела ряд наиболее одиозных законов и смягчила положение корейских крестьян. Так же я разрешила сдачу экзамена на должность государственного чиновника представителям всех сословий, а не только из семей дворян.

Кроме того мною были отменены многие ограничения на торговлю. Теперь в каждой деревне могла быть организована артель, которая занималась продажей выращенного урожая и произведённых в деревне товаров. Это резко повысило благосостояние крестьян и поступление налогов в казну. Торговля с российскими купцами и с Меховой компанией за последние два года удвоилась, что принесло хорошие деньги.

Кроме того, я предписала использовать все свободные земли, не используемые под посадку риса и ячменя(два урожая в год), под картофель(батат), тыквы, перец и кукурузу. С каждого нового очищенного участка земли крестьяне могли три года не платить налог в королевскую казну. В каждом районе создавался новый зерновой склад, который распечатывался в случае неурожая.

Всё бы хорошо, но вот маньчжуры…

Место действия: Москва.

Время действия: май 1617 года.

Леонтий Злобин, инженер, преподаватель в инженерном училище.

Почти двадцать лет назад меня, сына однодворца, по указу царя Бориса отправили на учёбу в Англию. Вернулся через пять лет, в год смерти царя Бориса. В России началась Смута и всем было не до меня. Новый царь Дмитрий Иванович повелел боярам строить мануфактуры и пригласил для этого мастеров из Европы. Вот тут то я и пригодился. Строил плотины, водяные мельницы и молоты. Потом стал счетоводом при дьяках, а при деснице Иване Заруцком стал главным инженером по строительству мануфактур. Построил их больше десятка. Дело непростое, но ни одно из них я не похерил. Тут не только за стройку отвечаешь, но и за трату казны. Меня вон, дважды на дыбу вешали при допросах. Слава Богу разобрались, кто был вором.

В Смутное время в народе начался слом сознания. Наши цари сменялись с неимоверной быстротой: Борис Годунов, затем сын его Фёдор, дальше спасшийся Дмитрий Иванович с женой Мариной, затем Василий Шуйский, после него малолетний Иван Дмитриевич с царицей-матерью Варварой(Марина Мнишек). Сейчас, слава Богу, чехарда успокоилась и царская чета правит в России крепкой рукой.

Правда, царь Виктор уехал за море бить супостата. Но и без него канцлер Головин неплохо справляется. Я же построил себе у Москвы-реки небольшую мануфактуру по изготовлению гвоздей водяным приводом. Зимой, когда река замерзает, станки работают от конного привода. Доход небольшой, но стабильный. Будь я бахарь-говорун, то был бы уже товарищем в министерстве, там грамотных людей привечают. Но и спрос велик. На новеньких «вешают» недостачи и на дыбу. Так всегда было и будет. Такова уж природа человека.

Быть главой проекта тоже непросто. Сейчас у меня уже нет здоровья, чтобы ехать в поле и месяцами жить на стройке. Семья у меня. Живём в Москве в большом доме с челядью. Этой зимой в Сокольниках открылось училище, где учат инженерным и горным наукам. Вот я там и служу преподавателем в чине титулярного советника. «Ваше благородие». Директор инженерного училища Эдмуд Гантер, мой приятель по учёбе в Оксфорде, на новогодней ассамблее подходил к царице и выхлопотал повышение для себя и всех преподавателей. Буду вскорости «Вашим высокоблагородием». А Гантеру за его счётную линейку и за навигационный квадрант царица пожаловала генеральское звание тайного советника.

В позапрошлом году во время последней моей стройки удалось купить во владение поместье под Воронежем, выставленное казной на продажу. Десять крестьянских дворов и усадьба. Перед отъездом в Москву я нанял в деревню толкового курляндца-управляющего. Видел я, как в царских поместьях неподалёку выводят диковинное растение — подсолнух. Рядом с полем летом ставят дубовые пчелиные соты. Мёда с одной десятины собирают около двух пудов. А ещё семена подсолнуха на семечки сушат и продают на рынке. Но самое главное — из подсолнуха некоторые крестьяне жмут годное масло, а жмых используют на корм скоту. Ручная маслобойка за сезон даёт несколько бочек хорошего ароматного масла. Я у себя в имении поставил сначала водяную, а затем и конную маслобойку. Сто бочек масла на торг отвезли. Хорошие деньги.

Канцлер Головин как услыхал про подсолнечное масло, так сразу и забрал к себе моего курляндца-управляющего. Тот теперь будет заведовать строительством маслобоен в царских поместьях. Да уж. За десять лет урожаи на царских землях удвоились. И это не считая картофеля, кукурузы и подсолнечника. Все закрома битком набиты, строят новые.

А то, как война идёт, во многих деревнях и не слыхали. Отдают раз в год по рекруту, на этом всё. Не то, что в Смутное время, когда каждый проходящий отряд старался всё выгрести из амбаров и увести с собой всю живность. Нынче крестьяне особо не бедствуют. Налоги хоть и увеличились, но зато барщину снизили вдвое. Крестьянин может теперь и на своей земле работать и от мануфактур брать сырьё на обработку. Надомник перерабатывает шерсть в пряжу или пряжу в ткань и зарабатывает деньги. Богатеет русский народ и молится за своих благословенных царя и царицу. Ну, а то, что наряжаться в Москве стали по-иному и ассамблеи играть — на всё воля Божья.

Место действия: поле под Магдебургом(Германские земли).

Время действия: июнь 1617 года.

Михаил Гофман, капрал-снайпер Первой гвардейской Бригады.

В прошлом месяце Варшаву и левобережье Польши наши войска изрядно прошерстили. Всё имущество противников сражавшихся против нас подлежало конфискации, а таких в Польше было почти половина шляхты. Всё добро вывозилось на склады Правобережья, а дом и земля продавались на аукционе. Окрестные помещики покупали хорошие дома и земли почти задаром.

Только что закончилось сражение под Магдебургом. За двадцать лет службы не помню я такой «кровавой бани» как за эти три дня. Имперцы и поляки собрали под Магдебургом вояк со всей Европы. Тысяч сто, никак не меньше. А у нас всего две дивизии да и те потрёпанные — тысяч двадцать пять. Впрочем и у нас и у них хорошо если половина в линии баталии стояла. Остальные в резерве, на охране обозов и мостов или вовсе нестроевые: музыканты, лекари и санитары, писари, каптенармусы, обозные, повара, водовозы, конюхи, кузнецы, оружейники, портные. В нестроевых бывало от трети до четверти солдат из полка.

Вот и у нас в двух линиях стояло тысяч пятнадцать. Это я с холма перед битвой так прикинул. Нашей роте конных егерей дали задание выйти во фланг врагу и с тысячи шагов стрелять по неприятельской батарее за рекой Эльба. Задачка непростая. Но выполнимая. Чтобы точно за тысячу шагов попасть в людей на батарее нужно чтобы ни ветра, ни тумана не было. Стрелять нужно залпом, как из мушкетов по вражескому батальону. Прилетающий ниоткуда рой пуль за пару минут выведет из строя как минимум половину канониров и их прислуги. Не о какой нормальной стрельбе эта батарея теперь мечтать не сможет. Неприятель из-за реки достать нас никак не сможет. До предмостных вражеских укреплений на этом берегу реки как минимум полверсты — тоже опасаться нечего. Поэтому после десятка залпов мы верхами ушли в поле. Перед нашим лагерем наткнулись на группу горожан, что бежали из Магдебурга. Рассказанное ими повергло в трепет даже меня, опытного вояку.

Один из богатейших германских городов имел несчастие присоединиться к Протестантской Лиге. За это он был осаждён имперскими войсками, взят с боем и разграблен. Почти все мирные жители Магдебурга и окрестностей были убиты доблестным католическим воинством. Сыновей убивали на глазах родителей, чтобы те отдали спрятанные деньги и драгоценности. Когда сыновья закончились, то на глазах пленных мужей стали насиловать их жён и дочерей, это продолжалось несколько дней. Солдатня упивалась властью над несчастными людьми. Трупами был завален весь Магдебург и окрестности. Герцог Баварский Максимилиан повелел вывести солдат из города для предупреждения вспышки чумы. Встреченные нами горожане были одними из немногих спасшихся.

На утро второго дня Первая Гвардейская Дивизия Ферштейна пошла на штурм предмостного укрепления. Нашей егерской роте поставили задачу обстреливать редут неприятеля из рощи на холме, откуда был выбит вражеский батальон. За деревьями не спрятаться — толщина ствола не больше двух пальцев, остальное вырубили. Поэтому по приказу ротного строим стену из трупов имперских солдат. Невысокую, в аршин(71 см) высотой, но этого достаточно чтобы вести огонь и перезарядку встав на колено. Каждый из нас делает по несколько выстрелов когда к нам прилетает тяжёлая картечь с замаскированной прибрежной батареи. Наши четвертьпудовые единороги тут же открывают пальбу по открывшейся цели. Вражеским канонирам теперь не до нас. На них самих сыпятся ядра и рой тяжёлой картечи. Мы продолжаем методично выбивать защитников предмостного укрепления. Когда один из наших гвардейских батальонов бросается на редут, то защитники бегут по мосту, спасаясь то неминуемого плена или гибели. Гвардейцы в таких случаях не останавливаются, а врываются на редут противника на плечах отступающих. Следом за первым батальоном на чужой берег переправились почти все полки Дивизии, а драгунский полк по наводке эскадрона дальней разведки захватил один из армейских обозов противника под Штасфуртом. Тысячу телег драгуны привели в наш лагерь, а пять тысяч брошенных телег сожгли в поле. Теперь у противника будут большие проблемы с продовольствием и фуражом.

Как я понял, из рассказа моего приятеля егеря дальней разведки — главные силы имперцев ждали нас севернее Магдебурга и построили редуты не реке Оре. Что ж, враги не дураки — именно туда и подошла наша Вторая Гвардейская Дивизия со штабом армии генерала Молотова. Наверное, изначально нашим планом было взять неприятеля в тиски.

Как это в тиски? — спросят некоторые читатели. У России здесь двадцать пять тысяч, а у врага сто тысяч солдат.

Так то оно так, но сколько солдат из имеющихся противник может бросить против русских? На редутах десять тысяч их снимать нельзя. В лагере рядом с редутами ещё двадцать тысяч. Тридцать тысяч в основном лагере за тридцать вёрст от редутов. И ещё сорок тысяч в гарнизонах и лагерях ещё южнее. Так что в атаку против Второй Дивизии могут пойти не такие уж большие силы.

Наверное, командующий имперской армией герцог Баварский Максимилиан примерно так и думал. Он, как оказалось решил уничтожить наши дивизии по частям. Сначала нашу, а потом и Вторую на реке Оре.

На третий день напротив позиций наших двух передовых полков собралась невероятная орда имперцев — почти пятьдесят тысяч. Идти в бой такой оравой на поле шириной в одну версту они не могли физически. Поэтому пошли в наступление пятью волнами. Если не первой то второй или третьей планировалось нас выбить из береговых укреплений у монастыря Фрозе, который был превращён нами в небольшую крепость.

Пороха и картечи у нас было навалом, благодаря захваченному имперскому обозу, а вот с ядрами было похуже. Нашим пушкам подходили только ядра сделанные в России по царскому стандарту. Европейские захваченные ядра были чуть меньшего калибра и для точной стрельбы не годились. Что ж будем стрелять картечью. Мой десяток егерей посадили в самую высокую башню монастыря, чтобы мы следили за обстановкой и вели прицельный дальний огонь.

В полдень на наши полки началась атака. Первые ряды атакующих были сметены залпами единорогов и пехоты. Но вторая волна заставила биться наших солдат в рукопашную. Тут на помощь двум полкам пришли два полка второй линии которые отбросили неприятеля от наших позиций. Вторая и третья волна наступающих перемешались и атака захлебнулась. Вражеские полки отошли на перестроение.

В этот момент я увидел, как на поле к строящимся имперским полкам выезжает кавалькада разряженных всадников.

Не иначе герцог, — подумал я тогда.

Рассуждать и спрашивать команды было некогда.

— Целься по первому. — прокричал я своему десятку и достав дальномер добавил. — Поправка на дальность тысяча двести шагов.

Настроил прицельную планку и приладил винтовку к амбразуре. Мне за второй Георгиевский крест дали новую винтовку с откидной прицельной планкой. Там были насечки на сотни шагов до полутора тысяч.

— Приготовиться! Пли!

Башню затянуло пороховым дымом. На линии прицела происходит какая-то катавасия и суета.

— Приготовиться! Пли!

Сквозь дым мало что видно. Но, пока заряжаю и ставлю капсюль «молоко» немного рассеивается.

— Приготовиться! Пли!

Суетная процессия удаляется. Кажется, нескольких уносят на руках. Не зря стреляли.

Как потом оказалось, мы убили командующего имперцев — Герцога Баварского. Сменивший его на посту главнокомандующего — генерал граф Дампьер скомандовал начать вторую атаку.

Через час всё поле перед нашими позициями было покрыто телами убитых и раненных. Имперцы потеряли в двух атаках более десяти тысяч человек. Наши четыре пехотных полка тоже проредились более чем наполовину. Наш генерал поставил вперёд два полка из резерва, а за ними два полка спешенных драгун.

Третья атака была самой страшной. Враг несмотря на огромные потери вновь ворвался на наши позиции. Началась рукопашная. Мы начали потихоньку отступать к мосту и в этот момент к нам подошло подкрепление. Два драгунских полка Второй Дивизии были посланы к нам на подмогу и проехали за полтора суток почти восемьдесят вёрст(85 км). Их удары во фланг наступающим решили дело. Противник отошёл. А затем ночью имперская армия начала отступление на юг к Лейпцигу…