Бастард. Книга третья. Потоп

Глава 8

Все крупные современные состояния нажиты самым бесчестным путем.

Шутка. Хотя…

Место действия: Тула.

Время действия: май 1616 года.

Мелентий Головин, канцлер России.

Кручусь. Кручусь, как белка в колесе. Царица Феодосия была недовольна работой канцлера Семёна Прозоровского и при первом же случае отправила его на губернаторство в Пруссию. А меня, значит, на его место. И задачу поставила — увеличить доход казны за два года вдвое. Это не считая сборов с новых территорий (Пруссия и Малороссия).

У Государя прошлой осенью в Москве произошёл конфликт с канцлером Прозоровским по реформам. Причём, царь был виноват. Он требовал от канцлера всего и сразу, но так не бывает. Толковых чиновников в России пока ещё не много. Почти все назначенцы делают кучу ошибок, а царь всего требует быстрее и качественней. Царица встала на сторону своего бывшего фаворита Прозоровского, который хоть и женился прошлой осенью, но не перестал смотреть на Феодосию восхищёнными глазами. Государь, оставшись в меньшинстве, решил делать то, что у него хорошо получается — воевать. И уехал из Москвы.

До этого конфликта Прозоровский пытался наладить сбор денег после переписи населения, но не вышло. Грамотных людей в губерниях с гулькин нос. А он брал на службу дворян-краснобаев и прощелыг, которые только на словах могли наладить сбор налогов, а на деле набивали свой карман. Потом из этих дурней деньги на дыбе вытряхивали, но дело то не делалось…

Царица Феодосия и раньше не была милой зайкой, а после покушения и вовсе стала медузой Горгоной. Правда, на плаху людей не посылала. Зачем? Обновлённая Боярская Дума посылала причастных и непричастных сначала на дыбу, а потом и в Сибирь вместе с семьями. Государыня разрешала ссыльным оставить малых сыновей в царском сиротском доме в Москве. Там и грамоте и военному делу обучают. Лучшие смогут потом поступить в Суворовскую военную школа. В пятнадцать лет стать капралом номерной Бригады не так уж и плохо. А через год можно и в военное училище без экзамена. Сын за отца не ответчик…

За первые три года царствования государыни Феодосии казна изрядно пополнялась землями и прочим конфискованным имуществом злоумышленников. Несколько сотен боярских, дворянских и купеческих семей поехали на стройку речного Сибирского пути. Остроги, причалы, верфи, мануфактуры и дороги требовали работников. Царица добрая меняла смертные приговоры на ссылку с конфискацией.

Впрочем, грамотных людей не хватало и царица вернула из ссылки несколько семей не особо запятнавших себя во время бунта боярина Романова-Каши.

Среди них был и Василий Шереметев, боярский сын. Год назад я взял Василия Шереметева в Министерство с низшим чином коллежского регистратора. В Министерствах был постоянный недобор людей, поэтому многие дела шли не шатко не валко. Не хватало грамотных, чтобы разобраться в деле и доложить столоначальнику. Шереметеву я дал за усердие звание губернского регистратора, а это уже чин армейского поручика. Чую, что этот Вася далеко пойдёт. Вон, царица его, вроде как, в свои секретари метит.

Прозоровский был хорош на поле боя, где он хорошо знал военные хитрости. А в подковерной борьбе в Боярской Думе и в Земском Соборе он был не силён. Там нужно было быть гибче и хитрее, как наша царица. Она с кровью Рюриковичей впитала, что люди любят деньги и власть. Нужно с ними этим делиться. Давать в управление «жирные» царские мануфактуры, чтобы нужный человек сидел на крючке и давал свой голос за то, что ей было нужно. А так, Прозоровский не смог лбом стену прошибить — и в отставку… В деревню, в глушь, в Кёнигсберг )))…

Я же представляю, что нужно сделать для удвоения казны. Во-первых, вместо посошного налога ввести подворный. Это увеличит поступления от этого налога почти на четверть. Во-вторых, в области Войска Донского Государь в прошлом году распорядился на новой мануфактуре смешивать каменную соль, известняк(мел) и древесный уголь. Получался белый порошок — зода(так называли соду), которая нужна для производства стекла. Пока строилась на Дону стекольная мануфактура, зоду приходилось возить флиботами в верховья Дона. Далее на Измайловскую стеклянную мануфактуру, где производство выросло вдвое. Там уже научились лить красивую посуду и стеклянные бутыли-штофы(десятая часть ведра). Теперь не было проблем с доставкой полугара и настоек в казённые трактиры(ещё один пункт наполнения царской казны). Посетители трактиров быстро смекнули, что в запечатанных смолой штофах -неразбавленное вино, а в розлив продавался какой-то шмурдяк. Тоже самое поняли и за границей. Начали мы эти штофы отправлять в Англию и Голландию. Естественно, не пустыми, а с «огненным зельем». Сдаётся мне, что наша выгода от такой торговли может быть сравнима с вывозом зерна в Европу. В-третьих, нужно удвоить добычу соли на озере Баскунчак. Там можно гору сложить из этой соли. Я уже распорядился построить второй причал во Владимирской слободе на Волге. Будут солью не один(100 т), а два флибота в день загружать. А соль это те же деньги. Чумаки на Днепре и на Дону тоже должны увеличить привоз соли. В Крыму розовую соль добывают для поставок султану в Стамбул. Удвоим её добычу и будем в Европу за золото-серебро продавать.

В-четвёртых, нужно снова наладить выпуск курляндской бронзовой(латунной) монеты(пятак, алтын, копейка, деньга и полушка). Материалов(шведская медь и Малаккское олово) истратим на двадцать тысяч рублей, а монет сделаем на двести тысяч. Благо оборудование и специалисты в Курляндии целы. В-пятых, Строгановы на Урале и в Сибири по царской милости за двадцать лет открыли почти пятьдесят шахт и рудников. Нужно и честь знать. Пусть заплатят налоги и недоимки. Это десятки, если не сотни тысяч рублей. В-шестых, всю киноварь из Запорожья, что применяют для добычи золота и серебра нужно свозить на царские склады для использования на наших рудниках и к отправке на рудники и шахты Меховой компании в Новом Свете. Это даст казне золота и серебра ещё на десятки тысяч рублей.

И главное — нужно увеличить посевные площади у государственных крестьян. С увеличением производства железа, в деревни и поместья который год потоком идут новые плуги и сохи-косули, косы-литовки и заступы, грабли и вилы. Крестьяне теперь могли обработать вдвое больше земли против прежнего. По царскому указу началась распашка заброшенных и запустевших земель. Государственным крестьянам предписывалось перебирать за зиму семенной фонд, отделяя здоровые зёрна от порченных. Благодаря этой простой мере, удалось увеличить урожайность зерновых почти наполовину. В царские поместья были посланы специалисты по четырёхполью из Европы, а с ними наши ученики. Европейцы через два-три года уедут, а наши наберут себе новых учеников. Сотни поместий уже перешли на новую систему, получив для этого тысячи новых племенных голов лошадей, коров, овец, свиней. Скотина была одним из ключевых пунктов новой системы. Навоз было необходимо вывозить на поля для увеличения урожая.

Так же продолжим переселение крестьян из низкоурожайных районов Севера и центра России в южные районы(Малороссия, Дон, Кубань, Нижняя Волга). Там урожайность зерновых вдвое, а то и втрое выше обычной.

Нужно продолжить увеличение площадей под посадку картофеля, подсолнечника, кукурузы, томатов. Голод перестанет висеть дамокловым мечом над Россией.

Хорошо, что с Красноярских Столбов и с Берёзовских россыпей на Урале в Москву пошло золото. Пока что, сто пудов за год. Но это позволило Монетному Двору начать выпуск золотого рубля. В этом году напечатают где-то четыреста тысяч рублей. Неплохо для начала.

Со школами у нас пока большое отставание от планов Государя. До открытия Московского, в России был Себежский университет. Десять гимназий и пансионатов (Москва-2, Себеж-2, Ростов-на-Дону, Усть-Луга, Новгород, Псков, Нижний Новгород, Тюмень), пятьдесят пять городских и частных школ, сто сорок церковно-приходских школ. Теперь добавился Московский, Рижский и Кёнигсбергский университеты, а количество гимназий и школ на наших землях почти утроилось.

Учителей не хватает, всех более-менее грамотных попов уже пристроили в школы. Жалования учителей, по приказу Государя, увеличивают год от года. Многие грамотные иностранцы ради денег уходят с военной службы в Европе в российские учителя.

Под присмотром Дарьи Кировой в Москве вышла первая печатная энциклопедия «Зерцало великое». Она начала печататься в типографии Бурцова тиражом в пятьсот экземпляров для царской и министерской библиотеки, а также для университетов и гимназий. Я себе тоже купил. Десять рублей за толстую книгу в хорошем переплёте — не так уж и дорого. По моему примеру и многие министры купили.

Государь сразу отменил заповедные лета и предложил перед отъездом ограничить барщину тридцатью днями в год. Но Боярская Дума не утвердила и осталось шестьдесят дней в год барщины.

В армию теперь верстают по-новому. Сначала всех рекрутов направляют в губернские учебные полки, где капралы палкой учат ходить строем и быстро заряжать мушкет. Половина лучших рекрутов потом идёт на пополнение старых и создание новых Бригад, а остальные за половинное солдатское жалование — в строительные батальоны на царские мануфактуры, переволоки, паромы и на строительство городских дорог и губернских торговых путей.

Ярославский купец Надей Святешников наладил поставку икры из Астрахани до Стамбула. За год наша казна заработает только на продаже этой икры за границу почти тридцать тысяч рублей.

Помню я его. Два года назад поручил я этому Надею поставить медеплавильную мануфактуру на уральской реке Пыскорке. Там уже дают медь в Тюмень для колоколов и для посуды. Сто пудов за год. Для быстро заселяемой Сибири этого количества меди уже не достаточно. Нужны новые мануфактуры.

Был я дважды у Святешникова в его московском дворе. Младшая сестра купца, Антонида, приглянулась мне. Приняла при второй нашей встрече подарки и сказала добрые слова. Спросил её, пойдёт ли за меня? Она согласилась. Летом свадьба. Хватит мне уже сговорчивых вдов и непутёвых баб. Пора семью строить.

На прошлой неделе в Арсенале принимали новую партию дорогущих винтовок, как их прозвал Государь. Шесть с половиной фунтов серебра(около 3 кг) или почти пятьдесят рублей золотом. Дорого? Дорого! Но снаряжение польского крылатого гусара и его пахолика(товарища) примерно составляло: 2000 злотых за двух боевых коней и 1000 злотых за двух лошадей попроще; конская сбруя, седло, сабля, шкура леопарда, крылья, доспехи — всё в стиле «дорого-богато» — 1500 злотых; 4 дешёвые лошади и воз с вещами — 350 злотых; 4 мушкета и 4 пистоля — 150 злотых. Итого: пять тысяч серебряных злотых общим весом почти сто фунтов(44 кг). Наш егерь с дорогой винтовкой обходился в десять раз дешевле.

Марэн ле Буржуа объяснил мне, почему многозарядные карабины не пошли в производство, а эта винтовка пошла. Оказалось, что многие детали винтовки(кроме ствола) несравнимо проще, чем у многозарядного карабина. И ломается винтовка не так часто, да и починить её может практически любой оружейник. А главное, это поразительная точность и дальность стрельбы до тысячи шагов(700 м). Гладкоствольный карабин с уменьшенной навеской пороха прицельно бьёт на пятьдесят, а в направлении чужого строя на двести шагов. То есть дальность стрельбы ближе, чем у обычного мушкета. Только скорострельность высокая. Такие многозарядники хороши для дворцовой охраны или в засаде для стрельбы в упор, а не на поле боя.

Ситуация с вооружением номерных Бригад была напряжённой. Государь повелел убрать в крепостные арсеналы всё фитильное оружие. Мол, негоже таким воевать. Захваченные в бою старые ударно-кремнёвые мушкеты и мушкетоны в мастерских приводили в божеский вид и в войсках вручали новобранцам. Все российские оружейные мануфактуры производили за год около десяти тысяч мушкетов, мушкетонов, пистолей, револьверов и теперь вот винтовок. Револьверы и новинки-винтовки составляли около десятой части выпускаемого оружия по причине дороговизны и сложности изготовления. Они были предназначены для вооружения офицеров, а так же создаваемых егерских взводов(в каждом пехотном полку) и егерских рот(в каждой Бригаде). За год требовалось поставить в армию более тысячи и револьверов и винтовок. В Европе такого не делают — слишком дорого выходит. Что ж… Егеря покуда постреляют из перенарезанных штуцеров(что постепенно заменят на новинку), а там глядишь и винтовки во всех царских мастерских освоят. Частным оружейникам оборудование и приспособления для винтовочных стволов не дают. Нет им надёжи. Могут сделать копию да и тайком в Швецию или в Голландию отправить. Там им за этот секрет сундук золота отсыпят. А то и два. Кража идей в оружейном деле процветает с давних времён. И на это заточены многие приезжающие якобы купцы, послы и прочие. У нас тоже такие люди есть за границей. Аллен Даллес регулярно приносит бумаги Марэну ле Буржуа и тот находит в ворохе идей нужную, которая внедряется потом во всех царских мануфактурах.

Ну так о винтовке… Как говорил Марэн, браться за её доводку было страшновато. С изготовлением ствола, витого внутри, пришлось поломать голову. Но, то одна светлая голова среди оружейников, то другая, находили пути постепенного решения очередной проблемы. Мы научились быстро и качественно делать такие витые стволы.

Второй проблемой был капсюль, с помощью которого зажигался порох. Мой друг, приехавший из Франции, шесть месяцев бился над этой проблемой и решил таки вопрос. Теперь эти капсюли выпускают в секретной мастерской. Сама мануфактура и семьи работников живут в затыненном посёлке под охраной. Им внутрь и еду, и одежду привозят, чтобы не выходили наружу и не встретились бы с иноземным лазутчиком. Как по мне — идея так себе. Среди десятков людей всегда найдётся парочка, которую можно подкупить. Таких примеров по Европе полно. Даже из Китая способ изготовления шёлка украли…

И в чём проблема? — спросят меня другие люди, — Бери эту винтовку и капсюли на поле боя, и делай копию. Вся беда в том, что оборудование для стволовой мастерской очень сложное, а горючий материал для капсюля ох как непрост в изготовлении.

Короче, делаем в Туле пока по двадцать винтовок в месяц. Задание Государя на следующий год — сто штук в месяц. Ему нужно за пару лет всех егерей винтовками вооружить. Вот тогда и начнётся потеха. Егеря с орлиным взором смогут за тысячу шагов выбивать цели: генералов и офицеров, канониров и крылатых гусар. Царь сам пробовал стрелять на такое расстояние. Из десяти выстрелов в нарисованную на заборе фигуру попал два раза. А его егеря-охранники по шесть-семь раз из десяти. Но то не на поле боя и в безветренную погоду. Хотя, и на поле битвы не всегда ветер гуляет. Вот тогда длинные витые винтовочные пули и соберут в стане врага свою кровавую жатву.

Захожу в Торговых рядах в купеческую лавку покупаю фунт кофе. Молодой приказчик долго считает сумму. Я нервно улыбаюсь, стараясь не выйти из себя после тяжёлого дня. Выходит купец, кланяется, узнав, и, увидев такое, говорит парню, отбирая счёты:

— Всё! Свободен! Увольняю без оплаты!

Я развожу руки:

— Зачем же так жестоко? Он же молодой. Ещё научится.

Купец подмигивает мне, дав приказчику леща:

— Да шучу я так. Сын это мой. Шучу…

Место действия: Виго(Испания) .

Время действия: май 1616 года.

Виктор Первый, российский царь, попаданец.

Почти догнали! Мы почти догнали «серебряный» флот… Впрочем, обо всём по порядку.

Под Кадисом в феврале мы добыли сведения, что в апреле-мае в Кадис или в Виго прибудет «серебряный» флот из Нового света. Миллионы серебряных монет, как минимум, несколько сундуков с золотом и драгоценными камнями. Это было примерно половина годового бюджета России. Грех было упускать такой куш. Мы собрали на складах у близлежащих портов всё что было можно и дежурили вместе с англичанами у Азорских островов, которые обычно «серебряный» флот посещает перед прибытием в Кадис. Но испанцы, шедшие на Азоры, как то узнали о нашем присутствии и пошли на север в Виго. Наша патрульная баркентина, увидев в пятидесяти милях от островов их удаляющуюся эскадру, сообщила по прибытии и мы бросились в погоню. Почти настигли перед портом Виго. Англичане безнадёжно отстали.

Во время погони я в свободное время развлекался разговорами с пленником-писателем Лопе де Вега. Этот офицер попал к нам на одном из сдавшихся нам в плен кораблей. Я согласился отпустить его за копию пьесы «Собака садовника»(Собака на сене) и за рукописный рассказ по истории Испании. Лопе де Вега согласился сделать копию пьесы и написать исторический очерк так как хорошо знал историю Реконкисты.

Офицеры флагмана, моряки и солдаты развлекались в свободное время разрешёнными играми: шахматы, фехтование на деревянных саблях или шестах, аттракцион стрельбы марсового егеря Петра Кошки. Представление Кошки заключалось в том, что кто либо из офицеров ставил в хлебный мякиш на полено серебряную или золотую монету, а егерь с пятидесяти шагов с марсовой площадки попадал в эту маленькую цель и забирал её, как выигрыш. Я тоже, думая о лаврах и аплодисментах, залезал наверх и дважды стрелял по золотой гинее. Не попал. А вот Кошка попадал в шести случаях из десяти. Стрельба из качающейся, как маятник, площадки и впрямь требовала идеального глазомера и опыта.

Не завидую я вражеским стрелкам и офицерам, которых егерь возьмёт на прицел.

Впрочем, я не завидую и тем кораблям, которые попадут под бортовой залп наших фрегатов. Полупудовые единороги(152 мм) верхней палубы и пудовые единороги(196 мм) нижнего дека легко прошивают борта любых кораблей, кроме «толстокожих» линкоров. Но их было пока всего четыре штуки. Три английских и один французский. Наши союзнички.

Но англичане отстали, а испанский серебряный флот(десять галеонов) прошмыгнул в порт Виго на разгрузку. Пять боевых испанских галеонов встали в фарватере под защитой своих береговых батарей из шестидесяти 24-фунтовых пушек. Сходу прорваться и взять «серебряных» на абордаж было весьма проблематично. Мы взяли на пойманной шхуне лоцмана с картой и я придумал план.

В нашей колонне будет десять кораблей: впереди четыре «толстокожих» фрегата(42п), за ними три баркентины(24п) и следом три флейта(20п) с абордажниками. Два самых медленных флейта я оставил в резерве, забрав с них стрелков и абордажников.

Наши приготовления к рейду заняли пару часов. В полдень под хороший ветер мы начали разгон до 6–7 узлов. Противник не сразу понял, что мы задумали… Наши канониры на учениях попадали в цель, стреляя с ходу на расстояние в три кабельтовых(555 м). Вот наша колонна и била брандскугелями по чужому флагману, который вскоре заполыхал и взорвался. Нос нашей колонны обогнул испанскую «линию», что дала пару залпов в «молоко». Мы не отказали себе в удовольствии врезать по корме ближнего галеона. После залпов четырёх фрегатов «крайний» пошёл на дно, а оставшиеся три по ведомым им водам рванули с линии огня к противоположному берегу бухты, освободив фарватер. Береговые пушки, настроенные на стрельбу по дальним морским квадратам, не смогли точно прицелится и дали неточный залп. Ядра просвистели над нашими мачтами. Мы прошли в ста саженях от берега, угостив орудийную прислугу залпами тяжёлой картечи.

При нашем заходе в порт, там началась паника. Народ с кораблей побежал на землю. Ни о какой организованной обороне речи не было. Редкие вспышки сопротивления гасились картечью с верхних палуб и выстрелами марсовых стрелков. Через полчаса «серебряные» корабли были наши. Ещё через полчаса мы высадили в порт батальон морской пехоты с двумя четвертьпудовыми единорогами. Ближайшие к порту улочки обезлюдели после выстрелов картечи.

До вечера мы сумели перегрузить драгоценный груз с пяти галеонов, а оставшиеся пять вывели из порта, посадив на них своих матросов.

Через неделю мы сдали добычу в отделение Меховой Компании Лондонского Банка. Пятьдесят пять тысяч фунтов серебра(25 т), сот фунтов золота(45 кг, видимо, успели разгрузить), пятьдесят фунтов(22 кг) драгоценных камней и около ста тонн других товаров. Общая сумма добычи более пятисот тысяч рублей. Почти треть прошлогоднего годового бюджета России!

Россия где-то там, за туманами…