Прикладная рунология

Глава 32 О родственных связях…

— … И все из-за барона!

Я отшатнулась от шкафа, Юстас не стал удерживать, позволив мне отойти к окну. Стекло хотелось разбить. Впустить в комнату воздух, которого вдруг стало не хватать. Я рванула воротник платья. Задышала ртом. Приемная показалась маленькой. Крохотной и душной. Клеткой, сжимавшейся вокруг.

— Этого не может быть…

Губы не слушались. Пальцы сжали подоконник. Мне нужна была опора. Хоть какая-то. Потому что привычный мир рассыпался. Песком уходил сквозь пальцы. В виски застучала кровь. Стало жарко. На лбу выступила испарина.

Сзади раздался звук закрываемой дверцы. Я вздрогнула и обернулась. Герр Шенбек отошел от шкафа, артефакт в котором наверняка деактивировал. Теперь можно было говорить, но слов не хватало. Их просто не было. Никаких.

— Я не верю! Не верю! Она не могла!

Ведь так не бывает, чтобы человек, которого знаешь всю жизнь, вдруг оказался совсем другим. Чужим. Незнакомым. Бабушка любила дедушку! Она спрашивала о его работе. Они пили вместе чай у камина в гостиной, где я играла на ковре или лежала с книжкой. Они ходили на ярмарку под руку, и дедушка покупал мне яблоки в карамели. С бабушкой никто не разговаривал, но она улыбалась! Она всегда улыбалась…

— Мне очень жаль, фройляйн, — тихо и без малейшего намека на издевку произнес мужчина.

Я вскинула на него взгляд. Если бы не он, мы бы здесь не оказались!

— Вы… Вы меня обманываете. Это неправда!

Каблук ударил о пол с глухим звуком, но в голубых глазах не плясали молнии. Строгое лицо не дрогнуло. Юстас ничего не пытался отрицать, и этим только подтверждал все, что происходило за стеной.

— Нет! — я снова топнула ногой и бросилась через всю приемную, по широкой дуге огибая мужчину, чтобы он мне не помешал. Схватилась за ручку двери в кабинет. Замерла, понимая, что герр Шенбек лишь обернулся, но даже не дернулся в мою сторону.

Стало вдруг страшно. Ведь если открыть дверь, обман станет правдой. Знакомый голос перестанет быть бестелесным. И что мне делать тогда?

— Вам не обязательно туда входить, — неожиданно мягко отметил Юстас, и его слова стали решающими…

История выглядела столь банально, что даже странно, что опытная актриса не смогла ее раскусить. А может быть, просто не захотела? Не поверила в предательство того, перед кем преклонялась?

— Значит, барон Рохфогель виновен лишь в том, что оказался честен и выполнил свой долг?

Свадьба сорвалась, Гретхен вышла замуж за герцога Рейса. Нет, она не была влюблена в первого жениха, и уж точно не любила мужа, но… Возможно, не вмешайся дядя со своей игрой, сестра осталась бы жива. Стала бы баронессой, родила детей, нянчила внуков, продолжала бы копаться в старых архивах…

— Долг? Честность? — издевательски протянула старая злая женщина, так и оставшаяся несчастной. — Он донес о том, что его не касалось!

— Пусть так… — Кристиан взглянул в окно. Разговор его утомил, все важное он услышал, остальное можно понять без объяснений. Пора заканчивать… — Полагаю, вы хотите увидеть внучку?

Гостья подавилась на середине вздоха и захлопнула рот, которым явно собиралась озвучить еще несколько гадостей. Нахмурилась, но затем взяла себя в руки, подобралась, снова превращаясь в моложавую фрау.

— Это было бы крайне любезно с вашей стороны, учитывая причины, по которым мне пришлось приехать в столицу.

Ответить герцог не успел, потому что дверь распахнулась, и фройляйн Ланге явила себя во всей красе. Растрепавшиеся волосы, бледность, покрасневшие глаза и взгляд… Наверное так смотрел и Рохфогель сорок лет назад. С ним тоже придется поговорить, раз уж барон решил посетить столицу. Беседа не будет приятной, но хотя бы станет не столь драматичной.

— Бабушка! — голос девицы зазвенел от сдерживаемых эмоций. Она побледнела еще сильнее. Как бы в обморок не свалилась…

— Сабина, девочка моя! — фрау Ланге обернулась и поднялась навстречу внучке. — Мне сказали, что ты пострадала во время беспорядков, но оказалось, что это досадная ошибка. Ужасная ошибка! Как ты?

Бывшая актриса сделала несколько шагов, явно ожидая, что ее встретят и хотя бы обнимут, однако фройляйн за родственной лаской не торопилась. Замерла, кусая губы и сжимая и разжимая кулачки. Такая пронзительно юная и сейчас совершенно не похожая ни на Магдалу, ни на свою бабку.

— Как ты могла? — тихий-тихий голос, и на бледной коже проступают едва заметные веснушки. — Ты говорила, что он тебя бросил, что такие мужчины не заслуживают ни уважения, ни счастья, что за все и всегда платят только женщины, хотя сама…

— Дорогая, о чем ты? Что тебе наговорили эти люди? — какая очаровательная наивность и непонимание. Какая искренность. Браво!

Кристиан сдержал порыв и не стал хлопать, чтобы не прерывать представление, на котором оказался в первом ряду.

— Ты… Ты сама… Я все слышала! — сорвалась-таки на крик секретарь Герхарда. Все же слишком молодая, чтобы выдержать подобное и не проявить эмоций.

— Слышала? — Лаура наградила его укоризненным взглядом. — Да, Ваше Высочество, вас я недооценила. Решили одним махом узнать правду о прошлом и раскрыть глаза моей внучке? Что ж… пусть так.

Ее интонация менялась от слова к слову, превращаясь из искренней во властную. Чего у старой стервы не отнять, так это таланта и способности мгновенно подстраиваться под ситуацию.

— Ты даже не отрицаешь… — кулачки разжались, а плечи опустились. И девица сразу стала выглядеть лет на десять моложе. С опустошенным, растерянным взглядом потерянного ребенка.

Герцог взглянул на сына, замершего на пороге и спрятавшего руки за спиной. Довольным он не выглядел. Значит, что-то человеческое в нем еще осталось. Хотя на службе оно быстро исчезает.

— К чему? Ты выросла, дорогая. Пора отринуть детские сказки и начать жить в реальном мире. Ты — наследница сильного и богатого рода, и у тебя есть столько возможностей… Начиная с того герцога, секретарем которого ты являешься. Пусть бастард, но он — Сантамэль. И его родственники никогда не стали бы копаться в прошлом, если бы не рассматривали тебя всерьез. Не упусти свой шанс, дитя мое.

И, поставив таким образом эффектную точку в разговоре, фрау Ланге неспешно удалилась, напоследок погладив внучку по щеке. Та даже не вздрогнула и не попыталась отстраниться, глядя перед собой все тем же потерянным взглядом.

Кристиан кашлянул и пошевелился, кожа кресла заскрипела. Девушка вздрогнула, глянула на него и поспешила прочь, Юстас закрыл дверь в кабинет, не рискнув взглянуть ему в глаза. Если поторопится и сделает все, как надо, у него еще есть шанс исправить хоть что-то… Впрочем, жизнь давно отучила герцога рассчитывать на лучшее.

Плавно и бесшумно отъехала в сторону одна из панелей боковой стены, выпуская владельца кабинета из добровольного заточения. Выглядел Кениг по обыкновению мрачно, но сегодня его вид как нельзя лучше подходил ситуации:

— Какое же дерьмо эти родственные связи!

…Я снова оказалась в автомобиле, хотя и не запомнила, как именно. Перед глазами проплывали знакомые улицы, но я их не узнавала. В ушах все еще стоял голос бабушки.

«Не упусти свой шанс, дитя мое…»

Какой шанс? О чем она говорила? Герцог? Какая чушь! Какая невообразимая чушь! Как и весь сегодняшний день!

«…его родственники никогда не стали бы копаться в прошлом, если бы не рассматривали тебя всерьез…»

Всерьез? Меня???

— Вы думали, что меня интересует Герхард?

Я обернулась к приемному сыну Великого герцога, который держался подчеркнуто вежливо.

— Мне не нравились ваши тайны. И я предполагал, что Герхарду они могут выйти боком. Если бы ваш план с Рохфогелем удался, определенный урон его репутации был бы нанесен.

Такой сухой и холодный ответ, от которого внутри все закипело, хотя еще мгновение назад казалось, что ничто не сможет меня взволновать.

— Тогда вы должны быть довольны!

Голос получилось удержать, но к глазам подкатили слезы, и я отвернулась, чтобы спрятать их. Устраивать представление я не стану, достаточно того, что уже продемонстрировала.

— Вряд ли вы поверите, фройляйн, но я вовсе не доволен сегодняшним днем, — ровно ответил Юстас.

— Что так? Разве вы не блестяще выполнили задание?

Разведка. Он показывал значок в Музее. Конечно, кто еще мог влезть в чужую жизнь, чтобы выпотрошить ее и вывернуть наизнанку? Все на благо интересов семьи и государства. Угораздило же оказаться так близко от императорской семьи!

— Фройляйн Ланге!

Жесткие пальцы схватили за локоть, заставляя обернуться и снова заглянуть в глаза мужчины.

— Что⁈ Правда глаза колет? Или вы любите тыкать в нее носом других, но сами видеть не привыкли?

Ответить герр Шенбек не успел, потому что авто остановилось, и водитель тихо кашлянул, напоминая, что мы приехали.

Я рванулась из чужой хватки и сама распахнула дверцу, не желая продолжать разговор. И еще меньше желая видеть мужчину, который задался целью препарировать мою жизнь. Герцог с утра собирался уехать к фрау Шнайдер, вряд ли он вернулся, значит, у меня есть время хоть как-то прийти в себя…

Размечталась…

— Фройляйн!

Юстас нагнал меня у самых дверей, уже распахнутых дворецким. Брови старого слуги приподнялись в немом удивлении. Прошлое наше появление было более эффектно и вряд ли забылось, а сегодняшнее стало логическим продолжением… Если по столице поползут слухи, помолвке конец. Хотя какая теперь помолвка? Конрад…

Воспоминание о нем потянуло за собой откровения, услышанные в приемной, а те подстегнули злость.

— Да что вам надо⁈

Я швырнула сумочку и перчатки на столик в холле, туда же отправилась шляпа и перчатки гостя.

— У меня не было задания! Я лишь заботился о своей семье!

— И принесли в жертву мою! Скажите, чем вы в таком случае лучше моей бабушки⁈

Лестница осталась позади. Я убегала, понимая, что не выдержу этого столкновения. Не сегодня. Не сейчас, когда мысли метались как у школьницы, не готовой к уроку. Я могла лишь защищаться и убегать. И я бежала, но меня настигали…

— Она натравила вас на человека, которого сама обманула! Даже не на него, а на того, кто вообще не имел отношение к произошедшему! И вы еще сравниваете меня с ней?

Захлопнуть дверь спальни перед лицом мужчины тоже не удалось. Он оказался проворнее и буквально просочился внутрь в последний момент. Больше бежать было некуда.

— Да потому что вы ни капли не лучше! Она любила и считала, что поступает правильно! Вы тоже любите свою семью и считаете себя правым. Разве нет?

Юстас открыл рот, но сразу же захлопнул, только глазами сверкнул. И в воздухе пахнуло озоном.

— Вы ничем не лучше, — чужая злость неожиданно охладила мою. — Разница только в том, что вы на стороне императора и закона. Сейчас. Но кто знает, что будет через сорок лет?

Я не хотела оправдывать бабушку. Никакая справедливость или несправедливость не отменяла того, что она хотела использовать меня и врала. Но и мой герой-спаситель вовсе не был рыцарем в сверкающих доспехах. Как бы он не считал иначе…

— Вы меня тоже использовали. И вы это знаете. Так признайтесь хотя бы себе, что никого вы не спасали. Вы просто… просто мстили мне за то унижение в кабинете Герхарда, ведь так?

Понимание пришло неожиданно и оказалось таким простым и понятным. Задетая гордость. Предупреждения герцога. Все слилось воедино. Картинка сложилась. Вот только легче не стало.

Я отвернулась, не желая смотреть в горящие глаза. Хотелось просто побыть одной. Пусть он уйдет! Сейчас! Просто уйдет! А я смогу вздохнуть и заплакать.

На плечи легли сильные, уверенные руки, прижали к груди.

— Пусти! — я рванулась, но меня удержали, развернули.

Перед глазами оказалось лицо, по которому я попыталась ударить. Попала в плечо. И ударила снова. Но что ему мои удары?

— Легче? — спокойно спросил приемный Сантамэль.

— Отпусти!

Я уперлась руками в мужскую грудь, понимая, что вырваться уже не смогу. Сил не осталось.

— Нет. Не отпущу.

А целоваться он все-таки умел хорошо. Даже слишком хорошо. И когда под спиной оказалась кровать, я не стала сопротивляться. Я так устала бегать…

…Они расположились в креслах для посетителей, а на рабочем столе появилась бутылка шнапса и закуска из вяленого мяса. Первую стопку опрокинули молча. Кристиан сунул в рот полоску мяса, мимолетно отметив, что рука сегодня вела себя прилично и почти не болела. Пожалуй, тугую повязку можно будет снять, и к помолвке Георга он будет выглядеть достойно.

— Полагаю, мне стоит поблагодарить вас за возможность узнать некоторые тайны из первых уст… — первым начал разговор Генрих-Иосиф.

— Считайте сегодняшнее залогом нашего будущего плодотворного сотрудничества.

Глава Тайной полиции невесело усмехнулся. Он не любил быть обязанным. И привык всего добиваться сам. К текущему положению он шел годами, и дело здесь отнюдь не только в амбициях. Как ни странно, герцог Кениг искренне желал служить Империи. Здесь их интересы пересекались, однако о дружбе и доверии речи не шло. Не сложилось. И никто не виноват. Но теперь, теперь имелось нечто общее…

Нет, управлять собой Генрих-Иосиф не позволит, но и отталкивать больше не станет. А значит, можно будет немного расслабиться и посмотреть, как работает Тайная полиция под новым руководством. Если все пойдет хорошо, Кристиан с удовольствием забудет об одной головной боли.

Вторую стопку тоже благополучно осушили.

— Мало мне было сестры-идиотки, решившей заполучить императора и родившей от него бастарда, так теперь еще есть престарелая тетка-мстительница и двоюродная племянница, которая может отобрать титул у моего сына… — семейные проблемы волновали собеседника значительно больше, чем государственные. И сейчас Великий герцог его не винил. Не каждый день всплывают семейные тайны, давно и надежно похороненные.

— Не думаю, что девушка пустит документы в ход. К тому же, нужно проверить их достоверность. Одна неверная закорючка…

— Вы сами верите в подобную возможность? Жена профессора не показалась мне легковерной. Наверняка проконсультировалась у лучших специалистов. Деньги ей позволяли. Надо будет заказать проверку ее счетов. Хочу хотя бы понимать, с чем придется столкнуться в случае чего…

Использование служебного положения в личных целях. Кто из агентов им не пользовался, когда требовалось проверить жениха дочери или невесту сына? Главное, чтобы не злоупотребляли. А Кениг злоупотреблять не давал. Порядок он поддерживал исправно. Агенты, докладывающие Великому герцогу это подтверждали.

— Вы о ее существовании не знали?

— Отец не говорил о сестре. Как-то все сошлись на том, что она неудачно вышла замуж и уехала. Я был уверен, что она умерла. Магдала, та все интересовалась какими-то тайнами рода. У меня же была сначала учеба, потом служба. Не до того… Как-то раз я вернулся на каникулы и застал скандал между отцом и Магдалой. Она что-то кричала об упущенных возможностях, что ее обокрали — вы же знаете, что у нее нет магического дара?

— Конечно, — Кристиан кивнул.

Для Сантамэлей наличие у женщины дара не являлось решающим фактором, кровь брала свое. Однако многие старые рода предпочитали скрывать, если среди их наследников попадались «пустышки».

— Сестра закатила истерику, потом заявила, что все равно добьется своего, и умолкла. Полагаю, и отец, и я постарались забыть о той выходке. Если бы мы только знали, чем потом обернется ее лепет…

Улыбающаяся красавица, протягивающая руку Георгу… Ослепительная. Великолепная. Прекрасная. Пожалуй, с родной теткой у Магдалы имелось больше общего, чем с двоюродной племянницей. Обе жаждали заполучить мужчин Сантамэлей, и обе не преуспели. Даже странно, что Сабина не стремится повторить их опыт. Или не стремилась? Герхарду нужно будет все рассказать. В конце концов, теперь у него есть кузина по матери.

— Давайте выпьем за то, чтобы сегодняшние тайны оказались последними для вашего рода, — предложил Кристиан.

Кениг тост с удовольствием поддержал.