Прикладная рунология

Глава 36 Об императорской помолвке…

Во дворце было… неуютно. В целом, как и всегда. Но сегодня как-то особенно. То ли от количества людей, то ли от праздничной суеты, чуждой этому месту, то ли от внезапно нахлынувших воспоминаний, спровоцированных знакомыми покоями.

По обычаю будущего жениха должна сопровождать вся семья. Конечно, в первую очередь, отец и мать. Но остальные родственники тоже имеют право присутствовать. В прошлый раз Герхард торчал в дальнем углу гостиной и ждал, пока все закончится. Сегодня устроился в кресле у окна, оставив место в центре комнаты императрице и тетушке, которых развлекал Юстас. Кристиан как раз скрылся в дверях, ведущих спальню, чтобы поторопить Георга.

На него никто не обращал внимание, что не могло не радовать, и мысли невольно устремлялись в прошлое…

Покойный император редко вызывал его на аудиенцию. Но когда вызывал, отказаться было невозможно. Когда Герхард учился, император, назвать которого отцом не поворачивался язык, брал в руки журнал с отметками. Рассматривал его долго, словно там было, что читать, затем открывал тетради, задавал вопросы. Часто даже не по тем темам, что давали учителя. Отвечать требовалось быстро и четко. Даже если не знаешь. Лучше говорить правду, чем мучительно мяться, пытаясь вспомнить хоть что-то, и видеть, как холодеют бледно-голубые глаза.

Император ненавидел ожидание и ложь. И Герхард, как и Георг, быстро научился жить по его правилам. За незнание можно получить нагоняй, но за молчание оказаться в библиотеке на пару часов. Наедине с постоянным писком, от которого невозможно избавиться. И только тьма с ее тихим шепотом помогала справляться.

Мать в его учебу и общение с императором никогда не вмешивалась за исключением редких визитов во дворец, когда на аудиенцию приглашали их обоих. Но даже тогда она молчала или соглашалась, не смея перечить. Или надеялась вернуть себе расположение любовника? Зря. К бывшим любовницам Георг не возвращался. При дворе и за его пределами об этом знали, и, стоило одной даме покинуть апартаменты фаворитки, как на ее место сразу же нацеливались желающие.

Герцог качнул головой, стараясь избавиться от неприятных воспоминаний. Сегодня — праздник. Помолвка уже другого императора, который отнюдь не стремится водворить в свободных комнатах фавориток. И даже его букет для Сабины был скорее капризом, нежели серьезным намерением, ведь Георг так легко согласился забыть о секретаре. А в императорском кабинете все еще стояло фото Надин…

Покойную невестку Герхард помнил. И пусть они не дружили и мало встречались, но она оставила о себе приятные воспоминания и легкую грусть. Сожаление о так и не увенчавшихся успехом попытках помирить их с Георгом…

С брата мысль перескочила на разговор с Милисент, неожиданно заставивший взглянуть на их отношения иначе. Может быть, в честь праздника стоит все же попытаться что-то изменить?

Двери спальни открылись, пропуская дядю, прячущего травмированную руку за спину, и Георга, выглядевшего еще мрачнее, чем обычно. Будущие женихи точно не так должны смотреть.

Все присутствующие немедленно встали, императрица поспешила к сыну. Вот она выглядела довольной и даже счастливой.

— Я так рада, что сегодняшний день, наконец, наступил. Надеюсь, этот брак принесет тебе счастье, мой дорогой.

— Матушка, свадьба еще не сегодня.

Георг отточенным движением уклонился от рук матери и шагнул к дверям.

— Полагаю, всем пора занять свои места в тронном зале. Прошу.

Короткое движение рукой, и двери гостиной распахнулись, Кристиан подхватил под руку императрицу, лицо которой пошло пятнами, а губы сжались в тонкую линию. Юстасу досталась Великая герцогиня, а Герхард снова остался один. Будь он женат, сейчас Милисент бы составила ему компанию и помогла как-то сгладить происходящее. Или хотя бы понять.

Георг замер на месте, явно ожидая, что его оставят одного. И за мрачной решимостью, застывшей на его лице, герцог вдруг неожиданно для себя разглядел то же одиночество, которое окружало его всю жизнь. За исключением тех нескольких лет, когда они вместе учились, и последних пяти…

Слова, которые он никогда не смог бы произнести, подкатили к горлу и замерли тяжелым комком. Герхарду всегда сложно было выражать эмоции. Да они никого и не волновали, пока не появилась Милисент.

Георг вскинул взгляд, прячась за привычным выражением:

— Ты что-то хотел сказать?

Хотел. Наверное, очень давно и много чего хотел бы, вот только сейчас не время. А когда оно будет? После похорон императора прошло пять лет, а они так и не поговорили, хотя казалось, что он — единственный, кто их одновременно объединял и разделял.

— У меня есть идея для проекта военных…

— Так передай ее в министерство, — перебил император.

— Я подумал, что ты мог бы дать оценку, прежде чем я передам проект комиссии. Возможно, что-то подскажешь. Предполагается использование всех стихий, а у меня их только три.

На то, чтобы договорить ушло все его самообладание. Как же все-таки сложно говорить с родственниками.

— Ты хочешь, что бы я взглянул на твой проект? — переспросил Георг, и голос его странно дрогнул. Раньше герцог бы не заметил, но в последнее время все как-то изменилось.

— Да. Приезжай. Я покажу тебе лабораторию. За пятнадцать лет там многое изменилось.

То есть изменилось все. Абсолюно. Когда Георг последний раз был в подвале, там ничего кроме бардака и не находилось.

— Я посмотрю, когда у меня будет время.

Наверное, это можно считать самым длинным и самым мирным их диалогом за последние годы. Во всяком случае, начало положено…

До дворца они домчались за каких-то четверть часа. Ульрике подсказала, что ехать нужно не к центральному, а к южному входу, обычно закрытому для посещений и используемому лишь в служебных целях. Гвардейцам у входа любовница Великого герцога сунула под нос пропуск. И, пока те хмурились и звали старшего по званию, замерла, насвистывая под нос какую-то мелодию.

Милисент едва могла стоять на месте, испытывая острое желание оттолкнуть мужчин с дороги и прорваться внутрь. Останавливал здравый смысл и понимание, что в этой части дворца она скорее заблудится, чем разберется, как добраться до тронного зала. Герхард говорил, что церемония будет проходить там.

Наконец, явился капитан дворцовой стражи, хмуро глянул на пропуск, поднял глаза на Ульрике, затем на Милисент, которая поспешила улыбнуться как можно безобиднее и обворожительнее, после чего все же кивнул:

— Пропустите.

Но стоило оказаться в коридоре за дверью, как хмурый мужчина с седыми висками начал задавать вопросы:

— Что привело вас во дворец в такой час и такой день?

— Срочная информация, которую нужно передать Великому герцогу. Вы знаете, как он относится к промедлению, — невозмутимо ответила Ульрике.

Баронесса предпочла держаться за ее спиной и всем видом демонстрировать дружелюбие и готовность к сотрудничеству. Нет, выгонят их вряд ли, но вот протянуть время вполне могут. А до полуночи оставалось не так уж и много…

— Хорошо, вас проводят в мой кабинет. Подождете Его Высочество там. Как только официальная часть церемонии закончится, ему сообщат.

Мужчина явно посчитал свой долг исполненным и собирался уходить, но его решение было не самым лучшим.

— Прошу меня простить, — теперь Милисент плечом оттеснила компаньонку в сторону, — но как давно началась церемония?

— Кажется, полчаса… — снова нахмурился собеседник, а баронесса поспешила взять его под руку.

— Видите ли, мы так торопились именно потому, что хотели успеть до ее начала. То, что мы должны сообщить Его Высочеству, крайне важно. Понимаете, речь идет об интересах государства. — Они шли по коридору следом за гвардейцем в направлении кабинета, капитан явно не собирался их сопровождать, даже попытался вырвать руку из хватки, но держала она крепко. — Его Высочество покровительствует созданию артефактов, которые затем используются для безопасности императорской семьи… Вы же меня понимаете?

Милисент послала мужчине свой самый многозначительный взгляд. Конечно, он понял.

— Да, артефакты, безусловно, важны, но…

— И именно сегодня один из агентов Его Высочества совершенно неожиданно сделал важное открытие. Мало того, что он нашел уникальный камень в закромах у одного ювелира… Речь идет не просто о камне, а о черном бриллианте, одном из тех, что находят в жилах, проходящих через первозданную тьму. Вы же понимаете, какая это редкость?

Ульрике сзади лишь кашлянула, явно пытаясь скрыть смешок. Как специалист по камням она прекрасно знала, что никаких черных бриллиантов в природе не существует, но капитан-то специалистом не являлся… А нести чушь с убедительным видом Милисент научилась давно. Вовремя поставленные паузы вовлекали собеседников в разговор, а узкая тема не позволяла полноценно высказать свое мнение. К тому же она продолжала сжимать руку мужчины, плавно смещая пальцы к запястью.

— Да, но фрау…

— Шнайдер. Фрау Шнайдер. Я — любовница Его Светлости герцога Рейса, если вы не знали. И я как раз была у ювелира, когда все и случилось. Нам просто необходимо как можно скорее сообщить новости Его Высочеству. Конечно, вы не можете нарушить протокол проведения церемонии, но неужели нет никакой возможности как-то предупредить Великого герцога и дать ему знать, что его ждут?

— Нет, это невозможно! — искренне воспротивился капитан, вновь пытаясь вырвать руку, на которой Милисент повисла совершенно неприличным образом, едва не прижав спутника к стене.

— Но речь идет о жизни и смерти! Вы даже не представляете, какие возможности открывает использование такого камня! А ведь император скоро женится!

Она шире распахнула глаза, будто не могла сказать больше, но намек повис в воздухе. Артефакт для молодой императрицы, а то и для будущего наследника престола — это то, что нельзя игнорировать.

— Ох, ладно! Бюнц!

Только когда гвардейцу были отданы соответствующие указания, баронесса отпустила мужчину и отступила в сторону:

— От всей души благодарю вас. Вы оказали неоценимую услугу не только нам, но и всей Империи.

Возможно, она немного и перестаралась, но лучше уж потом извиниться, чем сидеть и ждать, считая минуты.

Облегчение еще не успело прокатиться по телу, как посланный гвардеец столкнулся со своим товарищем, вышедшем из-за поворота и вдруг замер, неестественно выпрямившись, а затем повалился на пол.

— Как же не вовремя вы появились… — пробормотал вновь прибывший, отряхивая окровавленный нож.

— Стоять! — рявкнул капитан, шагая навстречу убийце и сжимая рукоять сабли.

Знакомая волна дурноты накатила стремительно, Милисент отступила назад и непослушными губами прошипела:

— Тьма! Маг…

В следующий момент стоявший перед ней капитан дернулся от полученного удара, а ее за плечо дернули назад. Ульрике уже выхватила револьвер и, пока тело мужчины падало на пол, стремительно разъедаемое тьмой, выстрелила.

Грохот оглушил. Баронесса невольно пригнулась и сжалась, не заметив, куда угодила пуля. Выстрел раздался снова, а ее уже оттолкнули прочь.

— Беги! — рявкнула бывшая воровка, продолжая стрелять.

Едва устояв на ногах, Милисент вскинула голову, чтобы увидеть элементаля, развернувшегося в полный рост. По размерам он вполне был сопоставим с Окумом и одно это заставило ее забыть обо всем, развернуться и броситься прочь. Навстречу бегущим на грохот гвардейцам.

— Темный! Здесь темный маг!

В боку закололо, выстрелы сзади стихли, но она подобрала юбку и побежала быстрее, свернув в ближайший коридор. Неизвестно, куда ее выведет, но нужно оказаться как можно дальше. И предупредить. Если получится…

Невеста была хороша. Стоило открыться дверям тронного зала, и все взгляды замерли на изящной фигурке, идущей впереди процессии, рука об руку с послом Апии. Мария-Долорес, единственная дочь Карлоса Пятого, не обладала высоким ростом, но притягивала взгляд. Платье цвета пыльной розы подчеркивало смуглую кожу, темные волосы, убранные под сетку, были украшены несколькими бутонами гвоздик, считающихся символом Апии. Никаких драгоценностей, лишь мерцающий блеск ткани и вся прелесть юности, так привлекательная сама по себе.

Кристиан улыбнулся, скользя взглядом по дамам, сопровождавшим принцессу. Все старше, самой молодой почти тридцать, остальные давно перешагнули четвертый десяток. Почтенные вдовы и матери семейств. Они останутся во дворце до свадьбы, а затем вернуться домой, предоставив заботу о своей подопечной мужу. До тех же пор во дворце станет довольно шумно, учитывая нрав и привычки апийцев.

Посол подвел невесту к возвышению, на котором находились теперь уже три трона. Один занимала вдовствующая императрица, второй только что покинул Георг, чтобы встретить невесту, и последнее место по правую руку от императора предназначалось для нее. Сколько же сил было потрачено на один только этот визит…

— Ваше Императорское Величество, я счастлив представить вам Марию-Долорес, принцессу Апии и любимую дочь моего короля Карлоса Пятого.

Посол раздулся от гордости и буквально светился от восторга. Стоило отдать ему должное, почтенный Серхио ди Кальво со своей стороны приложил все силы к заключению союза. В том числе взял на себя уговоры любящего отца. И ведь уговорил, хотя был момент, когда Кристиан уже подумывал отказаться от первоначального замысла.

— Мы рады видеть здесь дочь нашего дорогого друга и союзника, — заученно отозвался Георг, наблюдая за глубоким реверансом девушки.

С места Великого герцога у самого постамента вид на происходящее открывался как в лучшей ложе театра. Можно было увидеть все в деталях, которые затем придется проанализировать и трактовать. А пока можно просто наслаждаться…

Мария-Долорес подняла на будущего мужа темные, чуть раскосые глаза, делающие ее похожей на олененка. Пухлые губы дрогнули в смущенной улыбке:

— Я счастлива видеть императора, о котором столько слышала у себя на родине. И я благодарна за оказанное гостеприимство.

— Моей невесте не стоит благодарить за гостеприимство, ведь скоро все, что принадлежит мне, станет вашим.

Улыбнись император хотя бы в конце фразы, и прозвучало бы галантно. Даже немного романтично. Кристиан, утверждавший речь, именно такого эффекта и хотел добиться, зная, что апийцы весьма красноречивы. Но Георг оставался серьезен, и эффект от слов смазался.

В глазах юного олененка отразилось удивление, но император уже протянул руку, и принцессе ничего не оставалось, как вложить в нее свои пальчики и подойти ближе. А затем оказаться рука об руку с женихом на возвышении.

— Мои дорогие друзья и гости, я счастлив представить вам свою невесту, Марию-Долорес.

Голос Георга прогремел на весь зал, и в ответ раздались аплодисменты. Ивон, стоящая рядом, украдкой вздохнула. Кристиан покосился на жену, отмечая мелькнувшие в уголках глаз слезы. Вот кто по-настоящему счастлив сегодня.

Император подвел невесту к трону и помог сесть, сопровождение принцессы тем временем цепочкой потянулось к противоположной стороне возвышения, где им оставили место согласно протоколу. Теперь оставалось лишь прочитать короткую речь о помиловании и объявить о начале приема, а дальше будут танцы, откроются двери в соседний зал, где размещены фуршетные столы с закусками, и вечер пойдет своей чередой. Кавалеры, которые должны сопровождать дам принцессы, заранее утверждены, все отрепетировано десяток раз. Сюрпризов возникнуть не должно…

Стоило Георгу обернуться к гостям, как окна, расположенные под потолком, брызнули стеклянной крошкой. Раздавшийся грохот заставил пригнуться и выставить щит. Охрана не растерялась, сразу же накрыв возвышение с тронами двойным куполом. Волна магии прошлась среди гостей, сработали артефакты, а кто-то тоже успел выставить защиту.

Кристиан коротко ругнулся, прижимая к себе вскрикнувшую жену и отмахиваясь от щита охраны.

— Какого элементаля⁈ — рявкнул он, поднимая голову.

Среди гостей уже начиналась паника. Гвардейцы пробивались через толпу к императору. Георг передавал мать и невесту под защиту личной охраны и, судя по жестам, приказывал уводить. Правильно.

— Кристиан, — Ивон сжала его локоть и указала наверх.

Через окна в тронный зал ворвался вихрь. Два. Три. Четыре. Откуда столько?

Поток воздуха так, что на ногах устоять оказалось сложно. Чистые воздушники? С ума посходили⁈ В следующий момент один из вихрей плюнул огнем, и вопросы отпали сами собой. Откуда взялись — он потом разберется. И лично спустит шкуру с Кенига. А пока надо выбираться.

Крики и хаос вокруг стали неконтролируемыми. Гости рванули к дверям, зазвенели щиты. Несогласованная защита конфликтовала, а местами и вовсе сводила магию на нет. Пламя перекинулось на занавеси и портьеры. Кто-то из гостей или охраны не потерял головы и постарался взять его под контроль. Императорскую семью и дам принцессы уводили через задние двери.

— Юстас, забери мать.

Глаза сына сверкнули пронзительно-голубым, пахнуло свежестью грозы. Спорить он не собирался и сделает все, чтобы Ивон оказался в безопасности, но вот она сама:

— Кристиан!

На лице жены отразилась отчаянная решимость, тонкие пальцы вцепились в рукав.

— Нет! — он резко качнул головой. — Уходи! Юстас!

Повторять не пришлось. Мальчишка обхватил герцогиню за талию и потащил сквозь толпу туда же, куда уводили императрицу. Вот и хорошо. Рядом оказался Герхард, от которого уже заметно разило тьмой. Люди с его дороги убирались сами.

— У них слишком много сил и стихий! Такого не может быть!

Кристиан хотел уточнить, как племянник успел сделать такие выводы, но тут один из вихрей рухнул на пол прямо рядом с ними и оказался человеком. Точнее магом.

— Смерть Сантамэлям!

И им в лицо ударил ослепительный свет.