Прикладная рунология

Глава 34 Сантамэль

Буквы расплывались перед глазами. Смысл прочитанного упорно ускользал, и фраза из истории Сантамэлей так и оставалась непонятной. Точнее общая суть угадывалась. Возвращение Арминия домой уже произошло, как и разгром армии Изрилионы в лесах к юго-востоку от текущего положения столицы. Битва описывалась так подробно и по-военному четко, что становилось ясно — писарю явно диктовал тот, кто точно понимал, что именно происходило на поле боя.

Я тонкостей не ощущала, но ради точности перевода залезла в военный справочник и просидела за одной единственной страницей почти сутки. Ничего, связанного с появлением символа, там указано не было. В бою прародитель Сантамэлей знамя не использовал, а трофейные, изъятые у разгромленной армии, велел сжечь. Предварительно всячески испакостив, что тоже описывалось с немалой тщательностью. Дикое все-таки было время…

Я провела ладонью по лицу и надавила на переносицу, пытаясь снять напряжение с глаз. Следовало отвлечься, но стоило только перестать думать о перипетиях прошлого, как в голове сразу начинали крутиться мысли о последних событиях. А я ничего не хотела о них знать. И думать. И вообще предпочла бы провести в библиотеке всю оставшуюся жизнь.

— Фройляйн, — тихий голос заставил подпрыгнуть на месте и обернуться.

Герцог во фраке и с перчатками в руках замер рядом. Как он вошел, я не слышала. Неудивительно. Если спать по паре часов в день, можно даже слона не заметить.

— Прости, что напугал, — Его Вежливая Светлость хмурилась и кривила губы. Несколько раз мне уже намекали, что можно взять пару выходных и провести их так, как хочется, неужели снова?

Однако Герхард заговорил о другом:

— Я уезжаю во дворец — сегодня торжество по случаю помолвки императора. Вернусь крайне поздно.

— Хорошо, — странно, что он вообще решил вернуться. В последнее время герцог все больше оставался у любовницы, что меня полностью устраивало. О главном мы уже поговорили, все остальное — неважно. А намеки лучше пусть оставит при себе.

— Я приказал подать ужин сюда. И чай тоже.

С губ сорвался нервный смешок. Кто бы мог подумать, что брат императора окажется так заботлив. С тех пор, как герцог узнал о нашем родстве, он стал вести себя немного иначе. Интерес к моим знаниям в рунологии не исчез, но сейчас к нему добавилось что-то еще. Трудноуловимое и малопонятное.

— Спасибо, — глухо выдохнула я, желая стать размером с закорючку на странице.

Слишком много внимания. Слишком много информации. Слишком много… всего.

— До встречи.

Ушел бастард так же тихо, как и появился. Все же врожденное чувство такта и воспитание — лучшие его черты. Не говоря, конечно, о гениальности.

С Герхардом было проще всего. Наверное потому, что он — единственный из новых знакомых, кто оставался честным. И с кем я была честна с самого начала.

— Знаешь, у меня никогда не было сестры. Да еще и младшей. Это будет интересно. И я хотел бы узнать тебя лучше, если ты не против, конечно.

Заявление было неожиданно настолько, что в горле встал комок, который никак не удавалось проглотить, а когда все же удалось, первые слова оказались совсем не такими, какие я хотела бы сказать:

— Бабушка умерла.

Телеграмма пришла через день после подслушанного разговора. И сначала показалась насмешкой. Подделкой. Еще одним трюком. Тем более, что отправителем был указан один из соседей, с которым бабушка не общалась. Якобы ей стало плохо еще в дороге, и по приезду она вызвала врача на дом, а он констатировал уже смерть. Слишком просто. Слишком гладко. Слишком… Все слишком. А потом написал дедушка. И вот тогда выдумка стала правдой.

Я не собиралась жаловаться и вываливать все на герцога. Я вообще не собиралась с ним говорить, но он сам пригласил в кабинет, начала разговор, а после первых слов, остальные понеслись лавиной.

— Я не хочу ехать домой. Я… Я не хочу ее видеть. Хоронить. Она мне лгала! А теперь умерла… И я не знаю, как смотреть в глаза дедушки… Он же ничего не знает! Он любит ее… Любил. А она… Она же все время врала!

Я говорила и говорила. Охрипла. Не глядя, выпила что-то из подсунутого стакана. Едва смогла вздохнуть от крепости. Отдышалась. И снова заговорила, потому что не смогла молчать. Про Конрада, про Музей, про больницу, про поездку в автомобиле с Юстасом, про спор, про… Почти про все. Остановилась, только когда дошла до возвращения. Не рассказывать Герхарду о том, что спала с его кузеном, мозгов хватило.

Наверное после такой речи я бы себя уволила. Прогнала и забыла. Какие бы ценные ни были знания, зачем добавлять к ним столько проблем? Но герцог заговорил о другом:

— Я напишу профессору Ланге и выражу соболезнования и извинения, что ты не сможешь приехать на похороны. Сошлюсь на сложность проекта и сжатые сроки. Думаю, как ученый, он поймет. Что же касается барона Рохфогеля… Кристиан наверняка уже поговорил со стариком, а тот все объяснил внуку. Ты можешь направить юному Рохфогелю письмо, если желаешь что-то пояснить. А можешь ничего уже не писать. Полагаю, юношу заберут в семейное поместье до начала учебного года, а в Академии его займут учебой.

— А я? — вопрос прозвучал раньше, чем я успела подумать, и прозвучал так по-детски, что стало стыдно.

— А ты продолжишь работать над переводом. И наш диск все еще требует доработки. У меня появилось несколько новых идей, которые хотелось бы обсудить, но они пока ждут. Вернемся к ним после помолвки императора. Пока же библиотека и лаборатория в твоем полном распоряжении.

Разговор состоялся три дня назад, и с тех пор я работала, переводя страницу за страницей. Письмо Конраду тоже было написано, хотя потратить на него пришлось несколько часов. Объяснения и извинения никак не укладывались во что-то более или менее приличное и в итоге выглядели коряво, но хотя бы не лживо. Я понимала, что несостоявшемуся жениху читать мои излияния будет неприятно, но молчать казалось малодушным.

Дедушке я тоже ответила, приложив свое письмо к посланию герцога, исполненному в безукоризненных и крайне вежливых оборотах.

Все казалось решенным, даже почти без моего участия. Оставалось только жить дальше и радоваться, что не случилось ничего непоправимого. Но радости не было. А стоило вечером улечься в кровать, как вспоминался Юстас. Его руки. Губы. Запах. И ощущение совершенной ошибки, пришедшее после.

Пусть в тот момент мне казалось, что поддаться слабости не так уж и плохо, просветление наступило быстро. Мужчину я выгнала, хотя он и пытался возражать и сопротивляться. Не настолько искренне и стойко, чтобы поверить. Мне хватило лицемерия в жизни, чтобы не пойти на поводу у еще одного. С тех пор кузен герцога не появлялся.

Ужин подали через час, сразу вместе с чаем, точнее каким-то травяным отваром, явно успокоительным. Ковыряясь в запеченной с овощами рыбе, я крутила в голове последнюю фразу из жизнеописания. Получалось странно.

Арминий победил, но понимал, что Изрилиона будет мстить и второй раз вряд ли удастся поймать ее на той же ошибке, ведь выжившие вернуться домой и расскажут, что произошло. Он искал новую стратегию для битвы. Пытался объединить племена, но сам он являлся не единственным вождем, которого в детстве забрали из дома. Некоторые другие вожди также были возвращены домой, чтобы стать верными прислужниками древней империи. И они отказались пойти за Арминием. Согласилась лишь малая часть. Людей не хватало. И тогда, в ночь Всех Звезд первый Сантамэль отправился… Куда? И что за ночь всех звезд?

Голова гудела, но я спокойно допила чай, так и сяк прикидывая возможный перевод. Конкретная дата не указывалась. Можно было лишь предположить, сколько времени прошло после сражения, так как жена Арминия успела родить первенца. И неясно была ли она беременна на момент сражения, хотя участие в нем принимала. Дикие времена, что поделать…

В любом случае получалось что-то больше полугода, но меньше года. Скорее всего. Дата битвы была указана довольно точно. Хотя и в старом исчислении, когда месяцы делились на шесть времен, по числу управляющих ими стихий. Согласно ему Арминий одержал победу в 23 день сезона Земли. То есть в начале осени.

Значит, вторая битва состоялась где-то весной. В конце. Однако в то время использовался лунный календарь, по которому можно отследить лишь полнолуния и новолуния. Но и то, и другое нельзя назвать ночью Всех Звезд. Да и старые названия сильно отличаются.

Измучившись с датой, я вынесла поднос с остатками ужина в коридор и вернулась к книге. Надела перчатки, снова склонившись над текстом. Непереводимое сочетание раздражало. И казалось странно знакомым. Будто где-то я его уже встречала. Но не в том контексте. А если предположить, что указано не место, а… Имя?

Я перевернула страницу назад. Обычно имена выделялись в тексте. Их легко найти и понять, особенно когда они периодически встречаются. Но здесь употреблялся указатель, обозначающий управление. Землю. Все-таки место? Или кого-то, кто местом управлял? Но не вождя племени, потому что их обозначают вполне ясно. Тогда кто? Некто, управляющий определенной территорией и имеющий что-то, наподобие титула… Ночь Всех Звезд.

Шаги в библиотеке разносились далеко. Все же акустика здесь хорошая. Жаль, что каталога нет. Нужно предложить герцогу его создать, ведь теперь никакие звуки этому не мешают. С каталогом искать было бы быстрее, а вот без него пришлось забраться в самый дальний угол, счастье, что на шкафах хотя бы примерно указывалось время, к которому относятся книги.

Меня же интересовала древность. Та самая, что породила договор с элементалями. А значит… «Обряды и ведовство». «Ритуалы на полную луну». «Ведьмы и шаманы». То, что нужно.

Книги были старыми, и я изрядно расчихалась, пока доставала их с полок, а потом тащила к столу. Уборку здесь тоже не помешает провести. Слуги слишком привыкли, что библиотека — место запретное, вот и отбились от рук.

«Ведьмы и шаманы» оказалась верхней, вот с нее я и начала. И почти сразу нашла то, что нужно. Верховная ведьма. Та, кому по разным источникам принадлежала территория Первозданного леса. Считалось, что именно в нем обитают элементали. И не просто элементали, ведь они как духи природы населяют весь мир, но те, кто Видел Рождение Мира. Старейшие из элементалей. Людям вход в Первозданный лес заказан. Обычным людям. Но ведьм духи пропускали. И наделяли силой. А Верховная считалась сильнейшей и старейшей.

Обряд посвящения в ведьмы я пролистала, отметив, что осуществлялся он в полнолуние. А вот Ночь Всех Звезд не упоминалась. Пришлось лезть дальше в «Обряды и ведовство», но там подробно описывалось то, чем занимались ведьмы вроде лечения, сбора трав, зелий, использования трав в обрядах. Сдерживание Тьмы, призыв дождя, очищающий огонь, плодородие земли… Безумно интересно, но совершенно не то, что нужно.

От «Ритуалов на полную луну» многого я уже не ждала и зря… Как ни странно начиналась книга с описания фаз луны, а затем плавно переходила к другим астрономическим явлениям, наблюдать которые можно крайне редко. Вопрос еще, откуда древние вообще про них знали, но знали же, раз описали…

И под ночью Всех Звезд имелась в виду буквально «ночь, когда полная Луна встречает своих сестер: Игнис, Акварию, Хермес и Тенебру. И вместе они идут к своему брату-Солнцу». То есть, переводя на современный язык, имелось в виду полнолуние, совпадающее с парадом планет, если я правильно поняла. Подобное случается столь редко, что чаще ведьмы отмечают малую ночь Всех Звезд. То есть без полнолуния.

Я откинулась на спинку стула и глубоко вздохнула. Сердце гулко и тяжело забилось в груди. Руки задрожали. Воротник показался тесным, и я рванула его, чтобы глотнуть еще воздуха. Затем потянулась к жизнеописанию. Медленно перелистала на нужную страницу. Символ Сантамэлей, вычерченный с особой тщательностью, красовался на месте. И теперь в нем угадывались элементы, обозначающие названия планет.

Пустой лист лег на стол. Пальцы привычно взялись за перо. Несколько уверенных росчерков. Отдельные руны. Возможные варианты их соединений. Как бы я не совмещала элементы, они не складывались. Чего-то не хватало. Чего-то важного. Еще одного элемента, который лег в основу. Я могла бы предположить, как он выглядел, но герцогу нужен ответ. Да и загадка почти разрешилась…

Символ Сантамэлей буквально указывал на время заключения договора. Но было и еще что-то. Участники. Имя Арминия не зашифровано. Глупо скрывать того, о ком сказано в каждом учебнике. Но что тогда?

На глаза снова попались «Обряды и ведовство». Я рассеянно перевернула несколько страниц, пытаясь найти что-то общее. Травы, фазы луны, кровь матери, порча, заговор, исцеление, кровь жертвы, приворот, возвращение утраченного, кровь любимого, ночь, полдень, кровь… Кровь. Дикие времена. Воины. Племена. Кровь.

Дрогнувшая рука вывела на листе руну, обозначавшую кровь. То, что никогда не использовали маги-элементалисты, и то, что лежало в основе почти любого старого ритуала. Кровь. Планеты. Стихии. Сантамэль. Имя — это прочтение символов. Кровь и названия стихий, урезанные, смешанные в одно, устаревшие, потому что изначально пришли от названий планет и уже давно не используются. Вот и все, что нужно знать.

На чистом листе медленно проступал символ, который теперь укладывался в общую систему. Главное — знать порядок. Порядок планет. Кровь, свет, огонь, земля, вода, воздух, тьма. Последний росчерк. Все.

Я смотрела на получившийся рунескрипт и ощущала, как сердце бьется все сильнее и сильнее. Хотелось вскочить и куда-то бежать. Желательно следом за герцогом. Немедленно. Показать ему получившееся, объяснить. Предупредить. О чем?

Мысль мелькнула вспышкой и ускользнула. Я вскочила, не обратив внимание на едва не упавший стул. Метнулась к подшивкам газет — единственное, что здесь обновлялось по установленному порядку. Перевернула последние выпуски, посвященные расследованию.

— Где же? Где же? Где⁈

Заголовки мелькали все быстрее и быстрее, но меня интересовали не они, а реклама на последних страницах. Нужная реклама, опубликованная еще месяц назад. Ведь Конрад все планировал. И столько знал о планетах. Он не мог пропустить.

«Астрономическая выставка».

Вот оно. Краткая справка, что выставка содержит эксклюзивные экспонаты и «приурочена к уникальному параду планет, совпадающему с полнолунием! Выставка продлится до самого астрономического явления, за которым желающие смогут наблюдать прямо из Музея в ночь полнолуния, которое состоится…»

— Нет! Нет-нет-нет!!!