Призрак Дома аферистов

Глава 19

Никита Апполинариевич, казалось, не обращал никакого внимания на ошеломленное лицо заказчицы. Неторопливо продолжал, будто и не спешил никуда.

— Когда Распутина убили в конце шестнадцатого, а Андроникова выслали из Петербурга…

— Его сразу же выслали? — уточнила Василиса.

— Практически — в начале семнадцатого. А потом и вовсе посадили в Петропавловскую крепость. Так вот, даже после таких передряг господин Потехин ухитрился остаться на плаву. Кстати, он считался видным масоном. Так что, может, братья по ложе ему помогли, такой вариант нельзя исключать.

— Скользкий тип! И чем он дальше занимался?

— Как я понял, вместе с подельниками по дешевке скупали петербургскую недвижимость у тех господ, которые после Февраля решили сделать ноги. Тогда ведь многие выезжали, продавали не торгуясь.

Никита одним глотком допил кофе и с сожалением отставил стаканчик.

— Я не исключаю, что компания Потехина была только ширмой для птиц более высокого полета, — добавил он. — Деньги через них шли солидные, не по сенькам шапка. Но об их источниках, понятное дело, никаких данных не сохранилось.

— Ясно, — пробормотала Василиса. — Что-то еще удалось накопать?

— Пока все, но я продолжу искать. Давай встретимся, скажем, послезавтра.

— Договорились! А что известно о его сыне, который работал на Ижорских?

— Тут я ничего не искал, некогда было. — Ник отрицательно качнул головой. — Но могу свести тебя с человеком, который знает об этих предприятиях все. Он сам потомственный ижорец, одно время работал в музее истории Ижорских заводов в Колпино.

— Не человек, а кладезь полезной информации! — улыбнулась Василиса. — Думаешь, лучше сразу к нему в Колпино ехать? Я о таких делах не люблю по телефону говорить.

— Да он в Петербурге! Лет десять назад перебрался сюда по семейным обстоятельствам, работает в Петропавловке. Могу хоть сейчас ему позвонить, свести вас.

— Позвони, пожалуйста! А то я только вокруг да около брожу, полезных данных — ноль.

Понимающе кивнув, Никита включил телефон.

Музейщик из Колпино оказался очень приятным мужчиной, согласился встретиться уже завтра. Николай Савельевич — так он представился — ехать никуда не захотел, предложил девушке самой подойти в Петропавловскую крепость.

И это было удачей! Недалеко от крепости, в одном из переулков у Кронверкской набережной, размещался адрес, который дала Василисе бабушка. Именно там, по ее словам, внучка могла найти специалистов, которые снимут с нее метку. Девушка очень надеялась, что и по поводу ненормального цвета глаз ей что-то подскажут.

А сегодня во второй половине дня она планировала заняться наконец-то работой. Очередная статья сама себя не напишет!

Простившись с Никитой, Василиса выждала, пока он свернет за угол, и вновь достала очки и блейзер. Надвинув на лицо козырек, девушка довольно улыбнулась. Так она чувствовала себя намного спокойнее.

С легким сердцем Василиса отправилась домой, в редакцию ехать не стала. Работа журналиста тем и хороша: всегда можно выслать готовый материал по почте.

***

На следующий день капризная питерская погода наконец-то порадовала Василису — выдался хороший солнечный день. Солнцезащитные очки девушки смотрелись естественно, она даже кепку не стала надевать. Пусть прохожие думают, что цветные отблески в стеклах — это озорные блики солнца.

Выйдя на «Горьковской», Василиса с удовольствием прошлась по скверу, миновала Соборную мечеть, подошла к особняку Кшесинской…

Девушка и сама не поняла, почему споткнулась. Ей показалось, что кто-то толкнул ее в спину, да так сильно, что она чуть носом в асфальт не зарылась. От неожиданности Василиса взмахнула руками и налетела на какого-то прохожего.

— Осторожнее! — возмутился мужчина, автоматически придержав ее. — Под ноги смотрите!

К счастью, останавливаться, чтобы отругать, он не стал, поспешил дальше.

— Спасибо, — буркнула ему вслед девушка, торопливо поправляя очки, съехавшие на нос.

И испуганно замерла, прислушиваясь к ощущениям: снова на нее кто-то смотрит! Ну сколько можно?!

Демонстративно оглядываться было почему-то страшно, потому Василиса немного покрутилась влево-вправо, будто отряхиваясь. А сама бросала быстрые взгляды по сторонам, пытаясь увидеть наглеца.

На улице было многолюдно, ее то и дело огибали прохожие. Со стороны Троицкого моста доносился грохот: оттуда ехал трамвай.

Никто не смотрел на Василису, никому не было дела до девушки, остановившейся прямо посреди тротуара. Но она явственно чувствовала, что за ней следят: снова чужой злобный взгляд сверлил спину.

Да сколько же это будет продолжаться!

Уже не скрываясь, Василиса оглянулась по сторонам. Чего она боится? Теперь у нее есть бабушкина сила! Пусть только этот наглец попадется ей на глаза — сегодня они были багрово-красные, с хищными желтыми отблесками. Василиса с удовольствием поиграет с ним в гляделки!

Впрочем, вряд ли он сам за ней ходит. Скорее всего, натыкал каких-то следилок по Петроградке, вот они и реагируют на появление девушки.

Василиса чуть не подпрыгнула на месте, осененная догадкой: конечно же, следилка!

Девушка снова осмотрелась: где бы она сама ее поставила, если бы хотела отследить свои передвижения? Скорее всего, не на дереве: как-то ненадежно это. Зато особняк Кшесинской вполне себе подходит. Тем более сейчас там музей, ничего не стоит попасть внутрь.

Подняв голову, Василиса внимательно посмотрела на окна второго этажа, стараясь почувствовать, откуда идет взгляд.

Увы, ничегошеньки у нее не получилось! Все окна особняка были одинаковыми и безликими. Ни тебе кота на подоконнике, ни силуэта за шторой.

Окончательно расстроенная, девушка поспешила в Петропавловскую крепость: Николай Савельевич, наверное, уже заждался ее. Но чужой взгляд не хотел отпускать Василису, тянулся за ней, как прицепившаяся ниточка. Он и сердил, и одновременно пугал. Легко стращать ведьминским взглядом, когда есть на кого смотреть! Сейчас же фирменный бабушкин зырк даже применить было нельзя.

Неприятная «привязь» тянулась за Василисой до самого Иоанновского моста. И лишь когда девушка остановилась, чтобы взглянуть на фигурку зайца, спасшегося от наводнения, она почувствовала, что свободна. Ей даже послышался легкий «трыньк», с которым эта ниточка оборвалась.

— Спасибо тебе, зайчишка, — пробормотала Василиса, бросая монетку к лапкам скульптуры.

Конечно, не попала: блеснув на солнце, монета булькнула в воду, даже не долетев до цели. Но девушка и не собиралась загадывать желание, заяц и так ей помог.

Как ни странно, в крепости она почувствовала себя лучше. Здесь, под защитой толстых стен, было тихо и безопасно. Посетителей в будний день было немного, а во внутренний двор, где они разговаривали с Николаем Савельевичем, вообще мало кто заглядывал.

Лавочка, на которой они расположились, стояла против солнца. Василиса с удовольствием подставляла лицо теплым лучам, время от времени поглядывая на упитанных чаек, важно разгуливавших по еще темному газону. Николай Савельевич тоже откровенно наслаждался долгожданным теплом. Был он уже почтенного возраста, но глаза его поблескивали живым огнем.

— Фамилия Потехин мне известна. Владимир Кондратьевич был одним из тех, кто возрождал славу Ижоры после Гражданской, — неторопливо рассказывал Николай Савельевич.

Говорил он не очень четко, слегка пришепетывая. Голос у него был глухой, тихий, будто со старой граммофонной пластинки доносился.

— До войны Владимир Кондратьевич работал в трубном цехе. Известное место! Именно там еще до войны изготовили насосные трубы для нефтяных скважин. Из них в сорок втором году и построили подводный трубопровод для подачи горючего в осажденный Ленинград.

— А сам он пережил войну? — осторожно спросила Василиса.

— Увы, нет. Ушел с Ижорским батальоном Василия Кудрявцева. Погиб, защищая Колпино в октябре сорок первого.

— Обидно... А семья у него была?

— Да, я лично знал его сына. Он уехал в эвакуацию, потом вернулся. Работал в том же трубном цехе, что и отец. Умер лет двадцать назад. То ли в две тысячи третьем, то ли в четвертом… Не помню уже.

— А у него были дети, внуки? Вы никого из них не знали?

— Конечно, знал! На Ижорских вообще много трудовых династий. Например, его внук там работает. Кажется, Александр Викторович зовут, но могу и путать. В последнее время память подводить начала…

Николай Савельевич застенчиво улыбнулся, будто извиняясь за свой возраст. Улыбка у него была мягкая, какая-то очень интеллигентная.

— Ничего, это не так важно. Говорите дальше! Вы так интересно рассказываете.

Василиса ничуть не покривила душой, она действительно ловила каждое слово музейщика. Чувствовалось, что перед ней — опытный экскурсовод.

— Да рассказывать уже нечего. Где именно работает Александр Викторович, я не знаю. Вы, возможно, в курсе, что Ижорские заводы сейчас разделены на части, которые относятся к разным компаниям. Однако у Потехиных вся семья трубная. Ищите где-то там, если интересно, мимо них не пройдете.

— Думаю, что так и будет, — улыбнулась Василиса. — Спасибо вам большое, что уделили мне время.

— Это вам спасибо, что интересуетесь. Думаете новый сюжет снимать об Ижорских заводах?

— Э-э… — Девушка даже запнулась от неожиданности. — А вы меня узнали?

— Конечно узнал. Не так много нынешних журналистов искренне интересуются историей родного города. А вы еще и в музее работали. Как коллег не знать-то?

Василиса стояла растерянная, чувствуя, как щеки заливает краска. Она не собиралась делать сюжет об Ижорских заводах. Это вообще не ее тема!

Но как сказать об этом милейшему Николаю Савельевичу?