Призрак Дома аферистов

Глава 39

Василисе даже смотреть не надо было, куда идти. Большая треугольная витрина сразу притянула ее взгляд. В ней реконструировали какой-то интерьер, центральным элементом которого стала допотопная пишущая машинка.

— Настоящий «Ундервуд»! — восхищенно прошептал Александр. — Мне всегда хотелось на такой поклацать… Василиса, ты что?

— Она ведь и сейчас клацает… Машинка что-то печатает. Ты не видишь?

— Нет, тебе чудится.

Потехин хотел приобнять Василису за плечи, но девушка уклонилась:

— Не мешай!

А сама старательно всматривалась в легкое марево, окутывавшее «Ундервуд». Она буквально видела, как «танцует» клавиатурное поле, подчиняясь движениям невидимых пальцев. Слышала, как машинка тихонько отстукивает что-то. Наверное, очередное донесение. Но кому? Кто заставляет работать старое устройство — призрак или маг?

Девушка тряхнула головой, прогоняя видение. Картинка была не сегодняшняя, в ней царил полумрак, будто за окном шел дождь. Сейчас сквозь занавеси пробивалось солнце, а машинка молчала. Будто замерла, притаившись. Выжидала, когда Василиса уйдет?

Подойдя вплотную к стеклу, журналистка присмотрелась внимательнее. Ей показалось или молоточки с буквами чуть подрагивают? Будто готовы подать сигнал в любой момент.

Василиса подняла правую руку, раскрыла ладонь, прижала ее к стеклу, провела вверх-вниз. Стекло казалось толстым, прочным, но ни для призраков, ни для магии этот барьер не был преградой. От машинки к окнам тянулись какие-то нити — стоя в углу, "Ундервуд" знал, что происходит на улице.

Девушка почувствовала, как подушечки пальцев начало покалывать. Здесь поработал маг! Причем, какой-то неизвестный: и мистер Джой, и напавший на Василису ощущались по-другому. Было у них что-то общее, но все-таки разные люди.

Увлекшись исследованием, девушка не заметила, когда китайцы перешли в другую часть особняка. Стояла у витрины, чуть ли не прижимаясь к ней.

— Отойдите, пожалуйста. Так близко нельзя подходить, — раздался рядом с Василисой скрипучий резкий голос.

Девушка поспешно отступила. Пожилая служительница, увидев на стекле след от ее ладони, укоризненно покачала головой. Александр, понимая, что сейчас разразится конфликт, поспешил на помощь Василисе:

— Вы не помните, откуда у вас этот экспонат? — кивнул он на «Ундервуд». — Мой друг, коллекционер, ищет похожую.

Женщина поморщилась так выразительно, что Василиса сразу поняла: их ждет занимательная история.

— Данная композиция поступила в дар от господина Майкла Потекина в девяносто третьем году, — неохотно сказала служительница. — Вот, на табличке все указано.

— Майкла? — заинтересовано переспросил Александр. — Получается, эмигранта? Может, он был Потехин?

— Я не знаю, как его по-настоящему звали, — нервно дернула плечом служительница. — В начале девяностых много таких было, из-за бугра. Важные, надутые, жить учили. А этот дольше всех крутился, никак отвадить не могли. Начал с подарков музею, вот начальство нюни и распустило. А он потом начал хлопотать, чтобы музей закрыли!

Гневно сверкнув глазами, женщина так сердито посмотрела на «Ундервуд», что Василисе почудилось, будто его клавиши испуганно вжались. Но Александра было сложно смутить строгим взглядом, он продолжил допытываться:

— Почему вы думаете, что именно Потекин хлопотал? Мало ли какие слухи ходили. Вы же знаете, в наших газетах чего только не напишут.

У Василисы кулаки сами сжались, так захотелось толкнуть вредного Александра. Но он стоял далеко, не дотянешься.

— Да я здесь с конца восьмидесятых работаю. И склерозом еще не страдаю! Да и в старческом маразме не замечена, — искренне возмутилась служительница. — Я же видела все своими глазами. Он на этот особняк так облизывался, разве что слюни не пускал! Прожженный мошенник — без мыла куда угодно влезет. То у нас в горадминистрации толкся, то в Москве в Государственной Думе. Знаете, как мои коллеги его прозвали? Старый Реститут!

— Почему? — еле сдерживая смех, спросила Василиса.

— Да он все реституцию пробивал, чтобы имущество вернули потомкам дореволюционных владельцев. Как в ГДР или Прибалтике. Да только к нашему особняку он никаким боком! Здание официально на музей оформлено, сама Кшесинская его передачу одобрила.

— Мы знаем, что этот дом с именем, — согласно кивнул Александр. — Странно, что Потекин на него позарился.

— В итоге он ничего и не добился, — с заметным ехидством сказала служительница. — А потом помер, наверное. Кажется, укатил в свою Америку году в девяносто девятом или даже в девяносто восьмом. И больше здесь не появлялся.

— А правду говорят, что Кшесинская пыталась отсудить этот особняк? — спросила Василиса.

— Так это давно было, еще в семнадцатом. Когда дом заняли большевики в феврале семнадцатого, она подала иск и даже выиграла дело. В июле того же года большевистский комитет съехал отсюда, но особняк тут же занял батальон самокатчиков.

— Самокатчиков? — ухмыльнулся Александр. — Получается, они и сто лет назад по тротуарам Петербурга на самокатах рассекали?

— Так раньше называли велосипедистов, — давясь смехом, объяснила ему Василиса.

Батальон солдат в портянках и с винтовками, разъезжающий на электросамокатах, развеселил даже служительницу. Она заулыбалась и охотно продолжила свой рассказ:

— В том же июле семнадцатого Кшесинская уехала из Петербурга. Как оказалось, навсегда. Ходили слухи, что ее поверенный продал кому-то особняк вместе с самокатчиками, но это потом не подтвердилось.

— Самокатчики яростно сопротивлялись, — понимающе хмыкнул Александр.

— Вообще, слухов об этом здании ходило много. Тут даже клад официально искать пытались, потом отказались от этой идеи. Сама Кшесинская дожила до девяносто девяти лет. Перед смертью она одобрила передачу ее любимого особняка в дар музею.

— Ты поняла, что произошло тогда, в семнадцатом?

Александр еле дотерпел, пока они выйдут из музея и перебегут в сквер. Он чуть ли не пританцовывал, так спешил поделиться с Василисой своей догадкой.

— Ты о чем? — переспросила девушка.

— Давай, на эту скамейку присядем. Обсудим, что услышали.

— Давай, — Василиса осторожно опустилась рядом с ним, хотя Александр хлопнул по колену, приглашая ее занять более теплое место.

Девушке его спешка не нравилась. Как-то уж очень стремительно их отношения развиваются! Впрочем, и события мчались одно за другим.

— Тебе не кажется, что господин Майкл не зря на этот особняк облизывался? С пустыми руками он бы в суд не пошел, не такой дурак.

— Думаешь, документы какие-то подделал?

— Бери круче! Скорее всего, наша с тобой гоп-компания — «Братья Потехины, Потрошков и Галлахер» — все-таки выкупила особняк у Кшесинской. Думаю, перехватила за какие-то смешные деньги прямо перед ее отъездом.

— Но такой куш! Не их уровень. Это тебе не Дом аферистов где-то в недрах Петроградки.

— Ты же сама говорила, что один из них, Потрошков, был тесно связан с Корниловым. Думаю, они поставили именно на него. Решили, что тот захватит власть и вернет собственность старым владельцам или добросовестным покупателям. Фактически, они взяли этот особняк на передержку. Не собирались у себя на балансе долго его держать.

— Вполне может быть… — задумчиво пробормотала Василиса.

— Возможно, из-за этого братья Потехины и рассорились. Уж очень большой кусок хватанули — от такой удачи у кого хочешь снесет крышу.

— Мне кажется, у них и без того хватало причин не любить друг друга. Та еще шайка!

— Резонно! В любом случае, произошло убийство, но Корниловский мятеж провалился. Мало того, случилась еще одна революция, покупатели особняка так и остались ни с чем. Однако документики придерживали на всякий случай. И уже в наши времена решили попытаться вернуть себе имущество. Скорее всего, купчая у них сохранилась, иначе бы Майкл Потехин так не наглел.

— Но ведь Кшесинская официально благословила передачу особняка в дар музею!

— Думаю, после заключения сделки она не раз пожалела о своем опрометчивом поступке. Решила, что сама вряд ли сможет выиграть у Потехина, а с государством тягаться намного сложнее. Слушай, а как фамилия того мистера, которого ты в офисе магов встретила?

— Мистер Джой? Ты о нем спрашиваешь?

— Ага! Ты не помнишь, как это слово с английского переводится?

— Конечно помню — «радость», — пожала плечами Василиса и вдруг замерла, осененная догадкой. — Подожди… Радость, потеха… Ты хочешь сказать, что Джой тоже может быть твоим родственником?

— Да! Представляешь, какое у нас разветвленное семейное древо?

— Одно слово, мафия! Кстати, в музее мне показалось, что магии Майкла Потекина, мистера Джоя и того молодого парня в чиносах сходные. Если Майкл тут бывал еще в девяностых, то и пишущую машинку он тогда же магией «зарядил». И вряд ли всем подряд об этом рассказывал. Но кто-то и сейчас этой машинкой пользуется! Не думаю, что призрак Майкла как-то в Петербург пробрался. Да и нет в той витрине призраков, только чистой магией фонит.

— Думаешь, мы имеем дело с наследниками Майкла?

— Вывод сам напрашивается. Но не многовато ли наследников? У меня такое ощущение, что Потехины буквально наводнили Петербург.

— Ты имеешь что-то против Потехиных? — промурлыкал Александр, глядя Василисе в глаза. — Может, не будешь всех в одну кучу смешивать?

— Ты бы тоже был против, если бы за тобой охотились! — рассердилась девушка. — Я уже сто раз пожалела, что с твоим Кондратием связалась! Никогда у меня такого сложного дела не было.

— А были и другие дела? Признайся честно: кто ты, девушка-медиум? Частный сыщик? Проводишь расследования для призраков?

Продолжение — уже завтра, около 12.00-13.00. Не пропустите!