Пси-ON. Книга V: Финал

Глава 17 Штаты

Обсуждение в формате диалога растянулось ещё на несколько часов, прежде чем Артуру удалось донести свою позицию до Верховного Лидера Единого Китая и тех, кого он счёл достойными нести на своих плечах бремя власти. Не обошлось без частичного рассмотрения предоставленной им документации, включающей в себя точные, научно обоснованные и понятные простым людям выкладки касательно дальнейшей судьбы человечества и планеты. Благо, по основным тезисам можно было пройтись в сжатые сроки, а запросив мнение специалистов — оперативно получить предельно понятные даже непосвящённым выводы.

А так как в этой документации практически не содержалось голословных и не поддающихся проверке утверждений, то впоследствии Артур мог надеяться на то, что его позиции среди правителей Единого Китая укрепятся ещё сильнее. Учёные умы этой нации уже погрузились в углублённое изучение новых данных, так что ждать оставалось недолго.

Всё это, в противовес Раздробленному Востоку или даже Европейскому Союзу, уже было половиной дела, потому как в случае с Единым Китаем не требовалось навещать каждый крупный город, провинцию или вообще страну, дабы подчинить себе, сместить или иным образом убедить «локальных предводителей» в необходимости не нарушать установленные им запреты и слушаться команд «сверху».

В Едином Китае же существовала вертикаль власти ещё более строгая и крепкая, чем в Российской Империи, и убедив их Верховного Лидера — можно было рассчитывать на лояльность всего государства кроме, разве что, откровенно маргинальных низов. А это, между тем, позволяло рассчитывать на определённую степень контроля всего происходящего на целом континенте, большую часть которого облюбовали как раз-таки Российская Империя, Единый Китай и Раздробленный (ненадолго) Восток.

На повестке дня оставались, во-первых, Штаты, во-вторых, небольшой «самостоятельный» клочок территории Европейского Союза, который в силу разобщённости, открытости границ и отсутствия единой системы управления всё ещё пребывал в подвешенном относительно соседей состоянии нестояния, и, в-третьих, Африка.

Но с последней всё ещё меньше поддавалось каким-то прогнозам, потому как близость буквально соприкасающейся с континентом воронки, сейсмическая активность и последующая за Финалом череда разрушений вдоль береговой линии привели к тому, что и без того хрупкая власть в большинстве стран буквально сколлапсировала.

На данный момент там некого было объединять и подчинять своей воле, и взгляд Артура устремился к третьему по счёту, но не по значимости гегемону. Наиболее автономному и обособленному, не имеющему сухопутных границ с реальными политическими соперниками, — крошечную, после всех интервенций соседа, Республику Канаду, удерживающую за собой населённый едва ли десятком миллионов человек Канадский Антарктический Архипелаг, можно было даже и не считать, — государству, отчаянно пытавшемуся снять все сливки с воцарившегося в мире хаоса. Именно Штаты оказались очагом старательно демонстрируемой внешней стабильности, частично открывая границы и с готовностью принимая в своё общество высококвалифицированных специалистов из терпящих бедствие или просто переживающих не лучшие времена стран.

Во многих точках планеты сменилась власть, и миллионы человек пустились в бега, опасаясь репрессий со стороны узурпировавших условные «престолы» новичков, от которых неясно, что было ожидать.

И Артур предполагал, что именно с этими людьми будет больше всего проблем. Иначе и быть не могло там, где у власти засели могущественные псионы, привыкшие брать от жизни всё и, нередко, силой. Скольких придётся перебить — большой вопрос, но теперь, решив вопросы с другими основными гегемонами, Аватар мог рассчитывать на то, что после боестолкновения с массовыми разрушениями и смертями «столпов» Американских континентов соседи не поспешат разорвать Штаты на тысячу маленьких штатиков.

Параллельно снабдив Алексея Второго и его приближённых актуальной информацией, касающейся Единого Китая, и лично наведя мосты между чуть было не озлобившимися друг на друга государствами, Артур устремился на запад, туда, где царил знойный полдень, а столпотворения на улицах перемежались кордонами и вооружёнными заслонами наблюдающих за соблюдением порядка военных. Сами периметры городов и штатов почти не контролировались, потому как здесь гегемон полагался на свою авиацию, подавляющее превосходство на воде, огромный флот и псионов-специалистов, которым не было равных именно в таких условиях.

Что ни говори, а малыми силами, которые реально было забросить на сушу, больших дел не сотворишь. А если попытаешься, то семеро псионов шестого ранга быстро объяснят наглецу, в чём именно он не прав, разменявшись как минимум один-к-одному со «столпами» противника, коли такие будут заброшены ради проведения самоубийственной операции.

Но, конечно же, против Аватара в его нынешней силе этого будет недостаточно, на чём и строился расчёт.

Окинув взглядом просторный мегаполис, испещрённый тянущимися ввысь иглами-небоскрёбами, Артур коснулся ноосферы, впитывая в себя наиболее актуальную информацию об обстановке в столице Штатов. Волнения, как и почти везде в мире, присутствовали, но контролировались ещё и самим населением, вооружённым и не позволяющим маргиналам зарываться. Центр города так и вовсе жил, как и прежде, не считая редких одиночных пикетов и энтузиастов, пытающихся привлечь внимание к проблемам на границе с Нью-Мехико.

Хмыкнув, Артур Геслер плавно переместился севернее. Громада Белого Дома впечатляла не особенно сильно, но только в том случае, если ничего не знать о его подземной части. Она ничем не уступала главным бункерам Единого Китая и Российской Империи, и даже более того — залегала значительно глубже. А ещё её эксплуатировали на регулярной основе, проводя там совещания, важные встречи и обсуждения стратегических вопросов, превратив бункер под Белым Домом в, фактически, заменитель этого самого Белого Дома, не могущего похвастаться должной защищённостью, и потому использующийся, скорее, как красивый фон для репортажей и редких демонстративных встреч, которые нельзя было провести за кулисами.

И Аватар прибыл сюда именно сейчас как раз потому, что глубокие подземелья имели честь принимать пусть не весь цвет Штатов, но как бы не две трети его. Уникальный, по сути своей, шанс застать в одном месте всех тех, чья реакция на ультиматум требовала проверки и возможной корректировки на месте. «Бонусом» шли те, кого, вероятнее всего, придётся устранить, потому как не всякий высокоранговый псион был хорошим политиком или просто человеком, как верно было и обратное.

А так как в Штатах к власти приближались, преимущественно, одарённые, то тут эта проблема стояла особенно остро.

Артур без особого труда проник на всесторонне охраняемый объект, по пути усыпив нескольких телепатов, сканирующих округу на предмет появления чего-то инородного и, потенциально, способных обнаружить незваного гостя в момент существенного использования им своих сил. На всякий случай обойдя бункер вдоль и поперёк, Лжебог, наконец, вступил в совещательную залу, построенную на манер миниатюрного сената, кресло в котором стоило столько, что «настоящим сенаторам» даже в самых смелых мечтах не снилось.

Когда до поры скрывающийся от чужих взглядов Аватар появился в самом дальнем углу помещения, разговор как раз подходил к кульминации. В овальном зале подземного комплекса, где за столами расселись наиболее влиятельные фигуры Штатов, атмосфера пропахла взаимной нелюбовью и готовностью до конца сражаться за каждый кусок чего бы то ни было: власти, денег или репутации. Знаменитая система сдержек и противовесов, которую так или иначе, но использовали все и всюду, в пору кризисов и невзгод трещала и скрипела, грозя в любой момент лопнуть. И тем, кто на манер кукловодов управлял этой «сценой», приходилось прилагать недюжинные усилия, чтобы удержать систему в работоспособном виде.

Артур на миг застыл, подбирая подходящую случаю поведенческую канву, после чего от центра зала раздался холодный, как сталь, и ясный, словно лёд, голос.

— Прошу прощения за вторжение, дамы и господа. Не стоит… — Пара одиноких выстрелов, сделанных телохранителями скорее инстинктивно, чем по здравому осмыслению, не принесли ровным счётом никакого результата. Кроме того, что сами телохранители распластались на полу, не издав перед падением ни единого лишнего звука. — … накалять обстановку сверх необходимого. Я здесь не потому, что мне вдруг стали интересны ваши внутренние склоки и дрязги.

Минули секунды, и первые псионы подняли защитные барьеры над своими подопечными или, что не было редкостью, над самими собой; ответом на это стал демонстративный щелчок пальцами, после которого все низкоранговые пси-манипуляции в зале и даже в комплексе резко стали бесполезными, а особо упорствующие в этом деле одарённые обзавелись невероятно сильной мигренью.

Аватар шагнул вперёд, обведя взглядом ту половину владык теневых и явных, которая находилась сейчас перед ним.

— Я чувствую, что меньше всего многие из вас настроены сейчас внимательно меня слушать, так что, пожалуй, я дам вам шанс выговориться… и остудить свой пыл. — «Возможно, навсегда», подумал он, но не стал добавлять этого вслух. Весь его разум был сконцентрирован на тщательном изучении мыслей, эмоций и намерений собравшихся, многие из которых сами по себе обладали весьма существенными способностями в вопросе защиты разума. — Господин Ле-Мэй, вам есть, что сказать?

Взгляд Артура впился в поджарого, лысеющего и начавшего заплывать жирком, но всё ещё поддерживающего себя в неплохой форме мужчину лет пятидесяти. Особенно примечательным была заменённая на совершенный, но не имитирующий плоть протез нижняя челюсть, а так же поблескивающий зелёным светом искусственный «глаз» — футуристичный монокль, суть вершина искусства высокотехнологичного протезирования.

В общем и целом образ выстраивался достаточно устрашающий для человека, занимающего должность главы комитета по стратегическому сдерживанию, сиречь того, кто стоял над главнокомандующими этого государства.

— От чьего лица вы действуете, мистер Геслер? — Лязгающий, с намёком на искусственность голос, так же распространился по всему залу. — Проникновение в самое сердце нашего государства… Даже для вас это слишком. Мы не можем на такое не ответить!..

— Я останавливал цунами не для того, чтобы устраивать бойню посреди мегаполиса, вздумай вы прибегнуть к силовому варианту разрешения возникших между нами вопросов, господин Ле-Мэй. — Взгляд Артура вычленил среди присутствующих двух готовых к бою псионов шестого ранга, и семерых — пятого. Пока что они лишь прощупывали границы возможного, аккуратно оперируя своими псионическими способностями, и не находили никаких ограничений. — Да и не все из здесь присутствующих разделяют вашу готовность превратить столицу в один большой дымящийся кратер…

Взгляд Артура остановился на основной кандидатке на роль «основного движителя» Штатов, которые должны были остаться после сегодняшней операции. Патрисия Грант, председатель нацсовета безопасности, пристально и чуть прищурившись наблюдала за происходящим, не позволяя себе, впрочем, никаких подвижек в ту или иную сторону. Она выжидала хотя бы оглашения мотивов, привёдших сюда Лжебога.

Но многим на это было наплевать, ибо самоуверенность — черта, присущая, по большей части, именно сильным мира сего.

— Вашингтон нравится нам таким, какой он есть на данный момент. — Тихо, но чётко произнесла она, вскинув почти неподвижное, обрамлённое сединами лицо с жёсткими скулами. — Я бы попросила всех присутствующих поумерить свой пыл. И господин Геслер, я полагаю, не откажет особо буйным в такой малости, как боестолкновение где-то вдалеке от населённых пунктов…

— Возмутительная наглость с вашей стороны, Патрисия. — Морган Ле-Мэй поджал бы губы, будь у него таковые. И он с удовольствием развил бы эту тему, но удержался, понимая, как выглядел бы внутренний конфликт при том, что посреди зала стоял, как у себя дома, вторженец огромной силы и неясных намерений.

— Я всего лишь беспокоюсь о том, чтобы наше государство не оказалось обезглавленным из-за чьей-либо несдержанности. — Взгляд, в котором проскальзывало едва читаемое недовольство, скользнул по лицу Моргана Ле-Мэя. — Прежде всего прочего я бы предложила выслушать нашего гостя, потому как сейчас никому из нас не известны его намерения. Господин Геслер?

— Благодарю, мисс Грант. — Артур неглубоко кивнул. — Если ни у кого нет выражений, то я в общих чертах обрисую цели, привёдшие меня сюда сегодня. И первое — я намерен удостовериться в том, что подрывная деятельность ваших агентов в странах Востока и Европы прекратится уже в ближайшие дни. Мир должен восстановиться, пусть и ценой ваших экономических интересов…

Сказать, что это заявление стало сродни броску горящей спички в ёмкость, полную бензина — значило не сказать ничего. Мало кто удержал в себе эмоции, столкнувшись со столь вопиющей наглостью… и действия со стороны сильнейших псионов Штатов последовали незамедлительно.

Мимолётная и яркая вспышка света подчеркнула тени на лицах собравшихся и, согласно задумке Эйши Хольт, пиро- и фотонокинета шестого ранга, она же должна была доставить Лжебогу существенные неприятности… чего не произошло: на пути луча смертоносного света на долю мгновения вспыхнул барьер неизвестной природы, поглотивший всю энергию и так же бесследно исчезнувший.

Одновременно с этим практически весь зал, поделившись на «блоки», провалился куда-то вниз, и в помещении резко стало немноголюдно: остались только те люди, которым Артур Геслер позволил «незаметно» подготовить план действий по его, Лжебога, устранению.

Время привычно растянулось до, фактически, субъективной паузы, и Артур Геслер переключил все ресурсы разума на проработку плана устранения основных угроз. Эмоции растворились в потоке логики и анализа, и, моргнув, глаза открыло уже совсем другое существо.

Тот самый монстр, которого почти во всём мире боялись до дрожи в коленях.

«Задача: подавление, доминирование, демонстрация превосходства. Побочные жертвы… допустимы. Побочные разрушения… необходимы. Приоритет целей — определён».

Эйши Хольт — пиро- и фотонокинез, шестой ранг. Умеренно опасна, потому как специализируется на точечном поражении целей и дальнобойных атаках, проводимых по целям, находящимся в области видимости. В условиях сжатых пространств не способна реализовать и десятой доли своего потенциала.

Рафаэль Гудмен — телекинез, телепатия и эмпатия, шестой ранг. Могущественный псион, и опасный противник с интересной комбинацией талантов. И пусть в телепатии он едва дотянулся до минимума пятого ранга, для усиления боевых способностей этого было более, чем достаточно.

Иллария Блум — биокинез, криокинез, телепатия, шестой ранг. Наиболее опасная в силу возраста, реальные значения которого ничуть не коррелировали с её внешним видом. Предпочитает контактный бой. Наименее предпочтительный противник в первой фазе боя.

Что до угроз второстепенных, коих в помещении было девять единиц, и все — псионы пятого ранга, то о них Артур не слишком беспокоился, вознамерившись сконцентрировать усилия на сильнейших из решивших выступить против него людей.

Поток замораживающийся прямо в воздухе частичек влаги прокатился по помещению, заставляя трескаться моментально твердеющую обивку кресел и древесину, покрывающую столы. Точность, скорость и сила воздействия достигали уровня столь высокого, что не всякий псион пятого ранга сумел бы от этого защититься, проморозившись до костей за доли мгновения.

Но Лжебог избежал этой атаки, подхватив себя телекинезом и напрямую, прорезав путь через столы и опустившиеся переборки, переместился вплотную к Эйши Хольт. Он играючи пробился через вспыхнувший на долю мгновения плазменный барьер — и, задержав свой удар на половину секунды, обрушил на неё мощнейший поток плазмы, навстречу которому устремилась аналогичная по мощи пси-манипуляция, порождённая вошедшим в боевой режим разумом пирокинета высшего ранга.

Детонация в таком противостоянии была лишь вопросом времени, и Артур Геслер просто немного её подтолкнул, спровоцировав мощнейший взрыв: устремившаяся во все стороны ударная волна вместе с пламенем пошла по пути наименьшего сопротивления, начав пробивать себе путь вверх, прожигая и выламывая перекрытия.

Высокоранговые псионы безо всяких проблем защитились ото взрыва и, не став дожидаться продолжения, самостоятельно начали пробиваться на поверхность. Хуже пришлось в абсолютном значении могущественным, но в относительном — совершенно беспомощным одарённым пятого ранга: трое из них навсегда остались внизу, среди плазмы и плавящегося металлобетона. Остальным же пришлось несладко настолько, что о продолжении атаки на Лжебога они и не думали, борясь за свои жизни глубоко под землёй, в плавящемся и сотрясающемся ото взрывов бункере.

Относительно неплохо там себя чувствовали лишь эвакуируемые элиты, но и до них доносились отголоски творящегося в некогда самом безопасном месте мира хаоса.

А в это время Артур Геслер, застыв в воздухе над Вашингтоном, спокойно взирал на Рафаэля Гудмена и Илларию Блум, занявших позицию на крыше одной из жилых высоток. Труп Эйши Хольт, которую он устранил во время побега из подземелий, лежал где-то далеко внизу, посреди оплавленного, пузырящегося кипящей породой кратера: несмотря на подавляющее превосходство Лжебога в силе, эта женщина до самого конца пыталась хотя бы забрать недруга с собой, едва не породив филиал Ада в самом сердце своей горячо любимой страны.

И это же было одной из основных причин, по которой Геслер изначально решил устранять Хольт первой: она могла слишком много всего порушить в попытках одолеть вторженца, в то время как жертвы, исчисляющиеся сотнями тысяч, никак не помогли бы планете с запланированной экспансией, сиречь бегством.

Рафаэль Гудмен первым нарушил хрупкое затишье, когда его телекинетический удар обрушился на Артура невидимой кувалдой, способной превратить в блин даже не танк, а целую армию, реши псион распределить вложенную в пси-манипуляцию мощь по достаточной площади. Одновременно с этим в разум Лжебога дерзко впились когти сдвоенной телепатической атаки, направленной лишь на одно — выбить из равновесия, не позволить защититься.

Осознав, как легко и стремительно они лишились одного из «столпов», оставшиеся перешли к наиболее эффективному, в их представлении, методу противодействия всемогущему чудовищу.

И коллекция образов, которые Гудмен с Илларией Блум пытались протащить в разум своего врага, впечатляла. Людские вопли у границ с пожирающей всё воронкой; предсмертные хрипы сотен и тысяч разных людей, которых «убивал» лично наложенный на чужие воспоминания образ Геслера; объятая пожарами Москва; смерть всей Императорской семьи в самых жестоких вариантах; терзаемый жуткими пытками собирательный образ «Ксении» — такой, какой её себе представляли по размытым донесениям шпионов…

Телепаты пытались нащупать ключик, задействовав всё, что им вообще было известно об Артуре Геслере, сверхпсионе, впервые объявившемся в Российской Империи. Пробовали всё подряд, выкладываясь на все сто процентов и рассчитывая вызвать один-единственный сбой, заставить допустить всего одну ошибку, которая могла бы решить исход боя…

И это могло бы сработать когда-то очень давно. В те кажущиеся бесконечно далёкими времена, наполненные человечностью больше, чем рациональностью уставшего от бесконечно долгого существования в едва движущемся мире разума.

Сейчас же Артур перед началом боя задвинул всё ценное и важное, что в него вообще сумел вложить оригинал, и теперь являлся больше механизмом, нежели человеком.

Механизмом, который мог лишь провести переоценку поставленных ранее задач, окончательно лишив противников права на продолжение их существования.

Крыша под ногами Рафаэля и Илларии вздыбилась. Здание, мгновение назад кажущееся незыблемым, развалилось, и грохочущим цунами из металла, бетона и стекла закружилось вокруг них, преследуя лишь одну цель — не убить, но разделить, лишить концентрации обоих телепатов. И первым в этой пляске со смертью не выдержал Гудмен, вынужденно отступивший на соседнюю крышу. Воздух вокруг него мерцал от зашкаливающей концентрации Пси, а старинный монокль, не являющийся частью экипировки псиона, треснул и был отброшен в сторону.

Иллария же сделала ставку не на защиту или отступление, а на контратаку. Усилив тело до предела, она укрылась завесой льда и устояла посреди буйства обломков разрушенного строения, протянув область своего псионического восприятия вплоть до наблюдающего за их копошением Лжебога. Она не стала ни продолжать телепатическую дуэль, ни ждать инициативы со стороны своего напарника. Вместо этого она сделала то, в чём была невероятно способна.

Прибегла к методу одновременно простому — и точному до ужаса, сбоящему один раз на миллион.

Влаги в воздухе было более, чем достаточно. Миллиарды микроскопических капель. И каждая — вместилище для псионического потенциала псиона, занявшего место на вершине мира по праву силы. Её сознание, цепляясь за стремительно ледянеющие серебряные искры, метнулось сквозь пространство, миновав тем самым возведённые Артуром барьеры. И, пока опустевшее на миг тело ещё только начинало оседать на землю, его владелица, ставшая самой стихией и тем самым раскрывшая свой козырь, устремилась внутрь физической оболочки невероятно могущественного врага.

Она нашла то, что искала: кровь в венах, артериях и капиллярах.

И — схватила.

Лёд. Острейшие кристаллы, формирующиеся прямо в кровотоке. Тысячи микроскопических ледяных игл, готовых разорвать сосуды изнутри, закупорить сердце и изувечить мозг. Техника, против которой бессильна броня и традиционные методы защиты. Нечто, выходящее даже за грань того, на что были способны сильнейшие псионы из когда-либо рождавшихся.

Даже Артур Геслер, считающий, будто он всецело познал псионику, не был к такому готов. Он никогда не искал и не изучал методы временного отказа от тела, понимая, впрочем, что «бестелесный» псион, появись такой, станет на порядки опаснее, ведь каким-то чудом продолжающий существовать разум отринет лимиты, обусловленные наличием слабой физической оболочки.

Лжебог вздрогнул, а по его лицу, сокрытому шлемом, впервые пробежала тень — не боли, та уже ничего не значила, но усилия. Усилия в моменте настолько мощного, что сама реальность вокруг его тела вспыхнула нестерпимо ярким светом от взметнувшейся вверх концентрации Пси, им источаемой. Невозможный биокинез Илларии, отточенный до бритвенной остроты за десятилетия, противостоял абсолютному контролю Аватара… и противостоял успешно, пусть и недолго.

Кровь и плоть Аватара не фигурально вспыхнули, усугубив уже полученный телом урон, но при этом уничтожив всё чужеродное, что успело в него проникнуть. Заново сконфигурированные барьеры, учитывающие столь неприятный опыт, отрезали Артура ото внешнего мира, вышвырнув Илларию прочь. Но на этом ничего не закончилось: Артуру приходилось на ходу латать обширнейшие повреждения, внимательно отслеживая дальнейшие шаги женщины, которую он теперь мог честно назвать самым опасным живым существом на планете.

Та, применив, вероятно, впервые столь сложную технику, теперь была не в себе, и, не вмешайся Рафаэль, гарантированно бы просто погибла под завалами. Последствия временной замены мозга на ледяную взвесь оказались самыми что ни на есть разрушительными, но Артур чувствовал, что телепатка сумела сохранить разум, ограничив вред для себя всего лишь временной неспособностью сражаться.

И это сработало бы, не сумей Артур защитить своё тело, которое он, стоило признать, ещё в «той» жизни стал считать попросту неуязвимым.

— Достаточно. — Голос Артура прозвучал тихо для всего мира, но оглушительно для тех, кому он предназначался. — Иллария Блум. Ты проиграла. Но и заинтересовала меня при этом. Я готов дать тебе шанс принести человечеству пользу. Что же до тебя, Гудмен…

Одного лишь телекинеза с телепатией пополам было недостаточно для того, чтобы противостоять не настроенному шутить Лжебогу. Лишившись разума точно по щелчку пальцев, тело мужчины рухнуло на бетон уже бездыханным.

— … то твоя кончина была предопределена уже давно. Твой ответ, Иллария?

Иллария медлила. Тишина после грохота скоротечного боя, проходящего сразу в двух плоскостях, давила на уши и звенела в висках таким звоном, которому под силу было пронять и покойника. Она стояла или, что вернее, едва держалась на ногах посреди крыши соседнего с обрушившимся здания, подсознательно стремясь залатать многочисленные трещины, образовавшиеся, казалось, в её собственном естестве.

Временный отказ от тела — это не трюк жалкого фокусника. Это был прыжок в бездну, продиктованный верой в свои силы… и отчаянием столь великим, что инстинкт самосохранения в те короткие секунды забился в самую дальнюю щель. Её разум, только что бывший мириадом ледяных игл и лезвий в крови Лжебога, теперь с трудом поддерживал жизнь в собственном, израненном физическом сосуде. В горле стоял стойкий привкус металла, виски сдавливала обручем мигрень, а пальцы непроизвольно подрагивали, не позволяя даже коснуться браслета на запястье, который только и мог, что послать сигнал «SOS» остальным «столпам».

Перед глазами женщины всё ещё стоял образ: её Лёд, готовый разорвать Лжебога изнутри… и тот ослепительный всполох реальности, что сжёг Лёд дотла, а её вышвырнул прочь, будто ненужный сор.

«Это был мой предел. И всё равно недостаточно…» — мысль была горькой, лишённой даже тени самоуничижения констатацией факта. Она видела тело Рафаэля, распластавшегося у её ног. Помнила, где нашла свой конец Эйши. Два столпа Штатов, силы которых было достаточно, чтобы держать в страхе половину мира, а остальных — заставлять задумываться о том, стоит ли что-то предпринимать против гегемона. Теперь они мертвы.

Прихлопнуты, словно мухи, за которыми так долго следили, но лишь сейчас соизволили встать, взять свёрнутую в трубочку газету и избавиться от вредных насекомых.

Лжебог не двигался. Он парил в воздухе, словно изваяние, и на бронёй со шлемом нельзя было разглядеть, чего ему стоила последняя атака Илларии. И стоила ли вообще, ведь он не содрогался от боли, не гневался — лишь молча ждал ответа.

Это молчание напоминало о пропасти между ними. О том, что её сердце сейчас продолжало биться исключительно по его воле. Ей была предоставлена отсрочка, но и она не продлится вечно. А предложение, сделанное этим чудовищем, в силу которого многим, — и павшим «столпам» тоже, — было сложно поверить, стало сродни выбору между жизнью и смертью.

Принеси пользу — или умри. И никакой иной подоплёки.

«Принести человечеству пользу…» — его слова, эхом бьющиеся в сознании, казались женщине чьей-то насмешкой. Какое может быть ему дело до человечества? До Штатов? Он пришёл диктовать условия, ломая хребет их «вечному и незыблемому» суверенитету. И он же — катастрофа в облике человека.

И всё же, поступки его, как бы странно это ни звучало, удивительным образом синергировали с не далее как десять минут назад озвученным ультиматумом и недавним, сделанным лично Илларии, предложением.

Геслер закрывал разломы по всему земному шару какое-то время. Мелкой гребёнкой прошёлся по преступности в мире, истребив столько синдикатов и корпораций, что хватило бы на небольшую страну. Остановил цунами, возникшее после исчезновения воронки и грозящее даже Штатам. Согласно актуальной информации, начал двигаться в сторону объединения стран Востока в нечто цельное и жизнеспособное. А теперь — этот ультиматум о запрете конфликтов. И, весьма вероятно, что-то ещё.

Что-то, до чего они не дослушали… и теперь последняя выжившая была вынуждена принимать решение, отталкиваясь от неполной информации.

Вертолётов вокруг стало больше, и среди них начали мелькать сугубо гражданские машины. На периферии сознания Иллария отметила, что, вероятно, сейчас по всем телеканалам во всём мире транслируется эта картина: сравнительно небольшие, для боя таких масштабов, разрушения, два трупа «столпов» гегемона… и третий «столп», уповающий на милость победителя.

— Жалкое зрелище… Кха! — Скопившаяся в лёгких кровь вышла наружу плотным, почти чёрным комком. — Ты правда говоришь о пользе, Геслер? Уничтожив моих соратников, обрушив Объект-22 и выдвинув ультиматум?..

Внутренний стержень, укрепившийся за долгие годы жизни, требовал умереть, но не преклониться. Гордость псиона, десятилетиями ковавшего свою силу в тренировках, боях, интригах и лабораториях, была того же мнения, не желая растворяться в страхе и смирении.

Но холодный, переживший Ад разум, тот самый, что позволил ей достичь шестого ранга и выглянуть за его пределы, рисовал иную картину. Возвращал из прошлого давно позабытый, замещённый подавляющей силой принцип: «Жить любой ценой». Десятилетия спустя она встретила того, кого её лучшая атака, её шедевр, заставил лишь задуматься и притормозить на несколько секунд. И это при том, что он изначально игрался с ними, что стало предельно ясно после небрежной, но милосердной расправы над Рафаэлем.

Она подняла голову, и взгляд, обычно острый и смертоносный, задрожал при виде мерцающего стекла визора шлема.

— Какую пользу я могу принести тебе, Лжебог, кроме как послужить третьей мишенью для демонстрации силы?

Артур Геслер слегка наклонил голову. Визор его шлема оставался непроницаемым, но в его позе и самой ауре читалось намерение взвесить, оценить и рассудить.

— Твои способности уникальны, Иллария Блум. — Отметил он ровным, спокойным голосом, в котором, тем не менее, прозвучало признание. — Способность сознательно разрывать связь между пси-центром и мозгом, возможность на время отказываться от физической оболочки… Это выход за пределы известных рамок псионики как науки. Бесполезный в противостоянии со мной, но бесценный в ином…

Он медленно спланировал на крышу, коснувшись ногами испещрённого выщербинами бетона в нескольких шагах от неё.

— Человечество стоит на краю. Не войны. Пропасти иного рода. Я уже поведал об этом Империи и Китаю, они приняли мои доводы безо всяких боестолкновений. Вы же не сочли необходимым меня выслушать, а я решил, что избавиться от наиболее агрессивных и категоричных элементов будет не лишним. — Лжебог наклонил голову, будто бы пытаясь заново оценить принятое им самим решение. — У людей как у вида лишь один шанс спастись, Иллария Блум. Экспансия. Освоение новых миров с уникальными условиями жизни на каждом. Это потребует исследований, адаптации и создания механизмов защиты от угроз, которые обычные люди могут даже не заметить. Твои же навыки… могут спасти тысячи, и в перспективе — миллионы. Возможно, целые миры.

— Ты ведь не собирался оставлять меня в живых, верно? Тебе нужен был показательный бой, в котором ты бы раздавил защитников Штатов, точно тараканов… — Иллария прищурилась, силясь без прямого контакта считать хоть что-то. Но Артур Геслер оставался для неё даже не глухой стеной, а пустым местом в плане телепатии и биосканирования.

— Изначально тебе была уготована роль жертвы. — Он медленно кивнул. — Но продемонстрированные тобой способности заинтересовали меня. И теперь у тебя есть шанс, Иллария. Воспользуешься ли ты им?..

— Мои «коллеги» этого не примут.

— У них не будет выбора. — Отрезал Лжебог. — Ты всё поймёшь, когда будет организована вторая, должная пройти более плодотворно, встреча. И твой ответ?..

— У меня ведь тоже нет выбора, Артур Геслер. — Женщина едко улыбнулась. — Я принимаю твоё предложение…