Пси-ON. Книга V: Финал

Глава 19 Дела близких. Часть 2

Дыхание Лины, прежде ровное и почти незаметное, резко оборвалось. Затем последовал резкий, хриплый вдох, будто она только что вынырнула из бездны. Изогнувшись всем телом, она вцепилась в простыни, и Артур, пришедший в движение одновременно с ней, отнял руку от головы цесаревны.

И сделал это очень вовремя, потому что та, едва открыв глаза и ещё не осознав, где она находится и что с ней происходит, запоздало попыталась отмахнуться. Глаза её широко распахнулись, но в них не было проблеска сознания — лишь дикий, животный ужас.

— Лина! Лина, это я!.. — Ксения бросилась к кровати, схватив холодную ладонь в надежде тем самым подбодрить подругу, но та вырвалась с весьма неожиданной для себя силой. Её взгляд бешено заметался по комнате, всматриваясь в редкие тени, в углы и в лица. Она по привычке искала невидимую угрозу, пропустила Владимира, отпрянувшую Ксению… и остановилась на Артуре.

Во взгляде Аватара не было ничего, кроме ледяного спокойствия и лёгкого эха усталости — последствий продолжительной и тяжёлой работы по опосредованному и мягкому восстановлению чужого разума.

Вот только Лина не знала всего, зато подсознательно понимала, что произошло и какую роль во всём этом сыграл Артур Геслер.

— Ты… — Хрип вырвался из её горла, и голос этот был чужим, надломившимся. Девушка попыталась сесть, но тело её не слушалось, тут же начав заваливаться на бок. Ксения, сделав пару шагов, попыталась поддержать её, но одного мимолётного взгляда цесаревны хватило, чтобы её лучшая подруга схватилась за голову и сползла на пол, держась за стену.

— Лина, хватит! Возьми себя в руки! — Владимир, не понаслышке зная о хаотичных проявлениях телепатической силы, практически облетел кровать и закрыл Ксению собой. Той полегчало, но вот мышцы лица самого цесаревича задёргались от спазмов боли, прокатывающихся сквозь напрягшееся сознание.

— Не трогайте меня! — Лина сглотнула, вновь переведя взгляд на Артура, которого, впрочем, неоформленное в нечто цельное ментальное давление ничуть не впечатлило. — Это ты! Ты был в моей голове!

Субъективная реальность вечного кошмара, пережитые страхи, ощущение абсолютной, подавляющей беспомощности — всё это сжалось в шквал обжигающей ярости, направленной на источник вторжения. Её разум, стремительно возвращающий себе прежнюю функциональность, поднимал всё новые и новые факты. О том, что буйство ноосферы спровоцировано воронкой, а она — следствие эволюции Артура Геслера. О том, что Артур уже «занимался» ей, не позволив раствориться в пустоте, но и не вытащив из зацикленного кошмара ради каких-то своих планов.

О том, что это на самом деле такое — Оригинал некогда человека, наблюдающий за сущим с едва ощутимым любопытством и готовностью стереть мир и воссоздать его с нуля.

Прямо сейчас Артур мог признаться себе, что он не до конца осознавал последствия принятого ранее решения, но отыграть уже ничего не мог. Нет: мог, но не желал платить такую цену, как истребление всех причастных, чьё негативное отношение даст о себе знать в будущем. Владимир. Ксения. Алексей Второй. Всех их придётся уничтожить, чтобы сгладить ошибку.

Ещё оставался другой, более предпочтительный с точки зрения человечности, — ради борьбы за которую Аватар и был рождён, — вариант, подразумевающий… смирение. В конце концов, План не зижделся на всеобщей любви, и даже более того — миллионы ненавидели Артура Геслера, в то время как навязываемые им изменения только-только начались. А что будет потом, когда объявят о судьбе подавляющего большинства уже рождённых людей? О том, что они могут уже никогда не увидеть своих внуков, потому что путь вслед за колонистами им будет заказан?..

Артур Геслер спокойно принял и взгляд Лины, и её ментальный удар, постепенно обретающий форму и направленность, пропитанный агрессией и чем-то, совсем немного недотягивающим до ненависти. Первая и последняя из людей, выжившая после столь долгого контакта с буйствующей ноосферой и Оригиналом, не сдавалась, и отступилась лишь после того, как сознание покинуло её от такой банальности, как чрезмерное переутомление.

— Лина⁈ — Ксения подхватила начавшую заваливаться на спину цесаревну, а Владимир с немым вопросом во взгляде посмотрел на Артура.

— Переутомилась. С ней всё будет в порядке… в ментальном плане. Воспоминания улягутся, впечатления оттенятся новыми событиями. — Впрочем, внешний вид наследника Трона прямо говорил о том, что такого ответа ему недостаточно. — Есть один нюанс, связанный с её спасением. Она, как и многие другие обречённые телепаты, заглянула слишком глубоко. Это, как правило, нестрашно, потому как обратно «оттуда» такие любопытные не возвращаются. Но я поспособствовал сохранению Линой личности и памяти в максимально возможной её полноте. Соответственно, она знает больше, чем должна. И не просто знает, но и понимает, пережив всё… лично, скажем так.

— Что ты имеешь в виду? — Хмурое выражение на лице цесаревича лишь обросло новыми тенями.

— Тебе, Императору и всем прочим я изложил информацию устно или в документах. Примерно как если бы тебе доложили о поимке маньяка, за свою «карьеру» убившего с полсотни невинных. Ты бы осудил его? Разозлился на него? Испытал бы негативные эмоции? — Дожидаться ответа Артур, впрочем, не стал, потому как тут и так всё было ясно. — Определённо, да. Но это была бы голая информация. Ты не видел и не знал маньяка. Не знал тех, кого он мучил и убивал. Не видел всего этого. Лина же, если придерживаться той же аналогии, лично побывала во всех ролях. Маньяка. Жертвы. Наблюдателя. И узнала обо мне и Оригинале куда больше, чем кто-либо ещё смог или сможет в будущем, потому что различных «инцидентов» через её разум могло пройти сотни и тысячи…

— Это… сложно понять. — Владимир качнул головой. — И то, что она «увидела», столь резко изменило её к тебе отношение?

Артур медленно кивнул:

— Ради человечества «я» пожертвовал всем, что имел. И то, что получилось в итоге, сочло оптимальным вариантом полное очищение планеты с последующим воссозданием людей как вида. Моё же появление — это последняя попытка «человека» не допустить того, что задумал «бог». — Артур грустно усмехнулся.

О том, что он и сам уже не знает, зачем это делает, он говорить не стал.

— Не думаю, что всё настолько плохо. Скорее всего, просто наложились плохие ощущения от пережитого, её желание любой ценой защитить своё сознание и твоё во всём этом участие. Уверен, совсем скоро сестра всё поймёт. Ксения?

— Я позабочусь о ней. — Девушка кивнула, отчего её бело-серебристые волосы покачнулись.

— Тогда… Артур, выйдем? Лине будет комфортнее, если тут останутся только те, кому она полностью доверяет. Телепаты же и во сне реагируют на окружающее пространство, как мы теперь знаем…

— Все люди реагируют. Но у ментально одарённых псионов сигналы от пассивно работающих органов чувств дополняются постоянной и не затихающей активностью пси-ядра разума, которое, даже будучи «спящей», функционирует не хуже, чем при бодрствовании. — Согласно пояснил Артур, будто бы ещё не вышедший из «режима выдачи подробных разъяснений».

Это немного напрягало его слушателей, потому как тот звучал как-то механически, но всё то, что они знали об Артуре Геслере, пока перевешивало любые сомнения.

Артур и Владимир вышли в коридор и плотно закрыли за собой дверь.

— А если говорить конкретнее, чего нам ждать от Лины дальше? — Владимир в пол-оборота посмотрел на друга. — Чем чревато это её состояние?

— Она стала сильнее как телепат, так что перепады настроения для неё будут нормой. Изолировать её на каком-нибудь необитаемом острове для стабилизации состояния вы, естественно, не согласитесь. — Артур ненатурально пожал плечами. — Что касается поведения, то, полагаю, теперь Лину будет заботить исключительно моя роль во всём происходящем… и попытки противодействовать мне, так или иначе.

— У сестры нет политической власти как таковой. Теперь — нет. — Озвучил сам для себя цесаревич настолько уверенно, словно он лично выделил людей для обеспечения социальной изоляции сестры.

— Ты недооцениваешь телепатов, Владимир. Идея, желание и сила в одном флаконе могут позволить воплотить очень и очень многое. — Артур качнул головой. — А с силой и возможностями у Лины теперь проблем не будет.

Владимир обернулся, пристально посмотрев на друга. Лицо цесаревича, по сравнению с лицом Аватара, было лишено свойственной ему уверенности и готовности принимать решения. Не потому, что он размяк или ослаб. Просто раньше речь никогда не заходила о том, чтобы от его действия или бездействия напрямую зависели судьбы родных и близких.

— Попытки противодействия, говоришь… — Проговорил Владимир почти шёпотом, но при этом так, что в тишине коридора они прозвучали громко. — Ты уверен в том, что она попытается остановить лавину голыми руками? И что именно она увидела, что могло бы так поменять спокойную, рассудительную и не желающую ввязываться в сомнительные авантюры Лину?

Артур на мгновение посмотрел куда-то в сторону, и взгляд этот, как успел уловить Владимир, не отражал ничего, кроме спокойной, смирившейся усталости — именно так можно было описать эту едва читающуюся эмоцию. Нечто, не присущее даже старикам, пронизывало Артура Геслера, несущего на своих плечах опыт субъективных тысячелетий.

— Не картинки, друг мой, совсем не картинки. Коснувшись ноосферы и Оригинала, она ощутила его логику, его стремления, его… отношение к человечеству, как к заведомо провальному эксперименту. Она ощутила то, из чего он возник. И из позитивного там была только надежда на то, что трансформация позволит выйти за свои пределы и остановить надвигающуюся катастрофу. Но, знаешь, есть такая поговорка — благими намерениями вымощена дорога в Ад. — Артур прервался на секунду, втянув носом тёплый воздух хорошо отапливаемого дворца. Моргнул. — Оригинал обрёл возможности, которые он как человек не смог бы ни осознать, ни поставить себе на службу. Но вместе с этим человеком он быть как раз и перестал. Другая логика. Другие ценности. Из «того» Артура Геслера родилась жестокая целесообразность, которая перемолола бы всё человеческое и поступила по-своему, не появись я. Аватар. Последняя попытка исправить всё теми силами, которые могут быть доступны людям… если к ним можно причислить того, кто для общения с кем-либо использует отдельный поток сознания, потому что иначе воспринять темп человеческого существования для него невозможно.

Владимир слушал, поджав губы. Образ Артура Геслера, который он из последних сил поддерживал в своей голове, покрылся трещинами и начал осыпаться ворохом осколков, открывая нечто совсем иное.

Нечто, не думающее даже скрывать, насколько «оно» выше любого человека. И прямо об этом заявляющее.

— Она увидела «мысли» Оригинала. Толику их, совсем незначительную. Узнала обо мне не как об Артуре Геслере, твоём друге, а как об Аватаре. Искусственном существе, призванном удержать новорождённого Бога от уничтожения «старой игрушки» в надежде на то, что, залатав эту древность на скорую руку, удастся развлечь его ещё ненадолго. Для неё я — не спаситель. Я — орудие уничтожения, которое просто выстрелит с запозданием. Понимает ли она, что без меня «залп» произойдёт мгновенно — это дело десятое…

— Значит, суть в том, что твой… кхм… оригинал… не считал спасение возможным… — Задумчиво пробормотал цесаревич. — … и она переняла эту точку зрения, щедро дополненную подробностями, о которых людям, включая меня, знать не стоит? Тогда почему ты вообще решил рассказать обо всём этом?

— По старой памяти. — Артур пожал плечами. — Твоё знание или незнание фактически ничего не изменит, Владимир. А ты сам был тем, с кем Оригинал искренне, пусть и заочно, попрощался, готовясь сделать шаг в бездну. Я же — проекция того, что от него осталось. Концентрация постепенно растворяющейся человечности. И некоторые людские слабости мне пока ещё свойственны…

— Почему мне кажется, что ты воспринимаешь себя в качестве одноразового инструмента, Артур?

Уголки губ Аватара приподнялись в беззлобной усмешке. Владимир же, значительно более бледный, чем раньше, попытался спрятать правую руку, инстинктивно сжавшуюся в кулак.

Новости потрясли его сильнее, чем он показывал. Сестра пережила ад, которого человеку не пожелаешь. Друг оказался совсем не тем, кого он себе навоображал. А План, в успех которого, как и во все прочие начинания Артура, цесаревич поверил, теперь казался лишь отсрочкой приговора, вынесенного человечеству тем, кому он не так давно позволил бы прикрывать свою спину.

Вполне закономерно, что его выдержка дала трещину.

— Без комментариев. Не в моих правилах жаловаться на судьбу. И говорили мы изначально об ином… иной. О Лине.

— Она ничего не сможет тебе сделать. Ни тебе, ни, если я прослежу, Плану.

— Ты прав в том, что прямое её мне противодействие лишено всякого смысла. Но Лина умна сама по себе, а контакт с ноосферой поднял её фактические возможности до уровня, ориентировочно, пятого ранга. И ты должен понимать, что это такое — малолетний, амбициозный, образованный и одержимый идеей телепат из правящей семьи государства-гегемона. Она будет искать информацию и слабые места. Не в Плане освоения миров — он как раз прозрачен и рационален до невозможного. Она будет искать слабые места во мне как в элементе, который, по её мнению, лишний на этом празднике жизни. А Лжебога недолюбливают миллиарды, среди которых несложно найти единомышленников…

— Ты же не убьёшь её, Артур? Что угодно, но не это. Если твои слова об острове — это инструкция к действию…

Аватар искренне, насколько вообще мог, рассмеялся:

— Я не ищу простых путей, друг мой. Бесспорно, проще всего было бы устранить её. И тебя. И твоего отца. «Снять» верхушку во всех странах мира, и силой принудить человечество внимать моей воле. Мне бы хватило на это нескольких дней, после чего оставалось бы лишь возносить покорных и карать неугодных. Первые экспедиции отправились бы в иные миры куда раньше. Колонисты закрепились бы на местах безо всяких компромиссов и рисков вроде национальной вражды, потому что я не допустил бы этого. Предположим, так бы я и поступил. Но вопрос в том, является ли это тем, на что пошёл бы Оригинал «до» трансформации, и отличается ли чем-нибудь от милосердного превращения человечества в пыль одним щелчком пальцев?

— Я не верю, что ты на такое способен. — Ответил Владимир упрямо и без задержки. — Не верю, что вообще кто-либо может устроить подобное.

— Значит ты очень плохо знаешь людей, цесаревич. И в первую очередь себя самого. — Многозначительно посмотрев на собеседника, Артур отвернулся, продолжив шествие по коридору. Они наматывали уже третий круг по дворцу, и всякий человек на их пути мистическим образом желал убраться подальше, воплощая это желание незамедлительно.

— Не знаю, к чему это было сказано, но одного я точно не понимаю. Чего ты хочешь добиться этим разговором, Артур? Просто излить душу? — В это, впрочем, цесаревич и сам уже не верил.

— Изначально я планировал успокоить тебя относительно состояния Лины. Дать инструкцию к действию в отношении её. Но, как видишь, попутно я действительно решил «излить душу». Во многом для того, чтобы ваш с твоей сестрой разговор не подорвал доверие ко мне окончательно.

Владимир кивнул:

— Расскажи она всё то же самое, но со своей стороны, и моё мнение действительно могло бы поменяться. Значит, это просто очередной твой ход в «шахматной партии»… — Владимир выдохнул облегчённо. — Это радует.

Потому что обычной человечности от нынешнего Артура Геслера Владимир, вероятно, не принял бы. В моменте — возможно. При дальнейшем осмыслении… точно нет.

— Мы ещё успеем переговорить, друг мой. Пока же…

В коридоре совершенно неожиданно для Владимира появился его же адъютант с лицом, на котором уверенно расположилась печать крайней озабоченности.

Он почтительно поклонился, бросив осторожный взгляд на Артура.

— Ваше Высочество, срочное сообщение от Совета. Представители Единого Китая выдвинули категорическое несогласие с предложенным нами графиком развёртывания первой экспедиционной международной группы. Они настаивают на немедленном проведении конференции с вами… и, по возможности, с господином Геслером. Говорят, промедление в этом вопросе будет равносильно саботажу.

Адъютант шумно сглотнул, заслужив неодобрительный взгляд цесаревича.

Политический шторм набирал силу. Пока Лина боролась с демонами в своей голове, а Владимир пытался осознать новую реальность, в которой не было больше того самого Артура Геслера, часы глобальной игры тикали неумолимо. Триумвират укреплялся и наводил мосты, но вместе с тем в его фундаменте образовывались и трещины, залатать которые не представлялось возможным иначе как с помощью хозяина «абсолютной силы». Лжебога. Аватара. Артура Геслера.

Пешки или игрока, в зависимости от того, с какой стороны смотреть…