"Фантастика 2024-158". Компиляция. Книги 1-31

1

4475 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир Ксантины, королевство Беотия, Медные горы

Летние деньки выдались на славу – теплые, но не жаркие. Солнечные. Звонкие от птичьих голосов. С высоким пронзительно-синим небом и нежно-зеленой листвой.

Лесничий Айват вместе со старшим сыном, семилетним Сцилом, трудился неподалеку от своей избы, на небольшой полянке, где была оборудована коптильня, обрабатывая принесенное со вчерашней охоты мясо.

Жена Айвата Мьюла сидела возле дома на завалинке, подставляла лицо теплым солнечным лучам и кормила грудью младшенького, которого нарекли Темьяном.

Изба лесничего стояла в одиночестве посреди леса и гор. Деревья подступали к дому так близко, что, казалось, заменяли ему забор, а скалистые вершины затмевали небо. Добраться в такую глухомань было ох как непросто, но для птицы-вестницы не существовало ни преград, ни расстояний, тем более летела она из ближайшей деревни, что за перевалом, где жили родичи лесничего.

Птица-вестница опустилась Мьюле на плечо и торопливо защебетала послание. Женщина выслушала, помрачнела, поблагодарила птицу и поспешила к полянке с коптильней.

– Айват, – окликнула она мужа, – в деревне беда! Похоже, болотная лихорадка. Половина жителей слегли, и твои все тоже…

– Болотная лихорадка? – переспросил лесничий. – Ты уверена?

– Судя по тому, что рассказала птица-вестница, да. У всех заболевших желтоватая сыпь на коже, боязнь воды, сильный жар, беспамятство, бред…

– Значит, болотная лихорадка… – бесцветным голосом повторил Айват. – В начале лета… Высоко в горах…

Мьюла ахнула и посмотрела на мужа со страхом и пониманием: распространителями болотной лихорадки были мушки-кровососы, которые обитали в заболоченных низменностях. Причем просыпались они от зимней спячки поздним летом, а то и вначале осени.

– Не может быть! Ты думаешь?.. Началось?.. Так рано?! – Мьюла прижала к себе младенца, будто пыталась спрятать. – Но ведь Темьяну всего три месяца! Он еще слишком мал для этого!

Айват неопределенно повел плечами и посмотрел на Сцила:

– Сынок, ты помнишь, около года назад мы все читали такие необычные книги…

– «Скрижали пророчеств», – подсказала Мьюла.

– Помню, – кивнул мальчик. – Там говорилось, что когда родится Темьян, к нам придет ВРАГ…

– Вот и хорошо, что помнишь, – поспешно перебил Айват. – Значит, мы все знаем, что каждому из нас надо делать.

– Я в деревню. Болотная лихорадка, что… или кто… бы ее не вызвал это не шутки. – Мьюла передала младенца мужу.

– А ты сможешь справиться с болезнью? – вроде как безразлично поинтересовался Айват.

– Конечно, – Мьюла улыбнулась. – Ты, похоже, забыл, что жена у тебя волшебница, каких поискать?

– Мама самая лучшая в мире волшебница, – веско подтвердил Сцил, подумал и уточнил: – Во всех мирах!

Мьюла ободряюще подмигнула старшему сыну, щелкнула его по носу, отошла в сторонку, привычно быстро скинула одежду и обернулась грациозным серебристым драконом. Раскинула крылья, ловя ветер, оттолкнулась от земли, взмыла над кронами деревьев. Не удержавшись, сделала прощально-беспокойный круг над полянкой, с тревогой вглядываясь в мужа и сыновей, а потом решительно взяла курс на перевал.

– Пойдем в избу, – обратился Айват к Сцилу. – Нужно уложить Темьяна спать. Но вначале придется сделать кое-что еще…

В избе Айват положил младенца на стол, извлек из ларца зачарованное Мьюлой лезвие, склонился над трехмесячным сынишкой.

– Прости, Темьян, сейчас тебе будет больно.

Ребенок загукал, будто понял, и протянул к отцу крохотную пухленькую ручку.

Короткий порез, и по запястью ребенка побежала кровь. Темьян зажмурился, но плакать не стал. И руку не отдернул.

– Терпи, сынок, терпи, – приговаривал Айват, собирая кровь сына в маленькую чашку. Как только на дне скопилось небольшое количество алой жидкости, лесничий пережал рану, окликнул: – Сцил!

Старший сын тут же подал отцу заранее приготовленную повязку с кровеостанавливающими травами.

– Ну, вот и все, Темьян. Ты молодец. Настоящий урмак. – Айват бережно взял младенца на руки и понес к колыбели, которая стояла в дальнем углу за занавеской. – Теперь полежи тихо, ладно? Или постарайся заснуть.

– А мы что будем делать? Ждать? – Сцила заметно потряхивало от волнения. Да, он хорошо знал, что ему надо будет делать, когда придет ВРАГ. Айват и Мьюла проговаривали все действия много-много раз. Но Сцилу шел всего восьмой год, и он не мог не бояться, хотя изо всех сил пытался спрятать свой страх.

– А мы с тобой будем обедать, – безмятежно отозвался Айват.

– Обедать?! Я… я не смогу… – Сцил от волнения словно превратился в туго сжатую пружину. Мысль о еде вызвала тошноту.

– Еще как сможешь. – Айват видел напряжение сына и знал, что расслабить его сможет только какое-то привычное действие. Например, обед. – Мать сварила вкуснейший суп. Чуешь, какой запах? Неизвестно, когда именно придет... ТОТ. Да и придет ли вообще. Так не сидеть же нам с тобой голодными, верно? – Айват потрепал Сцила по вихрастой макушке и легонько толкнул в сторону печи. – Доставай котелок, а я пока расставлю миски.

Когда густой мясной суп был разлит по плошкам, Айват добавил в порцию Сцила несколько капель крови Темьяна.

– Это защитит тебя, – пояснил Айват сыну.

Сцил кивнул. Мать с отцом уже объясняли ему, как именно действует кровь младшего братишки. Для своих – это мощнейшая защита, а против ТОГО, КТО ПРИДЕТ, – оружие.

Мгновение Айват колебался, не добавить ли несколько капель и себе в суп, но потом отказался от этой мысли. Нет, крови и так до обидного мало. Все произошло слишком рано – Темьян еще совсем мал, а потому и крови пришлось взять у него всего ничего. «Ладно, я обойдусь, – решил Айват, – главное, чтобы хватило ТОМУ, КТО ПРИДЕТ…»

Они уже заканчивали обедать, когда в дверь постучали. На пороге стоял путник, укутанный в темный дорожный плащ с капюшоном.

Если бы сейчас в комнате присутствовали Мюрр или Дуэр, они безошибочно узнали бы в незваном госте Творца. Но лесничий с сыном видели незнакомца впервые. Впрочем, «видели» слишком сильно сказано – лицо путника полностью укутывал капюшон, а бесформенный плащ скрывал фигуру. К тому же с появлением неизвестного в избе стало темнее – огонь в очаге потускнел, а за окошком сгустилась сероватая мгла.

Но если Айват и Сцил даже смогли бы заглянуть под капюшон странного гостя, то все равно не увидели бы его лица. Вернее, увидели множество, постоянно сменяющих друг друга мужских лиц разных возрастов и рас.

Творцу никак не удавалось полностью материализоваться в этой Вселенной, зацепиться за конкретную телесную оболочку надолго. Каждое из тел существовало всего несколько мгновений, а потом распадалось, так что Творец был вынужден создавать себе тело вновь и вновь. За последнюю тысячу лет подобное вошло у него в привычку, хотя и доставляло массу неудобств. Например, ему приходилось постоянно кутаться в бесформенный плащ с капюшоном. Впрочем, ни один плащ не мог до конца спрятать его постоянно изменяющуюся внешность.

И Сцил, и Айват сразу заметили в темном силуэте гостя некоторую странность. Его фигура становилась то чуть выше, то немного ниже, плечи раздавались вширь, а потом словно сжимались, или на спине вдруг начинали едва заметно подрагивать крылья.

– Мир вашему дому, – приветливо поздоровался незваный гость. Его голос оказался под стать внешности – вроде и мужской, но модуляции менялись от баса до тенора, а иногда проскакивала рычащая хрипота.

Сцил громко клацнул зубами от страха и едва не захлебнулся водой, которую пил. Айват похлопал сына по спине, помогая откашляться, и ответил незваному гостю со всей возможной вежливостью:

– Благодарю, почтеннейший. Легка ли была твоя дорога?

«Да что ты можешь знать о моей дороге, червяк?» – презрительно подумал Творец, а вслух ответил, продолжая играть роль простого путника:

– В Медных горах нет легких дорог. Заплутал я, хозяин. Нельзя ли немного передохнуть у твоего очага?

– Располагайся, уважаемый. Мой дом – твой дом, – произнес Айват общепринятую формулу вежливости. – Садись за стол, поешь супа. Выпей морса из лесных ягод. А ты, постреленок, марш отсюда. – Айват легонько подтолкнул Сцила к занавеске, за которой стояла колыбель Темьяна. – Не мозоль глаза нашему гостю… Как, кстати, тебя звать прикажешь, уважаемый?

– Э-э-э… Расмур Норк, торговец, – выдал Творец первое, пришедшее на ум имя.

Он прошел к столу, по-прежнему не снимая с головы капюшон. В тот же миг по избе словно пронеслась бледная тень, еще больше затемняя краски, размывая их, будто покрывая толстым слоем пыли стены, пол, мебель, огонь в очаге и даже сам воздух.

Айват несколько раз удивленно сморгнул, еле удержался от желания протереть глаза, чтобы убрать странную пелену и вернуть остроту восприятия, а потом понял: дело не в его зрении, окружающие предметы и в самом деле постепенно блекли, выцветали и темнели, словно забытая в пыльной кладовке картина. Мир делался зыбким и расплывчатым, будто во сне. Голова Айвата наливалась чугунной тяжестью, а ноги и руки, напротив, становились, как ватные. Происходящее все больше и больше походило на вязкий сон, от которого невозможно очнуться.

Айват с трудом вдохнул ставший вдруг необычайно плотным воздух и, прищурившись, посмотрел на гостя. «Вот, значит, как ты действуешь, тварь! Незаметно, постепенно разрушаешь все, что видишь, к чему прикасаешься. Все, до чего может дотянуться твое смрадное дыхание. Убиваешь одним своим присутствием, да? Но и у меня для тебя кое-что припасено! Посмотрим, как ты справишься с моим маленьким сюрпризом…»

Тем временем Творец сел за стол, скучающе оглядел комнату, задержался взглядом на занавеске, за которой сладко посапывал в колыбельке «второй», и оценивающе взглянул на его отца. «Интересно, сколько времени понадобится тебе, червь, чтобы сдохнуть? Обычно смертные не выдерживают рядом со мной и тысячи биений сердца, но то, что ты отец «второго», дает тебе некоторую защиту. Правда, не такую сильную, как его матери – вот с ней бы мне пришлось повозиться. К счастью, ее здесь нет. Моя уловка сработала. Эта дура со всех ног помчалась в деревню, лечить от болотной лихорадки родственничков. А ты, папаша, скоро сдохнешь, и я спокойно заберу «второго». Но пока придется подождать. Поиграем еще немного роль усталого путника».

– А как зовут столь гостеприимного хозяина? – поинтересовался Творец.

– Ай-ват, – с запинкой произнес лесничий, утирая со лба обильно струящийся пот. Ему казалось, что комнату укутывает туман, в голове звенело, а перед глазами все плыло и качалось.

«Быстро его забирает! – обрадовался Творец. – Еще немного и…»

– Я… подогрею суп… а ты… пока… выпей морсу… – еле ворочая языком, предложил Айват. Ему было трудно стоять, ноги подгибались, руки почти не слушались, но он все же нашел в себе силы поставить перед гостем глиняную кружку и аккуратно налить туда ароматную, пахнущую лесными ягодами жидкость из высокого кувшина, умудрившись не пролить ни капли.

– Спасибо, ты очень добр. – Творцу было не до морса. Конечно, находясь в человеческом облике, он мог и пить, и есть, различал вкусовые оттенки, чувствовал запахи, но в тоже время предпочитал обходиться без пищи и воды.

– Морс… жена варила… Выпей… с дороги…. жажда, небось… – Айват заплетался языком и покачивался, но настойчиво торчал рядом с гостем с кувшином в руках.

Это раздражало. Творец, поморщившись, взял кружку, чтобы только хозяин отстал, и сделал большой глоток…

Поперхнулся, взвыл – по внутренностям словно побежал жидкий огонь. Отшвырнул кружку в сторону, впился скрюченными пальцами себе в горло. Капюшон слетел, обнажая мелькающий калейдоскоп лиц. Но тотчас мельтешение прекратилось, Творец обрел устойчивую внешность – хмурого черноволосого воина-трагги.

Вместе с ним обрел устойчивость и окружающий мир. Туман развеялся, ощутимо посветлело, вернулись присущие предметам краски, воздух стал прозрачен и чист, а огонь в очаге стрельнул яркими искрами.

Айват перевел дух, чувствуя, как дурнота проходит, в тело возвращается легкость и сила.

– Ты… Ты… – захрипел Творец. – Думаешь, справился, да?.. Глупец! Напоил меня кровью «второго» и думаешь, что справился? Со МНОЙ?!

– Еще нет. Это только начало… – Айват обернулся Снежным Барсом и бросился на врага.

Творец сейчас находился не в самой лучшей форме. Выпитая с морсом кровь «второго» лишила его способности к убийственной магии Смерти – главному козырю Творца. А еще она заставила непрошенного гостя обрести устойчивую внешность, дала постоянное человеческое тело, и в то же время убивала это тело, действуя подобно сильнейшему яду, изгоняя Творца из чуждой ему Вселенной, выдавливая обратно за Грань. Но он не мог уйти с пустыми руками. Ведь «второй» находился совсем близко – нужно было пройти всего несколько шагов до занавески, за которой стоит колыбель.

И Творец попытался сделать эти несколько шагов, но на его пути оказался Барс…

Тяжелые звериные лапы ударили Творца в грудь, отбрасывая к двери, подальше от вожделенной колыбели, а острые клыки едва не сомкнулись на шее.

Лишенный доступа к стихии Смерти, Творец был вынужден прибегнуть к обычной магии. Он создал «Огненную петлю» и попытался накинуть ее на урмака, но тот оказался ловчее – отпрянул в сторону, торопливо оборачиваясь гигантским Пауком.

Не успел Творец кое-как встать на ноги, как новоявленный Паук метнул в него свою сеть, состоящую из острых, как бритва, нитей. Незваному гостю пришлось проявить чудеса ловкости, чтобы не оказаться порезанным на ломти. Сеть задела лишь край плаща, превращая его в лохмотья, а Творец был вынужден поспешно ретироваться за дверь, на ходу облачаясь в «Доспехи тьмы».

Оказавшись во дворе, Творец согнулся в мучительном спазме – кровь «второго» рвала его человеческие внутренности на части. Но отступать он не собирался. Ему и в голову не приходило, что ОН может не справиться с простым смертным, пусть даже и оборотнем-урмаком!

Не обращая внимания на горящие огнем внутренности, Творец торопливо создал «Копье праха», и тут из избы выскочил Паук.

Увидев магическое копье, Айват на ходу начал оборачиваться Драконом, но закончить превращения не успел – Творец метнул свое оружие прямо в незащищенную голову Паука. И снова ловкость спасла Айвата – он сумел немного уклониться в сторону, острие копья ударило в бок. Урмак зарычал, заканчивая превращение. Миг, и во дворе уже стоял облаченный с ног до головы в чешуйчатую броню Дракон.

Творец вновь ударил его копьем, но магическое оружие не только не пробило прочнейшую броню, но и само не выдержало удара – рассыпалось тем самым прахом, из которого и было создано.

Дракон подался навстречу Творцу, разинул пасть, демонстрируя острейшие, кинжалообразные зубы, и взмахнул крыльями, создавая магический шквальный ветер, который мгновенно сбил противника с ног, ошеломил, отбросил в сторону, с чудовищной силой впечатывая головой в толстенный ствол лиственницы.

Череп воина-трагги треснул, не выдержав удара, кости смялись, как раздавленная скорлупа ореха. Любой другой на месте Творца сейчас был бы мертв.

Любой другой, но не он.

Нельзя убить того, кто не живет. А Творец и не жил – в общепринятом понимании этого слова – значит, и умереть не мог. Айват прекрасно знал об этом. Он стремился уничтожить лишь телесную оболочку противника. Конечно, несколько дней спустя, максимум через месяц, Творец появится вновь. Но для семьи Айвата даже один выигранный день оказался бы спасением…

Урмак набросился на ошеломленного чудовищным ударом противника и попытался сомкнуть драконьи зубы на теле трагги.

Творцу ничего не оставалось, как пойти на крайние меры – он издал высокий, на грани восприятия, звук, призывая запретную в большинстве миров магию сирен.

Звуковая волна заклинания «Плач страха» затопила двор, уничтожая все живое, превращая оказавшихся поблизости птиц в окровавленные бесформенные кучи перьев.

Досталось и самому Творцу, вернее, его человеческому обличию – заклинание взрыхлило тело воина-трагги, прошлось, словно плугом, срывая кожу, дробя кости, превращая мышцы в кровавое месиво. Но все это было для Творца неважно – главное, он победил-таки неугомонного папашу «второго»!

Убить – не убил, но победил, несомненно.

«Плач страха» накрыл Дракона с головой. Затопил, поверг в шок. Заставил потерять ориентацию, вынудил позабыть о враге и заметаться по двору, подвывая от невыносимой боли. К удивлению Творца, толстая бронированная драконья шкура худо-бедно выдержала магический удар, хотя местами чешуйки слетели, обнажая разъеденную заклинанием плоть.

Урмак был жив, но покалечен изрядно. К тому же его разум ощутимо помутился от боли.

«А ты живуч, скотина. И силен. Ну, надо же, простой урмак, а заставил меня повозиться. Вздумал перечить МНЕ, червь! Так получай!» – Творец несколько мгновений удовлетворенно наблюдал за беснующимся от боли Драконом, ощущая одновременно дикую злость на оборотня и опустошающую слабость от недавней схватки с ним. Подумал, а не добить ли урмака – медленно, мучительно – за то, что этот наглец посмел бросить вызов ЕМУ! Но покалеченное тело воина-трагги доставляло массу неудобств, к тому же кровь «второго» продолжала выталкивать Творца из этой Вселенной, вынуждая спешить. И он с сожалением отказался от мести.

Кое-как встав на переломанные ноги, Творец торопливо поковылял в избу, прикидывая, а не переборщил ли с магией сирен – вдруг гибельная волна докатилась и до избы? Тогда «второй» наверняка погиб!

Изнывая от беспокойства, Творец вошел в дом, приблизился к вожделенной занавеске. Протянул руку, срывая пеструю ткань…

Колыбель оказалась пуста – ни младенца «второго», ни его старшего братца. А в дальнем углу чернел потайной лаз. Пока Айват отвлекал на себя Творца, у Сцила было время сбежать и унести с собой Темьяна.

– Ах ты, мелочь поганая! – прошипел Творец, имея в виду Сцила. – Я-то думал, что ты сдох давно, не выдержав моего присутствия, а оно вон как… Похоже, папаша и тебя напоил кровью братца. Это сколько ж крови он выкачал из младенца! А еще, небось, считает себя хорошим отцом, зараза…

Лаз был слишком мал для крупного мужчины – он специально рассчитывался на мальчишек, поэтому сунувшийся сгоряча Творец надежно застрял там. Но это задержало его ненадолго – мощные заклинания земли быстро расширили проход до размеров приличного туннеля.

Не так уж много времени понадобилось Творцу, чтобы выбраться на поверхность. Он оказался на узком скалистом перешейке. С одной стороны отвесной стеной поднимался высокий, почти гладкий голец, а прямо под ногами раскинулась пропасть.

Не успел Творец толком оглядеться, как на него обрушился жалящий частокол молний. Творец взвыл, пошатнулся, едва не сорвавшись вниз, и попытался вновь призвать на помощь магию сирен. Убийственное заклинание губительной волной побежало по перешейку… но тут же разбилось о «Щит хаоса», который выставил противник… противница! Творец глазам своим не поверил – Мьюла!

– Ты же полетела в деревню! Я видел!

– Тебе показалось, – рассмеялась волшебница в ответ, в ее кошачьих глазах раскаленным золотом плескалась боевая магия, а руки уже плели атакующее заклинание. – Думаешь, только ты умеешь хитрить?

Творца охватило отчаяние. Ему не справиться с матерью «второго»! Вернее, не теперь, когда его человеческое тело покалечено в схватке с Айватом, а в жилах все еще кипит выпитая с морсом кровь.

– Погоди! – завопил Творец. – Давай поговорим! Отдай мне его! Отдай! И взамен получишь все, что угодно! Абсолютно все!

– Ты опоздал, у меня и так уже есть все: Айват и сыновья. Тебе больше нечего предложить мне…

– Есть! – перебил Творец. – Я знаю, ты очень хочешь вернуться домой, в Дарию. Повидать сестру Бьянку. Я могу устроить так, что ты не просто вернешься, ты станешь королевой Дарии! Владычицей всего Островного мира!.. – Он осекся, мотнул головой, в панике глядя на посланное Мьюлой в его сторону «Веретено душ». – Ты отказываешься?! Но почему?!

Ответа он не услышал. Заклинание «Веретена» жадно обняло его человеческую ипостась, оплело, связало, окончательно разрушая связь с телесной оболочкой. Творец не успел даже выругаться напоследок – губы уже не слушались. Тело воина-трагги обмякло, соскользнуло с узкого перешейка, падая в пропасть, а сам Творец стремительно покидал эту Вселенную, вынужденно возвращаясь туда, откуда пришел, пылая ненавистью, кляня себя за самонадеянность и глупость и обещая страшную кару этим смертным наглецам – родителям «второго».

Мьюла некоторое время еще настороженно следила за окрестностями, проверяя, не вернется ли противник, а потом пошла к условленному месту, где ждал Сцил с Темьяном на руках.

– Все кончилось, сынок. Можно возвращаться домой.

Возле избы они нашли лежащего без сознания Айвата. Мьюла провозилась почти до ночи, исцеляя его. А потом собралась лететь в деревню.

– На ночь глядя? – засомневался Айват.

– Болотная лихорадка ждать не станет. – Мьюла устало провела рукой по лицу, убирая со лба непослушную прядь смоляных волос. – Не волнуйся, дорогой, к завтрашнему вечеру я вернусь. А вы пока соберите вещи.

– Вещи? – встрепенулся Сцил. – Зачем?

– Нам нужно уехать отсюда, сынок, – ответил Айват. – Станем жить в другом месте.

– В деревне у бабушки с дедушкой, да?

– Нет. – Айват и Мьюла переглянулись. – Мы уедем дальше. Гораздо дальше. Туда, где ОН нас не найдет.

– ОН?! Но разве вы не убили ЕГО?!

– ЕГО невозможно убить, сынок. ОН обязательно вернется за Темьяном. Вернее, попытается вернуться. Вот только найти нас теперь будет не так-то легко…

2

Четырнадцать лет спустя,

4489 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир Ксантины, Свободные графства

Стоял последний месяц лета – теплый, ясный, урожайный. Ветки садовых деревьев прогибались под тяжестью плодов. На полях перезревали колосья. Сочные кормовые травы вымахали в пояс. Но убирать все это богатство толком было некому – всю западную территорию Свободных графств затопила война.

Вошедшее в силу Муранское княжество вознамерилось расширить свои земли за счет соседа – Тесандрийского графства, и с первыми днями весны вероломно вторглось в его пределы.

Первые – приграничные – стычки муранцы выиграли с легкостью, но потом граф Тесандр подтянул навстречу захватчику регулярные войска, и продвижение княжеского войска замедлилось.

Граф Тесандр твердо решил защищать свои земли до последнего. Не пожалел опустошить казну и нанял несколько тысяч наемников. Вместе с собственными регулярными частями это дало ему вполне приличное по численности войско.

Но, как оказалось, Муранское княжество имело более опытных командиров, которые умудрялись выигрывать не количеством, а тактикой.

Медленно, но неуклонно муранское войско продвигалось по землям графства.

Казна Тесандра постепенно пустела. Наемники роптали или просто разбегались. Графу пришлось привлечь ополченцев – мобилизовать пахарей, ремесленников – всех, кто мог худо-бедно держать оружие. Их собирали во временные лагеря, наспех обучали и бросали в бой. Но такое пополнение не делало армию графа сильнее – большинство ополченцев погибало в первом же бою, не успев нанести серьезного урона противнику.

И все же у Тесандрийского графства еще оставался шанс победить в этой скоротечной войне. Все зависело теперь от победы или поражения в сражении возле небольшого городка Акаши, куда Тесандр стянул почти все свои войска, перекрывая захватчикам путь к столице графства и дальше на север – к богатым золоторудным шахтам.

Войска графа Тесандра заняли позиции в ожидании неприятеля, который ну никак не мог пройти мимо небольшого, но такого важного городка…

3

В одном дне пути от городка Акаши

Копыта лошадей из последних сил взбивали дорожную пыль. Лошадки хрипели, с трудом заглатывая сухой жаркий воздух, роняли мутную пену себе на грудь. Но трое всадников продолжали понукать уставших животных, заставляя по-прежнему идти галопом, не снижая темп.

– Загоним лошадей, Пол! – подал голос один из всадников. – Нужен хотя бы короткий привал!

Пол Чесман, командир отряда лазутчиков личной гвардии графа Тесандра, промолчал, лишь досадливо поморщился и прикрыл веки, словно прислушивался к чему-то далекому. Вместо него отозвался третий из всадников:

– Нельзя привал. Если остановим лошадей, они потом еще долго не смогут сдвинуться с места. Понадобится свежая тройка, а где ее взять здесь, среди полей да лесов?

– Левее, в трех лигах, лагерь, – откликнулся Пол Чесман. – Около полутора тысяч человек.

– Наши?

– Да. Ополченцы. Двигаем туда. Если напрямик через лесок, быстро доедем. Наверняка там найдутся свежие лошади для нас.

Спутники Пола Чесмана тотчас развернули лошадей, меняя направление. Им и в голову не пришло спросить, откуда командир знает о лагере. Они уже привыкли, что он знает все…

4

В лагере с самого утра царило оживление – прибыло высокое начальство. Барон Ливага – тесть графа Тесандра и один из военачальников его армии – посетил тренировочный лагерь, чтобы лично проинспектировать готовность ополченцев к предстоящим сражениям.

На самом деле умный граф Тесандр просто-напросто под благовидным предлогом удалил назойливого родственника подальше из действующей армии, потому что пустоголовый и тщеславный Ливага уже умудрился послужить причиной проигрыша не одного сражения.

Сопровождала драгоценную персону барона отборная сотня легкой конницы, да не наемников, а регулярной армии графства – исконных уроженцев этих земель.

По прибытии в лагерь барон Ливага в один миг поставил на уши и ополченцев, и их наставников. Устроил парад в свою честь, которым остался весьма не довольным. По этому поводу его сиятельство кричал, брызгал слюной, грозился повесить каждого третьего.

Ополченцы – вчерашние пахари и ремесленники – потели, бледнели и тряслись, будто малинник под тяжелыми лапами медведя. Наставники прятали от барона злые взгляды, незаметно стискивали зубы, но терпели. Барон продолжал буянить и упиваться властью.

Маленький отряд лазутчиков во главе с Полом Чесманом подъехал к ограждающему лагерь забору в самый разгар кутерьмы.

– Стоять! Кто такие? Откуда? – зычно окликнул их дозорный лучник с надвратной башни.

– Свои мы, не видишь что ли? – Всадники дружно извлекли из-за пазух висящие на шнурках пластины величиной с пол-ладони – магические знаки принадлежности к армии графа Тесандра. – Давай, открывай ворота!

Деревянные створки медленно, словно нехотя, поползли в стороны.

– Да поживее, Ротранов сын! – не выдержал один из разведчиков по прозвищу Клест. – У нас лошади вот-вот падут.

– А вы спешивайтесь, чего в седлах-то сидеть, мозоли себе на задницах натирать? – Из приоткрывшихся ворот выехал всадник, чернявый сухощавый мужчина лет тридцати, облаченный в броню легкого конника: панцирь из плотной, выделанной слоями, кожи с прикрепленными металлическими пластинами и металлический шлем с сине-черным плюмажем – цвета графа Тесандра. В правой руке всадник держал палаш – кавалерийский меч с прямым, расширяющимся к острию клинком, а в левой небольшой круглый щит. За его спиной сквозь приоткрытые ворота виднелся десяток легкой конницы в боевом построении с взведенными луками в руках.

– Ласково же вы нас встречаете, – усмехнулся командир лазутчиков. – Келвин, ты что, своих не признаешь?

Услышав собственное имя, мужчина с палашом вгляделся в испачканное пылью и грязью лицо всадника и убрал меч в ножны:

– Пол Чесман! Каким ветром тебя сюда занесло?

– Может, внутри поговорим? – перебил Пол. – Чего на всю округу орать?

– И то правда. – Сотник по имени Келвин повернулся к конным лучникам и сделал знак рукой: – Отбой, ребята. Это и впрямь свои.

Оказавшись в лагере, разведчики передали измотанных животных на попечение местных конюхов и попросили свежих лошадей.

– Сейчас поседлают, – кивнул Келвин, – а вы пока ступайте на кухню, перекусите…

– Да некогда нам, – перебил Чесман.

Келвин понимающе кивнул. Будучи сотником личной гвардии графа, он, естественно, знал, что Пол Чесман и его люди – одни из лучших лазутчиков Тесандра. И раз торопятся, загоняя лошадей, значит, везут какое-то спешное донесение.

– Келвин, а ты как здесь со своей сотней оказался? Пополнение обучаете или как? – поинтересовался Пол.

– Да вот, сопровождаем важную персону, – сотник скривился и посмотрел в сторону плаца, где продолжал распекать ополчение барон Ливага. – Охраняем драгоценную жизнь великого военачальника, чтоб его скособочило, да не выпрямило, – не удержался Келвин.

– Так здесь Ливага… А я-то думаю, кто это там вопит, – Чесман тоже посмотрел в сторону плаца, переглянулся со своими людьми и решительно сказал: – Келвин, вам с бароном надо убираться отсюда как можно скорее. Лучше выехать прямо сейчас.

Сотник отрицательно качнул головой:

– Это невозможно. Барон поднимет крик. Мне нужна очень веская причина, чтобы уговорить его покинуть лагерь.

– Пять сотен «Черных сердец», по-твоему, достаточно веская причина?

Келвин вздрогнул и посмотрел на командира разведчиков.

«Черные сердца» – наемники из клана Хар-Хад, тяжелая конница, элита. Умелые, свирепые, беспощадные. Перед боем они выпивают несколько капель магического эликсира, отчего становятся невосприимчивы к боевым заклинаниям – огненные шары и волшебные молнии причиняют им вреда не больше детских хлопушек на ярмарке.

Правда, эликсир имеет и побочное действие: тот, кто попробует хоть раз магическое зелье, уже не сможет обойтись без него, а через пять-шесть лет простится с жизнью. И «Черные сердца» сознательно идут на это. Они не дорожат жизнью – ни своей, ни чужой. Готовы погибнуть, только бы утянуть за собой побольше врагов.

Как только на поле боя появляются их черно-красные стяги, даже самый опытный противник невольно бледнеет и начинает читать молитву Богине Удачи.

– «Черные сердца»? – охрипшим внезапно голосом переспросил сотник. – Разве они служат муранцам?

– Теперь да. Князь нанял их, и они движутся сюда, – подтвердил Клест.

– Мы их застали в момент, когда они форсировали реку в тридцати лигах к югу, – добавил Чесман. – С ними обоз, да и сами они тяжелы, так что движутся медленно. Но к завтрашнему утру, я уверен, пройдут по дороге в трех лигах отсюда. Они направляются к Акаши. Сюда, к лагерю, скорее всего, сворачивать не станут, но, как говорится, береженого Богиня Удачи бережет.

– Я к барону, – Келвин направился в сторону плаца, но тут же остановился: – Пол, а ты не мог бы пойти со мной? А то эта своло… хм… господин барон мне может и не поверить. Так пусть услышит новость от тебя. Так сказать, из первых рук.

– Да нам ехать надо, – поморщился Чесман. – Нельзя ни мгновения терять. Нужно как можно скорее доставить сведения в ставку графа… – Пол перехватил умоляющий взгляд Келвина и махнул рукой. – А, ладно, сделаем так. Клест, Рич, – обратился он к своим людям, – вы поезжайте вперед, а я останусь и помогу убедить барона.

«Он не барон, а баран», – со злостью подумал Келвин, уже успевший вдоволь нахлебаться проблем от своего сиятельного подопечного.

5

– Чушь, чушь и еще раз чушь! – Барон воинственно подкрутил усы и уставился на Чесмана круглыми совиными глазами. – «Черные сердца» не станут служить Муранскому князю. У него денег не хватит, чтобы их нанять. Наверняка вам просто со страху померещилось, и вы приняли обычную тяжелую кавалерию за «Черные сердца».

Келвин бросил виноватый взгляд в сторону Чесмана и обратился к барону:

– Ваше сиятельство, но полтыщи даже обычной тяжелой кавалерии – это очень серьезно. Если они переправились на наш берег и движутся сюда, вам лучше покинуть лагерь и вернуться в ставку графа Тесандра…

– И не подумаю! – отрезал Ливага. – Говорю тебе, все это чушь! Никакая тяжелая кавалерия не может форсировать эту реку. Слишком рискованно – течение очень быстрое, есть опасность потерять и всадников, и обоз. Нет, муранское войско в полном составе пойдет по дальнему от нас берегу прямиком к Акаши.

Барон Ливага повторил слова, услышанные им в ставке. Именно к такому выводу поначалу пришли граф и его военачальники. Но все же Тесандр решил подстраховаться и отправил несколько тайных дозоров, проследить за передвижениями врага. Большинство лазутчиков погибло. Троице Чесмана повезло – им удалось не только вернуться живыми, но и собрать поистине бесценные сведения о замыслах противника.

– Муранцы не станут форсировать реку, – повторил Ливага. – Слишком опасно для них.

– Они на это и рассчитывают, – кивнул Чесман. – Надеются, что мы подумаем, будто их войска не станут рисковать на стремнине. А они вот рискнули, отправили тяжелую конницу в тыл нашему войску, надеясь, что «Черные сердца» одним ударом поставят победную точку в этой войне… И оно так и было бы, не узнай мы вовремя о переправе.

– Ерунда, – поморщился барон. – По-моему, ты врешь и про «Черные сердца», и про переправу. Выдумал всю эту чушь, чтобы только выслужиться перед Тесандром. Мне знакома твоя рожа, ты постоянно отираешься возле графа. Я таких, как ты, насквозь вижу. Небось, интриги плетешь? Мечтаешь получить титул вассального дворянина, да? Но берегись! Я открою графу глаза на твое вранье!

Келвин сидел красный, как рак, и старался не встречаться взглядом с Чесманом, чувствуя себя виноватым, что уговорил раззведчика пообщаться с Ливагой.

Сам Чесман на обвинение отреагировал спокойно, его лицо не утратило доброжелательной вежливости, а жест, которым он протянул некий предмет барону, был плавным и даже чуть-чуть ленивым.

– Что ты мне тут суешь? – проворчал Ливага, но предмет взял. Им оказалась небольшая плоская бляха из червленого серебра в виде сердца и двух перекрещенных мечей. Барон побагровел, его тучная шея под высоким тугим воротником камзола покрылась потом. – Что?.. Что это такое, а?!

– Нагрудный знак обозника «Черных сердец», – невозмутимо ответил Чесман. – Мы сняли его с трупа вышеупомянутого обозника на нашем берегу. Любой маг, владеющий даже самыми простейшими заклинаниями поиска, легко подтвердит мои слова и назовет то место, где был убит обозник. У вас здесь есть хоть какой-нибудь маг?

– И даже очень опытный. Он проверит твой жалкий лепет, не сомневайся. И если окажется, что ты врешь, тебя немедленно посадят на кол! – с вызовом ответил барон.

Он уже полностью поверил лазутчику, но считал, что подчиненных следует держать в узде, дабы боялись и трепетали перед высоким начальством.

Чесман трепетать не стал. Пока маг возился с нагрудным знаком, он вместе с Келвином прошел на кухню и с удовольствием съел предложенный обед. Конечно, ополченцев кормили немногим лучше, чем свиней, но оголодавший лазутчик смел все, не чувствуя ни мерзкого вкуса, ни отвратительного запаха. Сотник поглядывал на него и качал головой.

Чесман как раз заканчивал трапезу, когда пришел один из людей Келвина и сказал, что Ливага желает видеть их обоих.

– Барон готов выехать немедленно? – спросил Келвин.

– Вряд ли. Скорее наоборот, – ответил посланец. – Его сиятельство собрали всех сотников и тысячников ополчения, всех наставников. И темник тоже там…

– Зачем? Что он еще затеял? – напрягся Келвин.

– Не могу знать. Но настроены их сиятельство очень решительно.

– Это не к добру, – нахмурился Келвин.

– Ладно, пойдем. – Чесман поднялся из-за стола. – Узнаем, что там еще затеял наш неугомонный барон.

Как оказалось, Ливага на этот раз переплюнул сам себя. Он вознамерился остановить отряд «Черных сердец» с помощью имеющихся в его распоряжении ополченцев и сотни Келвина. Да не просто остановить, а разгромить подчистую!

В последнее время репутация барона, как военачальника, серьезно пошатнулась, и теперь Ливага намеревался полностью восстановить ее. Он уже видел в сладких мечтах, как о нем слагают легенды. Как рассказы о его блестящем полководческом таланте разлетаются по всему миру Ксантины, и какой-нибудь король, например, огромной и блистательной Саарии, говорит своему полководцу: «Вот, учитесь у барона Ливаги, как надо воевать. Он сумел организовать диких, необученных крестьян так, что они под его мудрым руководством разгромили тьму тьмущую элитной конницы врага. Да не кого-нибудь, а самих «Черных сердец»!»

– Но это невозможно! – резкий голос Келвина вдребезги разбил сладкие мечты барона.

Ливага очнулся от грез и с раздражением посмотрел на своего сотника:

– И что же кажется тебе невозможным?

– С полутора тысячей наспех обученных ополченцев невозможно не только разгромить пять сотен регулярной тяжелой конницы, но и просто выдержать их первый удар. Да они сметут нас и даже не заметят!

– Повтори, пожалуйста, сколько ты сказал у нас ополченцев? – вкрадчиво поинтересовался барон.

– Полторы тысячи, – мрачно повторил Келвин.

– А у них сколько конницы? – продолжал напирать барон.

– Пятьсот.

– Полторы тысячи против пятисот… Перевес на нашей стороне, не так ли? – Барон воинственно подкрутил усы и насмешливо уставился на сотника. – Ты боишься втроем выйти против одного, мой «храбрый» воин?

Келвин от возмущения потерял дар речи. Зато осмелился подать голос темник, возглавляющий тренировочный лагерь. Бывалый вояка, он лучше всех знал, на что способно его ополчение, к тому же, в отличие от барона, прекрасно представлял, что такое тяжелая конница вообще и «Черные сердца» в частности.

– Ваше сиятельство, – заговорил темник. – Ополченцев здесь много – да, но мы готовили их для легкой пехоты, то есть делали из них алебардщиков и арбалетчиков. А против тяжелой конницы нужны пикинеры. Опять же боевое построение требуется другое – так называемая баталия, а мы своих этому не учили.

– Что значит, не учили? А чем вы тогда здесь занимались? – взбеленился барон. – Ваши подопечные вообще оружие держать в руках умеют?

– Смотря какое, – осторожно начал темник. – Алебарды, короткие мечи, легкие копья, арбалеты – да. А вот длинные тяжелые пики нет.

– Значит, плохо вы ополченцев учили и понесете за это наказание! – отрезал барон. – Воин должен в совершенстве владеть любым оружием. Абсолютно любым! В совершенстве!

– Он что, серьезно? – тихонько спросил Чесман у Келвина. – Или это у него шутка такая, насчет оружия?

– Вполне серьезно, – сотник усмехнулся краешком губ. – Наш барон шутить не любит. Зато обожает рассуждать о войне, поучать других. Сам же не отличит кистень от кастета, а о том, что перед битвой войска нужно строить в боевой порядок, даже не догадывается. Ливага уверен, что все сражения проходят по принципу: вышли на поле толпой и понеслись стенка на стенку. А ты, похоже, раньше не имел чести общаться с его сиятельством?

– Боги миловали. Я в прямом подчинении у графа Тесандра. С бароном мы раньше не пересекались. Хотя я слышал, конечно, о его «подвигах», но не думал, что все настолько плохо.

– Везет тебе. А я под его началом уже полмесяца служу.

– Странно, что ты жив до сих пор, – фыркнул Чесман. – Кажется, у барона просто мания – бездарно класть на поле боя своих людей.

– К счастью, граф Тесандр прекрасно знает полководческие «таланты» своего родственника и ничего серьезного ему не поручает, – откликнулся Келвин.

– М-да… Шутки шутками, но нужно заставить барона отказаться от этой затеи. Иначе он и вас всех положит, и сам погибнет, а «Черные сердца» даже не запыхаются. Вам с ним лучше вернуться обратно в ставку, а ополченцы пусть в лагере отсидятся.

– Ты не знаешь барона, – Келвин зло прищурил глаза, наблюдая, как Ливага самозабвенно распекает незадачливого темника, а тот стоит весь красный, как свекла, и не смеет поднять глаза. – Он упертый, баран. Ему если что в голову втемяшилось, пиши пропало. Ни за что не признает, что неправ.

– Тогда плохо дело, – задумчиво протянул Чесман. – Выйти с легкими пехотинцами против тяжелой конницы и победить – задачка не из простых.

– Если эта задача вообще имеет решение. – Келвин помолчал. – Уезжай, Пол. Ты свою работу выполнил, больше тебе здесь делать нечего.

– Нет уж, я останусь, – улыбнулся Чесман. – Обожаю задачи, которые не имеют решения.

6

Спустя некоторое время барона удалось отвлечь от военных дел обедом, состоявшим, само собой, не из тех блюд, которыми потчевали Чесмана.

Личного повара и припасы для себя барон Ливага привез с обозом, и теперь вкушал нежнейшую утку под сливочным соусом, запивая изысканным кабийским вином.

После обеда его сиятельство отвели почивать. Достойных покоев, правда, не нашлось, за что темник получил от Ливаги очередной разнос, впрочем, сделанный с ленцой. Сытный обед разморил барона, настроил на мирный лад. Перед тем, как заснуть, Ливага отдал темнику мудрый приказ настоящего полководца:

– А вы там пока подготовьте людей к бою. Выдайте им пики и пусть помашут ими, что ли.

Темника от такого приказа чуть удар не хватил.

– Говорит, пусть пиками помашут, – пожаловался он Келвину и Чесману, как только вышел за порог временного пристанища барона.

– Так прямо и сказал «помашут»? – восхитился Чесман.

– Он, наверное, пики с флагами перепутал, – зло сплюнул Келвин.

Чтобы остановить боевого коня на всем скаку, пикой надо не махать, а напротив, зафиксировать как можно прочнее: упереть тупым концом в землю, наступить на него ногой, а острие выставить под наклоном вперед. Затем напрячься изо всех сил, готовясь выдержать чудовищный по мощи удар, и молиться.

К тому же пики достигают в длину два-три человеческих роста, не имеют на тупом конце противовеса и очень неудобны, чтобы держать их горизонтально навесу – длинный, ударный конец перевешивает, так и норовя зарыться в землю. Поэтому фехтовать ими довольно сложно, да и не предназначены они для филигранного нанесения ударов. Цель пики – остановить коня или вражеского пехотинца, пробить заслон из щитов. Остальное сделают мечи, алебарды и арбалеты.

Пол Чесман живо представил себе, как ополченцы станут махать пиками, и рассмеялся.

– Вам смешно, – пригорюнился темник. – А мне что делать? Как такой приказ выполнять?

– Да никак, – отрезал Чесман. – Нам сейчас не до глупостей всяких. И если мы и впрямь собираемся выходить против «Черных сердец» с одним ополчением… – он сделал паузу, уточнил: – А ведь мы собираемся?

– Похоже, выбора у нас нет, – пожал плечами Келвин. – Если барон не передумает и не отменит свой приказ, то придется драться.

Темник в знак согласия наклонил голову.

– Тогда и впрямь надо людей подготовить, – закончил Чесман. – Кстати, как тебя звать-то? – спросил он у темника.

– Дрог Лоус.

– Отлично, Дрог. Расскажи-ка нам, что твои пехотинцы умеют на самом деле? Ты говоришь, среди них есть арбалетчики?

– Да. Триста арбалетчиков, остальные алебардщики.

– И как они, арбалетчики? В мишень-то хоть попадают? – скептически хмыкнул Келвин.

– Мы их учили всего неделю, так что сами понимаете… – Дрог развел руками. – Но сотня неплохих стрелков наберется.

– Неплохих, говоришь… – Чесман, прищурившись, посмотрел на выкатившееся в зенит солнце. – А вот представь, когда «Сердца» на них попрут – с двухсот шагов, да галопом. Сколько из этих неплохих стрелков точно по цели попадут?

– Человек двадцать, не больше, – признал Дрог. – Ты прав, для них этот бой первый. Будут и руки дрожать, и пот глаза заливать, и от волнения перезарядиться не сразу получится. Это не по мишени стрелять. Тут привыкнуть надо.

– А на «привыкнуть» у нас времени-то и нет. Ладно, нам особая меткость не нужна. Конница идет довольно плотным строем, так что болты и случайно могут в цель угодить. Плохо одно – конница начнет разбег шагов с двухсот-трехсот, но на таком расстоянии болт не пробьет ни доспех всадника, ни нагрудную пластину коня. Нашим арбалетчикам придется собрать нервы в кулак, смотреть, как на них катится озверевшая волна, и не стрелять. Залп дать, когда первый ряд конницы будет в ста шагах, не дальше. И то большая часть болтов застрянет в щитах или пройдет вскользь по доспеху. А может и ранить легко. Только ведь «Черные сердца» в бою боли не чувствуют. Их надо не ранить, а бить наповал, чтобы сразу замертво падали. А наповал наши горе-стрелки первым залпом выбьют конников двадцать-тридцать. Это в самом лучшем случае. Двадцать из пяти сотен. Вторым залпом еще двадцать. Если повезет, останется время на третий залп – еще минус двадцать-тридцать, а вот четвертого выстрела нам сделать не дадут – конница просто затопчет наших ополченцев, они и пикнуть не успеют.

– Пол, а ты про мою-то сотню не забывай, – вмешался Келвин. – Мои лучники по целям не промажут.

– Да я помню. Только ведь у твоих конников не арбалеты – луки. У лука скорострельность и точность выше, это плюс, но пробивная способность ниже, это минус. Ты знаешь, какой доспех у конника «Черного сердца»?

– Пластинчатый или, как еще говорят, чешуйчатый. На головах металлические шлемы с бармицей, – ответил вместо Келвина Дрог. – Я сталкивался с ними лет десять назад. Не думаю, что с тех пор что-то сильно изменилось.

– Ты прав, не изменилось. Так вот, Келвин, твои стрелы пробьют такой доспех?

– Только с очень близкого расстояния, практически в упор. И то, смотря куда попасть. Лучше всего в прорезь шлема, в шею, где нет бармицы, или в лошадь.

– Стрелять по лошади нужно сбоку, – сказал Дрог. – Насколько я помню, металлическая броня прикрывает только голову, грудь и передние ноги коня, а круп и бока беззащитны.

– Точно. Значит, твою сотню, Келвин, хорошо бы как-то с флангов разместить. В лесочке в засаду посадить. Или на возвышенности… Но все равно, пять сотен тяжелой конницы мы одними стрелками не положим. Придется и в ближнем бою помахаться.

– Шутишь? – Келвин фыркнул. – Легкий пехотинец против тяжелого конника в ближнем бою – тьфу, мелочь под ногами. Всаднику даже не надо напрягаться, конь сам все за него сделает. Нет, Пол, потопчут «Сердца» наших ополченцев, как нечего делать.

– И что ты предлагаешь? – уточнил Чесман.

– «Ежа» строить надо. Баталию.

Баталия – боевое построение, созданное как раз для защиты от конницы. Оно представляет собой квадрат из нескольких рядов пикинеров, причем пики у них разной длины – у первых рядов короче, у задних длиннее. Получается этакий ощетинившийся со всех сторон еж, который и впрямь может справиться даже с самой подготовленной конницей.

– Только баталию не целиком пиковую, а составную, – сам себя поправил Келвин. – Впереди три-четыре ряда пикинеров, дальше алебардщики, в центре стрелки. Пикинеры примут на пики первый удар лошадей, остановят их или хотя бы собьют с галопа, погасят скорость. Алебардщики разберутся с прорвавшимися всадниками, а арбалетчики из-за спин алебардщиков смогут стрелять достаточно долго – пока тех не сомнут. Кстати, и мои лучники смогут расстреливать врага в упор. Тогда есть шанс.

Чесман посмотрел на темника:

– Как, Дрог? Выстоят твои пехотинцы в баталии?

Тот тяжело вздохнул.

– Боюсь, что нет. Испугаются, побегут, – признался темник. – Мы ведь их не учили стоять против конницы. А это с непривычки действительно страшно, когда на тебя во весь опор несется, как ты правильно сказал, озверевшая волна, тем более «Черные сердца». Они вообще мастера противника в страх вгонять – перед атакой разыгрывают целое представление, да такое, что кровь в жилах стынет. Даже мне становится страшно, как только вспомню, каково это – у них на пути стоять. Только я уже умею давить свой страх, а наши ополченцы еще нет. Тут ведь достаточно, чтобы дрогнуло всего несколько человек. Если они бросят пики, побегут, сломают строй, тогда нам конец – всадники в один миг сквозь брешь прорвутся. А поодиночке конница наших ополченцев вмиг потопчет, тут, ты, Пол, прав.

– М-да… И баталию строить плохо, а без нее вообще – никак… – Чесман снова посмотрел на солнце, которое слегка продвинулось по небосводу, подгоняя время, словно напоминало: некогда ждать, пора принимать решение! – Дрог, мы тут прикидываем, строить баталию или нет, а о главном-то и не вспомнили: пики в арсенале лагеря есть?

– Нет. Алебарды, легкие копья, мечи – завались, а вот пик нет.

Келвин досадливо крякнул и укоризненно взглянул на темника:

– Что ж ты в своем арсенале самого главного и не держишь?

– Для особо понятливых поясняю, – повысил голос Дрог. – В нашем лагере готовят легкую пехоту, не тяжелую. Легкую! Она призвана прикрывать баталию от стрелков и пехоты врага. Прикрывать, а не стоять в ней! Так на кой ляд нам тогда пики, скажи мне, умник, а?

– Запасливый человек должен иметь в своем арсенале любое оружие! – уперся Келвин.

– Любое?! Иметь?.. Да ты вообще… Не соображаешь что ли?.. Да я… дык… а ты… – Темник от возмущения потерял связность речи.

– Келвин, дружище, это ты явно от барона заразился, – рассмеялся Чесман. – Оставь бедного Дрога в покое. А то барон начал ему про «любое оружие» вправлять, а ты окончательно добьешь… А что пик нет – не страшно. Заменим их рогатинами или просто длинными кольями. Настругаем в ближайшем лесу. Конечно, придется поднапрячься, чтобы успеть изготовить все до ночи… Дрог, отправь людей в лес. Выбери тех, кто умеет топором работать, пусть колья стругают. Телеги с ними пошли – готовые пики вывозить. Да скажи парням, пусть на заточку острия особо времени не теряют, обстругают на конус и ладно. Чтобы остановить боевого коня, нужна не острота, а крепкое древко. Вот тут уж пусть стараются – деревья тщательно выбирают – не гнилые и не сухие. Приставь к ним десятника или сотника поопытней, пусть помогает деревья выбирать.

– Понял. Сделаю, – кивнул Дрог, затем помялся, но все же высказал сомнение: – Тяжелые получатся колья-то. Обычно для пик выбирают деревья с легкой, но прочной древесиной, а здесь такие не растут.

– Тяжелые, – согласился Чесман, – только выбора у нас все равно нет. Сделаем их покороче: для передних рядов в полтора роста длиной, а для задних в два, не больше.

Дрог наклонил голову, соглашаясь.

– Значит, с кольями разобрались, – продолжал Чесман. – Но этого мало. Надо еще присмотреть подходящее местечко для боя. Дрог, пусть твои сотники строят всех ополченцев, кроме тех, кто отправится в лес за рогатинами, и ведут их в сторону дороги. Келвин, ты свою сотню тоже выводи.

– Нельзя, они должны охранять эту жирную свинью, – Келвин осекся, перехватив обалдевший взгляд Дрога Лоуса.

Несмотря на всю свою глупость и спесь, барон Ливага оставался для темника титулованным дворянином, в жилах которого текла кровь правителей той земли, где жили несколько поколений Лоусов, и где родился сам Дрог. Поэтому темник почитал барона, инстинктивно трепетал и преклонялся перед ним. Дрогу и в голову не пришло бы даже в мыслях назвать Ливагу «жирной свиньей», а уж услышать такие слова вслух темник и вовсе не ожидал.

– Мои люди должны охранять его сиятельство, – сухо сказал Келвин, избегая взгляда Дрога. – Так что они останутся в лагере, дождутся его пробуждения, а потом уже вместе с ним прибудут, куда надо.

– Ладно. Пусть так, – не стал настаивать Чесман. – А мы втроем поедем вперед, прикинем место, где лучше всего занять позицию. Насколько я помню, там вдоль дороги идет невысокий холм, а по правую руку перелесок – в нем можно разместить твоих, Келвин, стрелков.

– Я тоже помню это место, – откликнулся сотник. – Перелесок подходящий, а вот холм не очень – склон слишком пологий, конницу на нем просто так не остановить.

– Ничего, мы что-нибудь придумаем… Кстати, а где у нас маг? Его тоже надо с собой прихватить, пригодится.

– Я сейчас же пошлю кого-нибудь за ним, – кивнул Дрог.

Как-то так само собой получилось, что Пол Чесман оказался главным в их маленькой армии. Темник и сам человек опытный, тут же признал в Чесмане командира, который знает, что и как надо делать. А Келвин уж и подавно не возражал. У него за плечами был десятилетний опыт легкого конника, трехлетний опыт сотника, но командовать более крупными подразделениями ему еще не приходилось. Зато со своей сотней Келвин управлялся просто виртуозно, а уж по умению на всем скаку поразить мишень из лука, с ним мало кто мог сравняться.

7

До самой ночи кипела работа. Часть ополченцев стругали колья в ближайшем лесу, остальные рыли вдоль склона холма ров. Зашла речь и о палисаде – Дрог предложил выстроить его, используя все те же заостренные колья.

– Это не самая лучшая мысль, – возразил Чесман. – Нам не надо, чтобы «Черных сердец» насторожила слишком хорошая оборона. И так-то при виде ощетинившихся пиками баталий они запросто могут повернуть в сторону. Ведь их задача – не разгромить именно нас, а зайти в тыл основному войску, которое стоит возле Акаши. А вот наша задача – как раз разгромить именно их. Значит, придется спровоцировать «Черных сердец» на атаку.

– В твоих словах есть резон, но… – Дрог неопределенно пожал плечами. – Без крепкой обороны: со рвом и палисадом, нам не выстоять. Необходимо сбить лошадей с галопа. Если они налетят на наших доморощенных пикинеров на всем скаку, нам хана.

– Можно найти палисаду замену. Сделаем несколько таких сборных, подвижных штуковин, которые до поры до времени будут лежать на земле, не привлекая к себе внимания противника, а в нужный момент р-р-раз – вырастут, будто из земли и перекроют дорогу набравшей скорость кавалерии.

– Звучит неплохо. Но я не совсем понимаю, как это сделать, – недоверчиво уточнил Дрог.

– Очень просто. Основу для нашего передвижного палисада составят куски забора высотой примерно среднему человеку по плечо и длиной в десять шагов. Положим эти заборчики на землю в ряд вдоль линии наших войск, а поверх пристроим длинные колья – возьмем из тех, что заготовлены для пикинеров. Тупые концы кольев упрем в землю, а еще лучше выроем небольшие канавки для надежности. Середина и острая часть кола пусть лежат на заборчике. По бокам заборчиков приготовим подпорки – можно взять из тех чурбаков, что останутся после изготовления кольев. Когда появится враг, заборчики с кольями будут лежать на земле. Конечно, самые внимательные из «Черных сердец» их непременно разглядят, но это не страшно. Мы представим дело так, будто собирались строить настоящий палисад, но не успели.

– Предположим, «Черные сердца» нам поверили и решили атаковать, – заговорил Дрог. – Что будет дальше?

– А дальше к каждому заборчику мы приставим по три-четыре человека. Когда конница возьмет разбег, они быстро поднимут заборчики, поставят их с небольшим наклоном назад, подопрут подпорками и со всех ног бросятся бежать к нашим рядам, чтобы успеть занять свои места в баталиях. Заборчики, поднимаясь, потянут за собой и колья, которые примут наклонное положение: тупые концы останутся упертыми в землю, а острия уставятся в грудь лошадям противника. Так перед набегающей конницей появятся ощетинившиеся пиками щиты. Чем не палисад?

– Он будет не сплошным.

– Да, это его основной недостаток, – согласился Чесман. – Но такой палисад все же лучше, чем никакого.

– Можно попробовать, – с сомнением протянул Дрог. – Только эти штуки выйдут хлипкими, кавалерию не остановят. Некоторые из лошадей такие заборчики просто перепрыгнут, а остальные грудью сметут.

– Ну и пусть сметают и перепрыгивают. Скорость у них при этом хоть чуть-чуть, да потеряется. Мы мгновение-другое выиграем. У наших арбалетчиков появится шанс сделать лишний выстрел. К тому же разместим мы наши заборчики прямо перед рвом. Тогда они отвлекут на себя внимание конников. Лошадь, как ты говоришь, прыгнет или сметет заборчик и тут же угодит в незамеченный всадником ров.

– А там, на дне, бревна, да камни. Лошади ноги переломают, – перехватил Келвин. Ему идея с подвижным палисадом сразу понравилась.

– Точно, – кивнул Чесман. – Если мы сумеем покалечить хотя бы часть лошадей, считай полдела сделано. К тому же обязательно возникнет неразбериха. Второй ряд конницы сразу не поймет, что случилось с первым, сгоряча тоже попытается перепрыгнуть заборчики и угодит прямо на головы своим же. Пока они будут барахтаться, да перестраиваться, мы выиграем время, чтобы наши арбалетчики успели сделать по четыре, а то и по пять выстрелов.

– Что ж, может и выйдет, – согласился Дрог. – Только из чего эти заборчики-то делать? Из бревен сбивать? Слишком тяжелыми будут. Да и не успеем. У нас времени всего ничего осталось.

– А давайте плетень разберем, – предложил Келвин. – Нам ведь особая прочность у заборчиков не нужна? Их основная цель, если я правильно понял, держать на себе колья? Чтобы они под наклоном стояли?

– Все верно, – кивнул Чесман.

– Тогда плетень – как раз то, что надо. В лагере вокруг кухонных построек идет хороший такой плетень. Разобрать его на нужные по длине куски пара пустяков, погрузим на телегу и привезем сюда.

– Как, Дрог? Тебе плетня не жалко? – уточнил Чесман.

– Мне моих ополченцев жалко под копыта «Черных сердец» бросать, – с горечью ответил темник. – А плетень… Потом новый для кухни сделаем… Если будет кому делать, – не удержался от тяжкого вздоха он.

– Ну, и хорошо. Значит, берем плетень, – подвел итог Чесман. – Кстати, из лагеря нужно привезти еще и бочки с водой. Потом польем склон перед баталиями, пусть копыта лошадей скользят… Теперь об арбалетчиках… Нужно освободить их от строительных работ, разместить на холме так, как они будут стоять во время сражения, и пусть пристреливаются по месту предполагаемой атаки противника.

– Можно привезти из лагеря тренировочные мишени, расставить их по полю, будто конница скачет, – предложил Дрог.

– Отлично. Распорядись, – одобрил Чесман. – Теперь самое главное. Нужно отобрать будущих пикинеров. Но в этом деле нам понадобится помощь твоих конников, Келвин.

– Придется ждать, пока барон изволят проснуться, – проворчал сотник.

– Ладно, у нас пока и без того полно дел. Хорошо бы сделать на поле еще пару-тройку ловушек или хотя бы накопать ям.

– Да некому их копать, – возразил Дрог. – Все и так заняты до последнего человека.

– А маг? – вспомнил Чесман. – Где у нас маг?

– Вон на телеге сидит, – Келвин указал на пожилого полноватого мужчину в синей тоге волшебника с посохом в руках.

– Судя по цвету одежды, он из Священной Пятерки Датныок, то есть его стихии: земля и вода, – пробормотал Чесман, разглядывая мага.

– Лучше бы дерево и металл, – недовольно протянул Келвин. – Тогда он смог бы заговорить наше оружие. А так… Разве что заставить его водой склон поливать. Или ямы копать.

– Мы так и сделаем. Как его зовут?

– Я не знаю, – пожал плечами Дрог. – Он не наш, не лагерный. Барон Ливага привез его с собой.

– Келвин, тогда ты должен знать.

– Нет, – отказался Келвин. – Барон как-то там к нему обращался, но я особо не прислушивался.

– Ладно, спросим у него самого. – Лазутчик быстрым шагом направился к магу. Подошел, вежливо поклонился, представился: – Пол Чесман.

– Морн Акренуза, – ответил вежливостью на вежливость маг.

Он был неглупым человеком, умел реально смотреть на жизнь и уже давно не ждал от нее ничего хорошего. Как маг Морн был невероятно слаб, зато стоил дешево, поэтому его нанимали те, у кого в кошельке ветер гулял. Именно так Морн и оказался на службе у графа Тесандра, чью казну сильно потрепала война.

Отправляясь в лагерь ополченцев, барон Ливага пытался выпросить у графа себе в сопровождение хотя бы одного урмака-оборотня – для солидности. Дескать, великому полководцу и свита нужна соответствующая. Но Тесандр урмаков не отдал – непревзойденные бойцы на поле боя нужнее, чем в свите. Взамен предложил взять Морна, в чьих боевых качествах, вернее в их отсутствии, уже успел убедиться. Но внешне все выглядело солидно – действующий маг со всеми полагающимися знаками принадлежности к одной из сильнейших магических Пятерок.

Так Морн Акренуза неожиданно для себя оказался участником предстоящего безрассудного сражения.

– Я вряд ли смогу оказать вам существенную помощь, – сразу признался он Чесману. – «Черные сердца» не поддаются магии, да если бы и поддавались… Честно скажу: я в боевых заклятиях не силен.

– Но земляные ловушки вы колдовать умеете? Например, «Волчью яму» или «Капкан Иснори»?

– Умею, – оживился маг.

– Отлично. Успеете до ночи засеять ими поле перед холмом? И дорогу. Ее в первую очередь. Можно не слишком часто – с интервалом в десять-пятнадцать шагов.

– В пятнадцать шагов?.. – Маг сник и с тоской окинул взглядом пространство чуть меньше четверти лиги шириной и около трети длиной. – Все это? До ночи? – вяло уточнил он и подумал: «Да мне понадобится месяц, если не больше!»

– Понятно… – Чесман моментально догадался о настоящем положении дел и сумел подавить разочарованный вздох.

Он, разумеется, не читал мысли мага, а лишь правильно истолковал выражение его лица. Пол Чесман обладал великолепным чутьем и наблюдательностью, которые отлично заменяли ему умение читать чужие мысли.

– А какую территорию вы сможете обработать до ночи, мэтр? – уточнил Пол.

– Ну… Если во всю длину поля, то… Треть ряда, не больше. – Морн попытался сохранить чувство собственного достоинства, но у него плохо получалось. Даже один ряд – это было очень мало. Большинство из учеников магов и то сумели бы больше.

Морн почувствовал, как краснеет. Ему было стыдно. И он уже отлично знал, что последует дальше – этот вояка, как и многие до него, обругает мага-неумеху грубой бранью, а то и плюнет ему в лицо. За последние годы Морн уже привык к подобному обращению.

Но так было не всегда. Еще три года назад он отличался недюжинной магической силой и смог бы усеять все поле ловушками одним мановением посоха. Сам архимаг Датныока считал тогда честью выпить с ним бокал вина.

Все изменилось после тяжелой болезни – большая часть силы ушла, словно вода из треснувшего корыта. Морн кончился, как маг. Его не выгнали из Пятерки только из жалости и в память о его прошлых заслугах. Разрешили по-прежнему заниматься магической практикой. Вот только нанимателей теперь оказалось не так уж и много. В основном земледельцы, которым надо было вспахать пашню или вызвать дождь над полями. Но такая масштабная работа оказалась не по плечу Морну, он мог вскопать за один раз с помощью магии лишь одну две грядки или напитать влагой крохотный огород. Ради такой мелочевки никто не станет нанимать мага, и Морн фактически остался не у дел.

Первое время он жил на свои немаленькие сбережения, но, не привыкнув экономить, быстро растратил все до последнего куара. Теперь Морн частенько сидел без денег, даже голодал, брался за любую работу, которую предлагали, терпел оскорбления и насмешки.

Вот и сейчас Морн Акренуза не ждал от этого вояки ничего хорошего. Лишь бы не ударил, и то ладно.

Непроизвольно сжавшись, он посмотрел на Чесмана взглядом затравленного зверька. И получил в ответ… хорошую дружескую улыбку!

– Да не переживайте вы так, мэтр, – успокоил его Пол. – Вы нам поможете кое в чем другом… Чуть позже…

8

Сотня Келвина вместе с бароном объявилась на позиции ближе к вечеру. Ливагу тут же взял на себя Дрог, постарался нейтрализовать его, чтобы не мешал. А Чесман с Келвином приступили к отбору пикинеров.

Чесман отзывал со строительных работ по очереди десяток пехотинцев, ставил их в чистом поле, а сотня Келвина с гиканьем и свистом мчалась на них во весь опор. Причем управляемые умелыми наездниками лошади отворачивали от стоящих людей, не добежав всего пары шагов.

Конечно, относительно небольшие, подвижные лошадки легкой конницы Келвина и в сравнение не шли со специально выведенной породой боевых лошадей, используемых для тяжелой кавалерии. Боевые кони были выше, тяжелее, массивнее и, самое главное, злее. Но для того, чтобы понять, кто из пехотинцев на что способен, хватало и конницы Келвина.

У некоторых ополченцев при виде несущихся прямо на них лошадей не выдерживали нервы. Такие горе-бойцы пятились, метались по полю или бежали, сломя голову, прочь. Их Чесман сразу отсеивал и отправлял обратно на земляные работы, отметив про себя, что при боевом построении их надо поставить ближе к центру квадрата баталии, в самый последний ряд алебардщиков. Постепенно оставались те, кто умел совладать со своим страхом. Из них-то Чесман и создал заново десятки, которые должны были занять первые ряды будущей баталии.

Так постепенно он перетасовал всех ополченцев. Тех, кто похрабрее и посильнее ставил вперед, остальных назад, причем старался, чтобы в десятках слабаков было надежное ядро из трех-четырех более сильных человек.

Чесман планировал выстроить одну баталию, которая перекрывала бы весь склон. Барона он надеялся спрятать под укрытием рощицы на вершине холма, оставив для его защиты десяток ребят Келвина. В случае поражения они вывезут барона живым и невредимым в ставку графа. Сам Келвин предпочел возглавить тех из своих людей, кто пойдет в засаду в перелесок. Темник Дрог брал на себя управление баталией. А Чесман по негласному уговору должен был руководить всем сражением в целом, о чем, естественно, не стали сообщать барону – Ливага наивно полагал, что командовать во время боя будет он сам.

В целом барон отнесся к царящей на холме суете благосклонно. Он не понимал сути земляных работ, как и пристрелочных залпов арбалетчиков, но всюду лез и пытался учить. И лишь когда лошадь Келвина «случайно» наступила ему на ногу, как-то приутих, удалился в лесок, присел на поваленное дерево и предался сладостным мечтам о своей грядущей великой победе.

Уже совсем стемнело, когда из леса привезли последние колья. Подвижные палисады были почти готовы, да и ров вырыт.

Зажгли костры. Из лагеря привезли ужин. Раздали уставшим до последней степени ополченцам, рассадили их рядами на склоне, и пока они ели, Чесман начал рассказывать, что собой представляет тот враг, с которым им поутру предстояло сразиться.

Начал Пол с подробного пересказа ритуала, который «Черные сердца» проводят перед боем. Объяснил, что его цель – запугать противника и ввести себя в состояние боевого безумия.

– Запугал противника до боя, считай, победил, – вдалбливал Чесман ополченцам. – Помните, что страх – ваш главный враг. Именно он убьет половину из вас. Струсил, побежал – ты мертв. И ты сам, и твои товарищи. Выдержал, устоял – есть шанс уцелеть. Поняли? Тогда идем дальше… Боевые кони. Они опасны только на полном скаку. Если конь скачет во весь опор, а ты на его пути – сомнет, не задумываясь. Растопчет в один миг. Но если его остановить, а еще лучше оставить без всадника, он безопасен.

– Ага, безопасен… – подал голос один из пехотинцев. – Я слыхал, что у «Черных сердец» лошади, будто собаки цепные, людей до смерти загрызть могут.

– Они человечиной питаются, а вместо воды кровь пьют, – добавил второй.

– Это сами «Сердца» и выдумывают, чтобы такие, как вы, боялись, – возразил Чесман. – Лошади у них самые обычные, только очень большие и злые. Ну, вроде как тяжеловоз, которому под хвост сыпанули жгучего перца. Конечно, лезть ему под копыта не следует, но и бояться чрезмерно не надо. Помните: остановил коня – победил. Поэтому ваша наиважнейшая задача – выдержать первый удар конницы, устоять, не сломать строй.

Чесман сделал паузу, разглядывая в дрожащем свете факелов ряды сидящих людей. Усталые лица, некоторые совсем молодые – лет шестнадцати не больше. Попадаются и почти старики – кожа в морщинах, в волосах седина, но телом еще крепкие, закаленные тяжелым трудом на пашне, на кузне или в кожевенной мастерской. Разношерстное, разномастное ополчение, но все – исконные жители этих мест. Те, к чьему дому подошел враг…

– Предположим, первый удар конницы вы выдержали, – вновь заговорил Чесман. – Начинается ближний бой. Помните, вам всегда противостоят двое: всадник и его конь. Пока вы пытаетесь не попасть под копыта лошади, всадник легко и просто убивает вас. Поэтому в первую очередь бейте по лошади, заставьте всадника спешиться. Сбейте его с коня. Тогда преимущество сразу будет на вашей стороне. Он тяжел в своей броне, неповоротлив – в отличие от вас. К тому же броня всадника имеет одну особенность. Пластинки-чешуйки в ней идут снизу вверх. Это сделано, потому что всадник обычно получает удар снизу – от пехотинца. Если чешуйки брони расположить сверху вниз, острие копья может проникнуть в зазор между пластинками и пробить доспех. А так оно скользит по броне, не причиняя вреда. Но если всадник спешился, бейте его сверху вниз, и ваше копье или алебарда почти наверняка пропорет ему доспех…

Ужин давно закончился, но пехотинцы и не думали спать. Они теребили Чесмана, задавая вопросы о завтрашнем бое. Он вначале отвечал серьезно, затем принялся травить байки, рассказывая всякие нелепые истории, в которые якобы попадали прославленные «Черные сердца». Среди ополченцев то и дело слышался смех, кто-то и сам рассказал байку о пьяном кузнеце и слепом мерине. Постепенно разговор распался на части. Люди собирались новыми десятками – садились рядом с теми, с кем завтра им было суждено плечом к плечу встречать врага. Знакомились, присматривались, притирались.

Ночевать решили здесь же, на подготовленной позиции. Барон, правда, возмутился было – как так спать прямо на земле. На что Чесман поспешно сказал:

– Конечно, вашему сиятельству совершенно не обязательно оставаться с нами. Келвин выделит десяток конников, который проводит вас до лагеря… И запрет там на время сражения… – последние слова, сказанные едва слышно, адресовались Келвину. Тот понимающе прикрыл веки.

Но барон пожелал остаться со своей армией. Он так и сказал: «Со своей армией». На что Келвин пробормотал сквозь зубы несколько слов – одобрение и восхищение видать, по крайней мере, именно так расценил его неразборчивое бормотание барон, потому что из всех слов он расслышал только «полководец». За этим словом шло какое-то прилагательное. «Великий, не иначе, – подумал барон, благосклонно поглядывая на своего сотника. – Великий полководец! Да, именно такой я и есть!»

Погасили костры, скомандовали отбой, но люди еще долго не засыпали, взволнованные предстоящим боем. Чесман некоторое время вслушивался в негромкие перешептывания пехотинцев, а потом разыскал мага.

– Мэтр Акренуза, – вежливо начал Пол, – вы наверняка знаете какие-нибудь заклинания быстрого сна?

– А что? Вам не спится?

– Не мне. Им, – Чесман указал на усеянный людьми склон холма. – Пехотинцам необходимо хорошенько выспаться перед боем.

Маг неуверенно оглядел холм.

– Их слишком много. Боюсь, у меня не хватит силы на всех.

– Но заклинания сна ведь совсем простые, много силы на них и не надо. Постарайтесь, мэтр. Сейчас именно от вас зависит, победим мы или проиграем в завтрашнем бою.

Маг вскинул голову, пытаясь в темноте разглядеть лицо Чесмана, полагая, что его последние слова – шутка. Но тот был серьезен, как никогда.

– Я уверен, вы справитесь, Морн, – добавил Пол. В нарушение неписаных традиций он назвал мага по имени, но в его голосе звучало не панибратство, а уважение и искреннее дружеское участие. – Поверьте, это действительно очень важно.

– Сделаю, что смогу. – Маг приосанился, расправил плечи и направился к склону холма. Он обходил десяток за десятком, погружая бойцов в магический сон, а в ушах у него продолжали звучать слова Чесмана: «Вы справитесь, Морн… Именно от вас зависит, победим ли мы в завтрашнем бою… Это очень важно, поверьте…»

Маг и сам не сознавал, но эти простые – не волшебные – слова почему-то прибавили ему сил.

9

Утро встретило хмурыми тучами.

– Может, дождь пойдет, поле раскиснет, боевым лошадям труднее станет идти галопом, – помечтал Келвин.

Чесман посмотрел на небо и покачал головой:

– Не думаю, что будет дождь. Разве что ближе к вечеру. Но до того времени сражение уже закончится… А вот что солнца нет, плохо. В жару тяжелым конникам в их-то металлических доспехах труднее было бы воевать. Но, как видно, природа решила отнять у нас и этот небольшой козырь… Ладно, Дрог, командуй побудку. Пора расставлять людей на позиции. Келвин, а ты свою сотню готовь.

– Десяток к барону в охрану, остальных в перелесок в засаду, – кивнул сотник.

– Только раньше времени в бой не лезьте, – напомнил Чесман. – Сигналом для вас будет красная звезда. Морн ее зажжет.

В продуманную расстановку сил вмешался неучтенный фактор – барон Ливага. Он категорически запретил Келвину и его сотне идти в какой-то там перелесок.

– Что это вы удумали? Какая-такая засада? Скажи прямо, струсили! Спрятаться от врага решили! – брызгал слюной барон на сотника.

На Келвина страшно было смотреть. Чесману показалось, что еще мгновение, и он двинет барону кулаком в челюсть. Пол незаметно удержал сотника за предплечье, дескать, остынь, не горячись, а потом нарочито напыщенно сказал, обращаясь к барону:

– Вы совершенно правы, ваше сиятельство. Легкая конница должна стоять в первых рядах и грудью встречать врага!

– Вот именно, – подтвердил Ливага. Ему понравились и тон, и слова лазутчика. – А ты, пожалуй, кое-что смыслишь в военном деле. Держись поближе ко мне и сможешь многому научиться.

Келвин издал сдавленный звук, словно подавился, а Чесман остался невозмутим. Он поклонился со словами:

– С вашего позволения мы удалимся.

– Ты, конечно, иди, воюй, – позволил барон. – А сотник пусть останется при мне. Мало ли какие поручения будут.

– Он только отдаст приказ своей сотне и сразу вернется, – пообещал Чесман.

– Ну и что теперь делать? – раздраженно спросил Келвин, как только они отъехали подальше от барона. – Засаду отменять?

– Нет. Пусть твои люди все-таки отправляются в перелесок. Барон их не разглядит за баталиями, будет думать, что они послушно стоят в первых рядах. А вот тебе придется остаться с бароном.

– Вот ведь Ротраново семя! Ладно. Засадную сотню возглавит Хмарь, десятник. Он мужик надежный. Не хуже меня справится, будь спокоен.

Чесман кивнул и подумал, сколько же еще неожиданных проблем доставит им во время боя неугомонный барон?..

10

Пять сотен «Черных сердец» двигались не слишком быстро. Массивные огромные кони имели невероятную мощь, но быстро уставали, поэтому всадники берегли их силы, на марше всем остальным аллюрам предпочитая шаг.

Перед войском двигался конный разъезд дозорных. Именно он и обнаружил маленькую армию, которая заняла позицию на пологом холме. Спрятавшуюся в перелеске неполную сотню Келвина дозорные не заметили.

В любой другой ситуации «Черные сердца» свернули бы в сторону или остановились лагерем, выслали лазутчиков, уточняя размер и состав армии. Но сейчас им необходимо было как можно быстрее двигаться дальше, чтобы успеть к предстоящему генеральному сражению возле городка Акаши. К тому же дозорные сообщили, что баталия не совсем настоящая – у пикинеров не пики, а длинные колья. Да и броня как у легких пехотинцев, точнее, ее почти нет, тогда как настоящие пикинеры обычно «укутаны» в железо с ног до головы.

– Опять ополчение, не иначе, – сделал правильный вывод командир «Черных сердец». – Покажем этой деревенщине, как надо воевать. К тому же пройти по их трупам будет быстрее, чем искать обход.

Он подал сигнал к боевому построению.

Вскоре две армии замерли друг перед другом на расстоянии трехсот шагов – не достаточном для эффективной стрельбы, но уже в пределах относительно хорошей видимости. Конечно, на таком расстоянии ополченцы не могли разглядеть подробностей экипировки противника, они видели лишь общие очертания всадников – этакую живую черную стену. Внезапно от нее отделилось несколько пеших человек, которые выбежали на пятьдесят шагов вперед и принялись что-то делать на поле перед конницей.

– Сено раскладывают… – зашептались ополченцы, тут же вспомнив рассказы Чесмана.

Тем временем всадники «Черных сердец» сняли с поясов маленькие кожаные фляжки и сделали по нескольку глотков магического эликсира. Затем привычно капнули его на ладони и протянули своим лошадям, которые тут же слизали мутноватую, остро-пахнущую жидкость.

Всадники принялись горячить коней. Животные раздували ноздри, грызли удила, взрывали копытами землю и протяжно ржали.

Пронзительное конское ржание, подхваченное ветром, донеслось до ополченцев. В голосах опоенных эликсиром животных все чаще прорывались злобные, рычащие нотки.

Чесман видел, что, несмотря на его предупреждение, большинству пехотинцев становится не по себе. Они явно вспоминали слухи о людоедских наклонностях боевых коней и начинали верить им.

Пол сейчас находился чуть впереди левого края баталии, вернее двигался верхом вдоль линии пикинеров. За ним неотступно следовали Келвин, Морн и флейтист, который должен был «озвучивать» приказы Чесмана. Именно сигналы флейты и являлись на поле боя «голосом» военачальника.

Второй флейтист находился на холме рядом с Ливагой, так что теоретически сражением мог командовать и барон, но на деле вряд ли – у предупрежденного заранее флейтиста должна была в нужный момент ломаться флейта или происходить еще какая-нибудь неприятность.

Тем временем вопли коней перешли в настоящее рычание. Казалось, что под седлами у «Черных сердец» не лошади, а львы-людоеды или злобные, плюющиеся ядом мантикоры.

Чесман досадливо поморщился, глядя как бледнеют от этих звуков ополченцы, и сделал знак своему флейтисту. Тотчас над склоном холма раздался знакомый пехотинцам сигнал. Повинуясь ему, стрелки опустили к ногам арбалеты, обнажили короткие мечи-«кошкодеры» и принялись стучать ими по окованным металлом щитам. Алебардщики тоже начали греметь оружием. Все ополченцы делали это дружно, в такт, создавая себе фон для выкриков: «Мы победим!»

Пол Чесман недаром потратил накануне ночью драгоценное время, обучая людей слаженно и в определенном ритме выкрикивать эти немудреные слова. Лязг оружия и голоса ополченцев заглушили пугающие вопли коней, взбодрили людей, прогнали малодушные мысли, настроили на воинственный лад.

А ритуал «Черных сердец» тем временем продолжался. Обозники успели выложить полосу из сена и подожгли его с нескольких сторон. Перед вражеской конницей в один миг выросла стена огня.

Ополченцы уже знали из рассказа Чесмана, что последует дальше, и потому зрелище не оказалось для них неожиданным, но все равно производило впечатление. По рядам пикинеров прокатился дружный вздох, когда из стены огня вырвалась черная и, казалось бы, неуязвимая волна всадников. Короткий, но яростный галоп, и вот уже пламя погасло, затоптанное тяжелыми копытами боевых лошадей. Конница врага остановилась, сократив расстояние между двумя армиями до двухсот шагов.

– И в огне не горят! – услышал Чесман возгласы среди ополченцев. – И коняки-то ихние даже пламени не боятся!

– Они ничего не боятся… Заговоренные…

– Никакие они не заговоренные! Это все балаганные фокусы! Трюки, не более того! – громко, во весь голос воскликнул Чесман. – Мы тоже так умеем. Ну-ка, Келвин, покажем им?

– А давай!

Сотник отъехал от Чесмана на расстояние в десять шагов. Остановился, навел на Пола лук, прицелился.

– Что это он делает?! – прокатилось по рядам.

Морн и флейтист машинально дали своим лошадям шенкелей, отскакивая подальше от Чесмана. А тот продолжал безмятежно стоять под прицелом стрелы Келвина.

Свистнула тетива. Ополченцы ахнули. Морн на миг закрыл глаза от ужаса, а когда открыл, увидел живого и невредимого Чесмана, который держал в руке пойманную стрелу.

– В полете поймал! – восклицали пехотинцы. – Вы видели? Прямо в полете!

– Это не делает меня неуязвимым для стрел, – обратился к ополченцам Пол. – То, что вы видели, всего лишь трюк. Очень легкий и простой трюк, если, конечно, знать в чем секрет. После боя я научу вас всех. Каждый сможет и стрелу руками ловить, и сквозь огонь проходить. Это всего лишь фокусы. Обман зрения, иллюзия.

Пехотинцы возбужденно переговаривались, обсуждая произошедшее. Проходящие сквозь огонь «Черные сердца» на рычащих конях перестали казаться им сверхвоинами.

Келвин приблизился к Чесману, прошептал так, чтобы слышал только он:

– Ну, и горазд же ты врать, Пол! «Легкий трюк, если знать секрет», – передразнил сотник. – Даже я поверил бы, если бы сам в этой авантюре не участвовал и не знал, что никакого секрета нет. Только удача и твое мастерство.

– И твое тоже, – поправил Пол.

– Мое… Да у меня до сих пор руки дрожат! Думал всё, застрелил тебя.

– У меня тоже руки дрожат, – признался Пол. – Только ведь сработало. Перестали наши ополченцы врага бояться, а это уже половина победы.

Показательные выступления обеих сторон завершились. «Черные сердца» замерли на миг, готовясь к атаке.

Чесман оставил флейтиста при себе, а мага и Келвина хотел отправить в относительную безопасность на возвышенность в рощу позади баталии, где находился барон с десятком легких конников. Но Келвин заартачился:

– Успею еще. Вдруг я тебе здесь понадоблюсь.

– Можно я тоже останусь? – робко, но твердо попросил маг.

Пол коротко кивнул, не желая тратить времени на споры, окинул взглядом ряды баталии, проверяя, все ли в порядке, и принялся наблюдать за отобранными для поднятия импровизированного палисада пехотинцами, которые замерли, пригнувшись, в полной готовности возле своих устройств.

«Черные сердца» с гиканьем и криками ринулись в атаку. Лошади пошли галопом, постепенно наращивая скорость.

Пикинеры ощетинились кольями, сотники и десятники завопили во всю мощь глоток, подбадривая своих людей.

От топота двух тысяч копыт содрогнулась земля. Казалось, что на ополченцев несется взбесившаяся темная лавина, остановить которую не по силам человеку.

Бойцы первых трех шеренг баталии вспотели от напряжения, стиснули свои колья-пики так, что побелели костяшки пальцев, а ноги оцепенели на тупых, вбитых в землю концах пик.

Остальным – алебардщикам и стоящим на телегах в центрах баталии арбалетчикам – было немного легче. От несущейся кавалерии их отделяла живая стена пикинеров.

Впрочем, часть арбалетчиков – тех, кто показал себя отменными стрелками, Чесман поставил в первый ряд среди пикинеров. Они должны были дать первый залп по набегающей коннице, а затем отойти в центр баталии к остальным стрелкам.

Хуже всех пришлось тем пехотинцам, которые были приставлены к «палисаду». Они сейчас находились в пятидесяти шагах впереди пикинеров, и вражеская конница неслась прямиком на них.

Один из ополченцев не выдержал, дернулся бежать, но второй резко ухватил его за руку, рванул к себе:

– Куды?! А ну, стоять! Вернее, сидеть! Голову-то не высовывай, остолоп, а то наши же стрелки тебе ее и отстрелят.

Словно отвечая ему, просвистели несколько болтов из правого края баталии – у кого-то из арбалетчиков не выдержали нервы, и они спустили тетиву, не дожидаясь команды. Десятники тотчас заорали: «Не стрелять, Ротраново семя!», останавливая остальных стрелков.

Чесман досадливо поморщился – напрасные выстрелы! Ни один из болтов так и не попал в цель. Хотя тут не болтов жалко, а времени, которое нужно на перезарядку арбалета.

– Ждать! Не стрелять! – орали десятники.

Чесман не сводил взгляда с приближающейся конницы врага, ожидая, когда первые ряды всадников пересекут невидимую, пристрелянную арбалетчиками линию на расстоянии в сто шагов от баталии.

Еще немного… Всего несколько биений сердца и…

– Команду стрелкам! – приказал Чесман флейтисту.

Чистый громкий сигнал разнесся над полем. Его подхватили и озвучили глотки сотников, а затем и десятников:

– За-а-алп!!!

Три сотни болтов вспороли воздух. С хищным чавкающим звуком они вонзились в щиты, ударились о металлические доспехи. Часть болтов, помолотив по броне словно град, отскочила в сторону, а часть пронзила доспехи, впиваясь в человеческое или лошадиное тело.

Десятка два лошадей продолжали скакать, неся в седлах мертвых седоков. Еще около трех десятков коней сбились с галопа, рухнули на землю, покатились, подминая под себя наездников. Шедшие сзади лошади были вынуждены перепрыгивать неожиданные препятствия или идти прямо по своим, топча и живых, и мертвых.

– За-а-алп!!!

Новая стая болтов взвилась в воздух. Первые ряды конницы еще больше поредели.

– Отлично! – воскликнул Келвин.

Первыми двумя залпами арбалетчики выбили неожиданно много конников врага. Видно сработала полудневная пристрелка по полю.

– Сигнал «палисадникам»! – скомандовал флейтисту Чесман.

Вновь запела флейта.

Ополченцы засуетились на поле, поднимая куски импровизированного палисада. Большинство групп действовали быстро и слажено – закрепляли подпорками заборчики, поправляли сдвинувшиеся колья, переходили по заранее положенным дощечкам ров и со всех ног мчались к своим, ужами проскальзывая между рядами пикинеров.

Но у нескольких групп дело явно не заладилось. Куски плетня так и норовили упасть, подпорки вставали криво, а пики теряли упор и скатывались на землю. Люди нервничали и оттого их движения становились все более неуклюжими.

Конница врага приближалась.

Большинство задержавшихся ополченцев побросали так и неустановленные части палисада и кинулись бежать к своим баталиям. И лишь одна группа из трех человек упорно возились на поле.

Первому ряду «Черных сердец» оставалось до линии палисада всего с десяток шагов, когда последний заборчик встал, наконец, как надо. Троица ополченцев бросилась бежать, но в спешке один паренек не удержался на узкой доске и упал в ров. Раздался крик.

Двое из троицы уже миновали ров, но, услышав крик, остановились, оглянулись. Увидели надвигающегося неприятеля… Оскаленные лошадиные морды… Налитые кровью глаза… Длинные легкие пики и конусообразные щиты в руках всадников… Они, казалось, были так близко – только руку протяни. Один из ополченцев завопил и бросился бежать к баталии. А второй все-таки вернулся ко рву, но вытащить товарища не смог – нога паренька прочно застряла между двумя бревнами.

Первые всадники «Черных сердец» уже налетели на палисад. Они шли тупым клином, поэтому произошло это не по всей линии поля, а лишь по центру. Кусок рва с застрявшим пареньком находился чуть в стороне, на расстоянии примерно восьмидесяти шагов от того места, где стояли Чесман, Келвин и Морн.

– Куда?! – возглас Чесмана адресовался магу.

Морн пришпорил коня, вылетел на поле и поскакал вдоль рва. Резко осадил лошадь на самом краю, вытянул посох и забормотал заклинание. Земля во рве зашевелилась, раздвигая бревна. Нога паренька оказалась свободной, правда, явно сломанной. По крайней мере, сам он выбраться из рва не смог. Его товарищ пытался помочь, тянул изо всех сил. Морн спешился и тоже ухватил паренька за руку.

И в этот самый миг до них докатилась волна конницы.

Морн и ополченец едва успели выдернуть паренька на край рва, как «Черные сердца» грудью налетели на палисад. В один миг смели его в сторону, но большинство всадников тут же кувыркнулись в незамеченный ров, и лишь двое отчаянным посылом сумели заставить своих лошадей совершить немыслимый прыжок.

Едва приземлившись по ту сторону рва, один из кавалеристов тотчас развернулся и направил острие своего копья прямо в грудь покалеченному пареньку, но ударить не успел – стрела Келвина вонзилась в прорезь шлема, угодив врагу в глаз.

Конь с мертвым седоком по инерции сделал несколько шагов вперед, пытаясь затоптать оказавшегося под копытами человека, но ополченец ударил его мечом снизу вверх, пробивая грудную клетку. Ударил неудачно – клинок намертво застрял между лошадиных ребер. Ополченец остался без оружия. Правда, и конь был мертв. Он захрипел и повалился навзничь, едва не задев кобылу Морна. Та испуганно взвилась на дыбы, пытаясь вырвать повод из рук человека и сбежать.

Маг изо всех сил вцепился в повод и одновременно вскинул посох, направляя его в сторону второго всадника, который как раз разворачивался для атаки. Расположенный в навершии посоха невзрачный темный камень внезапно налился чистым сапфировым светом, заиграл, заискрился, выбрасывая мощную, острую, будто копье, струю воды. Она с огромной силой врезалась в лицо всадника, не ожидавшего такого коварства. Закрытый шлем более-менее погасил удар, но часть струи угодила прямиком в прорези, калеча глаза, выдавливая их, будто острыми спицами. Ослепший кавалерист завопил и попытался зажать окровавленные глазницы руками.

Конь, подчиняясь конвульсивным приказам потерявшего ориентацию всадника, завертелся волчком, чудом балансируя на самом краю рва, а потом все же оступился и рухнул вниз, подминая под себя седока.

Морн покачнулся, ощущая дурноту. Заклинание «Водяного копья» отняло у него последнюю силу.

Внезапно налетели еще три всадника. Маг инстинктивно вскинул бесполезный теперь посох, пытаясь защититься, но тут же опустил, узнав Чесмана, Келвина и флейтиста.

Келвин с помощью флейтиста затащил на своего коня покалеченного ополченца. Второй пехотинец сам довольно ловко прыгнул в седло лошади Морна. А мага забрал с собой Пол – в одиночку подхватил грузного Морна и бесцеремонно забросил в седло перед собой, будто мешок с картошкой. Все трое пустили коней в галоп, удирая из-под самого носа миновавшей ров конницы «Черных сердец».

Маг вяло шевельнулся, пытаясь принять более удобную позу – он лежал поперек седла вниз животом, и лука пребольно впивалась ему в бок при каждом движении лошади.

– Не дергайся! – прикрикнул Пол.

Он был обозлен до последней степени, и Морн вдруг ясно понял, что злится Чесман почему-то не столько на него, сколько на себя самого…

11

Три всадника с грузом благополучно миновали поле между двумя армиями и поднялись на возвышенность к барону Ливаге, который в этот самый момент ругался с флейтистом, требуя, чтобы тот немедленно протрубил войскам какой-то приказ.

– В чем дело? – тихонько спросил Чесман у одного из конников Келвина, которые все это время находились при бароне. – Чего он буянит?

– Их сиятельство не понимают, почему наши войска стоят на месте. Как трусы, говорит, стоят.

– А как смелые должны бежать, что ли? – скривился Келвин.

– Точно так, – спрятал злую усмешку конник. – Бежать. На врага.

– А чего на него бежать, ваше сиятельство, – громко обратился к барону Келвин. – Вы гляньте получше, «Черные сердца» и так сейчас будут возле нас.

– Уже есть, – поправил один из флейтистов, указывая на склон холма внизу.

Палисадник и ров частично выполнили свою задачу – погасили скорость конницы, вывели из строя часть всадников и дали время арбалетчикам на лишние выстрелы, которые унесли жизни еще нескольких десятков врагов. Но опытные «Черные сердца» не дрогнули. Основная их масса сумела преодолеть все препятствия и, выровняв ряды, понеслась на ополченцев.

– Бочки! – заорали команду сотники.

Приставленные к бочкам с водой пехотинцы тотчас опрокинули деревянные емкости, поливая пологий склон. Тяжелые копыта заскользили по влажной земле, превращая ее в грязь.

К несчастью, бочек было не так много, поэтому воды не хватило, чтобы залить весь склон. Часть всадников сумели проскочить по сухому, но около сотни завязли в грязи, сильно потеряв скорость.

Линия атакующих разорвалась. Лишь отдельные группы всадников с огромной силой врубились в ряды пикинеров.

Длинные колья ополченцев били лошадей в грудь, останавливали, кое-где даже опрокидывали коней. Но и кавалеристы не перли со всей дури, как могло показаться со стороны. Напротив, они действовали осмотрительно. Опытные «Черные сердца» наметанным глазом еще издали определяли наиболее уязвимые участки обороны пикинеров и направляли коней именно туда, выставляя перед собой конусообразные щиты, которые раздвигали колья в стороны, позволяя всаднику приблизиться почти вплотную к ополченцам.

Каждый из «Черных сердец» в начале боя использовал длинные пики – более легкие и короткие, чем у пикинеров, но зато с остро-заточенными наконечниками. Пики кавалеристов проскальзывали между кольями пехотинцев и насмерть поражали практически не защищенных броней ополченцев.

Такие пики были рассчитаны лишь на один удар – наконечник, как правило, намертво застревал в теле, выдернуть его на всем скаку было абсолютно невозможно. Поэтому кавалеристы сразу отпускали пики и брались за палаши или секиры, которые косили противника, как траву, а боевые кони, подчиняясь приказам наездников, топтали и давили людей.

Хуже всех пришлось тем ополченцам, кто находился в центре баталии. Они первыми вступили в бой, и именно им досталась основная масса конников врага. Правда и пикинеров здесь было больше – не три, а пять рядов. Притормозившим после рва, палисада и скользкого склона «Черным сердцам» удалось одним ударом проломить только три из них, а последние два все-таки затормозили кавалеристов, остановили, заставив увязнуть в тяжелейшем ближнем бою.

Чесман сидел верхом на коне на вершине холма и внимательно вглядывался в протекающее чуть ниже сражение. Барон попытался было вякнуть на него: мол, чего это ты здесь торчишь, иди вниз, сражайся со всеми. Но Пол сослался на графа Тесандра, дескать, тот не разрешает своим лазутчикам ввязываться в бой. Барон еще долго что-то бухтел по этому поводу, но Чесман уже не слушал. Его взгляд был прикован к склону холма.

«Черные сердца» несли потери, но все же не такие большие, как пехотинцы. В ближнем бою ополченцы – вчерашние пахари, не могли всерьез противостоять профессиональным воинам из «Черных сердец». Темные шеренги врага, словно гусеницы в лист, вгрызались в баталию, подминали, заглатывали, уничтожали.

Уже давно перемешались ряды: пикинеры, алебардщики и арбалетчики теперь дрались плечом к плечу, используя короткие мечи или то оружие, которое в данный момент подвернулось под руку. Часть всадников «Черных сердец» покинули седла – не по своей воле, разумеется, и теперь сражались пешими, что, впрочем, не делало их менее опасными.

Трупы ополченцев, «Черных сердец» и лошадей усеивали склон, заставляли сражающихся спотыкаться и падать. Ноги разъезжались на скользкой от крови земле. Воздух кипел от криков людей, лошадиного ржания и лязга оружия.

Келвин обеспокоенно вгляделся в бурлящий на склоне котел, дернул Чесмана за руку:

– Разве не пора выводить мою засадную сотню, Пол?

– Рано еще! – отрезал тот и почему-то бросил неприязненный взгляд на мага.

Морну очень не понравилась перемена отношения к нему Чесмана. Он не понимал, почему дружеская симпатия в один миг вдруг сменилась враждебной неприязнью, но сознавать эту перемену было невыносимо.

– В чем дело, господин… э… Чесман? – робко спросил маг. – У вас ко мне какие-то претензии?

Пол поморщился. Ему очень не хотелось отвечать. Не время и не место. К тому же объяснениями уже ничего не изменишь.

Чесман давно уяснил, что каждый человек поступает в соответствии со своим характером и внутренними устремлениями, иногда даже не отдавая себе отчета в истинных мотивах. Все поступки людей продиктованы именно чертами характера, а вовсе не логикой или разумом. Вернее, у каждого своя логика и свое представление о разумности действий. То, что одному кажется правильным и единственно возможным, для другого верх глупости и абсолютно не приемлемо.

Вот и Морн таков, каков он есть. Именно по его вине сейчас там, на склоне холма, гибнут сотни пехотинцев. И все из-за того, что магу вздумалось спасти одного-единственного паренька – того самого, застрявшего во рву со сломанной ногой. Морн, не задумываясь, бросился спасать человека. Он просто физически не мог смотреть и ничего не делать, если кто-то рядом с ним попадал в беду. Морн рисковал своей жизнью, чтобы помочь. Бесстрашно вступил в бой с двумя всадниками «Черных сердец» и безрассудно израсходовал свою силу.

Всю силу, до капли.

А ведь именно его магический сигнал – красная звезда – должен был подать засадной сотне команду: «В атаку!» Но у мага не осталось на это сил. И теперь сотня лучников бездействовала в лесу, вместо того, чтобы ударить в тыл остановленной коннице и в упор забросать ее стрелами.

Но Чесман сердился не на мага, а на себя самого. «Ты болван, Мюрр, – сказал он сам себе. – Уж за четыре тысячи лет жизни мог бы и запомнить, что на людей полагаться нельзя. Я просто идиот, что понадеялся на Морна. Надо было предусмотреть для засадной сотни резервный сигнал. Конечно, звук флейты в таком шуме вряд ли услышали бы в перелеске, но что-нибудь можно было придумать. Послать гонца? Ему придется делать очень большой крюк. И все же придется…»

Чесман поманил к себе одного из флейтистов, шепотом отдал ему приказ. Тот кивнул и хотел уже тронуть коня, но Ливага остановил его:

– Куда это ты? Сбежать вздумал?!

– Нет, я… Ваше сиятельство, я тут… никуда не денусь… – залепетал флейтист, бросая на Чесмана виноватый взгляд.

«Гонец отменяется, – скрипнул зубами тот. – Разве что мне самому…»

Его отвелек Морн. Он дернул Чесмана за рукав, привлекая к себе внимание.

– Пол, я прошу вас ответить, – тихо, но твердо попросил маг. – Я настаиваю.

– Ладно, раз так… – Чесман больше не скрывал своего раздражения. – Морн, что бы вы сделали, если бы я сказал: пора подавать сигнал засадной сотне?

Маг в панике посмотрел на Чесмана.

– А что? Уже пора?!

– Давно пора, Морн.

– Но… я не могу…

– Вот именно. Не можете. Зато вы спасли одного паренька. Вам не в чем себя упрекнуть, – не удержался от горького сарказма Пол.

– А что, по-вашему, его не надо было спасать? – маг нахохлился и с вызовом посмотрел на Чесмана.

– Не надо было, – подтвердил тот.

– То есть следовало просто стоять и смотреть, как его растопчет вражеская конница?!

– Именно так.

– Но ведь это же… Это же… – маг от негодования не мог подобрать слова.

– Это война, Морн. Здесь жизнь одного человека не имеет значения.

– Но ведь вы и сами бросились ему на помощь, – привел последний аргумент маг.

– Я спасал не его – вас.

– Меня? Но почему? А… – Морн осекся, догадка исказила его лицо. – Вы спасали меня только для того, чтобы я подал этот самый сигнал… А если бы я не был вам нужен, то вы бы и с места не тронулись. Да?

Чесман молча кивнул.

– Знаете, – тихо заговорил Морн, – вчера, когда шла подготовка к сражению, вы говорили со мной… по-дружески… Поддержали, ободрили. Вы – первый за три года, кто отнесся ко мне так… И я подумал, будто вы…

– Лучше других? – Чесман хрипло рассмеялся. – Вы ошиблись, мэтр. Очень сильно ошиблись!

– Пол! – налетел Келвин. – Пора подавать сигнал моей сотне. Нельзя больше ждать! Иначе всех ополченцев положим!

«Всех! Положим!» – набатом ударило в ушах мага. Морн помертвел, попытался ощутить внутри себя магическую силу, хотя бы каплю, чтобы хватило на звезду, а затем решительно обнажил короткий ритуальный кинжал и нацелил его себе в шею. Перед смертью любой маг обретает на краткий миг необычайно большую мощь. Вот только не каждый успевает ею воспользоваться…

– Не надо, Морн. – Чесман перехватил руку мага. – Что ж вас все время на подвиги-то тянет? И как это вы живы до сих пор? Келвин, надо что-то придумать с сигналом. Как подать его твоей сотне?

– А он не может? – сотник кивнул на Морна.

– Нет.

– Тогда… У нас с ребятами есть своя система оповещения. На крайний случай. Три огненных стрелы означают: «Срочно требуется помощь».

– Чего ж ты раньше молчал?

– Я думал, маг должен сигнал подать…

– Давай, запускай свои три стрелы. – Чесман повеселел, обнажил палаш, взял в руку небольшой круглый щит легкого конника. – Келвин, присмотри за магом, ладно? Не отпускай его от себя, а то он у нас парень горячий, так и норовит в какое-нибудь дерь… хм… благородное дело вляпаться.

– А ты куда собрался? – удивился сотник.

– Туда, – Пол указал кончиком меча на неутихающее сражение. – Хочу размяться, пока бой не закончился. Командовать больше не надо, так что я свободен. Эх, давненько я с «Черными сердцами» в ближнем бою не махался!

– Подожди меня, я тоже хочу. Подам сигнал и с тобой.

– И я, – рванулся вперед маг.

Вместо ответа Пол резко ударил его рукоятью меча по голове. Морн закатил глаза, теряя сознание, и уткнулся носом в холку своего коня.

– Ты чего делаешь? – удивился сотник. – Зачем вырубил-то его?

– А затем, – отрезал Пол. – Не хочу, чтобы меня из-за него убили.

– Тебя? Из-за него? – опешил Келвин. – Почему?

– Да потому что я не смогу одновременно и сражаться, и защищать его, – резко ответил Пол. – Пусть поваляется без сознания до конца сражения, здоровее будет…

Он осекся, потому что внезапно поблизости раздались странные звуки: хрипы и мяуканье, – будто какой-то садист мучал котенка.

– Барон! – Келвин и Чесман одновременно посмотрели в сторону сиятельного подопечного.

Барон Ливага отобрал у флейтиста его инструмент и пытался подать войскам какой-то сигнал-приказ.

– Что случилось? – спросил у флейтиста Чесман.

– Он хочет собрать войска, – беспомощно развел руками тот.

– Где собрать? – не понял Чесман.

– Здесь. Вокруг себя.

– Зачем?!

– Чтобы они защищали его. Он уверен, что «Черные сердца» вот-вот прорвут оборону и будут здесь!

– Ваше сиятельство, – быстро заговорил Чесман, – вам и впрямь лучше уехать отсюда пока не поздно, вернуться в ставку графа.

Келвин, тем временем, подал сигнал засадной сотне, подъехал к барону и подтвердил:

– И в самом деле, уезжайте, ваше сиятельство. Мой десяток будет сопровождать вас и охранять.

– Всего десяток?! – завопил барон. – А где остальные?

– Где вы и приказали. Там, – Келвин указал на бурлящее неподалеку сражение. – В первых рядах.

– Но десяток для моей охраны – это слишком мало! Немедленно отзови из боя еще людей, – уперся Ливага. – Сотни три, не меньше. Это приказ, сотник! Ясно?!

– Ясно… приказ… – Келвин поиграл желваками, бросил мимолетный взгляд на потерявшего сознание мага, ухмыльнулся и… внезапно стукнул барона рукоятью меча по голове, повторяя недавний жест Чесмана. – А я плевать хотел на приказы! Ясно?

Ливага хрюкнул и кулем свалился с коня на землю.

– Забирайте эту сиятельную свинью, ребята, – велел своему десятку Келвин. – Везите его в ставку графа. Да поаккуратнее с ним, барон все-таки.

– И мага с собой прихватите, – попросил Чесман.

12

Засадная сотня вмешалась в самый последний момент – когда «Черные сердца» уже почти торжествовали победу. Часть ополченцев были на грани того, чтобы бросить оружие и побежать, как вдруг напор врага ослабел, предоставляя пехотинцам столь необходимую передышку.

Утомленные боем «Черные сердца» не сразу заметили появившихся в тылу конных лучников и стали легкой добычей для отдохнувших, азартных, злых ребят Келвина.

Свистели, не переставая, стрелы, срывались в полет, жаля беззащитные лошадиные бока, в упор пробивали чешуйчатые доспехи, попадая точно встык сочленений или в прорези шлемов.

Конники врага потеряли более двух сотен воинов, прежде чем поняли, что происходит. Теперь «Черным сердцам» пришлось сражаться в окружении. Капризная Богиня Удачи явно повернулась к ним не самой лучшей своей стороной…

13

Несколько дней спустя Келвин и Чесман сидели в тюрьме городка Акаши и ждали графского суда.

Накануне состоялось генеральное сражение, которое окончилось победой графа Тесандра – во многом благодаря тому, что пять сотен «Черных сердец» полегли на безымянном холме в трех лигах от лагеря ополчения.

Тот бой закончился скорее ничьей, чем победой – тяжелая конница была разгромлена, но из полутора тысяч ополченцев в живых осталось лишь сто пятьдесят человек. Темник Дрог погиб. Из сотни Келвина осталась половина.

И все же ополченцы могли гордиться собой. Впервые за все время существования клана Хар-Хад, отряд обученных в нем наемников был разгромлен подчистую. Причем разгромлен ни кем-нибудь, а ополчением – по сути, толпой пахарей и ремесленников.

А главные герои тех событий, как это частенько случается, были объявлены преступниками и сидели сейчас в крохотной вонючей камере в ожидании суда.

…Лязгнули запоры, дверь распахнулась, пропуская в камеру закутанного в плащ человека. Стражник сунулся было вслед за ним, но властный жест пришельца вымел охранника за дверь.

Гость откинул капюшон и молча посмотрел на узников.

– Граф Тесандр, ваше сиятельство, – стоящий в центре камеры Чесман скорее наметил вежливый поклон, чем поклонился всерьез.

– Ваше сиятельство! – Келвин относился к графу с большим пиететом, поэтому при виде Тесандра вскочил с соломы, на которой лежал, пригладил волосы и даже попытался пристроить на место полуоторванный воротник.

– Садитесь, – нетерпеливо махнул рукой граф.

– Мы лучше постоим. – Чесман бросил выразительный взгляд на копну сырой полусгнившей соломы, которая была единственным предметом меблировки камеры.

– Да, так действительно лучше, – согласился граф, только сейчас осознав всю нелепость своего предложения.

Будучи порядочным и неглупым человеком, Тесандр не мог не прийти к этим двум людям, которые, по сути, спасли его графство от захватчиков. Да, граф отлично понимал, чем обязан им, но в то же время интересы семьи и дворянская солидарность обязывали Тесандра поступить с ними несправедливо – так, как того требовали барон Ливага и закон.

Пленники молча ждали: Келвин с тайной надеждой на справедливость, а Чесман безо всяких иллюзий.

Тот, кто выбрал себе на время судьбу и имя простого смертного воина Пола Чесмана, сознавал, что граф сейчас попал в очень сложное положение. С одной стороны, лишь благодаря Чесману и Келвину была уничтожена конница «Черных сердец». С другой, барон Ливага приходился тестем графу и носил чин военачальника. Подчиненные, не раздумывая, были обязаны выполнять все его приказы, как бы глупо те не звучали. И уж тем более бить барона мечом по голове – это самое настоящее преступление.

Оскорбленный до глубины души Ливага жаждал мести, требовал крови Келвина, и граф был вынужден уступить. Чесман же мог отделаться более легким, но унизительным наказанием – публичной поркой и ссылкой на рудники.

Граф откашлялся и официально произнес:

– Завтра вы оба предстанете перед судом. Мэтр Морн Акренуза вызвался выступить в вашу защиту, но не думаю, что его слова сыграют решающую роль…

– Решение уже принято? – уточнил Чесман. – Завтрашний суд – лишь формальность?

– Да, это так. – Граф посмотрел ему прямо в глаза. – Я хочу, чтобы вы оба лично от меня услышали свой приговор.

– Смертная казнь? – улыбнулся Чесман.

– Для сотника – да.

– Ваше сиятельство! – возмущенно начал Келвин, но Пол положил ему руку на сгиб локтя, останавливая. Спросил у графа:

– А что уготовано мне?

– Порка и рудники.

– Понятно… Спасибо, что взяли на себя труд сообщить нам об этом.

Граф помолчал, перевел взгляд на маленькое зарешеченное окошко под потолком.

– Второй день идет ливень, – рассеянно сказал он. – Прямо стена дождя. Горожане попрятались по домам. Да и стража старается лишний раз носа на улицу не совать. Давеча прошел к городским воротам, створки нараспашку, а стражи нет – в караулке сидят.

– Совсем от рук отбились разгильдяи, – с некоторым удивлением протянул Чесман и вопросительно посмотрел на графа.

– Разгильдяи, – согласился Тесандр. – А мой личный конюх вообще учудил: повадился оставлять двух скакунов в переулке у городских ворот. Я уж его ругаю-ругаю, а он… Забываю, говорит… Ну, что с ним делать, неумехой?

– Пороть, – предложил Чесман и, не удержавшись, улыбнулся. Конечно, улыбку у него вызвала не экзекуция незнакомого конюха, которого… и не было вовсе. Вернее, конюх был, вот только наверняка он и понятия не имел о каких-то там лошадях в проулке… – Совсем вы, ваше сиятельство, слуг распустили. Наказывать надо.

– Надо… Но по случаю победы можно и простить… Ох, что-то я разболтался… Ладно, визит окончен, – голос графа стал холоден и официален. – Встретимся завтра в суде.

Как только дверь за графом захлопнулась, Келвин изо всех сил со злостью саданул кулаком о стену:

– Вот сволочь! Ротранов сын! Да нам титулы вассальных дворян давать надо, а он – казнить, на рудники… Кстати, а чего это он нам про стражников и лошадей вправлял?

– Говорит, что сегодня вечером стражников на воротах не будет, а в проулке стоят оседланные кони.

– Это что? Он же не предлагает нам… – Келвин осекся и недоверчиво посмотрел на Пола. – Или я что-то неправильно понял, или…

– Ты понял правильно. Граф предлагает нам сбежать.

– Ну, и дела! Ладно. Ворота, лошади… А из тюрьмы-то как нам выйти?

– Я думаю, сегодня ночью стражники «случайно» забудут запереть все двери, а сами выпьют вина по случаю победы. Хорошо так выпьют – до беспамятства.

– Вот так-так… – Келвин попытался побегать по камере, осмысливая услышанное, но быстро наткнулся на стенку и остановился. – А вдруг это все ловушка? Ты ему веришь, Пол?

– Да. – Чесман коротко рассмеялся и обнял Келвина за шею. – Поверь мне, дружище, граф Тесандр – мужик что надо. Иначе я не служил бы ему так долго – целых два с половиной года.

– Это действительно долго, – не удержался от подковырки Келвин. – Мои десять лет службы по сравнению с этим сроком – тьфу, мелочь, не достойная упоминания. А где ты служил до графа?

– В разных местах, – уклончиво ответил Пол.

Келвин понял, что Чесман не хочет говорить, и не стал настаивать. Сотник, теперь уже бывший, прекрасно понимал, что у каждого есть прошлое, и зачастую его лучше не знать…

14

Три дня спустя два неприметных всадника покинули пределы Тесандрийского графства, а спустя еще несколько дней въехали на территорию большого королевства Саарии.

– Куда теперь? – спросил Келвин. – Может, устроимся наемниками охранять караваны? Или подадимся на службу к королю Саарии? Я слышал, ему постоянно требуются опытные воины.

– Ты что, истосковался по командирам вроде барона Ливаги? – фыркнул Чесман. – Думаешь, он такой один? Нет, мой друг. Поверь, барон – скорее правило, чем исключение. Я знаю, о чем говорю. За свою жизнь навоевался – во, – Пол провел ребром ладони поперек шеи. – Нет, я хочу отдохнуть от войны. И от людей. Куплю какой-нибудь заброшенный хутор в глухом лесу, приведу в порядок, и буду тихонько там жить, не привлекая к себе внимания.

– Ты и вдруг тихонько жить, – недоверчиво хмыкнул Келвин. – Не сможешь, заскучаешь.

– Может, и заскучаю. Но не сразу. Годик-другой поживу, а там видно будет. А ты заезжай в гости. Я тебе адресок хутора оставлю… Где же его оставить? О, знаю! В столице Саарии есть такой трактир «Две свечи». Трактирщик кое-чем мне обязан, так что… Вот у него и оставлю. А ты, будет время, навести меня.

– Это уж непременно, – пообещал Келвин.

Они расстались. Бывший сотник был уверен, что Пол поехал на север, присматривать себе хутор. Но как же Келвин бы удивился, если бы узнал, что Чесман повернул на восток – обратно к землям Тесандрийского графства.

Прежде чем пересечь границу негостеприимного графства, Пол Чесман сделал остановку в лесу, спешился, разделся по пояс и принялся делать странные движения, будто смахивал крошки с груди.

Через мгновение облик его начал изменяться. Кожа потемнела, приобретая коричневый оттенок. На спине колыхнулись два небольших кожистых крыла, а голова потяжелела, украсилась витыми рогами. Лицо приобрело нечеловеческий вид – глаза стали сплошными черными пятнами без белков и зрачков, передняя челюсть и рот вытянулись вперед, напоминая бычью морду.

Не успел Мюрр принять свой истинный облик, как вдруг кусты затрещали, и на опушку леса выехал всадник-джигли на смоляном коне.

– Гор, ты во время, – обрадовался Мюрр. – Принес кровь?

– А как же. – Всадник протянул маленькую кожаную флягу. – Но эта последняя, придется новую доставать. Устроим очередное «жертвоприношение»?

– Не надо. У меня в тайнике есть запас, – возразил Мюрр. – Только тайник в столице Тесандрийского графства. Мы с Келвином удирали в спешке, пришлось оставить все бутыли с кровью там.

– Хочешь пойти забрать? – уточнил Гор.

– Обязательно. К тому же у меня в графстве осталось еще одно маленькое дельце…

– Какое?

– Да вот, хочу вернуть утраченную силу некоему магу. Он потерял ее из-за болезни. Местные волшебники так и не смогли до конца вылечить его, а для меня это пара пустяков, ты же знаешь. Подправлю ему пару линий в узоре жизни, и станет он сильнее, чем был прежде. Глядишь, еще и в архимаги своей Пятерки пробьется.

– Понятно… Слушай, – оживился Гор, – а давай-ка я костерок разведу, пряный суп сварю. У меня и вяленое мясо, и крупа с собой… Посидим, ты мне о своих приключениях расскажешь. Об этом Келвине и о маге… Да и вообще… Чувствую, есть о чем поговорить, а?

– Как не быть. С удовольствием все подробно расскажу. – У Мюрра почти не было секретов от Гора. – Честно говоря, я давно так не развлекался, как здесь. А у тебя вино с собой припасено?

– Обижаешь, – фыркнул Гор и снял с седла кожаный бурдюк. – Выдержанное, ашхетинское. Не забыл еще его вкус?

– Не-а… Ладно, давай, вари суп, а я пока себе новый узор нарисую.

Мюрр открыл маленькую флягу. В ней оказалась кровь. Благодаря особым заклинаниям, она не сворачивалась годами.

Тоненькая алая струйка потекла на ладонь Мюрра. Он аккуратно отложил флягу в сторону, обмакнул палец в кровь и принялся выводить на своем теле кровавый узор.

Когда он закончил, алые линии исчезли, словно и не бывало, а сам Мюрр превратился в неопрятного уродливого старца, каких много бродило по дорогам мира Ксантины, кликушествуя и попрошайничая.

– Ну, ты и выглядишь! Пострашнее ничего придумать не мог? – не удержался Гор.

– Зато в таком виде меня пропустят куда угодно. Ни граф, ни Морн меня не узнают, даже когда столкнутся лицом к лицу. Надо будет еще одежду в грязи вымазать. Но это чуть позже. А пока давай, выпьем вина. – Мюрр растянулся у костерка, с удовольствием принюхался к запахам, которые распространялись из котелка с супом, и охотно принял из рук Гора бурдюк с вином…

15

Месяц спустя,

Мир Ксантины, королевство Саария,

Затерянный хутор в лесу

Творец выглядел хмуро. Вернее, при его постоянно изменяющейся внешности почти невозможно было разглядеть выражение лица, но Мюрр, и не глядя, мог с уверенностью сказать – наставник чем-то расстроен.

Повелитель Холода вновь вернулся к облику простого смертного Пола Чесмана, намереваясь прожить под этой личиной еще пару-тройку лет.

– Ты верен себе, малыш. – Творец окинул рассеянным взглядом новое жилище воспитанника. – По-прежнему избегаешь богатства и роскоши.

– Я не нуждаюсь в них. Для меня главное – простота и удобство. А вся эта позолоченная мишура пусть остается напыщенным слащавым идиотам.

– Ты имеешь в виду Высших? – не удержался от усмешки Творец.

– И их в том числе. Хотя… – Мюрр лукаво улыбнулся, – кое-какие маленькие слабости есть и у меня.

– Речь идет о пристрастии к амброзии, не так ли? Значит, ты еще не оставил попыток приготовить ее самостоятельно? Так сказать, в домашних условиях? – Теперь Творец улыбался во весь рот.

– Вы же знаете, я не успокоюсь, пока не добьюсь своего. Вот, оцените, что получилось. Это из последней партии.

Повелитель Холода достал из потайного шкафа небольшой графинчик и два бокала тончайшей работы, выполненные из драгоценного аретинского хрусталя. Этот хрусталь насыщался мельчайшей золотой пылью, отчего красиво сиял и переливался. Иметь изделия из него считалось верхом роскоши даже для самого капризного Высшего.

Творец хмыкнул и покрутил головой:

– Нет, малыш, все-таки ты – это нечто! Только тебе удается сочетать несочетаемое: аретинский хрусталь и нищий хутор в глуши.

– Не такой уж он и нищий. – Мюрр разлил по бокалам янтарную тягучую жидкость из графинчика. – Большинство жителей мира Ксантины назвали бы его зажиточным.

Творец неопределенно повел плечами, взял бокал, согревая в ладонях, пригубил напиток. Пощелкал языком, наслаждаясь послевкусием.

– Отлично, малыш. Отлично! С каждым разом у тебя получается все лучше и лучше. Это, конечно, не совсем амброзия, но, на мой взгляд, ничуть не хуже.

– Да, этот вариант мне и самому нравится больше всего. Пожалуй, я остановлюсь на нем… На время…

Творец подавил улыбку. Время будет очень коротким. Если Мюрр что-то вбил себе в голову, то не отступится ни за что. Терпения ему не занимать. Он будет пробовать снова и снова, пока наконец не научится превращать убогое местное пойло в изысканный коньяк.

Впрочем, кроме коньяка-амброзии у Мюрра была еще одна слабость – тайная, которую он тщательно скрывал от всех, включая Творца. Стыдился ее, но никак не мог побороть… Не мог или не хотел…

Творец сделал еще глоток, покосился на воспитанника и перевел взгляд на его тайную слабость.

Небесный Уголок – своеобразный миниатюрный пантеон в виде этажерки, уставленной крашеными фигурками правящих Богов. Без такого Уголка не обходилось на Ксантине ни одно жилище, так что Мюрр поставил его в своем доме, прежде всего, для маскировки – чтобы не отличаться от местных жителей. Да, сам Уголок был для маскировки, а вот фигурка Богини Ксантины…

Конечно, она обязательно должна была присутствовать, опять-таки для маскировки. Вот только стояла статуэтка с самого края – так, чтобы удобно было брать в руки. Похоже, ее и брали частенько – остальные фигурки покрывал тончайший налет пыли, а эта оставалась чистейшей.

Творец вдруг ясно представил, как Мюрр по вечерам уединяется в этой комнате. Снимает с полки статуэтку, тщательно вытирает с нее пыль и ставит перед собой на стол. Затем наливает в драгоценный бокал самодельную амброзию и медленно пьет, задумчиво глядя в нарисованное лицо матери. Интересно, о чем он думает в этот момент? О мести? О любви?..

Обида на мать все еще ранит душу Мюрра. Его так и тянет в мир Ксантины. Он раз за разом возвращается сюда, словно преступник на место преступления. Мюрр знает, что родители по-прежнему разыскивают его, чтобы изолировать или убить, и все же не перестает рисковать, живя практически под носом у матери. А, может, ему доставляет удовольствие сама мысль, что он здесь, рядом, а она не видит его?..

Как бы там ни было, Творцу сейчас на руку, что его воспитанник обосновался именно тут – по странной прихоти судьбы «второй» по имени Темьян родился как раз в мире Ксантины. Произошло это четырнадцать лет назад. Творец сразу попытался отнять его у родителей, но натолкнулся на яростный отпор. Больше того, Мьюла и Айват сумели сбежать, раствориться на огромных просторах мира Ксантины так, что Творец окончательно потерял их след.

И вот теперь он пришел к Мюрру с просьбой помочь разыскать беглецов.

Выслушав Творца, Повелитель Холода скорчил изумленную гримасу:

– Странно, что вы не сумели справиться с двумя смертными… как их… Мьюлой и Айватом… Ведь все живые существа умирают от одного вашего присутствия. Вам даже делать ничего не нужно, просто какое-то время постоять рядом и…

– Нет, – перебил Творец. – Существует защита от… моего влияния.

– Какая? – заинтересовался Мюрр.

– Присутствие одного из «трех». Например, тебя. Или Темьяна. Вы излучаете ауру жизни, с которой мне не совладать.

– Вот как! Впрочем, так и должно быть, если вспомнить, кто мы такие… И насколько велика эта аура?

– Ну… Например, сейчас ты способен защитить от меня всю Саарию с Беотией в придачу. А как только войдешь в полную силу, сможешь прикрывать миры целиком, – откровенно ответил Творец. – Темьян, конечно, намного слабее тебя, поскольку его аура только начала просыпаться, но на деревеньку, наверное, уже хватит. – Творец помолчал, а потом улыбнулся и подмигнул Мюрру. – Так что в борьбе за «второго» мне приходится пользоваться банальной магией, словно простому волшебнику.

– Не прибедняйтесь, – улыбнулся Мюрр. – Даже, как вы говорите, в банальной магии, вы мастер.

– Мастер… – Творец помрачнел, вспомнив свое позорное поражение в бою с Айватом и Мьюлой. Помотал головой, отгоняя унизительное воспоминание, и умоляюще взглянул на воспитанника. – Найди их, малыш!

– А почему вы сами не можете? – удивился Мюрр. – Ведь это очень просто: нужно только задать заклинание поиска по ауре «второго» или его родителей.

– Да, это просто… если есть аура, – скривился Творец. – Но Мьюла умудрилась спрятать ее и у себя, и у членов своей семьи. Только не спрашивай меня, как ей это удалось. Я могу лишь предполагать… Впрочем, главное, не как им удалось спрятаться. Главное – как их теперь найти?

– Да… Задачка… – протянул Мюрр.

– Но ты же любишь решать непростые задачки, не правда ли? – подколол его Творец.

– Я попробую. Сколько этому… Темьяну… сейчас?

– Четырнадцать.

– Совсем мальчишка.

– Ну, насколько я помню, ты в его возрасте уже убил своего первого врага.

– Это произошло случайно, – возразил Мюрр. – А вообще, тот, напавший на меня полуразумный ящер, был не слишком-то опасен.

– Пожалуй. И все же несколько лет спустя ты вырезал всю их расу до последнего детеныша. Сколько тебе тогда было? Восемнадцать? Двадцать?

– Что-то около того. Уже и не помню. – Мюрр качнул бокалом, любуясь, как преломляется свет в аретинском хрустале. – А Темьян… Интересно, какой он?

– Другой. К сожалению, совсем не похожий на тебя. Поэтому надо как можно скорее отнять его у родителей и перевоспитать, пока не стало слишком поздно.

– А если не получится? – уточнил Мюрр.

– Тогда он станет опасным для меня. Слишком опасным! Именно поэтому его нужно найти как можно раньше, желательно до того, как ему исполнится восемнадцать лет. Вся надежда на тебя, малыш. Только одна просьба… – Творец замялся. – Постарайся не общаться с Темьяном лично. Не показывайся ему на глаза, не разговаривай с ним.

– Почему? – удивился Мюрр.

– Потому что я прошу тебя об этом. Просто найди его и сообщи мне.

16

Год спустя,

4490 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир Ксантины, королевство Беотия,

Белковская пуща

Стояла яркая осень. Тот короткий колдовской период, когда в воздухе уже чувствуется дыхание зимы, но животный мир еще не забыл летние безумства: обилие вкусной сытной пищи и легкомысленные брачные игры.

Пятнадцатилетний Темьян свободно и быстро шел по утреннему лесу и, широко раздувая ноздри, впитывал запахи мокрой после ночного дождя земли, острые ароматы листвы, благоухание грибов и поздних цветов. Рядом бежал годовалый барс Кунни – верный друг и товарищ детских игр.

А из кустов за ними наблюдал… заяц. Точнее, Мюрр, принявший облик зайца.

Уже скоро месяц, как он разыскал Темьяна в маленькой деревушке, где жили вперемешку урмаки и люди. Деревенька стояла в Белковской пуще, неподалеку от Медных гор, и всего в пятидесяти лигах от бывшей избушки лесничего. Именно поэтому Творец и не сумел сам обнаружить семью «второго» – ему и в голову не пришло, что они могут поселиться так близко от места первого боя.

Творец в поисках беглецов облазил самые дальние уголки мира Ксантины, не поленился даже порыскать в безжизненных Южных пустынях, но осмотреть предгорья Медных гор так и не догадался. К тому же Мьюла очень ловко запутала след, создав магических двойников своей семьи, которые колесили по свету, сбивая с толку преследователя.

Мюрр же пошел другим путем, что называется от противного – стал искать там, где беглецы должны были обосноваться в самую последнюю очередь. Он не обратил внимания на магический след, посчитав его ложным, и принялся ездить по городам и деревням, наблюдая, расспрашивая – крайне осторожно, чтобы ни в коем случае не насторожить «дичь».

И вот его поиски увенчались успехом, но Мюрр не торопился сообщать о своей находке Творцу. Почему? Он и сам не мог понять.

Повелитель Холода сдержал обещание: не попадался на глаза Темьяну, не знакомился, не разговаривал с ним. Все это время Мюрр с каким-то поистине болезненным любопытством наблюдал за «вторым», пытаясь разглядеть в нем себя. Прикидываясь то зверем, то птицей, Мюрр весь месяц не спускал с Темьяна глаз, тайком следил за его семьей.

Мать «второго» Мьюла оказалась не просто уроженкой другого мира, она принадлежала к расе дарианцев – прирожденных воинов и магов. Впервые увидев ее, Повелитель Холода очень удивился, гадая, как жительница Несуществующего мира могла очутиться настолько далеко от дома. А потом пригляделся получше и удивился еще больше, осознав, насколько мощная магическая сила подчиняется ей. «Пожалуй, в поединке она в два счета уделает кое-кого из известных мне Высших. Того же Дуэра, например. Или мою мать с отцом в придачу, даром, что они Боги, а она смертная. Впрочем, я и сам не хотел бы встретиться с ней в бою в одиночку».

Отец Темьяна, Айват, в отличие от жены был местным – урожденным мира Ксантины. В нем так же ощущалась сила, но не магическая, а физическая и урмачья. «Тоже крепкий орешек, – сделал вывод Мюрр. – Просто так с ним не совладать».

Старший брат Темьяна Сцил был наименее опасен. «Впрочем, и его нельзя сбрасывать со счетов, – решил Мюрр. – М-да, непростая семейка. Похоже, Творец прав: отнять у них «второго» не так-то легко».

Он продолжал следить. Ощущая зависть, видел, какая дружба и любовь царят в этой семье. Понимал, что наблюдает осуществление собственной заветной мечты, вот только происходило это не с ним, а с Темьяном.

Нарастающая день ото дня обида душила Мюрра. Последней каплей стал дождь – обычный осенний дождь. Начавшись поздним вечером, к полуночи он обрел силу, превратившись в ливень.

Мюрр в обличие волка пронаблюдал через распахнутое настежь окошко, как Темьян гасит светильник, ложится в кровать и засыпает счастливым безмятежным сном. Волк-Мюрр помотал головой, стряхивая стекающие на нос капли, и собирался уже уходить, чтобы поискать укрытие от дождя, как вдруг в комнате Темьяна мелькнул огонек. Заинтересованный Мюрр вернулся и продолжил наблюдать. Увидел Айвата со свечей в руке. Тот осторожно приблизился к окну, плотно прикрыл створки, чтобы усиливающийся ливень не залил постель сына. Укрыл спящего Темьяна одеялом, пробормотав:

– Простудишься ведь, обормот.

В голосе Айвата прозвучало столько нежной заботы, что Мюрр едва не умер на месте от зависти и обиды. Стоя под проливным дождем в обличие волка, он прижимался носом к окну, заглядывая в комнату, где спал Темьян, и плакал – первый раз в жизни – молча, но оттого еще более страшно, выплескивая все свои несбывшиеся надежды, разрушенные мечты и обманутые ожидания.

А потом слезы высохли, и пришла ненависть – тяжелая, горячая, – к тому, кто ничем не отличался от него самого, но которому судьба сделала такой роскошный подарок – дружную, любящую семью…

– Почему ему, а не мне? – сквозь стиснутые зубы цедил Мюрр, разглядывая спящего Темьяна. – Чем я хуже?!

– А ты чего здесь стоишь? – раздался вдруг за спиной женский голос.

Мюрр-волк подпрыгнул от неожиданности и обернулся, угрожающе оскалив клыки. Перед ним стояла мать Темьяна и куталась в плотную накидку-плащ.

– Ты чего стоишь под ливнем? – повторила Мьюла, ничуть не испугавшись волчьих клыков. – Пойдем, пущу тебя на сеновал. Высохнешь, обогреешься. Я тебе курицу принесу, поешь. Пойдем, пойдем, – настойчиво повторила она, видя его нерешительность. – Ты издалека пришел? Что-то я тебя в наших краях раньше не видела.

Женщина направилась к стоящему в стороне от дома сеновалу. Мюрр настороженно последовал за ней.

– Заходи, – Мьюла распахнула дощатую дверь. – Смелее, не бойся, никто тебя не тронет.

Ее рука ласково потрепала мокрого зверя по загривку. Мюрр вздрогнул и поджал хвост, а губа сама собой поползла вверх, обнажая желтые клыки. Он приглушенно зарычал.

– Дикий ты совсем, – хмыкнула Мьюла. – Человека не признаешь. Наших-то, местных волков мясом не корми, лишь бы за ухом кто почесал. Так и лезут под руку. Мол, гладьте меня, чешите дни напролет. А ты видно не привык к ласке-то?

«Не привык к ласке-то…» – эхом отозвалось в ушах. Для Мюрра эти слова явились последней каплей. Он вдруг прижался к ее ногам и завыл – отчаянно, навзрыд.

– Ну-ну, успокойся. – Мать Темьяна присела на корточки и прижала мокрого волка к себе. – Горе у тебя, да? Один ты совсем, бедолага? Хочешь, оставайся с нами.

И Мюрру вдруг очень сильно захотелось и впрямь остаться в этой дружной семье, хотя бы и в облике волка. В тот миг он дорого бы дал, чтобы и впрямь навсегда превратиться в зверя, позабыв свою человеческую сущность, как кошмарный сон.

Но мгновение слабости прошло так же быстро, как и возникло. Мюрр съел предложенную курицу, а как только Мьюла ушла, выскользнул с сеновала и растворился в лесу. И все же воспоминание о руке, ласково погладившей его мокрую шкуру, нет-нет, да и всплывало в памяти…

В ту же ночь он рассказал о месте нахождения Темьяна Творцу. Высказал свои соображения о том, что забрать «второго» будет не так-то легко.

– Мьюла и Айват будут защищать сына до последнего, – согласился Творец. – Кстати, а как насчет жителей деревни? Как думаешь, они останутся в стороне?

– Вряд ли. Напротив, они ринутся защищать Темьяна. Видите ли, Мьюла и Айват рассказали им правду о… хм… вас.

– Вот так просто взяли, да рассказали, кто я такой на самом деле? – скривился Творец. – И что? Те тупые деревенщины не подняли их на смех, не выгнали прочь из селения?

– Нет. Они поверили и разрешили семье Айвата остаться. Больше того, вы теперь для всей деревни враг номер один, а Темьян, соответственно, единственная надежда человечества, – не удержался от сарказма Мюрр.

Творец поиграл желваками. Его счет к родителям «второго» вырос до небес. Что ж, похоже, пришла пора предъявить его.

– Как будем действовать, Мюрр? Похоже, у тебя есть план?

– А как же. Позовем на помощь кабаёши. Они профессиональные охотники на оборотней, так что перещелкают деревенских урмаков, как орешки.

– А Мьюла? Не думаю, что кабаёши хватит сил справиться с ней.

– Ее я беру на себя, – перебил Мюрр.

– Ты уверен? – после паузы уточнил Творец.

Он не мог не заметить, как взбудоражен воспитанник, догадался, какие чувства обуревают его. Понял, что сегодня ночью Мюрр сделал очередной выбор: преданность Творцу или острая симпатия к Мьюле и Айвату, в которых он увидел мать и отца – настоящих, таких, какими они и должны быть. Выбрать-то он выбрал, но… Хватит ли у него решимости в нужный момент нанести удар по тем, кто ему глубоко симпатичен? Не дрогнет ли его рука?

– Ты уверен, что сможешь сражаться с ними? – напрямую спросил Творец.

– Уверен, – кивнул Мюрр. – Не беспокойтесь, я не подведу вас. Пусть Дуэр срочно вызывает кабаёши. Завтра в деревне праздник – Посвящение Зверю, так что послезавтра на рассвете жители будут сонными и хмельными. Лучшего времени для нападения и не придумать.

– Да, ты прав. Я сейчас же свяжусь с Дуэром.

– Кстати, пускай он и сам придет. Лишний маг в бою не помеха.

17

На следующий день хутор Мюрра наводнили непривычные глазу жителя мира Ксантины воины – огромные, широкоплечие, с бугрящимися мышцами и гладкой, медного цвета кожей. Головы походили на бычьи: изогнутые черные рога, глубоко посаженные глаза, огромные ноздри и выдающаяся вперед челюсть.

Несмотря на прохладный осенний денек, вся одежда гостей состояла из коротких набедренных повязок и легких сандалий, но они совершенно не чувствовали холода. Впрочем, кабаёши вообще не отличались чувствительностью – могли выжить в ледяной воде, длительное время обходиться без воздуха, без еды и сна, выдержать любую боль, упасть с огромной высоты и не разбиться, и многое-многое другое. И лишь одно внушало им… нет, не страх, а, скорее, опасение – открытое пламя. Кабаёши не любили его, сторонились. Насколько Мюрр знал, даже на привалах они разводили костер в стороне от лагеря, быстро готовили пищу и тотчас гасили огонь.

Но это была их единственная слабость. И все же Мюрр учел и ее, ведь Мьюла в одиночку могла отбить нападение кабаёши, просто-напросто окружив деревню магическим огненным кольцом. Чтобы этого не произошло, Мюрр наложил на каждого из наемников заклинание «Ледяной брони», которое сделало их нечувствительными к огню.

Да, что говорить, к нападению на деревню Темьяна Повелитель Холода подготовился очень тщательно. Составил план, который начертил ножом прямо на столешнице. Изложил его кабаёши. Те слушали, уточняли, вносили изменения. У них за плечами был огромный опыт проведения подобных налетов, и Мюрр ничуть не сомневался, что сражение закончится их победой.

– Значит, решено. Заходим двумя группами: отсюда и отсюда, – сказал командир наемников. – Здесь я расставлю арбалетчиков, чтобы сбивать обернувшихся драконами урмаков. Хорошо бы еще магические сети для подстраховки. – Он вопросительно посмотрел на нанимателей.

– Сделаем, – кивнул Дуэр.

– Кстати, Мьюла тоже может попытаться сбежать с сыном в облике дракона, – подсказал Творец. – Через магические сети она прорвется в один миг.

– Верно, но поверх сетей мы поставим «Воздушную чашу», – возразил Мюрр. – Чтобы пробить такой заслон, даже ей понадобится уйма времени.

– Отлично! Похоже, капкан вот-вот захлопнется, – довольно потер руки Творец.

– Остался еще один вопрос, – сказал командир кабаёши. – Наша задача: уничтожение или захват?

– А в чем разница? – не понял Дуэр.

– В первом случае уничтожаем всех обитателей деревни поголовно, не зависимо от пола и возраста. Разумеется, кроме этого вашего мальчугана… как его… Темьяна. Во втором только тех, кто сопротивляется.

Дуэр пожал плечами:

– По мне так все равно. Как получится…

– Нет! – перебил Повелитель Холода и посмотрел на Творца. Тот едва заметно прикрыл веки, подтверждая решение Мюрра. – Ваша задача: истребить всех. Темьян должен остаться совершенно один… Впрочем, оставьте в живых пару-тройку урмаков, я сам ими займусь.

– Будешь выкачивать кровь? – догадался Дуэр.

– Да, – кивнул Мюрр. Этот мальчишка Темьян такой же, как и он сам, а значит, кровь окружающих его людей годится для рисования вязи жизни. – Совместим приятное с полезным.

– И что для тебя в завтрашнем нападении будет приятным? – ехидно подколол Дуэр.

Мюрр бросил в ответ злобный взгляд, но промолчал.

18

Холодный предрассветный туман затопил лесистую низину, завис мутноватой пеленой над убранными к зиме полями, опутал, будто сетями, небольшую спящую деревеньку.

Осенний воздух приятно холодил кожу, под ногами едва слышно похрустывала покрытая инеем трава, а изо рта при выдохе вырывались облачка пара.

Мюрр первым пришел к приговоренной деревне. Пришел заранее, чтобы обезвредить расставленные по округе матерью «второго» магические маячки и ловушки.

«А ты молодец, Мьюла, – думал Мюрр, разыскивая очередной, искусно спрятанный маячок. – Если бы я заранее не изучил твои хитрости, сейчас фиг бы мне удалось справиться со всеми твоими сюрпризами. Ну вот, кажется и все. Этот маячок был последним. Теперь сигнал тревоги подать будет некому. Неожиданность атаки гарантированна. Можно звать кабаёши… Хотя нет… Что-то здесь не так…»

Повелитель Холода встревожено завертел головой. Закрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям. Различил тончайший магический след… даже не сам след, а лишь намек на него. Не открывая глаз, пошел в ту сторону. Остановился. Поднял веки…

Дерево. Обычный старый дуб с толстенными узловатыми корнями и крючковатыми ветками, покрытыми сухой багряной листвой.

Дерево, как дерево. Ни малейших признаков магии, которые сопровождают любой маячок или ловушку.

Мюрр недоуменно пожал плечами, на всякий случай осторожно обошел дуб со всех сторон, тщательно осматривая ветки. Ничего. И все же чутье прямо-таки вопило – опасность!

Внезапно раздался короткий звук – будто пискнул комар, а лицо Мюрра весьма ощутимо пощекотал обжигающе холодный ветер.

– Вот я болван! – Повелитель Холода заскрипел зубами от досады, когда осознал, что же это было такое.

Оказалось, что хитрая Мьюла спрятала один из маячков в невидимый воздушный мешок, который повесила на ветке дуба. Теперь мешок лопнул, заставляя маячок работать – сильнейший магический импульс ушел в сторону деревни, посылая сигнал тревоги семье «второго».

Мюрр очень четко представил, как в это самое мгновение просыпается Мьюла, будит мужа и сыновей…

Главный козырь – внезапность нападения – оказался под угрозой.

Мюрр со всех ног помчался к ожидающим его сигнала наемникам.

– Начинаем! Немедленно на позиции!

– Но мы еще не окутали деревню магическими сетями и «Воздушной чашей», – возразил Дуэр. – Урмаки же разбегутся, как тараканы… тьфу, драконы…

– Вот мы с тобой сейчас этим и займемся, – перебил Мюрр, – а кабаёши пусть не ждут!

– Понял, – кивнул командир наемников и тотчас растворился в тумане, как призрак.

– А что случилось-то? – недовольно спросил Дуэр. – Почему это ты вдруг решил поломать весь план? Ведь вначале мы должны были сплести заклинания, затем по-тихому окружить деревню, занять позиции, расставить арбалетчиков…

– Да не получится теперь по-тихому! – отрезал Мюрр. – Я не заметил один из маячков, и сигнал тревоги ушел в деревню.

– Ну вот, ты опять напортачил, – не преминул упрекнуть его Дуэр и с удовольствием подумал: «Надо будет обязательно доложить об этом Творцу».

– Хватит болтать! – обозлился Мюрр. – Лучше плети как можно быстрее магическую сеть. Пусть ячейки будут крупными, лишь бы успеть накрыть ею всю деревню. А я займусь «Воздушной чашей».

19

Мьюла проснулась от зова охранного маячка. Села, тревожно вчитываясь в магический импульс. «Высший… Дейв… Стихия Холод…» – успел сообщить маячок.

– Айват, просыпайся!

– Что случилось? – Урмак мгновенно открыл глаза.

– Возле деревни объявился Высший.

– Кто?.. Не может быть! Откуда он взялся здесь, в этой глухомани?! – Айват осекся. – Думаешь, его послал ТОТ?

– Кто ж знает, – пожала плечами Мьюла. – Вообще-то было бы странным, если бы Высший стал помогать ЕМУ.

– Тогда откуда этот Высший взялся в наших краях?

– Может, случайность. Заблудился или прячется от кого. Он же дейв, то есть Проклятый. В мире Ксантины они вне закона.

– М-да… Так что? Поднимаем общую тревогу или ждем? – спросил Айват.

Мьюла колебалась мгновение, а потом решительно помотала головой:

– Не стоит понапрасну тревожить жителей. Они ведь недавно заснули – праздновали почти всю ночь. Да и хмельные все после вчерашнего застолья. Нет, общую тревогу пока поднимать рановато, надо вначале посмотреть, что это за Высший на наши головы.

– Я сам посмотрю. – Айват соскочил с кровати, принимая облик Барса. – А ты все же разбуди на всякий случай сыновей. Возможно, вам с Темьяном следует пока спрятаться в лесу. Кстати, а где Темьян? Его комната пуста. Он что, не ночевал дома, обормот?

Старший сын Сцил в прошлом году женился и жил отдельно – в соседнем доме, а Темьян провел эту – первую в своей жизни – романтическую ночь с любимой девушкой на сеновале.

– Я знаю, где он, – успокоила мужа Мьюла. – Ты иди. Только будь осторожен, ладно?

Барс кивнул, направился к двери, но остановился на миг, оглянулся на жену, будто хотел что-то сказать… или попрощаться… а потом передумал и торопливо выскочил вон…

20

Восходящее солнце постепенно разгоняло предутренний туман. Небо наливалось яркой голубизной, обещая чудесный погожий денек.

Наемники-кабаёши неслышными тенями скользили среди деревьев, занимая намеченные заранее позиции. Арбалетчики размещались по периметру деревни, намереваясь держать под перекрестным прицелом всю территорию, включая воздушное пространство над ней. Они привычно быстро заряжали свое оружие заговоренными болтами, способными издалека пробивать даже бронированные шкуры драконов.

Все оружие охотников на оборотней было заговоренным, а широкие изогнутые парные мечи еще и покрывались по режущим кромкам сильнодействующим ядом, вызывающим мгновенную смерть.

Да, кабаёши были настоящими профессионалами – обученными, внимательными, и все же ни один из них не заметил мелькнувшего среди кустов Барса…

21

Неслышно ступая, Мьюла вошла на сеновал и тут же заметила спящих влюбленных: Темьяна и Арису. У входа свернулся клубком барсенок Кунни – постоянный спутник Темьяна. Звереныш увидел хозяйку и радостно заурчал. Мьюла погладила его бархатистую шерстку и посмотрела на сына.

«А он стал совсем взрослым. Впрочем, не удивительно – все урмаки-оборотни рано взрослеют. В шестнадцать уже считаются совершеннолетними. Вот как Ариса, например. Она старше Темьяна на год. Вообще, Ариса – славная девушка. Если у них все серьезно, через годик можно сыграть свадьбу… О чем я только думаю! Строю планы, а сама даже и не знаю, есть ли у нас этот самый год… – Мысли Мьюлы свернули на странного Высшего, объявившегося в окрестностях деревни. – Айват прав, Темьяна лучше спрятать и подальше. Нужно незаметно увести его из деревни…»

Легким магическим прикосновением Мьюла разбудила Арису так, чтобы не проснулся Темьян.

– Ой! – смутилась Ариса. – А вы…

– Тихо, – остановила ее Мьюла. – Тебе пора идти.

Темьян зашевелился, но продолжал спать. Ариса покосилась на него, покраснела, подхватила одежду и торопливо выскользнула прочь.

Внезапно Мьюла ощутила присутствие чужой магии – над деревней кто-то плел магическую сеть. Заклинание ложилось неаккуратно, небрежно, оставляя большие прорехи.

«Ну, что за неумеха! – усмехнулась дарианка. – Интересно, кого он собирается поймать такой сетью? Во всяком случае, меня уж точно не удастся. Но нужно торопиться. Похоже, тот Высший все-таки пришел за Темьяном!»

Она поспешно обернулась серебристым драконом и разбудила сына:

– Проснись! Скорее! Садись на меня, и летим.

Темьян ошарашено вскинулся со сна, не понимая, что происходит.

– Мама, это ты?

– Да, сынок, да! Поторопись!

На сеновал ворвались два снежных Барса. Один из них сказал голосом Айвата:

– Поздно. Они уже в деревне.

– Кто? – в ужасе пролепетал Темьян.

– Охотники на оборотней, – голосом старшего брата ответил второй Барс. – Кабаёши.

– Что происходит, Сцил? – жалобно спросил Темьян. Он был растерян и напуган необычностью происходящего.

Сцил вздохнул и посмотрел на младшего брата с любовью и сожалением:

– Что ж, Темьян... Вот и все. Кажется, пришла пора расставаться. Эх!.. Прощай, братишка. Держись там без нас. Не сдавайся. И удачи тебе!

Не оборачиваясь, он выскочил прочь.

Айват и Мьюла посмотрели друг на друга.

«Кабаёши – жители другого мира. Сами на Ксантину они прийти не могли. Значит, их привел Высший, тот самый дейв, чья стихия Холод», – сказал взгляд Мьюлы.

«Да. Только он не один. Их двое», – молча уточнил Айват.

«Двое Высших сразу?! Великие Боги! Наверняка, их послал ОН! – Лицо Мьюлы исказилось от тревоги. – Высшие вместе с кабаёши! Нам не устоять!»

«Я объявил общую тревогу. Жители деревни помогут. Они и мы со Сцилом отвлечем внимание врага. У вас с Темьяном будет время уйти».

Мьюла на мгновение задумалась, прикидывая шансы, а потом едва заметно качнула головой:

«Нет, вряд ли… Я чувствую, что над деревней кроме магической сети сплетено еще какое-то заклинание. Нечто вроде купола… Очень прочное и умелое заклятие. Его готовил сильный противник… Нет, – мысленно повторила она. – Нам не дадут уйти».

«Уверена?»

«Абсолютно! Меня собьют в полете, и тогда Темьян все-таки достанется ЕМУ».

«Что ж, раз так, у нас нет выбора, – Айват посмотрел на барсенка Кунни. – Пришло время для последнего сюрприза. Если только он сработает…»

«Должен сработать, – откликнулась Мьюла. – Не зря же мы готовили его столько лет».

– Ты знаешь, что нужно делать, любимая, – ровным голосом произнес Айват вслух и повернулся к сыну: – Прощай, Темьян. Когда придет время делать ВЫБОР, вспомни о нас!

Барс гибким прыжком метнулся к выходу. Мьюла и Темьян остались одни, если не считать барсенка Кунни.

– Мама… – пролепетал Темьян.

– Молчи и слушайся меня, сынок. Я расскажу тебе, что нужно делать…

22

Закончив плести заклинание «Воздушной чаши», Мюрр поспешил в деревню, где уже кипела жаркая схватка урмаков-оборотней с наемниками-кабаёши.

Свистели арбалетные болты, неуловимо быстро мелькали изогнутые мечи кабаёши. Наемникам было достаточно лишь слегка ранить отравленным клинком врага, остальную работу делал яд.

Впрочем, пробить бронированную чешую Драконов или толстенную шкуру Кабанов оказалось не так-то легко.

Крылья обернувшихся Драконами урмаков создавали шквальный магический ветер. Пасти, усеянные кинжальной остроты зубами, откусывали врагам головы. Те из оборотней, кто предпочел для боя использовать личину Кабана, давили наемников копытами, дробили кости хвостом-булавой, наносили рваные раны чудовищными боковыми кинжалами. Пауки метали острые, как бритва, сети. А Волки, Лисы и Рыси мелькали стремительными молниями, норовя впиться зубами в глотку неприятелю.

Урмаки недаром слыли отменными бойцами. С любым другим противником они справились бы играючи, но кабаёши ничуть не уступали им ни в силе, ни в ловкости, ни в магии. А опытом и слаженностью действий во много раз превосходили необученных деревенских жителей, по сути пахарей – не воинов.

Мюрр ясно видел, что кабаёши побеждают. Да, они в большинстве случаев теряют одного своего воина за двух урмаков, а то и меняют одного за одного. Но по их понятиям такой размен вполне нормален. Кабаёши готовы к нему. Для охотников на оборотней подобные потери в порядке вещей – гибель товарищей не подрывает ни боевой дух, ни решимость победить.

В отличие от них урмаки оказались не готовы увидеть смерть своих близких. Все чаще случалось, что отец при виде гибели сына, или брат брата, прямо на глазах дурел от горя, поддавался бессмысленной ярости и становился легкой добычей хладнокровного, не теряющего головы наемника.

«Отлично, – подумал Мюрр, – похоже, здесь мое вмешательство не требуется. Значит, я целиком могу сосредоточиться на поиске Темьяна».

Еще перед началом боя он раздал каждому наемнику своеобразный магический распознаватель, который должен был указать, кто из оборотней – Темьян, чтобы наемники случайно в общей свалке не зарубили и его. Договорились, что как только Темьян будет найден, тут же сообщат об этом Мюрру. Но пока такого сообщения не поступало.

– Где же ты спрятался, приятель? – вполголоса бормотал Мюрр, стоя возле избы, где проживала семья «второго». Повелитель Холода тщательно облазил весь дом в поисках потайного хода или еще чего подобного, но так ничего и не нашел. – Ах, Мьюла, Мьюла… Какую же еще хитрость ты придумала, чтобы спрятать сына?

Внезапно его внимание привлек женский крик по соседству. Трое наемников поймали рыжеволосую девушку-урмачку, разложили ее прямо на земле и собирались устроить себе небольшую передышку от боя. Девушка пыталась обернуться Лисой, но кабаёши успели начертить у нее на груди магический знак, препятствующий вариации. Начертили лезвием ножа, безжалостно вспарывая нежную девичью кожу.

Мюрр случайно поймал наполненный ужасом взгляд пленницы. «Совсем молоденькая. Лет шестнадцати, не больше… Да ведь я знаю, кто она! Это Ариса! Первая любовь Темьяна!»

Он подскочил к собирающимся развлечься наемникам, придержал одного из них за плечо:

– Погоди-ка. Сначала я должен с ней поговорить.

Кабаёши нехотя расступились.

Мюрр наклонился над девушкой, протянул ей руку, помогая встать.

– Ариса… Ведь так тебя зовут?

– Да… – Девушка всхлипнула, покосилась в сторону ожидающих наемников и уставилась на Мюрра. В ее зеленых глазах полыхнула надежда. – Откуда ты знаешь мое имя? Кто ты?

– Неважно, – отмахнулся Мюрр. – Где Темьян, Ариса? Ты ведь знаешь, где он?

Девушка вся подобралась и посмотрела взглядом ощетинившегося зверька.

– Где Темьян, Ариса?

– Не знаю! – Она буквально выплюнула ответ в лицо Мюрра.

Он наотмашь ударил ее по щеке, схватил за рыжие локоны и развернул в сторону наемников:

– Хочешь к ним, да? Они любят таких, как ты, чистых да нежных. А после них можно и других позвать. Они отделают тебя так, что ты сама будешь умолять о смерти! Хочешь?

– Нет…

– Тогда скажи, где Темьян? Мы ведь все равно найдем его. Небо и землю перевернем, но найдем. Так зачем тебе понапрасну страдать? Ты поможешь мне, а я помогу тебе. Выведу из деревни, доставлю в город, в столицу, куда скажешь. Ты будешь жить, Ариса! Я дам тебе много денег, куплю дом, хозяйство, все, чего пожелаешь. Подумай хорошенько…

– Я уже подумала! Пусть Ротран позабавится с твоим потомством, падаль! – выкрикнула она самое страшное в мире Кстантины ругательство.

– Напрасно ты так. Я ведь действительно хотел тебе помочь. А теперь ты сама выбрала свою участь, – Мюрр швырнул девушку к наемникам. – Развлекайтесь, ребята. Только пока не убивайте ее. А ты, Ариса, если передумаешь, только скажи. Они тотчас остановятся и позовут меня. Поняли, парни?

– Будет сделано, – ухмыльнулся один из кабаёши и потянулся к Арисе. – Ну, как, цыпочка? Повеселимся?

Повелитель Холода еще некоторое время постоял рядом, рассеянно наблюдая, как наемники насилуют рыжеволосую урмачку, послушал ее сдавленные крики и пробормотал себе под нос:

– Нет, она ничего не скажет. И почему я не удивлен? Темьяну от судьбы досталось все: и любящие родители, и преданная подруга. Он рос, не зная настоящей жизни… Но теперь все изменится, дружок. Испробуй-ка моей участи: один, среди врагов, кругом предательство и ложь… Ладно, что-то я увлекся философией. Нечего здесь стоять, надо искать дальше.

По меркам мира Кстантины, деревенька была не слишком большая – домов пятьдесят. Мюрр намеревался последовательно обойти каждый из них. Правда, в деревне вспыхнули пожары, так что часть домов оказались недоступны. И все же Мюрр собирался проверить и их – пробежать внутренним взором, тщательно осматривая каждый закуток.

Попутно он искал родителей «второго», удивляясь, почему они не участвуют в общей драке. Хотя Айват и Сцил – обычные урмаки, их трудно отличить от других. Разве что одной из вариаций у них был не Волк, как у местных оборотней, а Снежный Барс. Но Барс – не лучшая личина для боя. Это скорее ипостась разведчика. А вот Дракон или Кабан – для жаркой драки то, что надо. Но в таких обликах Айват и Сцил ничем не отличались от остальных деревенских урмаков. Возможно, оба давным-давно погибли. А вот Мьюлу с ее особой – дарианской магией, в бою было бы трудно не заметить.

«Неужели она все-таки умудрилась сбежать и вывести с собой Темьяна? – мелькнула паническая мысль. – Но как? Если бы кто-то попытался прорвать магический периметр по земле или по воздуху, я бы непременно заметил! Нет, они еще в деревне. Вот только, где? Логично предположить, что в том доме, за который идут наиболее острые бои, где урмаки защищаются особенно яростно. Как, например, вон там, в самом центре деревни, возле некоего подобия общественного амбара… Ну-ка, ну-ка, а кто это у нас среди защитников? Два Снежных Барса! Отец и брат Темьяна! Объявились, голубчики!»

Мюрр сгоряча ринулся туда, но потом замедлил шаг. «Нет, Мьюла! Ты опять хочешь обмануть меня, но на этот раз не выйдет. Считаешь своих противников полными идиотами? Напрасно! Ведь я же понимаю, почему Айват и Сцил сражаются в таком неудачном обличии – привлекают к себе внимание. Буквально кричат: мол, мы здесь, мы защищаем Темьяна, все сюда! Но сто против одного, что его там нет. Я угадал, Мьюла?.. Ты уж извини, но я к амбару не пойду. И кровью Айвата себя не запятнаю, хватит с меня и Арисы. А с ним пусть разбираются кабаёши… Лучше я пока погляжу те дома, где тихо. К примеру, тот сеновал, что на окраине деревни».

Мюрр направился к сеновалу, но не дошел – его опередил один из наемников. С мечами наготове кабаёши настороженно распахнул дверь высокого сарая и исчез внутри. Вскоре туда же зашел и второй наемник, но быстро вышел, ухмыляясь и смачно сплевывая. Подошел к Мюрру, кивнул на сеновал:

– Там чисто. Только баба с ребенком. Но она даже и не думает защищаться. Напугана так, что по первому требованию Яроя… ну, это тот, кто зашел на сеновал до меня… Короче, он рявкнул на нее, и она сразу сама в позу встала.

– Повезло Ярою.

– Как сказать, – не согласился наемник. – Я больше люблю, когда они сопротивляются.

– Каждому свое, – рассеянно пробормотал Мюрр. К сеновалу он потерял всякий интерес, потому что Мьюла ну никак не могла быть той испуганной бабой, которая по первому требованию безропотно отдалась наемнику.

Он вернулся в деревню и начал последовательный обход домов.

Его разыскал один из кабаёши – из тех, что развлекались с Арисой.

– Она нам надоела. Что с ней дальше-то делать?

– Про Темьяна она молчит?

– Ага. Упорная. – В голосе наемника прозвучало нечто вроде уважения. – Так что? Зарубить ее или как?

– Не надо, я сам ею займусь. – «Надо же мне набрать крови для рисования узоров, и подружка Темьяна подходит для этого как нельзя лучше. Она же общалась с ним очень тесно, теснее и не придумаешь».

Он осекся и закрутил головой – в воздухе «запахло» магией. Очень знакомой – дарианской. «Мьюла! Ты объявилась! Но где? Никак не пойму… Запах идет словно с трех разных сторон…»

Повелитель Холода тотчас послал зов Дуэру. Тот откликнулся почти мгновенно, подбежал к Мюрру:

– Что стряслось?

Дуэр выглядел сейчас как наемник-кабаёши. Его широкие изогнутые мечи были заляпаны кровью. Впрочем, как и обнаженное мускулистое тело, и короткая набедренная повязка. Но кровь явно чужая, не его. И все же Мюрр машинально оглядел Дуэра, убедился, что ран нет, разве что пара царапин от женских ногтей.

– Понятно, чем ты только что занимался! – яростно зашипел Мюрр. – Вместо того чтобы искать «второго», с девками развлекаешься, да?!

– Ладно тебе, не шуми, – примирительно улыбнулся Дуэр. – Я совсем чуть-чуть. Ведь до смерти жаль упускать такой случай…

– Чуешь магию? – перебил Мюрр.

– Не… а… да, но очень слабую. Если бы ты не сказал, я бы и не заметил.

– С какой стороны идет?

– С восхода… вроде бы…

– Давай туда. Мигом! А я проверю направление полудня.

Магический след привел Мюрра к знакомому уже сеновалу, только теперь там бушевал пожар. Повелитель Холода попытался сгоряча погасить огонь «Ледяным дождем», но пламя не только не погасло, а взметнулось еще яростнее. Теперь установленные Мьюлой волшебные вуали слетели, и дарианская магия засияла во всей своей необузданной красе.

Мюрр едва не взвыл от досады, осознав, что мать «второго» все-таки провела его. Как мальчишку провела, хотя и была младше на несколько тысяч лет.

Внутренним взором Мюрр торопливо проник сквозь пожар, обежал магическим взглядом сеновал и тотчас обнаружил труп наемника-кабаёши – того самого Яроя. Он лежал с распоротым животом и вывалившимися наружу внутренностями.

Но кроме него в сарае оказались еще два мертвых тела…

23

Творец мгновенно откликнулся на зов. Разыскал Мюрра возле сарая, в котором все еще продолжал бушевать огонь.

– Они там? Так гаси скорее, чего ты ждешь! – завопил Творец.

– Бесполезно. Они мертвы. Я и отсюда ясно вижу, что их вязи жизни разрушены бесповоротно. Даже я не сумею восстановить узор. Нет. Кончено. Мьюла и Темьян погибли.

– А ты уверен, что это они?

Мюрр пожал плечами, пояснил:

– Если не считать кабаёши, там два трупа: женщины-дарианки и подростка-урмака, который перед смертью успел обернуться Барсом. Но в этой деревне из всех подростков только Темьян имеет вариацию Барса. Так что…

– А кто устроил пожар? Мьюла? Я чувствую дарианскую магию.

– Да. Это она. Своей собственной рукой сожгла и себя, и сына.

– Предпочла умереть вместе с ним, но не отдавать его мне! – Творец со злостью смотрел на бушующий в сараюшке огонь. – Глупо! Ведь он такой не один. Будут и другие.

Мюрр кивнул. Да, «второй» рано или поздно родится вновь.

– Но придется ждать. Долго. Возможно, несколько столетий, – вслух сказал он.

– Ну и что? – Творец в сильнейшем раздражении смял в руке край красного шерстяного плаща, в который был облачен. Точно такой же плащ был и на Мюрре. – У нас впереди вечность… А ты, я вижу, времени не терял, набрал достаточно крови для этих своих… промежуточных обрядов.

«Превращений, – поправил про себя Мюрр. – Мне больше нравится называть их именно так».

Подбежал Дуэр, доложил:

– С деревенькой покончено. В живых не осталось никого. Я лично проверил.

– Хорошо. Тогда рассчитайся с кабаёши, и пусть возвращаются в свой мир, – велел ему Творец.

– А с матерью и сыном что делать? – спросил Дуэр, указывая на сарай.

– От них останется ни на что негодная зола, – пожал плечами Мюрр. – Пожар-то до сих пор подпитывается ее магией.

Дуэр кивнул и пошел разыскивать командира наемников. Мюрр и Творец остались возле сеновала, продолжая рассматривать пламя.

– И все же надо проверить, действительно ли погиб именно он, – сказал Творец.

– Да, когда утихнет пламя, мы исследуем останки, – согласился Мюрр. – Если вместо него погиб кто-то другой, мы это сразу поймем… Ой!

Внезапный порыв ветра бросил огонь ему прямо в лицо. Мюрр отшатнулся, потирая обожженную щеку.

– Может, все же загасить пожар? – предложил Творец.

– Связываться неохота, – поморщился Мюрр. – Придется иметь дело с дарианской магией. Долго и муторно. Пусть горит. Скоро сам погаснет.

– Ладно, уходим отсюда. Вернемся позже.

24

Едва они скрылись из виду, от пожара отделился язык пламени и начал оборачиваться человеком. Закончив превращение, Темьян, а это был именно он, потрясенно уставился на пожар, в котором заживо сгорела мать вместе с барсенком Кунни.

– Мама… – Темьян всхлипнул и сделал шаг к огню, но крепкие зубы волчицы Магды ухватили его за голую лодыжку, остановили, не пустили.

Волки прятались в лесу, не вмешиваясь в бой – так велела им Мьюла, а потом пришли в деревню за Темьяном.

Магда лизнула ногу урмака и мотнула головой к лесу: мол, пора уходить отсюда.

– А как же они? – Темьян сделал движение в сторону опустевшей, усеянной трупами деревни. – Надо похоронить…

«Нет! – Магда оскалила зубы и встопорщила загривок. – Тогда враги сразу поймут, что ты жив!»

Волки окружили Темьяна, тыкались в него холодными мокрыми носами, слегка покусывали и настойчиво заставляли идти в сторону леса.

– Но как же я уйду? А отец?.. Сцил?.. Ариса?.. Вдруг они еще живы? – лепетал Темьян.

«Нет. Они все мертвы…» – Магда задрала морду и завыла, посылая горестное проклятие высоким равнодушным небесам…

25

Пожар утих лишь к вечеру. Вернувшиеся в деревню Творец и Мюрр тщательно просеяли золу, исследуя останки. Дуэр скучал рядом, позевывал, лениво ковырял носком сапога пепел, морщился от запаха трупов, а потом заявил, что ему надо возвращаться на Лакию. Дескать, иначе сокурсники насторожатся, куда это исчез Уйоль.

– Пусть идет, – сказал Мюрр Творцу. – Все равно от него здесь толку нет.

Дуэр просветлел лицом и моментально исчез, а они возились до темноты, снова и снова изучая золу.

– Ну, что скажешь, малыш? – наконец спросил Творец. – Как, по-твоему, это Темьян погиб или нет?

– Вроде, он, – нерешительно ответил Повелитель Холода.

– Тебя что-то смущает?

– Не знаю. – Мюрр потер обожженную на пожарище щеку. – По останкам выходит действительно погиб подросток-урмак, обернувшийся Барсом, но…

– Но?..

– Не знаю, – повторил Мюрр.

Он постеснялся назвать истинную причину своего беспокойства – тот самый порыв ветра, который швырнул на него пламя. Огонь не просто обжег щеку. Мюрру в тот миг показалось, что это хищник укусил его. Не бездумное бездушное пламя, а разумный, хоть и неопытный хищник. Живой и мыслящий.

Повелитель Холода с усмешкой покачал головой: ну, полный бред! Огонь – мыслящее существо! Да Творец поднимет Мюрра на смех, услышав такое. И, кстати, будет прав. Безусловно, прав.

И все же тот бросок пламени очень беспокоил Мюрра…

– Знаете что, – решительно сказал он. – Давайте все-таки предположим, что Темьян жив. Не будем гадать, как ему удалось уцелеть и сбежать, просто предположим.

– Ну, давай, – нехотя согласился Творец. – И где нам его искать?

– Возле человеческого жилья, где ж еще. Темьян один, напуган и потрясен. Наверняка, некоторое время он попытается прятаться в лесу. Но рано или поздно не выдержит и выйдет к людям. Причем выберет селение поменьше, вдалеке от главных дорог и поблизости от Белковской пущи.

– Ты знаешь, сколько таких селений? – недовольно поморщился Творец. – Прорва! У нас рук не хватит, чтобы оставить засаду в каждом!

– Ничего. Я выберу самое перспективное, на мой взгляд, местечко, и поселюсь там под видом крестьянина. А в остальных селениях наймем помощников из местных. Предложим им денег за то, что они станут докладывать обо всех молодых урмаках, которые появятся в округе. Кстати, надо оставить засаду и здесь. Вдруг Темьян захочет вернуться домой, похоронить близких… Я пошлю зов Гору. Он и его джигли присмотрят за всем этим, – Мюрр обвел рукой следы недавней бойни.

– Давай попробуем. Только… Лучше в то самое перспективное селение посадим не тебя, а Дуэра. А ты осуществляй, так сказать, общее руководство.

– Как хотите, – пожал плечами Мюрр. – Но Дуэр поднимет крик. Ожидание может продлиться несколько лет, он не выдержит столько в обличие простого смертного, да еще и бедного крестьянина. Вот если б королем, тогда дело другое. Опять же у него учеба на Лакии. Если Уйоль внезапно исчезнет, сокурсники забьют тревогу, и Боги начнут искать пропавшего ученика.

– Эту проблему легко решить. Ты подменишь Дуэра на Лакии, сыграешь роль Уйоля.

– Как хотите, – повторил Повелитель Холода. Странная настойчивость Творца удивила его. Он еще не понимал, почему наставник так упорно пытается держать его в стороне от Темьяна. Но в любом случае спорить Мюрр не собирался.

– Надо еще расставить магические маячки вдоль дорог, – предложил Творец. – Они дадут нам знать, когда поблизости окажется Темьян.

– Да. Если только они сработают.

– Ну, что-нибудь да сработает: либо маячки, либо засада в лице Дуэра и джигли, либо помощники из местных. Если Темьян еще жив, конечно, – не удержался Творец.

Он не очень-то верил в подобное, лично ему останки матери и сына показались подлинными. Впрочем, Творец привык доверять чутью своего воспитанника. Но не следовало исключать и возможность гибели «второго». Подстраховываться, так подстраховываться.

– Скажу Дуэру, пусть договорится с племенем трагги.

– Зачем? – не понял Мюрр.

– Есть одна мыслишка… Ты знаешь о проклятии еженощной смерти, которое наложено на трагги?

– Да.

– А тебе известно, кто именно наложил его?

– Нет. И кто же? – заинтересовался Мюрр.

– Один из предтеч – тех самых, которые встали на моем пути много столетий назад, и которые помешали мне еще тогда осуществить задуманное.

Повелитель Холода кивнул. Его наставник и учитель давным-давно рассказал о той, давней схватке с предтечами. Тот, кто присвоил себе имя Творца, пытался тогда еще разрушить Вселенную, начав с Арнатоха, но трое предтеч помешали ему. Заставили отступить. Надолго – на целых двенадцать ют…

– А за что тот предтечи так наказал трагги? – спросил Мюрр.

– За то, что они решились помогать мне, – откровенно ответил Творец. – Перед разрушением Арнатоха я заручился поддержкой двух десятков амечи. Пытался с их помощью покончить с тогдашними предтечами.

– Не вышло?

– Предтечи оказались сильнее, – подтвердил Творец. – Они победили моих помощников-амечи, но не убили, а превратили в трагги.

– Понятно… А что стало с самими предтечами? Кстати, их было трое?

– Да. Их… вас… всегда трое… Один погиб в схватке со мной, а остальные двое… Изгнав меня, они выполнили свое предназначение, и стали жить обычной жизнью тех, кем и были рождены. Один из них, дейв, погиб во время очередной Великой Битвы, пятой кажется.

– А последний?

– Он был из расы людей. Что стало с ним, не знаю. Юту назад, когда мне вновь удалось материализоваться в вашей Вселенной, я первым делом навел справки о своих бывших противниках. Мне ж и самому было интересно…

– Разумеется. И что?

– Ничего. Про него мне так и не удалось ничего разузнать. Его имя растворилось в веках, ведь прошло слишком много, по человеческим меркам, времени. Думаю, он прожил серенькую скучную жизнь и умер нищим и всеми забытым. Миллиарды разумных существ разных рас были обязаны ему жизнью, но так никогда и не узнали об этом. – Творец хмыкнул. – Таковы «прелести» нашей тайной войны с предтечами: в случае победы мне достается абсолютно все, а если победят они, то сами не получают ровным счетом ничего. Так что ты мудро поступил, перейдя на мою сторону, малыш.

– М-да… Кстати, я давно хотел спросить: зачем вы ждете рождения предтеч? Разве не разумнее разрушить Вселенную до того, как они… мы… родимся? Ведь тогда никто не сможет помешать вам?

– Не все так просто, малыш. К сожалению, в мироздании все взаимосвязано: как только появляется Жизнь, прихожу я – Смерть. Жизнь вынуждена защищаться – появляются предтечи, ее хранители, ее паладины. Я не могу сразу после своей материализации разрушить Вселенную, мне просто не хватит на это силы. Моя сила нарастает постепенно, и к моменту, когда она достигает пика, предтечи тоже обретают мощь… К тому же у меня, как и у тебя, есть своя маленькая слабость. Я хочу не просто уничтожить Вселенную, я хочу создать на ее месте новую. Хочу стать настоящим Творцом. Как ОН – мой враг…

Повелитель Холода едва заметно прикрыл веки. «Он» – это Носитель Жизни, истинный Создатель, тот, кто и сотворил нынешнюю Вселенную. А наставник Мюрра – Носитель Смерти, истинный Разрушитель – лишь присвоил себе его имя. Присвоил имя своего врага, потому что сам мечтает стать таким же. Повелитель Холода едва сумел спрятать усмешку. Вот они – шутки судьбы! Смерть мечтает стать Жизнью, и для этого стремится уничтожать. Разрушает, хотя хочет созидать…

«Что ж, господин Разрушитель, ваша мечта с моей помощью может осуществиться. Ведь я один из предтеч, – подумал Мюрр. – Вы разрушите старую Вселенную, а на ее обломках я создам новую Жизнь. И вы с полным правом сможете считать себя настоящим Творцом. Вы победите своего врага и сами станете им. А что же потом? Ведь в мире все взаимосвязано, и раз вы станете Жизнью, значит… по вашему следу пойдет новая Смерть!»

– Погодите, – спохватился Мюрр. – А вы уверены, что я один сумею воссоздать Жизнь? Смогу населить целую Вселенную?

– Не уверен. Именно поэтому мне и нужен хотя бы еще один предтечи, то есть Темьян. Мне во что бы то ни стало нужно заполучить его на свою сторону… или убить.

– А «третий»? Почему до сих пор не родился третий предтечи? Ведь вы почти набрали силу!

«В том то и дело, что еще не набрал, – подумал Разрушитель. – Мне очень мешают Змееносцы. Запечатывая Туннель, они ограничивают меня в силе. Если б не это, я победил бы еще тогда, двенадцать ют назад, и никакие предтечи не смогли бы остановить меня…» Но он не произнес этого вслух – не потому что не доверял Мюрру, а просто по привычке не открывать всей правды без особой нужды. Но воспитанник ждал ответа, и тот, кто именовал себя Творцом, сказал:

– Не знаю, почему «третий» не родился. Возможно, вас не всегда трое.

– Ладно, вернемся к трагги, – сменил тему Мюрр. – Так зачем они вам нужны?

– Ты слышал о Ритуале Судьбы? – вопросом на вопрос ответил Творец.

– В общих чертах. А что?

– Видишь ли, в проклятии сказано, что оно будет снято после рождения некоего ребенка. Необычного ребенка, зачатого от чужака. Но снять проклятие, наложенное одним из предтеч, может только другой предтечи…

– Вы намекаете, что этот ребенок будет от одного из нас? – уточнил Мюрр.

– Да. Но здесь есть противоречие. Видишь ли, малыш, предтечи способны создавать целые народы, но не в состоянии иметь собственных детей.

– Я, кажется, понимаю… Вы хотите сказать, что если у одного из нас все-таки будет ребенок, он станет ни кем иным, как…

– Новым предтечи, – договорил Творец. – Все верно. Если Темьян погиб, мы можем попытаться ускорить перерождение «второго» с помощью трагги и…

– Меня, – договорил Мюрр. – То есть вы хотите, чтобы я попытался выполнить Ритуал Судьбы?

– Точно. Ты не против?

– Я попробую… А если Темьян жив?

– Тогда, возможно, с твоей помощью родится «третий».

…Но ничего не получилось. Жрец трагги уверенно заявил, что Повелитель Холода не годится для Ритуала. Почему? «Возможно, потому что Мюрр встал на сторону Смерти, отвергнув свою сущность – Жизнь», – решил Творец.

26

Весь следующий год продолжались поиски Темьяна. Отряд черных всадников во главе с Гором то и дело прочесывал Белковскую пущу. Впрочем, искать в таком огромном лесном массиве одного единственного оборотня, было сродни поискам иголки в стоге сена. Но Мюрр в этом смысле и не рассчитывал на успех. Он делал ставку на засады в селах, потому что был уверен – если Темьян жив, то рано или поздно выйдет к человеческому жилью.

Самым перспективным, на взгляд Мюрра, было большое село или скорее поселок под названием Каруга. Повелитель Холода некоторое время понаблюдал за селянами и выбрал одного из них – Ксила Бродаря. Именно его место и занял Дуэр. Настоящий Бродарь, естественно, был убит.

Мюрр регулярно навещал Дуэра, узнавал, как дела, перерисовывал ему вязь жизни Бродаря. Если стояла сухая теплая погода, встречи происходили в окрестностях Каруги, в лесу. Зимой и в непогоду Мюрр украдкой приходил прямо в дом к Бродарю, а Дуэр предварительно усыплял женщину, которая считалась его женой.

…Стояла дождливая осенняя ночь, когда Мюрр в очередной раз пришел в избу на окраине Каруги.

Дуэр выглядел неважно. Его лицо выражало уныние, а в глазах стояла такая смертная тоска, что Мюрру даже стало жаль его. Бедняга! Он чах, находясь в облике простого землепашца. Изнывал в этом жалком, по его мнению, городишке, вынужденный влачить ничтожную участь смертного.

Оказалось, что смертным быть не так-то легко. Если ты не лорд, не граф и не король, конечно. Всем остальным приходится… Дуэр прямо-таки скрежетал зубами при одной мысли об этом… работать! Да-да, в самом прямом смысле гнуть спину, чтобы заработать жалкие гроши. Вся сущность Повелителя Тумана активно сопротивлялась такому. Работать?! Да ни за что! Достаточно того, что он живет в убогой хижине, вынужден вставать ни свет ни заря, терпеть вонь от навоза и надевать грубую домотканую одежду.

Дуэр выговаривал свои претензии каждый раз, когда Мюрр навещал его. Вот и теперь, едва завидев Повелителя Холода, лже-Бродарь еле удержался, чтобы не накинуться на него с кулаками.

– Ты скотина! – зашипел Дуэр на Мюрра. – Нарочно поселил меня в самом гнилом домишке! Меня достала уже вся эта нищета и вонь!

– Успокойся. Думаешь, я живу лучше? Ты бы поглядел на мой хутор, – со смешком парировал Мюрр.

– Ты можешь жить хоть в яме с навозом, но я так больше не хочу! Давай сделаем меня старостой. Убьем Свирина, и я займу его место. У него дом получше, опять же какая-никакая, а власть…

– …И большая семья, которая моментально раскусит тебя.

– Убьем и их!

– Ага, и всех остальных жителей заодно, – съехидничал Мюрр. – Мы заменили именно Бродаря только потому, что он в селении пришлый. Поселился здесь недавно. Кроме жены близких людей нет, соседи его знают плохо, а значит, изменение в поведении Бродаря никого толком не удивит. Так что терпи. Живи и получай удовольствие.

– Ты сволочь! – взбесился Дуэр. – Я никогда не прощу тебе этого, ледышка!

– Перестань, мы обещали Творцу не ссориться. Это все временно, потерпи. К тому же ты сам довел свое хозяйство до разорения. Первоначально у тебя был большой надел земли, две лошади и…

– Заткнись, – прошипел Дуэр.

Мюрр поглядел на него и покачал головой. Похоже, Повелитель Тумана на грани. Плохо. Он может сорваться в самый неподходящий момент.

– Я удивляюсь тебе, – миролюбиво сказал Мюрр. – Если ты хочешь власти над этим поселком, не обязательно становиться старостой. Гораздо интереснее управлять людьми, оставаясь якобы убогим и слабым. Ты умный, изобретательный, умеешь хитрить и плести интриги. Ну, неужели не сможешь подчинить себе того же старосту? Причем так, чтобы он, скрежеща зубами от ярости, был вынужден выполнять все твои прихоти. Прикинь, какого ему будет: подчиняться тому, кто, на первый взгляд, слабее, беднее и ниже по социальному положению!

– А ведь ты прав, – заинтересовался Дуэр. – Пожалуй, я и впрямь мог бы немного развлечься… Только мне все равно нужно хотя бы время от времени отдыхать душой от всей этой нищеты.

– Сделаем тебе роскошный дом в столице, в Малке. Будешь наведываться туда, скажем, раз в три месяца. Согласен?

– Да. А еще мне надоела та старуха, которую ты навязал мне в жены.

– Это не я навязал, она была женой настоящего Бродаря.

– Может, ему она и нравилась, а меня раздражает. Хочу стать вдовцом, – потребовал Дуэр.

– Ни в коем случае, – отрезал Мюрр. – Она нужна хотя бы для того, чтобы вести хозяйство. Иначе ты скоро увязнешь в грязи и по миру пойдешь. Но ты можешь завести себе наложницу.

– Отлично! – воодушевился Дуэр. – Завтра же отправлюсь за ней в Малку!

– Не завтра. Я должен сперва купить и обустроить для тебя там дом…

27

На улаживание дел в Малке Мюрру потребовалось около месяца. Затем он вернулся к Дуэру, чтобы сообщить адрес и перерисовать вязь жизни Бродаря. На этот раз встреча произошла в ближайшем лесу. Денек выдался сухой и ясный – один из тех, когда кажется, будто в самый разгар осени вдруг вновь вернулось лето.

Мюрр приехал немного раньше, спешился, отпустил коня пастись. Разделся по пояс, стер со своего тела узор купца, который рисовал для поездки в Малку. Пронаблюдал, как темнеет кожа, становясь кожей дейва, почувствовал, как отяжелела голова, украшаясь небольшими рогами, расправил-размял крылья. Подобрал с земли шишку, повертел, зевнул. Лениво прицелился в устроившуюся на ближайшем дереве кукушку…

– Отличный денек, чтобы умереть, – раздался вдруг за спиной чей-то незнакомый голос.

Повелитель Холода отреагировал мгновенно – развернулся в сторону незнакомца. Шишка в руке Мюрра моментально сменилась ледяным клинком, который угрожающе замер возле шеи говорившего. Теперь малейшего движения было достаточно, чтобы незнакомый парень стал трупом. Но тот ничуть не испугался. Скосил глаза на клинок у своего горла, усмехнулся:

– Напрасно ты так. Бесполезно же.

Мюрр взглянул на вязь жизни пришельца, пытаясь понять, кто он такой. Посмотрел и удивился. Странный узор, вроде все тоже да не то. Подобного сочетания линий Повелитель Холода ни разу не видел.

Если судить по внешнему виду, незнакомец молод, лет двадцати, не больше. На первый взгляд, смертный, не Высший. Оружия не видно. Одет не по осенней прохладной погоде: простая холщовая рубаха, бесформенные темные штаны, грубой выделки сапоги. Ни кожаной куртки, как у наемника, ни ватника, как у селянина, ни плаща и камзола, как у аристократа. Появился необычно, словно пришел через межмировой туннель. Но лишь маги умеют ходить сквозь междумирье, да и то не все. А в этом парне магической силы не чувствовалось совершенно. Он мог быть кем угодно, но только не магом.

Странный парень. Чересчур спокойный, уверенный, и в то же время словно уставший. Нет, не уставший… Мюрр попытался сформулировать ускользающее ощущение… Не усталость, а… обреченность, горечь, тоска…

Повелитель Холода впился взглядом в лицо пришельца, попытался заглянуть ему в глаза. Не смог. Помотал головой. Попробовал еще раз.

– Не получается? – хмыкнул парень.

– Ты кто?

– Должник. Меня зовут Вей ри Аран.

– А-а-а! – раздался сдавленный возглас Дуэра-Бродаря. Он только что подошел, увидел, что Мюрр не один, и осторожно затаился в кустах. Услышав имя незнакомца, Дуэр не смог сдержать испуганного возгласа. Для любого амечи Должник был сродни каре небесной. Жнец смерти, от которого нет спасения!

Рука Мюрра, держащая ледяной клинок, дрогнула. Естественно, он, как и Дуэр, был наслышан о Должниках и знал, что справиться с ними невозможно. Как и убежать.

Вей ри Аран обернулся на возглас. Его шея задела ледяной клинок. Из распоротого горла закапала кровь. Должник даже не поморщился. Махнул Дуэру рукой:

– Выходи.

Лже-Бродарь отчаянно замотал головой и прикрылся веткой, словно она могла спрятать его от смерти. Он был уверен, что Должник пришел именно за ним. Никогда в жизни ему не было страшно так, как сейчас.

Мюрр убрал бесполезный клинок и потребовал:

– Скажи, за кем из нас ты пришел?

– Из вас? – Должник удивленно вскинул бровь. – Естественно, за тобой, полукровка по имени Мюрр. Не за ним же, – Он кивнул головой в сторону Бродаря-Дуэра. – Неужели ты надеялся, что Змееносца может заинтересовать простой смертный селянин?

Вздох облегчения Дуэра мог бы поспорить с хорошим ветром. А Мюрр посмотрел на Должника вначале с удивлением, потом с внезапно вспыхнувшей надеждой. Похоже, проницательности страшного убийцы не хватило, чтобы разглядеть Высшего под искусственной внешностью селянина. Кажется, «кровавый узор» на теле Дуэра смог обмануть Должника! Эх, знать бы раньше! Можно было бы спрятаться от убийцы, нарисовав на себе чужой узор. Впрочем, не поздно сделать это и сейчас, надо только как-то отвлечь Должника и выиграть немного времени. Но вначале следует убедиться, что посланник Змееносца «не увидит» Мюрра в облике смертного…

– Как ты нашел меня? – спросил Повелитель Холода.

– Это так важно? – откликнулся Вей ри Аран. – Нет смысла терять время на бесполезные разговоры. Давай закончим… э… наше дело прямо сейчас. Итак, приказ: «Убить полукровку по имени…»

– Погоди, – перебил Мюрр. – Мне же положено последнее желание, разве нет? Всем приговоренным к смерти дают право последнего желания!

– Ну… Вообще-то я не обязан…

– Прошу тебя!

– Ладно. Чего ты хочешь?

– Ответа на мой вопрос: как ты нашел меня?

– Если честно, с трудом. Я получил приказ еще месяц назад, сразу взял твой след, но потом ты внезапно исчез…

«Все правильно, – кивнул сам себе Мюрр. – Месяц назад я в своем собственном обличии посетил Дуэра, а потом, перед тем как отправиться в Малку покупать ему дом, нарисовал на себе вязь жизни купца».

– …Ты исчез, и вот теперь объявился вновь, – договорил Должник. – Это все? Тогда я приступаю…

– Подожди еще одно мгновение! – взмолился Мюрр. – Позволь мне попрощаться с другом.

– Только быстро, – разрешил палач.

Повелитель Холода подошел к Дуэру, обнял и прошептал на ухо:

– Отвлеки его, я попытаюсь сбежать.

– Что?.. От него не сбежишь, – шепотом возразил лже-Бродарь.

– И все же я попробую. Только постарайся его хоть ненадолго задержать.

– Нет! Если я вмешаюсь, он убьет и меня! – Дуэр оттолкнул Мюрра и заговорил во весь голос: – Если собираешься сбежать, действуй сам.

Должник услышал его слова, иронично вскинул бровь и с ухмылкой посмотрел на Мюрра:

– Пришла охота побегать?

– Ага!

Повелитель Холода исчез. Спустя мгновение испарился и Должник. Оставшийся в одиночестве Дуэр сполз спиной по дереву, бессмысленно пошевелил рукой устилавшие землю пестрые листья и лязгнул зубами. Несмотря на теплый тулуп, его трясло, а по лбу и спине струился пот.

28

В который уже раз сказав мысленное «спасибо» одному из своих смертных учителей – архимагу Живицы, Мюрр быстро свернул пространство, исчезая с глаз неумолимого убийцы, бросив напоследок свирепый взгляд в сторону предателя Дуэра.

Повелитель Холода не сомневался, что Должник очень скоро опять разыщет его, но надеялся выиграть время, чтобы нарисовать вязь жизни. Однако Должник Вей ри Аран оказался шустрым малым – нашел свою жертву быстрее, чем Мюрр успел провести на теле хоть линию. И Повелитель Холода был вынужден бежать дальше, петляя и запутывая след. Попутно он умудрился послать зов Творцу, но не услышал ответа – вероятно, его наставник был слишком далеко, занимаясь какими-то своими делами.

К концу шестнадцатого дня измотанный гонкой Мюрр достиг ворот своего хутора. За это время он «обежал» едва ли не полмира Ксантины, как и несколько других миров, но упрямый убийца по-прежнему висел на хвосте.

Отупевший от усталости, плохо соображающий Мюрр возник в родном дворе возле бочки с водой, погрузил лицо в воду и начал жадно, взахлеб пить.

Обитатели хутора не обратили на него ни малейшего внимания, продолжая заниматься своими привычными делами. Все население хутора состояло из нескольких рабов и наложницы по имени Акрия – молчаливой девахи, которую Мюрр купил полгода назад на ярмарке в Бругге. Она привлекла его большой грудью и спокойным неболтливым нравом.

Акрия не отличалась любопытством, ей на все на свете было плевать, в том числе на собственную свободу и на Мюрра. Если бы в один прекрасный день он исчез навсегда, она не удивилась бы и не встревожилась, продолжая меланхолично убирать в доме, работать на огороде, готовить еду и присматривать за скотиной.

Усмиренных магией рабов тем более не интересовало, что происходит вокруг. С тупостью и трудолюбием волов они покорно обрабатывали небольшую плантацию табака или выполняли остальную работу по дому – размеренно и привычно.

…Мюрр утолил жажду, плеснул в лицо воды, смывая пот, и тут почувствовал на спине чей-то пристальный взгляд. Не Акрии и не рабов. Мюрр едва не застонал: проклятый Должник! Снова догнал, паскуда!

«Не могу больше бегать. Все равно бесполезно. От него и в самом деле невозможно убежать. Пусть убивает! – мелькнула отчаянная мысль. – Даже поворачиваться не буду, пусть бьет в спину».

– Ты кто? – внезапно раздался знакомый голос. Не Должника, а…

Сердце Мюрра подпрыгнуло от радости, а губы сами собой расплылись в улыбке. Повелитель Холода обернулся. Перед ним стоял Келвин – бывший сотник барона Ливаги. Он не признал в рогатом крылатом Мюрре своего приятеля Пола Чесмана, но нападать не спешил. Хотя арбалет с взведенной тетивой на всякий случай держал наготове в заведенной за спину руке.

– Келвин, дружище! Давно не виделись! – не подумав, брякнул Мюрр. – Я рад встрече, но сейчас мне не до тебя. За мной гонится Должник…

– Мы знакомы? – перебил Келвин.

– Э… Нет… Я… хм… друг Пола Чесмана, а он… э-э-э… рассказывал о тебе…

– Запарился уже бегать за тобой! – раздался вдруг еще один голос. Обозленный Вей ри Аран возник рядом с бочкой. В руках у него был лук, а кончик стрелы смотрел прямо в грудь Мюрру.

Две тетивы взвизгнули одновременно: арбалетный болт Келвина сбил стрелу, пущенную Должником в Мюрра. Не успели обломки коснуться земли, как Келвин одним прыжком оказался рядом с Веем, выдернул из ножен меч и, продолжая движение, одним махом отрубил ему голову. Вернее, попытался это сделать – лезвие прошло сквозь шею Должника, оставляя кровавый след, но голова осталась на месте, и вообще, Вей ри Аран по-прежнему был жив здоров, только очень взбешен.

– Ах ты, тварь! Ну, я тебя… – зашипел он, адресуясь к Келвину, и вытянул вперед раскрытую ладонь. Миг, и в ней оказался меч из арсенала гвардейцев короля Саарии.

Два клинка столкнулись. Келвин едва успел отбить выпад Должника. И тут вмешался Мюрр – ударил Холодом. Вей ри Аран заледенел в один миг, превратившись в прозрачную скульптуру изо льда. Келвин по инерции взмахнул мечом, рассекая статую на мелкие осколки.

– Уф! – пробормотал он, убирая клинок в ножны. – Еле справились.

– Не справились, – возразил Мюрр, – а получили временную передышку. Он вот-вот воскреснет. И не надо, чтобы тогда ему на глаза попался ты. Похоже, он разозлился на тебя всерьез, так что уходи-ка отсюда. И как можно скорее.

Келвин пошевелил мыском сапога ледяные осколки, бросил острый взгляд на Мюрра, предложил:

– Я могу остаться. Тебе вроде не помешает помощь?

– Ты предлагаешь помощь мне, незнакомцу? Но почему?

– Ты друг Пола Чесмана, – просто ответил Келвин.

– А еще я Проклятый. То есть… как вам внушают жрецы Богов? «Враг рода человеческого». В вашем мире я вне закона.

– А мне на законы плевать, – хмыкнул Келвин.

– Ты ничуть не изменился, – покачал головой Мюрр. – Но твоя помощь меня не спасет… Хотя… Ты уже спас меня, помог, да еще как!

«Твой поступок придал мне сил, избавил от малодушной слабости. Я снова готов бороться за свою жизнь, убегать от Должника столько, сколько понадобится».

Осколки льда на земле зашевелились, придвигаясь друг к другу.

– Разбегаемся! Быстро! – скомандовал Мюрр. – Келвин, ты первый. А я запутаю твой след.

Бывший сотник мгновение колебался, но кивнул. Свистнул, подзывая коня, вскочил в седло и ускакал прочь. А Мюрр принялся снова сворачивать-разворачивать пространство, забираясь все дальше на север.

Следующая схватка с Должником произошла через два дня на одном из перевалов Лакруста и снова закончилась победой Повелителя Холода. Вей ри Аран не заметил скрытую снегом трещину и провалился туда, не без помощи Мюрра, разумеется. А Мюрр тотчас устроил небольшой обвал, засыпая расщелину, и устремился дальше, намереваясь найти укромный уголок и нарисовать, наконец, на своем теле чужую вязь.

29

Тундра… Гладкая, как столешница, необъятная ширь. Низкорослые кривоватые березки, любимый оленями ягель, желтые ягоды морошки и темные капельки клюквы… Тут можно бродить месяцами, но так и не встретить людей. Хотя представители рода человеческого живут и здесь – немногочисленные обособленные племена оленеводов. Но даже их юрты не забираются слишком далеко на север – там, за границей вечных льдов на берегу Студеного океана, обитают лишь белые медведи, да тюлени.

Но два человека пришли сюда, разбили холодное безмолвие. Вернее, не совсем человека…

Мюрр почувствовал себя гораздо увереннее в окружении массива льда. Повелитель Холода сумел раствориться в нем, затеряться и одновременно оживить и послать на врага импровизированное ледяное войско. Ошеломленный Вей ри Аран был вынужден отбиваться от подступающих со всех сторон огромных оживших айсбергов, которые обрели способность передвигаться по суше с весьма приличной скоростью, с холодным упорством пытаясь смять Должника, поглотить, заморозить раз и навсегда.

И Вей ри Аран дрогнул, отступил, бросив напоследок Мюрру:

– Ты же не сможешь прожить здесь всю свою жизнь! Рано или поздно тебя потянет к людям. Я подожду, у меня, как и у тебя, впереди вечность…

Но Мюрру и не требовалось столько, чтобы нарисовать на себе узор Дуэра. В первый момент он вздохнул с облегчением, готовясь торжествовать победу, а потом…

Спрятавшись под чужим узором, Мюрр потерял связь со своей стихией. Впервые в жизни он по-настоящему понял, что же это такое – холод. Северная стужа мгновенно пробрала до костей, ледяной воздух содрал кожу с лица и обнаженного торса, намертво приморозил брюки к ногам, склеил инеем веки, заморозил дыхание, заставил полопаться губы.

«От такого мороза можно погибнуть быстрее, чем от меча Должника! Неужели остальные воспринимают холод именно ТАК? – с удивлением подумал Мюрр. – Пожалуй, это будет пострашнее огня. Оказывается, холод причиняет мучительную боль и убивает почти мгновенно…»

Мюрр в облике Дуэра быстро нырнул в межмировой туннель, возвращаясь к себе на хутор. Сразу за ворота не пошел, тщательно проверяя, нет ли во дворе или доме Должника.

К его радости, никого чужого не было. Успокоенный Мюрр зашел на хутор, выбрал одного из рабов и приказал следовать за собой в межмировой туннель, который снова привел их в царство вечного льда. Там Мюрр быстро нарисовал на рабе свой собственный узор и переместился с ним в предгорье Лакруста, где их и нашел Должник…

Потребовалось всего два взмаха мечами, чтобы все было кончено. Первым погиб раб, которого Должник принял за Мюрра, а вторым сам Вей ри Аран – как только приказ был выполнен, он превратился в уязвимого смертного, и Повелитель Холода без труда убил его.

А потом Мюрр стал самим собой, вернулся к Дуэру-Бродарю, с удовольствием и от души избил его до потери сознания, вылечил, обновил ему узор селянина и отбыл на хутор приходить в себя.

Естественно, в ворота хутора он вошел уже Полом Чесманом.

P.S.

Акар получил от Наставника известие о том, что посланный им Должник Вей ри Аран выполнил приказ, но сам был убит.

– Отлично! – потер руки Змееносец.

Конечно, обрадовала его не смерть Должника, а гибель Мюрра – наконец-то неугомонный сыночек перестал существовать. Впрочем, участь Вея ри Арана не очень-то огорчила Акара. Такова у них судьба, у Должников, – погибать, выполняя приказ. Они для того и рождаются на свет.

– Надо обрадовать Богиню Ксантину, – сказал сам себе Повелитель Ветра и послал зов бывшей возлюбленной…

…В Звездном мире девятнадцать Должников собрались в святилище, чтобы почтить память первого из их поколения, который шагнул в неизвестность и погиб, исполняя свой долг.

– Имя Вея ри Арана впишут в Анналы Должников, как достойнейшего из вас, – глухо сказал Наставник. – Он выполнил волю Змееносца ценою собственной жизни. Но полученный им приказ стоил того!

«А если нет?..» – мелькнула крамольная мысль у одного из стоящих в святилище парней по имени Аль ри Эстан.

До получения приказа самим Алем оставалось еще восемь с половиной лет…

…А тот, кто впоследствии отдаст ему этот приказ, сейчас любовался розами и даже не предполагал, что когда-нибудь станет Змееносцем. Миссел и Хаал, оба еще живые и здоровые, прогуливались в розарии, который находился на вилле Песчаного Духа на Алайе. Хаал только что вернулся из очередного опасного вояжа по Закрытым мирам и с увлечением рассказывал отцу подробности. Глядя в сияющие глаза сына, Миссел испытывал гордость и тревогу одновременно. Он очень боялся, что однажды страсть к приключениям доведет Хаала до беды, но вместе с тем понимал, что никакими силами не сможет удержать сына от рискованных странствий…

…В то же самое время еще один Высший наслаждался жизнью. Эрхал, Повелитель Воды, только что вернулся домой на Лакию с вечеринки, которую устраивали старшие Ученики Богов. Вернулся не один, а с очередной мимолетной подружкой. Эрхал безмятежно предался с ней любовным утехам, даже не догадываясь, что его жизнь вот-вот изменится. В нее войдет зеленоглазая черноволосая колдунья, которая послужит невольной причиной преждевременного и опасного путешествия по Дороге Миров. А та приведет прямиком к встрече с дейвом Мисселом, Должником Алем и урмаком Темьяном…

…А Темьян в этот миг ел. Пребывая в облике Барса, торопливо рвал зубами еще теплое мясо только что зарезанной косули. Поодаль сидели волки. Ждали, когда он насытится, чтобы тоже принять участие в трапезе.

Темьян-Барс поел, тщательно вылизал испачканную в крови добычи лапу, отошел в сторонку, уступая место своим приятелям-волкам, и улегся на влажный ковер из опавшей листвы, погружаясь в беспокойную дрему. Он дергался и глухо рычал во сне, переживая заново чудовищную гибель близких. Вспоминал две зловещие незнакомые фигуры в красных плащах, которые видел на пожарище, и мечтал когда-нибудь поквитаться с ними.

Одна из волчиц, Магда, с тревогой посмотрела на Темьяна: не разбудить ли, но передумала и вернулась к еде…

1

Два года спустя

4493 год 12 юты по летоисчислению Высших

Едва придя в себя после встречи с Веем ри Араном, Мюрр всерьез начал выяснять, кто же такие Должники, и кто конкретно отдает им приказы.

Повелитель Холода никогда не отличался излишней добротой, не страдал страстью к всепрощению и вообще считал, что врагов, конечно, надо прощать, но лишь после того, как поквитаешься с ними.

Итак, со свойственной ему дотошностью и терпением Мюрр выяснил всю подноготную Должников, потратив на это около двух лет. Не забывал и об осторожности – постоянно рисовал на своем теле чужую вязь жизни, тщательно избегая собственного облика. Он всерьез опасался, что неизвестно почему желающий его смерти Змееносец не успокоится, и будет посылать к нему Должника за Должником.

Того, что за всем этим стоит Акар, что именно его отец и есть тот самый таинственный Змееносец, Мюрр не знал. Вначале не знал. Когда же ему открылась правда, испытал привычную уже горечь. А потом пришла злость. Ярость. И мысль: «Что ж, отец, раз ты не хочешь оставить меня в покое добровольно, я заставлю тебя сделать это!»

До сих пор Мюрр относился к родителям с неким священным трепетом. Сильно переживал из-за их холодности, обижался. Но мысль ответить ударом на удар никогда даже не приходила ему в голову и поэтому показалась новой и ошеломляющей.

Тем не менее, Мюрр решил в последний раз поговорить с отцом, намереваясь поставить вопрос ребром. Но прежде он заскочил к Дуэру-Бродарю, узнать, как дела, и перерисовать ему вязь жизни.

2

Мир Ксантины, королевство Беотия,

городок Каруга

Весна в Беотии в этом году выдалась слякотной, грязной. Рано сошел снег, хотя почва еще оставалась промерзлой, звенящей. Небо, словно уподобляясь земле, предпочитало серые, мутные краски, пряча солнышко в пелене грязноватых туч.

Мюрр пришел к Бродарю незадолго до полуночи. Постучал условным стуком, вошел в избу, оставив в сенях тулуп. Дуэр привычно кивнул, приветствуя гостя, разделся по пояс, поставил на стол щербатое блюдце – для крови. Мюрр достал из дорожной сумки кожаную флягу, перелил часть ее содержимого в блюдце, обмакнул палец и принялся рисовать на теле Дуэра знакомый до одури узор Бродаря.

Оба действовали автоматически. За три прошедших года этот ежемесячный ритуал надоел обоим до смерти.

– Сегодня узор будет двойным, – сказал Мюрр.

– То есть? – без особого интереса спросил Дуэр и зевнул.

– Нарисую сперва один, подожду, пока он высохнет, и поверх сделаю второй.

– Зачем? – скривился Дуэр. На рисование одного узора уйдет полночи, а если ждать еще и второго, то вообще не удастся поспать, значит, весь следующий день он будет чувствовать себя разбитым. – Что ты еще придумал, ледышка?

– Хочу, чтобы узор продержался подольше, месяца два-два с половиной. У меня появилось кое-какое дельце, вдруг я задержусь, и не смогу прийти к тебе вовремя.

– Какое еще «дельце»? – сварливо поинтересовался Дуэр. – А как же учеба на Лакии? Разве ты не должен быть там, прикидываясь Уйолем?

– У Учеников Богов начались каникулы, – пояснил Мюрр. – Так что у меня появилось свободное время. Использую его для решения собственных проблем.

Лже-Бродарь скрежетнул зубами от злости: «Знаем мы ваши проблемы! Ты, сволочь, собираешься целых два месяца развлекаться, а мне придется торчать в этом хлеву! Причем без толку торчать. Ведь если до сих пор Темьян так и не объявился, он либо мертв, либо очень далеко отсюда, например, в Тарредии. По мне, так давным-давно пора прекратить это напрасное ожидание и заняться чем-нибудь полезным…»

Точку зрения Дуэра разделял и Творец, и лишь странная убежденность Мюрра, что Темьян рано или поздно объявится, не позволяла ему скомандовать «отбой».

– Я собираюсь не развлекаться, – покачал головой Мюрр. Он не читал мыслей Дуэра, а догадался по выражению его лица. – Хочу разобраться с Должниками и Змееносцем.

– Что?! – не поверил ушам Дуэр. – Как это «разобраться с Должниками»? Да ты в своем уме?! С ними невозможно «разобраться»!

– И все же я попробую. – Мюрр решил сменить тему: – Я смотрю, твоя наложница до сих пор жива.

Не прекращая рисовать, он кивнул в сторону покосившейся деревянной кровати, в которой спали наркотическим сном две женщины. Сам Дуэр предпочитал уют и одиночество на печи, предоставляя единственную кровать в распоряжение «жены» и наложницы.

– Да. Я не трогаю ее. Для любовных утех мне хватает одноразовых девок в столице. А она нужна, чтобы манипулировать здешними жителями вообще, и старостой Свириным в частности. – Дуэр коротко хохотнул. – Этот придурок просто сам не свой от ее прелестей. Совершенно голову потерял. Жениться на ней хочет, представляешь? Огромные деньги мне за нее предлагал… И вообще, большинство местных мужиков моментально ведутся на Кайю. Так смешно на них смотреть на идиотов.

– Ее зовут Кайя? Имя аристократическое.

– Угадал. Она из южных аристократок. Утонченная, стерва. Моя «жена» пыталась заставить ее подоить корову, так криков на полдня было. По дому ничего не делает, только своей внешностью и занимается.

– Есть чем, – согласился Мюрр. – Она красивая. Ты вообще умеешь выбирать себе красивых женщин. Жаль только что сразу их убиваешь.

– Они сами умирают, не выдержав моих ласк, – снова хохотнул Дуэр. – Но Кайю я пока «ласкать» не собираюсь… Кстати, вижу, она понравилась и тебе. Хочешь ее? Можешь попользоваться здесь или к себе забери, только обязательно верни, а то без нее Свирин, скотина, меня в два счета выставит из селения.

Мюрр взглянул на спящую женщину, всерьез обдумывая предложение Дуэра, а потом покачал головой:

– Сейчас некогда. – «Вначале я должен разобраться с отцом». – Позже я действительно позаимствую ее на недельку-другую.

– Договорились.

«Может, удастся зацепить этой девкой и тебя, ледышка. Тогда, возможно, ты наконец-то окажешься в моей власти…» – помечтал Дуэр.

Мюрр мельком посмотрел на собеседника, отметил задумчиво-расчетливое выражение его лица и усмехнулся: «И не мечтай! Не родилась еще та женщина, которой удалось бы меня зацепить».

Он ошибался. Такая женщина уже родилась, и судьба неумолимо вела его навстречу к ней…

Закончив рисовать, Повелитель Холода убрал флягу в сумку, надел тулуп, попрощался с Дуэром и ушел, пообещав вернуться через два месяца.

А на рассвете в дом к Бродарю пришел Темьян…

3

Дуэр только-только уснул, как в его сон ворвался яростный собачий лай.

– Ну что там еще? – разозлился Бродарь, слезая с печи.

Зашевелилась, просыпаясь Кайя. Приподнялась на локте:

– Ксил, почему Брехун так надрывается?

– Я почем знаю, – огрызнулся Бродарь. – Сходи сама, да посмотри.

– Вот еще! Пусть лает, – фыркнула Кайя и снова улеглась в кровать.

Дуэр выглянул в окошко, увидел стоящего у забора странноватого парня… И тут же сон с него как рукой сняло. Он кое-как напялил валенки с тулупом и вывалился во двор.

– Ты чего здесь лазишь, а? Щас Брехуна спущу! – для вида набросился Дуэр на пришлого. А сам буквально поедал его взглядом.

На вид парень был абсолютно диким, неухоженным, словно долгое время жил в лесу. Отросшие до плеч спутанные грязные патлы. Светлые? Скорее серые, но это может быть от грязи. У Темьяна, как говорил Творец, должны быть светлые вьющиеся волосы.

«Он или не он? – металась в голове мысль. – Этот вроде покрупнее будет. Тот совсем еще мальчишка, а этот вон какой здоровяк. Хотя прошло целых три года. Тогда ему было… кажется, пятнадцать. Значит, сейчас должно быть восемнадцать… Подростки за три года могут сильно измениться. Вырасти, заматереть… Так это он или не он? Странный парень… Босой… Это сейчас-то, когда еще кое-где лежит снег! Одет вообще не по погоде: истрепанные холщовые штаны и давненько не стиранная замызганная рубаха… Он или не он?!»

А парень, тем временем, почтительно поклонился и хрипловатым голосом сказал:

– Простите за беспокойство, хозяин. Я урмак. Иду в Малку…

Дальнейших слов Дуэр почти не слышал. В голове билось ликование: урмак! Попался, голубчик! Значит, конец прозябанию в этом зачуханном селе!

Тут некстати появился паскуда Свирин. Дуэр едва удержался, чтобы не наброситься на него с кулаками. А тот завел с парнем разговор:

– Сколькими вариациями владеешь?

– Одной, Паука, – ответил урмак.

– То есть как одной?! – чуть было не завопил Бродарь. Он точно знал, что Темьян должен был владеть всеми возможными вариациями, то есть четырьмя. Дуэр едва не взвыл от досады: неужели этот парень не Темьян?!

– Лет сколько? – продолжал тем временем допрос староста.

– Восемнадцать, – ответил парень.

«Подходит!» – обрадовался Дуэр.

Дальнейший диалог Свирина и урмака ясности не добавил. Дуэр внимательно присматривался к парню, но так и не смог сделать окончательный вывод: кто перед ним, Темьян или другой. Такой простой способ прояснить ситуацию, как напрямик спросить у парня его имя, почему-то не пришел Дуэру в голову. Возможно, потому что опытный интриган давным-давно разучился действовать в открытую…

А паршивец Свирин решил забрать урмака себе. Бродарь попробовал возмущаться, но быстро уступил. Какая разница, где станет жить этот парень: в его доме или у Свирина. Все равно теперь он будет на виду.

Из дома показалась сгорающая от любопытства Кайя. Пококетничала со Свириным, постреляла глазками в урмака. А когда двуколка со старостой и урмаком скрылась за домами, повернулась к Бродарю:

– Ксил, а это что за парень?

– Понравился?

– Да так, не особо, – соврала Кайя.

Дуэр почувствовал ложь и усмехнулся:

– Соблазнишь его. Завтра же. Узнаешь, кто он такой, откуда и вообще.

– Ну, если ты этого хочешь…

– Нет, дорогая, хочешь ты, – жестко ответил Дуэр. – А я оказываю тебе милость, позволяя сделать это.

Кайя почувствовала, что хозяин не в духе, пробормотала:

– Как скажешь, Ксил, – и поспешно скрылась в доме.

А Дуэр рысью побежал к ближайшему, установленному за околицей магическому маячку. Если пришлый парень – Темьян, маячок должен был сработать, посылая сигнал Мюрру и Творцу.

Маячок не работал. «Это не Темьян», – расстроился Дуэр.

А вечером в амбаре, где устраивались показательные бои, он узнал наконец имя парня…

Окончательно сбитый с толку Бродарь смотрел, как кузнец Пирс Шатуба метелит урмака по имени Темьян и думал, что гениальный Мюрр сделал просто непростительную ошибку: не предусмотрел способа экстренной связи для Бродаря. Сейчас Дуэр был смертным, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Он не мог сам стереть со своего тела узор Бродаря, был лишен способности переместиться к Мюрру или Творцу, не умел послать им зов.

Считалось, что в случае появления Темьяна, зов пошлет маячок, но тот почему-то не сработал. «Возможно, потому что этот парень все же не Темьян. Вернее, не ТОТ Темьян, а просто его тезка. Откуда я знаю, может, у урмаков это весьма распространенное имя, как у Высших, например, Огонь».

И Бродарь-Дуэр решил не паниковать, не пороть горячку, а спокойно дождаться визита Мюрра. Конечно, с Темьяна, кем бы он ни был, нельзя спускать глаз. Больше того, его надо держать на крючке. И лучше всех с этой ролью справится Кайя…

4

А Мюрр в это самое время был «в гостях» у Акара на малютке. Беженцев давно расселили, и малютка вернулась в полное распоряжение законного хозяина.

Встреча произошла в роскошной спальне, где Повелитель Ветра отсыпался после очередной вечеринки. К счастью для Мюрра, вечеринка проходила не здесь, и вообще в данный момент на Малютке посторонних не было, кроме слуг из числа смертных, но они не в счет.

…Акар проснулся от холода. Недовольно заворочался на шелковых простынях, открыл глаза. И тут же увидел сидящего на краю стола Мюрра с ледяным клинком в руках. Острие сейчас смотрело в пол, но Акар почему-то не сомневался, что в любой момент оно может повернуться к нему.

При виде сына Повелитель Ветра вытаращил глаза и потерял дар речи от изумления. Не может быть!.. Ведь Должник убил Мюрра! Абсолютно точно – убил!

– Почему?.. Как тебе удалось?.. Ты жив?! – прохрипел Акар.

– Как видишь. – Мюрр улыбнулся одними губами. Улыбка получилась зловещей. – Несмотря на все твои старания, я жив и здоров, спасибо, что спросил.

– Я не стану извиняться! – отрезал Повелитель Ветра. Он почти полностью пришел в себя, внутренне приготовившись к бою.

– Мне не нужны твои извинения, – покладисто согласился Мюрр. – Я пришел не за этим.

– А зачем? Убить меня? – Акар бросил выразительный взгляд на оружие в руках сына.

Мюрр промолчал. Провел пальцем по ледяному лезвию, постучал плоской частью клинка по сапогу.

– Понятно… Тогда я, с твоего позволения, оденусь. Терпеть не могу сражаться в неглиже. – Акар встал, накинул халат, прошел в ванную. Не торопясь, выкупался, облачился в нарядный камзол.

Мюрр все это время безучастно просидел на столе в спальне, время от времени похлопывая себя по сапогу ледяным клинком. Выглядел спокойным и даже несколько сонным. «Не агрессивным», – отметил про себя Акар. Он попытался угадать, какие чувства сейчас испытывает сын. Не ярость, не злость. Впрочем, и не любовь, это очевидно.

Акар невесело хмыкнул и объявил сыну:

– Теперь я иду пить кофе.

– А меня угостишь? – В лице Мюрра промелькнуло что-то, но Акар не успел понять что.

– Пойдем, – позвал он.

Они устроились в малой гостиной, подождали, пока слуги накроют к завтраку стол.

– Вкусно, – Мюрр откусил пирожок с какими-то ягодами. Клинок он положил на стол рядом с собой. – У тебя хороший повар.

– У меня три повара, двенадцать лакеев, несколько садовников и множество других слуг, – отрезал Акар.

– Ты роскошно живешь, – усмехнулся Мюрр.

– По-другому не умею, – огрызнулся Акар.

Он нервничал, не зная, что предпринять. «В честном бою мне его не победить», – металась отчаянная мысль.

– Не победить, – вслух сказал Мюрр.

– Что?! – Проклятый решил, что ослышался.

– В бою тебе меня не победить, – отчетливо произнес Мюрр. – Ты же об этом только что подумал, не так ли?

– Ты читаешь мои мысли?! – Акар торопливо проверил, не снял ли случайно «Стенку». Нет, стоит, как обычно. Тогда как?!..

– Мне «Стенка» не помеха. И вообще, все твои мысли у тебя на лице написаны, – рассмеялся Мюрр.

Акар почувствовал, что сын издевается над ним. Насмехается. Играет…

Повелитель Ветра взревел, одним махом смел со стола кушанья и столовые приборы, громыхнул кулаком:

– Ах ты, щенок! Хочешь меня убить? Попробуй! А нет, так убирайся из моего дома вон!

– Погоди, отец, – Мюрр миролюбиво поднял руки. – Я хочу договориться. Поклянись, что не станешь больше преследовать меня. На крови поклянись, и тогда мы расстанемся мирно.

– А если нет?

Вместо ответа Мюрр вздохнул и покосился на ледяной клинок.

Акар задумался. Если он поклянется, то при всем желании не сможет нарушить клятву. Но Мюрра нельзя оставлять в живых. Если Проклятые узнают о нем, Акара ждет бесчестье, лишение всех титулов, привилегий и позорная унизительная казнь. Повелитель Ветра не боялся смерти – недаром он согласился стать Змееносцем. Но одно дело погибнуть с честью, выполняя свой долг, зная, что соплеменники будут гордиться тобой, и совсем другое – умереть опозоренным, обесславленным из-за совершенной по молодости лет глупости.

«Нет, – думал Акар. – Я хочу дожить оставшуюся мне тысячу лет в спокойствии и почете. От Мюрра следует избавиться и побыстрее. Как именно? Хороший вопрос. Не в открытом бою – это уж точно. Придется хитрить. Что там по этому поводу говорила Кстантина? Управу можно найти на любого силача… Но, прежде всего, следует тщательно следить за выражением своего лица, да и за мыслями тоже. Не знаю как, но этот засранец способен угадывать настроение собеседника, различает малейшие непроизвольные движения лица и тела. А еще он очень – прямо-таки не в меру – силен! Вот если бы забрать у него часть силы… Что ж, сопляк, сразимся! Я, пожалуй, знаю, как тебя обмануть…»

Повелитель Ветра придал лицу проникновенное выражение и с чувством сказал:

– А ведь ты прав, сынок. Нам пора перестать враждовать. Мы одна кровь, одна семья.

Мюрр взглянул на Акара вначале с недоверием, потом с надеждой, чувствуя, что начинает бешено колотиться сердце. Неужели его заветная мечта подружиться с отцом вот-вот исполнится?..

– Да, сынок. Мы станем одной семьей. Я представлю тебя Проклятым. Прямо сейчас! Мы с тобой отправимся на Алайю, к правителю Храну.

– Вот как? – удивился Мюрр. – А не боишься, что он велит казнить тебя за связь с женщиной-амечи?

– Не думаю, что Хран пойдет на это, – соврал Акар. – Наша связь с Ксантиной была почти юту назад. Кроме того, я теперь Змееносец… Вот видишь, проболтался, – он улыбнулся и подмигнул Мюрру с видом заговорщика. – Я открыл тебе страшную тайну, сынок. Никто, кроме Проклятых, не знает, кто же именно сейчас носит титул Змееносца.

«Ну, при желании это легко выяснить, – подумал Мюрр. – Достаточно проследить за Наставником и посмотреть, кто из дейвов приходит на встречу с ним. Именно так я вычислил тебя. Поэтому для меня не тайна, что Змееносец – ты. Но за порыв спасибо. Я оценил».

– Ну что, Мюрр? Ты готов? Отправляемся на Алайю?

Повелитель Холода нерешительно посмотрел на отца. Чутье предупредило: здесь что-то не то. Есть подвох…

– В чем дело, отец? – напрямую спросил Мюрр. – Ты очень нервничаешь.

– Еще бы, – натянуто улыбнулся Акар. – Во-первых, существует все же шанс, что Хран казнит меня, а во-вторых… Видишь ли, при достижении совершеннолетия я приносил клятву верности своей расе. Там в тексте подробно перечисляются запреты, и среди них такой: не приводить на Алайю посторонних. Есть конкретное пояснение, кого именно считать посторонними.

– И кого же?

– Амечи и смертных. А ты наполовину амечи, правда, у тебя внешность дейва, так что, надеюсь, не попадаешь под запрет. Иначе моя собственная кровь мгновенно убьет меня, как только я сделаю первый шаг по земле Алайи под руку с тобой.

– А в клятве среди запретов не числится, что нельзя спать с женщиной-амечи? – не удержался от язвительной подковырки Мюрр.

– Такого запрета там нет, – серьезно ответил Акар и подумал, что составителям клятвы наверняка подобное и в голову не пришло.

– Может, все же не стоит тебе рисковать жизнью, приводя меня на Алайю? Мне совсем не обязательно знакомиться с вашим правителем…

– Нашим правителем! – резко перебил Акар. – Если ты хочешь и в самом деле по-настоящему быть моим сыном, то должен для начала стать полноценным дейвом: представиться правителю, принести клятву верности расе, сдать экзамен на получение титула Проклятого. По-другому у нас с тобой ничего не получится. Так что решай: вместе на Алайю или… – Акар выразительно покосился на ледяной клинок.

– Ладно, – кивнул Мюрр. – Если ты готов рискнуть жизнью… – он запнулся, едва не брякнув: «ради меня». – Короче, если ты считаешь, что так надо, я готов. На Алайю, так на Алайю.

5

Алайя – родной мир дейвов – не имела ни стран, ни городов, как таковых. На первый взгляд она вообще выглядела безлюдной. С мягким климатом и разнообразным ландшафтом, Алайя идеально подходила для житья даже самых капризных Высших. Среди морей, гор, лесов и равнин располагались виллы, дворцы и замки дейвов. Каждый выбирал местечко на свой вкус. Некоторые имели по два, по три обиталища.

Было и общественное здание, так называемый Центр Мира – огромный дворец, размером с небольшой город. Здесь проходили массовые мероприятия дейвов, вроде празднования победы в Великой Битве, принятия присяги молодым поколением или выборов правителя.

Акар имел на Алайе виллу на берегу океана и замок высоко в горах. Мрачновато-величественный, он располагался на продуваемом ветрами утесе в окружении расщелин и каньонов, а его острые шпили, казалось, упираются прямо в небо. Попасть в замок можно было только через один-единственный подвесной мост или межмировой туннель. Акар построил этот замок во времена своей юности, тогда подобное место обитания казалось ему очень романтичным. Но со временем пришла тяга к удобствам и роскоши, и Акар почти позабыл про мрачноватую «игрушку». Теперь же из осторожности он привел сына именно сюда.

Выйдя из межмирового туннеля, они оказались в большом гулком помещении, наверх уходила витая каменная лестница, а в обе стороны тянулись рукава коридоров.

Мюрр с тревогой поглядел на отца, проверяя, как тот себя чувствует. Акар был жив здоров, его кровь не превратилась в яд – видно, заклинание не распознало в Повелителе Холода полукровку.

Успокоенный Мюрр с интересом огляделся по сторонам, отметил заброшенность, пыль на полу и паутину по углам.

– Я тут давно не живу, и все это знают, – пояснил Акар, – так что непрошенных гостей можно не опасаться. Ты подождешь меня здесь. Вначале я поговорю с Храном сам, подготовлю почву и все такое. А потом позову тебя.

Мюрр остался один. С интересом облазил весь замок, полюбовался из узких окон-бойниц на мрачноватый горный пейзаж, поднялся в самую высокую башню и долго стоял на продуваемой ветрами площадке, разглядывая простирающийся далеко внизу мир.

Ему хотелось ощутить себя дейвом. Почувствовать свою причастность к этому пейзажу – к миру, где жили его предки. Но сколько не пытался, Мюрр ничего не ощутил, кроме беспокойства.

Здесь, в башне, и застал его зов Акара. Мюрр послушно пошел, воспользовавшись межмировым туннелем, и вскоре оказался рядом с отцом в пустом длинном помещении, с двух сторон украшенном белоснежной мраморной колоннадой. Из такого же белого мрамора были пол, стены и потолок. Мюрру очень понравилось – подобный оттенок напомнил ему искрящийся на солнце снег.

– Где мы, отец?

– В Центре Мира. А этот зал называется Колоннада Ожидания, – рассеянно отозвался Акар.

– Ты виделся с Храном? – спросил Мюрр.

– Да. Правитель ждет тебя. Только он хочет говорить с тобой наедине, без меня.

– Почему? – насторожился Мюрр.

– Не знаю. – Акар выглядел странно: взволнованно и подавленно одновременно. – Иди, сынок. Вот в эту дверь.

Мюрр настороженно поглядел на отца. Чутье кричало о подвохе.

– Сынок, если хочешь, чтобы мы стали семьей, тебе придется научиться доверять мне, – проницательно заметил Акар.

– Д-да… ты прав…

Мюрр толкнул неприметную дверь, настороженно заглянул внутрь, но увидел лишь пустой, исполосованный лучами света мраморный зал. Он оглянулся на отца.

– Смелее, сынок, – подбодрил Мюрра Акар. – Сейчас твоя жизнь изменится. Впрочем, как и моя.

Повелитель Холода отбросил колебания и решительно зашел внутрь, гулко стуча подбитыми медью подошвами сапог по белоснежному мрамору пола. Дверь за спиной закрылась сама собой, слилась со стеной, растворилась в ней. Теперь Мюрр не смог бы найти выход, даже если бы сильно захотел. «Впрочем, магией я легко снесу всю стену целиком», – мелькнула невольная мысль.

Зал по-прежнему оставался пустым. Темноватым. Свет проникал лишь через небольшие круглые окошки, расположенные рядами под потолком. Узкие пучки света пронзали зал насквозь, причем падали под разными углами, образуя причудливые геометрические фигуры. Мюрр оказался как раз в центре одной из них. Тотчас свет стал ярче, насыщеннее, горячее. Лучи задвигались, словно почуяли присутствие постороннего, нащупали Мюрра, скрестились на нем, ударили по лицу.

Повелитель Холода невольно прищурился, закрылся рукой от бьющего в глаза света, шагнул в сторону, стремясь укрыться от прицельных лучей. Но те последовали за ним – Мюрр снова оказался в их перекрестье.

– Что происходит… – Повелитель Холода повторил попытку. Тот же результат. Куда бы он ни шел, лучи следовали за ним.

Свет был не только ослепительно ярким, но и обжигающе горячим. Мюрр вспотел. Попытался взмахнуть крыльями, намереваясь создать небольшой ветерок, чтобы хоть чуть-чуть охладить раскаленную спину. Но крылья словно зацепились за что-то. Мюрр дернулся, ему показалось, что он рвет невидимую паутину.

– Паутина из света… – Повелитель Холода нервно хохотнул. Почему-то зал теперь внушал ужас. – Надо выбираться отсюда!

Он попытался сделать шаг в ту сторону, где раньше была дверь, но не смог: горячие слепящие нити облепили с ног до головы, сковывая движения. Мюрр попытался использовать магию, но не сумел. Он будто вновь очутился в колодце из розового нефрита, только на этот раз между ним и его магической силой стояли нити света. А спустя мгновение прервалась и связь со стихией – Холод перестал повиноваться ему!

Мюрр застыл в перекрестье лучей, не в силах что-либо предпринять. Этот свет полностью парализовал его. Сейчас он мог только дышать и двигать глазами. Внезапно, его ноги оторвались от белоснежного мрамора пола. Неведомая сила приподняла Мюрра, развернула параллельно полу, заставила смежить губы и веки, внушила слабость и желание спать. Но Повелитель Холода ясно понимал, что если уснет, ему конец. Мысли шевелились вяло, будто сонные осенние мухи.

«Ах, Акар, Акар… Ты опять за свое. Обманул меня и снова пытаешься убить. А ведь я поверил тебе. Но теперь, хватит. Этого я уже не прощу!»

Больше Мюрр не считал Повелителя Ветра своим отцом. Врагом – да, отцом – нет.

«Мы поквитаемся, Акар. Как только я выберусь отсюда… А я выберусь?..» Пришла паника, отчаяние, ужас. Мюрр чувствовал, что не умирает, нет. Хуже, гораздо хуже! Странный световой кокон высасывал из него волшебную силу: каплю за каплей, и Мюрр понимал, что это навсегда. Если он срочно ничего не предпримет, то останется без магии до конца своих дней!

«Только жить мне останется недолго, – мрачно усмехнулся он. – Я понял твой замысел, Акар. Заманить меня в эту штуку… а я ведь слышал о ней от Дуэра… это… как там… кокон силы. Да точно! Именно кокон силы. Он забирает у магов волшебную энергию, превращая ее в жизненную. Таким способом вылечивают безнадежно больных Высших. Так что скоро у меня будет просто-таки лошадиное здоровье. Впрочем, оно не спасет меня от твоего меча. Или заклинания. После кокона я стану магически беспомощным, как… Должник после выполнения приказа… и ты легко убьешь меня, как я убил того парня… Проклятье! Я даже не помню его имени! Как и имена остальных – павших от моего меча или магии… Сколько же их было? Сотни? Тысячи?.. Всю свою жизнь я убивал, насиловал, пытал…»

Мысли у Мюрра путались. В голове мелькали обрывки воспоминаний…

…Горящий, только что захваченный с боем город. Разгоряченный Мюрр в облике смертного воина проходит вместе с другими наемниками по улицам, гася последние очаги сопротивления. Пьянящее чувство победы. Только что пережитый кураж смертельной схватки. Взбудораженная боем кровь…

В одной из подворотен девушка. Вот дуреха! Ей бы сидеть дома, закрывшись на все засовы. Ан нет, полезла на улицу. Зачем?..

– Дома пожар… Я к тетке хотела, она на соседней улице живет… – Голосок дрожит, срывается, а в глазах ужас.

– Пойдешь… чуть позже… – Мюрр смеется и тискает девушку за грудь.

– Не надо! Пожалуйста, не надо! – Она плачет и пробует отбиваться. Но Мюрр не слушает. Его руки уже нетерпеливо сминают подол ее длинного платья…

А теперь память возвращает назад.

…Мюрру всего пятнадцать, и Костас еще жив. Дарианец ковыряет носком сапога вулканический грунт, потом садится на корточки и берет в руку то ли камень, то ли слежавшийся комок пепла.

– Смотри, Мюрр. Знаешь, что это такое?

– Нет. – Повелитель Холода с интересом разглядывает камень.

– Это железная руда. Видно вулкан выплюнул ее вместе с лавой. Очень качественная железная руда. Из нее мы выкуем тебе меч.

Но они не успели – спустя два дня Костас погиб. Предавший его Эрберт рассказал, что сюрры, повинуясь приказу Акара, съедали Костаса медленно – по кусочкам, начав с рук и ног. Костас умирал почти целый день…

…И точно так же мучительно долго умирал сам Эрберт – от руки Мюрра.

А спустя пять лет он уничтожил и сюрров – всех до единого…

Память безжалостно подсовывает следующую картинку.

…Мюрр прилетает в очередное селение сюрров. Завидев его, они плюхаются ниц, подвывая от ужаса, вымаливая пощаду. Но он не обращает внимания – проходит по улице, взмахивая ледяным клинком. Направо вжиг – фонтаном бьет кровь из толстой распоротой шеи. Налево вжиг – попытавшийся сбежать сюрр падает с пробитой спиной. А вот и детеныш. Он закрывает глаза, скулит и пускает лужу от страха, а ледяной клинок рассекает его тельце надвое…

«Я был рожден, чтобы убивать… Стал рабом Смерти… Она была моей постоянной спутницей на протяжении долгих тысяч лет. Так стоит ли удивляться, что я выбрал именно ее и добровольно встал на сторону Творца-Разрушителя? Но теперь ему придется обойтись без меня… Эх, жаль, что не смогу попрощаться с ним. Пожалуй, Гор и он – единственные, к кому я действительно привязан. Конечно, Творец не идеален. Я понимаю, что он использует меня в своих целях, но… Он дал мне свободу, открыл передо мной всю Вселенную. И я благодарен ему за это…»

Снова оживает память.

–…Ты доказал, что имеешь право называться мужчиной. Сам принял решение и добился своего, – говорит Творец, распечатывая бутылку с амброзией. – Достань кружку и для себя, малыш… Я хочу выпить за твое будущее. И за то, чтобы все тюрьмы для тебя остались позади. Отныне свою судьбу ТЫ БУДЕШЬ РЕШАТЬ ТОЛЬКО САМ!..

– Сам… – шевельнулись губы Мюрра.

– Сам! – прорычал он. – Я сдохну лишь тогда, когда захочу этого сам! Я! САМ! А не ты, Акар. Не тебе, тварь, решать!..

Ненависть собралась в сердце холодным и в то же время обжигающим комком, а потом растеклась по всему телу, изменяя саму сущность Мюрра. Произошло невероятное – Мюрр внезапно превратился в тот самый ледяной клинок, которым безжалостно рубил врагов! Сейчас он неистово кромсал магическую паутину. И она поддавалась! Сначала медленно и неохотно, а потом нити стали рваться все легче и быстрее. Но и ледяной клинок при каждом ударе все больше раскалялся, таял, опадая на мраморный пол беспомощной капелью. И с каждой следующей каплей утекали ненависть, а вместе с ней сила и жизнь Мюрра.

С каждым ударом ему удавалось продвинуться ближе к стене, в которой не так давно была дверь, но силы таяли невероятно быстро. Ледяной клинок уменьшился уже почти на две трети. Неожиданно в затуманенном сознании Мюрра возникло очередное препятствие. Он не сразу понял, что это и есть та самая стена. Сил хватило лишь на один, последний удар, но его оказалось достаточно – преграда исчезла, Мюрр вывалился в коридор, вновь обретая свое истинное обличие…

…Акар надеялся, что кокон силы окажется ненавистному сыночку не по зубам. По крайней мере, раньше ни одному из Высших не удавалось самостоятельно вырваться из паутины света. Поэтому, когда с диким грохотом рухнула часть стены, и Мюрр вывалился в коридор, отец сначала перепугался до смерти, но потом пригляделся к сыну и понял – его план удался. Мюрр почти лишился своей магической силы и сейчас был слабее котенка.

– Тебе конец, гаденыш! – возликовал Акар и ударил сына «Дыханием Бури». Да так, что Мюрр едва не влетел обратно в зал с коконом, лишь в последний момент чудом зацепившись за выступ разрушенной стены.

«Сейчас с Акаром не справлюсь… Надо бежать!» Мюрр попытался нырнуть в межмировой туннель, но коварный враг мгновенно перекрыл проход.

– На этот раз не уйдешь! – злобно рассмеялся Акар.

– Уйду! – прорычал Мюрр и ринулся мимо туннеля, напролом прямо сквозь пространство, очертя голову, словно спрыгнул с высоченной скалы в бушующее море.

Океан безвременья окружил его, пленил, подхватил в водоворот межмирья. Оказавшись вне спасительной прочности туннеля, Мюрр начал тонуть, захлебываться, растворяться в небытие.

«А ведь Акар, кажется, победил… Одна радость – он не узнает о своей победе. Будет до конца дней трястись от страха, гадая, выжил ли я… Но чтобы выжить, мне потребуется чудо… или… знания, полученные во время обучения у белых волшебников. Их Башни находятся в разных мирах и связаны между собой постоянно действующими межмировыми туннелями. Кажется, вблизи Алайи их проходит несколько. Осталось найти хоть один… Так, вспомним карту…»

У Мюрра почти не оставалось сил, когда он заметил наконец вдалеке вожделенный туннель. В отчаянном усилии Повелитель Холода рванул к нему, пробил «стену» и покатился по коридору, чувствуя, как следом через пролом врывается серая мгла междумирья, словно плугом вспахивая пространство, буквально раздирая его в клочья.

Мюрр вывалился из Белой Башни в каком-то смутно знакомом городе. «Кажется, это мир Ксантины». Но разбираться было некогда – взбесившееся пространство грозило взрывом. И Мюрр из последних сил рванул прочь из города, пользуясь навыками быстрого движения все тех же белых волшебников…

…Взрыв оказался чудовищным, разметал полгорода, который оказался ни чем иным как Дапрой – столицей Кротаса. Восседавший тогда на троне Сарукиз Пятый обвинил во взрыве магов Живицы и повелел им навсегда покинуть Кротас…

…Мюрр остался жив, но, благодаря кокону, лишился большей части своей магической силы, которую, как ни старался, так и не смог самостоятельно восстановить…

6

Тем временем события в Каруге развивались своим чередом.

Темьян, в полном соответствии с замыслом Дуэра, по уши влюбился в Кайю. Молодой урмак прожил в селении почти два месяца, а потом внезапно решил уходить. Об этом рассказала Дуэру Кайя, добавив, что Темьян зовет ее с собой. Более того, предложил стать его женой.

Дуэр различил в ее голосе мечтательную нотку и рассердился. Вот шлюха! Решила в порядочную поиграть – замуж захотела. Забыла, сколько мужиков ее отымели? Это только с виду она вся белая и чистая: мраморная кожа, нежный румянец, льняные локоны и наивные голубые глаза. А душа-то у нее давным-давно грязная, циничная, расчетливая. К тому же, как женщина она теперь неполноценная – нутро вытравлено травами да заклинаниями, чтоб под мужиков ложиться, не опасаясь залету. «Нет, дорогая, тебе теперь один путь – в бордель, а чтобы ты ненужных планов не строила, надежд не питала, заставлю-ка я тебя сделать кое-что…»

– Ночью пойдешь к Темьяну, вынудишь его разорвать на тебе одежду, а потом начнешь кричать. Да погромче, чтобы Свирин с сыновьями прибежали.

– Зачем? – Кайя напряженно взглянула на Бродаря. – Что ты затеял, Ксил?

– Сделаешь, как я сказал! – Дуэр грубо ухватил ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Когда Свирин прибежит, скажешь, будто Темьян пытался тебя силком взять. Поняла?

– Ксил… – Губы Кайи задрожали. – Ты же знаешь, что тогда Свирин убьет его…

– Пожалела, да? – зашипел Дуэр. – А может, ты влюбилась в него?

– Конечно, нет, – натянуто улыбнулась Кайя. – Скажешь тоже… Просто Темьян… он такой наивный, добрый, светлый. И по-настоящему любит меня.

– По-настоящему он любит трахать тебя, – поправил Дуэр. – Как и Лодду, и жену кузнеца, и всех остальных девок, которые попадутся ему под руку. Неужели ты еще так наивна, что веришь в любовь? Думаешь, будь ты одноглазой и кривой, Темьян точно так же любил бы тебя? Нет, Кайя. Вся его любовь сводится к жажде обладания твоим прекрасным телом.

Она опустила голову и промолчала, но на ее ресницах заблестели слезы.

– Не ты ли говорила мне, что для тебя все мужики подобны грязным свиньям? Что ты ненавидишь их? – продолжал Дуэр. Теперь его голос стал мягким, дружелюбным, уговаривающим. – Не ты ли пылала жаждой мести? Так вот она – месть! Одним махом ты втопчешь в грязь чувства Свирина и покараешь Темьяна.

– Может, не надо, Ксил? – взмолилась Кайя. – Давай отпустим его! Пусть Темьян спокойно уйдет из Каруги!

– Помнишь, я возил тебя в Малку, показывал свой дом? – вкрадчиво спросил Дуэр.

– О, да! – Глаза девушки загорелись восторженным огнем. – Это не дом, а прямо-таки дворец!

– Очень скоро мы будем жить там с тобой. Спать на шелковых простынях, ездить в карете с гербом, носить бархат и есть деликатесы. Ты сможешь хоть каждый день принимать ванну, настоянную на розовых лепестках. Нам будут кланяться вельможи. Ты войдешь в круг избранных – высший свет, аристократию. Займешь то положение в обществе, которого достойна по праву рождения. Больше того, скоро ты увидишь у своих ног всех тех, кто некогда унижал тебя! Неужели все это не стоит жизни какого-то грязного урмака? Подумай, Кайя. Хорошенько, подумай. Времени у тебя до ночи. Но учти, или ты со мной, и тогда делаешь все так, как я говорю, или ты против меня, и тогда…

Голос Дуэра изменился. Натянутой тетивой в нем прозвучала угроза. Кайя буквально почувствовала каленую стрелу, пронзающую шею. Она поднесла руку к горлу и судорожно сглотнула.

– Ксил… – Девушка откашлялась. – Мне не надо думать. Я с тобой.

…Как стемнело, Кайя ушла на сеновал к Темьяну, а Дуэр принялся ожидать развязки.

Свирин действительно наверняка захочет прикончить обидчика своей обожаемой Кайи, считал Дуэр. Темьян, естественно, будет защищаться. Скорее всего, прибегнет к вариации. Если он и впрямь слабенький паучий урмачишко, то обернется Пауком. Но если он и есть тот самый, который нужен Творцу, то просто обязан будет попытаться уйти в облике Дракона. Или Барса. На худой конец, Кабана. Так или иначе, Дуэр сумеет понять, тот ли это Темьян или и впрямь всего лишь тезка.

Дальше события могли развиваться двояко: Темьяну удается уйти от Свирина или тот все же убивает урмака. Если Темьян уйдет, Бродарю-Дуэру вряд ли удастся последовать за ним, но останется приманка – Кайя. На нее рано или поздно и поймают беглеца. Если же Свирину удастся ухлопать урмака, туда ему и дорога. Творец, возможно, расстроится, зато для Дуэра закончится наконец унылая ссылка в этом гнилом селе.

Дуэр считал, что предусмотрел все, но случилось непредвиденное: урмак даже не сделал попытки сбежать. Напротив, безропотно позволил отвести себя на скоротечный суд, который признал урмака виновным в изнасиловании Кайи и вынес приговор: смертная казнь.

Бродарь-Дуэр стоял среди остальных жителей возле костра, на котором сгорал заживо Темьян, смотрел на яркие языки пламени и удивлялся: как же сильно, оказывается, этот парень любил Кайю, если после ее предательства захотел умереть!

А потом ему стало не до размышлений – порыв ветра бросил пламя прямиком на стоящий по соседству общественный амбар. Мгновенно занялся пожар. Люди бросились с ведрами к колодцу, и Дуэру пришлось принять участие во всеобщей суете. Но огонь словно взбесился – перебрасывался с дома на дом. Вскоре полыхало уже почти все селенье. Целыми остались лишь несколько домов, в том числе Свирина, кузнеца и самого Бродаря, чему Дуэр крайне огорчился. Ведь если бы его дом сгорел, он имел бы полное право перебраться в Малку. А так он не посмел покидать Каругу без разрешения Творца или Мюрра.

Следующая неделя тоже радости Дуэру не принесла. Свирин мобилизовал всех жителей для помощи погорельцам. И Бродарю пришлось вместе со всеми поработать топором и пилой.

А в конце недели Кайя потребовала срочного переезда в Малку. Дескать, жена кузнеца совсем ее заклевала, житья не дает. Уставший махать топором и оттого ужасно злой Дуэр велел ей не утомлять его своими бабскими глупостями. Тогда Кайя устроила скандал, пригрозив рассказать правду Свирину. Дуэр вышел из себя и сильно избил ее – впервые с момента их знакомства. Кайя затихла, но уже на следующий день от нее ощутимо несло самогоном.

Мюрр объявился спустя две недели после пожара. Пришел под вечер в обличии путника, постучал в дом Бродаря, якобы просясь переночевать.

– Что тут у вас за пожарище? – спросил Мюрр, когда они остались одни, если не считать погруженных в магический сон женщин.

Дуэр подробно рассказал ему о последних событиях.

– Ну, ты и дурак! – вспылил Мюрр. – Не мог, что ли отпустить этого урмака в Малку вместе с Кайей? Она бы постоянно докладывала тебе о его местонахождении.

– Сам ты дурак! – огрызнулся Дуэр. – Этот Темьян совсем не тот, которого мы ждали, ведь маячки не сработали. Так зачем было терять на него время?

– Мало ли почему маячки не сработали, – возразил Мюрр.

– Ну, что ж теперь… – после паузы заговорил Дуэр. – Все равно Темьян уже мертв.

– Мертв… – Мюрр задумчиво поглядел в темное окошко. – Расскажи-ка ты мне все еще раз. Только подробнее. Какая погода стояла в тот день? Кто именно выбирал способ казни? В каком порядке горели дома?

– Я разве помню? – перебил Дуэр. – Да и зачем тебе все это?

– Есть одна мыслишка… – Мюрр потер рукой щеку, которую несколько лет назад обжег огонь, поглотивший мать Темьяна. – Ты рассказывай, рассказывай.

Вскоре Мюрр ушел, прихватив Кайю с собой. А Дуэр к своей досаде остался в Каруге.

– Если, как ты говоришь, казненный не наш Темьян, значит, ожидание продолжается, – сказал ему на прощанье Повелитель Холода.

– А чего это ты решаешь? – возмутился Дуэр. – Пусть Творец сам скажет, оставаться мне здесь или нет.

– Как хочешь. Я передам Творцу, что ты настаиваешь на встрече с ним. Боюсь только, он будет недоволен. Сильно недоволен, – соврал Мюрр.

На самом деле он понятия не имел, где сейчас находится Творец и как с ним связаться. Наставник не отвечал на зов и не появлялся уже скоро два года. Но Мюрр почему-то не сомневался: Творец вернется. Обязательно вернется. А значит, нужно продолжать выполнять его просьбу – искать Темьяна. Да и Дуэру будет полезно еще какое-то время пожить в облике смертного, может хоть немного растеряет свою спесь.

– Я передам Творцу твое требование, – повторил Мюрр, выделив голосом последнее слово.

– Требование? – перепугался Дуэр. – Кто говорит о требовании? Я лишь прошу его о короткой встрече и все!

– Ладно. Я думаю, он бросит все свои важные дела и с удовольствием придет повидаться с тобой, раз тебе в голову пришла такая блажь. Уверен, Творец будет просто в восторге!

Дуэр моментально представил, в каком именно «восторге» будет Творец. Да он не просто наорет на своего помощника, но из вредности оставит его в этом гнилом селе еще на год, как минимум!

– А знаешь, Мюрр, я думаю, не стоит беспокоить Творца понапрасну, – пошел на попятный Дуэр. – Мне вполне достаточно твоего слова. Раз вы с ним считаете, что нужно подождать, так тому и быть, подождем. Только постарайся, чтобы ожидание не слишком затянулось, ладно? У меня и вправду уже никаких сил нет изображать из себя Бродаря!

7

Мюрр вместе с Кайей вернулся на хутор Пола Чесмана.

Девушка выглядела подавленной. При виде огня в очаге из ее глаз текли неудержимые слезы, а во время ужина она явно злоупотребляла вином. В постели была холодна и равнодушна, безропотно позволяя Мюрру делать с собой все, что ему заблагорассудится. А он с каким-то болезненным наслаждением брал ее каждую ночь и все пытался понять, что же такого особенного разглядел в ней Темьян. Ну, красивая, да. Но много их таких, красивых. Та же Солана, жена кузнеца, например. Или Лодда. Но Темьян, похоже, любил именно Кайю. Действительно любил! А она предала его, как в свое время Веста предала самого Мюрра.

Повелитель Холода тогда без колебаний убил предательницу, а вот Темьян не захотел мстить Кайе. Несмотря на то, что она сделала, урмак продолжал любить ее и инстинктивно пытался уберечь от беды…

«Творец прав: Темьян и в самом деле совсем не похож на меня. Он умеет любить и прощать, – горько думал Мюрр. – А я нет…»

В отличие от Дуэра Повелитель Холода был полностью уверен, что в Каруге жил именно «их» урмак. Более того, Мюрр ничуть не сомневался, что Темьян умудрился сбежать из-под носа Бродаря в облике… Огня!

Да-да, теперь Мюрр был абсолютно убежден, что Темьян способен оборачиваться Огнем. Вот только почему-то ему не хотелось рассказывать о своем открытии Творцу…

Рисуя на себе узор Пола Чесмана, Мюрр добавил несколько линий, которые отвечали за магию, в частности, умение слать зов и пользоваться навыками быстрого движения белых волшебников.

Через неделю он послал зов Гору, и когда тот явился, попросил отвезти Кайю обратно к Бродарю. Погруженная в магический сон, девушка так никогда и не узнала, что вернулась в сопровождении «страшных» черных всадников.

Едва Гор покинул хутор, заявился Келвин. На этот раз Мюрр встретил его в обличие Пола Чесмана. Встреча прошла так, как надо – с застольем и дружеским разговором. Келвин рассказал, что собрал полсотни отчаянных ребят и вместе с ними уже два года «гуляет» по дорогам Саарии, помогая толстосумам избавиться от излишков добра. Предложил Чесману вступить в долю, но тот отказался, сославшись на свой контрабандный табак: дескать, жаль бросать налаженное дело.

– Но мой хутор всегда в твоем распоряжении, твоем и твоих ребят, – добавил Мюрр. – Если надо где-то отсидеться или просто переночевать, милости прошу.

– Не возражаешь, если я буду держать здесь свою часть добычи? – спросил Келвин.

– Да, пожалуйста, – кивнул Мюрр. – Сделаем тебе надежный тайник. У меня как раз есть один знакомый маг, я пошлю к нему птицу-вестницу. Он приедет и затянет твой схрон такими мощными заклинаниями, которые при всем желании не сможет снять ни один из архимагов, не говоря уж о простых волшебниках.

– Маг, говоришь? – В глазах Келвина заиграли лукавые огоньки. – Мне кажется, я тоже с ним знаком… Кстати, передай этому своему знакомому… хм… магу: я рад, что ему удалось справиться с тем странным парнем… как его… Должником.

– О чем это ты? – решил прикинуться валенком Мюрр.

– О Должнике. Хорошо, что те… хм… твоему знакомому магу все-таки удалось прикончить его.

– С чего ты взял, что Должник мертв? – Повелитель Холода настороженно уставился на приятеля, гадая, действительно ли Келвин едва не сказал «тебе» или эта оговорка лишь почудилась Мюрру.

– Тот парень, Должник, был настроен очень решительно. Похоже, остановить его можно было только одним способом: убить. И раз ты сидишь здесь передо мной целый и невредимый, значит, Должник мертв.

– Что-то я не понимаю… При чем здесь я? – холодно поинтересовался Мюрр.

– Ни при чем, – хмыкнул Келвин. – Так, к слову пришлось… Но хватит о ерунде. Давай лучше выпьем и обсудим действительно важные вещи… Так ты говоришь, саарский табак в Беотии нарасхват?..

8

Под утро они разошлись по комнатам спать. Мюрр уже разделся и собирался ложиться в кровать, когда услышал долгожданный зов от Творца. Повелитель Холода в одном нижнем белье поспешно выскочил во двор, прошел за ворота и у самого леса увидел наставника.

– Ну, наконец-то! – радостно воскликнул Мюрр. – Вас не было почти два года…

– Погоди, – перебил Творец. – Что с тобой произошло, малыш? Ты утратил большую часть своей силы. В магическом плане ты сейчас едва ли не слабее Дуэра.

– Да, это так. – Мюрр рассказал о коварстве Акара, о коконе и бегстве через междумирье.

– А разве ты не можешь как-то подправить свою вязь жизни и восстановить утраченную силу? – удивился Творец. – Ты же делал это раньше: в Лунном мире и в других местах.

– Раньше – да, мне это удавалось. Но кокон каким-то образом безвозвратно изменил мой узор. Так что теперь, увы… – Мюрр развел руками.

Творец недовольно покрутил головой: слабый помощник ему ни к чему. В таком состоянии от Мюрра будет мало проку.

Вообще, в последнее время события развивались совсем не так, как хотелось бы тому, кто присвоил себе имя Творца.

Два прошедших года он занимался тем, что разыскивал третьего предтечи. Разрушитель всей своей сущностью четко ощутил его присутствие. А потом оно вдруг исчезло, будто «третий» внезапно умер или… спрятался. А может, его и не было вовсе. Разрушитель так и остался в недоумении: был ли «третий», или он лишь почудился ему.

В довершении к неприятностям, «второй» по имени Темьян все еще находился в бегах, а «первый» – Мюрр – лишился большей части своей магической силы. Хотя последняя из проблем оказалась самой решаемой.

– Ладно, не расстраивайся, малыш. Думаю, что смогу вернуть тебе силу. Не всю, но большую часть. На это потребуется время, но все будет в порядке… – Творец прервался на полуслове и закрутил головой. Ему показалось, он уловил какое-то чужое присутствие. Очень знакомое и опасное…

Творец не ошибся – у встречи был свидетель – Акар.

Когда бешеный сынок вырвался из кокона и прорвался-таки в междумирье, Повелитель Ветра сгоряча чуть было не последовал за ним, но вовремя остановился. Сначала требовалось замести следы и восстановить разрушенный Мюрром зал. Причем сделать это быстро, пока не вернулся дейв Аратонг, отвечающий за работу коконов. Акар хитростью спровадил его ненадолго из Центра Мира.

Счастье еще, что Мюрр разрушил только один из коконов. Таких залов с паутинами света всего было пять.

Работа по восстановлению заняла много времени, а когда Акар закончил, преследовать сына было уже поздно – след Мюрра успел затеряться в пространстве.

Уже зная невероятную живучесть сына и его умение находить выход из самых безвыходных ситуаций, Акар ни мгновения не сомневался, что Мюрр выживет в междумирье. Выживет и захочет отомстить.

Повелитель Ветра поспешил предупредить Ксантину. Богиня Весны в резкой форме высказала все, что думает о дейвах вообще и бывшем любовнике в частности, а потом потребовала, чтобы Акар хоть раз в жизни повел себя как настоящий мужчина и решил эту проблему раз и навсегда.

Обозленный Ветер в свою очередь высказал все, что он думает о нахалках, которые очень ловко умеют прикинуться слабым полом, а сами при случае способны согнуть в бараний рог любого мужика.

– И вообще, – заявил Акар. – Меньше, чем через тысячу лет я уйду в Туннель Зла выполнять долг Змееносца, так что проблема с Мюрром станет целиком и полностью твоей.

Ксантина сразу поняла всю невыгодность своего положения и прибегла к последнему аргументу – слезам.

– Ты не поступишь так со мной, – заплакала она. – Без тебя я не справлюсь с ним!

– Ну, сейчас-то справиться с Мюрром очень легко. Благодаря кокону, он остался почти без силы. Вот только я не знаю, где его искать.

– Отправь еще одного Должника.

– Пробовал, но приказ не проходит, словно полукровки по имени Мюрр нет в живых.

– А может, так оно и есть? – помечтала Богиня Весны. – Уцелеть в междумирье вне туннеля практически невозможно, если ты не Повелитель Пространства, конечно.

– Нет, Ксантина. Мюрр жив. Боюсь, он просто научился прятаться от нас.

– Ладно… – Богиня Весны задумалась. – Есть способ найти его. Например, через того джигли. Помнишь? Который осмелился перечить тебе. И почему ты только не прибил его на месте?

«Не успел, Мюрр помешал», – подумал Акар, а вслух сказал: – Хорошая идея. Если сын жив, он наверняка рано или поздно свяжется со своим приятелем. Я послежу за ним.

Слежка за джигли по имени Гор привела Акара, к его глубочайшему удивлению, не куда-нибудь, а в мир Ксантины! На хутор, где жил некий смертный, контрабандист и бывший наемник Пол Чесман.

Акар не признал в Чесмане Мюрра, но решил, на всякий случай, последить и за ним.

То, что он увидел два дня спустя, привело его в ужас: очередным гостем Пола Чесмана оказался никто иной как сам… Разрушитель! Смерть, облачившаяся в материю! Тот самый враг, воевать с которым и призваны Змееносцы!

Несколько мгновений Разрушитель и Змееносец смотрели друг другу в глаза, а потом Акар нанес удар…

Золотистый росчерк, словно атакующая змея, ударил под ноги Разрушителю. Акар знал, что уничтожить Смерть нельзя, но можно наложить на нее «Сеть Змееносца», отчего она не только лишится материальной сущности и будет вынуждена убраться обратно за Грань, но и останется там надолго – до тех пор, пока не сумеет освободиться от пут. И Акар торопливо посылал росчерк за росчерком, плетя магическую сеть вокруг Разрушителя.

Застигнутый врасплох Творец почувствовал, как удерживающий его в этой Вселенной якорь материального тела распадается, тает, будто снег на жарком солнце. «Если Змееносец доведет начатое до конца, мне потребуются тысячелетия, чтобы вновь вернуться!» – мелькнула паническая мысль. И Творец ударился в бега, бросив напоследок Мюрру:

– Задержи его, малыш!

Повелитель Холода честно попытался выполнить задачу. Он торопливо стер с тела чужой узор, здраво рассудив, что сейчас сила Высшего, пусть и ущербная, все же предпочтительнее способностей простого смертного контрабандиста.

– Ты!!! – Акар на мгновение растерялся, увидев превращение Пола Чесмана в Мюрра. – Ты с ним! А ты хоть знаешь, кто он такой?!

– Мой друг! – выкрикнул в ответ Мюрр.

Две силы столкнулись. На стороне Акара были навыки Змееносца и полный магический арсенал Высших. А Мюрру помогала ярость, ненависть к отцу и острое желание защитить Творца.

Схватка закончилась ничьей. Акар был вынужден отступить, но и у Мюрра не осталось сил преследовать его.

9

Первым побуждением Змееносца было бежать к правителю Храну и рассказать ему о приходе во Вселенную Разрушителя. Он так и сделал – попросил срочной аудиенции у Храна. Но пока ждал ответа, решил умыться, чтобы смыть с себя следы боя. Холодная вода отрезвила.

«Если расскажу про Разрушителя, придется говорить и про Мюрра, – мелькнула мысль. – Возможно, теперь Хран и не казнит меня. Я нужен, чтобы противостоять Разрушителю. Но вот Ксантина… Хран не будет покрывать ее. Напротив, он захочет лишний раз доказать свою лояльность Верховному Богу Ювису и расскажет ему про Ксантину. Тогда ее накажут в назидание другим. Нет, надо действовать иначе…»

Едва Акар успел собраться с мыслями, пришел ответ от правителя: Хран ждал его в одном из своих личных миров-малюток в небольшом домике у моря.

– Правитель, – почтительно склонил голову Акар, – спасибо, что уделили мне время.

– Я рад встрече, Ветер, – откликнулся Хран. – Извини, что принимаю тебя не во дворце, но здесь, на малютке, его просто нет. Иногда, знаешь ли, хочется отдохнуть душой. Пожить скромно, по-простому.

«Ага, по-простому. – Акар обвел взглядом небольшую, но искусно оформленную гостиную. Шелковая, с причудливым узором обивка на стенах. Драгоценные михриемские ковры. Мебель из янтарного дерева. Великолепные картины, собранные со всех миров. Статуэтки, выточенные руками гениев. Сервиз из арретинского хрусталя. – Этот «простой» домик стоит иного дворца. Да любой, даже самый богатый властитель, наверняка удавится от зависти, если увидит все это!» Но Повелитель Ветра оставил свои мысли при себе, а вслух сказал:

– Ну что вы, я не в обиде. Здесь очень мило. А эта картина просто великолепна, – Акар остановился перед полотном, на котором было изображено бушующее море и маленький плот с несколькими людьми. – Прекрасно! Сочно, яростно, обреченно. Мастерски передана и сила стихии, и ужас вцепившихся в утлый плотик людей. Я почти физически ощущаю порывы ветра, капельки воды на коже, запах водорослей…

Акар осекся. Картина внезапно навеяла ассоциацию с сыном. Показалось, что грозный, надвигающийся на зрителей вал – это смертельно-опасный океан междумирья, а отчаявшийся человек на плоту – сам Мюрр. Акар помотал головой, прогоняя наваждение, повторил:

– Чудесно! Чувствуется рука гения.

– Да, мне тоже очень нравится, – самодовольно улыбнулся Хран. – Картина называется «Девятый вал». Кстати, это мое последнее приобретение.

– А что за художник? Где живет? Пожалуй, я тоже прикуплю у него парочку картин.

– Увы. – Хран развел руками. – Боюсь, что сделать это не так-то просто. Видишь ли, он – житель Закрытого мира. Причем тот мир оккупировал не один, а сразу два пожирателя магии, так что попасть туда практически невозможно. Вернее, попасть-то легко, а вот выбраться живым…

Правитель произнес тираду таким тоном, будто это он сам проделал опасный вояж и лично раздобыл картину. На самом деле полотно являлось подарком от Верховного Бога Ювиса, который каким-то непостижимым образом умудрялся доставать редкости и диковинки из того самого Закрытого мира.

– Позволь угостить тебя ирридийским вином, Ветер, – гостеприимно предложил Хран.

– С удовольствием выпью, – не отказался Акар.

Воцарилась пауза. Хран разливал по фужерам напиток, а Повелитель Ветра собирался с мыслями, готовясь совершить безумнейший в своей жизни шаг. Наконец он решился – бросился, словно навстречу тому самому девятому валу. Выпалил:

– Правитель, я отказываюсь от титула Змееносца!

Рука Храна дрогнула, вино залило скатерть.

– Прости, что ты сказал, Ветер? Я, наверное, не расслышал…

– Я отказываюсь от титула Змееносца, – уже менее твердо повторил Акар.

Хран уставился на Повелителя Ветра непередаваемым взглядом, будто тот прямо у него на глазах превратился в самого Ротрана. Смотрел, вытаращив глаза, явно не веря собственным ушам. И его можно было понять. За всю историю существования Змееносцев еще ни разу, ни один дейв не отказывался от этого титула, потому что подобное означало не просто покрыть себя позором, но и всю оставшуюся жизнь провести под градом насмешек и обвинений в трусости. Для самолюбивых и тщеславных Высших такое было во стократ хуже самой лютой смерти.

– Правитель… – промямлил Акар. – Я просто вынужден… Понимаете…

– Нет, не понимаю! – отрезал Хран. – Я могу допустить, что ты сильно болен и сейчас разговариваешь со мной в бреду, сам не сознавая своих слов…

– Это не так, правитель.

– Знаешь что, Ветер, – Хран решительно хлопнул ладонью по столу, – будем считать твои слова кратковременным приступом малодушия и трусости. Я понимаю тебя: трудно осознавать, что бессмертие вот-вот окончится и ты…

– Вы не понимаете! – почти закричал Акар. – Это не трусость! И я не боюсь смерти!

– Ротран тебя раздери, Ветер! Тогда что означает твой отказ?

Акар опустил голову и промолчал.

– Давай-ка так, – не дождавшись ответа, вновь заговорил Хран. – Мы сейчас оба забудем о твоих словах. Сделаем вид, что этого разговора не было, и ты только что прибыл на мою малютку. Мы выпьем вина, прогуляемся по берегу моря…

Акару очень хотелось согласиться, но одна мысль удержала от искушения:

«Нужно во что бы то ни стало изгнать Разрушителя из нашей Вселенной. Но Храну о нем рассказывать нельзя, иначе придется говорить и про Мюрра, и связь с Ксантиной. А в таком случае мне все равно не избежать позора. Казнить меня, может, и не казнят, но моей репутации придет бесславный конец. Вряд ли найдется дейв, который захочет после этого приглашать меня в свой дом. Приятели разбегутся, как тараканы. Прощай привычная светская жизнь, почет и уважение. Конечно, мой отказ от титула Змееносца вызовет точно такую же реакцию, но так хотя бы не пострадает Ксантина. Раз мне все равно пропадать, пусть хоть она останется в стороне. Все-таки я действительно любил ее, хотя сейчас уже в это трудно поверить. Нет, рассказывать Храну правду нельзя. Но в тоже время для борьбы с Разрушителем мне необходим помощник – один я не справлюсь. Причем помощник не абы какой, а тот, кто, как и я, пройдет посвящение в Змееносцы, чтобы овладеть необходимыми навыками, научиться нужной магии. Конечно, отказавшись от титула, я теряю свою золотую змею и ту мощь, которую она дает для борьбы с Разрушителем. Эта сила перейдет вместе со змеей к моему преемнику. Да, энергия Змееносца мне будет не доступна, но знание нужных заклинаний останется, никуда не денется. Так что я все равно смогу сражаться с Разрушителем, хоть и не в полную мощь».

– Нет, правитель. Нет! Я вынужден повторить свою просьбу.

– Уверен? – после паузы спросил Хран.

– Абсолютно.

– Ну, хорошо. Ты знаешь правила.

Акар кивнул. Заповеди Змееносцев предусматривали право отказа. Но тогда тот, кто отказывался от титула, был обязан предложить другую кандидатуру. В этом случае нового Змееносца выбирал он сам, а не «Скрижали пророчеств». Такой шаг, разумеется, не добавлял ему популярности среди дейвов, ведь, по сути, он назначал того, кто пойдет вместо него в Туннель Зла – на смерть.

– Ты уже выбрал себе замену? – спросил Хран.

Его отношение к Акару резко переменилось. Теперь в голосе, взгляде и даже жестах правителя сквозило брезгливое презрение, словно Ветер в один миг превратился в недостойного смрадного подземника – полуразумное существо, рождающееся из грязи и питающееся ею.

Повелитель Ветра остро почувствовал перемену, его самолюбие прямо-таки корчилось от боли, но он решил идти до конца:

– Да, правитель. Выбрал. Это Миссел, Повелитель Песка.

– Песчаный Дух? Он вроде был твоим другом?

Акара прямо-таки резануло это многозначительное «был».

– Да, правитель. Он мой друг.

– Что ж, мудрое решение… – Хран повертел в руках пустой фужер. – Поговори с ним. Если он согласится, дело можно будет представить так, будто Песчаный Дух сам вызвался… Или что ты смертельно болен и не в состоянии выполнить долг Змееносца… Возможно, с помощью Миссела удастся сохранить твою репутацию… Короче, попробуй. Поговори с ним…

10

На душе у Акара было тяжело, когда он шел на встречу с Мисселом. Повелитель Ветра пытался представить реакцию Песчаного Духа, надеялся на лучшее, уговаривал себя: «Миссел умен, силен и, самое главное, верен нашей дружбе. Я расскажу ему обо всем. И о Ксантине, и о Мюрре, и о Разрушителе. Он сумеет понять меня. Понять и поддержать. Когда он станет Змееносцем, мы вместе прогоним Разрушителя, а потом я вновь официально верну себе этот титул, и Мисселу не придется уходить в Туннель Зла. Все встанет на свои места… Да, я расскажу Песчаному Духу обо всем. Уверен, он не выдаст меня».

Миссел и Акар встретились в маленьком мирке на задворках Вселенной. Ветер угостил друга пуншем и предложил ему титул Змееносца.

Песчаный Дух без колебаний согласился. Не стал обвинять Акара в трусости. Потребовал только, чтобы Ветер рассказал правду о причине отказа.

Акар и сам собирался сделать это, но не успел – разговор был прерван срочным зовом. Правитель Хран искал Миссела, чтобы провести с ним обряд посвящения в Змееносцы. Присутствовать на обряде Акару запрещалось – отказавшийся от титула Змееносец лишался права переступать порог Храма Золотой Змеи, где проходило посвящение.

Миссел ушел. Акар остался один. Его мысли заметались вокруг предстоящего обряда. Как только он завершится, золотая змея в сердце Повелителя Ветра умрет, а в груди Песчаного Духа, напротив, родится.

Акар в волнении походил по комнате, машинально прижимая руку к груди в районе сердца, будто пытался защитить свою змею от скорой и неизбежной гибели.

– Она еще жива… Пока жива… – бормотал Ветер, прислушиваясь к себе. – Я чувствую ее…

Внезапно в сердце кольнуло, но боль тотчас прошла. Обряд посвящения Миссела начался, понял Акар.

Ветер вновь заметался по комнате, снова и снова продумывая свой план. Одним глотком допил пунш, стараясь унять обуревавшие его сомнения. Акар не отличался излишним чутьем, но сейчас подсознание настойчиво кричало, что он ошибся. Серьезно ошибся! Надо было все рассказать Храну. Или Песчаному Духу. Встать в дверях и не выпускать Миссела, пока тот не узнает всей правды.

Акар взвыл от дурных предчувствий и с размаху шваркнул об пол хрустальную чашу из-под пунша. Некоторое время смотрел на сверкающие осколки. «Как лед, будь он не ладен…»

– Похоже на осколки льда, – эхом откликнулся Мюрр, выходя из межмирового туннеля. – Уф, еле нашел тебя. Ты, оказывается, тоже умеешь прятаться… Погоди, отец! – Он умоляюще вскинул руки, заметив, что Акар собирается ударить заклинанием. – Я пришел поговорить. Ты же видишь, у меня почти не осталось силы, так что сумеешь прикончить меня в любой момент. Только не торопись, ладно? Вначале выслушай…

Мюрр прошелся по комнате, продолжая говорить. Акар настороженно следил за сыном в полной боевой готовности. Действительно, сейчас Мюрр был магически истощен, то есть практически беспомощен. Одного-единственного заклинания было достаточно, чтобы покончить с ним…

С ним… Но не с Творцом…

Пока Мюрр отвлекал внимание Змееносца на себя, Разрушитель ударил Акара в спину. Лишь чудом тот сумел увернуться и ударить в ответ. В Творца полетел целый рой маленьких прожорливых созданий, которые принялись жадно поедать его ауру. Тотчас материальное тело Разрушителя стало расползаться, рваться, будто сгнившее платье. Он заметался по комнате, пытаясь стряхнуть с себя магических обжор. Теперь ему стало не до Акара.

Ветер обрадовался, что его золотая змея еще жива, и он может со всей силой ударить по Разрушителю. Акар принялся торопливо готовить новое заклинание из арсенала Змееносцев.

Не успел.

Мюрр в один миг создал ледяной меч и сделал выпад, целя отцу в грудь. Акар защитился воздушной броней и бросил в сына пригоршню живого огня. Мюрр завертел клинком, отражая горячие капли, и метнул в Повелителя Ветра острые ледяные дротики. Большая часть сгорела в полете, но два достигли цели. Один вошел в бок Акара между ребрами, другой засел у него в бедре.

Ветер застонал от боли и на мгновение отвлекся. Мюрр поспешил воспользоваться этим. Неуловимо быстро сверкнул ледяной меч. Холодное лезвие пробило тело Змееносца насквозь.

Акар машинально схватился руками за клинок, торчащий из груди. Ощутил, как медленно разливается боль, приближаясь к сердцу. Увидел совсем близко лицо Мюрра – спокойное, равнодушное. «Вот как все повернулось… – успел подумать Ветер. – Выходит, Костас оказался пророком…»

Затуманенное предсмертной болью сознание услужливо подсунуло воспоминание…

Мюрриэль… Грозный рокочущий мир, царство землетрясений и вулканов… Нищий домишко, вырубленный прямо в теле горы… Пятнадцатилетний подросток со взглядом испуганного затравленного волчонка… Два дарианца, почтительно склонившие головы перед Высшим…

– Ну, что стряслось Эрберт? Зачем ты позвал меня?

– Все дело в Костасе, Великий… Он нарушил запрет: решился обучать вашего сына. Больше того, придумал ему имя!

– Так, Костас?

– Да! – Дарианец поднял голову и решительно посмотрел в глаза Высшему. – Я не знаю, какое преступление он совершил, но одно знаю наверняка: нельзя так поступать с собственным сыном. Даже Высшему нельзя, иначе…

– Ты мне угрожаешь? – вскинул бровь Проклятый.

– Не я, – покачал головой Костас. – Не я…

…Акару показалось, что он лишь на мгновение прикрыл веки, но когда открыл вновь, вместо лица Мюрра увидел грязные доски пола. Ощутил, что лежит на чем-то мокром. «Да это же моя кровь…» Она вытекала из груди, из того места, где раньше торчал ледяной клинок. Акар хотел перевернуться на спину, чтобы вновь посмотреть на своего убийцу, но не сумел. Сил хватило лишь на слова:

– Ты выбрал себе дурацкое имя, сынок…

– А мне оно нравится! – Мюрр резко взмахнул мечом, отрубая Акару голову. А потом огляделся в поисках Творца.

Тот обессилено сидел в углу и выглядел странно. С магическими обжорами он справился, но его человеческое обличие изрядно пострадало. Часть тела и лица сохраняла устойчивый облик, а часть находилась в постоянном изменении. Так, над мужскими губами с ухоженной щеточкой усов появлялся вдруг птичий клюв, над ним загадочно мерцали темные глаза женщины-трагги, а венчали это «совершенство» пушистые еловые ветки.

– Вы как? – спросил Мюрр, присаживаясь на корточки перед Творцом.

– А сам не видишь?

– М-да… Почему ему удалось так легко справиться с вами?

– Ну, положим, не удалось, – проворчал Творец. – Он мертв, а я цел и все еще нахожусь в вашей Вселенной.

– И все же, – настаивал Мюрр. – Он использовал против вас какие-то странные заклинания. Словно точно знал, куда и как надо бить.

– Ты прав. Он действительно знал – он же Змееносец. Но сейчас не это самая главная проблема.

– Да уж. Похоже, главная проблема – это ваше материальное тело. А вы не можете обойтись без него?

– Нет. Я не способен разрушить Вселенную извне. Мне необходимо действовать изнутри. А чтобы проникнуть сюда, нужно материальное тело, иначе я не смогу перейти Грань.

– Выходит, тело – ваше самое слабое место, болевая точка. Если как-то защитить его, вы станете неуязвимы.

– Хорошо бы. Но как? – Творец встал на ноги, пошевелил руками, одна из которых сейчас была человеческой, а другая походила на звериную лапу. Со злостью посмотрел на обезглавленное тело Акара. – Вот мразь! Работа нескольких столетий из-за него насмарку.

Мюрр тоже посмотрел на труп. Увидел, как распадается вязь жизни. Встрепенулся, вскочил на ноги:

– Что за?.. – подошел поближе, вгляделся. – Странно…

– Что там? – заинтересовался Творец.

– Понимаете, смерть Высшего имеет две ступени. Сначала умирает его человеческая составляющая, потом исчезает стихия. А у Акара составляющих три.

– Правильно. Он же помимо всего прочего еще и Змееносец. У него в сердце обитала золотая змея, – пояснил Творец.

– Вот как… Действительно, змея… Кстати, она еще жива.

– Жива? Вот это действительно странно, – удивился Творец. – Возможно, это потому что рядом находишься ты – предтечи… Малыш, а ты сможешь подчинить змею себе?

– Не знаю, но могу попробовать.

Время шло. Мюрр пыхтел над трупом, иногда вскрикивал, ругался вполголоса. Творец не вмешивался. Он опустился в одно из кресел и предался размышлениям, главным из которых было: так все-таки «третий» уже родился или нет? И если да, то где его искать?..

– Ну, вот. Это все, что мне удалось сделать.

Голос Мюрра вывел Творца из задумчивости. Он открыл глаза и увидел довольного, хоть и уставшего воспитанника, в руках у которого было… нечто.

– Что это? – недоуменно спросил Творец.

– М-м-м… А пускай будет чашей.

Мюрр поставил странную конструкцию на стол перед Творцом. Тот принялся с изумлением разглядывать необычный предмет. Выбеленный и обрезанный череп опирался на золотую змею – живую! – хоть и лишенную подвижности. Ее тело застыло спиралью, плоская треугольная голова держала кусок черепа, а пасть разевалась, с бессильной яростью выстреливая красным, будто испачканным в крови, раздвоенным язычком.

– Пришлось зацепить ее черепом хозяина, иначе никак не удавалось справиться, – пояснил Мюрр.

– И ты можешь теперь командовать змеей? – с сомнением уточнил Творец.

– Командовать нет. Мне удалось лишь пленить ее. Кстати, в какой-то момент она вдруг стала умирать, но я закрепил ее узор. Так что теперь смерть ей не грозит.

– Интересно… – Творец осторожно взял чашу в руки, стараясь не прикасаться к змеиному язычку. Ощутил исходящую от нее силу и кое-что еще… – Ну-ка, ну-ка, – забормотал он, оглядывая чашу со всех сторон. – А ведь ты сделал замечательную штуку, малыш! Из нее может получиться отличный якорь, который будет удерживать меня в вашей Вселенной. Тогда не придется больше трястись над моим материальным телом, да и магия Змееносца мне станет не страшна. Вот только, чтобы заставить чашу работать якорем, нужно что-то еще… Никак не пойму чего…

Мюрр с интересом уставился на чашу.

– Якорь, говорите? И как его сделать?

– Пока не знаю, но чувствую, что это возможно.

– Хм… Вы разрешите мне пока забрать чашу к себе? Я поизучаю ее, помудрю с ней. Глядишь, что-нибудь да получится.

– Забирай, – разрешил Творец. Он безоговорочно верил, как в чутье воспитанника, так и в его качества исследователя. Если из чаши и в самом деле можно сделать якорь, Мюрр его непременно сделает. – Ладно, пора уходить отсюда. Только вначале нужно уничтожить малейшие следы Змееносца, причем сделать это так, чтобы все считали, будто он еще жив. Кстати, как думаешь, Акар успел рассказать обо мне Проклятым?

– Не знаю. Вообще-то я не сразу нашел его, так что времени было достаточно.

– Плохо! Дейвы и в одиночку способны доставить мне массу неприятностей. А уж если они объединятся с амечи…

– Значит, надо сделать так, чтобы не объединились, – сказал Мюрр.

– Война. Вот что помешает их объединению. Поссорим амечи с дейвами, – предложил Творец. – И поможет нам в этом твоя мать. Пусть Богиня Ксантина отправится к Ювису и скажет, будто дейвы пытались подкупить ее. Дескать, они замыслили заговор против амечи. Добавим немного правды. Пусть скажет, что они собираются разрушить нынешнюю Вселенную и создать свою, без амечи. Сможешь заставить ее сделать это?

– Попробую. – Мюрр улыбнулся одними губами, а в его серых глазах застыл лед.

11

Ксантина отказалась на отрез. Даже рассказ о страшной участи Акара не сломил ее.

– Убей и меня, если у тебя поднимется рука на мать! – заявила она Мюрру.

– А где ты здесь видишь мать? – злобно засмеялся он в ответ, но отступил.

Повелитель Холода вернулся к Творцу и предложил:

– Пусть известие о заговоре доставит Ювису кто-то другой. Я могу нарисовать на себе узор любого из Богов.

– Нет! – отрезал Творец. – Слишком рискованно. Ювис осторожен и умен. Наверняка, он станет проверять. По этой же причине не годится и Уйоль. Нет, нужен настоящий, подлинный Бог или Ученик.

– Ладно, – уступил Мюрр. – Тогда давайте по-простому. В одном из миров от имени дейвов организуем восстание, будем призывать свергнуть Богов и установить культ Проклятых.

– Не годится. Дейвы моментально вмешаются и прекратят восстание. Да еще и принесут свои извинения амечи.

Мюрр задумался.

– Есть другой вариант, – наконец предложил он. – Давайте сделаем нечто необычное, дурацкое, непонятное, что привлечет внимание амечи, но не насторожит их. Пусть они удивятся, захотят разобраться, в чем дело, и пришлют кого-нибудь посмотреть, что происходит. А мы убедим посланника, что все это происки дейвов.

– И что же необычного мы можем сделать?

– Хм… Пусть в одном из миров появится… скажем, Черный Чародей. Он создаст какую-нибудь идиотскую веру, будет призывать смертных поднять восстание против Богов, но не в пользу Проклятых, а кого-нибудь нового…

– Пусть это будет новое верование. Что-то вроде Сияющих Звезд или Бессмертного Дуба, – подхватил Творец. Ему идея понравилась. – Или Вечной Волны, или…

– Темных Небес, – предложил Мюрр. – Звучит красиво. Опять-таки близко к правде, ведь «мир Темных Небес» фактически уже существует – это родина джигли.

– Пусть будут Небеса, – согласился Творец. – Кстати, дейвы тоже наверняка заинтересуются странной верой.

– И хорошо. Они пришлют своего наблюдателя, а мы внушим ему, что заговор затеяли амечи. Так обе расы Высших начнут подозревать друг друга, а мы подкинем им еще каких-нибудь улик. Рано или поздно либо Ювис, либо Хран не выдержат и начнут войну.

– Так и будем действовать. Нужно только выбрать мир, в котором появится Черный Чародей.

– Мне кажется, выбор очевиден, – перебил Мюрр. – Ксантина.

– Но твоя мать сразу догадается, чьих рук это дело, – возразил Творец.

– Ну и пусть. Все равно она не осмелится признаться Ювису. Наоборот, вначале изо всех сил будет скрывать происходящее от Богов. Кроме того, я свяжу ее клятвой крови. Она даст слово не вмешиваться в деятельность Черного Чародея, и никому не рассказывать о том, что на самом деле творится в ее мире.

– А она поклянется? – засомневался Творец.

– У нее не будет выбора, – усмехнулся Мюрр. – Так или иначе, но я заставлю ее молчать. И у нас появится больше времени, чтобы подготовиться.

– Ты прав, подготовки потребуется много. Прежде всего, надо посадить на трон в одной из стран своего человека. Именно он и будет основателем новой веры.

– Задействуем Дуэра, – предложил Мюрр. – Сделаем его королем… ну хотя бы Кротаса. Пусть душу отведет после Каруги.

– А как же засада на Темьяна? Или ты тоже думаешь, что он погиб?

– Не знаю. – Мюрр впервые за все четыре с половиной тысячи лет солгал Творцу. Раньше бывало, он чего-то не договаривал, но на прямой вопрос всегда отвечал честно. – Не знаю. Но думаю, в Каругу он в любом случае не вернется.

Творец остро взглянул Мюрру в лицо, помолчал, а потом задумчиво сказал:

– Возможно, было бы лучше, чтобы Темьян и в самом деле погиб. Ему сейчас восемнадцать. К этому возрасту характер уже сформирован, и очень трудно изменить его. Не уверен, что нам удастся переманить «второго» на свою сторону. Ведь для него я – прирожденный враг. Он станет ненавидеть меня инстинктивно, подчиняясь бурлящей в его жилах крови предтечи.

– Во мне тоже кровь предтечи, но я не ненавижу вас, – возразил Мюрр. – Напротив, буду защищать, не жалея сил. Чтобы добраться до вас, придется сначала убить меня.

– Я знаю, малыш, знаю. Но Темьян не такой, как ты. Он другой. Совсем другой. И если в нем пробудится предтечи, он станет моим самым злейшим врагом.

– И моим.

Творец-Разрушитель хмыкнул. Впервые за всю историю борьбы Жизни со Смертью, двое предтеч, паладинов Жизни, будут сражаться друг с другом. Обычно они выступают на одной стороне. Впрочем, если замысел Разрушителя все же осуществится, то предтечи снова окажутся на одной стороне. Только на этот раз на стороне Смерти…

– Если Темьян все же погиб, – вернулся к прежней теме Творец, – то очень скоро «второй» должен родиться вновь. И на этот раз, возможно, нам удастся заполучить его еще младенцем и воспитать так, как надо.

Мюрр еле сдержался, чтобы не сказать Творцу правду:

– «Второй» не родится, потому что Темьян жив. Он ушел из Каруги в облике Огня.

Повелитель Холода даже открыл рот, чтобы сказать это… и промолчал.

Творец, похоже, ничего не заметил.

– Ладно, малыш. Жив Темьян или нет, но нам нельзя забывать и о Высших. Необходимо развязать между ними войну. Так что займемся пока дворцовым переворотом в Кротасе, а все мелочи додумаем по ходу.

– А у меня для вас сюрприз – Мюрр загадочно улыбнулся и жестом фокусника извлек из воздуха какой-то предмет, укрытый шелковой тряпицей.

– Что это? – заинтересовался Творец.

– Знакомая вещь? – Мюрр скинул тряпку. Под ней оказалась та самая чаша из черепа Акара с ножкой в виде золотой змеи.

– Тебе удалось сделать из нее якорь? – обрадовался Творец. Он взял чашу, повертел и недоуменно отставил в сторону. – Но ведь ничего не изменилось! Она по-прежнему лишь заготовка…

– Не торопитесь, – прервал Мюрр. – Есть у меня одна догадка, и я предлагаю проверить ее прямо сейчас.

Он разрезал себе руку и наполнил чашу своей кровью. Протянул Творцу:

– Выпейте.

– Погоди, малыш. – Разрушитель отодвинулся подальше от чаши. – Если я выпью кровь предтечи, да еще в таком количестве, меня вышвырнет за Грань, как из катапульты!

– И все же выпейте. Доверьтесь мне.

Разрушитель колебался крохотное мгновение, а потом залпом осушил чашу. Замер, прислушиваясь к ощущениям. Обалдело уставился на Мюрра:

– Что это?.. Почему?..

Повелитель Холода смотрел на наставника с довольной улыбкой. Видел, как кровь начинает свою работу, но не разрушает человеческое тело Творца, а напротив, укрепляет его, фиксирует на одной определенной внешности.

– Как вы себя чувствуете?

– Отлично, – Разрушитель не соврал. – Ты просто гений, малыш. Якорь работает. Еще как работает!

«Ну, надо же, – подумал он. – Оказывается, то, на что мне потребовалось пять тысячелетий, можно было осуществить в один миг, просто-напросто выпив крови вставшего на сторону Смерти предтечи из чаши, сделанной из останков Змееносца. Молодец, Мюрр! Ты создал не просто якорь. Эта чаша приблизила момент разрушения Вселенной на добрую сотню лет. По сути, в ней отныне заключена моя… нет, не жизнь, разумеется, поскольку я не живу в прямом смысле, а, скажем так, судьба. Ведь пока цела чаша, со мной не совладать никому, даже Змееносцу. Еще годик-другой и я буду готов провести Обряд Хаоса, и тогда мирозданию придет конец. Но сначала мне, во что бы то ни стало, нужно разыскать всех трех предтеч…»

– Отлично, малыш, – вслух повторил Творец. – Ты даже не представляешь, насколько ценную вещь сотворил. Спасибо!

– Не за что. – Мюрр внезапно хохотнул. – Эх, жаль сам Акар не знает, что отныне будет служить вам, правда, по частям. Уверен, если бы узнал, был бы в отчаянии. Думаю, для него это пострашнее самой лютой смерти.

Творец впился взглядом в лицо воспитанника. «А ведь ты все еще ненавидишь отца, малыш. Причем так же страстно, как раньше любил. Если бы ты мог, убил бы его снова и снова. В твоем сердце нет жалости, для тебя не осталось ничего святого. Ты больше не способен прощать, зато умеешь мстить и карать. Похоже, я сделал из тебя совершенное оружие, идеального палача. Вот только… как бы все это не обернулось против меня самого…»

Творец поежился, ощутив невольный страх перед своим помощником.

– А ты чудовищный противник, Мюрр! – вырвалось у него.

– Какой есть, – огрызнулся Повелитель Холода. Слова Творца почему-то больно задели, вызвали горечь и желание… вымыться что ли. А лучше сдохнуть и заново родиться…

– Я рад, что мы с тобой на одной стороне, малыш, – искренне сказал Творец и подумал: «Я сделаю все, чтобы так оно и оставалось до самого конца».

12

Год спустя

4494 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир Ксантины

Следующий год дел у всех троих было невпроворот. Даже Дуэр не стал отлынивать от работы. Впрочем, его очень вдохновила возможность побыть королем. За время, проведенное в обличие селянина, он так истосковался по власти, что теперь отдыхал душой, восседая на троне.

А Мюрр, напротив, отдыхал душой от дворцовых интриг на своем хуторе в компании Келвина и его ребят. Жаль только, что ему удавалось нечасто вырываться туда. Впрочем, и сам Келвин порой пропадал по нескольку месяцев, занимаясь своими, разбойничьими делами.

Однажды Мюрр вернулся на свой хутор в облике Пола Чесмана и застал там изрядно потрепанную банду. Уставшие, израненные и измазанные болотной тиной разбойники наводнили двор. Некоторые зашивали раны себе и друг другу. Кое-кто чистил оружие или покрикивал на рабов, чтобы те побыстрее расседлывали лошадей. Остальные расположились за длинным столом под навесом, жадно ели приготовленную Акрией пищу и взахлеб пили домашнее вино из огромных дубовых бочек. Из сарая доносился мощный храп. Такой же храп был слышен и с сеновала, и с конюшни.

Мюрр прошел по двору, приветствуя гостей.

– Вишь, потрепали нас, – сказал один из разбойников, бывший десятник по прозвищу Хмарь. – Попали в засаду. Гвардейцы, мать их… Почти половину наших положили, паскуды. Мы в бега. А они повисли на хвосте, как репей. Пришлось болотами уходить.

– А Келвин цел?

– Да. Он там, в доме.

В избе несколько человек, и Келвин в их числе, трапезничали за уставленным тарелками столом. Поодаль на лавках лежали без сознания трое тяжелораненых.

Завидев Мюрра, Келвин промычал невнятное приветствие набитым ртом, вытер испачканные мясным жиром руки о полотенце, и присосался к вину, выхлебывая его прямо из горлышка кувшина.

Мюрр склонился над ближайшим раненым. Им оказался разбойник по имени Томвуд. Его лицо, размозженное кистенем, напоминало кровавую кашу, один глаз вытек, нос и скула были раздроблены, а из щеки торчали осколки кости. Томвуд доживал последние мгновения. Впрочем, Мюрр мог довольно легко спасти разбойника, завязав всего несколько узелков в его вязи жизни. Но для этого непременно нужно принять свой настоящий облик – дейва. Только в данном ему от рождения обличии Мюрр мог исправлять или рисовать вязь себе и окружающим. Во всех других обличиях оставалась способность лишь видеть ее.

Келвин подошел к Мюрру, кивнул на Томвуда:

– Видал, как его… Без помощи мага он не жилец.

– Он и с магом не жилец, – возразил Мюрр и был прав: ни одному смертному волшебнику мира Кстантины не по силам вылечивать такие раны.

Келвин мазнул Мюрра по лицу странным взглядом и тихо сказал:

– Так ведь это смотря какой маг. К примеру, тот твой знакомый…

– Ладно, пошлю ему весточку, – после паузы откликнулся Мюрр. – Попрошу приехать.

– Приехать? – удивлено переспросил Келвин. – А разве…

– Что?

– Да так, просто я думал, что ты… он… А ему издалека добираться?

– Из Кротаса, – соврал Мюрр.

– Из Кротаса?! – лицо Келвина вытянулось. – Он не успеет.

Повелитель Холода промолчал. Разбойник устало ссутулил плечи.

– Выходит, зря мы Томвуда сюда тащили. И тех двоих… Надо было в болоте бросить.

– Надо было, – эхом откликнулся Мюрр.

– Жаль, хорошие ребята. – Келвин с силой потер руками лицо. – Томвуд так вообще мне жизнь спас, на себя удар принял. А иначе это я бы здесь лежал…

И Мюрр не выдержал.

– Пусть твои люди уйдут из дома, – тихо и быстро сказал он Келвину. – Под любым предлогом выстави их во двор и запрети входить. Пусть останутся только эти трое… и ты.

Келвин благодарно стиснул ему плечо:

– Спасибо, Пол!

– Только это… Должен тебя предупредить. Я не стану вылечивать их полностью, лишь уберу угрозу для жизни. А ты потом наймешь мага-целителя, который доведет дело до конца. И еще одно. Томвуду придется остаться с одним глазом. Все видели, что второй вытек, так что… Не хочу, чтобы возникли вопросы и подозрения.

– Как скажешь, Пол.

– Тогда гони всех отсюда.

Дисциплина в банде царила железная – одного слова главаря оказалось достаточно, чтобы разбойники без вопросов и возражений покинули дом.

Мюрр тщательно занавесил окошки и стер со своего тела узор Пола Чесмана, превращаясь в дейва. Келвин молча проследил за метаморфозой, не выказав удивления. А Мюрр приступил к лечению. Для начала наложил на Томвуда заклинание магического сна, чтобы он не очнулся раньше времени и не увидел истинное обличие целителя. Затем проделал то же со вторым раненым, перешел к третьему…

Застыл…

Захрипел, пытаясь вытолкнуть из онемевшей гортани вопрос…

Встревоженный Келвин подскочил к нему:

– Ты чего, Пол?

– Это кто?! – прохрипел Мюрр.

– Это? Так, урмак один. Подобрали на болоте. Он был в облике Барса. Лежал, будто дохлый. Ну, Хмарь и решил прихватить, чтоб из его шкуры себе куртку сделать. А Барс возьми, да оживи. Причем человеком… Вот и взяли его с собой до кучи. Не оставлять же доходягу.

Мюрра внезапно пробил истерический смех. Он смотрел на лежащего без сознания Темьяна и захлебывался хохотом. Вот судьба-злодейка! Мало того, что подсунула беглеца прямо под нос Мюрру, так еще и вручила Повелителю Холода его жизнь! Сейчас только от Мюрра зависело: жить Темьяну или умереть.

«Возможно, было бы лучше, чтобы Темьян и в самом деле погиб…» – вспомнились слова Творца.

Да, возможно, так и в самом деле было бы лучше…

Потрясенный Мюрр смотрел в закрытые глаза Темьяна, слушал, как неровно, из последних сил бьется его сердце, и решал…

13

Месяц спустя,

Мир Кстантины, королевство Саария,

Хутор Пола Чесмана

Ворот колодца натужно скрипел, поднимая ведро с водой. Едва окрепший после болезни Темьян перехватил ведро и понес к огромной дубовой бочке, которая стояла возле баньки. Урмак только-только протопил парную и теперь наполнял бочку холодной водой, намереваясь ополоснуться в ней сразу после бани.

За ним лениво наблюдал один из разбойников, Томвуд. Он сидел на чурбаке возле поленницы, покуривал цигарку, натирал до блеска стальное лезвие меча и косил единственным глазом на урмака.

Наконец Темьян счел, что воды в бочке достаточно. Прихватив пару веников, урмак скрылся в парной.

Томвуд отложил меч, подобрал ведро и отправился на конюшню. Наполнив ведро навозом, разбойник вернулся к баньке, где парился Темьян. По дороге к одноглазому присоединилось еще несколько человек, сразу смекнувших замысел «шутника».

– Густоват навоз-то, разбавить бы надо, – посоветовал разбойник по прозвищу Затык.

– Водицы плесни, – поддержал другой, совсем молодой еще парнишка по имени Кич.

Томвуд послушался совета и вывалил часть навоза прямо в бочку, которую Темьян так старательно наполнил чистой водой. Затем одноглазый разбойник зачерпнул ведром помутневшую жидкость.

– Погоди, я палку возьму. Размешаем, что б равномерно было, – Кич подобрал грабли, опустил древко в ведро и увлеченно принялся мешать навоз, морщась от вони.

– Вот так, хорош, – Затык перекинул один конец веревки через балку, которая шла под крышей баньки, а другой привязал к ручке ведра. – Подтягивайте, мужики. Да повыше, он здоровый бугай.

– Тише, – цыкнул Томвуд. – Услышит еще. У него слух, как у зверюги.

– Да он и есть зверюга, раз кровь людскую пьет. Одна видимость, что человек, – презрительно фыркнул Затык. – Ненавижу всю эту урмачью породу. Твари кровожадные. Терпеть их, гадов, не могу. Тьфу! Хуже дерьма чесслово.

– Вот мы его сейчас в дерьме и искупаем, – поддержал приятеля Кич.

Давясь от смеха и предвкушая развлечение, разбойники подвесили над дверью ведро с вонючей жижей, закрепили веревку за створку, отошли к поленнице, расселились на чурбачки и принялись ждать развязки.

В это самое время мимо проходили Пол Чесман и Келвин. Они собирались совершить недельную вылазку на ярмарку в городок Бугге и хотели прихватить с собой урмака. Вернее это Келвин хотел, а Мюрру ничего не оставалось, как уступить.

Они подошли к баньке с другой стороны, и потому троица «шутников» пока не видела их.

Пол Чесман сразу же заметил подвешенное ведро и толкнул Келвина в плечо:

– Ты глянь, чего затеяли, паршивцы.

– Это Томвуд, небось, заводила, – Келвин остановился в тени сарая и покрутил головой. – Вот ведь неугомонный. Сам только-только с того света вернулся, глаз потерял, а туда же. Все шуточки ему. На днях заставил одного из твоих рабов засунуть спящему Темьяну между пальцами ног зажженную солому, а сегодня вот это…

– Про солому я не знал, – протянул Мюрр.

– Ну, да, тебя же тогда не было на хуторе, ты в столицу уезжал.

– Так вот почему у моего раба несколько ребер сломано!

– Ага… Темьян спросонок его так лягнул, что…

Два дня назад, как только Пол Чесман вернулся на хутор, к нему подошел сконфуженный Темьян и признался, что случайно покалечил его раба и готов возместить убыток в том размере, в каком назначит Пол. Про Томвуда урмак не сказал ни слова. Не знал про него или не захотел стучать? Мюрру прямо-таки до дрожи захотелось выяснить это. Но не станешь же спрашивать напрямую? Тем более что данное Творцу обещание не сближаться со «вторым», заставляло Мюрра сторониться Темьяна.

…Ведро с навозом висело над дверью баньки. Келвин стоял в тени возле сарая и не собирался прекращать жестокую забаву. Мюрр удивленно взглянул на него:

– Ты чего ждешь?

– Хочу посмотреть, что сделает Темьян, когда искупается в навозе, – признался Келвин. – Понимаешь, если вдруг урмак захочет остаться у меня в отряде, я должен хорошенько узнать его. На что он способен. Как реагирует на опасность, на шутки товарищей. Сможет ли ужиться среди моих, прямо скажем, непростых ребят.

– Ага…

Тут дверь баньки распахнулась, и на пороге промелькнул Темьян. Промелькнул настолько быстро, что ведро с навозом опрокинулось у него за спиной, щедро окатив порог и часть стены. А урмак уже нырнул в бочку, окунаясь с головой. Вынырнул растерянным, вылез из бочки. Лицо и тело урмака украсили буроватые вонючие разводы.

Разбойники возле поленницы держались за животы от хохота. Темьян несколько мгновений смотрел на них, а потом улыбнулся – широко, добродушно:

– Что сказать, подловили, так подловили. В следующий раз буду осторожнее.

Келвин вышел вперед, окинул всех присутствующих грозным взглядом:

– Это что за балаган? Томвуд, нечем заняться? Так я тебе работенку-то живо найду. А ну марш к колодцу за водой, и принимайся мыть бочку и баньку. Да! И само ведро отмыть не забудь. Чтоб ни следа от навоза, понял? Пока меня не будет, Хмарь остается за старшего. Он проследит, чтоб ты сам, своими руками, все вымыл, а не рабы за тебя.

– А чего это я один мыть должен? – насупился Томвуд.

– Потому что Кич и Затык поедут со мной, – отрезал Келвин.

– Я помогу тебе, – пообещал одноглазому разбойнику Темьян.

– Нет, ты тоже поедешь с нами, – возразил Келвин. – Хватит уже даром мои харчи жрать. Пора отрабатывать. Так что давай, быстро приводи себя в порядок. Встречаемся на конюшне.

14

До городка Бугге было два дня пути. Он стоял у излучины полноводной судоходной реки Белой, и потому сюда стекались купцы из множества областей необъятной Саарии. Собственно весь городок напоминал одну огромную, почти весь год незатихающую ярмарку. Зимой, правда, торговая активность спадала, но по весне, как только вскрывались реки, ярмарка просыпалась, вскипая с удвоенной силой.

Келвин и Мюрр намеревались прикупить кое-какого провианта, одежды, оружия, и потому выехали на двух телегах. Одной правил Темьян, а второй Затык. Рядом с Затыком уселся Кич и начал развлекать приятеля болтовней. Пол и Келвин ехали верхом чуть впереди телег.

Пообедать собирались в небольшой деревеньке под названием Хленка у местного кузнеца, который был старым приятелем Чесмана. Но на подъезде к деревне Мюрр вдруг ощутил беспокойство.

– Ну-ка, Келвин, притормози ребят.

– Что случилось, Пол? – разбойник поднял руку, останавливая телеги.

– Пока не знаю. Поеду вперед, в Хленку, посмотрю, что там да как…

– Поедем вдвоем, – перебил Келвин. Он обернулся к своим людям. – Ждите здесь. Затык за старшего. Сигналы помните?

– Одна огненная стрела – «тревога». Две – «уноси ноги». Три – «срочно требуется помощь». Четыре – «путь чист или отбой тревоги». Пять – «общий сбор», – скороговоркой выпалил Кич, не позволив Затыку и рта раскрыть.

Тот недовольно крякнул, проворчал:

– Куды ты поперек батьки в пекло? Слыхал же, я за старшего, мне и отвечать.

– Да ладно тебе, не ворчи, – отмахнулся Кич.

Затык осуждающе глянул на парнишку, но промолчал. Зато подал голос Келвин:

– Ну и какой из тебя старший, Затык, если ты даже со своим приятелем справиться не можешь? Темьян, старший ты.

Затык побагровел:

– Ни за что! Не позволю, чтобы тупой зверюга мной командовал! – вскипел он, но Темьян положил ему руку на плечо и веско произнес:

– Помолчи пока, браток. Сейчас не время для шуток. Когда тебя спросят, тогда и скажешь.

Урмак сжал разбойнику плечо вроде и не слишком сильно, но Затыка аж перекосило от боли и злости. Он собирался осыпать урмака грязной бранью, но встретился с ним взглядом и передумал. Темьян убрал руку, Затык мрачно потер помятое плечо.

– Еще возражения есть? – спросил Келвин. Он наблюдал за происходящим с напускным равнодушием, но Мюрр знал, что бывший сотник присматривается к урмаку и делает выводы.

– Нет, – буркнул Затык.

– Кич, а у тебя?

Парнишка бросил опасливый взгляд на Темьяна и торопливо замотал головой:

– Э… Н-нет… Нет.

– Отлично. Значит, Темьян старший. Ждите здесь. – Келвин послал коня вперед. Мюрр тенью последовал за ним.

Солнце повисло в зените. Над головой раскинулось чистое синее небо без единого клочка облаков. Было бы жарко, если бы не прохладный северный ветерок. Он налетал легкими порывами, приятно охлаждая кожу.

Деревня лежала на склоне пологого холма. Кузня стояла у подножия, несколько на отшибе от остальных домов, чтобы грохот молота по наковальне не пугал скотину и не тревожил покой остальных жителей. К тому же открытое пламя в горне могло послужить источником пожара. В этом случае даже самый сильный ветер не донес бы огонь до деревни.

Мюрр первым подъехал к кузне, поражаясь непривычной тишине. Обычно в это время его приятель кузнец во всю трудился у горна вместе с двумя сыновьями десяти и тринадцати лет – ковали подковы, грабли и мотыги, затачивали топорища, косы и серпы.

…Труп кузнеца лежал у порога. Судя по остывшему телу, он погиб на рассвете, так и не успев разжечь горн. Больше вокруг не было ни мертвых, ни живых, и лишь из деревни ветер доносил протяжный собачий вой.

Мюрр склонился над телом. Келвин встал рядом, присвистнул:

– Ого! А удар-то нанесен мастерски. Один точный укол прямо в сердце.

– Вот именно, – мрачно подтвердил Мюрр. – Один-единственный и точно в цель.

Он был знаком с кузнецом не один год, знал, что тот некогда служил десятником в армии Саарии, а после ранения поселился здесь. Кузнец слегка прихрамывал на одну ногу, но воинских навыков не утратил. К тому же отличался недоверчивостью и ни за что не подпустил бы к себе чужака. Тем более было странно, что неведомому противнику удалось нанести кузнецу такой удар.

– Его что, застали врасплох? – озвучил Келвин вслух мысли Мюрра. – Убийца кто-то из своих?

– Вряд ли. Взгляни на рану. Она не кажется тебе странной? Какое, по-твоему, оружие могло оставить на теле кузнеца такую глубокую и в то же время крохотную по размеру отметину?

Разбойник помолчал, обдумывая ответ.

– Не знаю такого оружия, – наконец признался он. – Разве что вертел, но тогда порез был бы шире. Может, острая спица? Или необычайно длинное шило.

Мюрр задумался. В некоторых из миров в качестве дуэльного оружия использовались рапиры и шпаги, имеющие длинный и узкий клинок, отдаленно напоминающий спицу. Но в мире Ксантины шпаги не были в ходу, здесь о них и слыхом не слыхивали.

Гости из другого мира? Но чем им помешал кузнец? Где его сыновья? И почему в деревне воют собаки?

– Келвин, давай-ка посмотрим, что творится в деревне.

В Хленке царила смерть. Мужчины и женщины лежали на улице и в избах. Некоторых смерть застала на конюшне или у колодца. На нескольких трупах виднелись следы зубов, словно их терзал дракон или крокодил. Но большинство погибли точно так же, как кузнец – от одного-единственного точного укола в сердце.

– Может, это стрелы такие? Вроде спиц, без наконечников? – угрюмо предположил Келвин. Бывший сотник повидал немало смертей на своем веку, но деревенская бойня потрясла его.

– И где же эти стрелы? Почему не торчат из трупов? Или нападающие забрали все до единой с собой?

– Могли и забрать… – Келвин внимательно разглядывал улицу. – Пол, а куда делись дети? Ты заметил, убиты только те, кому больше пятнадцати-семнадцати лет. А где молодняк? В Хленке же было полно детей! Спрятались? Успели сбежать?

– Или их увели.

– Думаешь, работорговцы?

Мюрр в ответ пожал плечами и предложил:

– Знаешь что, Келвин, зови сюда своих парней. Будем обыскивать деревню. Каждый дом, каждый подпол. Нужно понять, что здесь произошло и куда в самом-то деле подевались дети.

Разбойник кивнул и вытянул из колчана пять обмотанных паклей сигнальных стрел. Пакля была особым способом начинена медной крошкой, которая при поджигании искрилась и придавала зеленый цвет огню. Келвин подпалил стрелы и одну за другой отправил в полет. В небе над Хленкой зажглась россыпь ярких зеленых звезд.

Повинуясь сигналу, Темьян, Затык и Кич вскоре были в деревне.

Келвин поручил Темьяну порыскать по окрестностям.

Урмак принял облик Барса, тщательно обнюхал детские тряпки в избе кузнеца и попытался взять след. В самой Хленке это ему не удалось – запахов было слишком много. Сыновья кузнеца, естественно, постоянно ходили из конца в конец деревни, так что их дух присутствовал повсюду.

Барс покинул деревню и двинулся по кругу, вернее, по спирали, постепенно расширяя границу поиска. Он миновал пашню, пересек луг и вышел к заболоченному озерцу.

Внезапно Темьян уловил запах косули, а вскоре увидел ее воочию. Урмак шел против ветра и двигался настолько тихо, что животное не почуяло его. Несколько мгновений Барс разглядывал косулю, машинально прикидывая, что вот удобная позиция для молниеносной атаки, а потом так же тихо отступил, исчезая в зарослях ивняка.

Едва уловимый запах сыновей кузнеца он почуял, когда вышел к реке, вернее, одному из притоков Белой. Речка была не слишком широкой, зато быстрой – силы воды хватало, чтобы вращать жернова, чем не преминул воспользоваться местный мельник, построив мельницу на ближайшем к Хленке берегу.

Урмак вышел к воде ниже по течению. Выше река делала поворот, исчезая за холмом, так что Темьян видел лишь край крыши мельницы. Легкие порывы ветра приносили искомый запах как раз с той стороны. Только теперь к характерным флюидам детей кузнеца примешивалось множество других, в том числе табака, застарелого мужского пота, сыромятной кожи и металла.

«В мельнице кроме детей есть взрослые. Скорее всего, не деревенские, а воины, – предположил Темьян. – Интересно, кто такие? Надо бы посмотреть на них поближе».

Урмак осторожно двинулся в обход холма и вскоре наткнулся на зримые доказательства присутствия людей: истоптанную траву, сломанные ветки и даже следы на мягкой жирной земле. Следов оказалось множество, большинство от босых детских ног. Взрослые носили обувь. Темьян разглядел отпечатки подбитых гвоздями подошв. «А обувка-то у них странноватая, – отметил урмак. – Мысок не сужается, а расширяется, напоминая гусиную лапу. Это ж какой должна быть нога?»

Но странности на этом не закончились. Рядом с «гусиным» следом четко виднелись отпечатки лап, похожих на драконьи. Темьян в соответствующей личине сам оставлял примерно такие же, разве что чуть побольше. «С ними урмак? – промелькнула удивленная мысль. – Да не один, а как минимум двое».

Барс осторожно двинулся вверх по холму, таясь в тени деревьев. Запах стал сильнее, теперь к нему примешивался привкус огня: запах горящего дерева и дыма. Похоже, воины сделали привал и развели костер, причем расположились они, судя по струящемуся к небу дыму, возле мельницы. Темьян лег на брюхо и пополз, забирая выше по склону. Наконец он рискнул осторожно выглянуть вниз.

Первое, что бросилось в глаза – выложенный по кругу костер. Он очерчивал часть мельничного двора огненным кольцом, а внутри него сидели дети – мальчики и девочки разного возраста. Были даже несколько младенцев, их держали на руках подростки постарше. У всех детей оказались застывшие лица, широко распахнутые остекленевшие глаза. Они сидели неподвижными молчаливыми статуями, и даже младенцы не издавали ни звука.

«Магия, не иначе», – машинально отметил Темьян и перевел взгляд на воинов. Внешне похожи на людей, в широких, длинных, до пят, плащах, так что ног не видно. На головах капюшоны, почти скрывающие лица. В фигурах есть нечто неправильное, но что именно Темьян так и не смог сообразить.

Незнакомые воины находились вне огненного круга и занимались своими делами. Один сидел на поваленном дереве и ел нечто, похожее на вяленое мясо, запивая жидкостью из фляги. Двое ходили вдоль обода огня и делали пасы руками. Урмак заметил, что кожа у них необычного зеленовато-серого цвета.

Из мельницы доносился какой-то шум. «Там кто-то есть», – предположил Темьян и снова обшарил взглядом видимую часть мельничного двора, надеясь разыскать Драконов-урмаков. Но вместо знакомой грациозной коричневато-зеленой фигуры он увидел кое-кого другого…

…Вначале Темьян принял его за ящерицу-переростка. Вытянутая, почти в руку длиной, челюсть. Приплюснутый массивный лоб. Короткая шея. Круглое бочкообразное тело со сложенными крыльями. Широкие драконьи лапы и длинный, как у ящерицы, хвост. Вместо чешуи ороговевшая, бугристая кожа, больше похожая на панцирь. В общем, пародия на дракона – страшная и жалкая одновременно.

Тварь сидела у мельницы, прикрыв веки, и вроде как дремала, но вдруг оживилась, словно почувствовала взгляд Темьяна – завертела головой, разинула пасть и стрельнула острым раздвоенным языком, будто пробовала воздух на вкус. Глаза твари при этом почему-то оставались закрытыми. Она издала негромкий приглушенный клекот. Один из воинов вопросительно посмотрел на нее и что-то сказал на незнакомом языке.

Урмак поспешил отступить. «Надо вернуться в Хленку и рассказать обо всем Келвину», – мудро решил Темьян.

15

– Говоришь, сапоги как гусиные лапы? – переспросил главарь разбойников и повернулся к Чесману: – Пол, ты слыхал что-нибудь про таких?

Тот помедлил с ответом. Темьяну показалось, будто контрабандист узнал описание, но не хочет говорить об этом вслух.

Вообще, Пол Чесман вызывал у Темьяна смешанные чувства. С одной стороны было в этом контрабандисте нечто опасное, угрожающее. В нем таилась скрытая сила, даже силища, да такая, что урмаку не хотелось бы иметь его в числе своих врагов. С другой стороны, Темьян ощущал к этому непростому, замкнутому и нелюдимому человеку какое-то странное сродство, глубокую симпатию, которая могла перерасти в хорошую дружбу, если бы Пол не держался так отстраненно и холодно, словно Темьян вызывал у него стойкую неприязнь.

С самого первого дня, когда урмак очнулся на лесном хуторе, он то и дело ловил на себе странные, изучающие взгляды Чесмана. Иногда в них сквозило какое-то непонятное ожидание, а порой читалась горькая ненависть.

Поразмыслив, Темьян отнес такое отношение на счет своей расы – многие люди ненавидели и боялись урмаков, видя в них тупых кровожадных зверюг. Видимо, Пол Чесман был как раз из их числа.

– Пол, ты чего молчишь? – в отличие от Темьяна Келвин был с Чесманом на дружеской ноге. Вот и сейчас он бесцеремонно пихнул задумавшегося контрабандиста в бок. – Ты встречал гусиногих уродов раньше?

– А?.. Н-нет… Но это и неважно. Келвин, у нас гости.

– К амбару! Занимаем круговую оборону! – скомандовал Келвин, но Пол Чесман перебил его:

– Нет! Это не враги.

– А кто?

– Белые волшебники. А если точнее, боевые маги Живицы, – откликнулся незнакомый голос, и вскоре на улице один за другим стали возникать люди, будто появлялись из ниоткуда.

Темьян раньше уже сталкивался с белыми волшебниками, вернее с одним из них – Пирсом Шатубой, поэтому знал об их умении сворачивать и разворачивать пространство не понаслышке. Кич же, как и подоспевший Затык, смотрели на появление незнакомцев, разинув рот. Келвин и Чесман не проявили особых эмоций – то ли уже сталкивались с «повелителями пространства», то ли просто хорошо умели владеть собой.

Магов оказалось пятеро. Облачены в одежду свободного покроя коричневато-зеленого цвета. На ногах сапоги из мягкой кожи, на поясе мечи, в руках короткие посохи с жемчужного цвета матовыми камнями в навершиях.

– А разве маги Живицы ходят не в белом? – не удержался от удивленного восклицания Кич.

– Боевые – нет. Разве что в городе или во время публичных торжеств, – откликнулся один из незнакомцев. Он хмыкнул. – Хороши бы мы были в белом среди полей и лесов! – Маг окинул разбойников внимательным взглядом. – Не спрашиваю, кто вы такие… Это не наше дело… А вот про гусиногих расскажите-ка поподробнее.

Темьян взглянул на Келвина, спрашивая разрешение. Тот кивнул.

– Они в мельнице, вместе с детьми, – урмак подробно рассказал обо всем.

– Сколько их всего?

– Я видел троих, но, возможно, больше… Мне показалось, они чего-то ждут. Или кого-то.

Маги переглянулись, и тот, кто вел разговор, командир боевой пятерки, сказал:

– Спасибо за сведения, ребята. А сейчас вам бы лучше убраться отсюда куда подальше. Остальное наше забота.

Келвин согласно наклонил голову и махнул своим людям:

– Уходим.

Кич, Затык и Темьян направились к телегам. Пол Чесман тоже подошел к своему коню, но в седло не сел, делая вид, что проверяет подпругу, а сам искоса поглядывал на магов Живицы. Те как раз приступили к осмотру ближайшего трупа, указывали на странную рану и тихонько переговаривались.

– Ты чего, Пол? – шепотом спросил Келвин. – Хочешь остаться?

– Не хочу, но боюсь, что придется. – Мюрр поморщился и едва заметно кивнул в сторону магов. – Похоже, они не представляют, с кем имеют дело.

– А ты представляешь?

– К сожалению, да.

– Так расскажи им.

– А как я объясню, откуда знаю это? Или ты предлагаешь объявить во всеуслышание, что я Проклятый?

– Нет, конечно. – Келвин задумался. – А эти гусиногие действительно так опасны?

– Смертельно опасны. Причем даже для меня. Но главное, нельзя допустить, чтобы они увели с собой детей.

– Тогда остаемся. Попробуем все же поговорить с магами. – Келвин решительно направился к «повелителям пространства». – Господа, мы хотим предложить вам помощь в этом деле.

– Вы еще здесь? – командир пятерки холодно взглянул на разбойника. – У вас есть ровно сто биений сердца, чтобы убраться отсюда. Если по истечении этого времени вы попадетесь мне на глаза, буду считать вас сообщниками гусиногих со всеми вытекающими последствиями. Я ясно выражаюсь?

– Вы обратили внимание, что всех жителей убивали одним-единственным ударом в сердце? Причем заставали врасплох, словно… появлялись из ниоткуда… прямо как вы сейчас, – торопливо заговорил Пол Чесман. – Возможно, гусиногие тоже умеют сворачивать-разворачивать пространство.

– Это невозможно! – отрезал маг. – Искусство повелевать пространством доступно только белым волшебникам. Или ты намекаешь, что гусиногие – одни из нас?!

– Но ведь Белые Башни стоят в разных мирах, – осторожно вставил Келвин. – Возможно, в одном из них и живут гусоногие.

– А их твари? – вновь вмешался Мюрр. – Они летают, то есть могут атаковать с воздуха. К тому же, кто знает, какие еще у них способности. Я слышал, в одном из миров есть летающие зверюги, которые…

– У вас осталось ровно пятьдесят биений сердца. – Маг Живицы многозначительно направил на Келвина посох. Камень в навершии постепенно начал наливаться светом, извещая о присутствии магии.

– Мы уходим. – Мюрр-Чесман попятился, увлекая за собой Келвина. – Только подумайте о моих словах. Те летающие твари умеют парализовать взглядом…

– А ну, стоять! – Маг сделал шаг к Мюрру. – Откуда ты знаешь так много про гусиногих?

– Я не знаю. Только предполагаю из того, что увидел в деревне. Здесь проживало несколько сотен человек. Так почему никто из них и не подумал защищаться? Мы не нашли следов борьбы…

– А про парализующих взглядом откуда знаешь? – перебил маг.

– Слышал байку на постоялом дворе.

– Врешь! Ты арестован. И вы все! – заявил командир пятерки.

Белые волшебники дружно вскинули посохи, собираясь наложить на разбойников сковывающее заклятие, но тут Темьян сделал шаг вперед и выкрикнул:

– Пирс Шатуба!

– Что? – Маги переглянулись. – Какое имя ты назвал?!

– Пирс Шатуба, – уже тише повторил Темьян. Он приблизился к командиру пятерки и что-то скороговоркой зашептал ему на ухо.

Маг выслушал и явно расслабился. Посмотрел на урмака с доброжелательной улыбкой:

– А ты, видать, Пирсу-то не чужой, раз он назвал тебе слово-ключ, известный лишь посвященным. Не сын его часом?

– Нет. Он мой наставник в ратном деле и… друг, – честно ответил Темьян.

– Тебе повезло, парень. О таком наставнике можно только мечтать, – с ноткой зависти откликнулся маг. – Он ведь в Живице был не последним человеком. Если б захотел, мог и архимагом стать. Но Пирс отказался от карьеры ради… ну, ты знаешь. Или не знаешь?

– Ради Соланны.

– Верно. Ладно, будем считать, что ты свой. А они? – «повелитель пространства» посмотрел в сторону остальных разбойников. – Поручиться за них можешь?

– За каждого, – твердо ответил Темьян.

– Ладно, – повторил белый маг и поманил пальцем Мюрра-Чесмана. – Так что ты там говорил о летающих тварюгах?

16

Белые маги Живицы – «мастера жизни и повелители пространства» – знали о других мирах гораздо больше остальных местных жителей, сами много путешествовали и умели отслеживать все открывающиеся на Ксантине межмировые порталы.

Обычно маги-наблюдатели из числа волшебников Живицы лишь фиксировали такое событие в специальном журнале, но портал в районе деревни Хленки вызвал у них особый интерес. Эти межмировые ворота распахнул никто иной, как рисл или «открывающий порталы» – полуразумное создание междумирья. Рислы встречались чрезвычайно редко, но хорошо приручались и охотно отворяли для своего хозяина портал в любой из миров, в какой он только пожелает.

Архимаг Живицы очень хотел заполучить такого рисла и потому послал на его поимку лучшую пятерку боевых магов.

Командир пятерки Донатан Линг понимал, что у рисла, скорее всего, уже есть хозяин. Линг должен был вначале попытаться выкупить «открывающего», а если не выйдет, отнять силой. Но бойня в Хленке и пропажа детей изменила планы – Линг принял решение начать сразу с силового варианта.

Едва взглянув на Келвина и его людей, маги Живицы поняли, что перед ними обычные местные разбойники. Один из магов перемигнулся с командиром: дескать, будем арестовывать? Но Линг отрицательно покачал головой: пусть с ними саарская стража разбирается, а у нас здесь дело поважнее.

Слишком обширные познания Чесмана изменили было решение Линга, но имя Пирса Шатубы и слово-ключ, то есть своеобразный пароль белых магов, сделали свое дело – Донатан согласился все же принять помощь этих людей. Теперь боевой маг был не совсем уверен, что перед ним разбойники. «Если они все же и разбойники, то очень необычные», – сделал вывод Линг и посмотрел на Темьяна:

– Ты урмак?

– Да.

– Пойдешь с нами. Поможешь. А остальные, – он оглядел Келвина, Чесмана, Затыка и Кича. – Маги среди вас есть?

– Нет, – за всех ответил Келвин.

– Тогда лучше останьтесь здесь. Не лезьте на рожон.

Боевая пятерка магов в сопровождении Темьяна двинулась к мельнице.

Пол Чесман хмуро посмотрел им вслед. Келвин перехватил его взгляд:

– Думаешь, «белые» не справятся с «гусиногими»?

– Тут все зависит от того, кого больше. Если их поровну, то и шансов на победу пятьдесят на пятьдесят. Пошли потихоньку следом. Раньше времени в бой не полезем, а подстраховать на всякий случай подстрахуем.

17

Темьян вновь принял облик Барса и первым отправился к мельнице. Донатан Линг велел ему провести разведку и убедиться, что гусиногие не тронулись с места.

Так и оказалось. Дети все еще сидели внутри огненного кольца. Двое гостей из другого мира устроились на поваленном дереве, один дремал, другой ел. Больше никого видно не было, в том числе и той крылатой твари – то ли спряталась в мельницу, то ли отошла куда-то по своим делам.

Урмак вернулся с докладом к Лингу.

– А ты уверен, что они не выставили дозор? – переспросил командир боевой пятерки.

– Не видел никого, хотя обошел мельницу по кругу, – ответил Темьян.

– Странно.

– Наверное, это и не воины вовсе, – высказался один из боевых магов.

– Ага, они скоморохи с ярмарки, – ехидно ухмыльнулся Линг. – Вот только как же им удалось перерезать всех деревенских увальней, а?

– Вот именно что деревенских, – упорствовал волшебник.

– Ну, маги-то среди гусиногих точно есть, иначе не сплели бы огненное кольцо.

– Не все маги – воины, – стоял на своем волшебник.

– Может, ты и прав… – с сомнением протянул Линг. – Попробуем застать их врасплох. Возможно, они и впрямь расслаблены и не ждут нападения. И все же, парни, будьте начеку. Может статься, это ловушка…

18

– Пол, а тебе не кажется странным, что эти гусиногие ведут себя так беспечно? – заговорил Келвин. Они вчетвером: с Чесманом, Кичем и Затыком, как раз вышли к подножию холма, за которым стояла мельница, и с которого Темьян в первый раз проводил разведку. – Смотри, какая удобная позиция. Я бы обязательно посадил сюда дозорного, а еще лучше пару стрелков. Они держали бы под контролем и мельницу, и дорогу к ней. А гусиногие этого не сделали. Почему?

– Потому что им не нужен холм, – Мюрр поднял голову и посмотрел на небо. В вышине черной точкой кружила какая-то птица. – У них есть наблюдательная позиция получше.

Келвин тоже посмотрел на небо.

– Это их дозорный?

– Да. Похоже, нас обнаружили уже давно – как только мы вошли в деревню. И появление белых магов засекли, так что гусиногие прекрасно знают, что к ним направляются гости…

19

Пятерка боевых магов действовала слаженно. Они давно успели сработаться вместе, и теперь каждый четко знал свою задачу.

Сам Линг выступал в защите и наблюдении – прикрывал каждого из группы «Щитом Жизни», и в то же время осматривал местность магическим взглядом, пытаясь выявить малейшие колебания пространства, сопровождающие мгновенные перемещения гусиногих.

Три боевых мага играли роль нападающих – плели атакующие заклинания, чтобы поразить врага, как только он будет обнаружен.

Последний маг держался чуть позади, готовясь выступить в роли резерва или целителя – по необходимости. Если бы понадобилось, он мог прямо во время боя исцелять мелкие ранения товарищей или делиться с ними собственной магической силой.

Темьяну Линг приказал обернуться Драконом и держать летающих тварей, которых предположительно было две.

Но проверенная расстановка сил в данном случае не помогла. Враг зашел сзади – целитель подвергся нападению первым. Гусиногий внезапно появился у него за спиной, вынырнув прямо из воздуха, и нанес удар. «Щит Жизни» дрогнул, но выдержал. Целитель с разворота послал огненный шар. Промахнулся. Зато успел среагировать один из атакующих белых магов – ударил «Призрачным копьем», послав его прямо через плечо целителя. Копье вонзилось точно в цель. Гусиногий захрипел и повалился навзничь. Капюшон слетел с головы, плащ распахнулся…

– Вот так-так! – присвистнул от удивления целитель.

В госте из другого мира смешались черты человека и ящера. Безволосая, покрытая бугристым панцирем голова и в то же время почти нормальное человеческое лицо. Обычные руки с пятью пальцами – и гибкий хлыстообразный хвост. Вернее, гибкой была только половина хвоста, вторая же напоминала длинный, узкий, костяной клинок. Похоже, именно хвост и являлся тем самым загадочным оружием гусиногих.

– Колебание пространства на полдень! – завопил Линг, предупреждая товарищей о приближении врага. – Еще два на восход! Три на закат!..

Гусиногие появлялись сразу со всех сторон. Наносили удар и исчезали. Их оказалось как минимум вдвое больше, чем боевых магов Живицы, которых спасало лишь то, что они и сами умели сворачивать пространство.

Парящему высоко в небе Дракону-Темьяну казалось, что фигурки на земле под ним играют в салочки. Вот магам Живицы повезло «осалить» еще двоих гусиногих, но тут же захрипел и упал на землю один из белых волшебников.

К нему бросился целитель, склонился, торопливо поводя посохом, плетя сеть лечебного заклинания. Но тут ему в спину с неба ударила молния – в заварушку вступила одна из летающих тварей, которых Темьян про себя окрестил летягами.

Урмак пропустил ее приближение – тварь видно тоже умела сворачивать пространство, потому что еще мгновение назад она летала высоко в небе и казалась крохотной точкой, но внезапно возникла внизу, возле самой земли, и нанесла удар по целителю. Молния твари оказалась слабенькой, она разбилась о «Щит Жизни», не причинив белому магу вреда.

Целитель тут же развернулся в сторону опасности и посмотрел на источник атаки. Встретился с тварью взглядом… И тотчас застыл, парализованный. Теперь его тело неподвижностью напоминало статую.

Летяга вознамерилась добить мага и снова плюнула молнией. На этот раз «Щит Жизни» не выдержал – разлетелся с громким хлопком. Тварюга ринулась на неподвижного мага, щелкая зубастой пастью.

К счастью, Темьян успел вовремя. Он ударил летягу сверху, вонзая кинжальной остроты когти в панцирь врага. Когти Дракона пробили не слишком крепкую броню летяги. Брызнула зеленоватая кровь, тварь завопила, забила крыльями, пытаясь развернуться и зацепить взглядом урмака, но Темьян ей такой возможности не дал – дохнул огнем. Пламя окутало летягу, но сразу погасло, не найдя подходящей пищи на растопку – панцирь тварюги оказался негорючим.

Вражина умудрилась вывернуться из когтей Дракона, пожертвовав изрядными кусками мяса со своей спины.

Темьян взмахнул крыльями, создавая шквальный ветер. Порыв отбросил летягу к земле с такой силой, что от нее не осталось бы и мокрого места, если бы она врезалась в поверхность. Но тварь в последний момент успела свернуть-развернуть пространство и оказалась высоко над землей – вне досягаемости урмака.

Темьян прикинул, не броситься ли в погоню, но тут же отказался от этой мысли. Ему все равно не угнаться за умеющей играть с пространством тварью. Лучше остаться летать над мельницей, где все еще продолжался бой.

Урмак глянул вниз. Целитель лежал на земле, а из раны у него на груди хлестала кровь. Пока Темьян сражался с летягой, один из гусиногих успел нанести удар по парализованному беззащитному магу.

Теперь из белой пятерки в живых оставались трое, включая Линга. А гусиногие могли выставить семь бойцов, это если не считать двух летающих тварей.

Поразить людей-ящеров оказалось не так-то просто. Верткие, с отменной реакцией они к тому же владели неплохой магией защиты. А летяги так и вообще казались неуязвимыми.

Несколько раз Темьян-Дракон пытался догнать летающую тварь, но она легко уходила от преследователя, просто-напросто растворяясь в воздухе и возникая вновь на приличном расстоянии от урмака. Темьян едва не выл от бессилия.

Белым магам на земле тоже приходилось несладко. Они стояли посреди мельничного двора, спина к спине, и отслеживали малейшие колебания пространства.

Внезапно человек-ящер вынырнул из воздуха на расстоянии всего трех шагов от Линга и взмахнул гибким, как хлыст, хвостом с острой костяной шпагой на конце. Линг парировал удар мечом и тут же перешел в контратаку, намереваясь отсечь противнику хвост. Гусиногий защитился магическим щитом и отступил вправо, а на его месте внезапно появилась летяга. Линг чудом успел закрыть глаза. А вот стоящий по правую руку от него белый маг оказался не так расторопен…

Взгляды мага и летающей твари встретились.

Белый маг окаменел. Он был еще жив, но абсолютно беззащитен. Один из гусиногих попытался добить его, но тут вмешался Линг.

Не раскрывая глаз, он веером выпустил пучок жалящих молний, пытаясь зацепить одновременно и гусиногого, и летягу. Раздался визг – видно одна из молний попала в цель. Линг осторожно приоткрыл глаза… Но был вынужден закрыть их вновь. Теперь обе летяги то и дело выныривали возле белых магов, надеясь зацепить их взглядами. А как только маги закрывали глаза, тут же возле них возникали гусиногие и атаковали своими хвостами-шпагами или боевыми заклинаниями. Белым магам пришлось сражаться вслепую.

Один из ударов костяной шпагой пробил Лингу бок. Командир пятерки громко застонал. Его товарищ услышал и закричал:

– Линг, нужно переходить! Иначе сейчас ляжем все!..

Командир ответил не сразу. Он думал о том, что их парализованный товарищ еще жив. Пока они рядом с ним, могут хоть как-то защитить его, а если переместятся, ему конец.

– Линг! – снова завопил белый маг.

– Переходим, – принял решение командир.

Два белых мага растворились в воздухе. Третий, парализованный, остался на месте. Гусиногий тотчас возник рядом с ним и взмахнул хвостом, нанося ему короткий точный удар прямо в сердце…

20

– Хана беленьким, – Кич нервно покусывал травинку, наблюдая за боем с холма. – Келвин, может, пора валить отсюда? А то эти твари щас всех белых положут, а опосля и нами займутся.

– А дети? – хмуро возразил Затык. – Оставить пострелят на потеху гусиногим уродам?

– Да на кой Ротран «ящерам» эти сопливцы сдались? – удивился Кич.

– Они их берут на прокорм своей королеве, – пояснил Пол Чесман. – У гусиногих колония, как у пчел. Есть и матка типа пчелиной – та самая королева. Чтобы размножаться, ей требуется человеческое мясо. Лучше малолеток. У них… хм… мясо нежнее. Поэтому время от времени гусиногие совершают набеги на человеческие миры и забирают тридцать-сорок детей.

– Ты-то откуда знаешь? Из баек на постоялом дворе? Там такое наплетут… – Кич скорчил выразительную гримасу.

– Это не байки. Это правда.

– Да с чего ты взял? – вспылил Кич. – Говоришь так, будто сам побывал в гостях у гусиногих и видал, как ихняя королева детишек жрет.

– Может, и видал. Могу рассказать, если хочешь, – Чесман взглянул разбойнику в глаза. – Начинает она с самых маленьких. Перемалывает их вместе с косточками. У нее пасть размером с сарай. А зубы, как мельничные жернова. Когда она детишек жует, такой хруст стоит…

– Хватит! – Кич содрогнулся и поспешно отвел взгляд. «Бр-р-р… Странный этот Чесман. Никогда не поймешь, шутит он или говорит всерьез».

В отличие от молодого разбойника, Келвин сразу понял, что Мюрру не до шуток. Человеческие дети действительно предназначались на убой.

Келвин оглядел двор. Два оставшихся в живых белых мага исчезли. Судя по всему, гусиногие не стали преследовать их – все семь людей-ящеров остались возле окруженных огненным кольцом детей.

– Как бы так их выманить с мельничного двора, – задумался Келвин. – Отвлечь бы чем-то сволочей, тогда можно по-тихому умыкнуть пострелят.

– А как же огненное кольцо? – засомневался Кич. – Оно же магическое.

– Его может погасить Темьян, – вмешался Мюрр и посмотрел на кружащуюся в небе крылатую фигуру. – Огненное дыхание Дракона-урмака сорвет защиту с заклинания.

– Огонь можно погасить огнем? – не понял Келвин.

– Да, – коротко ответил Мюрр. – Вот только как подать знак Темьяну, чтобы он спускался к нам?

– А сигнальные стрелы на что? – хмыкнул Келвин. – Я сейчас позову его сюда. Значит так, действуем нахрапом, в наглую, авось проскочит. Темьян с неба атакует гусиногих, затем снимает кольцо вокруг детей. Кич и Затык подгоняют к мельнице телеги. Мы хватаем ребятню и уносим ноги…

– От врага, который умеет играть с пространством? – Мюрр с сомнением покачал головой. – Гусиногие догонят нас в два счета!

– И что же делать?

Мюрр несколько мгновений молчал, что-то прикидывая, а потом предложил:

– Гусиногих я беру на себя. Выманю их из мельницы. Тогда вы не мешкайте, подгоняйте телеги и увозите детей.

– И с какого такого перепугу «ящерам» из мельницы-то уходить? – засомневался Затык.

Вместо ответа Пол Чесман подмигнул разбойнику и побежал вниз с холма, посоветовав напоследок:

– Ни в коем случае не смотрите летающим тварям в глаза. Если вдруг что, сразу зажмуривайтесь, да покрепче.

21

Расчет Мюрра был безошибочен и прост. Что для пришельцев из другого мира важнее захваченной добычи? Ответ лишь один: рисл. Существо, которое способно открывать межмировые туннели, а стало быть, единственная возможность для гусиногих вернуться домой. Если захваченные дети для людей-ящеров будут потеряны – нестрашно. Всегда можно пленить новых. А вот рислы на дороге не валяются. Их очень трудно найти. Так что, выбирая между детьми и рислом, гусиногие не станут долго колебаться.

Мюрр еще с холма заметил небольшое темное облачко, скучающее возле плакучей ивы на берегу реки. Это и был «открывающий порталы» или рисл.

Пол Чесман осторожно вышел к реке, таясь в прибрежных зарослях и цепко оглядывая окрестности. Он не сомневался, что рисла будут охранять. Но гусиногих поблизости не оказалось. «Странно… Хотя… Ну, я и балда! Все время забываю, что у них есть наблюдатель получше, – Мюрр задрал голову к небу и быстро обнаружил в вышине маленькую черную точку. – Летающая тварь! Именно она и приглядывает за рислом».

Не выходя из зарослей, Чесман свернул язык трубочкой и начал издавать негромкие пощелкивающие звуки. Облако на берегу встрепенулось и подалось к Мюрру. Тот выдал еще один набор щелкающих звуков. Рисл ответил быстрой трещоткой и доверчиво приблизился к Чесману.

– Имя есть? – прощелкал на языке рислов Мюрр.

– Тхщ, но люди прозвали Тох.

– Эти люди плохие – они не знают языка рислов. Тебе самому приходится учить их язык. Лучше будь со мной. Я говорю как ты и отлично представляю, что именно тебе нужно.

– Но с ними весело, – засомневался рисл. – И они кормят меня радужным нектаром.

– Ерунда, – презрительно скривился Мюрр. – Если будешь со мной, попробуешь солнечную амброзию. Очень вкусно! – он причмокнул языком и закатил глаза, демонстрируя необычайные вкусовые качества нового яства.

– Солнечную амброзию? – темное облако затрепетало от предвкушения.

– Да. Если твоим хозяином стану я, каждый день ты будешь получать очень много вкусной солнечной амброзии. Согласен?

– Конечно! Будь моим хозяином! – Рисл доверчиво подался к Мюрру. – Скорее за солнечной амброзией!

– Чуть позже. Сначала я должен разобраться с твоими прежними хозяевами. Ты же знаешь, они не дадут нам так легко уйти.

– Это точно, – загрустил рисл. Тысячелетнее существо с интеллектом пятилетнего ребенка давно привыкло, что за него ведутся бои не на жизнь, а на смерть, и оно достается победителю. – А ты сможешь справиться с ними?

– С твоей помощью – да, – вкрадчиво заговорил Мюрр. – Если ты позволишь взять у тебя несколько искр…

– Мне же будет больно! – по облачному «телу» рисла заметались разноцветные волны, что означало крайнюю степень недовольства.

– Совсем чуть-чуть, – возразил Мюрр. – Я возьму всего несколько искорок. И сделаю это так быстро, что ты даже не успеешь ничего почувствовать. Разве что один короткий укол… А потом у тебя будет очень много солнечной амброзии!

– Ну, не знаю…

– Солнечная амброзия… Это самое вкусное, что только есть на свете. Я знаю место, где ее целое озеро. Как раз направляюсь туда. Хотел поделиться ею с тобой. Но если ты не хочешь… Тебе надо-то потерпеть всего чуть-чуть. Мгновенный, почти незаметный укол! Но раз ты отказываешься… Что ж… К озеру с амброзией я пойду один, – Мюрр развернулся, делая вид, будто собирается уходить.

– Погоди! – заволновался рисл. – Ты говоришь, что сделаешь все быстро?

– Мгновенно, – пообещал Мюрр.

– Тогда я согласен. Бери искры.

Пол Чесман сделал неуловимо быстрое движение рукой – погрузил ее по локоть в тело рисла и тут же выдернул обратно.

– Ой! – пискнул рисл.

– Вот и все. – На ладони Мюрра блестели и переливались несколько крохотных темных звездочек, будто осколки черных бриллиантов. – Ну, что? Было больно?

– Почти нет, – признался рисл.

«Полдела сделано, с открывающим я договорился, – удовлетворенно прокомментировал про себя Мюрр. – Остался сущий пустяк – завалить семерку не самых плохих бойцов и двух летающих тварей. Зато теперь я смогу обезопасить себя от магии гусиногих, а это уже половина успеха».

Искры, которые он выпросил у рисла, имели одно очень полезное свойство. Если их правильно распределить на живом существе или на каком-нибудь предмете, например, на щите, двери дома, колчане со стрелами и тому подобном, то этот предмет или существо становились абсолютно невосприимчивыми к направленным на них боевым заклинаниям.

О таком свойстве искр, из которых собственно и состояли рислы, почти никто не знал. Но Мюрр не зря потратил без малого три сотни лет на изучение «открывающих порталы». Теперь знания пригодились.

Одну из искорок Мюрр прижал ко лбу, подождал мгновение, а затем убрал руку. От звездочки не осталось и следа, разве что легкий холодок на коже.

Еще две искрящиеся капельки Чесман распределил на запястьях, две на голенищах сапог. Последнюю поместил на куртку в районе груди, точно над сердцем.

– Все, от магии гусиногих я защищен. Стрелкового оружия, насколько я знаю, у них нет, так что издалека они меня теперь не достанут. Помашемся в ближнем бою. Будем играть с ними на равных, – Мюрр обнажил парные клинки, изготовленные лучшими оружейниками мира Ксантины.

– На равных? – засомневался Тхщ. – Их же много, а ты один.

Мюрр коротко хохотнул и подмигнул рислу. Повторил:

– Мы будем с ними на равных. Почти… Проблему составляют только летяги. Эх, жаль, что против их парализующего взгляда твои искры не помогут.

– Не помогут? – огорчился рисл.

– Ничего. Здесь тоже можно кое-что предпринять…

Чесман достал платок, сложил в виде повязки, примерился завязать глаза, а потом убрал в карман.

– Тхщ, – окликнул он рисла, – уходим. Не отставай.

Уже больше не прячась от летающего вражеского наблюдателя, Чесман вышел на берег, поудобнее перехватил парные мечи и побежал вдоль реки, удаляясь от мельницы. Рисл с готовностью последовал за ним.

Магический удар гусиногого застал Мюрра, когда он отбежал от мельницы почти на четверть лиги. Сиреневая молния коснулась спины Чесмана, но тут же растеклась бессильным облачком, не причинив вреда – защита из искорок рисла работала исправно, отражая боевые заклинания. Бил гусиногий на расстоянии, не спеша приближаться, поэтому Мюрр не счел нужным останавливаться, продолжал бежать, не сбавляя шага. Он хотел отвести врагов от мельницы как можно дальше.

Еще несколько молний и огненных шаров задели его голову и разные части тела, прежде чем гусиногие осознали тщетность своих попыток.

Наконец первый из врагов появился за спиной Мюрра и попытался пронзить его шпагой-хвостом. Чесман ушел от удара мягким кошачьим движением, перекатился через плечо и сделал ответный выпад, не вставая с земли. Острый стальной клинок снизу вверх пробил живот гусиногого. Человек-ящер оказался будто насаженным на вертел. Он захрипел и часто-часто задышал, затуманившимся взором глядя на своего убийцу. Гусиногий не падал на землю только потому, что его держал меч Чесмана.

Внезапно волосы на голове Мюрра взъерошил легкий ветерок. Именно такой обычно появлялся при резком разворачивании пространства. Чесман тут же выдернул из мертвого тела меч, вскочил на ноги и мгновенно развернулся в сторону нового врага.

Но этот гусиногий не спешил нападать. Он предпочел переговоры.

– Ты кто? – спросил человек-ящер на ломанном саарском.

– Я тот, кто ел вашу королеву! – с вызовом произнес Мюрр самое страшное ругательство из мира гусиногих. Его слова были настоящим святотатством.

Лицо человека-ящера перекосила ненависть. Движение смертельно-опасного хвоста было настолько быстрым, что только тысячелетний опыт Мюрра помог отбить его.

«А он отличный боец! – с невольным уважением отметил Чесман и тут же поправился: – Был…»

Оба меча Мюрра поразили гусиногого одновременно. Один клинок, подлиннее, перерубил шпагу-хвост, а второй, покороче, вошел между ребрами, поражая сердце.

– Тебе не повезло, приятель, нарваться на меня. Любого смертного ты порвал бы в лоскуты, – пробормотал нечто вроде отходной молитвы Мюрр. – Однако если и остальные пятеро «ящеров» проявят такое же мастерство, мне мало не покажется. Особенно, если из-за летяг придется вести бой вслепую… А вот, кстати, и они…

Мюрр едва успел смежить веки – прямо из воздуха в нескольких шагах от него вынырнула летяга и попыталась зацепить своим парализующим взглядом.

Не открывая глаз, Мюрр подхватил с земли обрубок хвоста-шпаги гусиногого и метнул, будто копье, в летающую тварь. Летяга взвизгнула. Чесман ощутил движение воздуха и понял, что тварь предпочла сбежать, свернув пространство.

Мюрр приоткрыл глаза. Летающей твари и след простыл. Своего импровизированного копья он так же поблизости не заметил и решил, что зацепил летягу, хоть и не насмерть. «Похоже, шпага у нее в теле застряла. Значит, летающих тварей по-прежнему две. И пять гусиногих. Ничего, справлюсь. Только надо бы занять более выгодную позицию для боя».

– Тхщ, подожди меня здесь, – торопливо попросил Мюрр, а сам бегом припустился к растущему неподалеку ветвистому одинокому дереву. Широкий ствол позволит худо-бедно прикрыть спину, а густая крона помешает летягам атаковать сверху.

Мюрр поспешно завязал платком глаза и приготовился встречать гостей.

Гусиногие не заставили себя долго ждать. Судя по ощущениям и звукам, пространство развернулось трижды, но пришельцы не торопились нападать. Вначале люди-ящеры попытались снова договориться с рислом, но тот уперся: дескать, у меня теперь другой хозяин, и пока он жив, останусь с ним.

– Значит, новый хозяин сдохнет, – решили гусиногие.

Вокруг Мюрра засвистели хвосты-шпаги. Он завертелся, отбивая атаки.

Постепенно все больше гусиногих собиралось возле Чесмана. Причем их оказалось не пятеро, а раза в три больше. Видно подошла вторая группа. «Так вот кого они ждали в мельнице, – догадался Мюрр. – Похоже, я переоценил свои силы. Вернее, с пятеркой я бы справился наверняка, но с такой оравой… Да еще вслепую… Если бы я мог хотя бы снять повязку с глаз! Одно хорошо – они не могут атаковать одновременно со всех сторон, им очень мешает дерево».

Это поняли и сами гусиногие, решив устранить препятствие. Магические молнии раз за разом вонзались в древесный ствол, срубая его не хуже топора дровосека. И вот настал момент, когда дерево рухнуло, едва не придавив под собой Мюрра.

Положение Чесмана сразу ухудшилось. Атаки пошли со всех сторон, а над головой защелкала зубастой пастью летяга, пытаясь откусить Чесману голову. Хорошо хоть летающая тварь была одна. Куда подевалась вторая, Мюрр не знал.

Чесман вертелся волчком, отражая и нанося удары вслепую. Он весь обратился в слух. Буквально кожей чувствовал малейшие колебания воздуха, различал дыхание врагов, шелест крыльев летяги. Несколько раз его мечи пронзали тела врагов. Но и напряжение от него потребовалось неимоверное. Для смертного контрабандиста Пола Чесмана бой шел на пределе человеческих сил.

«Если бы я только мог снять с глаз повязку!» – отчаянно помечтал Мюрр. Но летающая тварь над головой делала это абсолютно невозможным…

Тем временем, Келвин убедился, что все люди-ящеры, кроме одного, покинули мельничный двор. Этот остался охранять детей.

Келвин наложил стрелу на лук. Негромко взвизгнула спущенная тетива. Каленый наконечник пронзил шею гусиногого. Он замертво рухнул на землю, так и не успев понять, что же произошло.

Разбойник подал знак Темьяну. Дыхание Дракона и впрямь разрушило огненное кольцо. Затык и Кич подогнали к мельнице телеги и стали быстро рассаживать на них детей, которые все еще находились в магическом трансе. Келвин помогал разбойникам, пытаясь одновременно еще и следить за окрестностями.

Внезапно раздался шелест крыльев – одна из летяг появилась из воздуха в двух шагах от Затыка. Разбойник сейчас держал на руках трехлетнего мальчика, намереваясь посадить его на телегу, и не мог даже выхватить меч для защиты. К счастью, стоял он спиной к летающей ящерице-переростку и потому не встретился с ней взглядом.

– Закрой глаза! Не смотри на нее! – завопил Келвин разбойнику, поспешно вскидывая лук.

Затык машинально зажмурился. Услышал тонкий посвист спущенной тетивы…

Келвин не мог стрелять по глазам летяги, так как стоял от нее сбоку, поэтому был вынужден метить в туловище. Стрела пробила броню и засела в теле твари, но ощутимого вреда ей не нанесла.

Летяга издала торжествующий рев и щелкнула крокодильей пастью, желая откусить Затыку голову. Не успела – отлетела в сторону, отброшенная мощными лапами Дракона. Темьян вмешался очень во время, спасая Затыку жизнь.

Летяга взревела от разочарования и попыталась ускользнуть, свернув пространство, но Темьян не позволил – прижал ее лапами к земле, а его зубы сомкнулись на панцирной шее твари. Броня летяги смялась под мечеобразными клыками Дракона. Брызнула зеленоватая кровь. Тварь зашлась в истошном визге, а крепкие зубы Дракона принялись вырывать из ее тела кусок за куском, дробить хрящи и кости.

Келвин с мечом в руках бросился на помощь Темьяну, но тут же отступил, бормоча:

– Да ты и сам, похоже, справишься.

– Уже. – Темьян брезгливо выплюнул кусок плоти летяги. – Фу! Ну, и мерзкая же у них кровь на вкус!

– А человеческая? – странным тоном спросил Затык. Он так и простоял весь скоротечный бой, зажмурившись и крепко прижимая к себе ребенка. Услышав голос Темьяна, разбойник обернулся, открыл глаза и увидел, как Дракон сплевывает зеленую кровь. – Человеческая вкуснее?

– В сто раз! – с вызовом ответил Темьян и выразительно облизнулся.

Келвин, прищурившись, посмотрел на Затыка, но промолчал.

Вскоре все дети были усажены на телеги.

– Гоните! – велел Келвин Кичу и Затыку. – Темьян! Ты с ними!

– А ты куда? – спросил Затык.

– Поищу, где два оставшихся белых мага. Куда-то они переместились и пропали. Вдруг им нужна помощь? Да и Чесману она не помешает.

– Можно, я к Чесману, а потом догоню телеги? – попросил урмак.

Келвин колебался крохотное мгновение, но потом уступил:

– Ладно. Ты к реке, а я поищу магов.

На берегу все еще кипело сражение. Гусиногим удалось дважды достать Мюрра своими шпагами: в бок и в ногу.

Рана на боку была не опасной, а вот с ногой дела обстояли куда хуже – острый хвост челокеко-ящера пронзил бедро насквозь. Огромным усилием воли Мюрр заставлял себя забыть про боль. И про то, что кровь струится из раны, обильно орошая землю.

Пол Чесман прекрасно понимал, что кровопотеря вот-вот приведет к глубокому обмороку, от которого уже не очнуться, но не мог даже перетянуть ногу жгутом. А уж о том, чтобы подлечиться заклинаниями, и речи не шло – смертный контрабандист и наемник Пол Чесман не имел способностей к магии.

«Надо превращаться в дейва. Иначе погибну», – мелькнула растерянная мысль.

Мюрр попытался одной рукой расстегнуть куртку на груди, чтобы добраться до кожи и стереть узор Чесмана, но едва не получил новое ранение от зашедшего сбоку гусиногого. Пришлось вновь отмахиваться двумя мечами, полностью сосредоточившись на бое.

«Если через сто биений сердца не найду способа стереть с себя узор Чесмана, мне конец. Истеку кровью на радость этим тварям хвостатым. Ох, и быстрые же они, сволочи! И их слишком много! Похоже, я недооценил врага, а такие ошибки во все времена и во всех мирах приводят лишь к одному – к поражению. Да-а… Прав был один мудрец, когда говорил, что каждый, даже самый опытный воин рано или поздно совершает роковую ошибку. Похоже, это мой последний бой… Творец расстроится…»

Внезапно в уши Мюрра ворвался вопль удивления и боли. Кричал один из гусиногих, причем стоял враг довольно далеко, так что Чесман никак не мог ранить его.

«Никак пришла подмога?! – обрадовался Мюрр. – Келвин?»

Звуков посторонней схватки стало больше. Коротко взревела летающая тварь и тут же забулькала, словно захлебнулась собственной кровью.

«Неужто летяге конец?!» – Мюрр торопливо сбросил повязку с глаз и зашарил взглядом в поисках летающего врага.

Неподалеку на мелководье дымились куски порубленного мяса, в которых лишь с большим трудом можно было распознать ящерицу-переростка. А на берегу стоял обернувшийся Пауком Темьян. Он воспользовался тем, что гусиногие полностью сосредоточились на Мюрре, затаился в прибрежных кустах и принялся быстро метать сеть за сетью во врага. Боевая сеть Паука-оборотня состояла из острых, как бритва, нитей и кромсала гусиногих на куски. Казалось, они побывали под топором мясника. Одной из первых под сеть попала летяга.

– Молодец, Темьян! – вырвалось у Мюрра. – Теперь бы еще прикончить вторую! Она может появиться в любой момент…

– Не появится, – перебил урмак.

– Понял. – Мюрр крутанул мечи, вонзая клинки в тело опрометчиво сунувшегося к нему гусиногого и огляделся вокруг. Враг на время отступил.

Благодаря Темьяну у Чесмана появилась крохотная передышка. Он сумел перетянуть ногу платком, пережимая рану, ослабляя кровотечение. В голове шумело от слабости, но главное было сделано – теперь Мюрру не грозило истечь кровью. Он мог и дальше продолжать бой. Правда, о том, чтобы превратиться в дейва, следовало забыть.

«Ладно. Теперь и в облике Чесмана справлюсь, – решил Мюрр. – Прикончив летяг, Темьян поменял расстановку сил – больше не требуется сражаться вслепую».

Но гусиногие не думали сдаваться. Рассредоточившись, они вернулись к своей прежней тактике – внезапно разворачивать пространство, появляясь за спиной у противника.

Но подобные фокусы проходили только со слепым Мюрром. Зрячим он видел колебания пространства едва ли не лучше всех белых магов и гусиногих вместе взятых.

– Темьян, пять шагов на полдень!.. – завопил Чесман.

Урмак понял с полуслова. Мгновенно метнул сеть в указанное место, хотя там еще не было видно неприятеля. Гусиногий появился спустя мгновение – в тот самый миг, когда паучья сеть долетела до цели. Человек-ящер рассыпался на куски, даже не успев понять, что произошло.

– Три шага на закат!.. Два – левее полудня!.. Сзади прямо за тобой! – Мюрр отдавал приказы, а Темьян выполнял их беспрекословно.

Они работали на опережение – били гусиногих в момент их выхода из пространства. Тех же врагов, кто успевал проскочить, успокаивали мечи Чесмана или острые, как клинки, жвала Паука.

Мюрра охватил восторг. Никогда еще в жизни он не испытывал такого сильного наслаждения от боя. А еще его пьянило новое чувство. Странно и невыносимо приятно было сознавать, что рядом товарищ, который понимает тебя с полуслова, с полувзгляда. Ни с Келвином, ни с Гором у Мюрра ничего подобного не происходило. А с Темьяном он вдруг ощутил себя единым целым.

«Мы будто созданы для того, чтобы сражаться вместе, бок о бок, прикрывая друг друга! – мелькнула мимолетная мысль. – Да в паре с ним можно выиграть любой, даже самый безнадежный, бой!»

Схватка с гусиногими закончилась в считанные мгновения. Мюрр ощутил разочарование. Ему хотелось сражаться еще и еще.

«Вот это да! Вдвоем с Темьяном я готов выступить против кого угодно. Хоть против всех Высших сразу!.. О чем это я? – спохватился Мюрр. – Мы же с ним враги. Он рано или поздно попытается изгнать Разрушителя. И я… Я буду вынужден убить его…»

От этой мысли на Мюрра навалилась усталость. Он опустил мечи и огляделся вокруг. Увидел усеивающие берег трупы врагов, замершего настороженно Паука поодаль. Почувствовал, как проходит боевой кураж. Как острой болью пульсирует рана в ноге, и тоненькие струйки крови продолжают сочиться из-под затянутого платка. А вместе с кровью утекают и оставшиеся силы. Закружилась голова, к глазам подступила тьма.

Мюрр покачнулся и тяжело осел на землю. Последнее, что он услышал, прежде чем потерять сознание, был шелест огромных крыльев Дракона…

22

Келвин нашел Линга и второго белого мага в Хленке. Оба израненные, они переместились туда в надежде хоть чуть-чуть затянуть раны, но иссякшая магическая сила не позволила провести лечение. Кое-как перетянув раны бинтами, они сидели на земле возле амбара и набирались сил.

– Дети спасены, можно уходить, – поделился с ними радостной новостью Келвин. – Вы бы догнали телеги и переместились с детьми куда подальше. В столицу, к примеру.

Маги переглянулись. Они не могли уходить, не выполнив задания. А поручено им было не детей спасать, а раздобыть рисла.

– Что с гусиногими? – спросил Линг. – Они ушли?

– От нас не уйдешь, – не удержался от бахвальства Келвин. – Наши парни их как раз сейчас добивают у речки…

Он замолчал, всматриваясь в небо, разглядывая приближающуюся крупную «птицу». Сердце на миг тревожно ухнуло вниз: летяга! Но зоркий глаз лучника тут же разглядел силуэт Дракона.

– Темьян! Живой! – закричал Келвин, но тут же нахмурился: – А Пол?

– Он со мной. – Дракон спланировал вниз. У него на спине и впрямь лежал без сознания Чесман, а за него цеплялось темное мерцающее облако.

Линг без особого интереса поглядел на Дракона и его наездника… и вдруг подпрыгнул:

– Рисл! Как вам удалось?! Это же… – он засмеялся и хлопнул второго белого мага по плечу: – Они добыли рисла!

Маги подскочили к бесчувственному Чесману, возле которого примостилось темное облако.

– Мы забираем рисла, – безапелляционно заявил Линг и протянул руки к «открывающему порталы».

– Нет! – по-саарски прошамкал Тхщ. – Нет. Останусь с ним, пока он жив!

И дураку было ясно, что речь идет о Чесмане.

Белые маги переглянулись. «Пока он жив… Это поправимо…»

– Даже и не думайте! – прорычал Дракон-Темьян и угрожающе раскинул крылья.

Маги тут же направили на него полуразряженные, но все еще опасные магические посохи.

– Погодите! Не надо… Мы договоримся, – Чесман очень вовремя пришел в себя. С трудом слез со спины Дракона и обратился к Лингу: – Я отдам рисла вам. А взамен…

– Денег? – презрительно скривился белый волшебник.

– Нет. Заберите с собой детей. Они в магическом трансе. Их придется долго лечить. И вот еще что… Они все остались сиротами. Без дома и родных. Определите их в свою общину, вам же нужны ученики.

– Детей слишком много, – недовольно поморщился Линг. – Кое-кого мы, конечно, себе отберем. А остальных…

– В королевский приют, – договорил Мюрр. – В королевский, причем в Беотии, не в Саарии. И вы дадите клятву крови, что не обманете.

Линг снова поморщился. Дороговато. Обычно в королевский приют бесплатно помещали только бастардов и вообще отпрысков благородных кровей. А за деревенскую ребятню придется заплатить. Причем много.

«Ладно, рисл стоит того», – решил Линг, а вслух сказал:

– Договорились. Объясни рислу, что отказываешься от него.

– Сначала поклянись, – потребовал Мюрр.

Линг недовольно пожал плечами, но обнажил короткий кинжал. Сделал надрез на ладони, вытянул над землей руку, посмотрел, как капает кровь, и размеренным голосом произнес:

– Я, Донатан Линг, боевой маг Священной Пятерки Живицы, клянусь своим именем, жизнью и честью…

23

Маги забрали телеги вместе с детьми, поэтому разбойникам пришлось возвратиться на хутор Пола Чесмана, отложив поход на ярмарку. К тому же Чесману и Темьяну надо было подлечиться – гусиногие, как выяснилось, зацепили их обоих.

Лошадей у разбойников осталось всего две. Одну отдали Чесману, вторую предложили Темьяну, но урмак отказался, и Келвин забрал ее себе на правах главаря. Остальные пошли пешком.

По дороге урмак приблизился к Чесману, ухватил его за стремя и попросил:

– Научи меня работать мечом. Видал я, как ты это делаешь… – Темьян сбился, пытаясь облечь свое восхищение в слова. – Ты – мастер! – наконец выпалил он.

Чесман долго молчал, словно вообще не собирался отвечать. А может, контрабандист задремал и не услышал просьбы урмака.

– Пол, – нерешительно окликнул Темьян. – Я говорю, научи меня…

– Я слышал, – перебил Чесман.

– Значит, научишь? – обрадовался Темьян.

– Нет! – тихо, но твердо прозвучал ответ. Мюрр больше ничего не сказал, не соизволив пояснить свой отказ. Он надеялся, что гордость не позволит Темьяну просить и настаивать. Ошибся. У Темьяна было совсем другое представление о гордости.

– Почему нет? – удивленно спросил урмак.

Мюрр поиграл желваками. «Да потому что Творец запретил мне общаться с тобой! – едва не выпалил он правду. – К тому же не хочу, чтобы ты потом воспользовался моей наукой против меня же!»

– Пол, объясни, – попросил Темьян. После совместного боя он считал Чесмана едва ли не другом. Урмаку тоже очень понравилось сражаться с Мюрром бок о бок.

– Пол, – вмешался Келвин. – А, правда, почему нет?

Мюрр посмотрел на главаря тяжелым взглядом и процедил сквозь зубы:

– Не хочу на тупую зверюгу зря время терять. Из него мечник, как из Томвуда королева.

Келвин от удивления разинул рот. Затык и Кич быстро переглянулись. Лицо Темьяна исказилось от обиды.

– А ничего, что «тупая зверюга» спасла тебе жизнь? – выпалил он. – Ведь там, у реки… Ты мне должен!

Чесман молча отвернулся, всем своим видом показывая, что не желает продолжать разговор. Келвин покачал головой, а затем обратился к урмаку:

– Ошибаешься, парень. Пол тебе ничего не должен. Вы с ним квиты.

Остальной путь Темьян, Келвин и Мюрр проделали молча. Затык и Кич что-то оживленно обсуждали между собой, говорили тихонько, что называется «ухо в ухо».

К полуночи разбойники добрались до родного хутора.

На следующее утро Темьян как обычно собрался в баньку. У входа его поджидал Затык со свежими березовыми вениками в руках.

– Это тебе, – Затык протянул урмаку подношение. – Ты же любишь это дело, как я погляжу.

Темьян взял веник, оценил:

– Хороший. Спасибо.

– Это тебе спасибо. Если б не ты, не стоять бы мне здесь, – Затык смущенно покашлял: – Ты это… слышь… могу помочь… в баньке… по спине тебя веником отходить, чтоб, значит, пропарился до самого нутра.

– Давай. Сперва ты меня, а потом я тебя, – широко улыбнулся Темьян.

Они попарились хорошо, от души. А на выходе из баньки урмака поджидало корыто со свиными отрубями, приготовленное все тем же неугомонным Томвудом.

Затык о корыте знал и потому первым не пошел. И Темьяна не предупредил.

Урмак корыто перескочил, не запачкавшись, зато со всего маха наступил на ветки колючего терновника, которые Томвуд разбросал возле бочки с водой.

Одноглазый разбойник и еще трое с ним закатились жизнерадостным смехом, глядя, как урмак скачет на одной ноге, вытаскивая из пятки второй колючки.

– Опять подловили, – без тени злобы покачал головой Темьян.

– А то, – самодовольно осклабился Томвуд.

Посмеиваясь, одноглазый разбойник уселся на чурбачке, по обыкновению достал цигарку и огниво, привычно ударил кремнием по кресалу. Пламя внезапно вспыхнуло так ярко, что едва не спалило Томвуду брови. Он отшатнулся, поспешно гася огонь.

– Что за?.. – Разбойник присмотрелся к огниву и взревел: – Это ж какая паскуда трут в масле вымазала, а?!

– Наверное, та же, что разбросала терновник возле бочки, – безмятежно парировал Темьян.

24

Три года спустя,

4497 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир-государство Лакия, город Кохалла

Творец переместился на окраину Кохаллы ближе к полудню.

Благодаря чаше, сделанной Мюрром, он мог теперь принимать облик представителя любой из рас на достаточно длительное время. Причем его присутствие в таком обличии переставало пагубно отражаться на живых существах.

Сейчас Творец нацепил личину местного жителя – лакийца. В подобном виде смертные без колебаний принимали его за своего и не погибали от контакта с ним. Так что от лакийцев Творец не ожидал неприятностей. Зато Высшие представляли опасность. Особо проницательные из них могли заподозрить в неприметном мужичонке неладное, поэтому Творец старался лишний раз не попадаться им на глаза.

Хотя на Лакии такое было непросто. Этот мир являлся местом жительства и учебы старших Учеников Богов, поэтому амечи здесь кишмя кишели. Сейчас, правда, наступили каникулы, и большинство Учеников отправились в путешествия, но опасность нарваться на неприятности оставалась.

И все же Творец был вынужден рискнуть.

На Лакию его привел след «третьего». Разрушитель уже в который раз четко ощутил существование последнего из тройки предтеч. Раньше подобное ощущение исчезало быстрее, чем «охотник» успевал выследить «добычу», поэтому теперь следовало спешить, пренебрегая опасностью быть раскрытым.

Движимый охотничьим азартом Творец шел по кривоватым улочкам города, стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание. Внезапно он почуял отголоски магии Высших. Боевой магии.

Творец замедлил шаг. Впереди явно бушевала схватка между Высшими. Благоразумие советовало не соваться, переждать, но след уверенно вел именно в ту сторону.

«Кажется, третий с кем-то воюет… Хотя нет, не обязательно, – сам себя поправил Творец. – Он может быть всего лишь свидетелем или вообще находиться в одном из домов где-то рядом с местом схватки».

Разрушитель в нерешительности мялся на месте, не зная, что предпринять – идти вперед или переждать.

К счастью, бой оказался скоротечным. Отголоски долетающих до Творца заклинаний изменились. Вместо боевых теперь зазвучали другие: парализующие и связывающие. Затем вспышки магии стали точечными – редкими, одиночными и в тоже время своеобразными. «А ведь там похоже, кого-то пытают», – сделал вывод Творец.

Внезапно ощущение присутствия «третьего» стало слабеть. Разрушитель в панике бросился вперед. Улочка вывела его на площадь Благодати – так значилось на огромной витиеватой вывеске, которая висела на одном из домов.

Творец заметил изнывающих от любопытства местных жителей. Они таились в тени домов, высовывались из подворотен или выглядывали из окон магазинчиков и кабаков, привлеченные разворачивающимися на площади событиями. Творец прикинулся одним из них и затаился в проулке.

Разрушитель так и не понял толком, кто с кем воевал, да это его не очень-то интересовало. Главным было другое: кто-то из присутствующих на площади и есть тот самый долгожданный «третий», потому что след обрывался именно здесь!

В центре событий, как ни странно, оказался… дейв.

«А он-то что делает в мире амечи? Так вот с кем воевали Ученики Богов! Странно, что дейв еще жив… – Разрушитель пригляделся к происходящему и тотчас поправился: – Пока жив. Но это явно ненадолго. Похоже, амечи поизмывались над ним всласть».

Плененный дейв был изуродован до крайности. Его лицо походило на страшную кровавую маску. Одно крыло было оторвано, второе видимо только что надрезали – медленно и неторопливо, чтобы продлить мучения жертвы. Впрочем, сейчас кровавые развлечения прервались.

Причиной этого послужила смертная девушка-дарианка. Она создала вокруг дейва охранное кольцо, ограждая от палачей, и явно намеревалась защищать бедолагу до последнего.

«От амечи защищать! Вот ведь безмозглая дура, – Творец пожал плечами. – Да они ее на куски порежут, и каждый кусочек заставят вопить от боли… – Он осекся и пристально всмотрелся в девушку. Черноволосая, зеленоглазая. По здешним меркам невероятно красивая. – А что, если она и есть тот самый таинственный «третий»?! Вполне возможно. Есть в ней нечто странное… Но если она – «третий», ей еще рано умирать! Что же делать? Как вытащить ее, не раскрывая себя?»

Разрушитель осмотрелся, прикидывая обстановку. Заметил среди амечи Дуэра. Тот сейчас имел обличие Уйоля – одного из Учеников Богов. «Нет, Дуэр в таком сложном деле не помощник. Вот если бы здесь был Мюрр…» Но, как назло, Повелитель Холода в данный момент находился далеко от Лакии.

Творец уже решился было на мгновенную атаку, как вдруг «запах» третьего усилился, только теперь он доносился от кого-то из амечи. «Да что же это такое?!» – едва не взвыл Разрушитель. Его взгляд вновь заметался по лицам.

Амечи… Их всего восемь… Одного – Дуэра-Уйоля – можно смело исключить. Остаются семеро… Нет! Снова восемь!

Еще один амечи вихрем ворвался на площадь, в мгновенье ока протолкался сквозь ряд Учеников Богов, одним движением руки сорвал охранное кольцо дарианки, встал рядом с ней и дейвом и окружил всех троих тяжелым «Ободом небытия».

«Так вот он – третий! – Разрушитель жадно разглядывал предтечи. Молодой, моложе Мюрра, хотя и постарше Темьяна. Светловолосый, голубоглазый. Стихия Вода. – Попался, голубчик! – Творец радостно потер руки. – Долго же ты прятался от меня. Интересно, как это тебе удавалось? Впрочем, ясно как. Такое уже было много ют назад. Тот предтечи имел мерцающую ауру. Она то проявлялась, то засыпала вновь. Кстати, он не знал правды о себе. Так и погиб, не понимая, что же происходит…»

Разрушитель сбился с мысли – запах ушел правее, туда, где стояла группа амечи. Один из них, Повелитель Грозы заговорил со стоящим в круге светловолосым. Творец слышал голоса, но в суть слов не вникал. Он ощущал нарастающую панику – «запах» третьего предтечи метался от одного амечи к другому, перекинулся на дарианку, застрял на дейве и внезапно исчез, как ни бывало.

Разрушитель заскрежетал зубами от ярости и отчаяния – «третий» вновь ускользал из рук. «Ну, уж нет! На этот раз я так легко не отступлюсь! – Творец поспешно сделал магические образы всех восьмерых присутствующих на площади амечи, дарианки и дейва. – Покажу их Мюрру. Пусть он скажет, у кого из этих десятерых вязь жизни предтечи. Мюрр должен узнать ее с первого взгляда. Не может не узнать!»

Творец разыскал Повелителя Холода на Ксантине и показал ему магические образы.

– Среди них предтечи нет, – вынес приговор Мюрр.

– Как же так, – забеспокоился Творец. – Посмотри хорошенько. Может, в данный конкретный момент аура третьего спит, и потому не видна? Или по магическому образу ты не можешь ее распознать.

– Образ здесь ни при чем. Я и так хорошо знаю и этих амечи, и дарианку. Девушку зовут Динантрой. Она подруга того самого светловолосого, чья стихия Вода. Его имя Эрхал. Помните, Дуэр нам рассказывал о нем?

– Ротран с ним, с Дуэром и его байками, – раздраженно отмахнулся Творец. – Ты мне лучше скажи, Динантра может быть предтечей? Ты видел ее вязь жизни?

– Сотни раз. Она не «третья». Узор совсем другой.

– А Эрхал? – перебил Творец.

– Судя по вязи жизни, он обычный амечи.

– Ладно, а остальные семь Учеников? – не сдавался Творец.

– Я знаю их всех, видел много-много раз, даже общался лично, когда подменял Дуэра, прикидываясь Уйолем. И говорю вам: среди них нет предтечи. Нет! Вам померещилось.

– Тогда остается дейв. Малыш, прошу тебя, узнай, кто он такой, и понаблюдай за ним, ладно? – попросил Творец.

Мюрр выполнил просьбу наставника. Но результат разочаровал Творца.

– Говоришь, он не предтечи?

– Точно так, – подтвердил Мюрр. – Его зовут Хаал, Повелитель Мысли. После того, как Эрхал отбил его у своих сокурсников на Лакии, Хаал чуть не умер от полученных ранений. Эрхал по сути спас ему жизнь. Дейвы поместили Хаала в кокон силы. Он и сейчас лежит там, насколько я знаю, без сознания.

– Так может быть, поэтому его аура предтечи и не видна? – с надеждой предположил Творец.

– Аура, возможно. А как быть с вязью жизни? У Хаала в узоре нет тех обязательных узелков, которые присущи предтечи. И у Темьяна, и у меня они есть, а у него нет.

Творец помрачнел. «Выходит, этот появляющийся и исчезающий запах – коварство Создателя. Он так развлекается, гад. Смеется надо мной, тварь. Ну, ничего! Посмотрим, кто из нас будет смеяться последним!»

– Мюрр, а давай-ка забудем на мгновение об аурах и узорах, – предложил Творец. – Расскажи мне в двух словах, что ты думаешь о каждом из этих десятерых.

Повелитель Холода неопределенно повел плечами.

– Ну, о Хаале я знаю немного. Дейв. Повелитель Мысли. Похоже, он из тех везунчиков-авантюристов, кто залезает Ротрану в пасть и благополучно возвращается обратно. Правда, в последний раз удача отвернулась от него.

– Похоже, что так, – хмыкнул Творец.

– Кто у нас там дальше?

– Динантра, – подсказал Творец.

– Она смертная девушка из расы дарианцев. Красавица и довольно сильный боевой маг – для смертной, разумеется. С Высшими ей все же не тягаться. Влюблена в Эрхала, как кошка, и тот вроде отвечает взаимностью.

– Переходим к Эрхалу, – кивнул Творец.

– Эрхал, Повелитель Воды. Он амечи, старший Ученик Богов, имеющий прозвище «маг для особых поручений». Бесшабашный искатель приключений, отменный боец. Умен, любопытен, ловок и находчив. Дуэр, как вы знаете, ненавидит его лютой ненавистью, хотя сам Эрхал и не догадывается об этом.

– А остальные семеро амечи?

– Сокурсники Эрхала. Среди них я бы выделил двоих.

Арвин, Повелитель Воздуха. Он сын Верховного Бога Ювиса и закадычный друг Эрхала. Середнячок во всем – и как маг, и как мечник.

Хименес, Повелитель Грозы – закадычный враг Эрхала. Хименес хорош в бою. Осторожен, не любит понапрасну рисковать. Хитер, терпелив, надменен и, в отличие от Эрхала, очень любит власть. Прямо-таки болеет ею.

«Значит, если третий – Хименес, я смогу подобрать к нему ключик, – решил Творец. – С Арвином тоже все будет довольно просто. Дарианку вообще можно в расчет не брать. Если что, Мюрр ее щелчком перешибет. А вот если третий – Эрхал, дело плохо. Хотя и у него есть уязвимое место – Динантра».

– Спасибо за помощь, Мюрр. Ты можешь отправляться по своим делам.

Повелитель Холода ушел, а Разрушитель вновь принялся перебирать магические образы, вглядываясь в лица, и гадать: кто же из них «третий»? И есть ли он здесь вообще?..

25

Три года спустя

4500 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир Ксантины

За прошедшее время вера Темных Небес успела воцариться в Кротасе, на трон которого сел Дуэр под именем Бовенара Третьего, а так же в Тарредии и Кабии. На очереди были северные страны: Беотия и Саария.

Как и предполагал Мюрр, Богиня Ксантина изо всех сил скрывала происходящее от амечи, поэтому странной верой первыми заинтересовались дейвы. Произошло это два года назад – гораздо раньше, чем заговорщики успели подготовиться. Один из Проклятых внезапно вышел из межмирового туннеля прямо во дворце царя Кротаса, застав Мюрра и Дуэра вместе. Причем Повелитель Холода в тот момент был как назло в своем собственном обличии – дейва.

Увидев Мюрра, Проклятый выпучил глаза и, ни слова не говоря, рванул обратно в межмировой туннель. К счастью, Дуэр успел среагировать во время. Магическая молния застала неудачливого разведчика прямо «в дверях». Он умер мгновенно, а Мюрр потом полдня заметал следы. Следовало не просто уничтожить останки, а сделать так, чтобы дейвы не смогли разыскать своего шпиона ни среди живых, ни среди мертвых.

Дуэр от этой трудоемкой работы нагло увильнул, заявив Мюрру:

– Раз ты оказался таким растяпой и позволил увидеть себя, давай исправляй ошибку. А я и так помог тебе, прикончив мерзавца. Остальное твоя забота.

После того случая Мюрр предложил Творцу поставить целую систему защиты и оповещения. Кротас окутала магическая завеса, которая не позволяла открывать межмировой туннель внутри страны. Теперь Высшим, чтобы попасть во дворец Бовенара, пришлось бы вначале высадиться в любой стране мира Ксантины, кроме Кротаса, а туда добираться своим ходом – на лошадях или пешком. Но и таким путем невозможно было попасть в королевство незамеченным – завеса оповещала о любом проникновении Высших через границу. Кроме того, во всех крупных городах мира Ксантины были расставлены магические маячки, призванные сообщать о присутствии Высших.

Чтобы все это организовать, Мюрру приходилось постоянно мотаться из страны в страну, преодолевая огромные расстояния. Навыки быстрого движения выручали, но отнимали слишком много сил. Дуэру в этом смысле приходилось еще хуже – он так и не удосужился освоить способ передвижения белых магов, предпочитая межмировой туннель. Но чтобы воспользоваться им, ему каждый раз приходилось на лошади выезжать за границу Кротаса. Дуэр злился и изводил Мюрра своим ворчанием.

Наконец, Повелителю Холода надоело, и он предложил Творцу построить по всему миру Ксантины своеобразные магические дороги по образу тех, что соединяли Башни магов Живицы. Творцу идея понравилась, и вскоре у заговорщиков исчезли проблемы с быстрым перемещением. В качестве входов-выходов на магические дороги решили использовать чистилища Темных Небес – в тех странах, где вера уже была установлена. В прочих местах входы маскировались обычными частными домами – в городах, пещерами – в горах и огромными валунами – в лесах.

Теперь заговорщики были готовы к встрече разведчиков Высших обеих рас. А пока решили продолжить захват мира Ксантины от имени Темных Небес. И следующим на очереди стояло королевство Беотия.

Срочный зов Дуэра застал Мюрра в небольшом беотийском пограничном городке Калы-Валы.

Мюрр под видом Пола Чесмана только что закончил переговоры с местным градоправителем о контрабандных поставках табака через границу Беотии в Кротас и дальше, в Тарредию. Градоправитель принадлежал к побочной королевской ветви Беотии и носил титул маркиза, что не мешало ему держать в своих жадных руках большую часть южных контрабандных путей.

Маркиз был ушлым малым. Мюрр не успел и глазом моргнуть, как оказался связан поистине кабальным договором, по которому ему причиталось лишь пять процентов с продаж. Впрочем, Пол Чесман торговался больше для вида. На самом деле его интересовали вовсе не поставки табака, а связи маркиза. Мюрр искал нужных людей, приближенных к королевскому двору Беотии, чтобы через них заручиться поддержкой его величества в грядущем восстании против Богов. А если король заупрямится, то предполагалось свергнуть его и посадить на трон более сговорчивого.

Закончив непростые переговоры с маркизом, Мюрр собирался отужинать в ближайшем трактире, да завалиться спать на постоялом дворе, но срочный зов Дуэра заставил его позабыть об ужине.

– Ну что там у него еще стряслось? – раздраженно бормотал Мюрр, садясь в седло. До ближайшего входа на магическую дорогу было около лиги, а он слишком устал, чтобы идти пешком или использовать быстрое движение белых волшебников.

Не вылезая из седла, Мюрр миновал магическую дорогу и оказался прямо с конем в одной из роскошных комнат дворца Бовенара. Железные подковы зацокали по драгоценному акавийскому мрамору, выбивая крошку, портя пол.

Дуэр был в комнате – ждал Мюрра. При виде лошади он переменился в лице, зашипел:

– Ну, ты б еще на корабле прямо во дворец приплыл!

– Надо будет, приплыву, – отрезал Мюрр.

– Попрошу Творца, пусть сделает для тебя отдельный вход – на конюшне. Или в хлеву, – не унимался Дуэр. – Здесь, между прочим, тебе не казарма, а королевский дворец! Ведь договаривались же, оставлять лошадей у входа!

– Ты успокоишься или нет? – вспылил Мюрр. – А то ведь я могу и обратно повернуть.

– Да ладно тебе. – Дуэр сбавил тон. – Тут такое дело… В общем, пойдем, сам посмотришь… Только коня своего здесь оставь, ничего ему по всему дворцу топать. У меня в коридорах расшитые дорожки…

– Да плевать на твои дорожки! – рассердился Мюрр. – Ты зачем меня позвал?

– Увидишь.

Мюрр спешился и вслед за Дуэром прошел через весь дворец в подвал. Там, в одной из камер на полу лежал… труп дейва! Мюрр в первый момент обалдел, а потом в ярости уставился на Дуэра:

– Идиот! Зачем же ты его прикончил? Он нужен живым!

– Можно подумать у меня был выбор, – начал оправдываться Повелитель Тумана. – Магическая завеса предупредила, что в Кротас прибыл Высший, дейв. Я принялся ждать его. Собирался действовать по нашему плану: показаться ему в обличие амечи, дать понять, что затевается заговор против дейвов и отпустить к Храну с докладом… – Дуэр замолчал.

– Ну? – поторопил Мюрр. – Почему ж ты не сделал, как собирался?

– Потому! Он как узнал о заговоре, вместо того, чтобы ноги уносить, пальнул в меня парализующим заклятием. Видно хотел в плен взять, чтобы доставить к Храну для допроса. Ну и что мне оставалось делать?

– Отбиться и позволить ему уйти.

Дуэр виновато вздохнул и покосился на труп:

– Отбиться… Вот я и отбился. Он, сволочь, силен оказался. Мое счастье, что живым меня хотел взять, не насмерть бил, а иначе это не он, а я здесь бы лежал.

Они помолчали.

– Ладно, что сделано, то сделано, – сказал Мюрр. – Возможно, даже к лучшему, что уже двое дейвов пропали на Кстантине без вести. Хран будет обеспокоен всерьез и скоро пришлет третьего. Вот тогда надо не оплошать. Сделать все предельно четко и аккуратно.

– А с этим что? – Туман кивнул на останки.

– Спрячем, как и первого.

– Сейчас займусь, – тоскливо пробормотал Дуэр. Ему очень не хотелось возиться, выполняя эту грязную, нудную и кропотливую работу.

– Ну, так и быть, я спрячу его сам, – смилостивился Мюрр. Он опасался, что Дуэр сделает дело кое-как, не удосуживаясь, как следует замести следы, а Проклятые не должны раньше времени догадаться об участи своих разведчиков. – Я займусь трупом, а ты как можно скорее доложи обо всем Творцу.

26

На следующий день Мюрр снова был в Беотии, в столице, городе Малке. На этот раз он выбрал облик мелкопоместного дворянина. Мюрр хотел сговориться с племянником правящего короля, который, по словам калы-вальского маркиза, страстно мечтал о троне и ради него был готов принять любую веру, хоть Зловонной Лужи, хоть Темных Небес.

Племянник носил титул герцога Страйского и отличался некоторыми особенными пристрастиями, о чем под большим секретом – и за большие деньги – сообщил Мюрру все тот же маркиз. Тайна герцога Арчи Страйского тщательнейшим образом сберегалась от чужих глаз и ушей, причем самым что ни на есть действенным способом. Все свидетели, кроме нескольких, особо приближенных, бесследно исчезали.

– Убивает Арчи своих любовников, вот что я тебе скажу. Попользуется и убивает, – откровенничал с Мюрром маркиз. – Не сам, конечно, есть у него для таких дел мастер. Некий Риксол, верный пес и телохранитель. Этот Риксол – маг-отлученец. Выгнали его из Магической Пятерки за какое-то преступление. Казнить даже хотели, но Арчи не позволил – выкупил. Так что теперь Риксол не то раб, не то свободный, но от родственничка моего зависит полностью. Оттого и служит ему не за страх, а за совесть: поставляет юношей для утех, а потом их того… Риксол вообще страшный человек. Ты с ним поосторожнее, если конечно еще жить охота.

«Ну, с Риксолом я как-нибудь да справлюсь, – решил Мюрр. – А вот на тайном пристрастии герцога к мужчинам можно отлично сыграть».

Он придал себе облик необычайно красивого юноши восемнадцати лет, заручился самыми лучшими рекомендациями и отправился представляться ко двору короля Беотии.

Время для подобного визита оказалось крайне благоприятным. Королевский двор наполняли сиятельные гости, прибывшие на ежегодный Потешный Турнир – состязание скоморохов, бродячих артистов и циркачей. Кроме беотийской знати среди гостей присутствовали несколько влиятельных семей из других стран.

Мюрр приехал под вечер, представился виконтом Шарлем Биршоу, получил благосклонное приглашение остаться на время празднества во дворце и разместился в предоставленной ему гостевой комнате. Поскольку виконт прибыл без личного слуги, ему выделили лакея из местных, который помог Мюрру разобрать вещи и переодеться к балу.

Бальный зал сиял роскошью. Под стать ему были и гости – разодетые, надушенные, сверкающие шелками, парчой, золотом и драгоценностями. Виконт Шарль Биршоу в этом смысле ничем не отличался от них. Блистал якобы фамильными изумрудами и расшитым серебром камзолом.

Поначалу Мюрр намеревался, не привлекая к себе особого внимания, затеряться среди гостей, чтобы осмотреться. Но выбранная внешность – а он сейчас был красавчиком, каких поискать, – не позволила ему полностью раствориться в разряженной, расфуфыренной толпе. Несколько сиятельных дам моментально приметили красавца-провинциала и открыли на него самую настоящую охоту.

Поначалу хищницы ограничивались долгими выразительными взглядами, томными вздохами и легким кокетством. Мюрр делал вид, что не замечает их намеков, изображал застенчивость или вежливую холодность – по обстоятельствам. Но это лишь раззадоривало дам и подталкивало к более решительным действиям. Не успел Шарль Биршоу и глазом моргнуть, как получил аж шесть подряд надушенных записок с ключами от опочивален любительниц поразвлечься.

«А ведь бал только-только начался, – удивленно отметил про себя Мюрр. – Что же будет к его окончанию? Я стану похожим на дворцового ключника, не иначе. Да-а… Похоже, я несколько переборщил с внешностью. Добавить, что ли, кривизны носу? Или изменить форму глаз? Хотя теперь уже поздно… Ладно, от женщин я как-нибудь отобьюсь. А вот интересно, придется ли по вкусу мой несравненный Шарль Биршоу герцогу Страйскому? Что ж, скоро увидим. А пока за работу».

Весь вечер Мюрр пытался и так и этак привлечь к себе внимание Арчи Страйского, но видимого успеха не добился. Герцог, правда, пару раз посмотрел в его сторону, но весьма равнодушно, без всякого интереса. Зато верный «пес» и телохранитель Риксол изучил новоявленного провинциала внимательным взглядом.

«Чувствую себя, словно раб на невольничьем рынке, – хмыкнул Мюрр. – Он меня, будто покупатель товар, со всех сторон обсмотрел. Разве что в штаны не заглянул, да мускулы не пощупал. Что ж, такое внимание – хороший знак. Ведь, по словам маркиза, именно Риксол поставляет герцогу мальчиков. Так может, он и меня ему поставит? Конечно, даже ради Творца я не собираюсь предаваться любовным утехам с мужчиной, но это и не требуется. Достаточно качественной иллюзии в сочетании с хорошенькой порции магии Весны… Кстати, местные волшебники в ней практически не разбираются, так что подозрений у того же Риксола возникнуть не должно… Короче, пара заклинаний, и Арчи будет полностью уверен, что получил от меня, что хотел. И даже больше. Ему понравится настолько, что он уже не сможет обойтись без своего обожаемого Шарля. А дальше подбить его на заговор против короля, да и Богов заодно, будет легче легкого… Но что-то мой будущий дружок загрустил, выглядит подавленным. Весь бал просидел себе в уголке, нахохлившись. Интересно, чем же он так расстроен? Что произошло? Придворные вроде ни о чем таком не шептались».

– Ах! – внезапно раздалось у Мюрра над самым ухом, и к его ногам упал веер.

Таких вееров за вечер Шарль уже наподнимался предостаточно. Как и носовых платочков, перчаток, заколок, брошек и прочих предметов женского туалета.

«Опять снова-здорово! – разозлился Мюрр. – Очередная охотница на молоденького провинциала. Они тут все сговорились, что ли! Ведь каждая норовит бросить мне под ноги что-нибудь из своего барахла! Уже спина болит наклоняться. Так и хочется наступить на этот проклятущий веер ногой. Да еще и каблуком придавить для верности, чтоб уж совсем в хлам. Дескать, извините, не заметил».

Но галантный кавалер виконт Шарль Биршоу так поступить не мог, поэтому пришлось нацепить на лицо обаятельную улыбку и наклоняться за веером.

– Вы обронили, сударыня.

– Ах, в самом деле! Благодарю. Я и не заметила, как он выскользнул из рук. Наверное, ремешок порвался.

«Еще бы ему не порваться, когда ты сама несколько мгновений назад подрезала его ножом для колки льда», – подумал Мюрр, а Шарль вслух сказал: – Не стоит благодарности. Я рад, что смог оказаться полезным, госпожа… э…

– Герцогиня Валемская, – представилась женщина. – Для вас просто Лювилла.

– Виконт Шарль Биршоу, к вашим услугам.

– Я благодарна вам за веер, Шарль… Мне можно называть вас так?

– Сочту за честь, герцогиня. – «Хоть козлом зови, только под ногами не путайся. Впрочем, сейчас ты мне пригодишься, нужно же узнать, что печалит герцога». – Лювилла, вы позволите пригласить вас на танец?

Герцогиня расцвела – она была первой дамой за весь вечер, которую пригласил робкий, как решили разбитные светские львицы, красавец-провинциал.

Под завистливыми взглядами доброй половины присутствующих на балу женщин Шарль повел свою партнершу в центр зала. Пока неспешно текла плавная мелодия танца, Мюрр расспрашивал Лювиллу о последних событиях при дворе. Особенно его интересовала причина плохого настроения герцога Страйского, который оказался двоюродным братом Лювиллы.

– Арчи сегодня просто бука. И есть отчего, – герцогиня кокетливо хихикнула. – У него, можно сказать, болит душа.

– Вот как… Неужто какая-нибудь кокетка отказала ему во взаимности? Или изменила возлюбленная? – наивно предположил Шарль.

– Возлюбленная? – Лювилла залилась хохотом. – О нет! Наш Арчи… хм… скажем так, не ловелас. В этом-то и проблема!

– Я не совсем понимаю…

– Все просто. Арчи заставляют жениться. Наш король, его дядя, поставил ультиматум: либо он женится, либо изгнание. Уже и невесту нашли.

– И все равно я не понимаю, в чем проблема. Каждый аристократ обязан рано или поздно связать себя супружескими узами. В первую очередь для продолжения рода.

– Вот именно. В этом-то все и дело, – кивнула Лювилла. – Король так и сказал ему: «Ты обязан продолжить свой род». То есть родить наследника. А наш Арчи… как бы так помягче… не способен… Короче, это для него почти невыполнимо.

Музыка закончилась. Мюрр намеревался галантно проводить свою даму до столика с напитками и тотчас забыть о ней, но у Лювиллы были совсем иные планы…

– Ах, я, кажется, перетанцевала! У меня кружится голова. Мне просто необходимо отдохнуть. Шарль, вы не проводите меня в мою комнату?

– Может, позвать придворного целителя? – сделал попытку вывернуться Мюрр.

– Не надо. Лучше сами проводите меня.

Делать нечего, пришлось покинуть бальный зал и направиться к покоям герцогини. Всю дорогу она кокетливо прижималась к Шарлю и при каждом удобном случае старалась продемонстрировать ему свою грудь, которая весьма соблазнительно выглядывала из глубокого декольте.

У дверей покоев герцогини Мюрр сделал попытку вежливо попрощаться и слинять. В ответ Лювилла томно закатила глаза и весьма изящно рухнула в обморок – разумеется, угодив при этом в объятия Шарля. У него был выбор: позволить ей грохнуться на пол или подхватить на руки. Сам Мюрр предпочел бы первый вариант, но галантный кавалер Шарль так поступить не мог.

Заскрипев зубами от досады, Мюрр прижал к себе уже торжествующую победу хищницу и понес ее в спальню. Сгрузил на кровать.

– Расстегните мне корсет, Шарль, а то нечем дышать, – слабым, но мелодичным голосом произнесла «умирающая».

– Я лучше открою окошко. – «Да пошире», – злорадно подумал Мюрр. Стояла ранняя весна, и по ночам еще было довольно холодно.

– Не надо окошко! – завопила Лювилла. – Просто расстегните мне корсет!

Шарль с явным сожалением поглядел в сторону окна, а потом все же присел на постель рядом с герцогиней и неловко потянулся к корсету. Неискушенный в придворных забавах дикий провинциал краснел и неловко путался в крючках и шнурках.

«Совсем еще неопытен, – умилилась светская львица. – Вот это добыча! Такой красивый и такой юный. Да маркиза Ханта просто умрет от зависти, когда я расскажу ей об этом! Но нужно ему помочь с корсетом, а то он провозится до утра… – Она попыталась сама развязать неподатливый узелок, но тот оказался затянут намертво. – Вот ведь неумеха, затянул так, что не развязать! Можно подумать, этот Шарль никогда в жизни женщин не раздевал… Или… Неужели я у него первая?! Хотя наверняка селянки какие-нибудь неумытые у него все же были… Вот ведь дурацкий корсет! Как же его снять?..»

– Шарль, в гардеробной есть нож для разрезания бумаги. Будьте добры, принесите.

Мюрра не пришлось просить дважды. Укрывшись в соседней комнате, он тотчас обнаружил позолоченный, украшенный чеканкой ножик. Взял его в руку, повертел, размышляя, как вырваться из цепких коготков герцогини, не выходя из образа виконта Шарля Биршоу, потом решил не мудрить, а попросту сбежать – распахнул оконные створки и выпрыгнул вон, прямиком в холодную весеннюю ночь.

Покои герцогини располагались на третьем этаже, и Мюрр, приземляясь, неловко ударился ногой, да к тому же разодрал одежду о ветки растущего прямо под окнами кустарника. Он кое-как выбрался из кустов и похромал по парку к ближайшему домику-беседке, намереваясь перевести дух и хоть немного привести себя в порядок.

Окна дворца светились яркими огнями, а здесь, в парке, темная ночь лишь слегка подсвечивалась магическими светлячками, которые прикорнули среди голых веток деревьев и кустов, словно опустившиеся с неба звезды.

Вокруг было безлюдно. Холодный, почти зимний воздух отбивал у гостей желание совершать ночные променады, да и челядь не испытывала особой потребности без нужды шляться по двору.

Мюрр посчитал, что совершенно один, расслабился и вошел в беседку…

– Простите, сударыня, я не знал, что здесь кто-то есть, – Шарль увидел в полумраке женщину в светлом платье, отвесил неловкий поклон и попятился прочь из домика.

– Ладно уж, заходите, раз пришли, – ответил хрипловатый, но явно очень молодой женский голос. – Садитесь вон на ту скамейку. Да садитесь, не стойте, у вас же нога болит.

– Откуда вы знаете?

– Видела ваш прыжок, – хмыкнула незнакомка.

– А… Да… Так получилось… Я могу объяснить…

– Не надо! – резко перебила девушка. – Если вас не затруднит, не могли бы мы посидеть молча?

– Конечно. – Мюрр пристроился на указанную скамейку, которая находилась в противоположном от незнакомки углу беседки, и попытался осмотреть ногу. В полумраке это оказалось непросто.

Внезапно загорелся довольно яркий направленный луч, осветивший Мюрра. Он машинально вскинул руку, заслоняясь от света.

– Сейчас уменьшу яркость, – пообещала девушка.

Свет и в самом деле слегка померк. Теперь он не слепил, а только освещал, причем исключительно Мюрра – незнакомка так и осталась в тени.

– Вы волшебница? – поинтересовался Шарль. Такой луч мог загореться только с помощью магии.

– Нет. Но у меня при себе «Амулет Солнца». Я воспользовалась им. Подумала, что так вы быстрее приведете себя в порядок и уберетесь прочь… – она осеклась, всхлипнула и тихо пояснила: – Извините за грубость, но мне необходимо побыть одной.

«Да ведь она плакала, пока я не пришел, – осенило Мюрра. – Рыдала навзрыд. Да еще и сидит здесь, небось, давно. В этакой холодине в одном шелковом платье без меховой накидки или плаща. Вот почему у нее такой охрипший голос. Как бы не заболела, дуреха».

Впрочем, чужие проблемы его не волновали. Как и то, кем же была незнакомка.

– Я скоро уйду, – пообещал он.

Беглый осмотр показал, что нога не сломана, не вывихнута – всего лишь сильный ушиб. А вот с одеждой дела обстояли похуже. В таком виде не стоило в открытую идти во дворец, чтобы не вызвать вопросов, сплетен и пересудов.

«Ладно, войду через кухню. Посижу тут, подожду, пока бал закончится, и гости угомонятся, да пойду». Он откинулся на спинку скамьи и попросил:

– Погасите, пожалуйста, свет. Не хочу, чтобы нас заметили.

Не отвечая, девушка выполнила его просьбу.

Вскоре глаза привыкли к темноте, и Мюрр от нечего делать принялся украдкой разглядывать незнакомку. Богатое, украшенное драгоценными камнями бальное платье, обнаженные руки и плечи, сейчас, впрочем, скрытые густыми светлыми волосами, которые выскользнули из высокой прически и рассыпались пушистым водопадом, окутывая изящную фигурку незнакомки. И эта фигурка весьма ощутимо дрожала от холода. Ее прямо-таки колотило.

– Вам лучше вернуться во дворец, – посоветовал Мюрр. – Иначе вы заболеете.

– Ну и пусть, – упрямо возразила она. – Все равно для меня жизнь уже кончена… так и не начавшись… – девушка снова всхлипнула.

Мюрр поморщился. Ох уж мне эти молоденькие дурочки. Жизнь у нее, видите ли, кончилась! Напридумывала себе всякого. Небось, какой-нибудь сопливый юнец на нее недостаточно пылко посмотрел, вот вам и трагедия.

– Такими словами бросаться не следует, – вслух сказал он только чтобы не молчать. – Жизнь кончается лишь в момент смерти.

– Вы правы, – неожиданно согласилась она. – Как говорила моя матушка, из любого положения всегда есть как минимум два выхода.

Мюрр тут же предложил:

– Так может вам стоить пойти сейчас к вашей матушке и…

– Нет! – перебила девушка. – Я видела свою мать всего три раза в жизни и не могу просто так по своему желанию отправиться к ней.

– Тогда вернитесь во дворец.

– Я останусь здесь.

– На всю ночь?

– Почти… Пока бал не закончится…

– Вы совсем замерзли. Возьмите хотя бы мой камзол, накиньте на плечи. Он, правда, малость порван и вымазан в грязи, но все же лучше, чем ничего.

– Не надо…

Не слушая возражений, Мюрр снял камзол и почти силой укутал им девушку.

– Вот так. А то вы вся дрожите. Кстати, я не представился. Виконт Шарль Биршоу, к вашим услугам.

– Нефела Баркона, – после крошечной паузы отозвалась она.

Мюрр с легким интересом посмотрел на собеседницу. «Нефела – так зовут Богиню Облаков. Неужели передо мной сидит ее смертная дочь? Да, вполне возможно. Я вспомнил эту девушку, видел сегодня на балу в окружении целой толпы поклонников. И их можно понять – она красива прямо-таки божественной красотой. Нежная мраморная кожа. Копна золотистых волос. Восхитительные синие глаза. Я уж молчу про грудь, это вообще шедевр».

– Я видел вас на балу, – произнес он вслух. Вообще-то ее трудно было не заметить. Юная яркая красавица выделялась среди остальных женщин примерно так же, как созданный им Шарль среди мужчин.

– Я тоже вас видела, – призналась Нефела. – Вы стали настоящей сенсацией для наших дам. Эти расфуфыренные кошки буквально проходу вам не давали. Поздравляю – для провинциала прямо-таки сногсшибательный успех. Вот только мне почему-то показалось, что вам такая популярность не по нраву.

Мюрр почувствовал, что она улыбается, и улыбнулся в ответ:

– Угадали. Я, знаете ли, застенчив. Не очень общителен и все такое.

Они помолчали.

– Есть хочется, – первым заговорил Мюрр. – У меня при себе брикетик прессованной сладкой сонмы. И если он не раскрошился при моем падении из окна… – он покопался в кармане, выудил лакомство. – Почти целый. Хотите половинку?

– Давайте. Оказывается, я тоже голодна… А от кого это вы так решительно удирали, если не секрет? – заинтересовалась Нефела. Здесь, среди холода и ночи, этот симпатичный молодой человек вдруг показался ей товарищем по несчастью. У нее были свои проблемы, у него свои. Они оба сбежали от веселящейся толпы. К тому же в отличие от остальных мужчин, он не пытался воспользоваться ситуацией, не лапал ее и не отпускал банальные комплименты. Нефела почему-то совсем не опасалась его, наоборот, чувствовала себя легко и свободно, словно с другом детства. – Так кто та несчастная?

– Герцогиня Валемская. Надеюсь, вы с ней не подруги? Потому что это страшная женщина. Хитра, коварна, прелестна.

– Неожиданный комплимент, – фыркнула Нефела. – Коварна и прелестна в одном предложении! А вам, Шарль, удается сочетать несочетаемое.

– Да. Творец мне тоже так частенько говорит, – засмеялся Мюрр.

– Кто говорит? – удивилась Нефела.

– Наставник. Мой наставник. Он мне вместо и отца, и матери.

– А у меня есть отец. Граф Баркона. – Нефела доела последний кусочек сонмы и поплотнее закуталась в камзол. – Наша страна маленькая, но независимая. Вернее, была такой. Теперь же отец хочет породниться с Беотией, стать ее вассалом. Мы, собственно, для этого и прибыли сюда. Послезавтра на малом королевском приеме объявят мою помолвку…

– Уж не с герцогом ли Страйским? – догадался Мюрр.

– С ним. Так вы уже слышали эту новость? Странно, вроде ее до поры собирались хранить в тайне.

– А вы знаете, что герцог… – Мюрр замялся.

– Не любит женщин? – договорила за него Нефела. – Да, нас с отцом предупредили. Только отцу все равно. Главное, чтобы состоялась первая брачная ночь… ну, чтобы наш брак признали законным. А потом уже, по словам отца, Арчи может хоть с собаками спать, я все равно стану герцогиней безвозвратно. А отцу только того и надо.

– А вам? Чего надо лично вам?

– Ну, уж не герцогскую корону это точно. Меня вполне устраивало графство. Чего нужно мне? – Нефела задумалась. – Наверное, того же, что и всем женщинам – встретить прекрасного принца. Единственного и неповторимого…

– Значит, у вас с мужем будет много общего, – грубовато пошутил Мюрр. – Арчи тоже не отказался бы от прекрасного принца.

– Зачем вы так? – Нефела нахохлилась. В ее голосе вновь послышались слезы.

«Вот я болван, – ощутил досаду на себя Мюрр. – Она же поэтому и плакала тут в одиночестве. И про жизнь, что, мол, кончилась не начавшись, говорила… Жалко девчонку. Хорошая, неизбалованная, хоть и графская дочка. Но это все не мое дело. Я не стану вмешиваться. А она привыкнет со временем. Заведет себе любовника или даже нескольких, станет искушенной светской львицей и будет, как Лювилла, молоденьких провинциалов соблазнять».

– Кажется, бал закончился, – вслух сказал он. – Мы можем возвращаться во дворец.

Дверь на кухню, как назло, оказалась заперта. Конечно, Мюрр открыл бы ее безо всяких проблем, воспользовавшись гвоздем или женской заколкой, но в присутствии Нефелы обнаруживать подобные умения было неблагоразумно.

– Вы идите через парадные двери, а я поищу открытое окошко, – предложил Мюрр, но девушка перебила:

– Не надо. Мы войдем здесь.

Из потайного кармашка, где женщины обычно носят пудреницы, она извлекла маленькую темную продолговатую пластинку. Мюрр прямо-таки глазам своим не поверил, когда понял, что это за штука.

– Амулет Харида? У тебя?! – изумился он, от удивления выйдя из роли галантного Шарля.

Этот амулет являлся магической отмычкой. Игрушка недешевая, но довольно распространенная, не в открытой продаже, разумеется. Изготавливалась подпольно магами-отщепенцами для определенной и отнюдь не самой добропорядочной группы граждан – воров, взломщиков и прочего отребья.

Холеная юная графская дочка не должна была даже догадываться, что на свете существуют подобные приспособления, а уж тем более иметь при себе одно из них вместо пудреницы.

– Интересно, а вместо зеркальца ты что носишь? Яд или кастет? – вырвалось у Мюрра.

Нефела надменно вскинула голову и окинула его ледяным взглядом:

– Вы забываетесь, виконт! Кто дал вам право обращаться ко мне столь бесцеремонно?

– Прости… те мою дерзость, госпожа Баркона, – Мюрр спохватился, вновь надевая маску Шарля Биршоу. – Я просто не ожидал увидеть в ваших руках такой амулет.

– Это подарок, – после крохотной запинки пояснила Нефела. – От одного старого друга.

– Ну и друзья же у вас, графиня, – фыркнул Мюрр. Ситуация начала его забавлять. – Надо признать, вы своеобразная девушка. Очень.

– Да и вы не так просты, как прикидываетесь, – парировала Нефела. В отличие от Мюрра, ее ситуация слегка обозлила. – Вы удивляете меня, виконт. В полутьме сходу узнать в этой невзрачной бляшке воровской амулет могут очень и очень немногие. Не хотите ничего объяснить?

– Не-а, – Мюрр помотал головой и весело посмотрел на нее. – Не будем больше пререкаться, ладно? Давайте уже войдем наконец в этот ротранов дворец.

Нефела неопределенно повела плечами и умело приложила амулет к замку.

– Сразу виден большой опыт в таких делах. Промышляете на досуге по чужим дворцам? – подразнил ее Мюрр. – Чтобы не заскучать в перерывах между балами и приемами, да?

– Пользовалась им, чтобы достать пряники из кладовки, – приняла вызов Нефела. – А при каких обстоятельствах с амулетом научились обращаться вы, виконт?

– Пару раз открывал двери тюрем, – честно признался Мюрр. – Да и еще случаи были.

– Забавно. – Она тихонько рассмеялась.

– Я не шучу! – Мюрр и сам не знал, почему вдруг уперся.

Нефела повернула голову и посмотрела ему в лицо. В полумраке ночи ее глаза вдруг показались Мюрру двумя омутами – бездонными и зовущими. Он машинально сделал шаг назад и сказал внезапно охрипшим голосом:

– Простите, госпожа Баркона. Шутка насчет тюрем вышла неудачной. Я могу объяснить, где видел такие амулеты на самом деле…

– Не надо. Вы уже объяснили, – Нефела лукаво улыбнулась. – Не бойтесь, ваша маленькая тайна умрет со мной. Хотя… – девушка насмешливо фыркнула, – вы говорите, что тюрем было несколько… Нет, тайна не такая уж и маленькая. А ведь вы попались, Шарль. Теперь вы полностью в моей власти.

Мюрр понимал, что Нефела шутит. Вернее, думает, что шутит, но для него ее слова прозвучали всерьез. Он чувствовал, что действительно вот-вот попадется. Впервые за четыре тысячи лет! Попадется на крючок к этой девчонке – внешне лощеной аристократке, а в душе самой настоящей авантюристке.

Пока не стало слишком поздно, необходимо разрушить только что возникшую хрупкую привязанность, иначе в скором времени он и впрямь окажется полностью в ее власти.

– Я устал и замерз, – излишне резко произнес Мюрр. – Хватит этих глупостей! Меня и так весь вечер доставали жеманные барышни, а теперь еще вы тут со своим кокетством. Вешаетесь мне на шею, как последняя…

Договорить он не успел – Нефела с размаху залепила ему пощечину.

«Ну и ручка у этой аристократки! Заехала мне так, что аж в ушах зазвенело, – Мюрр потер пострадавшую щеку. – Странно, но она почему-то напоминает мне Огиру – сестру Гора. Не внешностью, нет, скорее характером. Страстной решимостью, незаметной отвагой и, самое главное, презрением к общепринятым правилам поведения. Жаль, что пришлось нахамить ей, но мне следует держаться от нее подальше. Пусть злится на меня, обижается, ненавидит, лишь бы не захотела больше общаться, потому что иначе я пропал…»

Нефела тем временем распахнула дверь и, ни слова не говоря, исчезла внутри. Мюрр вошел следом. В полном молчании они миновали хозяйственные помещения дворца. Вышли к лестнице на второй, парадный, этаж. Поднялись. Сухо раскланялись друг с другом и направились каждый в свою сторону.

27

Вначале Мюрр собирался сразу отправиться в отведенную ему комнату, а потом решил сделать крюк и пройти мимо дверей герцога. Просто так пройти, без особой цели.

Так же без особой цели он осторожно приоткрыл дверь в первую из комнат герцогских покоев, которая оказалась чем-то вроде гостиной или прихожей. Дальше шли кабинет, гардеробная и спальня.

Мюрр бегло осмотрел кабинет, ничего интересного не нашел и уже собирался уходить, как вдруг услышал голоса. Застигнутый врасплох, он едва успел втиснуться на узкий подоконник за тяжелую бархатную портьеру, и тут в комнату вошли герцог Арчи и Риксол.

– Налей мне вина и добавь туда какого-нибудь своего снадобья, – раздраженно приказал герцог. – А то голова у меня разболелась, жуть.

– Вам бы поспать, – проявил заботу Риксол.

– Не могу уснуть. Все думаю об этой свадьбе, чтоб на ней Ротран повеселился! Нет, ну король-то каков, а? Не хочет, видите ли, чтобы род его покойного брата, то есть моего отца, угас. Наследника ему подавай! Ты слышал, что он мне заявил? «Я мирился с твоими извращениями, но теперь хватит. Если через три года ты не представишь мне своего законного сына или, на худой конец, дочь, отправишься послом в Южные Пустыни. Пожизненно», – передразнил Арчи короля.

Пока герцог говорил, Риксол смешивал для него какой-то напиток, но вдруг прервался и настороженно начал водить головой из стороны в сторону, будто прислушивался или принюхивался.

«Неужто меня учуял?» – Мюрр окаменел на своем подоконнике, стараясь даже не дышать.

– Ты чего молчишь, Риксол? – раздраженно окликнул своего телохранителя герцог. – Посоветуй, что делать. Ты же такой умный. Жаль, что рожей не вышел, а то были бы мы с тобой отличной парой. Правда, ты по непонятной мне причине предпочитаешь женщин… Эй, ты что оглох?

– А? Нет, я прекрасно слышу, ваше высочество, – Риксол переключил внимание на герцога. Мюрр с облегчением перевел дух. – Вы напрасно расстраиваетесь, сир…

– Не зови меня так, – перепугался герцог. – «Сир» – так обращаются только к королю!

– Для меня король – это вы. К тому же нас здесь никто не слышит, – успокоил его Риксол. – А что касается наследника… Раз вашему царственному родственнику так угодно, будет у вас наследник.

– Интересно, как? – ядовито осведомился герцог. – Насколько мне известно, существует лишь один способ заиметь ребенка – трахнуть какую-нибудь бабенку. Но ты же знаешь, я не смогу. Меня начинает тошнить при одной мысли об этом. Все женщины так отвратительны!

– Не все. Та, что предназначена вам в жены, необычайно хороша собой.

Герцог с усмешкой посмотрел на подручного:

– Ты прямо аж засветился весь, когда заговорил о ней. В чем дело, Риксол? Эта, как ее там…

– Нефела.

– Ну-ка признавайся, ты запал на нее, да?

– Она мила, воспитана и будет достойно представлять ваше высочество при дворе, – ушел от ответа Риксол.

– Но мне же придется с ней спать, – вновь помрачнел герцог.

– Всего несколько раз, сир. В первую брачную ночь обязательно. И потом, пока она не забеременеет. А после рождения ребенка можете забыть о ней.

– Могу забыть, а могу… отдать ее тебе, – вкрадчиво предложил герцог. – Как награду за твою верную службу. А что, это мысль! Она все равно рано или поздно начнет заводить себе любовников направо и налево, так пусть уж лучше будет всего один – ты.

– Возможно, она не согласится…

– Да кто ее станет спрашивать, – отмахнулся герцог. – Разве мы спрашиваем всех тех юношей, которых ты привозишь для меня? Нет. Мы прячем их в нашу тайную башню и держим там, пока нам это угодно. А что с ними происходит потом, ты и сам знаешь… Так чем же она лучше них?

– Она дочка графа, – напомнил Риксол.

– А тот блондин был сыном маркиза. Я герцог и никому, кроме короля, в этой стране со мной не тягаться! Нефела родит мне ребенка, а потом исчезнет без следа. Скажем всем, что она сбежала с любовником. Ты, как всегда, запутаешь магический след так, что ни одна ищейка не найдет. Да, решено! Я женюсь на ней, а через годик подарю ее тебе.

– Благодарю вас, сир. – Риксол поставил на стол перед герцогом высокий бокал с прозрачной жидкостью.

Арчи брезгливо поморщился, но все же сделал несколько глотков:

– Ну и гадость!

– Зато вы уснете, как младенец.

– Да знаю я. Не в первый раз пью… Ты лучше вот что скажи, Риксол… Как же мне сделать ей ребенка, а? Может, магией как-нибудь? Или отвар выпить?

– Не знаю я таких отваров. Да и о магии подобной не слыхал. Но вы не расстраивайтесь. Мы что-нибудь придумаем… Не знаю, обратили ли вы внимание на некоего виконта Шарля Биршоу?

– Биршоу… Биршоу… А, это тот самый провинциал, по которому сходят с ума все наши дамы?

– Тот самый. И как он вам?

– Просто сказочно хорош. – Герцог оживился. – А что, может, и впрямь мне малость поразвлечься? Этот юноша прогонит мою тоску. Да, решено. Давай, Риксол, действуй как обычно – мешок ему на голову и в нашу башню…

– Мне кажется, сир, что в случае с Биршоу такие меры не понадобятся, – перебил Риксол.

– Как так?

– Он равнодушен к женщинам. А значит…

– Не равнодушен к мужчинам, – договорил герцог. – Но с чего ты взял?

– Виконта на сегодняшнем балу пытались соблазнить все дамы подряд – безрезультатно. А герцогиня Валемская даже довела его до спальни…

– И? – Арчи с интересом уставился на Риксола.

– И ничего. Он сбежал от нее через окно. Она была просто в бешенстве.

– Так ей и надо, сучке, – захохотал герцог. – Что ж, этот виконт нравится мне все больше и больше. Как, говоришь, его зовут?

– Шарль. Есть и еще о нем кое-что… – Риксол сделал паузу. Герцог и Мюрр затаили дыхание, боясь пропустить хоть слово. – Этот Шарль… Он весь бал с вас глаз не сводил. Крутился поодаль и все старался привлечь к себе ваше внимание.

– Вот как… Я не заметил.

– Вы были слишком расстроены предстоящей свадьбой.

– Да, это так… Что ж… Возможно, ты прав, и нам действительно не придется идти с этим Шарлем на крайние меры – если он согласится добровольно. Я завтра же поговорю с ним. И если мы договоримся…

– …то он поможет вам заполучить наследника. Хорошенько разогреет вас перед брачной ночью с женой, настроит на нужный лад.

– Отлично… – герцог зевнул. – Твой отвар начинает действовать. Пойду-ка я спать…

28

Некоторое время спустя Мюрр покинул подоконник и вышел в коридор, обдумывая услышанное. С одной стороны, его план понравиться герцогу полностью сработал. С другой, то, как герцог собирался поступить с Нефелой, вызывало протест и жгучее желание вмешаться.

Так ничего и не решив, он завернул за угол и… наткнулся на дочку графа Барконы. Сказать, что она выглядела потрясенной, значит, не сказать ничего. И потрясло ее отнюдь не появление Шарля.

В руках у девушки Мюрр разглядел очередной амулет, на этот раз «Длинное ухо».

– Ты подслушивала разговор герцога? – догадался Мюрр.

– Что?.. А ты как здесь оказался? – Нефела очевидно находилась в невменяемом состоянии, раз не только не осадила виконта, но и сама перешла с ним на «ты». – Чего ты здесь делаешь?

– Да так… Мимо прохожу, – соврал Мюрр.

– Мимо… мимо… – лихорадочно забормотала Нефела, явно не понимая, что говорит. – Что же мне теперь делать, а?!

Вопрос был риторическим. Она обращалась не к Шарлю, а скорее к себе самой, но Мюрр все-таки ответил:

– Вообще-то вариантов несколько…

– Да? А какие? – Нефела вцепилась в его руку, как в последнюю надежду.

Несколько долгих мгновений Мюрр колебался: сбросить ее руку, уйти и забыть или остаться и помочь. Потом все же решился.

– Я помогу тебе. Но для начала нужно уйти отсюда. Пойдем-пойдем, – он потащил девушку за собой.

Оказавшись в предназначенной для Шарля Биршоу комнате, Мюрр приложил палец к губам, призывая Нефелу молчать, затем распахнул рубашку и стер с груди завиток, блокирующий магические способности. Потом тщательно проверил помещение на предмет магических прослушек, вроде того же «Длинного уха». Нашел аж три штуки. Временно заблокировал их хитрым заклинанием так, что «слухач» должен был считать, будто Мюрр в комнате один.

Нефела все это время просидела на стуле с широко-распахнутыми от удивления глазами и разинутым ртом, но глупый вопрос, вроде: «Кто же ты такой на самом деле, Шарль?» – задавать не стала, что сильно возвысило ее в глазах Мюрра.

«Она не дурочка, это точно», – был вынужден признать он.

Наконец с мерами предосторожности было покончено. Мюрр уселся за стол напротив Нефелы, предложил:

– Хочешь горячего вина?

– Пожалуй, да. – Девушка довольно быстро освоилась в новой ситуации. Первоначальная паника и отчаяние, а так же последующее удивление у нее прошли, сменившись взволнованной собранностью.

«Она умеет держать себя в руках, – сделал очередной вывод Мюрр. – Да-а, эта девушка и впрямь нечто особенное, а я, похоже, серьезно влип…»

Вино и фрукты в качестве легкого ужина слуга принес виконту еще перед балом. Так что Мюрру оставалось лишь подогреть напиток магическим способом и слегка изменить его вкус, добавив изысканный пряный аромат.

Наконец Мюрр разлил вино по бокалам, жалея, что здесь нет его любимых рюмок из арретинского золотистого хрусталя.

«А ведь я стараюсь произвести на Нефелу впечатление! – внезапно понял он. – Выделываюсь перед ней, как мальчишка. Ох, и плохо же дело! Вот уж не ожидал от себя такого…»

– М-м-м… Бесподобно, – Нефела попробовала вино, заурчала, как кошка, и принялась, смакуя, пить маленькими глоточками. – Ничего вкуснее в жизни не пила!

– Это ты еще не пробовала мою амброзию, – вырвалось у Мюрра.

– Амброзию? Напиток Богов? – Нефела с любопытством посмотрела на виконта. – Знаешь, а я после всего этого не удивлюсь, если ты и впрямь вдруг окажешься одним из Богов. Они же иногда спускаются на землю и даже общаются со смертными. Инкогнито. Так моя мать «пообщалась» с моим отцом шестнадцать лет назад.

– Я не Бог, – покачал головой Мюрр.

– Жаль… Так о каких вариантах ты говорил?

– Их несколько. Первый: смириться, плыть по течению и надеяться на лучшее. Именно так поступает большинство.

– Мне не подходит, – отрезала Нефела. – Давай дальше.

– Сбежать. Взять все деньги, какие только найдешь. Драгоценности. Одежду. Не эту бальную шелуху, а хорошую добротную одежду. Еду, которая быстро не испортится и которую не надо готовить. Например, вяленое мясо, сыр, хлеб. Флягу с водой. Огниво и топорик на случай, если придется ночевать в лесу. Нож, кинжал. Хорошо бы прихватить и маленький арбалет. Их еще карманными зовут. Но его во дворце трудно достать, зато в городе всегда можно купить. Сделать это нужно будет в первую очередь. Болтов прикупить побольше. И обязательно пострелять из арбалета по веткам, чтобы привыкнуть к нему, руку набить. Еще амулетов всяких разных взять с собой побольше, ты в них, как видно, хорошо разбираешься. Короче, вещей наберется много, но нужно следить, чтобы не чрезмерно – вдруг в какой-то момент придется передвигаться не на лошади, а пешком. Рассчитай отобранные вещи так, чтобы ты смогла их в случае чего унести вручную.

Нефела слушала внимательно, запоминала. Когда Мюрр замолчал, она некоторое время обдумывала услышанное, а потом призналась:

– Страшновато. Боюсь, не смогу я так… И потом, меня наверняка будут искать, быстро найдут и вернут обратно, к герцогу.

– Тебе надо продержаться в бегах всего годик-другой. За это время ему подберут новую невесту, и ты сможешь возвращаться домой, в Баркону.

– Годик-другой… – Она невольно поежилась. – Я, конечно, люблю переодеваться простолюдинкой и бродить по городу… Общаться с разными людьми…

– Ворами и взломщиками, например, – подсказал Мюрр.

– Ну… было дело, – призналась Нефела. – Мне хотелось узнать, как живут люди. Простые, обычные…

– Понятно.

– Дома, в Барконе, я, бывало, переодевалась мальчиком и пропадала вне замка по нескольку дней, но всегда возвращалась. А тут целый год или даже больше… совсем одной… А вдруг у меня кончатся деньги? Как я их буду зарабатывать?

– Найдешь себе дружка, – буркнул Мюрр.

Нефела враждебно сузила глаза:

– Понравилось получать пощечины, Шарль?

– Почему? Что я такого сказал?

– Ты предлагаешь мне торговать собой!

– Ну и что? Большинство женщин делают именно это. Ведь даже замужество по сути своей есть обычное торговое соглашение: женщина отдает свое тело и ласку мужчине в обмен на крышу над головой, еду, одежду, то есть те же деньги. Разве нет?

– Если не любит его, то да. А если любит, все становится по-другому.

«Романтичная дурочка! – неожиданно для себя самого разозлился Мюрр. – Наивная и упрямая. Такая же, как и та рыжеволосая урмачка… Ариса… Она так и не захотела тогда выдать Темьяна, тоже, небось, думала о любви… Отдала свою жизнь, и ради чего?! Я же все равно нашел его. Пусть через несколько лет, но нашел. А она мертва… Мне кажется, я до сих пор чувствую на своих руках ее кровь…»

– Шарль, – окликнула его Нефела. – Ты о чем сейчас подумал, а? У тебя стали такими страшными глаза. Жуткими. Пустыми.

– А?.. Да так… Вспомнилось кое-что… – Мюрр с силой провел руками по лицу, будто смывая воспоминания. – На чем мы остановились?

– На побеге. Конечно, если не останется ничего другого, я решусь на побег. Но мне очень не хочется. Очень! Шарль, разве нет другого выхода?

– Нет, – отрезал Мюрр. «Можно, конечно, поступить по-простому: убить герцога. Тогда свадьбу, само собой, отменят, и Нефеле не придется убегать из дома. Ее проблема исчезнет, а у меня, напротив, появится – придется начинать все с начала, заново искать кандидата на трон Беотии. На это уйдет несколько месяцев. Творец будет недоволен задержкой. Сильно недоволен! Он вообще в последнее время какой-то нервный».

– Значит, побег, – Нефела совсем загрустила, допила вино, поднялась со стула. – Пойду к себе. Мне нужно все обдумать еще раз.

29

Мюрр уже разделся, собираясь ложиться спать, как дверь его комнаты вдруг распахнулась, и в спальню влетела Нефела.

– Я придумала выход, Шарль, – прямо с порога начала она. – Мне не придется никуда убегать! Если, конечно, ты согласишься помочь.

– Сейчас оденусь, и мы поговорим. – Мюрр потянулся за штанами, но Нефела жестом остановила его:

– Не надо.

– Что, не надо? – не понял Мюрр.

– Одеваться не надо. – Нефела обожгла Мюрра взглядом так, что у него внезапно затряслись руки и пересохло во рту.

– И все же с твоего позволения… Или без него… – Он торопливо оделся, путаясь в штанинах и рукавах. Почувствовал выступившую на лбу испарину. «Этого только не хватало! Я как мальчишка на первом свидании: волнуюсь и потею. Вот ведь Ротраново семя! Просто поверить не могу, что все это происходит СО МНОЙ!»

– Шарль… – Нефела подошла к нему так близко, что он ощутил слабый запах жасмина, исходящий от ее волос и кожи. – Ты не мог бы… даже не знаю, как сказать… – Она смущенно засмеялась, отвернулась, пряча глаза.

– Давай… давай сядем за стол и спокойно поговорим. Я сделаю нам еще горячего вина. – Мюрр суетливо потянулся к графину.

К тому моменту, когда горячее пряное вино было разлито по бокалам, он успел успокоиться и взять себя в руки, а вот Нефела, напротив, волновалась все больше и больше, кусала губы и постоянно поправляла волосы.

Мюрр сделал глоток хмельного ароматного напитка, подождал, пока то же самое сделает Нефела, и только тогда заговорил:

– Так что ты придумала? В чем я должен помочь?

– Видишь ли… Я тут поразмыслила хорошенько… Короче, если герцог откажется жениться, то мне не придется убегать из дома.

– Верно. Но, по-моему, он не откажется.

– Значит, надо его убедить, что я не подхожу ему в жены.

– И как именно?

– Есть один способ… – Нефела смущенно наморщила носик. – Видишь ли, когда речь зашла о нашей помолвке с герцогом, король Беотии потребовал, чтобы меня осмотрел маг-целитель.

– Конечно, – кивнул Мюрр. – Он должен был убедиться, что ты здорова и способна иметь детей. Весьма распространенная практика у знати. Насколько я знаю, все так делают перед сватовством.

– Точно. Но у короля Беотии было и еще одно условие… – Нефела запнулась на мгновение, а потом выпалила: – До свадьбы я должна оставаться девственницей. Если нарушу это требование, свадьбу отменят.

– А ты пока еще…

– Не нарушила его, – подтвердила Нефела. – Но с твоей помощью…

– Понятно, – Мюрр растеряно хмыкнул и потер лоб, пытаясь скрыть охватившее его замешательство.

Нефела, напротив, справилась со своим смущением и теперь выглядела очень решительной.

Мюрр искоса поглядел на нее:

– А почему ты пришла с этим ко мне? Да еще предложила так… в лоб. Разве не проще было бы уложить в кровать любого из толпы твоих поклонников, ничего ему при этом не объясняя? Влюбленный дурачок принял бы все за чистую монету и…

– Вот именно! – резко перебила Нефела. – Он потом ходил бы за мной хвостом и вопил о своих чувствах. Знаешь, как трудно бывает отвязаться от влюбленного мужчины? Они порой становятся совершенно невменяемыми, слов вообще не понимают. А уж после такой ночи и подавно… Нет, мне подобного «счастья» не надо. С тобой же все по-другому. Как ты там говорил? Мол, мужчина и женщина заключают сделку? Вот я и хочу заключить ее с тобой. Ты помогаешь мне… хм… лишиться девственности, и мы разбегаемся навсегда. Причем мне от тебя нужно, чтобы все произошло как можно быстрее. И не жди всяких вздохов и страстных стонов. Ничего подобного не будет. Просто деловая сделка и никаких чувств. Согласен?

Мюрр несколько опешил от такой прямоты. Но за свою долгую жизнь он встречал много разных женщин и привык, что в сексе всегда присутствует торговля. Каждый получает то, чего хочет: кто-то удовольствие, а кто-то либо деньги, либо, как сейчас, достигает своей цели. Ему вспомнились все те женщины, которые, на словах, будто бы любили его, а потом предавали за горстку драгоценных камней и красивые платья.

В отличие от них Нефела не собиралась обманывать. Она прямо заявила, что заключает сделку.

«Так даже лучше, – подумал Мюрр. – Никаких чувств, только секс без продолжений и обещаний. Тогда она останется для меня одной из многих – из той безликой вереницы женщин, которых забываешь уже на следующее утро».

– Хорошо, – согласился Мюрр. – Но раз у нас сделка, то и я должен что-то получить. Ты можешь лежать, как полено, но тебе придется потерпеть, пока я не получу удовольствие.

Нефела мгновение колебалась, затем коротко кивнула:

– Договорились. Если уж без этого никак…

Она быстро отвернулась, но Мюрр успел заметить, что ей не по себе. Неожиданно для себя самого он положил руку на плечо девушки. В его жесте не было ничего, кроме желания ободрить ее. Но Нефела неправильно истолковала его порыв. Она отстранилась.

– Погоди, Шарль. Не так сразу. Вначале ты должен принести клятву, что после этой ночи не станешь искать встреч со мной. Поклянись на крови, – она решительно протянула ему нож для разрезания фруктов.

– Ну, если ты настаиваешь, – Мюрр взял нож, разрезал себе палец. Кровь закапала в пустой бокал. – Я, Мю… хм… – он замялся. В клятве должно стоять настоящее имя. Хотя можно не произносить его вслух. – Клянусь своим именем, жизнью и честью, что не стану сам, по своей воле, искать встреч с Нефелой Баркона. Довольна?

– Да. Шарль, приходи ко мне в комнату чуть погодя. Я не стану запирать дверь, так что не стучи.

– А почему не здесь, у меня? В твоих покоях наверняка полно «ушей», – попытался возразить Мюрр.

– Я заранее заблокирую их с помощью амулетов, – пообещала Нефела и, не слушая дальнейшие возражения, выскочила за дверь.

30

В условленное время Мюрр в облике Шарля стоял возле покоев графини Баркона. Однако, несмотря на договоренность, замок оказался закрыт изнутри. Подергав несколько раз ручку, он пожал плечами и повернулся, чтобы уйти, но тут дверь сама распахнулась. Нефела выглянула за дверь, схватила Мюрра за руку и поспешно втащила в комнату.

Покои графини оказались типичным будуаром с широкой кроватью, камином, огромным зеркалом в углу и небольшим столиком, где стоял кувшин с вином и ваза с фруктами. У дальней стены виднелась дверь в гардеробную.

Угли в камине едва тлели, а другого освещения не было. Вокруг царил полумрак, но Мюрр сразу заметил, что Нефела обнажена.

Девушка быстро юркнула в постель и закуталась в одеяло.

– Шарль, ты чего застыл? Раздевайся и иди ко мне, – прозвучал в темноте ее голос.

Мюрр отметил про себя, что прозвучало это не слишком убедительно. Судя по неуверенности в голосе и не сразу открывшейся двери, Нефела сомневалась, правильно ли поступает.

В комнате оказалось довольно тепло, но когда Мюрр снял одежду и лег в кровать, то ощутил, что Нефела дрожит. Она словно отгораживалась от него одеялом, стараясь закутаться плотнее.

«Что ж тебя так колотит-то, а? Ты явно не готова к близости. И не будь жесточайшей необходимости, ни за что не легла бы сегодня со мной в постель. Да и я не стал бы настаивать. Но у тебя и впрямь нет другого выхода. И у меня тоже. Не бросать же тебя на съедение этому извращенцу герцогу! Но и брать тебя такую – испуганную, зажатую, скованную – я не хочу. Может, использовать магию Весны? Совсем чуть-чуть, чтобы помочь расслабиться и внушить желание… Нет! Не буду. Ведь это почти то же самое, что опоить дурью. Так нельзя с тобой. Ты предложила честную сделку, пусть же все будет без обмана…»

Мюрр просунул руку под разделяющее их с Нефелой одеяло и коснулся мягкого девичьего живота. Она не возражала, только задрожала сильнее. Он провел рукой по упругой груди, опять поласкал живот и спустился ниже.

Нефела схватила его за запястье. Произнесла глухо:

– Не надо. Давай, просто по-быстрому сделай то, зачем пришел.

Мюрр сердито вырвал свою руку из ее цепких пальцев:

– Все будет по-моему или никак! Понятно? Решай, мне уйти или остаться?

– Останься. Только…

Нефела хотела добавить что-то еще, но Мюрр закрыл ей рот поцелуем. Его руки вновь заскользили по ее телу. Она больше не возражала. А через некоторое время перестала дрожать и сама не заметила, как стала отвечать ему.

Мир для Нефелы внезапно перевернулся. Исчез, перестал существовать. На всем белом свете остались лишь двое: он и она.

Мужские руки, которые до этого нежно обнимали и ласкали ее, неожиданно превратились в мощные крылья. Дикая древняя сила накрыла Нефелу с головой. И ей это безумно понравилось. Она словно совершала головокружительный полет в объятиях Шарля. Он шаг за шагом вел ее к чему-то новому, необычному и притягательному. Девушку будто затягивало в жаркий бездонный колодец. Мощный поток увлек, завертел, поглотил целиком. Нефела в первый момент испугалась. Но пронизывающая ее сила была такой нежной и ласковой, что на место испуга пришел восторг. А потом Нефелу накрыла волна удовольствия, и она громко застонала, полностью отдаваясь неведомой силе, влекущей в жаркую бездну…

Когда Нефела пришла в себя, оказалось, что ее голова покоится на его плече. Было уютно и хорошо. Разве только мешало какое-то странное покрывало. Тонкое и жесткое, оно царапало Нефеле плечо. Девушка попыталась сбросить его, но не тут-то было.

«Это вовсе не покрывало, а какой-то кокон, что ли. И мы с Шарлем почему-то в него завернуты», – промельнула удивленная мысль.

Нефела вновь попыталась освободиться. На этот раз удалось – странный кокон раскрылся, распластался на постели, будто крылья. Оказалось, что они с виконтом лежат прямо на них.

– Шарль, что это? – Нефела приподнялась на локте, машинально взглянула в лицо любовнику, и… едва не подавилась криком ужаса. Вместо красавчика виконта Шарля Биршоу рядом с ней лежал незнакомец!

Темная кожа… Безволосая голова, увенчанная рогами… Глаза больше похожи на два озера тьмы…

Да это же Проклятый! Именно так их изображали жрецы Богов.

Нефеле, как и всем на Ксантине, с самого детства внушали, что Проклятые – это зло. Безжалостные враги, монстры, которые питаются младенцами и пьют человеческую кровь. И вот теперь один из них лежал рядом с ней!

От ужаса Нефела онемела и потеряла способность двигаться. Так и застыла, не сводя с него безумного взгляда.

– Не бойся, Нефела, – сказал вдруг Проклятый голосом Шарля. – Это я.

– Ты?!

В голове Нефелы замелькали подробности недавней близости. Да, в какой-то момент Шарль превратился в это самое чудовище. И ей было очень хорошо с ним.

– Ты… – прохрипела Нефела. В ее глазах был ужас.

«Вот я болван! – со злостью подумал Мюрр. – Позволил-таки чувствам одержать верх над разумом. Захотелось, чтоб у нас с ней все было по-настоящему. Без обмана. Идиот! Кретин! Придурок! Теперь придется бежать из дворца, придумывать новый образ и обхаживать герцога заново. Творец будет в ярости».

Тем временем Нефела перестала хрипеть. Вскочила с постели, схватила кувшин с вином и принялась жадно пить прямо из горла. Вино лилось мимо, по подбородку. Стекало влажной дорожкой на обнаженные груди, набухало каплями на сосках.

Мюрр уставился на эти капли, как завороженный. Ему снова захотелось затащить Нефелу в постель и не выпускать до утра. Но он понимал, что это будет ошибкой. Теперь, когда графиня знает, кто он такой, наверняка будет кричать и звать на помощь. Вот сейчас она обретет способность членораздельно говорить и завопит: «Убивают! Помогите!»

Внешне Мюрр оставался спокойным и расслабленным, продолжая все так же лежать в постели, но внутренне весь напружинился и приготовился заткнуть ей рот парализующим заклятием. Вот сейчас она допьет и закричит…

Нефела оторвалась от кувшина. Взглянула на Проклятого. На ее лице теперь было написано, что угодно, только не страх. Возмущение. Негодование. Злость. Но не страх.

– Знаешь, кто ты после этого? – накинулась она на Мюрра.

– Знаю. Проклятый, – удивленно улыбнулся он, еще не веря, что истерических криков не будет.

– Нет, ты не Проклятый, ты свинья, – припечатала его Нефела. – Наглая, противная свинья!

– Тогда уж летучая мышь. Опять же крылья есть, – возразил сбитый с толку Мюрр.

– Да чтоб с тобой сам Ротран позабавился! – Нефела стукнула кулачком по столу.

– Не ругайся, графской дочке это не пристало.

– Ты меня еще манерам поучи… мышь летучая! Нет, ну как ты меня провел, а? Я ведь еще в парке поняла, что передо мной не обычный виконт. В тот самый миг, когда ты с одного взгляда опознал магическую отмычку, стало ясно: с тобой что-то не так. Подумала даже: ты наемный убийца. Но вот такого не ожидала, – Нефела вернулась в постель, села рядом с Мюрром, обхватив руками колени, и в упор посмотрела на Проклятого. – И все-таки ты свинья, Шарль. Зачем ты мне открылся, а? Ведь у нас с тобой все получилось так хорошо… – Нефела слегка смутилась. Пробормотала: – Я даже не ожидала, что все будет именно так… Но ты все испортил! Ну, почему ты не остался Шарлем? А? Ведь теперь…

– Что?

– Я должна донести на тебя храмовникам, вот что!

– Тебе решать, как поступить, – нарочито безразлично произнес Мюрр.

Нефела вздохнула, а потом какая-то мысль заставила ее улыбнуться:

– А ведь теперь ты попался по-настоящему, Шарль, – повторила она собственные слова, произнесенные в шутку у дверей кухни. – Или не Шарль?

– Меня зовут Мюрр.

– Мюр-р-р… Красивое имя. Будто кошка мурлычет. Вкрадчиво, игриво, опасно… А стихия у тебя есть? Или стихии бывают только у Богов?

– У всех Высших есть. И у Богов, и у Проклятых. У меня это Холод.

– Бр-р-р… – Нефела скривила рожицу.

– Есть немножко, – согласился Мюрр, вспомнив собственные ощущения на берегу Студеного океана.

– А ты и вправду кровь пьешь? – Нефела разглядывала его с откровенным любопытством.

– Предпочитаю вино, – Мюрр указал на кувшин. – Хотя… – по губам скользнула лукавая улыбка, – могу и кровь… особенно девственниц… тем более, когда они сами предлагают.

– Так я и отдала тебе свою кровь, – засмеялась Нефела. – К тому же я больше не девственница… Хотя… – Ее глаза внезапно игриво заблестели. – А ты уверен, что я уже потеряла невинность?

Мюрр понял намек и подхватил игру:

– А у тебя есть сомнения?

– Да. Мне кажется, для надежности стоит повторить еще разок…

Через некоторое время они снова лежали, обнявшись. Голова Нефелы покоилась у него на плече, и ее шелковистые волосы щекотали ему щеку. Мюрр рассматривал изящный изгиб девичьих бедер, плоский животик и был счастлив, как мальчишка. А вот Нефела, напротив, внезапно нахмурилась от пришедшей ей в голову мысли.

– Мюрр, жрецы Богов рассказывают, что Проклятые способны менять обличия. Это правда?

– Да.

– Значит, ты можешь выглядеть, как угодно?

– Я могу прикинуться старым и молодым, высоким и низким, блондином и шатеном, толстым и худым, уродом и красавцем. Любым.

– И ты запросто можешь быть в моем окружении, а я не узнаю тебя?

– Не узнаешь.

Нефела задумалась на мгновение, а потом требовательно заглянула ему в глаза:

– Ты дал клятву, что не станешь больше искать встреч со мной. Помнишь?

– Да.

– Ты выполнишь ее?

– Д-да… – Заминка была столь мала, что Нефела ничего не заметила. Мюрр посмотрел в окно, на розовеющее небо. – Мне пора уходить. Скоро рассвет.

– Конечно. Иди. – Нефела вновь закуталась в одеяло, отгораживаясь от него. – Кстати, Мюрр, ты можешь не волноваться, я не выдам тебя, клянусь. Не расскажу, что ты – Проклятый.

– Спасибо. Но это еще не все. Тебе надо будет умолчать и еще кое о чем…

31

Утром во дворце воцарилось нездоровое и непонятное – для непосвященных – оживление. Придворные шушукались по углам, но тут же замолкали, когда к ним приближался кто-либо из гостей. Дневное празднество – открытие Потешного Турнира – отложили на день без объяснения причин.

Король заперся в своих покоях вместе с герцогом Страйским, графом Барконой, Нефелой и придворным магом. Что там происходило, не знал никто. Придворные строили самые нелепые догадки и отирались возле королевских дверей в надежде первыми узнать новости.

Мюрр изнывал вместе со всеми, но не от любопытства, как они, а от самой настоящей тревоги.

Перед тем, как расстаться, они с Нефелой договорились, что она скроет имя своего любовника. Герцог Страйский должен пребывать в уверенности, что Шарль Биршоу не интересуется женщинами.

Да, Нефела пообещала не называть имя виконта, но не все здесь зависело от желания самой девушки. Ее наверняка станет допрашивать придворный маг, от которого утаить правду будет не так-то просто.

Мюрр не мог наложить на Нефелу более-менее серьезные чары, чтобы защитить ее от магического воздействия. Он опасался, что маг сумеет распознать эти чары и насторожится всерьез.

Пришлось ограничиться советами. Мюрр научил Нефелу, как с помощью амулетов рассеять свою ауру, чтобы оказаться невидимой для магического ока и тем самым стать невосприимчивой к заклинаниям.

Мюрр сделал все, что мог, и теперь оставалось лишь ждать результата.

Королевские разборки продолжались аж до самого вечера, а потом придворным было сухо объявлено, что помолвка между госпожой Барконой и герцогом Страйским отменяется, после чего граф с дочкой спешно покинули дворец.

Мюрр успел тайком перехватить Нефелу перед ее отъездом – подкараулил в коридоре возле графских покоев.

– Хорошо, что пришел, – обрадовалась Нефела. – А я как раз думала, как бы так незаметно передать тебе весточку…

– Как все прошло у короля? – перебил Мюрр.

– Отлично. Мой отец, конечно, расстроился, жуть. Да и король едва не лопнул от злости, а герцог, напротив, как узнал, едва не кинулся целовать меня от радости. Король, немного поостыв, заикнулся было, что можно закрыть глаза на проступок невесты. Дескать, наверняка какой-то проходимец воспользовался моей наивностью и неопытностью… Герцог, когда понял, куда дело клонится, аж побагровел весь. Как на ноги вскочит, да как завопит: мол, я герцог или кто? Мне нужна непорочная невеста, а не эта… хм… шалава. Прямо так меня и назвал, представляешь? Мой отец его чуть было на дуэль не вызвал. Хорошо король вмешался.

– А маг? Тобой занимался маг?

– А как же! И отец, и король пожелали узнать имя того негодяя, который меня обесчестил. Маг так старался, чуть грыжу не заработал от натуги. Совсем меня затрахал, скотина.

– Ну, что за выражения, Нефела? – возмутился Мюрр. – Ты все-таки аристократка, не забывай.

– А ты лицемер, ханжа и притворщик, – фыркнула Нефела. – Не бойся, при отце и всех остальных я просто паинька. Само совершенство в смысле светских манер, могу хоть уроки давать. Но с тобой я не считаю нужным притворяться. Впрочем, если ты настаиваешь… – Она приняла величественную позу, придала лицу слащаво-надменное – «светское» – выражение и жеманным тоном произнесла: – Итак, виконт, если вам угодно послушать, как маг…

– Нефела, перестань! – взмолился Мюрр.

– Тогда прекрати читать мне нотации, – отрезала она, помолчала, вздохнула и дотронулась ладонью до его щеки. – Это наша последняя встреча, а мы лаемся, как цепные собаки.

Мюрр едва переборол желание поцеловать ее, кашлянул и спросил:

– Так чем закончилось дело с магом?

– Все в порядке. Он ничего не добился. Твои советы помогли обмануть его. – Нефела улыбнулась. – Знаешь, он едва не заболел от расстройства, когда понял, что не может справиться с пятнадцатилетней девчонкой, у которой к тому же нет ни малейших магических способностей. Мне его даже стало жаль, честное слово.

– М-да…

Воцарилась пауза.

– Мне пора идти, – заговорила Нефела. – Прощай, Мюрр. Я рада, что моим первым мужчиной стал именно ты.

Он сделал шаг к ней, едва не брякнув: «Так может, мы еще встретимся?»

Но она остановила его взглядом и словами:

– Не забывай о клятве, ладно? Я поверила тебе, так не заставляй же меня сожалеть об этом.

32

Два месяца спустя

4500 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир Ксантины, королевство Саария,

затерянный хутор в лесу

Стояло начало лета. Деревья не так давно обзавелись листвой. Цвело все, что только может цвести. Певчие птицы осторожно пробовали первые ноты, готовясь покорять мир своим искусством. Не певчие распушали перья и присматривали себе пары. Отощавшие после зимы хищники бодро рыскали по лесу в поисках добычи, намереваясь как можно скорее нарастить подкожный жирок.

Был один из тех редких дней, когда Мюрр сумел вырваться от дворцовых интриг к себе на хутор.

За прошедшее время он прочно обосновался при герцоге Страйском – стал его ближайшим другом и советником.

Герцог с энтузиазмом согласился участвовать в восстании сначала против короля, а потом и против Богов. Всю организационную часть, естественно, пришлось взять на себя Мюрру. С помощью Риксола он интриговал, подкупал нужных людей и устранял ненужных, вербовал сторонников и решал еще тысячи разных проблем.

И вот, наконец, основная подготовительная работа закончилась. Осталось доделать кое-какие мелочи и назначить день дворцового переворота.

Мюрр решил устроить себе небольшую передышку, предупредил герцога, что ему необходимо съездить на пару дней в провинцию, а сам в обличие Пола Чесмана вернулся на свой хутор.

Он встал с утра пораньше, чтобы сходить в лес – якобы на охоту, а на самом деле просто желая отдохнуть душой от раздражающей суеты.

Мюрр знал и любил лес. Приходил сюда, словно в гости к хорошим друзьям. В этом они с Темьяном были похожи.

– Да, в этом похожи, – тихонько бормотал Мюрр, пробираясь по едва различимой звериной тропе.

За последние годы у него вошло в привычку постоянно сравнивать себя с урмаком. Он успел до мелочей изучить характер Темьяна, благо это было несложно, ведь тот так и остался в банде Келвина, которая то и дело появлялась на хуторе Пола Чесмана.

Мюрр старался как можно реже общаться со вторым предтечи, помня слово, данное Творцу. Но и сообщать своему наставнику о том, что Темьян жив, не спешил.

– Я расскажу, обязательно расскажу все Творцу, но чуть позже. Всему свое время, – уговаривал себя Мюрр, обходя стороной малинник.

Ягоды еще не созрели, но какой-нибудь нетерпеливый медведь запросто мог забрести сюда. Повелитель Холода, конечно, не боялся такой встречи, но и дразнить зверя понапрасну не хотелось.

Внезапно возле ног произошло какое-то движение, словно из-под земли прямо на тропу пробивался крот. Мюрр отскочил в сторону и настороженно уставился на странное место. А земля и трава вдруг взметнулись вихрем, разлетелись в стороны, оставляя небольшую воронку, в которой лежал какой-то предмет.

Мюрр пригляделся внимательнее. Похоже на книгу, только необычную – страницы сделаны в виде глиняных табличек, схваченных с одного бока медными колечками. На верхней табличке стояла надпись: «Мюрр».

– «Скрижали пророчеств», – вслух сказал Повелитель Холода.

Сердце внезапно забилось, как кролик в силках, а потом застряло где-то в районе горла. Во рту пересохло, а ладони, напротив, стали влажными. Мюрр вытер их о штаны и опустился на землю возле книги.

В свое время Творец-Разрушитель подробно и честно рассказал своему воспитаннику, что же такое на самом деле – «Скрижали пророчеств». Поведал, что это своеобразный голос истинного Создателя, единственная возможность для того хоть как-то повлиять на события в сотворенной им Вселенной.

Носитель Жизни – истинный Создатель – в отличие от Разрушителя не имел возможности материализоваться в каком-либо конкретном теле. Создатель не просто сотворил мироздание, а по сути сам являлся им – был воздухом и землей, водой и травой, снегом и огнем. Он создал и запустил механизм жизни, но управлять им мог лишь опосредованно – через разумных существ, которым давал не приказы, а советы. Каждый, к кому через «Скрижали» обращался Создатель, сам принимал решение: послушаться или нет. Изменить такое положение вещей Носитель Жизни был не в состоянии.

…И вот теперь «Скрижали пророчеств» лежали на земле прямо перед Мюрром, а на первой странице значилось его имя.

– Создатель… Вы хотите говорить со мной? – Повелитель Холода инстинктивно отодвинулся подальше от необычной книги. – Не надо… Я уже сделал свой выбор, и теперь даже вам не удастся переубедить меня. Да, именно вы наделили меня своей искрой, подарили способность создавать и защищать Жизнь. Но так получилось, что я принял сторону Смерти и не отступлюсь. Вы же не можете не знать об этом, не правда ли?

«Я знаю, – пробежала надпись на странице. – Открой и прочитай».

– Хорошо… Но предупреждаю, я расскажу о прочитанном Твор… э… Разрушителю.

«Открой и прочитай!»

Мюрр инстинктивно задержал дыхание, словно собирался прыгнуть с обрыва в глубокий омут, и решительно перевернул страницу. Прочитал вслух:

– «Ищи ту, чье имя как облака, в глазах плещется небо, а волосы подобны золоту. Если отдашь ей то, чего у тебя нет, изменишь свою судьбу. Предашь, не предавая, и сам предан будешь, но обрадуешься предательству такому. А ей суждено полюбить Высшего и подарить жизнь предтечи». И что это значит?!

Но «Скрижали» не ответили – рассыпались трухой.

Мюрр вернулся на хутор потрясенный, пытался думать, но не мог. Не мог сидеть, лежать, стоять. Он метался по комнате, натыкаясь на стены, и бормотал:

– Имя, как облака, в глазах небо, а волосы подобны золоту… Нефела?!.. Ей суждено полюбить Высшего… Полюбить… Высшего… Кого?! Неужели меня?! Нет, это невозможно!

Перед мысленным взором Мюрра внезапно отчетливо всплыло лицо Нефелы. Ее пронзительный взгляд и слова:

«Я поверила тебе, так не заставляй же меня сожалеть об этом…»

Мюрр зарычал и со всей силы саданул кулаком об стену, а память услужливо подсунула очередные строчки «Скрижалей»: «…Предашь, не предавая, и сам предан будешь…»

– Если я стану искать встречи с Нефелой, тем самым нарушу данную ей клятву, то есть предам. Тогда и сам предан буду. Предан той, чье имя, как облака, а в глазах плещется небо… Нет! Нет! Нет! Не допущу!..

– Пол, – в комнату заглянула Акрия, – там Келвин с ребятами приехали.

Она замолчала и с легким интересом уставилась на Мюрра. Вернее, на его кулак.

Мюрр тоже посмотрел, увидел разбитые в кровь костяшки, только сейчас осознав, что все это время ожесточенно молотил кулаком о стену. Машинально убрал руку за спину, переспросил:

– Так что там Келвин?

– Приехали, – повторила Акрия.

– Ну, так встречай. Накорми и все такое. Да ты и сама знаешь, что надо делать. А для меня пусть срочно седлают коня, скажи конюху.

– Ты уезжаешь, Пол? – Келвин, Темьян и еще несколько разбойников вошли в избу. Кивнули Мюрру, приветствуя. Келвин пожал ему руку, заметил свежую кровь на разбитых костяшках, хмыкнул: – Да ты никак только что кому-то морду чистил. Интересно кому?

– Стенке, – хихикнула Акрия.

– Это правильно, – одобрил Келвин. – Стены они такие… строптивые. Так и норовят нахамить или еще как-нибудь нарваться. Их надо в строгости держать. Чуть что сразу кулаком, чтоб знали, кто в доме хозяин.

– А то еще плетью можно, – поддержал шутку одноглазый Томвуд. – Я у себя дома стены постоянно луплю.

– Не ври, – заржал Хмарь. – У тебя ни стен, ни дома своего и в помине нету!

– Где я, там и мой дом, – парировал разбойник.

Мюрр натянуто улыбнулся и попытался поддержать шутливый разговор:

– Отлично, Томвуд. Тогда присмотри здесь за стенами, пока меня не будет. Я отлучусь на пару дней.

– Дела? – уточнил Келвин. – Помощь нужна?

– Сам справлюсь. Хочу в Беотию смотаться по поводу поставок моего табака, – соврал Мюрр.

На самом деле он собирался как можно скорее встретиться с Творцом и рассказать ему о прочитанном в «Скрижалях».

33

Воспользовавшись магической дорогой, Мюрр уже к вечеру следующего дня был во дворце короля Кротаса, где его ждал Творец-Разрушитель, оповещенный срочным зовом. Повелитель Холода дословно пересказал ему слова пророчества.

– Кое-что ясно, – задумчиво протянул Разрушитель. – Женщина с именем, как облака, «подарит жизнь предтечи», то есть станет матерью третьего, а его отцом будет Высший. Вот только зачем Создатель сообщил об этом тебе? Надеялся, что ты скроешь сведения от меня?

– Вряд ли, – возразил Мюрр. – Перед тем, как прочитать, я честно предупредил, что расскажу все вам. Но надпись не исчезла. Так что…

– Так что Создатель хотел, чтобы об этом предсказании узнал я, его враг. Зачем, как думаешь?

Мюрр неопределенно повел плечами, предположил:

– Возможно, потому что предсказание – ложь. Создатель хочет сбить нас со следа, направить по неверному пути.

– Мне кажется, ты и сам не очень-то веришь в свои слова, – проницательно заметил Творец. – Напротив, ты почему-то убежден, что Скрижали не лгут.

– Да, это так, – признался Мюрр. – Мне сложно объяснить… Я просто чувствую, что предсказание сбудется. Причем довольно скоро.

– Раз так, нам надо как можно быстрее найти ту женщину. Вот только где? В каком из миров… – Творец осекся, разглядев выражение лица воспитанника. – Что с тобой, Мюрр?

– Я знаю, где она, – глухо ответил Повелитель Холода. – Имя, как облака… Нефела.

– Да, так зовут одну из амечи, а именно Богиню Облаков, – кивнул Творец. – Ты думаешь, речь о ней?

– Нет. У Богини Облаков волосы цвета серебра, а не золота. Здесь, в мире Ксантины, живет смертная девушка по имени Нефела. У нее русые волосы и синие глаза. Она дочь графа Барконы. Я знаком с ней… Вернее видел ее… мельком… когда готовил восстание в Малке.

– Интересно. Тогда многое становится понятным, – протянул Творец. – «Скрижали» сообщили об этой девчонке именно тебе, потому что ты и будешь тем самым Высшим, который займется с ней любовью и станет отцом третьего предтечи.

Повелитель Холода потрясенно уставился на Творца.

«Займется любовью… Но это УЖЕ произошло! А что, если Нефела и впрямь ждет ребенка. От меня! – Мюрр ощутил, как привычная пустота в душе наполняется мягким ласковым теплом. Но это длилось лишь краткий миг, а потом заговорил разум, прогоняя надежду. – Неправда. Я пытаюсь обмануть сам себя. Расставаясь, я хорошо рассмотрел вязь жизни Нефелы. Запомнил каждую черточку, каждый завиток так, что могу рисовать ее по памяти с закрытыми глазами. Если бы она ждала ребенка, к ее узору неизбежно добавился бы его узор. Хотя бы маленькая точка зарождающейся жизни. Я бы обязательно заметил ее. Но ничего подобного не было. Так что – увы. Если Нефеле и впрямь суждено стать матерью предтечи, то его отцом буду не я. Не я!»

– Мюрр, ты чего молчишь? – недовольно окликнул его Творец. – Да что с тобой такое? Очнись же, наконец! Я понимаю, ты не ожидал, что Создатель обратится прямо к тебе, но раз это произошло, пора уже прийти в себя и начинать думать. Надо разобраться, что же все-таки он хотел сказать тебе и почему. Например, вот эти строки: «Если отдашь ей то, чего у тебя нет, изменишь свою судьбу». Как думаешь, о чем идет речь?

– Понятия не имею, – честно ответил Мюрр. – И не знаю, как так можно «предать, не предавая». Тем более нельзя обрадоваться предательству, каким бы оно не было.

– Да, туману напущено многовато, – поморщился Творец. – Но все это ерунда. Главное, что в наших руках скоро будет еще один предтечи. Поезжай скорее за этой Нефелой и привези во дворец Бовенара…

– Нет, – перебил Мюрр. – Я не хочу лично заниматься этим.

– Тогда пусть Дуэр привезет ее для тебя…

– Нет, – снова перебил Мюрр. – Не для меня.

– Как это «не для тебя»? А для кого? – не понял Творец. – Ведь в пророчестве ясно сказано…

– Что она полюбит Высшего, – прервал Мюрр. – Полюбит, а не переспит с ним.

– Это одно и то же: полюбит или займется любовью. Разве есть разница?

– И еще какая, – горько хмыкнул Мюрр. – Огромная!

Творец задумался.

– Возможно, ты прав. Чтобы пророчество осуществилось, этой Нефеле и впрямь нужно сначала влюбиться в Высшего. Тогда тем более нельзя терять времени. Надо действовать. Давай, отправляйся к ней. Придай себе облик парня посимпатичнее, используй для обольщения магию Весны. Короче, не мне тебя учить, как соблазнить женщину.

– Нет, – повторил Мюрр. – Я не сделаю этого.

– Это еще почему? – удивился Творец.

Мюрр промолчал, отвернувшись. У него было целых две веских причины, чтобы держаться подальше от Нефелы. Во-первых, клятва, которую он ей дал. А во-вторых, строчки Скрижалей: «и сам предан будешь». Ведь если в пророчестве речь шла действительно о Нефеле, то и предать Мюрра должна именно она.

«Нет, – твердо решил для себя Повелитель Холода. – Я не позволю ей сделать это. Только не она, потому что подобного мне не пережить».

Но Мюрр не собирался сейчас откровенничать с Творцом, поэтому продолжал угрюмо молчать и смотреть в сторону.

Разрушитель ощутил сильнейшее раздражение. Он отлично знал, что означает такое выражение лица воспитанника, и понимал, что никакими силами не сумеет переубедить его.

«Вот ведь упрямец! – с бессильной злостью думал Разрушитель. – Нет, все-таки я тысячу раз прав, что терпеть не могу живых. Даже самые разумные и холодные из них время от времени идут на поводу у своих – зачастую непонятных мне – эмоций. Интересно, почему именно сейчас он уперся? Не хочет следовать по пути, навязанному Создателем? Чем-то его напугало это пророчество. Очень сильно напугало! Хотя чем, понятно – упоминанием о предательстве. Мюрр становится просто невменяемым, когда речь заходит на эту тему. Как бы там ни было, я хорошо знаю своего воспитанника – он ни за что не согласится теперь иметь дело с той девкой. Будет избегать ее всеми средствами. Как же быть? Мне нужен этот третий предтечи! Кто же может стать его отцом?»

– Дуэр… – вслух сказал Творец. – Он ведь тоже Высший. Возможно, длительное общение с тобой придало ему особые свойства…

– Нет! – взвился Мюрр. – Только не он!

– Ладно-ладно, не кричи. – Творец сделал успокаивающий жест и растерянно посмотрел на воспитанника. – Честно говоря, я абсолютно не понимаю тебя, Мюрр. Ты же и сам сознаешь, что нам нужна эта девица. Вернее ее будущий ребенок. Мы не можем просто забыть о предсказании. Так как же нам быть?

– Не знаю.

– Давай хотя бы заберем ее у отца…

– Выкупим, – поправил Мюрр. – Очень осторожно и деликатно.

– Хорошо. Предложим за нее прямо-таки огромную цену, чтобы ее папаша не смог устоять, – согласился Творец. – Затем привезем девчонку во дворец Бовенара, чтобы была под присмотром. А потом уже подумаем, как быть дальше. Не возражаешь?

Мюрр неопределенно пожал плечами.

– Значит, не возражаешь, – повеселел Творец. – Скажу Дуэру, пусть отправляется за ней.

– Ну, уж нет! – опять взбеленился Мюрр. – Только не Дуэр! Давайте наймем посредника.

– Ладно. Пусть будет посредник. – Творец изо всех сил пытался скрыть крайнюю степень раздражения. Тупое упрямство воспитанника в таком серьезном вопросе едва не взбесило его, но обстоятельства вынудили подчиниться непонятной прихоти Мюрра.

«Ничего, дружок, скоро я припомню тебе и это», – мелькнула у Разрушителя мимолетная мысль, но он тотчас спохватился и загнал ее в самый дальний уголок сознания.

34

В конце концов, за Нефелой было решено послать всадников джигли во главе с Гором. Они выкупили ее у отца и направились с ней в Кротас. Но на полпути девушка внезапно превратилась в… юношу! Оказалось, что младший брат Нефелы надел ее платье, закрыл лицо вуалью и позволил увезти себя вместо сестры. А та переоделась мальчиком, взяла быстрого коня и рванула прочь, куда глаза глядят.

– Ну и где нам ее теперь искать?! – бушевал Творец, с яростью поглядывая на Мюрра. Он не сказал вслух: «Это ты во всем виноват!», но такие слова легко читались в его взгляде. – Нефела сейчас бродит одна, неизвестно где, без охраны! В любое мгновение она может погибнуть от руки какого-нибудь негодяя. Или от клыков зверя. Или просто утонуть, переплывая реку. Как тебе такой исход, Мюрр? Ведь мертвой она нам не нужна!

– Давайте объявим за нее большую награду. Оповестим всех: за живую – награда, а за мертвую – казнь, – предложил Дуэр.

Он сгорал от любопытства, ему не терпелось взглянуть на девку, из-за которой разгорелся такой сыр-бор.

Творец и Мюрр не посвящали его и в половину своих секретов. Дуэр не знал, что Творец – это Разрушитель, а Мюрр и Темьян – предтечи. Не знал он толком, зачем нужна Нефела. Ему лишь коротко объяснили, что она, как и Темьян, необходима для ритуала, который создаст жизнь в новой Вселенной.

– Да. Награда и казнь. Это хорошо. Дуэр, займись этим… Если, конечно, Мюрр не будет возражать, – не удержался от колкости Творец.

– Не буду, – ответил Повелитель Холода.

Он ясно сознавал, что Творец прав: Нефела и впрямь сейчас подвергается серьезной опасности. И все из-за него! Он сам подал ей мысль о побеге и научил прятаться от магического воздействия. А теперь она может погибнуть в любой момент – по его вине. Эта мысль сводила Мюрра с ума.

И он, и Творец неоднократно запускали заклинания поиска по ауре Нефелы, но ответ приходил такой нечеткий и размытый, что определить местонахождение девушки не представлялось возможным. Похоже, Нефела отлично усвоила уроки Мюрра.

Творец, Дуэр и Мюрр уже почти полмесяца искали беглянку по всем странам мира Ксантины. Вроде из Барконы она направилась в Кабию, потом внезапно оказалась в Тарредии, а уже день спустя магический отклик пришел из Саарии.

– Неужто она договорилась с кем-то из белых волшебников и ее пропускают через магические Башни? – недоумевал Мюрр. – Как бы там ни было, если она жива, мы ее найдем.

Он привлек к поискам Гора. Попросил облазить леса Саарии аж до самого горного массива Лакруста, что на севере страны. Гор и его всадники тщательно выполнили просьбу, но результата не было – беглянка словно в воду канула. Хотя расплывчатый импульс постоянно сообщал, что она жива и даже находится где-то неподалеку – в Саарии.

Однажды Мюрр получил срочный вызов от Гора. Повелитель Холода тут же примчался на встречу. Она произошла на берегу реки. Десяток черных всадников расположились у костра, на котором дожаривалась туша кабана.

– Нашли Нефелу? – вместо приветствия набросился Мюрр на Гора.

– Э… Нет… Тут другое… – Черный всадник замялся, хмыкнул и почему-то покосился на скворчащее, истекающее соком мясо. – Видишь, кабан?

– Ну, вижу. И что? – недоуменно спросил Мюрр.

– Знаешь, откуда он?

– Из леса, откуда ж еще. Ты чего, Гор? Позвал меня, чтобы показать тушу кабана?

– В общем, да… Тут такое дело…

– Говори, не тяни!

– Мы случайно на Келвина твоего нарвались, – признался Гор. – Выскочили на опушку, а там его банда лагерем встала. Увидели они нас…

– И чего? – заинтересовался Мюрр.

– Мы сделали вид, будто хотим их грабануть. А что еще оставалось? Вежливо поклониться и уйти, дескать, отдыхайте ребята, мы так просто, мимо идем?

– А почему бы и нет? – заулыбался Мюрр.

– Да у нас в этом мире такая репутация, что… Если мы первыми не нападем, нам обязательно норовят в спину ударить. Нас же здесь, на Ксантине, считают злодеями – «порождениями тьмы», «слугами хаоса» или еще чего пострашнее придумывают. Темный народ, – скривился Гор.

– Никакого понятия у людей, – поддакнул Мюрр. – А с Келвином-то чем дело закончилось? Надеюсь, все живы?

– Мы их и пальцем не тронули, не бойся. Тушу кабана только отобрали, да кое-какое барахлишко. Кстати, вон оно лежит. Хочешь, забирай. Потом Келвину своему вернешь.

– Да? И как я ему это объясню? Шел по лесу и нашел? Нет уж, оставьте себе.

Они помолчали. Повелитель Холода почувствовал, что разговор еще не окончен. Главное так и не прозвучало. Что-то тревожило черного всадника, не давало покоя, но он никак не мог решить, говорить Мюрру или нет.

– В чем дело, Гор? – напрямик спросил Повелитель Холода.

Джигли взглянул Мюрру в лицо, мгновение колебался, а потом все же решился:

– Среди людей Келвина есть один урмак… Это ведь именно тот парень, которого мы искали столько лет? Кажется, его зовут Темьяном?

– Да. Это именно он, – не стал темнить Мюрр.

– Значит, нашелся пропащий?

– Как тебе сказать… И да, и нет. Ни Творец, ни Дуэр не знают о нем. До поры, до времени.

– Ага. Ну, и хорошо. – Гор повеселел и снова кивнул на тушу кабана. – Поужинаешь с нами, Мюрр?

– Охотно. Больше того, пожалуй, я останусь с вами на денек-другой. Давайте вернемся в графство Барконы и попытаемся еще раз взять след Нефелы. Теперь уже не магический, а простой. Поищем в близлежащих селах, расспросим местных жителей.

– Ладно, – согласился черный всадник.

К слову сказать, Мюрр не посвящал Гора полностью в планы Разрушителя-Творца. Конечно, черный всадник был представлен и ему, и Дуэру, но не знал толком, кто они такие на самом деле и чем занимаются. Мюрр сказал только, что они оба Высшие.

По молчаливому уговору между Мюрром и Гором эта тема не обсуждалась, джигли просто выполнял отдельные просьбы Повелителя Холода, не задавая лишних вопросов. Впрочем, и Мюрр частенько помогал черному всаднику решать какие-то его проблемы. В этом смысле полезность была обоюдной.

Но хотя Гор и не знал истинного имени Творца, все же терпеть его не мог, интуитивно чуя исходящий от него запах смерти.

Мюрр твердо намеревался перетащить в новую, созданную Творцом Вселенную и самого Гора, и всех его людей, так что друг не рисковал погибнуть во время всеобщего Хаоса. И все же Мюрр не был уверен, что планы Разрушителя понравятся Гору, а потому не торопился рассказывать о них.

35

Едва Мюрр в сопровождении всадников джигли успели прибыть на земли графства Барконы, как вдруг пришел сильнейший магический импульс, сообщая, что Нефела нашлась и в данный момент находится ни где-нибудь, а на хуторе Пола Чесмана!

Мюрр моментально придал себе облик Пола, расстался с джигли и рванул кратчайшей магической дорогой домой.

Девушка и впрямь оказалась там – банда Келвина притащила ее и еще нескольких пленниц, намереваясь продать в наложницы богатеям.

Нефела не узнала Мюрра в облике Пола Чесмана. Она вообще не обратила на него внимания. А он сидел вместе со всеми за накрытым столом, что-то пил, что-то ел, и ему казалось, что все происходит во сне.

Мюрр видел, как облизывается на златокудрую красавицу Келвин. Как краснеет и забывает дышать рядом с ней Темьян.

Мюрру хотелось проснуться. Едва ли не впервые в жизни он не знал, как поступить.

Выдать Нефелу Творцу, чтобы она, в конце концов, досталась Дуэру?

Самому стать ее возлюбленным с помощью обмана – под чужим обликом, как советовал наставник, и позволить пророчеству осуществиться?

Уступить девушку Келвину или тому же Темьяну, чтобы в опасных скитаниях у нее появился надежный защитник и друг?

Мюрр не знал, на что решиться. Данное Нефеле слово, будто удавка, душило его, лишало всяких прав на нее. Завладеть девушкой хитростью под чужим обликом ему казалось до крайности мерзким, хотя раньше он делал подобное тысячи раз – обманывал женщин всевозможных рас и миров. Но теперь почему-то не мог сделать этого почти физически.

Растерянность пополам с ревностью затопила его целиком, с ног до головы, отняла способность соображать. Он не мог сам завладеть Нефелой, и в то же время ему становилось невмоготу при мысли, что она будет принадлежать кому-то другому – пусть даже и такому отличному парню, как Келвин.

А тем временем, ничего не подозревающий «отличный парень» игриво заговорил с Нефелой, предлагая переспать.

Мюрр машинально стиснул нож для разрезания мяса. Спохватился. Понял, что еще немного, и он устроит в доме кровавую резню.

Почти не понимая, что делает, Мюрр вышел за ворота хутора и открыл межмировой туннель в первый попавшийся мир.

Очнулся от невозможности вздохнуть. Недоуменно огляделся, не понимая, где находится. Узнал, и дикий хохот едва не согнул его пополам.

Миррюэль… Безжизненный, превратившийся в холодную каменную махину. Как только погасли вулканы, земля остыла, погибла теплолюбивая растительность, а вслед за ней исчез и пригодный для дыхания воздух. Мороз стоял такой, что даже Мюрра пробрало до костей. Он дрожал и задыхался, и все же ему стало легче.

Холод вошел в душу, успокоил, очистил, прояснил сознание, изгнал прочь все чувства, в том числе ревность и любовь.

Успокоенный Мюрр в облике Пола Чесмана вернулся на свой хутор. Равнодушно выслушал рассказ, как Нефела дала отпор Келвину, как попыталась соблазнить Темьяна, а потом обманула его и сбежала, так и не доставшись ни одному из присутствующих мужчин.

Рассказ не пробудил в Мюрре никаких чувств – ни радости, ни злорадства. Ему было абсолютно все равно.

– Похоже, Темьян втрескался по уши в эту принцессу, – сообщил по секрету Мюрру Келвин. – На полном серьезе втрескался.

– В графскую дочку, – машинально поправил Мюрр.

– Ты ее знаешь? – удивился Келвин.

– Видел мельком. Кажется, она дочь графа Барконы.

– А, ладно, Ротран с ней, – махнул рукой разбойник. – Давай лучше выпьем. Эй, Темьян, иди к нам.

Мюрр выпил с Келвином и Темьяном крепкой браги, потискал в темном уголке одну из наложниц и снова вернулся к браге…

С того самого дня Мюрр перестал искать беглянку. На вопросы и требования Творца отмалчивался или врал: мол, делаю, что могу, но пока результата нет.

– Вот именно, что нет, – ворчал Творец. Он и сам пытался разыскать Нефелу, задавал заклинание поиска по ауре, но ответ приходил крайне нечеткий, сообщая лишь, что девушка находится в мире Ксантины. – Мы ищем иголку в стоге сена!

– Давайте удвоим награду, – предложил Дуэр. – А еще лучше привлечем к делу наемников из клана Хар-Хад. Они опытные охотники за головами и мигом найдут ее.

Мюрр в ответ лишь равнодушно пожал плечами.

– Да что с тобой такое? – разозлился Творец. – Тебе что, наплевать на пророчество? Или ты перестал верить в него?

– Не знаю, – откровенно признался Мюрр. – Я просто подумал, коли пророчеству суждено сбыться, оно сбудется, станем мы прикладывать к тому усилия или нет. Если Нефеле и впрямь предстоит «подарить жизнь предтечи», то она выживет, не пропадет, и рано или поздно встретится с тем Высшим, которого… который… В общем, давайте положимся на судьбу. – А про себя добавил: «Пусть она решит за меня, как лучше поступить».

Но судьба не собиралась облегчать жизнь Мюрру – не прошло и месяца, как он вновь повстречался с Нефелой. И снова на хутор ее привез Келвин – банда захватила королевский обоз, в котором и обнаружилась беглянка.

На этот раз Повелитель Холода не стал поддаваться эмоциям. Он вызвал Гора и его всадников, попросил забрать Нефелу с хутора и доставить во дворец к Творцу. Мюрр посоветовал Гору захватить нефритовый ошейник, чтобы одеть его на Темьяна, так как не сомневался – тот станет сопротивляться.

Так оно и вышло – Темьян попытался защитить Нефелу. Но нефритовый ошейник, недобрая молва о черных всадниках и решительные действия Гора сыграли свою роль – джигли без помех увезли девушку.

Впрочем, урмак не собирался сдаваться. Напротив, вознамерился отправиться в погоню, чтобы вернуть Нефелу. Конечно, у Темьяна не было ни малейших шансов догнать черных всадников, ведь они двигались по магическим дорогам, а урмак по самым обычным.

Но тут вмешался Келвин – сам не зная того, сыграл против Мюрра – посоветовал Темьяну не гнаться за джигли, а отправляться прямиком в Кротас. Дескать, «порождения тьмы», то есть черные всадники могут служить только одному существу в их мире – Черному Чародею, чья резиденция, по слухам, располагалась в Кротасе, причем чуть ли не в королевском дворце.

Так Келвин, ничего не подозревая, отправил второго предтечи прямиком в логово Творца.

«Тянуть больше нельзя, – понял Мюрр. – Пора рассказать о Темьяне Разрушителю».

На следующий же день Повелитель Холода встретился с наставником. В подробности вдаваться не стал, сказал только, что «второй» жив и в настоящий момент движется по следу джигли в Кротас, намереваясь освободить пленницу.

– Так Темьян и Нефела знакомы? – удивленно переспросил Творец.

– Да, – лаконично ответил Мюрр.

А дальше события покатились лавиной.

На Ксантину прибыл очередной разведчик Проклятых – дейв по имени Миссел, Повелитель Песка. Почти одновременно и амечи прислали сюда своего Ученика – Эрхала, Повелителя Воды. Причем по странной прихоти судьбы эти трое – Темьян, Миссел и Эрхал – встретились.

«Возможно, такова прихоть не судьбы, а Создателя», – невольно подумалось Мюрру.

– Нам это на руку, – обрадовался Творец. – Заставим Миссела и Эрхала подозревать друг друга. Пусть Гор встретится с Мисселом, расскажет ему, что амечи замыслили заговор против дейвов.

– А Эрхал пусть «случайно» подслушает часть их разговора, из которого сделает вывод, что Гор служит Мисселу и что Песчаный Дух и есть пресловутый Черный Чародей, – подхватил Мюрр.

Так и сделали. Но ни Эрхал, ни Миссел не клюнули на такую аппетитную приманку, хотя между ними явственно пролегла тень недоверия.

Тогда решили разъединить их и действовать по-другому: Миссела забрать во дворец Бовенара и там открытым текстом сообщить ему о заговоре амечи. Причем обставить все так, чтобы Песчаный Дух поверил полностью, на все сто. А Эрхала и Темьяна отправить в Скользящие Степи к трагги – Творца не оставляла в покое мысль о ребенке, рожденном от предтечи.

«Возможно, «Скрижали» солгали про Нефелу. Таким способом Создатель пытается обмануть меня, направить по ложному пути. Он хочет, чтобы я пропустил рождение «третьего», матерью которого станет женщина-трагги. Так пусть Темьян выполнит Ритуал Судьбы и оплодотворит одну из них», – рассуждал Творец.

– Может, стоит к трагги отправить только Темьяна? – засомневался Мюрр. – А Эрхала возьмем к себе, в пыточный подвал по соседству с Мисселом, и разыграем спектакль, якобы это Проклятые захватили его. Внушим Эрхалу мысль о заговоре дейвов и все такое.

– Рискованно держать Миссела и Эрхала в одном замке. Да и в одном городе тоже, – возразил Творец. – Вдруг что-то пойдет не так, и они увидят друг друга. Тогда конец. Нет, пусть Эрхал идет в Степи вместе с Темьяном, поможет ему. Ритуал Судьбы довольно опасен, а урмак пока нам нужен живым.

Сказано – сделано.

На выезде из Калы-Валы устроили засаду. Мюрр, Дуэр и несколько воинов-трагги засели в ельнике.

Вскоре показались Темьян, Миссел и Эрхал. Ехавший первым амечи что-то почуял, потому что внезапно начал притормаживать коня, а спустя мгновение стал тревожно озираться и дейв.

Лучник-трагги не выдержал и выпустил стрелу, которая, к счастью, попала Мисселу в плечо. Мюрр со всей мощью ударил заклинанием «Ледяного сна» по Эрхалу и Темьяну, разом вырубая обоих. А затем досталось и Мисселу – на его долю пришелся «Полет хаоса» Дуэра. Конечно, на самом деле тот, кто подвергался этому заклинанию, никуда не летел, но перед тем, как потерять сознание, у него возникало сильное головокружение и ощущение полета.

Несколько мгновений спустя все было кончено: на дороге лежали три бесчувственных тела, а напуганные кони без седоков мчались, поднимая пыль, в сторону Калы-Валы.

Трагги погрузили Эрхала и Темьяна на приготовленные заранее носилки и бодрой рысцой побежали в свой лагерь, который находился в Скользящих Степях.

Мюрр и Дуэр занялись Мисселом – взгромоздили Песчаного Духа в седло и направились к ближайшему входу на магическую дорогу.

36

Во дворце Бовенара спустились в подвальное помещение и приковали находящегося без сознания Песчаного Духа к пыточному столу.

Дуэр радостно потирал руки в предвкушении развлечения и громко перечислял, что именно следует сделать с пленником в первую очередь.

– Предлагаю начать с алмазного венца. – Дуэр взял в руки сделанный из стальной ленты обруч, внутреннюю часть которого усеивали острые алмазные осколки. С одного края обруч имел специальное приспособление, позволяющее регулировать диаметр. Венец надевали на голову пленника и затягивали, причиняя невыносимую боль. Дуэр погладил орудие пытки нежным любящим жестом и расплылся в мечтательной улыбке. – Всегда хотел опробовать его на ком-нибудь из Высших. Смертные слишком быстро дохнут, не успеваешь в полной мере получить удовольствие. А дейвы живучи. Их можно долго…

Он осекся, почувствовав на себе взгляд Мюрра – холодный и острый, будто клинок. Дуэр поежился, словно и впрямь ощутил смертоносное лезвие возле собственной шеи. Сразу стало неуютно и тревожно.

– Да ты чего, Мюрр? Не нравится венец? Можно начать с костедробилки или раскаленного железа, – подхалимски забормотал Дуэр.

Повелитель Холода в ответ зло сощурил глаза:

– Я тебя самого через костедробилку пропущу! А Творец потом еще и раскаленного железа добавит. Ты что себе вообразил? Думаешь, мы ловили этого дейва, чтобы ты смог как следует поразвлечься? Опробовать алмазный венец и прочую дрянь?

– Нет, конечно. Я помню приказ Творца. Мы должны сделать вид, что допрашиваем…

– Вот именно: сделать вид! И не забывай об этом! Так что никаких костедробилок. А вот «Корону Абира» ему нацепить надо, иначе, когда он очнется, нам мало не покажется.

«Корона Абира» – заклинание из арсенала Высших, которое нейтрализовало магическую силу волшебников. А еще оно причиняло боль при малейшем движении тому, на чью голову было надето. Самостоятельно же снять заклинание не сумел бы и сам Верховный Бог.

Мюрр склонился над Мисселом и принялся плести вокруг его головы «Корону», но вскоре остановился, заметив, как шевельнулись губы Песчаного Духа.

– Он что-то говорит… – Мюрр прислушался.

Миссел еще не пришел в себя, у него начался бред. Вначале он шептал нечто неразборчивое, но вдруг отчетливо произнес:

– Акар!.. Я твой друг… Я доказал это… Взял кольцо…

– Он друг Акара?! – вырвалось у Мюрра. Повелитель Холода даже не предполагал, что у отца были друзья. С жадным любопытством он впился в лицо пленника.

«Интересно, Акар рассказывал ему обо мне? Может, даже спрашивал совета, как половчее избавиться от меня?» – мелькнула горькая мысль.

Дуэр обеспокоено покосился на «ледышку», прекрасно зная, кто его отец. Заметил смятение на лице Повелителя Холода и заволновался: кто этого Мюрра знает, вдруг решит помочь другу папаши. Или наоборот, прикончит его. Оба варианта сильно разозлят Творца, который непременно выплеснет свой гнев на Дуэра, мол, почему не помешал?

– Ну, друг он Акара и что с того? – поспешно заговорил Повелитель Тумана. – Теперь уж ничего не поделаешь. Знать бы раньше, а теперь… Нет. Поздно что-то менять. Ладно, давай послушаем, может он скажет еще что-нибудь, – «Что отвлечет тебя от всяких глупых мыслей», – последние слова Дуэр вслух, разумеется, говорить не стал.

Его надежды оправдались. Миссел весьма отчетливо произнес:

– Кокон силы… Там лежит мой сын…

«Ну, и сволочь же этот Песчаный Дух! – едва не взбеленился Мюрр. – Такой же, как Акар! Оба заманили своих сыновей в кокон силы. Интересно, а сына Миссела-то за что?..»

Песчаный Дух словно прочитал мысли Мюрра и ответил на них:

– Покалечили… амечи… на Лакии… Оставалось в кокон… иначе смерть… У-у-у! Ненавижу тварей! Из-за них Хаал станет калекой… навсегда…

– Очень интересно. Ты слышал? – оживился Дуэр. – Оказывается, того ублюдка звали Хаалом, и он – сын Миссела.

– Ты встречался с Хаалом? – удивился Мюрр.

– Еще как! Забавная была у нас встреча, скажу я тебе, – Дуэр засмеялся. – Очень забавная. Правда, Хаалу она вряд ли понравилась. Он так потешно кричал, когда мы резали его на куски.

– А, так Хаал – это тот дейв, которого вы поймали на Лакии! – вспомнил Мюрр. – Я не знал, что он – сын Миссела!

– Я тоже не знал. Да и какая разница? Ох, и повеселились мы тогда. Приятно вспомнить, – Дуэр мечтательно закатил глаза.

«Выходит, в отличие от Акара, Песчаный Дух с помощью кокона не убивал своего сына, а наоборот спасал!» – успел сделать вывод Мюрр, а потом ему стало не до посторонних мыслей – Песчаный Дух открыл глаза.

Пришлось поспешно доплетать заклинание «Корона Абира» и целиком сосредотачиваться на придуманных ролях. Мюрр выдавал себя за некоего безымянного амечи, а Дуэр предстал в облике все того же Уйоля. Им предстояло разыграть маленький спектакль, дескать, затея с Темными Небесами – дело рук амечи, которые вероломно хотят истребить дейвов и раз и навсегда избавиться от опасных соперников. Как только Миссел поверит, его нужно будет оставить одного, чтобы он мог сбежать.

Поскольку Мюрр запретил физические истязания Миссела, Дуэр решил поглумиться над ним хотя бы на словах. Он наклонился к самому уху Песчаного Духа и прошептал, растягивая буквы:

– Ха-ал. Я был среди тех, кто пытал его. Могу рассказать все подробно, что именно мы делали с ним. А как он кричал!..

Коварный удар попал точно в цель. Песчаный Дух вздрогнул всем телом и рванулся из оков, пытаясь добраться до обидчика, но сразу получил удар от «Короны». Миссел дернулся уже от боли, и она тотчас усилилась.

Дуэр засмеялся от наслаждения, глядя, как пленник корчится в муках на пыточном столе.

Мюрр неприязненно посмотрел на Дуэра, привычно подумав: «Вот мразь! Раздавить бы тебя, как червяка. Но не хочется огорчать Творца…»

Внезапно Мюрр ощутил на себе полный ненависти взгляд Миссела. Тот видно решил, что оба амечи участвовали в истязании Хаала. Если бы Высшие умели убивать взглядом, и Мюрр, и Дуэр сейчас были бы мертвы.

«Отомщу… Ну куски тварей порву…» – обещали глаза Песчаного Духа.

«А ведь он любит своего сына! – с горькой завистью осознал Мюрр. – Похоже, Миссел не такой, как Акар, хоть они и друзья. Песчаный Дух чем-то напоминает мне Айвата – отца Темьяна. Они оба любили своих сыновей, и оба пострадали от моей руки… Вернее, Мисселу сейчас предстоит пострадать… Эх, жизнь подлюга!.. Но я вынужден делать это ради Творца».

Вдруг Повелитель Холода почуял неладное. Он окинул внимательным взглядом Миссела и тут же заметил, что металлические оковы, которые притягивали пленника к столу, ослабли. Замки на ножных «браслетах» уже полностью открыты, а в ручных едва заметно трудятся крохотные магические отмычки из песка.

«Ай, да Миссел! А ты хитер. И силен. Пожалуй, даже чересчур. Придется лишить тебя части магической силы», – Мюрр в самый последний момент успел сотворить заклинание «Ледяные ладошки», которые обхватили щиколотки и запястья пленника, мгновенно притягивая их к столу.

Глаза Миссела наполнились удивлением – стихии Холода в настоящий момент ни у кого из Высших не было. Ни у амечи, ни у дейвов. И Песчаный Дух прекрасно знал об этом.

«Кто же ты такой, Повелитель Холода? Откуда взялся? А?» – читалось во взгляде Миссела.

«Поломай-ка голову над этой загадкой, приятель, – едва заметно усмехнулся Мюрр. – Потом расскажешь своему правителю о странном амечи. Пусть дейвы забеспокоятся, полагая, что у врагов есть какие-то таинственные и очень сильные бойцы».

– Ответь на вопросы, дейв, и умрешь быстро, – скучноватым голосом произнес Мюрр. – А иначе…

– Мы повторим с тобой то, что делали с твоим ублюдком, – со смехом договорил Дуэр.

Мюрр мельком взглянул на него: «Вот мразь», – и вновь сосредоточился на Мисселе:

– Тебе лучше ответить правдиво, дейв. Ты уже понял, что я – Повелитель Холода, и намного сильнее тебя. Так что не ври, вранье я почувствую. Итак. Вопрос первый. Ты успел послать своим хотя бы одно сообщение о том, что успел разузнать в мире Ксантины?

Песчаный Дух молча повращал глазами, намекая, что на каждое его слово «Корона Абира» откликнется болью. Дескать, неплохо бы снять заклинание, а уж потом разговаривать. Теперь пленник выглядел жалко. Его взгляд просил: снимите! Умолял: сделаю все, только чтобы не терпеть боль!

Дуэр прямо-таки светился блаженством. Он обожал, когда его умоляли и вообще в его присутствии выглядели униженно и жалко. Особенно ему нравилось, когда это делали Высшие.

– Снимем? – снисходительно предложил Дуэр. – Никуда он и без «Короны» не денется. Нас же двое, а он один.

Мюрр не ответил, задумчиво разглядывая Миссела. «Что-то ты затеял, приятель… Хочешь получить доступ к своей магической силе? А потом устроишь нам тут показательный урок боевой магии? Нет, извини. Я не так глуп, как Дуэр. И я ни на йоту не поверил в твой жалкий вид. Ты вовсе не раздавлен. Наоборот, предельно собран и готов к бою. Так что я не только не сниму с тебя «Корону», но и предприму еще кое-что… Очень мерзкое и болезненное… Но мне и в самом деле надо сломать тебя. Запугать так, чтобы ты мечтал лишь об одном: выбраться из мира Кстантины и рвануть к вашему правителю с докладом, скуля от жалости к себе и кипя гневом на этих мерзких тварей – амечи».

– Он останется в «Короне», – произнес Мюрр вслух. – Тебе, дейв, придется потерпеть. Можешь отвечать односложно: «да-нет». Повторяю вопрос: ты успел что-нибудь сообщить?

Миссел отбросил притворство. Его взгляд похолодел, налился ненавистью и презрением.

– Пошел в задницу! – Песчаный Дух корчился от боли при каждом слове, но договорил.

«А я не ошибся в тебе, – с невольным уважением отметил Мюрр. – Похоже, ты сражаешься до конца. Даже лежа на пыточном столе, не собираешься сдаваться, да?»

– Видишь, «Корона» разговору не помеха, – улыбнулся Мюрр. – Так были сообщения или нет?

На этот раз Песчаный Дух промолчал.

– Давай я развяжу ему язык, – оживился Дуэр и потянул со стола клещи.

Миссел презрительно усмехнулся. Повелитель Холода верно истолковал его усмешку:

– Ты не боишься пыток, дейв?

– Не боюсь. Я умею терпеть. – Песчаный Дух нарочно произнес много слов, хотя за каждое получил толчок боли от «Короны».

Мюрр покачал головой и с горьким сожалением взглянул на Миссела:

– На свете есть кое-что и похуже боли, дейв. То, что не выдержать и тебе.

Повелитель Холода взмахнул рукой, и перед лицом Миссела возник голубоватый кинжал. Ледяной клинок опустился ниже, нацеливаясь острием в глаз.

Миссел затаил дыхание и вжался затылком в теплую доску стола.

Глаза – средоточие стихии. Остаться без глаз – лишиться Силы. Каждый Высший предпочтет самую лютую смерть такой потере. Именно поэтому глаза – неприкасаемы. Таков безмолвный уговор между амечи и дейвами.

Но Мюрр сознательно сейчас готовился нарушить этот уговор. Пусть дейвы решат, что амечи играют не по правилам. Вернее, они намерены пренебречь абсолютно всеми правилами. Отныне в ходу только один закон – вероломство…

…Холодное острие опустилось ниже, пощекотало Мисселу ресницу, оцарапало веко и чуть-чуть отодвинулось в сторону.

– Последний раз: сообщения были или нет?

«Молчи… или говори, – думал Мюрр, – это ничего не изменит. Я вынужден покалечить тебя».

Повелитель Холода уже решил, что выбьет Мисселу один глаз, чтобы сломить его волю. Но что-то мешало Мюрру претворить собственное решение в жизнь. Он медлил, тянул время в ожидании неизвестно чего.

«Если бы здесь вместо Миссела лежал Дуэр, клинок уже торчал бы из его опустевшей глазницы, – промелькнула кровожадная мысль. – Но хватит медлить. Пора!»

Мюрр встретился взглядом с Мисселом. Лицо Песчаного Духа исказила гримаса – он понял, что сейчас произойдет непоправимое…

Миссел закричал, но почти сразу его крик перешел в вой – ледяное острие пронзило глазное яблоко и ввинтилось в мозг. Из раны вместо крови вырвался яростный фонтан песка. Тело Миссела выгнулось дугой с такой силой, что с громким треском разорвались прибитые к столу крылья.

Тяжелый, привинченный к полу дубовый стол заходил ходуном, сотрясаемый конвульсиями бьющегося тела. Миссел выл, захлебываясь ни с чем несравнимой мукой уходящей стихии.

Мюрр добавил два коротких ледяных удара, перебивая пленнику запястья. «Это чтобы ты не смог связаться с Должниками, Змееносец. Ну, так что? Сломал я тебя? Наверняка сломал. Никто, ни единый Высший, не смог бы устоять».

– Будешь отвечать? – вслух спросил пленника Мюрр. – Или ты хочешь лишиться и второго глаза?

– Нет! Не надо! Я отвечу! – слова прозвучали искренне. Конвульсии Миссела сменились сухими рыданиями. Слез нет, только хрип и корчи покалеченной души.

– Хорошо. Успокойся. Сейчас тебе станет легче, – Мюрр испытал одновременно облегчение: «Дело сделано, я его сломал!» И горечь: «Эх, лучше бы на его месте был кто-то другой…»

Он положил на пылающую глазницу Миссела свою ладонь и задействовал самые мощные обезболивающие заклинания, какие знал. «Я сниму твою боль, но ты останешься калекой», – с горьким раскаянием подумал Мюрр.

По плану Творца, дальше Песчаного Духа следовало оставить одного, чтобы он мог сбежать. Но Дуэр заартачился: дескать, ты же его пытал, выбил ему глаз и все такое, я тоже хочу насладиться.

Мюрр собирался вытащить Дуэра из пыточной силой, но потом передумал. Знаменитое чутье прошептало: «Оставь их вдвоем».

Мюрр посмотрел на Миссела. Тот лежал неподвижно, закрыв глаза, но его зубы были крепко стиснуты.

– Ладно, развлекайся, – уступил Дуэру Мюрр. – Делай с ним, что хочешь, только следи за оковами и «Короной». Если Песчаный Дух вырвется, тебе несдобровать. – «Я тебя предупредил, гаденыш. Теперь моя совесть перед Творцом чиста».

Настроение Мюрра улучшилось. С легким сердцем он покинул пыточную. «Давай, Миссел, действуй. Порви эту мразь, Дуэра, на куски. Я знаю, ты сможешь, и никакими цепями тебя не удержать. Так отведи душу, отомсти за сына. Считай это мой подарок тебе. Плата за выбитый глаз».

…Но Дуэр выжил.

Миссел и в самом деле сумел вырваться из оков и зубами перегрыз палачу сына горло. Но Дуэр оказался живучим и везучим. Он ухитрился протянуть и не загнуться до того момента, когда Творец и Мюрр пришли проведать пленника, проверить, сбежал ли он, как планировалось.

Миссела в подвале не оказалось, зато на полу бился в предсмертной агонии Дуэр. Творец потребовал, чтобы Повелитель Холода вернул его к жизни. Мюрр выполнил, скрипя зубами, и это не укрылось от Творца. Они вдвоем вышли из пыточной камеры, оставив Дуэра самостоятельно долечиваться.

Творец проследил взглядом за грязновато-кровавым следом, оставленным Мисселом, и озабоченно спросил:

– Вы не перестарались? «Корона Абира», выбитый глаз, сломанные запястья.

– В самый раз, – ответил Мюрр. – Меньше было нельзя, у Песчаного Духа оказалась на редкость сильная воля.

– В твоем голосе я слышу нотки восхищения, – протянул Творец. – Признайся, он понравился тебе?

– Он, безусловно, заслуживает уважения. А насчет прочего… Мне очень понравилось, что у него хватило сил и… хм… ярости, чтобы попытаться убить Дуэра. И это будучи прикованным к столу, беспомощным и безоружным, да еще с «Короной» на голове, сломанными руками и пустой глазницей! Песчаный Дух опасный противник. Он знает, когда надо отступить и затаиться, а когда нанести удар. Да, пожалуй, Миссел действительно понравился мне, – откровенно ответил Мюрр. «А еще он хотел отомстить за сына. Не убить его сам, своими руками, как Акар, а отомстить тем, кто причинил ему зло… И почему не Миссел мой отец?»

Откровенная симпатия Мюрра к потенциальному врагу внушила Творцу беспокойство. Ему показалось, что Повелитель Холода вот-вот выйдет из-под контроля. «Нет! Не сейчас, когда до финальной развязки осталось совсем чуть-чуть! – запаниковал Разрушитель. – Впрочем, у меня есть надежное средство удержать тебя в узде, малыш. Ты думаешь, что хитрее меня? Ан нет. Мне удалось-таки нащупать твою болевую точку… Кстати, спасибо за это «Скрижалям»… Как там говорилось? «Если отдашь синеглазой красавице то, чего у тебя нет…» Так вот я понял, о чем идет речь. У тебя нет сердца, малыш. Вернее, оно застыло холодным куском льда. В переносном смысле, конечно. Но, кажется, этой смазливой девочке, Нефеле, удалось растопить лед. Ты и сам еще не сознаешь, но уже отдал ей свое сердце. Ты любишь, а значит, уязвим… Впрочем, возможно бить по болевой точке и не понадобится. Ты все еще считаешь меня своим другом и наставником. Ведь так?»

Творец внимательно посмотрел на Мюрра:

– Ты убьешь всех моих врагов, включая Миссела и Темьяна, если я прикажу? Ты не предашь меня, малыш?

– Конечно, не предам, – устало откликнулся Мюрр. – Вы же знаете – я буду с вами до конца.

– Знаю, малыш, знаю. – Творец успокоился и растроганно потрепал Мюрра по плечу.

А дальше начались неприятности.

Вначале сбежавший Миссел залез не в ту, что планировалось, телегу и оказался в доме богатого купца Анхеля Тароги. Впрочем, разыскать его не составило труда. Гораздо сложнее было подвести к нему своего человека так, чтобы не вызвать подозрений. Эту трудную роль Мюрр взял на себя, прикинувшись коробейником Юрзином.

Миссел охотно принял помощь Юрзина, даже не догадываясь, кто на самом деле скрывается под маской забитого парнишки.

Но дальше ситуация снова вышла из-под контроля – Песчаный Дух опять поступил не так, как ожидалось. Вместо того чтобы поскорее бежать с Ксантины, он умудрился вызвать Должников, намереваясь с их помощью тайно вернуться во дворец Бовенара. Такого допустить было нельзя. Мюрру пришлось срочно вмешаться в обряд вызова Должников, сбросить маску коробейника Юрзина, принять свой собственный облик дейва и поговорить с Песчаным Духом напрямую. Разговор состоялся на кухне в доме того самого купца…

…Парализованный заклятием холода Миссел сидел на скамье возле стола, смотрел на Мюрра и не верил своим глазам. Перед ним стоял незнакомый дейв! Но в силу малочисленности расы и огромного срока жизни все дейвы отлично знали друг друга, кроме разве что совсем сопливых юнцов, не достигших и тысячи лет. Мюрру же шла уже пятая тысяча, и Миссел просто обязан был знать его. Но не знал. Видел впервые.

Песчаный Дух ахнул и выпучил глаза:

– Кто же ты такой, Ротран тебя раздери?!

– Я? – Повелитель Холода усмехнулся и сказал с поразившей Миссела горечью: – Я – тот, кого нет…

Так начался их разговор, больше похожий на бой. И Миссел выиграл его – сумел обмануть Мюрра и прямо в его присутствии отдать три приказа Должникам, последний из которых создал серьезную угрозу для Творца. Исполнителем назначил Аля ри Эстана. Теперь именно от него во многом зависело, уцелеет ли нынешняя Вселенная, или Разрушителю все же удастся обратить ее в прах…

Подавшись симпатии к Мисселу, Мюрр слишком поздно осознал его коварство и понял, что едва ли не впервые в жизни встретил достойного противника. Теперь слова стали излишни – дело должны были решить боевая магия и остро-заточенный металл…

…Вскоре все было кончено – посреди кухни лежал труп Песчаного Духа, а чуть в сторонке валялся на полу еле живой, истекающий кровью Мюрр.

На то, чтобы исцелиться, Повелителю Холода потребовалось не так уж много времени. Он встал, подвигался, проверяя, все ли правильно зажило, а потом бесцельно побродил по кухне, стараясь не глядеть на мертвого Песчаного Духа.

Мюрр знал, что еще может успеть оживить его. Пока – может. Но несколькими мгновениями спустя подобное будет не под силу даже ему.

Повелитель Холода, словно во сне, шагнул к Мисселу, с трудом взвалил на плечо его бесчувственное тело и распахнул портал…

37

Миссел открыл глаза, не понимая, где находится. Взгляд уперся в неровный каменный потолок из светлого песчаника. Потолок переходил в такие же стены, увешанные небольшими магическими светильниками.

Змееносец осознал, что лежит на чем-то прямом и твердом – нечто вроде топчана все из того же песчаника. Рядом находилось окно – небольшое кривоватое отверстие в стене, занавешенное сплетенной из прутьев циновкой. Такая же циновка служила подстилкой на топчане, а еще одна – свернутая валиком – заменяла подушку.

Миссел сел и осмотрелся. Он находился в небольшом домишке, вырубленном прямо в теле горы. Одно-единственное помещение соединяло в себе и кухню, и столовую, и спальню. У дальней стены жарко потрескивал огнем очаг. Возле него имелись каменные полки с кухонной утварью. Стол и две скамьи завершали небогатый интерьер.

Змееносец увидел возле очага ведро с водой, взял с полки неказистую глиняную кружку и подошел к ведру, желая напиться. Как ни странно, вода оказалась чистой и прохладной, с легкой освежающей кислинкой.

«Кто же здесь живет? И как тут оказался я?» Миссел поставил кружку на место и походил по комнате, вспоминая. Он попал в плен к амечи. Они допрашивали его, пытали, выбили один глаз…

Глаз!!!

Миссел охнул, только сейчас осознав, что оба глаза снова на месте! Стихия полностью вернулась к нему! Как же так?! Ему же не померещилось все это?! Пыточный подвал во дворце короля Кротаса… «Корона Абира»… Таинственный Высший, повелевающий Холодом… И второй – представившийся королем Бовенаром, он же Уйоль, Ученик Богов – один из тех, кто несколькими годами ранее истязал Хаала…

Песчаный Дух вновь ощутил жгучую ненависть к палачам сына. Вспомнил вкус крови на языке и бьющегося на полу в агонии Уйоля…

Дальше – побег, дом садиста-купца, три покалеченных женщины, коробейник Юрзин, который внезапно обернулся Повелителем Холода из пыточного подвала. Только на этот раз он принадлежал к расе дейвов…

Состоявшийся затем разговор, в котором прозвучало имя «Творец»… Рассказ о чаше с ножкой в виде живой золотой змеи…

Миссел сразу понял, кто послужил «материалом» для чаши. Догадался и о том, кто же скрывается под именем Творца, и кто такой сам Мюрр.

«Так вот, о чем ты пытался мне рассказать, Акар! – понял Миссел. – Что в мир пришел Разрушитель!»

Последнее, что осталось в памяти – бой с Повелителем Холода… Некстати зашедшая на кухню Торина… И нестерпимый холод в сердце…

«Наверное, я был тяжело ранен. Меня вылечили и переместили сюда – в новую тюрьму. Здесь, конечно, лучше, чем в пыточном подвале Бовенара, хотя тюрьма остается тюрьмой. Впрочем, хорошо, что мне оставили относительную свободу передвижения и, самое главное, доступ к магической силе. Хотя вот это уже совсем странно!»

Миссел попробовал открыть портал в другой мир, но его усилия не увенчались успехом – он словно наткнулся на неприступную стену, которая полностью отрезала его от междумирья. Точно так же через эту невидимую стену не сумел пробиться и магический зов.

«Плохо дело, – загрустил Миссел. – Нет ни малейшей возможности предупредить дейвов о Разрушителе. Значит, я все же в тюрьме. Но зачем держать меня здесь? Разве не проще убить? Выходит, я им еще для чего-то нужен. Следовательно, у меня появляется шанс… Но не будем торопить события. Для начала стоит получше осмотреться и очертить границы моей новой тюрьмы».

Песчаный Дух пробежался внутренним взором по ближайшим окрестностям, но живых существ не обнаружил. «Кажется, я здесь один. Что ж, пора совершить маленькую прогулку…»

Мир оказался неуютен и неприветлив. Голый, без единой травинки вулканический камень. Разреженный, мало пригодный для дыхания воздух. И холод. Жуткий, пробирающий до костей. Мисселу пришлось применять заклинание «Плащ огня», чтобы хоть немного согреться.

– Бр-р-р! Ну, и мерзкое же местечко! Да-а…Выжить в таких условиях могут только Высшие. Значит, эта тюрьма создана для таких, как я, – вполголоса забормотал Песчаный Дух.

– Ты ошибаешься, Миссел, это не тюрьма, – раздался за спиной знакомый голос.

Песчаный Дух почувствовал, как в невидимой стене распахнулась на мгновение дверь в междумирье, а затем стена вновь стала непроницаемой. Миссел обернулся. Перед ним стоял Повелитель Холода.

– Это не тюрьма, – повторил Мюрр. – Это мой дом.

38

Огонь в очаге уютно потрескивал, насыщая крохотный домишко приятным теплом. Мюрр кашеварил у очага, помешивая длинной ложкой в булькающем котелке, из которого исходил такой аромат мяса и специй, что у Песчаного Духа во рту мгновенно скопилась слюна. На столе в ожидании ужина томился хрустальный графинчик с незнакомым Мисселу хмельным напитком. Стоял кувшин с чистой водой, лежала буханка теплого – словно только что из печи – хлеба.

– Мясо вот-вот поспеет. А ты пока расставь посуду и порежь хлеб, – Мюрр протянул Мисселу нож.

Песчаный Дух взял, оценил каленое лезвие. Коротковато, за серьезное оружие не сойдет, но если что по шее черкануть сгодится.

– Не боишься поворачиваться ко мне спиной? – поинтересовался Миссел. – Магическую силу мне оставил, нож дал…

– Не боюсь. Ты отсюда без меня не выберешься. Если что, останемся здесь оба.

– Я так и понял. – Миссел принялся резать хлеб. – Так что это за место? Неужто и вправду твой дом? Неуютно тут.

– Это Миррюэль. Когда-то он был совсем другим. Жарким. Обитаемым…

– Миррюэль? Я помню ту историю, – перебил Миссел. – Несколько тысячелетий назад здесь произошла природная катастрофа, и мир погиб.

– Это сделала не природа. Это сделал я.

– Ты?! Но зачем?

– Если охота послушать, могу рассказать, – неожиданно для себя самого предложил Мюрр.

– Еще как охота, – откликнулся Змееносец. – Когда еще доведется услышать правдивую, не приукрашенную легендами, историю жизни… – Миссел сделал паузу, – одного из предтеч из уст его самого.

Мюрр перестал помешивать варево и удивленно повернулся к Мисселу:

– Ты догадался, кто я. Но как?

– Я – Змееносец.

– Он тоже был Змееносцем… – Мюрр резко замолчал, оборвав фразу, и вновь повернулся к очагу.

– Кто он? – машинально переспросил Миссел.

– Акар. Мой отец, – глухо ответил Мюрр.

Разговор затянулся далеко за полночь. Ужин давно был съеден, графинчик с хмельной амброзией опустел почти на половину, а собеседники и не думали расходиться спать.

– Я правильно понял ситуацию: ты убил меня, а потом оживил и притащил… хм… к себе домой? – уточнил Миссел. – А этот твой Творец-Разрушитель знает, что я жив?

– Нет, – после паузы откликнулся Мюрр. – Пока нет. – Он попытался сменить тему: – Выходит, Змееносцам известно о существовании предтеч?

– Разумеется, – не стал темнить Миссел. – Эти знания мы получаем во время обряда посвящения. «Как только в мир приходит Разрушитель, тотчас рождаются предтечи», – процитировал Песчаный Дух строчку из «Скрижалей».

– И вам известны их имена? К какой расе или миру они принадлежат? Где их дом?

– Увы, нет. Эти сведения сокрыты от нас. Более того, мы не сможем узнать предтечи, даже если столкнемся с ними нос к носу.

– Но ты же понял, кто я такой, – возразил Мюрр.

– Догадался, – поправил Миссел. – Только Змееносец, Должник или предтечи способен пленить золотую змею.

– Значит, если бы я не рассказал тебе тогда о чаше…

– Ты так и остался бы для меня обычным Высшим, вставшим на сторону врага, – договорил за него Миссел.

Повелитель Холода досадливо поморщился. Похоже, в том, первом, разговоре с Мисселом он совершил целую кучу непростительных ошибок. Да и сейчас продолжать беседу с Песчаным Духом опасно. Миссел умен. Он снова может обратить слова Мюрра в оружие.

И все же любознательность взяла верх. Мюрру хотелось задать Мисселу тысячу разных вопросов о предтечах и Змееносцах. Конечно, он мог поговорить об этом и с Разрушителем, но…

«Забавная выходит ситуация, – хмыкнул Мюрр, – Творец почти всегда честен со мной, а Миссел в прошлый раз только и делал, что врал мне прямо в лицо. И все же я предпочитаю обсудить эту тему с ним, а не с Творцом. Ладно, рискнем. Все равно, какие бы выводы из нашего разговора не сделал Миссел, какие бы еще тайны у меня не выведал, он все равно не сможет ничего предпринять. С Миррюэля без моего разрешения не выбраться даже ему».

– Зачем же Создатель решил разделить свои войска? Почему не сведет вместе Змееносцев и предтеч? – вновь заговорил Мюрр. – Скрижали могли бы сообщать Змееносцам, где родятся предтечи, а те забирали бы их у родителей, воспитывали на нужный лад и охраняли.

– Вначале так и было, – кивнул Миссел. – И в этом оказалась ошибка Создателя, ведь Разрушитель точно знал, где ему искать предтеч – возле Змееносцев. Поэтому теперь предтечи рождаются в разных местах, чтобы запутать Разрушителя, затруднить ему поиск, – Миссел внимательно посмотрел на Мюрра. – Не знаю, что именно рассказал тебе о происходящем… хм… твой наставник…

– Достаточно, – отрезал Мюрр.

– А он рассказал, почему не предтечи ищут Разрушителя, а он их? Ты знаешь, что предтечам не обязательно выходить на битву с… твоим наставником?

– Как это? Почему? – растерялся Мюрр.

– Значит, Разрушитель скрыл от тебя самое главное. Жизненно-важное. Основное. – Миссел сделал паузу, глядя, как вытягивается лицо собеседника.

– И что же это? – Мюрр постарался изобразить скептическую улыбку.

– Основное оружие предтеч – само их существование. Разрушитель не способен обратить вселенную в прах, пока в ней живет хотя бы один из вас. Поэтому Разрушителю необходимо во что бы то ни стало разыскать и уничтожить ВСЕХ предтеч до единого. Причем убить их практически одновременно, и тут же начать процесс разрушения, пока предтечи не успели переродиться. Ты понимаешь, что это значит? – Змееносец впился взглядом в лицо Повелителя Холода.

«Понимать-то понимаю, – подумал Мюрр. – Ты хочешь сказать, что Разрушитель обманывает меня, стремится моими руками разобраться с остальными предтечами, а потом покончить и со мной. Я бы и поверил тебе, Миссел, если бы не мечта наставника самому стать Творцом. Он искренне жаждет этого… или весьма искусно притворяется? Не знаю, не знаю… Понятно, что один из вас врет. Вот только кто? Ты или все же он?..»

Мюрр молчал, и Песчаный Дух заговорил вновь:

– Разрушитель недаром каждый раз стремится собрать вместе всех трех предтеч…

– Или двух, – поправил Мюрр. – Нас же не всегда трое?

Миссел бросил на него испытующий взгляд: «Так-так-так. Выходит, ты знаешь, кто второй. Неужели он тоже на стороне Разрушителя? Тогда дело совсем плохо…»

– Ведь предтеч не обязательно трое? – перепросил Мюрр.

Миссел мгновение колебался, но потом все же ответил честно:

– В Заповедях Змееносцев говорится о трех. И до сих пор так всегда и было.

– Раньше – да, а сейчас особый случай, – настаивал Мюрр.

– Почему? – не понял Миссел.

– Потому что один из предтеч встал на сторону Разрушителя.

Песчаный Дух повеселел. «Один! Значит, второй намерен защищать Жизнь. Интересно, кто же он такой?»

– Ты ошибаешься, если считаешь себя исключением, – вслух сказал Миссел. – В истории борьбы Жизни со Смертью однажды уже было и такое. Да-да. Увы, ты не первый предатель в этой войне.

Мюрр вздрогнул и сжал кулаки. Подался к Змееносцу. Прошипел:

– Как ты меня назвал?!

– Предателем. И это правда, – Песчаный Дух невозмутимо отхлебнул амброзии. – Ты рожден для того, чтобы защищать Жизнь, а вместо этого стал правой рукой Смерти. Ты предал свою сущность, свое предназначение. Так как же тебя называть?

Мюрр не нашел, что ответить. Впервые он взглянул на ситуацию с такой стороны. Повелитель Холода считал, что делает свободный выбор в пользу Смерти, даже не предполагая, что тем самым совершает предательство.

Миссел ясно разглядел растерянность и смятение на лице Мюрра и понял, что Повелителю Холода необходимо побыть одному, чтобы заново осмыслить ситуацию.

Змееносец сделал все, что мог: зародил сомнение в душе предтечи. Теперь оставалось ждать, какие ростки принесут эти семена…

Песчаный Дух зевнул, прикрывая ладонью рот:

– А не вздремнуть ли нам чуток?

– Что? – погруженный в свои мысли Мюрр не сразу вник в смысл его слов. – А, да, конечно… Ты устраивайся здесь, на топчане…

– А ты?

– У меня есть кое-какие дела. Увидимся завтра, – Мюрр направился к выходу.

Песчаный Дух выждал некоторое время, а потом пробежался магическим взором по окрестностям, выясняя, остался Мюрр на Миррюэле или уже покинул его. К удивлению Миссела Повелитель Холода обнаружился поблизости за соседней горой. Причем творил он там что-то не слишком понятное. Песчаный Дух отчетливо чувствовал отголоски магии, но какой-то странной, незнакомой.

– Интересно, чем это он занимается? – Змееносец вышел из дома и отправился посмотреть.

…Мюрр зажигал вулканы, воссоздавал растительность, потихоньку возрождая на Миррюэле жизнь. Тяжелая кропотливая работа, как ни странно, доставляла удовольствие, вносила успокоение в душу и ясность в мысли.

Присутствие Змееносца он почувствовал сразу же, впрочем, тот не особо и прятался.

– Не спится? – с легкой усмешкой поинтересовался Мюрр.

– Любопытство одолело, – признался Миссел. – Впервые вижу предтечи за работой.

– Ну, ничего особенного я не делаю. Эту работу может выполнить любой Высший.

– Зажечь вулканы – да, – согласился Миссел. – Но ты же попутно плетешь… не знаю, как правильно назвать… ауру жизни, что ли. Я вижу ее. Очень скоро она даст рост растениям и животным, а может даже и разумным обитателям.

– Полуразумным, – поправил Мюрр. – Не уверен, получится ли у меня, но… Здесь раньше жили сюрры.

«А ведь, похоже, твоя истинная натура предтечи – паладина жизни берет верх над наносной, искусственной личиной палача, – обрадовался Змееносец. – Тебе больше нравится возрождать, чем убивать. Ты уже начал исправлять свои ошибки. Эх, будь у меня чуть больше времени на общение с тобой, мы показали бы этому твоему липовому наставнику кратчайшую дорогу за Грань! Но, боюсь, времени-то у меня и нет. Разрушитель явно торопится. Он разыскал уже двух предтеч. К счастью, существует еще и третий. Точно существует, не может не существовать!»

Мюрр словно прочитал его мысли:

– И все-таки, Миссел, может так быть, что третий предтечи еще не родился?

Змееносцу очень хотелось соврать, но он чувствовал, что сейчас надо говорить правду:

– Третий уже родился. Все трое одновременно появляются на свет, в тот самый миг, когда Разрушитель пересекает Грань.

– Ты что-то путаешь, – нахмурился Мюрр. – Я родился в 11 году, а Темьян почти четыре с половиной тысячи лет спустя.

«Темьян?! Так он второй?!» – Миссел с трудом удержал готовый вырваться изумленный возглас.

– А ты не знал про Темьяна? – после паузы откликнулся Мюрр. – Вы же с ним столько вместе прошли…

– М-да… Но вернемся к твоему вопросу. Повторюсь: все трое предтечей родились одновременно, полагаю, что в том самом одиннадцатом году. Ты выжил, а они нет. По крайней мере, один из них точно погиб, иначе не родился бы Темьян. Что послужило причиной смерти одного или обоих предтеч? Возможно, случайность. Но вполне реально, что тут не обошлось без Разрушителя. Как бы там ни было, один или двое из трех предтеч погибли, но очень скоро возродились вновь.

– Наверное, ты прав, – протянул Мюрр. – У джигли был такой император… Он умел видеть вязь жизни. Думаю, эта способность присуща только предтечам.

– А что такое «вязь жизни»? – переспросил Миссел.

– Это линии и завитки… – Мюрр подробно рассказал все, что знал, включая и то, как с помощью узелков правильно возрождать умерших.

– Очень интересно. То есть ты можешь дорисовать на каком-нибудь пахаре завиток, отвечающий за магию, и он станет магом? Так?

– В общем, да. Правда, только на некоторое время. А потом пахарь вновь превратится в пахаря.

– Я понял, – задумчиво протянул Песчаный Дух. – Но вернемся к императору джигли. Что с ним случилось?

– Скончался при невыясненных обстоятельствах пятьсот лет назад.

– Пятьсот? Значит, Темьян сменил не его, – сделал вывод Миссел.

«Но, вполне возможно, вместо императора как раз и родился третий», – одновременно подумали оба.

– Похоже, у нас есть примерный год рождения третьего, – задумчиво произнес Повелитель Холода. – Это интервал с 4000 по 4100 годы. Но тогда третий – из расы Высших. Никто из смертных не прожил бы так долго, чтобы дожить до сегодняшнего дня. У амечи это поколение Эрхала, а у дейвов…

– Поколение моего сына Хаала, – договорил Миссел. – Но ты ошибаешься, предтечи не обязательно Высший. Он может принадлежать к любой расе, хоть урмаков, хоть тех же джигли. Кстати, это может быть как мужчина, так и женщина. В любом случае предтечи обретает способность не стареть и не болеть до тех пор, пока Разрушитель не уйдет обратно за Грань. В этом смысле он становится сродни Высшим… А насчет года рождения третьего… Здесь тоже не все так очевидно. После императора джигли мог быть еще какой-то предтечи, который погиб гораздо позже, и его-то как раз и сменил Темьян.

– Так может, последний из тройки погиб совсем недавно и еще не успел переродиться? – Мюрр сделал паузу, а потом все же договорил: – Недавно я читал предсказание «Скрижалей». Там было пророчество о том, что некой женщине суждено… э-э-э… полюбить Высшего и… хм… подарить жизнь предтечи.

– Можешь пересказать мне все пророчество целиком? – попросил Змееносец.

Мюрр выполнил просьбу.

Миссел постарался, чтобы его лицо оставалось бесстрастным. «Ай да Создатель! Ты умудрился сказать правду и при этом солгать».

– Ты понял, что все это значит? – заинтересовался Мюрр.

– Нет, – соврал Песчаный Дух.

Повелитель Холода почувствовал ложь, помрачнел и проницательно взглянул на Змееносца:

– А ведь ты абсолютно убежден, что третий предтечи УЖЕ родился.

Песчаный Дух промолчал.

– Интересно, кто же он такой? – подумал вслух Мюрр.

– Мне бы тоже это хотелось знать, – согласился Миссел. – А еще, расскажешь ли ты о нашем разговоре своему наставнику?

– Не расскажу, – пообещал Повелитель Холода. – Мы не открыли ничего важного. Разве что предположили, что третий – кто-то из поколения Эрхала и Хаала. Но я уверен, для Творца это не секрет. И вообще, он знает о предтечах гораздо больше нас с тобой вместе взятых, ведь их война длится уже много-много ют.

– Это так, но Создатель тоже не сидит, сложа руки. Он придумывает новые ходы, так что правила войны меняются из юты в юту.

Воцарилось молчание. Мюрр вернулся к прерванной работе. Песчаный Дух еще немного понаблюдал за ним, а потом возвратился в дом.

39

Тем временем Эрхал и Темьян находились в Скользящих Степях, и очень скоро Разрушитель осознал, что совершил ошибку, познакомив Ученика Богов и жреца трагги. Этот болван жрец тут же разболтал Эрхалу, что под маской Черного Чародея прячутся двое: амечи и дейв.

Но это было только начало.

Архимаги Священных Пятерок так же оказались не в меру болтливы. От них Эрхал узнал о существовании Творца.

Последней каплей стал белый архимаг. Он очень не вовремя напомнил Эрхалу «Сказание о сотворении мира». Там напрямую шла речь о предтечах, а ведь один из них – Темьян – как раз находился рядом с Эрхалом. Повелителю Воды оставалась самая малость, чтобы собрать все кусочки мозаики воедино. А от мысли, что Эрхал и сам мог оказаться предтечей, Творца пробивал холодный пот.

Выходило, что Повелителя Воды ни в коем случае нельзя выпускать с Ксантины живым. Разрушитель послал черных сартавви с приказом убить Ученика Богов, но те потерпели неудачу.

Дальше – хуже.

Как сообщил через птицу-вестницу Мюрр, Миссел, перед тем как погибнуть, успел отдать три приказа Должнику Алю ри Эстану, причем один из них, касающийся чаши, представлял серьезную угрозу для Творца.

Теперь основной задачей стало не пустить Аля ри Эстана к чаше.

Эрхал и Темьян, тем временем, завершили Ритуал Судьбы. Темьян переспал с женщиной-трагги. Но к разочарованию Творца, ребенок от предтечи не был зачат, зато проклятие еженощной смерти исчезло, как ни бывало.

«Возможно, Скрижали не солгали, – подумал Разрушитель, – матерью третьего и впрямь станет Нефела. Если только… он уже не родился! Я ведь то и дело чую его присутствие, а потом это ощущение ускользает, словно… да… словно третий – фантом, призрак, мираж».

Впрочем, сейчас Творцу стало не до предтеч. Сначала требовалось как можно скорее обезвредить Аля, пока он не добрался до чаши. Но как это сделать, Разрушитель не представлял. «Мюрр, вот кто наверняка придумает, как расправиться с Должником! – Разрушитель послал воспитаннику срочный зов, но Повелитель Холода не откликнулся. И где его Ротран носит?!» – бесился Творец. Ему и в голову не пришло, что Мюрр в это самое время возрождает жизнь на Миррюэле и попутно беседует со Змееносцем.

Пришлось Разрушителю справляться собственными силами. Он пошел с козырей – обратился к своей родной стихии Смерти и сотворил в Степях убийственную «Глотку мертвеца». Творец был уверен, что такое заклинание окажется не по зубам Должнику. Ошибся. Наглый мальчишка каким-то чудом сумел сбежать из Скользящих Степей сам и вытащить не только подопечного амечи, но и Темьяна.

Тогда Творец попытался подкупить Должника, а заодно попробовал заполучить на свою сторону второго предтечи – Темьяна.

…Когда Эрхал, Темьян и Аль покинули Скользящие Степи, в ближайшей деревне их подстерегал священник Темных Небес с приказом обязательно провести всех троих через чистилище. Священник задание выполнил, и вскоре Темьян оказался нос к носу с… иллюзией. Разрушитель не рискнул попасться на глаза предтечи, больше того, постарался избежать малейшего контакта с ним. Поэтому был создан призрак Миссела, который затем превратился в селянина Ксила Бродаря. Управлял призраками Дуэр. Он же вел разговор с Темьяном, пытаясь склонить его на сторону Темных Небес, но потерпел неудачу – урмак отказался и попытался атаковать собеседника. Но призраку естественно оказалось хоть бы хны. Темьян растерялся, а Дуэр воспользовался этим, и выкинул урмака из чистилища.

«Значит, второй предтечи должен умереть, – решил Творец. – И не надо с этим тянуть, ведь если третий все-таки еще не успел родиться, у меня есть шанс осуществить свой замысел прямо сейчас».

Следующим в чистилище попал Аль ри Эстан. Этот разговор Разрушитель уже не стал доверять Дуэру, решил провести сам. Но перед Должником в собственном обличие появляться было не менее рискованно, чем перед предтечей, поэтому вновь был создан призрак, на этот раз обезличенный. Из его уст Аль ри Эстан получил шикарное предложение. Но наглый мальчишка отказался, подписав тем самым себе смертный приговор.

Последним на очереди был Эрхал. Обозленный предыдущими неудачами Разрушитель встретил его лично, намереваясь прикончить тотчас и без особых затей. Ему почти удалось, но вмешался окаянный Должник. Поглощенный схваткой Аль так и не осознал, что за противник ему противостоит. И все же Разрушитель решил не рисковать и поспешил закончить бой, позволив Эрхалу уйти.

Итак, за ворота чистилища живыми вышли все трое: Эрхал, Темьян и Должник. Но Творец-Разрушитель не собирался так просто отпускать опасную троицу. Он натравил на них селян и егерей. Хотел было привлечь и трагги, но жрец отказался наотрез.

– Мы не станем сражаться против Темьяна – того, кто помог нам избавиться от многовекового проклятия! – нагло заявил предводитель племени трагги в лицо Разрушителю.

– Ах ты, неблагодарная тварь! – взорвался Творец.

Его возмущение выплеснулось в виде волн разрушительной энергии. В обширном шатре трагги, где проходил разговор, порывом ветра снесло все ковры и подушки, разложенные на полу. Стены шатра кое-где обуглились. Опалило и жреца. Но тот и бровью не повел.

– Ведь это именно я все организовал! – продолжал бушевать Творец. – Привел к вам Темьяна. Заставил архимагов участвовать в Ритуале Судьбы. Без меня проклятие еженощной смерти все еще тяготело бы над вами!

– Поверьте, мы ценим все, что вы для нас сделали! – Жрец мгновение помолчал, но потом все же упрямо добавил: – Ритуал – это ваша заслуга, согласен. Но окончательную точку все же поставил Темьян.

– Вы присягнули мне в верности и обязаны повиноваться, – напомнил Творец, с трудом погасив жгучее желание прикончить наглого жреца на месте.

– Это так, – согласился трагги. – И мы не собираемся нарушать присягу. По-прежнему готовы выполнить любой ваш приказ. Любой! Кроме одного…

– Интересное у тебя представление о преданности, жрец, – проскрипел Разрушитель. – Тебе не кажется, что оно граничит с предательством?

– Мы верны вам, Творец, – трагги почтительно склонил голову, но в его гордо развернутых плечах явственно читалось упрямство.

Разрушитель с раздражением посмотрел на жреца. «Конечно, я могу заставить тебя повиноваться. Под угрозой нового проклятия, которое способен наложить на ваше племя Мюрр, ты как миленький поведешь своих воинов против Эрхала и Темьяна. Да, выйти-то против них вы выйдете, а вот будете ли биться в полную силу? Или станете только делать вид, что сражаетесь?..»

– Ладно, жрец, – вновь заговорил Разрушитель. – Я понял твою точку зрения и… уважаю ее. Ты прав, ваше племя многим обязано Темьяну, и воевать теперь с ним было бы черной неблагодарностью. У меня для тебя будет другое задание… – Творец сделал паузу, а затем не удержался от язвительной подковырки: – Или ты откажешься выполнять и его, сославшись еще на какие-нибудь ну о-очень важные причины?

Жрец поднял голову и посмотрел в лицо Разрушителю.

– Мы выполним любой ваш приказ, – твердо повторил трагги.

– Хорошо. Тогда слушай… Вы должны похитить и доставить сюда во дворец тех, кого я тебе сейчас назову. Предупреждаю сразу: все они очень сильные воины и маги, так что их надо брать по одному. Лучше застать врасплох или заманить в ловушку. Они нужны мне живыми и невредимыми. Это очень важно! Ты все понял?

– Да, Творец. Их имена?

– Динантра, она дарианский боевой маг. Затем Ученик Проклятых, дейв, его зовут Хаал Повелитель Мысли. И семь амечи, – Творец перечислил имена тех Учеников Богов, кто присутствовал на площади Благодати в момент истязания Хаала, естественно за исключением Эрхала и Дуэра-Уйоля.

Жрец трагги выслушал имена с каменным выражением лица, никак не прокомментировав тот факт, что похищать придется Высших. Уточнил только:

– Творец, а вы можете подсказать, где они сейчас находятся? Или нам надо искать их самим?

– Дуэр покажет, где они. Он же поможет вам их поймать. Отправляйтесь немедленно. К концу недели вся девятка должна быть у меня во дворце! – «А я пока займусь неугомонной троицей: Эрхалом, Темьяном и Алем. Попробую все же разыскать Мюрра. И где его только Ротран носит?!»

Немного поколебавшись, Творец решил обратиться за помощью к Гору.

Вообще, отношения между предводителем отряда всадников джигли и Разрушителем оставались, мягко говоря, натянутыми. Гор был приятелем Мюрра, выполнял его просьбы и тем самым косвенно служил Творцу. Но каждый раз подчеркивал, что делает это только для Повелителя Холода. Исключительно для него. По дружбе.

Еще хуже складывались взаимоотношения у Гора с Дуэром. Однажды Туман попробовал приказать что-то черному всаднику. Причем сделал это своим привычным надменно-пренебрежительным тоном, каким обычно разговаривал со слугами. Гор молча выслушал, даже не подумав склонить голову в знак смирения.

– Ну, и что же ты стоишь, скотина? – обозлился Дуэр. – Живо выполняй!

– Ага, щас, только стремена подтяну. – Гор смачно сплюнул прямо под ноги Высшему и повернулся к нему спиной, намереваясь уйти.

Тумана от подобной дерзости чуть удар не хватил. Он потянул из ножен клинок, чтобы тотчас прикончить наглеца.

От первого выпада Гор увернулся мягким, скользящим движением, а потом в его руке, откуда не возьмись, появился живой сверкающий бич, который попытался ужалить Дуэра.

Неизвестно чем закончилась бы эта схватка, если бы в комнату очень вовремя не вошел Мюрр…

С тех пор Дуэр демонстративно не замечал Гора, а тот стал вести себя еще свободнее, вызывая у Повелителя Тумана острые приступы ненависти. Дуэр просто видеть не мог, как Мюрр по-приятельски общается с Гором, частенько садится с ним за один стол. Больше того, передает этому недостойному смертному солонку или кусок хлеба, если названные предметы оказываются с его стороны стола.

А однажды Дуэр собственными глазами видел, как Мюрр что-то сказал Гору, тот в ответ весело рассмеялся и панибратски похлопал Повелителя Холода по плечу. При этом оба вели себя как равные, будто смертный и впрямь может хоть на миг стать ровней Высшему!

Разрушитель-Творец в этом смысле был умнее Дуэра. Ему не требовалось поклонение. Он мог бы прикинуться закадычным другом кого угодно, хоть самого последнего нищего, если бы подобное помогло ему добиться цели. Творец и с Гором поначалу пытался построить дружеские непринужденные отношения, но натолкнулся на тщательно скрываемую неприязнь.

Однажды Разрушитель подслушал, как Гор сказал Мюрру:

– У меня от твоего наставника мурашки бегут по коже. От него словно склепом могильным веет. Когда он рядом, мне кажется, будто у меня за плечом стоит сама Смерть.

Мюрр тогда лишь рассмеялся в ответ, отшутился, не сказав правды. А Разрушитель подивился острому чутью Гора и решил лишний раз не показываться ему на глаза.

Теперь же, в отсутствии Повелителя Холода, не оставалось другого выхода, как обратиться за помощью к черному всаднику.

Творец от имени Мюрра послал Гору зов, попросив срочно явиться в условное место – в березовую рощу в двух лигах от хутора Пола Чесмана. Полянка посреди березняка обычно служила запасным местом встречи Мюрра с Гором и Творцом в тех случаях, когда на хуторе находился Келвин со своими ребятами.

Разрушитель прибыл в березовую рощу первым, но долго ждать ему не пришлось – среди деревьев мелькнул черный силуэт, и вскоре на поляну выехал всадник.

Гор увидел Творца, вежливо поклонился в знак приветствия и зашарил взглядом по поляне, разыскивая Мюрра.

– Его здесь нет, – не стал темнить Творец. – Зов послал я.

– Вот как… – Джигли постарался скрыть удивление и тревогу. Его кунгур, почувствовав настроение хозяина, всхрапнул и беспокойно переступил стройными смоляными копытами. Гор машинально потрепал коня по шее, упокаивая, и спросил: – Чем могу быть полезен, господин?

– Я уже говорил, Гор, что ты можешь называть меня по-простому: Творец, – мягко напомнил Разрушитель.

Джигли дипломатично промолчал. Он не знал, кто на самом деле стоит перед ним, но почему-то называть его Творцом у черного всадника не поворачивался язык. Разрушитель угадал обуревающие джигли чувства. Но свое собственное раздражение выказывать не стал, а наоборот, умело спрятал его под маской дружелюбия.

– Гор, у меня серьезная проблема… Вернее, даже не так. Мне угрожает смертельная опасность, а я нигде не могу разыскать Мюрра. Ты не знаешь, где он?

– Понятия не имею. Вы пробовали послать ему зов?

– Сотню раз. Он не откликается. А у меня на его поиски совсем нет времени.

– Так что случилось?

– Трое врагов ищут меня, чтобы убить.

– Всего трое? – Гор удивленно вскинул бровь. – Разве это проблема?

– Один из троицы – Должник, – веско сказал Разрушитель.

Гор присвистнул. Он считал Творца Высшим, изгоем вроде Мюрра, и естественно знал о неуязвимости Должников.

– У Должника на вас приказ? – уточнил черный всадник.

– Да, – соврал Разрушитель. – Гор, мне нужна твоя помощь. Очень! – он с мольбой посмотрел на джигли. – Поверь, мне больше не к кому обратиться!

– Я готов помочь, но с Должником мне вряд ли удастся совладать.

– И не надо. Должника беру на себя, – перебил Творец. – А ты разберись с его спутниками. Если убьешь их обоих, я сумею… хм… обмануть Должника.

– Можно поподробнее? Кто они такие?

– Один из них амечи.

– Высший? – Гор нахмурился. – Вы предлагаете мне, смертному, вступить в бой с Высшим?

– Но ты же не побоялся выступить против Дуэра.

– Это совсем другое дело, – вырвалось у Гора. – Тогда у меня не оставалось иного выхода.

– Ну почему же. Ты мог подчиниться Дуэру, – мягко возразил Творец.

Гор промолчал.

– Что ж, ты прав, – после паузы вновь заговорил Разрушитель. – Сразиться с Высшим… Такая задача не всякому смертному по плечу. Но Мюрр говорил, что ты воин, каких поискать. Он верит тебе… и в тебя. И потом, мне не к кому больше обратиться.

– А этот ваш… Дуэр? – напомнил Гор.

– Он трус и слизняк, – презрительно скривился Творец.

«Это верно», – едва заметно кивнул черный всадник.

«Отлично! – повеселел Творец. – Мы на пути к взаимопониманию! Теперь надо тебя еще чуть-чуть подтолкнуть».

– Вначале я попросил о помощи Дуэра, – вдохновенно врал Разрушитель. – Но он отказался. Заявил, что не станет решать чужие проблемы. Мне даже показалось, он обрадовался, когда понял, что меня вот-вот убьют… – Творец сник, устало ссутулил плечи и придал обреченное выражение лицу. – Гор, если ты тоже откажешься, я пойму… Действительно, смертному выходить против Высшего – это… Эх! Был бы здесь Мюрр! Вот уж кто не побоялся бы выйти хоть против самого Ротрана! Он ни за что не отказался бы мне помочь.

«Это так, – вынужден был признать Гор. – Не понимаю почему, но Мюрр искренне привязан к тебе. Он, и в самом деле, ринулся бы защищать тебя, даже ценой собственной жизни. И раз его здесь нет, придется впрячься мне. Иначе как я потом буду смотреть Мюрру в глаза?»

– Ладно, я помогу вам. Расскажите поподробнее, что это за амечи? Бог?

– Пока только Ученик. Правда, очень сильный. Даст сто очков вперед иному Богу.

– Его стихия?

– Вода.

– Это хорошо. Не самая сильная из стихий. А третий кто такой?

– Смертный. Урмак.

– Ну, с ним-то будет справиться проще всего, – повеселел Гор.

– Не обольщайся, – остановил его Творец. – Этот урмак владеет четырьмя вариациями. В том числе и Дракона.

– М-да… Пожалуй, вы правы. С такой троицей и армии не надо!

– Сколько у тебя людей, Гор? – деловито уточнил Творец.

– Семнадцать. Я восемнадцатый.

– Значит, со мной будет девятнадцать.

– Вы пойдете с нами? – удивился Гор.

– Естественно. А ты думал, я буду отсиживаться в какой-нибудь норе, пока другие станут погибать за меня?

«Да. Именно так я и думал, – мелькнула у Гора мысль. – Возможно, я ошибался в тебе. А на самом деле ты не так уж и плох. К тому же будь ты полным дерьмом, вряд ли Мюрр считал бы тебя своим другом и наставником столько тысячелетий».

– Вы знаете, где эти трое сейчас? – вслух спросил Гор.

– Да. Они в Кротасе. Недалеко от границы. Летят по воздуху: амечи на спине Дракона-урмака, а Должник сотворил себе собственного дракончика.

– Далековато. Нам понадобится много времени, чтобы добраться туда.

– Вовсе нет, – возразил Разрушитель. – Я проведу нас через межмировой туннель до границы Кротаса, а там воспользуемся магической дорогой и встретим их в воздухе.

– Отлично… хм… Творец… – Гору пришлось пересилить себя, чтобы назвать так наставника Мюрра. – Сейчас же пошлю зов своим людям. Кстати, а вы-то как собираетесь лететь? – спохватился черный всадник.

– Сотворю себе кунгура-иллюзию. Не беспокойся, никто не сумеет отличить меня от джигли. – Творец сделал паузу и проникновенно посмотрел на Гора: – Амечи и урмак не должны уцелеть. Если они выживут, мне конец!

– Сделаю все, что в моих силах, – искренне пообещал Гор.

Он сдержал слово.

Сражение продолжалось почти всю ночь, а под утро отряд джигли перестал существовать.

Одним из последних пал от руки Эрхала сам Гор, и лишь Творцу удалось сбежать.

Разрушитель вернулся в королевский дворец в ужасном расположении духа. Все его усилия оказались тщетны. Несмотря на выставленные кордоны, Должник, Темьян и Эрхал скоро окажутся в одном из залов дворца – рядом с чашей. А если в нее попадет кровь Должника, то Разрушителя мгновенно вышвырнет за Грань. Ему понадобится очень много ют, чтобы накопить силы и снова вернуться….

«У меня осталось дней десять, не больше, – прикинул Разрушитель. – Именно столько понадобится неугомонной троице, чтобы добраться до столицы. А дальше одно из двух: либо я сумею провести «Обряд Хаоса» и разрушить нынешнюю Вселенную, либо Должник окропит чашу своей кровью, и меня выкинет обратно за Грань. Создатель снова одержит победу, а мне придется начинать все с самого начала… Нет! – Разрушитель почувствовал нарастающую панику. – На этот раз – нет! Я больше не проиграю. Не теперь, когда победа так близка! Десять дней – большой срок. Можно успеть многое, многое предпринять. Если Дуэр и трагги за это время поймают всех нужных мне амечи, дейва и дарианку, то мы еще поиграем! Будут и у нас козыри в рукаве!.. Ну, где же этот проклятый Мюрр?!! Послать ему зов на крови Нефелы или подождать?..»

Разрушитель задумался.

Зов, замешанный на боли и крови любимой, достигнет сердца Мюрра, где бы тот не находился, хоть в Туннеле Зла, хоть в Закрытом мире, хоть в нефритовом колодце. Причем, чем сильнее будут страдания Нефелы, чем больше прольется ее крови, тем мощнее окажется зов. Но Творец понимал, что подобные действия разозлят Мюрра. Тот, кто причинит девушке хоть малейшую боль, получит в лице Повелителя Холода непримиримого врага.

«Не стоит без крайней нужды злить его. Подожду, – решил Творец. – У меня в запасе еще есть некоторое время. Вдруг пропащий вот-вот объявится сам?»

40

Несколько дней спустя,

Мир Кстантины, королевство Кротас,

столица Дапра

Мюрр появился во дворце под вечер. По всему замку сновали слуги, зажигая массивные лампы с множеством свечей и опуская гардины на окнах.

Мюрр выглядел рассеянным и хмурым.

– Ну, наконец-то! – обрадовался Творец. – Где же ты пропадал все это время?

– На Миррюэле, – признался Повелитель Холода, устало опускаясь на жесткий топчан вместо роскошного кресла. – Это все-таки мой дом. Место, где я родился.

– Что-то случилось, Мюрр? – забеспокоился Творец.

– Мне захотелось немного побыть одному, поэтому я закрылся от зова, – натянуто улыбнулся Повелитель Холода.

– Понимаю… Но ты ведь по-прежнему со мной?

– Да, конечно. Я сам выбрал эту дорогу и пройду по ней до конца, – Мюрр сказал уверенно, разве что чуточку устало.

– Отлично! Тем более, уже близится развязка. Если продолжить твою аналогию с дорогой, нам осталось сделать последний шаг. Я уже все приготовил для «Обряда Хаоса». Мы можем начинать в любой момент.

– Вот как? – удивился Мюрр. – Разве вам удастся разрушить Вселенную, пока живы предтечи? Я имею в виду, ВСЕ предтечи.

«Вот, значит, как! Ты узнал главное правило моей войны с Создателем! Интересно, откуда? – Разрушитель впился острым взглядом в лицо воспитанника, безуспешно пытаясь прочитать его мысли. – Неужто, Создатель снова подсунул тебе «Скрижали»? Но я предусмотрел и такой вариант…»

– Пришло время поговорить начистоту, Мюрр, – вслух сказал Творец. – Я хотел провести этот разговор чуть позже, но раз ты сам начал его… Да, ты прав: чтобы разрушить Вселенную, мне надо убить трех предтеч Жизни. Всех троих, включая тебя.

Разрушитель сделал паузу, пристально глядя на Мюрра.

– Спасибо, что предупредили, а не ударили в спину, – с горьким сарказмом откликнулся Повелитель Холода.

– Я понимаю, у тебя есть право злиться на меня. Ты считаешь, что обманут, предан…

– А разве нет? – прищурился Мюрр. – Я расправился бы со всеми вашими врагами, а потом…

– А потом, – перебил Творец, – ты сотворил бы для меня новую Вселенную!

Мюрр недоверчиво покачал головой.

– Значит, вон оно как… – горько протянул Творец. – Ты не веришь мне… И это после стольких лет, что мы с тобой вместе!.. Не знаю, кто рассказал тебе… да это и неважно. Важно другое. Ты поверил ему, а не мне!

– Потому что вы скрыли от меня правду! – резко ответил Мюрр. – Не сказали самого главного!

– Не без причины, – запротестовал Творец.

– Конечно, причина у вас была уважительная: использовать в темную доверчивого дурачка Мюрра, а потом расправиться с ним, – ехидно покивал Повелитель Холода.

– Ты ошибаешься, малыш…

– Не называйте меня так! – резко перебил Мюрр. – Я уже давным-давно не малыш!

– А раньше тебе это нравилось… Что ж… Как скажешь, Мюрр, – Разрушитель сделал примирительный жест. – Похоже, словами я не смогу оправдаться перед тобой.

– Не сможете, – покачал головой Мюрр.

Несколько мгновений Разрушитель молча смотрел ему в лицо, а потом решительно махнул рукой:

– Ну-ка, пойдем со мной, малы… э… Мюрр. Сейчас ты сам убедишься, что не прав.

Разрушитель быстрым шагом направился в сторону тронного зала. Мюрр хмуро последовал за ним.

Снаружи тронный зал охраняли воины-трагги. Они же патрулировали все коридоры дворца, стояли почетным караулом у дверей.

Мозаичный паркет тронного зала был безжалостно расчерчен кровью двух девственниц. Третья, еще живая, висела в воздухе в центре магического круга, не в силах шевелиться, скованная сильнейшими заклятиями.

Похожие заклятия, только на порядок мощнее, сковали семерых амечи, дарианку и дейва. «Хаал, Динантра и несколько сокурсников Эрхала», – узнал пленников Мюрр.

Пятеро из амечи лежали без сознания на остриях лучей магической звезды. Остальные двое вместе с дарианкой и дейвом находились в ключевых узлах «Пентаграммы Хаоса». Именно так назывался кровавый узор на полу. В центре пентаграммы, у ног висящей девственницы, стояла чаша из черепа Змееносца с ножкой из живой золотой змеи.

– Смотри, Мюрр, – Разрушитель указал на кровавый узор. – Внимательно смотри. Что ты видишь?

– «Пентаграмму Хаоса», заклинание, призванное разрушать… – Мюрр замолчал. Подошел ближе, разглядывая несколько знаков. Поднял голову, растеряно глядя на Разрушителя. – Это же… Эти знаки… Они…

– Скажи это вслух, Мюрр, – потребовал Творец. – Произнеси название знаков вслух.

– Один из них «Узел стабильности», а другой… «Возрождение»?!

– И что они означают? – настаивал Творец.

– Что «Обряд Хаоса» останется незавершенным. Вы разрушите основу мироздания, а потом остановите Хаос и создадите новую Жизнь.

– Не я создам, – Творец с улыбкой посмотрел на Мюрра, – а ты. Предтечи Жизни. Ну, что? Теперь мне веришь? Я не рассказал тебе о том, что должен убить всех трех предтечей, потому что одного собирался оставить в живых. Угадай, кого?

– Простите, – с раскаянием пробормотал Повелитель Холода. – Я не должен был сомневаться в вас!

– Я сам виноват. Надо было с самого начала рассказать абсолютно все. Чтобы тебе не пришлось узнавать какие-то якобы «страшные тайны» из других источников. Кстати, а что это за источник? – вроде как безразлично спросил Творец.

– Миссел, – признался Мюрр. – Он жив.

– Вот как…

– Я сейчас же вернусь на Миррюэль и прикончу его! – пообещал Мюрр.

– Нет, погоди, – возразил Разрушитель. – Может, все к лучшему. Живой Змееносец пригодится нам. С его помощью мы расправимся с Должником.

– Миссел не согласится, – Мюрр уверенно покачал головой.

– А в обмен на жизнь сына? – Творец указал на лежащего без сознания Хаала.

– Не знаю… – Повелитель Холода задумался. – Вы правы, это очень мощный козырь. Надо только его правильно разыграть.

– Вот именно. Ступай, поговори с Мисселом. Постарайся его убедить. А если он откажется… Ты знаешь, как тогда поступить?

– Я его убью. На этот раз по-настоящему. Без дураков, – пообещал Мюрр.

41

Тем временем ничего не подозревающий Песчаный Дух на Миррюэле не скучал. Он решил продолжить начатую Мюрром работу и насытить мир пригодным для дыхания воздухом.

Повелитель Холода застал Миссела за плетением очень сложного заклинания из арсенала Высших, которое требовало полного напряжения сил. Песчаный Дух кропотливо трудился над ним почти весь день. Оставались последние штрихи, когда на Миррюэль вернулся Мюрр.

Миссел ощутил, как распахнулся межмировой туннель, повернул голову, увидел выходящего Мюрра, коротко кивнул ему в знак приветствия и торопливо пояснил:

– Вот… Решил помочь… Ты погоди пока, не отвлекай меня. А то потеряю нить, и вся работа пойдет насмарку.

Вместо ответа Мюрр взмахнул рукой, одним махом разрывая магическое полотно заклинания. Все старания Песчаного Духа разрушились в единый миг.

– Кого Ротрана ты делаешь?! – завопил Миссел, но тут же замолчал, разглядев выражение лица Повелителя Холода. Застывшее и бездушное, словно оледеневший камень. Точно таким же было лицо Мюрра, когда он воткнул ледяной клинок Мисселу в глаз.

«Вот как… Похоже мы вернулись к началу. Снова стали врагами, – понял Песчаный Дух. – Но почему?»

– Твой сын у нас, – без обиняков начал Мюрр. – Смотри.

Он развел ладони в сторону, словно держал между ними шар. Засветилось окошко. Миссел увидел незнакомый тронный зал. На полу начертанная кровью пентаграмма. В ней какие-то люди. И среди них… Хаал!

– Ты знаешь, что это за пентаграмма? – равнодушно спросил Мюрр.

– Да, – в тон ему отозвался Миссел.

– Понимаешь, что будет с твоим сыном во время «Обряда Хаоса»?

– Да.

– И что же? Произнеси это вслух.

– Он… будет испытывать боль, а потом… погибнет…

– Слишком мягко сказано, но суть передана верно. Хочешь этого?

Песчаный Дух посмотрел Мюрру в глаза, ожидая увидеть издевку, глумление или ненависть, но увидел лишь холодную равнодушную пустоту.

– Я жду ответа, Миссел, – напомнил Мюрр.

– Ты знаешь, что я отвечу.

– Знаю, – спокойно согласился Мюрр. – Но хочу услышать от тебя.

Песчаный Дух стиснул кулаки и со злостью уставился на Мюрра:

– Я не хочу, чтобы мой сын… – голос Миссела сорвался.

– В твоих силах помочь Хаалу.

– Как? Встать на сторону Разрушителя? Принести ему клятву верности?

– Нет.

– Нет? Как так, нет? – опешил Песчаный Дух. – Тогда что же тебе нужно от меня?!

– Мое предложение такое: жизнь Хаала в обмен на… жизнь Должника.

– В смысле? – не понял Миссел.

– Аль ри Эстан не должен выполнить приказ. Насколько я понимаю, отменить его ты уже не в состоянии?

– Правильно понимаешь, – кивнул Миссел. – Это как со стрелой. Пока лучник не спустил тетиву, он может выбирать цель. Но как только стрела отправилась в полет, изменить направление ее движения уже никому не по силам, даже самому лучнику. Получивший приказ Должник – это пущенная стрела. Она обязательно попадет в цель.

– Вообще-то все зависит от мастерства лучника, – возразил Мюрр.

Песчаный Дух хмыкнул в ответ.

– Да-да, я понял твою мысль, – поморщился Мюрр. – Все Змееносцы – отменные стрелки. Но стрелу в полете можно сбить другой стрелой, а Должника остановить другим Должником. Отдай приказ еще одному Должнику, чтобы он убил Аля.

– Не могу. Я больше не Змееносец. Моя золотая змея мертва. Она погибла у тебя на глазах, в кухне того торговца. Ты что, забыл?

– Я помню. Ты действительно убил змею и перестал быть Змееносцем. И у тебя тогда отсутствовал один глаз… – Мюрр замолчал, выразительно переводя взгляд с одного глаза Миссела на другой. – Раз. Два. Теперь их снова два. И в твоем сердце опять живет золотая змея. Оживляя тебя, я, естественно, воскресил и ее. Так что теперь… – Повелитель Холода сделал паузу. – Все вернулось на круги своя. Ты по-прежнему Змееносец и все так же врешь мне прямо в лицо.

Песчаный Дух промолчал.

– Тебе придется выбирать, – снова заговорил Мюрр. – Хаал или Аль ри Эстан. Один из них погибнет. Твой сын или тот, кому ты отдал приказ. Выбирай, Миссел. Лазеек у тебя больше нет… Так кто из них двоих останется в живых?

– Хаал, – едва слышно прошептал Песчаный Дух.

– Я так и думал, – кивнул Мюрр. – Давай сразу проведем обряд Змееносца. Ты свяжешься с Наставником и отдашь приказ другому Должнику прикончить Аля ри Эстана…

– Нет, – перебил Миссел. – Я действительно по-прежнему Змееносец, но вот Должников у меня больше нет. Они освободились от Долга. Все поколение, кроме Аля. Но и над ним я больше не властен. Это правда!

– Может быть, – задумчиво протянул Мюрр. – Но если так, то ты не нужен Разрушителю. Значит, сделка отменяется. Хаал умрет.

– Погоди! Позволь мне встретиться с Разрушителем. У меня есть к нему выгодное предложение.

– Да? – криво ухмыльнулся Мюрр. – Я догадываюсь какое. Ты предложишь ему убраться обратно за Грань. А в качестве «доводов» используешь боевую магию Змееносца. Это все мы уже проходили с Акаром. Нет, Миссел. К Разрушителю ты и близко не подойдешь. У тебя есть лишь один способ помочь сыну – сделать так, чтобы Должник не выполнил приказ.

– Да что ты все заладил: «приказ-приказ». Ну, прикончит Аль этого Эрхала. Тебе-то что за дело? – притворно удивился Песчаный Дух. – Или Эрхал твой друг? Так вроде нет.

– Не прикидывайся, Миссел! – резко перебил Мюрр. – Ты прекрасно знаешь, что дело не в Эрхале, а в чаше. Как только в нее попадет кровь Должника, Разрушителю придет конец. Мне глубоко плевать, что будет с Эрхалом, но Аль не должен даже близко подойти к чаше! Кстати, чтоб ты знал, – Повелитель Холода ехидно сощурил глаза. – Эрхал не истязал Хаала. Наоборот, спас ему жизнь. Ты приговорил того, кого обязан благодарить!

Лицо Миссела перекосила гримаса ярости. Он сжал кулаки и подался навстречу к Мюрру:

– Врешь, паскуда!

Повелитель Холода с усмешкой покачал головой:

– Это чистая правда. И Хаал сможет подтвердить мои слова. Эрхал пошел против своих товарищей-амечи, чтобы помочь твоему сыну сбежать с Лакии. Если б не Эрхал, Хаал уже три года как был бы мертв. Но у тебя есть шанс исправить собственную ошибку. Сделай так, чтобы Должник не выполнил приказ, и тогда тот, кто спас твоего сына, останется жив.

– А надолго ли? Если Разрушитель одержит верх, придет конец всем без исключения живущим, и Эрхалу с Хаалом в том числе.

– Ошибаешься, Миссел. Да, нынешнее мироздание рассыплется в прах. Но некоторых избранных Творец пощадит и перетащит в новую, созданную им Вселенную.

– Некоторых избранных, говоришь… – Миссел с горечью взглянул на Повелителя Холода. – Я не могу понять тебя, Мюрр. Ты – предтечи, воин Жизни. У тебя должно быть в крови стремление защищать всех живущих. Всех, а не только горстку избранных!

– А эти «все» заслуживают того, чтобы их защищали?! – яростно выкрикнул Мюрр. – Вспомни хотя бы того садиста-купца, в чьем доме ты оказался. Или тех ублюдков-амечи, которые истязали твоего сына! Раз я должен защищать всех, значит, и таких, как они в том числе! По-твоему выходит так? Ну, что ты молчишь? Ответь мне, Змееносец! Я должен защищать садистов, подлецов, трусов и предателей? Да?

– А как же быть с верными, честными и любящими? – напомнил Миссел.

– Их слишком мало, – возразил Мюрр.

– И все же во всеобщем Хаосе погибнут и они. Так?

– Да, – Мюрр с вызовом посмотрел на Змееносца. – А разве ты сам убивал лишь подлецов и негодяев? Разве среди тех амечи, что пали от твоей руки на поле брани Великой Битвы, не было верных, честных и любящих? Но ты ведь не задумывался об этом, прежде чем нанести удар. Ты бил, не потому что они подонки, предатели и лжецы, а потому что вы с ними враги. Для меня же вся нынешняя Вселенная стала таким вот врагом.

– А кто с тобой на одной стороне, Мюрр?

– Творец.

– Разрушитель, – поправил Змееносец.

– Мой наставник и друг! – отрезал Повелитель Холода.

– Ты ошибаешься. Он лжец и притворщик! Он использует тебя, Мюрр! Я уже говорил, но повторю еще раз для идиотов. Разрушителю во что бы то ни стало нужно прикончить всех трех предтеч. Понимаешь?! – в голосе Песчаного Духа прозвучали одновременно мольба и ожесточение. – Ты слышишь?! Всех! И тебя в том числе!

– На этот раз все будет по-другому. «Обряд Хаоса» останется незаконченным. Разрушитель вовремя остановит Хаос.

– Хаос невозможно остановить, – в душе Миссела нарастали отчаяние и обреченность.

«Я говорю со стеной, – с горечью осознал Песчаный Дух. – Мои слова разбиваются вдребезги о его преданность липовому Творцу. Похоже, это конец. Разрушитель все-таки одержит верх, и миллионы… миллиарды живых существ в один миг превратятся в прах!»

И все же Змееносец попробовал еще раз уговорить предтечи:

– Он обманывает тебя, Мюрр!

– Прекратим этот бесполезный спор, – лицо Повелителя Холода вновь заледенело. – Я совершил ошибку, воскресив тебя. Придется исправить ее прямо сейчас… – Воспитанник Разрушителя протянул Мисселу два совершенно одинаковых меча: – Выбирай один из них. Второй возьму я. На этот раз у нас будет честный бой.

– Честный? То есть если выиграю я, то смогу уйти с Миррюэля? – Змееносец не спешил брать оружие.

– Нет. Даже в случае победы ты останешься здесь. Впрочем, твое заключение не продлится долго. Со мной или без меня, но Разрушитель проведет «Обряд Хаоса» и…

– Вселенная погибнет. Все миры без исключения. В том числе Миррюэль, и я вместе с ним. Значит, меня так и так ждет скорая смерть, независимо оттого, кто победит в нашем поединке. И это ты называешь «честным боем»?

– А ведь ты прав, Миссел, – заулыбался Мюрр. – Похоже «честный» и «бой» – понятия несовместимые. И все же ничего другого я предложить тебе не могу. Так что давай начнем наш «нечестный бой»!

– Не вижу смысла, если исход для меня все равно предрешен, – Песчаный Дух опустился на камень, обреченно ссутулив плечи. – У меня есть другое предложение… – Он помолчал, а потом решительно посмотрел Мюрру в лицо. – Я знаю, как остановить Должника.

– И? – поторопил Повелитель Холода.

– Я сделаю это, – пообещал Миссел.

– В обмен на жизнь Хаала? – уточнил Мюрр.

– Хаала и… мою.

– Значит, все-таки хочешь войти в число избранных? – не удержался от язвительной усмешки Мюрр.

– У меня нет выбора, – неподвижный взгляд Миссела уперся в землю, прямо под ноги Повелителя Холода.

– Это верно… Ладно, договорились. Но только в том случае, если Аль ри Эстан погибнет, не выполнив приказа.

– Аль не выполнит приказ, – тихо, но твердо подтвердил Песчаный Дух.

42

Вскоре Мюрр, Творец и Дуэр вновь стояли в тронном зале.

– Ну, кажется, все готово. Можно начинать потихоньку то, к чему мы шли в течение стольких лет, – Разрушитель окинул взглядом пентаграмму и пленников, проверяя, не забыл ли чего, а потом повернулся к Дуэру: – Настал твой звездный час, будущий Владыка Мироздания.

– Я готов, – охрипшим от волнения голосом откликнулся Туман. – Что надо делать?

– То, что получается у тебя лучше всего: истязать, пытать, причинять боль, – пояснил Творец.

– Я готов, – повторил Дуэр.

– Скоро начнешь, но сперва надо завербовать себе еще союзников… Давайте-ка укроемся здесь, в нише невидимости, и немного поболтаем с нашими гостями. Начнем с самого ценного из них – сына Миссела. Было бы полезно склонить его на свою сторону. А потом займемся и остальными.

«Мне достаточно, чтобы согласились всего трое. Из них я сделаю предтечей Смерти. Да-да. Не только у Создателя есть свои паладины. По правилам нашей с ним войны, каждый из нас имеет право на трех предтечей. Он – предтечей Жизни, я – Смерти. Первые получают свои способности от рождения, а вторых создаю я сам во время «Обряда Хаоса». Мои воины обретают силу, которая сродни силе воинов Жизни. Хотя в чем-то мои предтечи сильнее… Эх, жаль, что Мюрр не может стать одним из них! К сожалению, он был и остается воином Жизни, и тут уж ничего не изменить…»

43

Дейв Хаал Повелитель Мысли очнулся первым, сел и закрутил головой, не понимая, где находится.

Огромный зал, ярко освещенный магическими огнями. На полу пентаграмма, начертанная кровью. Над ее центром прямо в воздухе висит незнакомая обнаженная девушка. Вокруг на полу лежат без сознания какие-то люди.

Хаал присмотрелся.

– Да это же… Я знаю их! Те самые амечи, которые поймали меня на Лакии! Ну, да! Они! А вон зеленоглазая дарианка, подружка Повелителя Воды… как его… Эрхала… Что все это значит? А?! Где я?! – Вопрос остался без ответа.

Хаал встал и попытался выйти из пентаграммы. Безрезультатно. Какая-то сила приковывала его к нарисованному кровью символу на полу, не пускала, мешала сделать шаг в сторону.

– Вот так-так… – Хаал принялся рассматривать пентаграмму. – Странная она какая-то. Символы незнакомые. Ключевые узлы не в тех местах, где должны быть. Да еще и нарисована кровью. Это кто ж интересно такое заклятие сотворил?!

Зашевелился, приходя в себя, один из амечи. Вскочил на ноги и принялся озираться по сторонам. Увидел Хаала, попытался что-то крикнуть ему. Дейв ясно видел, как шевелятся губы амечи, но не услышал ни слова.

Постепенно очнулись и другие амечи, последней пришла в себя дарианка. И только девушка, висящая в центре пентаграммы, по-прежнему не подавала признаков жизни.

Все пленники пытались что-то говорить, окликали друг друга, но звуки гасились каким-то незнакомым заклятием. И все та же загадочная сила крепко держала узников прикованными к определенным местам пентаграммы.

– Ну, и рожи у них, – Хаал хмыкнул, оглядывая товарищей по необычному плену. – Глаза вытаращены, рты перекошены… Неужели и я выглядел так же, когда очнулся?

Сам дейв уже успел взять себя в руки, успокоиться, собраться, внутренне готовясь абсолютно ко всему: к бою, побегу или даже дружескому застолью.

– Ну, ладно, подождем, – Хаал уселся на пол, скрестив ноги. – Эх, поесть бы… А то у меня уже несколько лет маковой росинки во рту не было.

– Если быть точным, то три года и два месяца. Именно столько ты провел в коконе силы, а там, разумеется, не кормят, – услышал внезапно Хаал чей-то незнакомый голос.

– Да уж, кокон силы, к сожалению, совсем не похож на мой любимый кабак, – машинально откликнулся Хаал, а сам принялся украдкой оглядываться по сторонам, разыскивая таинственного собеседника.

– Не ищи, меня здесь нет, – тотчас прокомментировал голос. – Мы общаемся на расстоянии.

– Я так и понял, – кивнул Хаал. – Эти занятные художества на полу – твоих рук дело?

– Разумеется. Кстати, эти, как ты их назвал, «художества» – ничто иное, как «Пентаграмма Хаоса». – Кажется, невидимого собеседника задели пренебрежительные слова Хаала. – Слыхал о такой?

– Э-э-э… Да-а… – у дейва сразу пропало желание и дальше дразнить незнакомца. – Учителя рассказывали, что с помощью «Пентаграммы Хаоса» можно разрушить любой мир…

– Множество миров, – поправил голос. – Все зависит от того, кто именно начертил ее. Если за дело берусь я, то результатом будет разрушение всей Вселенной!

Хаал ни на минуту не усомнился в могуществе собеседника. Поверил сразу, безоговорочно, потому что чужая, незнакомая сила насквозь пронизывала зал, бурлила, грозя выйти из берегов грозным магическим цунами, пронестись гибельной волной по всему мирозданию.

– Кто ты? – голос Хаала дрогнул.

– Расскажу. Все подробно расскажу. А потом сделаю тебе предложение. Если согласишься, станешь хозяином новой Вселенной. А если откажешься, сдохнешь в муках. Твоя кровь и боль придадут пентаграмме сил, которых хватит, чтобы покончить с нынешним мирозданием!

– Погодите, – неслышно для Хаала остановил Творца Мюрр. – Мы же обещали Мисселу, что с его сыном ничего не случится.

– И мы сдержим обещание, – согласился Разрушитель. – Но Хаал о договоре с отцом не знает. Так пусть же сам сделает свой выбор между Жизнью и Смертью. Как думаешь, Мюрр, что он выберет?

– Ну, на его месте я бы долго не колебался, – вместо Повелителя Холода ответил Дуэр.

44

Разрушитель провел беседу со всеми пленниками по очереди, а потом повернулся к Дуэру:

– Ты можешь приступать. Пытай тех из них, кто не согласился на мое предложение. Только дозируй мучения. Боль должна быть такой, чтобы у них мутился разум, но сознание до самого конца не покидало тело. Справишься?

– Конечно! – Дуэра аж затрясло от предвкушения. Он бросил затуманившийся взгляд на зеленоглазую дарианку. – Начну с нее. Придумаю для этой красавицы нечто особенное.

Мюрр тоже поглядел на дарианку. «Динантра… Подруга Эрхала… Она отказалась присягнуть Разрушителю. Впрочем, я и не сомневался в ее решении. А вот кое-кто другой меня очень сильно удивил, – Мюрр пробежался взглядом по остальным пленникам, задержался на одном из них. – Вот уж не ожидал, что ты согласишься стать предтечей Смерти, приятель!»

– Пойдем, Мюрр, – позвал Разрушитель. – Пусть Дуэр спокойно работает. Боль, которую станут испытывать пленники, напитает силой трех предтеч Смерти, изменит их сущность.

– И как долго длится «Обряд Хаоса»? – уточнил Мюрр.

– Каждый раз по-разному. Вначале обретут силу мои воины Смерти. Затем, чтобы начать разрушать мироздание, потребуется убить одного из предтеч Жизни.

– Кого? Темьяна?

– Его, – подтвердил Творец.

– А где он? Все еще у трагги?

– Нет. Они с Эрхалом и Должником покинули Скользящие степи и движутся к столице.

– Понятно… Но вернемся к обряду. После смерти Темьяна вы остановите Хаос?

– Не сразу. Вначале погибнет еще один предтечи Жизни.

– Еще один?! То есть я?!

– Нет! Кроме вас с Темьяном есть и третий. Вот он и погибнет! – повысил голос Разрушитель и посмотрел своему воспитаннику в глаза. – Ты все еще не веришь мне, Мюрр?

– Верю, – Повелитель Холода первым отвел взгляд. – А вы, похоже, убеждены, что третий уже родился.

– Да, это так, – кивнул Творец.

– А как же предсказание «Скрижалей»? Что Нефела подарит жизнь предтечи?

– Предсказание – ложь, – уверенно заявил Разрушитель. – Все три предтечи были рождены в свой срок. И в настоящий момент живы и здоровы… э… пока. Но с твоей помощью, Мюрр, двое из них скоро перестанут существовать.

– М-да… Так кто он такой, этот третий?

– Пока не знаю. Уверен лишь в одном. Это либо Эрхал, либо кто-то из них, – Творец указал на пленников «Пентаграммы Хаоса». – Кстати, если третий – один из них, то во время обряда он непременно проявит себя. Не сможет не проявить. Тогда Дуэр тотчас сообщит нам о нем.

– Да, конечно, – кивнул Повелитель Тумана. Ему не терпелось приступить к пыткам, но в присутствии Мюрра он почему-то не решался начать истязание, хотя и получил разрешение Творца. Но взгляд «ледышки» – презрительный и насмешливый – прочнее любых цепей сковывал садистскую натуру Дуэра, мешал ей раскрыться в полную силу.

Разрушитель понял томление Тумана и поманил Мюрра за собой:

– Пойдем-ка, перекусим, пока у нас еще есть время. А заодно и поговорим. Нам надо многое обсудить…

Творец и Мюрр покинули тронный зал и вскоре устроились за накрытым столом. Разрушитель поведал воспитаннику о последних событиях. И о гибели Гора.

– А кто именно нанес Гору смертельный удар? Должник, Эрхал или Темьян? – деловито уточнил Мюрр. Его лицо оставалось холодным и бесстрастным, словно ему только что сообщили не о смерти лучшего друга, а о каком-то пустяке вроде сломанной подковы.

– Эрхал. Гор погиб от его руки, – подтвердил Творец.

– Угу… – Мюрр замолчал и с жадностью набросился на еду.

Разрушитель едва сумел скрыть удивление. «А ведь, похоже, гибель друга тебя ничуть не огорчила! Ты даже не утратил аппетит! Да-а… Кажется, я недооценил тебя, Мюрр. Твое сердце-то и впрямь изо льда. Так может, и Нефела не так уж дорога тебе?..»

– Попытайся как можно скорее разыскать эту троицу: Эрхала, Темьяна и Аля. Останови их. Они не должны дойти до столицы, и уж тем более попасть во дворец, – вслух сказал Разрушитель.

– Наоборот. Не надо им мешать, – возразил Мюрр.

– Что это значит? – Разрушитель с подозрением уставился на своего воспитанника.

– Вы мне перестали доверять? – правильно истолковал его взгляд Мюрр.

– Нет, конечно. И придет же тебе такое в голову! – Творец изобразил искреннее возмущение. – Просто хочу знать, что ты задумал.

– Да есть одна мыслишка… Пусть они все-таки придут во дворец. И вот тогда…

– Что?

– Погибнут все. В живых не останется никого, – с непонятной мрачной усмешкой произнес Мюрр.

– Уверен? – озабоченно переспросил Творец.

– Да! – твердо ответил Мюрр и повторил: – В живых не останется никого. Почти…

P.S.

Первый этап «Обряда Хаоса» завершился – три предтечи Смерти успешно прошли свое перерождение. А вот предтечи Жизни среди пленников пентаграммы не оказалось. Поэтому Творец приказал Дуэру прикончить их всех, кроме Динантры.

Тем временем, Эрхал, Темьян и Аль находились на пути к Дапре. Через день-другой они пересекут городские ворота и придут во дворец. Именно тогда все и решится. Кто победит: Жизнь или Смерть?

Разрушитель внимательно оглядел своих воинов.

Дуэр, Повелитель Тумана или более коротко Туман. Довольно сильный мечник и вполне приличный маг – во многом благодаря Мюрру, который терпеливо натаскивал его, показывал военные хитрости и новые убойные заклинания.

Сам Мюрр, Повелитель Холода – главная боевая единица Разрушителя. Мюрр и в одиночку способен выиграть войну. Если, конечно, захочет этого.

А он захочет?

Творец с тревогой посмотрел в лицо воспитанника. Вроде спокоен и собран. Как, впрочем, и всегда. Ладно, на крайний случай есть еще три бойца.

Предтечи Смерти. Трое Высших. Они согласились присягнуть Разрушителю, стали преданными воинами Смерти. Теперь вокруг них ощутимо гуляли волны злой черной силы. К данным им от рождения стихиям во время обряда добавилась еще одна – мощнейшая стихия Смерти.

«Итак, у меня пятеро бойцов. А Создатель может противопоставить всего троих», – Разрушитель прикрыл веки, вспоминая воинов врага.

Один из них Темьян, урмак и предтечи Жизни.

Второй – Аль ри Эстан, Должник. Главная боевая единица Создателя. Аль способен покончить с Разрушителем всего одним ударом. А сам Должник неуязвим. В открытом бою с ним не справится даже Мюрр.

Третий и последний воин Создателя – Эрхал, Повелитель Воды. Амечи, Ученик Богов. Но, вообще-то, темная лошадка. Кажется, он и есть тот самый таинственный предтечи, которого Творец искал столько лет. Да, наверняка это он. Больше некому.

Разрушитель очень четко ощущал сейчас, что все трое воинов Жизни в настоящий момент находятся где-то поблизости. Если не в самом дворце, то в пределах Кротаса – точно. И раз среди пленников пентаграммы предтечи нет, значит, остается Эрхал.

«Да, сомнений нет, – Разрушитель отбросил колебания. – Теперь я знаю всех твоих паладинов, Создатель! Тебе не удалось спрятать их от меня! Темьян, Мюрр и Эрхал – вот та самая троица Жизни, которая отделяет меня от победы! Хотя есть еще и Должник, – поправил сам себя Творец. – И вот это самая настоящая проблема».

Правда, против Должника есть одно оружие. Козырь. Очень мощный, но не слишком надежный. Это Миссел, Песчаный Дух, Змееносец. Мюрр добился от него обещания нейтрализовать Должника, но цена такому слову невелика – Змееносец вполне возможно лжет, а на самом деле в решающий момент выступит против Разрушителя.

Да, Мисселу веры нет.

Творец загрустил, а потом вновь воспрянул духом.

«Все эти расклады – полная ерунда. Мюрр – вот единственный, на кого надо ставить в этой войне. И пока он со мной, я непобедим».

Разрушитель с надеждой и тревогой взглянул на своего воспитанника:

– Моя судьба зависит от тебя, Мюрр. Помни об этом.

– Вы ошибаетесь, наставник. Ваша судьба – в ваших собственных руках, – мягко возразил Повелитель Холода.

– Но ты же не предашь меня? – забеспокоился Творец.

– Я-то нет, – со странной интонацией откликнулся Мюрр.

Разрушителю показалось, что в его голосе прозвучали одновременно горечь, надежда и обреченность.

– Мюрр… – начал Творец, но тут в комнату вбежал один из воинов-трагги с докладом:

– Те, кого мы ждем, подошли к городским воротам!

– Это точно? – встрепенулся Творец. – Ты видел их своими глазами?

– Нет, не видел. Но об их приближении сообщили магические маячки.

Разрушитель кивнул. Такие маячки Мюрр установил и перед городскими воротами, и на всех улицах столицы, так что Эрхал, Темьян и Аль не могли проскользнуть незамеченными.

Мюрр повернулся к Разрушителю:

– Ну, вот и все, наставник. Пришло время сделать тот самый пресловутый последний шаг.

– Шаг к победе! – с пафосом откликнулся Дуэр.

– Или в бездну, – едва слышно пробормотал Мюрр.

«К Смерти», – молча поправил их обоих Творец.

1

4500 год 12 юты по летоисчислению Высших,

Мир Ксантины, королевство Кротас, столица

Ярмарка на торговой площади столицы клокотала, бурлила страстями, разливалась запахами, расцветала пестротой одеяний. Крики, шум, гам, толкотня.

В харчевне возле ярмарки яблоку некуда было упасть. Разносчики сбились с ног, разнося еду и напитки нетерпеливым посетителям.

Трое мужчин, приютившиеся за одним из столов, на первый взгляд, ничем не выделялись из толпы. На самом деле последнее, что их сейчас интересовало – это ярмарка. Мысленно они уже находились в королевском дворце – конечной цели их путешествия.

Впрочем, ни один из троицы даже не представлял себе реального положения дел. Они понятия не имели ни о Разрушителе, ни о предтечах. В Кротас их привели совсем иные цели.

Эрхал шел выполнять задание Богов – разобраться с неким Черным Чародеем, под маской которого скрывались загадочный Творец, таинственный дейв и неизвестный амечи.

Темьян собирался освободить Нефелу, и заодно помочь Эрхалу в борьбе с Черным Чародеем.

А Должнику предстояло выполнить последний, третий приказ Змееносца: убить Эрхала возле некой чаши. И вот теперь, сидя за столом в харчевне, Должник изо всех сил пытался оттянуть выполнение ненавистного приказа хотя бы на крошечный миг…

– Темьян, – заговорил Эрхал, – так ты уверен, что предложение служить Творцу в чистилище Темных Небес тебе сделал не Миссел?

– Уверен. Говорю же, я вижу такие… э… узоры, что ли… – Урмак беспомощно помахал в воздухе рукой, безуспешно пытаясь подыскать слова. – Не знаю, как объяснить, но у Миссела и того, кто разговаривал со мной в чистилище, совершенно разные узоры.

– Ох, и странный ты, Темьян, – покачал головой Аль. – Глаза у тебя, как у меня.

– В смысле? – удивился урмак.

– В самом прямом. Когда я смотрю любому смертному или Высшему в глаза, я могу войти в соприкосновение с его судьбой, изменить ее. И только с Должниками этот фокус не проходит. С Должниками, да еще и с тобой. Вот я и говорю: странный ты. Похож на Должника, а не Должник. Да еще и узоры эти видишь.

– Аль прав, – задумался Эрхал. – Я чую в тебе, Темьян, какую-то скрытую силу. Странную, не урмачью…

– Так кто ты такой, а? – Должник поглядел урмаку в глаза.

– Не знаю, – честно ответил Темьян.

– Хорошо, что в чистилище был не Миссел, – вернулся к прежней теме Эрхал. – Мне бы очень не хотелось видеть его в числе наших врагов.

– Мне тоже, – согласился Темьян.

Аль равнодушно промолчал. Он до сих пор в глаза не видел Миссела. Вернее, Аль знал, как выглядит Змееносец, который отдал ему приказ, но даже не догадывался, что это и есть Миссел.

– Эрхал, – окликнул Темьян. – А у тебя есть идеи, кто такой этот самый Творец?

– Нет. Ни единой.

– А его помощники: амечи и дейв? Особенно амечи? Может, вы знакомы?

– Даже наверняка знакомы. Возможно он один из Богов или, чем судьба не шутит, моих сокурсников-Учеников. Но чтобы узнать его, надо увидеть.

– Скоро увидишь, – кивнул Аль. – Надо продумать наши дальнейшие действия. Как справиться с Творцом? Где его слабое место?

– Хороший вопрос… – Темьян задумался. – Эх, жаль, что сейчас с нами нет Миссела! Он наверняка бы понял, как победить Творца.

За столом воцарилось молчание.

Аль поймал себя на мысли, что ему до смерти неохота вставать из-за стола. Вот бы сидеть и сидеть здесь хоть целую вечность!

Его чувства разделяли и Эрхал с Темьяном. Пиво уже было допито, блюдо с мясом и овощами опустело, но все трое продолжали сидеть на дубовой скамье, тщательно разглядывая исцарапанную, в пятнах жира, столешницу.

Неожиданно от королевского дворца по городу по все стороны промчалась невидимая волна острой злой силы. Накрыла ярмарку, не забыв и ту самую харчевню. Все присутствующие внезапно испытали сильнейшую слабость. Пожилая кухарка схватилась за сердце. Заморыш-подмастерье свалился в короткий обморок. Израненный ветеран-калека со стоном впился пальцами в обрубок ноги. У остальных потемнело в глазах и перехватило дыхание.

Волна накатила на краткий миг и тут же умчалась прочь, позволяя людям прийти в себя.

– Что это было? – ошарашено спросил Темьян.

– Я не до конца уверен, но, кажется, кто-то здесь, в городе, затеял «Обряд Хаоса», – встревожено откликнулся Эрхал.

– Нетрудно догадаться, кто. Творец, больше некому. – Аль почувствовал сильное покалывание в области сердца и машинально прижал руку к груди. Ощущение быстро прошло, и Должник тотчас забыл о нем, списав на ту самую волну. На самом деле, это живущая в его сердце золотая змея учуяла врага и рвалась в бой.

– Нам пора, – Эрхал решительно встал из-за стола и обвел взглядом товарищей. – Готовы? Тогда пошли во дворец. А то Творец нас уже, небось, заждался, – пошутил Повелитель Воды, даже не догадываясь, что на самом деле его слова очень близки к истине.

Не успели Эрхал, Аль и Темьян переступить порог харчевни, как по улицам вновь побежали беспощадные магические волны. Теперь они накатывались одна за другой, и промежутки между ними становились все меньше и меньше.

– Надо торопиться! – Эрхал первым зашагал в сторону монаршей резиденции, озабоченно разглядывая спотыкающихся побледневших прохожих.

Люди не понимали, что с ними происходит – почему вдруг наваливается дурнота, и ноги становятся ватными от слабости…

2

– Эрхал, Темьян и Аль ри Эстан сидят в харчевне возле ярмарки, – доложил один из воинов трагги Творцу.

– Решили набить брюхо? Не самое мудрое решение перед боем, – презрительно хмыкнул Дуэр.

– Я думаю, им просто до смерти неохота идти во дворец, – проницательно заметил Мюрр. – Вот и тянут время, как могут.

– И все же они вот-вот будут здесь, – вмешался Творец. – Пора готовиться к встрече. Кстати, а где у нас Миссел?

– В подвале, заперт в одной из камер, – доложил Дуэр.

– Сходите за ним. А потом все втроем отправляйтесь встречать наших гостей. Я же вместе с моими предтечами останусь возле пентаграммы. – Разрушитель решил пойти с козырей – сразу ввести в бой Повелителя Холода, оставив трех воинов Смерти в качестве резерва. – Я активирую петаграмму, и буду ждать от тебя сигнала, Мюрр. Как только погибнет первый из предтеч Создателя: Эрхал или Темьян, без разницы, тут же нанесу первый удар по Вселенной.

Мюрр кивнул и направился к выходу, потянув Дуэра за собой:

– Ну, что, будущий владыка мироздания? Пойдем готовиться к бою. У нас еще есть чуток времени, покажу тебе одно убойное заклинание.

Повелитель Холода привел Дуэра в подвал, в одну из пустых камер, тщательно закрыл дверь на засов.

– Ты чего это затеял? – напрягся Туман.

– Хочу предложить тебе одну военную хитрость. Как ты сам понимаешь, противник нам достался не самый слабый. То, что я предлагаю, усилит тебя, сделает в несколько раз быстрее, опытнее и мощнее в магическом плане. Ты станешь даже сильнее, чем я.

Туман недоуменно поглядел на Мюрра, полагая, что тот шутит, но Повелитель Холода был серьезен, как никогда.

– Зачем тебе это? – вырвалось у Дуэра.

– Не хочу, чтобы ты погиб в первые же мгновения боя. Нравится мне или нет, но мы с тобой напарники. Будем прикрывать друг другу спины. Ты нужен мне, Дуэр, – признался Мюрр. – В моих интересах, чтобы ты выжил и продержался как можно дольше. Желательно до самой победы.

Повелитель Холода дружески потрепал Тумана по плечу. Мюрр вообще сегодня вел себя с Дуэром непривычно дружелюбно. «Это впервые с тех самых пор, как мы выбрались из Сердца Мира, – осознал Туман. – Вот так-так! Похоже, я ему и в самом деле очень нужен!»

Дуэр повеселел.

– Давай, рассказывай свою военную хитрость, ледышка!

3

Нефела проснулась от зова. Он был такой сильный, что в один миг разрушил чары магического сна.

Девушка села в кровати, одернула шелковую ночную сорочку и принялась недоуменно оглядываться по сторонам. Последнее, что она запомнила, были всадники джигли. Они забрали ее у Келвина и Темьяна. Что было потом? Во всяком случае, то, что она сейчас видела вокруг, не было лесным хутором разбойников. Ее окружала роскошная, но незнакомая спальня.

«Словно в королевском дворце, – Нефела обеспокоено рассматривала золоченую мебель и шикарные шелковые обои. – Интересно, где это я? Надеюсь, не у герцога Страйского… Меня привезли, раздели, вернее, переодели и уложили в кровать. Зачем? Что со мной было? И было ли что-то? Ничего не помню!»

Девушка вскочила с кровати и хотела пойти искать себе одежду, но тут вновь почувствовала, что ее зовет нечто неведомое. От неожиданности Нефела подпрыгнула на месте и завертелась по сторонам в поисках источника зова.

Им оказалась лежащая на полу книга. Вернее, несколько глиняных дощечек, скрепленных с одной стороны медными колечками. На верхней табличке светящимися чернилами было написано: «Нефела».

Девушка с любопытством приблизилась к странной книге, присела на корточки. Помедлив, перевернула дощечку и принялась читать начертанный все теми же магическими чернилами текст.

Вернее то, что с ней происходило, не было похоже на обычное чтение. Нефела словно напитывалась знанием. Пила его огромными жадными глотками. Прошлое и настоящее вливалось в нее полноводной рекой. Она узнала о борьбе Жизни со Смертью. О Разрушителе и его поисках предтеч Создателя. И о том, кто же такие эти предтечи. Нефеле открылись имена их всех – и прошлых, и нынешних. Два имени оказались знакомы: Темьян и Мюрр.

«Эти двое любят тебя», – сообщили «Скрижали».

У Нефелы бешено заколотилось сердце при упоминании имени одного из них. «Я тоже люблю его! – внезапно осознала девушка. – С первой нашей встречи… С первого взгляда… Я тогда злилась на него, дуреха. Была словно слепая. Не поняла, что нашла своего единственного…»

– Мы будем с ним вместе? – задала Нефела вопрос «Скрижалям».

В ответ на нее обрушилось будущее. Его, ее собственное. Будущее всех тех, кого она знала, и тех, кого ей только предстояло встретить. Девушка осознала, что невольно оказалась в самой гуще борьбы, в которой решается, будет ли Вселенная существовать. С ужасом и дрожью Нефела постигала законы этой тайной и страшной войны между Жизнью и Смертью. Войны, где не берут пленных, а удар в спину не считается вероломством.

Когда же поток откровений иссяк, Нефела несколько мгновений потрясенно разглядывала последнюю страницу «Скрижалей», на которой светились строчки:

«Теперь ты знаешь абсолютно все. Тебе известно, кто есть кто на самом деле. Ведомы их замыслы, чувства и желания. Решай, как поступить. Только времени на раздумья нет. Придется выбирать прямо сейчас. Отсидеться в стороне или вступить в бой. Погибнуть, чтобы жили миллионы. Или наблюдать со стороны, как гибнет Вселенная. Что ты выберешь?»

Нефела молчала, закусив губу. Ее глаза метались из стороны в сторону, словно искали подсказки. Сердце бухало в груди и разрывалось от страха и непосильной ноши, которую ей предлагали взвалить на себя. «Почему я? Мне же всего пятнадцать. Я холеная избалованная аристократка. Мне положено ходить на балы и кружить парням головы, а не участвовать во вселенских битвах! Я не воин! Как же так?..»

Строки замерцали, будто напоминали: торопись! Время на исходе. Пора решать.

– Я не могу… Мне страшно… – жалобно сказала Нефела.

«Знаю, – побежали буквы. – Им тоже страшно».

Теперь глиняная дощечка превратилась в окошко. Сквозь него девушка увидела незнакомую деревню, раскинувшуюся у излучины широкой реки. Стояло раннее летнее утро. Пастухи гнали скотину на выпас. Мужики собирались на покос. Бабы суетились на огородах, одновременно покрикивая на ребятню. Рыбаки давно отчалили от берега, рассчитывая на богатый предрассветный улов.

Внезапно в один миг все переменилось. Будто тень пронеслась над миром. Небо налилось свинцовой угрозой. Налетел ветер. Зашумели, будто заплакали деревья. Застонала земля. Взбесившаяся река покатилась из берегов.

Завыли собаки. Заплакали дети. Люди прекращали работу, закрывали лица от ветра и с тревогой глядели на яркое и одновременно потемневшее небо.

А ветер выл и свистел все сильней, очень быстро превращаясь в ураган невиданной силы. Затрещали, ломаясь, деревья. Рыбакам на реке пришлось туго. Разгулявшиеся волны опрокидывали дощатые суденышки, калечили и топили людей.

Бабы в деревне засуетились, закричали, подзывая к себе ребятню, и попытались укрыться в избах. Но небывалой силы ураган, словно потешаясь над людьми, срывал крыши, ломал стены сараев и амбаров. Подхватывал в свой смертельный водоворот животных, птиц и не успевших спрятаться людей.

Нефела видела их перекошенные ужасом лица. Слышала вопли боли и страха.

А с неба тем временем, ударили жесткие струи дождя. Ветер перемешивал их в одну бешеную карусель, распадался смерчами и шел гулять по покалеченной земле, играючи разметая прочные, казалось бы, избы в щепки. Обезумевшие люди в панике пытались укрыться в подвалах. Но тут начала дрожать сама земля. Она вставала на дыбы, раскалывалась трещинами, заглатывая в свое разверзшееся нутро целые дома, перемалывая и мертвых, и еще живых. Крики погибающих людей слились с грохотом земли и завываниями ветра.

Тем временем, картинка в окошке переменилась. Теперь Нефела видела какой-то город.

«Да это же Баркона! Столица нашего графства!» – узнала она.

Здесь тоже свирепствовали землетрясение и ураган. Уродливые бездонные трещины прочертили мостовые, превратили в руины дома. Повсюду паника, кровь, изуродованные трупы. Израненные покалеченные люди, не знающие где укрыться от надвигающегося ужаса. Вопли, крики, плачь.

Изображение вновь изменилось. Теперь Нефела словно видела мир Ксантины целиком. Прибрежные районы полностью ушли под воду. Ломались вековые льды и неприступные горы – крошились, словно сухари в пальцах чудовищного великана. Океаны, моря и реки кипели, как гигантские котлы. Огромные пространства лесов перемалывались в щепу. Земля раскрывалась трещинами, поглощая целиком города, изрыгая из недр огонь, а с неба сыпались камни, добивая тех несчастных, кто умудрился выжить в чудовищной мясорубке.

Той же участи один за другим подвергались и все остальные миры. Стонало и ревело само мироздание. Вселенная постепенно обращалась в прах.

Перед глазами Нефелы вереницей проходили искаженные лица. Отца, брата, Богини-матери. Остальных смертных и Высших, мужчин и женщин, стариков и детей. На краткий миг ей открылось абсолютное знание. Она знала их всех – живущих и в мире Кстантины, и в других обитаемых мирах. Знала, как зовут каждого из сотен миллиардов. Чего они хотят, кого любят, а кого ненавидят, о чем мечтают. Вернее, мечтали, до того, как в их Вселенную пришел Разрушитель…

– Я поняла, – прошептала Нефела. Ее кулаки невольно сжались, а взгляд наполнился отчаянной решимостью.

Окошко погасло, вновь превращаясь в глиняную страничку «Скрижалей».

«Ты сделала свой выбор?» – побежали строчки.

– Да, – тихо, но твердо произнесла Нефела.

«Уверена?»

– Да!

«Тогда делай, что должна», – буквы расползлись, словно кляксы, образуя бесцветную пластину-амулет.

Нефела взяла ее, повертела в руках, отыскивая острый край, помедлила крохотное мгновение, а затем решительно вонзила острие в синюю жилку на своей руке. Пластина начала изменять цвет – постепенно краснела, словно насыщалась кровью.

И сама Нефела начала меняться. За каждую каплю крови, отданную амулету, она теряла год своей жизни – становилась старше, будто время для нее внезапно ускорило свой бег. Теперь Нефела выглядела на восемнадцать… двадцать… двадцать два… двадцать пять… двадцать восемь… тридцать… тридцать пять…

Наконец, пластина насытилась – заполнилась до краев жизненной силой Нефелы.

Девушка… нет, теперь уже женщина отняла ее от руки. Нашла на столике у кровати золоченый нож для фруктов, отрезала у себя прядь длинных золотистых волос, сплела из них шнурок и повесила кровавый амулет на шею.

Затем, не удержавшись, подошла к стоящему на столике зеркалу. Принялась разглядывать себя с невольным ужасом.

Нефела постарела ровно на двадцать пять лет. На вид сейчас ей было что-то около сорока. По-прежнему красивая, хоть и зрелая женщина. Исчезла трогательная девичья нежность в чертах, возле глаз появились морщинки, а в русых волосах коварно заблестела серебром седина.

«Такой я ему не нужна», – промелькнула отчаянная мысль.

В памяти Нефелы возник образ любимого. Его взгляд – обожающий и в то же время яростный от бессилия что-либо изменить. Именно так он смотрел на нее в момент расставания.

«Интересно, а как он посмотрит на меня сейчас? Хотя о чем это я… Мне же известно будущее. Нам не суждено больше встретиться, и он никогда не увидит меня такой…. К счастью, не увидит…»

Ее рука непроизвольно сжала магический амулет, полученный от «Скрижалей». Она почувствовала, как ее жизненная сила преобразовывается в нем в какую-то незнакомую энергию. Нефела словно насыщалась магией. В ней оживали неведомые до сих пор знания. Она вдруг поняла, что знает, как прицелиться из арбалета, и какой должен быть наконечник у стрелы, чтобы пробить броню. Ее руки, неожиданно, вспомнили, как надо держать меч, а движения стали быстрыми и точными. Теперь она знала, как метнуть в противника огненный шар, ударить молнией или сбить с ног порывом ветра.

Правда, в отличие от прирожденных волшебников, магическая сила Нефелы не была безразмерной. Ее запас равнялся утраченной молодости.

Нефела опять посмотрела на себя в зеркало. Теперь на нее смотрела опытная женщина – боевой маг. Она словно повзрослела не только внешне, но и внутренне. Исчез ужас от преждевременной зрелости, пропал страх, вызванный предстоящей битвой. Отныне взваленная на ее плечи ноша не казалась такой уж неподъемной.

«Я справлюсь, – внезапно осознала Нефела. – Точно, справлюсь. А еще… Мне почему-то абсолютно не страшно умирать… Единственное, очень хотелось бы увидеть его в последний раз. Пусть даже издалека, мельком. Я же знаю, он тут, совсем рядом! Я чувствую его присутствие, и это придает мне сил…»

4

Темьян внезапно побледнел и споткнулся на ровном месте.

– Ты чего? – оглянулся на него Эрхал.

– Не знаю… Почудилось что-то… Сердце защемило…

– У нас у всех щемит, – откликнулся Аль. – И у меня, и у них, – он указал рукой на прохожих, которые шли по улице, пошатываясь и держась за грудь. А некоторые садились прямо на мостовую, не в силах продолжать путь.

– Это все из-за «Обряда Хаоса», – заговорил Эрхал. – На волю вырвалась Смерть.

Чем ближе они подходили к дворцу, тем чаще видели лежащих без сознания людей, собак и лошадей. Распространяющиеся от королевской резиденции волны злой силы погружали все живое в глубокий обморок. Дома стояли будто вымершие, а мостовые усеивали неподвижные тела.

– Жутковато… – Темьян поежился, задержался взглядом на ближайшей телеге, что застыла прямо посреди проезжей части. Бездыханная лошадь лежала рядом, сломав оглобли при падении. Возница был в сознании, но глаза его уже закатывались потихоньку, а из горла вырывался клокочущий хрип. – Надо ему помочь!

– Именно за этим мы и направляемся во дворец, – резко сказал Эрхал. – Нужно прекратить «Обряд Хаоса». Только так можно остановить Смерть.

Темьян молча кивнул, бросил последний взгляд на возницу и пошел дальше вслед за магом и Должником.

Все трое остановились в подворотне одного из домов, выходящих на королевскую площадь, и принялись рассматривать притихший дворец.

– Не нравится мне здесь, – признался Аль. Колющая боль в груди усилилась многократно. Должник невольно задержал дыхание, пытаясь хоть чуть-чуть ослабить ее.

– Как будем пробираться во дворец? – спросил Темьян.

– Без разницы, – откликнулся Эрхал. – Похоже, нас ждут…

Словно в подтверждение его слов створки дворцовых ворот медленно поползли в разные стороны.

Эрхал издал короткий смешок:

– Ну, я же говорю! Прятаться бесполезно. Идемте. Не будем заставлять таких гостеприимных хозяев долго ждать.

Холл дворца оказался огромен, ярко освещен и безлюден. Пламя многочисленных свечей отражалось в позолоте канделябров, играло причудливыми тенями на белоснежных мраморных стенах. Холодный льдистый камень и искристое золото создавали ощущение торжественности и в то же время заставляли внутренне поеживаться, словно студеным зимним днем.

– Бр-р-р… Не хотел бы я здесь жить… – Темьян завертел головой, оглядываясь по сторонам. – Ну, и куда нам дальше, как думаете?

Эрхал и Аль не успели ответить. Вновь одна за другой стали распахиваться двери, открывая целую анфиладу безлюдных комнат. За ними следовали коридоры, залы и новые коридоры. Лестницы, переходы, галереи. И вокруг ни души.

Несмотря на роскошь убранства, все помещения почему-то вызывали дрожь. Хотя теперь в отделке преобладал не белый мрамор, а дерево, разноцветный шелк и мягкий бархат, но внутренний холод ощущался по-прежнему, вызывая беспокойство и острое чувство опасности.

Маг, Должник и урмак шли, казалось, уже целую вечность. И с каждым шагом напряженность нарастала. Нервы взвинчивались до предела. За каждой портьерой мерещился враг. Темьян еле сдерживался, чтобы не начать боевое превращение в Барса. Аль и сам не замечал, что крепко стискивает кулаки. Да и Эрхал, непроизвольно сжимал рукоять меча.

А двери все распахивались, обнажая новые и новые комнаты, и не было им конца.

– Ох, и огромный же этот дворец! – вырвалось у Аля. – А снаружи таким не казался.

– Точно, – пробормотал Эрхал. – Хотелось бы мне ошибиться, но я почти уверен, что здесь территория искусственно расширенна в лучших канонах белых волшебников.

– Это которые «повелители пространства»? – уточнил Аль.

– Ага. В их Белых Башнях творится нечто подобное. С виду они занимают не больше трети лиги, а внутри вмещается несколько лиг.

– Если и здесь точно так же, нам скоро придется делать привал и разбивать лагерь на ночь, – натянуто пошутил Темьян.

– Не придется, – возразил Эрхал. – Кажется, мы уже пришли…

Они втроем только что переступили порог большой гостиной, искусно отделанной малахитом, и сразу заметили у одной из стен возле погасшего камина крылатую и рогатую фигуру…

– Миссел! – хором воскликнули Эрхал и Темьян.

– Змееносец! – склонился в почтительном поклоне Аль ри Эстан.

– Что?! – Эрхал ошарашено повернулся к Должнику. – Он – Змееносец?! Не может быть!

– Почему это? – удивился Песчаный Дух. – Я – дейв, а стало быть, вполне могу носить титул Змееносца.

– И все же не понимаю… – Эрхал уставился на Миссела. – Это ты послал Аля?

– Да, конечно.

– И отдал ему приказ убить меня?

– Да, – сухо подтвердил Песчаный Дух.

– Но за что?!

– Произошла ошибка. И я исправлю ее прямо сейчас. Подойди ко мне, Аль, – Змееносец поманил рукой Должника.

Тот послушался. Доверчиво приблизился к Песчаному Духу.

– Я заблуждался, когда отдавал тебе приказ, Аль, – продолжал Миссел. – Мы с тобой оба знаем, что отменить его невозможно. Но ошибка должна быть исправлена. Поэтому… – Змееносец положил раскрытую ладонь на грудь Должнику в районе сердца. – Посмотри мне в глаза, Аль.

Должник встретился взглядом с Песчаным Духом, застыл, будто парализованный, а потом его лицо исказила гримаса боли. Аль закричал, задергался, будто пытался отойти от Миссела, но не мог – рука Песчаного Духа по-прежнему лежала на груди Должника. Только теперь Змееносец крепко сжимал пальцы, словно кого-то душил.

В соседней комнате сквозь потайную, скрытую гобеленом дверь за ними наблюдали Повелитель Холода и Туман.

– Что это он делает? – удивленно спросил Дуэр.

– Насколько я вижу, Миссел убивает золотую змею Должника, – откликнулся Мюрр. – Собственно, такая догадка мне и самому пришла в голову. Все очевидно. Сила Должника – в золотой змее. Прикончи ее, и он станет обычным смертным. Если бы Миссел не согласился остановить Аля, я сделал бы это сам.

– А почему раньше ни одному из Высших не удавалось расправиться с Должником? – засомневался Дуэр. – Раз это так просто – всего-то надо придушить какую-то мелкую гадюку…

– Да, только вначале ее нужно увидеть, – перебил Мюрр. – А ты вот, к примеру, сейчас видишь хоть одну? Они есть и у Аля, и у Миссела. Ты их видишь?

– Нет, – покачал головой Дуэр.

– То-то и оно. Вот почему Должника может остановить только другой Должник или Змееносец. И те и другие видят золотых змей.

– А ты их видишь? – ревниво уточнил Дуэр.

– Да. Я вижу абсолютно все. – «Ведь я предтечи».

«То есть у тебя в сердце есть эта самая змея. И если ее прикончить, тебе хана», – эта мысль настолько отчетливо отразилась на лице Дуэра, что Мюрр едва не рассмеялся.

– Ты ошибаешься. В отличие от Должников и Змееносцев, у меня нет змеи. Но я могу видеть их у других.

5

Как только Аль закричал, Темьян подскочил к Мисселу:

– А ну отпусти его!

– Не мешай… – прохрипел Змееносец. Ему приходилось немногим лучше, чем Алю. Его лицо также искажала гримаса, но не боли, а дикого напряжения. По вискам Песчаного Духа обильно струился пот. Вены на лбу вздулись, словно Миссел пытался поднять огромную каменную махину.

– Темьян… отойди… Пусть он закончит… – простонал Аль. Его сотрясала крупная дрожь, больше похожая на конвульсии.

Урмак вопросительно оглянулся на Эрхала. Тот пожал плечами, еще не решив, вмешиваться или нет.

Мюрр заметил его колебания.

– Ну-ка, Дуэр, пойдем туда, к ним. Отвлечем внимание от Миссела, – он резким движением распахнул дверь.

Эрхал и Темьян мгновенно повернулись на звук. Увидели, как скрытая гобеленом часть стены уехала в сторону, и в малахитовую гостиную вошли двое: крылатый дейв, повелевающий Холодом, и амечи, стихией которого был Туман.

Эрхал тут же узнал амечи:

– Дуэр?! Ты же погиб на Дороге Миров!

– Как видишь, я все еще жив, – бледные губы амечи растянулись в холодной полуулыбке.

Темьян в свою очередь уставился на дейва:

– Ты!!! Я узнал тебя!!!

– Интересно, – сухо откликнулся Повелитель Холода. – И где же, по-твоему, мы раньше встречались?

– Значит, не помнишь? Могу напомнить… Это было ровно десять лет назад. Маленькая деревушка, в которой жили вперемешку урмаки и люди… Счастливо жили… Смеялись, любили… – Лицо оборотня закаменело от ненависти. Он сжал кулаки и сделал шаг вперед. Теперь он почти кричал: – Но ты!.. Ты!.. Именно ты привел кабаёши и уничтожил всех! Детей, стариков, женщин! Всех!.. – голос Темьяна сорвался.

Урмак коротко всхлипнул, но тут же взял себя в руки. Его глаза почернели, превратившись в безжалостные лютые озера изначальной Тьмы. Теперь оборотень выглядел спокойным, говорил тихо, и это было гораздо страшнее, чем когда он кричал:

– Я видел тебя возле горящего сарая, в котором погибла моя мать. Тогда ты выглядел совсем по-другому. Прикидывался человеком, южанином. Но это был именно ты. Я узнал твой узор! Кстати, вас тогда тоже было двое…

– Трое, – поправил дейв, повелевающий Холодом.

– Наверное, с ними был Творец, – предположил Эрхал.

– Но я видел только двоих, – Темьян нахмурился, вспоминая две почти одинаковые фигуры в длинных темно-красных плащах. – Два человека и множество кабаёши.

– Все правильно. Одним из кабаёши как раз и был он, – Повелитель Холода указал на стоящего рядом Тумана, и ехидно добавил: – Ты разве его не узнал? Кстати, вы с ним встречались и несколькими годами позже. Я напомню тебе… Каруга, Ксил Бродарь и… Кайя…

Темьян промолчал. Он не признал в Дуэре наемника-кабаёши и Бродаря, а в Мюрре Пола Чесмана, потому что во всех этих случаях Повелитель Холода полностью перерисовывал вязи жизни. Но во время того злополучного нападения на деревеньку он не счел нужным переделывать свой узор, а для изменения внешности воспользовался способностью дейвов изменять облик, поэтому-то Темьян и сумел узнать его.

– Ну что же, – заговорил Туман. – Я вижу, представлять никого не надо. Все друг с другом давно знакомы.

– Не совсем, – парировал Эрхал. – Лично мне очень хотелось бы познакомиться с Творцом. Так все-таки, кто он такой?

– Разрушитель! – громко сказал Миссел.

Все присутствующие машинально уставились на него.

Песчаный Дух уже убрал руку от груди Должника. Золотая змея Аля была мертва, а сам он без сознания лежал на полу возле ног Змееносца.

– Творец – это Смерть, – повторил Миссел. – Та самая, из «Скрижалей».

Он хотел добавить что-то еще, но Мюрр сделал шаг к нему и прошипел:

– Еще слово, и Хаал умрет!

Но и сказанного хватило. Лица Эрхала и Дуэра вытянулись. Все Высшие знали об извечной борьбе Жизни со Смертью. Не так подробно, как Змееносцы, конечно, но в общих чертах они имели представление о Создателе и Разрушителе. И о том, что предтечи – главная боевая сила в этой тайной войне.

«Так вот кто такой Творец на самом деле! – внутренне возликовал Дуэр. – Я выбрал правильную сторону! Разрушитель и впрямь сумеет раздолбать эту ненавистную Вселенную и создать новую, где я и в самом деле стану полновластным и единственным Богом! Ради такого я готов сражаться не за страх, а за совесть! И горе тому, кто встанет у меня на пути! Тем более теперь, когда я и впрямь стал сильнее, после той маленькой хитрости, что придумал Мюрр… Да я в одиночку всех на куски порву!»

А Эрхал, тем временем, лихорадочно пытался выстроить цельную картину происходящего. «Миссел – Змееносец. Он должен бороться с Разрушителем, а сам встал на его сторону… Но встал ли?.. Зачем он велел Алю убить меня не абы где, а возле какой-то странной чаши с ножкой в виде золотой змеи? Миссел – Змееносец, а у чаши ножка – змея… Кругом одни змеи, меня уже тошнит от них!.. А Темьян… Его странная сила… И глаза, как у Должника… Неужели… Это невероятно, но кажется он – предтечи!»

Эрхал снял со своего разума заклинание «Стенка» и впился взглядом в Миссела: «Давай же! Прочти мои мысли! Подай мне знак! Темьян – предтечи?»

Кивок Миссела подтвердил догадку.

«А он такой один?» – лихорадочно продолжал Эрхал.

Змееносец не успел ответить – внезапно Туман создал магический призрачный клинок и шагнул к Алю, намереваясь добить его.

– Нет! – Песчаный Дух успел прикрыть бывшего Должника магическим щитом и умоляюще взглянул на Повелителя Холода: – Мюрр, ты же видишь, Аль лишился силы! Теперь это просто несчастный мальчишка, даже не умеющий толком владеть оружием. Он никому не опасен! Отпусти его! Пусть Аль уйдет!

Повелитель Холода замешкался с ответом, а Туман решил по-своему – он ударил по магическому щиту, пытаясь разбить его и добраться-таки до Аля.

В руке Миссела появился песчаный кнут. Угрожающе свистнув, кнутовище полетело к лицу Тумана. Тот был вынужден отскочить в сторону, опрокинув по дороге стул.

Зашевелился, приходя в себя Аль. Сел, привалившись спиной к каминной решетке, и со стоном схватился руками за голову.

– Мюрр!!! – закричал Песчаный Дух. – Я выполнил наш уговор, остановил Должника! Зачем же забирать у него жизнь? Пощади его!

– М-м-м… Дуэр, – подал голос Повелитель Холода. – Да Ротран с ним, с Должником. Оставь его. Он так и так скоро сдохнет… вместе со всей Вселенной.

– А зачем ждать? – Туман пинком отбросил в сторону оказавшийся на дороге декоративный столик с ароматической курильницей и угрожающе двинулся на Аля, всерьез вознамерившись добить его.

Змееносец заслонил собой бывшего Должника, не сводя угрожающего взгляда с Тумана, и взмолился:

– Мюрр! Останови его! Скажи, чтобы не трогал Аля!

– Разбирайтесь сами, – отмахнулся Повелитель Холода.

– Миссел, отойди, – в светлых глазах Тумана застыл лед.

– Нет. Ты доберешься до Аля только через мой труп, – предупредил Змееносец.

– Ну, если по-другому никак… – холодно улыбнулся Туман.

– Первым сдохнешь, тварь! – прорычал Эрхал, обнажая меч.

Темьян тоже не собирался отсиживаться в сторонке. Он торопливо совершал боевое превращение, оборачиваясь Барсом. Урмак не стал терять время на то, чтобы раздеться, и теперь одежда трещала по швам и рвалась.

Эрхал собирался броситься к Туману, чтобы скрестить с ним клинки, но не успел. Мысленный окрик Песчаного Духа: «Стоять!!!» – пригвоздил его к полу.

«Эрхал, не лезь. И Темьяна придержи. С Туманом я сам разберусь», – торопливо добавил Миссел и перешел на устную речь:

– Ты тоже предтечи. Ты и Темьян. А еще Мюрр, но он на стороне Разрушителя.

– Что?! Я предтечи?! – Эрхал опешил. – С чего ты взял?!

– Долго объяснять…

Песчаный Дух был вынужден прерваться – Туман пошел в атаку. Заклинание «Слезы мантикоры» пролилось над Змееносцем и бывшим Должником ядовитым дождем. Миссел кубарем откатился в сторону, увлекая за собой Аля, и тут же бросил в противника горсть магического песка, желая ослепить и тем самым выиграть время. Крохотные песчинки закружили вокруг Тумана злыми осами, норовя попасть в глаза. Амечи пришлось на несколько мгновений забыть об Але.

Змееносец встряхнул бывшего Должника:

– Ты как? Встать сможешь? Иди к ним! – Миссел толкнул Аля к Повелителю Воды. – Эрхал, ваша с Темьяном основная задача – выжить! Понял? Просто выжить. Бегите из дворца! Из Кротаса и вообще из мира Ксантины! Сообщите обо всем Высшим… Уходите! И Аля с собой захватите, не бросайте парнишку. Ну! Живее! А я их задержу…

Миссел торопливо создал темную жгучую «Границу небытия». Она разрезала малахитовый зал пополам, отгораживая Эрхала, Темьяна и Аля от воинов Разрушителя. Граница темнела клубящейся полупрозрачной завесой, пожирая саму реальность. Попавшие в нее люди или предметы переставали существовать, растворяясь в небытие.

Сам Змееносец вынуждено остался по одну сторону с врагами. Сквозь полупрозрачную магическую завесу он видел, что Эрхал колеблется. Не может решить, последовать ли совету и сбежать, или все же остаться и вступить в бой с воинами Разрушителя. А обернувшийся Барсом Темьян так и вообще не собирался никуда уходить. Он подошел почти вплотную к магической границе, прикидывая, как пройти сквозь нее.

– Темьян, нет!.. Эрхал, забирай его, и бегите отсюда! – завопил Миссел. – Ваша задача – выжить! Запомните! Выжить! Иначе всем нам конец! И Аля не бросайте, помогите ему! Бегите!!!

Повелитель Воды отбросил колебания. Он кинулся к дверям, таща за собой спотыкающегося Аля. Махнул Барсу-Темьяну:

– Не отставай!

– Без Миссела не уйду! – заартачился тот.

– Тогда из-за тебя погибнут миллиарды! – прорычал Повелитель Воды и так шибанул Барса «Воздушным кулаком», что того моментально выдуло в коридор. Эрхал и Аль выбежали следом.

Повелитель Холода сделал было за ними шаг, но остановился, не рискуя пересекать смертельно-опасную границу. Туман проводил трех беглецов задумчивым взглядом, будто в чем-то сомневался или что-то прикидывал, а затем повернулся к Песчаному Духу и осуждающе покачал головой:

– Похоже, Миссел, жизнь Хаала тебя больше не интересует.

– Интересует. Очень. Именно поэтому я и выполнил свою часть уговора: лишил Должника силы, – отрезал Песчаный Дух. – Что же касается Эрхала и Темьяна, на их счет никакой договоренности у меня с вами не было.

– Да ты издеваешься, что ли? – вспылил Туман. – А ну-ка живо снимай эту свою ротранову границу!

Миссел сделал неопределенный жест плечами и насмешливо протянул:

– Как скажешь, приятель. Только, боюсь, это займет немало времени.

– Оставь его, Дуэр, – вмешался в перепалку Повелитель Холода. – Сами снимем. Так и в самом деле быстрее получится.

Он взмахнул рукой. Тотчас леденящие тело и душу волны окатили малахитовую гостиную, со всей мощью ударили о «Границу небытия», но с первого раза пробить не смогли – рассыпались колючими льдинками. Зато Миссела накрыло с головой. Он успел сотворить «Плащ огня», но даже сквозь пламенную защиту чувствовал, как холод пронзает тело, вымораживая жизнь.

К счастью, атака продолжалась недолго. Морозные волны исчезли, оставив после себя блестящую наледь на стенах, погасшие свечи, разбитые графины с вином и ледяной комок в сердце. Стучащий зубами Змееносец сумел перевести дух. «Подмороженный, но живой, – констатировал он. – Главное, что "Граница небытия" уцелела, а значит, у предтеч Создателя есть шанс уйти…»

6

От удара «Воздушным кулаком» Темьян кубарем вылетел из малахитовой гостиной. Следом за ним выскочил Эрхал, поддерживая спотыкающегося Аля. У бывшего Должника кружилась голова, и заплетались ноги.

Барс ударился о стену, мягко перекатился через голову, но тут же поднялся на все четыре лапы и возмущенно оскалился на Эрхала:

– Ты в своем уме?! Еще раз так сделаешь, долбанешь меня этой своей магией, откушу тебе голову. Понял? И не посмотрю, что ты Высший…

– Сделаю и не раз, – перебил тот, – если ты не пойдешь добровольно, конечно.

– Мы не можем бросить Миссела, – заартачился Темьян.

– Должны, – неожиданно вмешался Аль. – От вас двоих сейчас и в самом деле зависит судьба всех живущих. Уходите! Попытайтесь добраться до Богов и Проклятых. Заставьте их объединиться против Разрушителя… – бывший Должник замолчал, скривившись от остаточной боли в сердце, и машинально прижал руку к груди. Он еле стоял, тяжело навалившись плечом на стену. – Миссел рассказал мне, что надо делать дальше…

– Когда же он успел? – удивился Темьян.

– Когда убивал мою золотую змею, – признался Аль. – Все это время он мысленно разговаривал со мной. Научил, как победить Творца.

– Говори скорее! – потребовал Эрхал.

– Надо разыскать верховного правителя Проклятых. Он проведет нужный обряд и посвятит в Змееносцы множество дейвов. Они вернутся сюда и расправятся с Разрушителем.

– Множество Змееносцев одновременно? Ты ничего не путаешь? – засомневался Эрхал.

– Нет. Миссел сказал именно так, – повторил Аль и сполз спиной по стеночке – ноги явно отказывались держать его.

– Я тебя полечу, – предложил Эрхал, но Аль оттолкнул его руки:

– На это нет времени! Уходите вдвоем! Я буду вам обузой. Без силы Должника толку от меня мало. Я ведь даже сражаться, как следует, не умею.

Темьян попытался возразить, но Аль перебил:

– Пока вы будете возиться со мной одним, погибнут миллионы! По-вашему, это правильный обмен?

Эрхал и Темьян растеряно переглянулись.

– Уходите, – повторил Аль. – Не беспокойтесь обо мне. Разрушителю нужны вы, не я. А мне-то как раз ничего не грозит. Я сейчас обычный смертный. Проберусь на кухню, прикинусь слугой, переоденусь и потихоньку выскользну из замка.

– Плохая затея, – покачал головой Эрхал. – Сейчас из замка и муха не вылетит.

– Значит, затаюсь внутри и пережду. Вряд ли Разрушитель станет искать меня, – с нажимом сказал Аль.

Эрхал встретился с ним взглядом, на мгновение застыл, а потом удивленно воскликнул:

– Так ты…

Аль едва заметно покачал головой.

Эрхал понял и сказал не то, что собирался:

– Ты… правильно решил. Тебе действительно ничего не грозит. Что ж… Удачи на выбранном пути, Должник.

– Бывший Должник, – поправил Аль. – И не я выбирал путь. Это путь выбрал меня.

Эрхал промолчал, повернулся к Темьяну:

– Пошли, предтечи.

– Второй раз уже слышу это слово, – проворчал урмак. – А кто они вообще такие – предтечи?

– Рассказал бы, да некогда. Надо спешить, – напомнил Эрхал.

– Ладно, потом как-нибудь расскажешь… Удачи, Аль, – Барс пощекотал усами руку бывшего Должника.

– Нам всем она понадобится, – откликнулся тот.

Эрхал и Барс двинулись прочь от малахитовой гостиной. Аль некоторое время смотрел им вслед, все так же обессилено сидя у стены. Но едва маг и оборотень скрылись за поворотом, бывший Должник упруго вскочил на ноги, расправил плечи и уверено побежал вглубь дворца. Его больше не шатало, и ноги перестали заплетаться, словно по волшебству.

Аль был свеж и бодр, а глаза смотрели с холодным расчетливым прищуром. Он будто вновь превратился в стрелу, пущенную в цель искусным лучником…

7

Разрушитель в это время находился в тронном зале с пентаграммой, но прекрасно знал обо всем, что творится во дворце с помощью размещенных во всех помещениях заклинаний «Длинного уха» и «Магического глаза».

Единственная комната оказалась невидимой для него – спальня, где проснулась Нефела. Но Разрушитель этого не заметил – его внимание было полностью сосредоточено на Мисселе, Эрхале, Але и Темьяне.

Творец видел, что Змееносец запер Мюрра и Дуэра в малахитовой гостиной, а двое предтеч Жизни – Эрхал и Темьян – вознамерились дать деру из дворца. Видел, как Аль лишился силы Должника. Слышал его рассказ о замысле Миссела.

«Глупее ничего не мог придумать? Да Песчаный Дух никак спятил! – фыркнул Разрушитель. – У Создателя не наберется столько силы, чтобы наделить толпу Змееносцев золотыми змеями! Если бы он был на такое способен, то инициацию сразу проходил бы не один, а пара десятков Змееносцев. Но, к счастью, для меня, это невозможно. Змееносцев может быть максимум двое, и то пришлось бы делить между ними мощь одной золотой змеи, а это не имеет смысла. Лучше один, но сильный воин, чем двое слабаков. Кстати, с самим Мисселом это как раз и произошло. Поскольку золотая змея Акара, плененная Мюрром, все еще жива, то Песчаному Духу досталась лишь половина силы Змееносца… Нет, Миссел явно придумал всю эту чушь с одной единственной целью – заставить Эрхала и Темьяна убраться из дворца, сбежать от меня куда подальше, спрятаться под защитой Высших. И вот это уже и впрямь может сорвать мои планы. Ведь пока они оба живы, будет существовать и Вселенная…»

Разрушитель подозвал своих собственных предтеч:

– Вот вы двое. Задержать Эрхала и Темьяна. Прикончить их на месте. Они не должны выбраться из дворца живыми!

Два воина Смерти слегка наклонили головы в знак того, что поняли приказ, и быстро покинули зал.

– А мне что делать? – поинтересовался третий предтечи Разрушителя. – Может, отловить этого бывшего Должника?

– Не надо. Он и в самом деле лишился силы – я очень хорошо чувствую это. Так что теперь Аль не опасен. Его разыщут и прикончат трагги. Пусть отрабатывают свою присягу, мерзавцы. А ты, на всякий случай, оставайся здесь, со мной.

8

Эрхал и Темьян без помех миновали целую анфиладу больших и маленьких залов.

– Странно, что за нами нет погони, – Повелитель Воды настороженно оглядывал пустые комнаты.

– Некому, наверное, – ответил Барс. – Миссел же задержал тех двоих.

– А ты что, всерьез думаешь, будто у Разрушителя только два воина?

– Нет, конечно, – вздохнул Темьян. – Это я так, помечтал…

– У Смерти достаточно бойцов, – раздался вдруг чей-то очень знакомый голос и дорогу заступили две темные фигуры в плащах с капюшонами, надежно скрывающими лица.

Но Эрхал сразу узнал говорившего:

– Хименес?!

– Рад встрече? – Повелитель Грозы откинул капюшон.

– А ты изменился, – Эрхал с тревогой и удивлением разглядывал ауру однокурсника. – Ты перестал быть амечи! Да и вообще Высшим. Так кем же ты стал, а?!

– Предтечей Смерти. Нас таких всего трое. И мы стоим гораздо выше любого Высшего, – скаламбурил Хименес. – И у амечи, и у дейвов всего по одной стихии, а у нас их целых две!

– Гроза и… Смерть, – пробормотал Эрхал.

– Так ты заметил? – Хименес издевательски вскинул бровь. Мощные темные лучи стихии Смерти трудно было не заметить. Они пронзали двух воинов Разрушителя насквозь, наполняя чудовищной мощью, которая даже и не снилась Высшим.– Ну что скажешь, Эрхал? Кто теперь из нас двоих сильнее? А? Кто номер первый среди Учеников Богов, а кто второй?

– Сейчас проверим, – зловеще пообещал Повелитель Воды.

– Не торопись, – ухмыльнулся Хименес. – Вначале поздоровайся со своим… хм… другом.

Его спутник откинул капюшон…

– Арвин!!! – закричал Эрхал. – Ты тоже стал предтечей Смерти! Но почему?!

Воин Разрушителя молча посмотрел на Повелителя Воды сквозь прищур. Сколько Эрхал помнил, глаза Арвина взирали на мир с веселым любопытством и доброжелательностью. Теперь же в них застыла мутная злая беспощадность.

– Арвин, почему? – Эрхал глядел на Повелителя Воздуха и не узнавал.

Бывший друг продолжал молчать. Его лицо на мгновение дрогнуло, но потом вновь застыло непроницаемой маской.

– Забавная получается ситуация, не правда ли, Эрхал? – злорадно улыбнулся Хименес. – Как все изменилось, да? В один миг ты потерял абсолютно все. Перестал быть лучшим – теперь я намного сильнее тебя…

– Мне наплевать, кто из нас лучший. Всегда было наплевать, – перебил Эрхал. – Для меня не это главное…

– Знаю, – серьезно кивнул Хименес. – Друг и возлюбленная, вот кем ты дорожишь больше всего на свете. Но и их у тебя больше нет. Твой закадычный друг стал моим верным союзником, а для тебя превратился во врага. А твоя обожаемая Динантра… Она теперь моя с потрохами. А уж как предана мне! Ну, просто жизнь за меня готова отдать!

Подлый удар попал точно в цель. Лицо Эрхала исказилось от горечи и боли.

– Это ложь! – выкрикнул он.

– Это правда. Динантра и в самом деле привязана к Хименесу, – вмешался Повелитель Воздуха. Он говорил, через силу выталкивая слова, словно перебарывая себя. Эрхалу на миг показалось, будто прежний Арвин в это самое время ведет тяжелую внутреннюю борьбу с подчинившей его стихией Смерти. – В самом прямом смысле привязана. Они не любовники, и никогда ими не были, но…

У Эрхала с души будто камень свалился. «Никогда не были!» – звенели в ушах слова бывшего друга. Хименес скривился и зло глянул на соратника, но Арвин не обратил внимания на его взгляд. Он продолжал, обращаясь к Эрхалу:

– …Но Разрушитель связал их «Узами Смерти». Если погибнет Хименес, тотчас умрет и Динантра.

– Здорово, да? – Повелитель Грозы злорадно рассмеялся Эрхалу в лицо. – Я тебя могу прикончить, а ты меня нет! Если конечно не хочешь своей собственной рукой убить и Динантру! А ты же этого не хочешь, правда? Или когда встанет выбор между ее жизнью и твоей, ты предпочтешь забыть о любви? Вот интересно, кого же ты выберешь, Эрхал? Ее или себя?

– Скоро узнаешь, – Повелитель Воды резким движением обнажил меч, пытаясь скрыть растерянность. Он понял, что попал в ловушку. Разум требовал убить Хименеса, а сердце кричало: «Нет! Ведь тогда погибнет и Динантра!..»

9

Тем временем, заблокированные Мисселом в малахитовой гостиной воины Разрушителя тоже не бездействовали. Повелитель Холода упорно и терпеливо продолжал штурмовать установленную Песчаным Духом «Границу небытия», постепенно истончая ее. А Туман занялся Змееносцем.

Призрачный клинок многозначительно нацелился острием в Песчаного Духа, но нападать Туман пока не спешил. Вместо этого огорошил Миссела вопросом:

– Так какое задание ты дал Алю, Змееносец?

– Задание? – Песчаному Духу удалось сохранить невозмутимый вид и даже удивленно вскинуть бровь. – Он больше не Должник, так какое же задание ему можно дать?

– Именно это я и спрашиваю, – кивнул Туман. – Что за приказ получил от тебя Должник?

– Должника больше нет! – резко возразил Песчаный Дух. – Он исчез в тот самый миг, когда я отобрал у него силу.

– Это действительно так, – вмешался Повелитель Холода. – Аль лишился силы. Ты разве не заметил, Дуэр?

Туман бросил на него раздраженный взгляд, но отвечать не стал. Он вновь повернулся к Змееносцу, многозначительно поиграл призрачным клинком:

– Я теряю терпение, Миссел!

– Не понимаю, чего ты хочешь от меня? – стоял на своем Песчаный Дух. – Я на вашей стороне, иначе зачем бы мне лишать Должника силы?

– Ты прекрасно знаешь, зачем, – неприязненно сощурил глаза Туман. – Как тебе известно, предтечи тоже видят золотую змею и могут прикончить ее. Ты испугался, что Мюрр и сам догадался, как остановить Должника, и решил опередить его. Якобы лишил Аля силы, а на самом деле…

– Что? – насмешливо переспросил Песчаный Дух.

– Не знаю, – признался Туман. – Но чую, ты затеял какую-то пакость.

– Ты просто ищешь повод, чтобы расправиться со мной, – предположил Миссел. – Вот и цепляешься на пустом месте. Обвиняешь, Ротран знает в чем.

– В самом деле, Дуэр, – вмешался Повелитель Холода. – Что на тебя нашло? Чего ты привязался к нему?

– Чего? Я скажу тебе, чего! – в голосе Тумана нарастала ярость. – Да, Должника больше нет, но парень по имени Аль ри Эстан остался! И Миссел дал ему задание. Какое? Что должен сделать Аль? Что-то очень простое. То, с чем справится даже обычный смертный. Но это что-то призвано победить Творца. Не так ли, Миссел? Говори! Иначе…

– Иначе что? – Песчаный Дух отбросил притворство и теперь глядел на амечи, повелевающего Туманом, с вызовом и ненавистью. – Что ты сделаешь, тварь?

– Прикончу тебя, – прошипел тот.

– А сможешь? – Миссел вызывающе поиграл песчаным кнутом.

Вместо ответа Туман взмахнул призрачным мечом и тот стал удлиняться, превращаясь в копье…

10

Алю удалось без помех пройти почти до самой кухни. Он шел уверенно – так, словно бывал во дворце много раз или держал перед глазами подробную карту. За все это время ему не встретилось ни души.

Разрушитель предусмотрительно выгнал всех слуг из дворца заранее, поскольку близость к «Пентаграмме Хаоса» неминуемо убила бы их. Не то чтобы Творец пожалел их жалкие жизни, но ему не хотелось без особой нужды заваливать королевскую резиденцию трупами. Поэтому во дворце остались лишь те, кто был способен выдержать хотя бы начало обряда Хаоса, и среди них воины-трагги…

…Аль вбежал в кухонный зал. Просторное помещение оказалось густо заставлено шкафами с посудой, разделочными столами, бочками с водой. Имелись и несколько плит, которые растапливались дровами. На одной из них до сих пор булькала огромная кастрюля с водой. Там и сям валялась кухонная утварь, на столах лежали забытые продукты – повара убежали с кухни в спешке, не успев прибрать. Вернее, не сами убежали, их выгнали пинками воины-трагги. Кое-где виднелись пятна крови – трагги безжалостно покалывали остриями мечей самых медлительных, поторапливая их.

Аль хотел пройти зал насквозь, чтобы попасть в небольшой коридорчик, ведущий к парадной столовой, но не дошел – дорогу ему перегородили три мрачных воина в коротких туниках. Они выросли, словно из-под земли.

Застигнутый врасплох Аль вздрогнул и попятился к двери. Но тут за спиной раздался негромкий кашель. Бывший Должник аж подпрыгнул от неожиданности. Оглянулся испуганно. Еще два воина-трагги перегораживали выход. Один из них шагнул вперед и обнажил меч:

– Стой спокойно, парень, не дергайся, и тогда для тебя все закончится очень быстро. Ты даже почти ничего не почувствуешь.

– Я безоружен! – выкрикнул бывший Должник. – Разве для таких доблестных воинов, как вы, не считается позором убивать безоружного?!

– Вообще-то, нет, – пожал плечами другой трагги. – Но если ты настаиваешь…

Он оглянулся по сторонам, взял с ближайшего стола сковородку и протянул Алю. Тот машинально взял.

– Ну, вот, – издевательски улыбнулся трагги, – теперь ты вооружен.

– Дайте мне меч, – срывающимся от напряжения голосом попросил Аль. – Я хочу погибнуть, как воин, в бою. Или вы боитесь меня?

Ответом был искренний смех трагги. Самые лучшие воины Вселенной, они могли на равных выступить и против Высших, а тут какой-то неуклюжий неумеха-деревенщина.

– Дайте мне меч! – повторил Аль.

– Нет смысла. Думаю, со сковородкой ты ловчее управишься, – ухмыльнулся трагги.

– Да ладно тебе, Дуксас, – вмешался его товарищ, – дадим парню клинок. Это будет забавно.

– Вечно ты что-то выдумываешь, Краст, – Дуксас недовольно пожал плечами. – У нас четкий приказ насчет него, так чего зря время тянуть?

– Ты куда-то торопишься? – парировал Краст. – В любом случае, будет парнишка с мечом или без, много времени это не займет.

Дуксас скорчил выразительную гримасу, но все же протянул Алю свой меч, не удержавшись от колкости:

– Смотри, деревня, не порежься. Сам себе в живот его не воткни.

– Я постараюсь, – Аль зачем-то переложил сковородку в левую руку, взял оружие в правую и неловко взмахнул им, привыкая. Облизнул губы и затравлено оглянулся на стоящих за спиной трагги.

– Не беспокойся, парень, они не будут бить в спину, – заверил его Краст. – Ты погибнешь от удара в грудь и сможешь, как настоящий воин, посмотреть в глаза своей смерти. Ну, что? Готов к бою?

Аль судорожно вздохнул, на мгновение прикрыл глаза, будто что-то вспоминая. А потом внезапно коротко рассмеялся.

– Ты чего? – удивился Краст.

– От страха рассудком помутился, – предположил Дуксас.

– Нет, – Аль помотал головой. – Я в порядке. Просто подумалось… Ведь все должно быть наоборот. Это я должен был нанести удар по тому, кто не мог защитить себя. А теперь сам оказался на его месте.

– Все меняется, – философски откликнулся Краст. – Нам остается лишь достойно принять свою судьбу… и свою смерть. Сумеешь?

– А ты? – с вызовом переспросил Аль.

Трагги вновь засмеялись.

– А парнишка-то с характером, – одобрительно заметил один из воинов.

– Да, он отлично держится, – поддержал другой.

– Такое мужество заслуживает награды, – подвел итог Дуксас. – Краст, ты уж не мучай его. Прикончи быстро.

– Один единственный удар прямо в сердце, – пообещал трагги…

11

…Клинки столкнулись. Эрхал сделал резкий поворот запястьем, выкручивая меч Хименеса, выбивая оружие из рук врага.

Повелитель Грозы и глазом не успел моргнуть, как остался безоружным. Его меч отлетел в сторону, и упал у стены.

Эрхал тут же сделал выпад, направляя клинок в незащищенную грудь врага. Но едва острие коснулось ауры Смерти, которая окружала воина Разрушителя, как оружие почему-то повело в сторону. Меч словно соскользнул с Хименеса. Удар Эрхала не достиг цели. Он тут же нанес новый – на этот раз рубанул с плеча. И вновь мерцающие лучи Смерти остановили меч, мягко приняли атаку на себя, погасили ее без вреда для Хименеса.

Эрхал отступил на шаг, пытаясь найти у противника уязвимую точку. Повелитель Грозы воспользовался этим, отскочил в сторону и поднял с пола свой меч.

Противники вновь замерли неподвижно друг против друга. Арвин и Темьян пока стояли поодаль и не вмешивались, позволяя двум заклятым врагам обменяться ударами.

– А ты в отличной форме, Эрхал, – заговорил Хименес. – Похоже, Дорога Миров тебя многому научила?

– Да уж, тренировок мне хватало, – откликнулся Повелитель Воды.

– Ладно, будем считать, что зачет по фехтованию ты сдал, – злобно улыбнулся Хименес. – А как насчет боевой магии?

Пучок смертоносных «Грозовых стрел» полетел в Эрхала. Повелитель Воды успел сотворить «Зеркальный щит». Часть стрел разбились о зеркало-щит. Но две отскочили и тут же помчались обратно в того, кто их послал. Подобного Хименес не ожидал и потому не успел защититься от собственных стрел. Но стихия Смерти опять все сделала сама – стрелы увязли в тяжелой темной ауре, которая окутывала предтечи Разрушителя с ног до головы.

Эрхал тут же послал один за другим несколько огненных шаров, надеясь все же пробить защиту Смерти, но темная аура без видимых усилий поглощала сгустки пламени, будто затягивая их в бездонную трясину. Такая же участь постигла и «Водяное копье», а за ним «Клинок небытия».

Все эти атаки Эрхал провел неуловимо быстро. Ни один из Учеников не сумел бы отбить их. Да и среди Богов на такое были способны считанные единицы. Но Хименес выстоял, и впрямь оказавшись сильнее самых сильных Высших.

Повелитель Грозы и сам не ожидал, что теперь обладает такой мощью. Осознав произошедшее, Хименес засмеялся, наслаждаясь обретенным могуществом. Закричал Эрхалу:

– Ну, что? Понял, что я лучше тебя? Я лучше всех! Если признаешь это и попросишь пощады, так и быть, оставлю тебе твою жалкую жизнь…

– Ты что задумал? – резко перебил Арвин. – У нас четкий приказ от Разрушителя: оба предтечи Создателя должны умереть! Ты собираешься нарушить этот приказ?

– Конечно, нет, – озлобился Хименес, буравя соратника лютым взглядом. «Ну, и чего ты все время лезешь? Не даешь насладиться триумфом, гад! Сначала про Динантру ему рассказал, теперь вот опять… Конечно же рано или поздно я прикончу Эрхала, но вначале хотел насладиться его унижением. Чтоб он ползал на коленях и целовал мои сапоги! Но ты, союзничек ротранов, все испортил. Теперь Эрхала действительно придется просто убить. Скучно и неинтересно!»

Лицо Хименеса исказилось от разочарования. Он взревел и ударил по воинам Создателя всей мощью стихии Смерти. Жгучая, разрушающая само пространство волна едва не накрыла Эрхала и Темьяна с головой. Чудом они умудрились увернуться. Барс распластался в длинном прыжке, уходя с линии атаки, а Эрхал, на краткий миг обернувшись водой, утек в сторону. Зато часть стены рухнула. Вместе с ней обвалился и потолок, обнажая верхний этаж. Раздался чудовищный грохот. Воздух наполнился пылью и каменным крошевом.

Еще грохотало, когда Барс, едва успев коснуться лапами пола, тут же начал превращаться в Дракона.

Не дожидаясь окончания вариации, Арвин послал в Темьяна несколько молний. Эрхал снова воспользовался «Зеркальным щитом», прикрывая урмака. Часть молний, отразившись от зеркала, вернулась к Арвину. Тот даже не стал выставлять защиту, целиком положившись на стихию Смерти. И она вновь не подвела – молнии растаяли в ней без следа.

Воины Разрушителя казались неуязвимыми. Их не брали ни меч, ни магия.

Дракон-Темьян бросил на Эрхала растерянный взгляд: «Что будем делать?» Но тот и сам пребывал в смятении, не зная, что предпринять.

А тем временем, уверовавшие в свою непобедимость предтечи Смерти вновь ринулись в атаку…

12

…Трагги нанес удар – уверенно и несколько небрежно, не ожидая от противника серьезного сопротивления. Аль отшатнулся и закрылся сковородой, как щитом. Клинок Краста ударился о чугунное дно. Раздался звон.

Воины зафыркали. Один из них посоветовал Красту:

– Ты лучше половник возьми. Сковорода против половника! Вот ведь потеха!

– Этот бой прославит тебя, Краст, – с серьезным видом пошутил Дуксас. – Он войдет в историю под названием «кухонная битва».

Трагги развеселились не на шутку. И только самому Красту было не до смеха. Его насторожило то, незаметное на первый взгляд, мастерство, которым Аль защитился от удара. Ну, да, он использовал такой несерьезный предмет, как сковородку, но сделал это весьма умело.

Краст вновь ринулся в атаку. И снова его удары были блокированы все той же кухонной утварью. Казалось, Аль в панике забыл про меч и бездумно отмахивается сковородой, от страха не соображая, что делает. Его неуклюжесть и паника бросались в глаза. И все же ни один из выпадов Краста не достиг цели.

«Или ему сказочно везет, или он мастер, каких поискать», – промелькнула у Краста мысль. Теперь он решил действовать так, словно ему противостоит не увалень со сковородой, а серьезный, опытный воин.

Трагги повел атаку справа, заставляя противника защищать левую сторону, а потом неуловимо быстро выхватил левой рукой кинжал и сделал выпад, целя в незащищенный правый бок Аля. Бывший Должник уже не успевал закрыться сковородой. Трехгранное лезвие гарантировано должно было пробить ему живот. И тут Аль словно вспомнил про меч – каким-то чудом сумел отклонить им кинжал в сторону, а затем и сам внезапно нанес удар.

Краст даже не понял толком, как это произошло.

Вот клинок бывшего Должника уводит трехгранное лезвие кинжала в сторону, а затем, сделав поворот, вдруг резко возвращается и вонзается в бедро Краста, взрезая жилу. Полилась кровь, выплескиваясь короткими мощными толчками. Теперь счет жизни Краста шел на мгновения. Он должен был срочно остановить кровотечение. Эта мысль заставила его на краткий миг опустить клинки. Он открылся всего на два биения сердца, но Алю этого хватило – его меч вошел точно между ребрами трагги, поражая сердце.

Взгляды противников встретились.

– Кто ты такой, Ротран тебя раздери?! – попытался прохрипеть Краст, но не сумел. Он рухнул замертво к ногам того, кого намеревался с легкостью убить.

Остальные трагги опешили, отказываясь верить своим глазам. Мысль о том, что этот придурок со сковородой, мог прикончить одного из них, казалась настолько дикой и кощунственной, что просто не укладывалась в голове. Трагги на некоторое время застыли неподвижно, молча глядя на мертвого Краста.

Аль тут же воспользовался их ошибкой. Его клинок устремился к груди Дуксаса, но трагги сумел уклониться, отделавшись легкой раной на ключице.

Взревев от ярости и гнева, Дуксас подхватил меч Краста и тотчас перешел в контратаку. Одновременно на Аля ринулись и остальные трагги. Причем теперь в дело пошли не только клинки, но и магия.

Дуксас первым послал в противника молнию, но она почему-то завязла, не достигнув цели. Аля словно окутал прочный магический кокон, непроницаемый для боевых заклятий. Правда, холодное оружие проходило сквозь него, не встречая сопротивлений.

Трагги очень скоро осознали тщетность магических атак и сосредоточились на мечах. Теперь они бились всерьез, показывая все свое мастерство.

Алю пришлось туго. Он по-прежнему проявлял чудеса ловкости. Лавировал между столами и кухонными шкафами, стараясь иметь дело только с одним противником. Но и трагги не вчера на свет родились, и в ратном деле были отнюдь не новички.

Пока двое атаковали бывшего Должника, третий сорвал крышку с огромной кастрюли и метнул противнику по ногам. Аль упал. Один из трагги тут же ударил его каблуком по руке, держащей меч. Аль услышал хруст собственных костей, но боли почти не почувствовал. Зато рука перестала повиноваться. Меч выпал из покалеченных, раздробленных пальцев.

Аль попытался отмахнуться от нападающих сковородой, но не успел – ее, как и меч, выбили из рук. Бывший Должник в один миг оказался безоружным, покалеченным, распластанным на полу, а к его беззащитной шее устремился меч Дуксаса.

Лицо Аля исказилось от близости неминуемой смерти. Промелькнула мысль: «Эх! Подвел я Змееносца. Не выполнил… Не сумел…»

Меч Дуксаса коснулся шеи Аля, застыл на мгновение, перед тем, как прорвать кожу, разрубить хрящи и жилы.

– Сдохнешь, как ничтожная тварь! – с бешеной ненавистью процедил Дуксас.

– Сдохну, как воин, – дерзко поправил его Аль. – Погибну от удара мечом, глядя в глаза своей смерти.

– Э, нет, – злобно рассмеялся трагги. – Такую привилегию ты не заслужил. Я не стану пачкать об тебя меч Краста! – Дуксас обратился к товарищам: – Верно, я говорю? Переломаем гаденышу все кости, а потом посадим на кол. – Он опять повернулся к бывшему Должнику. – Ты будешь подыхать очень медленно. И смерть твоя будет позорной и мучительной.

– Так и сделаем, – согласились трагги. – Отомстим за своего!

Двое воинов подняли Аля на ноги, скрутили ему руки за спиной.

– Эх, дружище! – Дуксас склонился над телом Краста. – Напрасно ты проявил по отношению к этому ублюдку истинное благородство. Не стоило давать ему меч. Он подло убил тебя этим самым мечом…

– Не подло, а честно! В поединке! – упрямо возразил Аль.

– Ах, наш щенок еще и гавкает?! – Дуксас врезал ему кулаком в лицо.

Рот Аля наполнился кровью. Он выплюнул ее вместе с осколками зубов.

Дуксас смерил бывшего Должника ненавидящим взглядом и обратился к товарищам:

– Тащите его вон туда, а я пока найду колотушку для отбивания мяса. Да и кол покрепче поищу.

Аля поволокли к колоде, на которой повара отрубали голову домашней птице. Бывший Должник так отчаянно сопротивлялся, что один из трагги был вынужден вырубить его ударом в затылок.

Очухался Аль от холодной воды, выплеснутой в лицо. И первое, что увидел – искаженное от ярости лицо Дуксаса.

– Ну, что, очнулся, гаденыш? – прошипел трагги. – Давай, открывай глазки. Тебе пока рано подыхать. Ты еще будешь умолять нас о смерти. Ребята, поднимайте его.

Аль до конца не пришел в себя, и потому почти не сопротивлялся, когда его поставили на колени возле колоды и положили правую руку на шершавую, покрытую засохшими пятнами крови древесину.

– Вот так, гаденыш. Можешь попрощаться с рукой. Сейчас там не останется ни одной целой косточки. За Краста! – Дуксас поднял страшноватого вида огромный шипастый молоток…

13

…Смертоносные жала Смерти одно за другим разлетались по наполовину разрушенному бальному залу. Они кружились злобными смертельными осами, атакуя Эрхала и Темьяна одновременно со всех сторон. Повелитель Воды был вынужден уйти в глухую защиту, окружая себя и урмака то «Облачной броней», то «Зеркальным щитом». Но противник раз за разом пробивал магическую оборону.

Одно из жал вспороло Эрхалу поясницу. Вонзилось вроде и не глубоко, но успело впрыснуть магический яд. Повелитель Воды покачнулся, хватаясь за стену. В глазах у него потемнело.

Хименес тотчас заметил плачевное состояние своего личного врага и ринулся в атаку, нанося один за другим удары «Копьем праха».

Темьян-Дракон заслонил собой Эрхала и дохнул огнем. Пламя вспыхнуло необычайно ярко, сожгло «Копье праха» и ринулось дальше – к Хименесу. Ударившись о защиту Смерти, огонь мгновенно погас, не причинив воинам Разрушителя ощутимого вреда. Зато яркий свет ненадолго ослепил их, позволяя Повелителю Воды хоть чуть-чуть перевести дух.

Дракон обеспокоено взглянул на Эрхала:

– Ты как?

– Бывало и получше, – через силу улыбнулся Повелитель Воды.

– Что будем делать?

– Оборачивайся Пауком. Попробуем использовать твою силу, предтечи Жизни.

Дракон кивнул и торопливо начал превращение.

Едва он закончил вариацию, как временная слепота у воинов Смерти прошла, они снова вознамерились ринуться в атаку.

Не успели. Эрхал опередил их.

Множество водяных смерчей в человеческий рост высотой заполнили зал. Они кружили возле воинов Разрушителя, пытаясь смять их, затянуть в свои смертельные объятия. Эрхал создавал смерч за смерчем, щедро вкладывая в заклинание свою магическую силу.

Водяных вихрей становилось так много, что стихия Смерти едва выдерживала их яростный напор. И все же этого не хватало, чтобы полностью пробить заслон, выставленный Смертью. Зато смерчи отвлекали Арвина и Хименеса, заставляли сосредоточиться на защите, вместо того, чтобы атаковать.

И тут в бой вступил Темьян.

– На три пальца выше плеча Ветра! – скомандовал ему Эрхал.

Боевая паутина Паука-оборотня с ювелирной точностью пролетела чуть выше плеча Арвина. И хотя видимых повреждений не нанесла, но Эрхал прокричал:

– Молодец, Темьян! Теперь прямо над башкой Грозы!

Очередная паутина почти срезала волосы с головы Хименеса.

– Возле колена Ветра! На ладонь выше локтя Грозы!

Команды следовали одна за другой. Паутины свистели вокруг врагов, поражая ключевые узлы ауры Смерти – те самые опоры, которые и держали на себе всю защиту воинов Рзрушителя.

Броня Арвина дала трещину первой. Эрхал ожидал этого и был наготове – вынырнул из-за смерча и нанес удар мечом. Воин Разрушителя успел отбить его своим клинком, а потом внезапно опустил руки, открываясь. Потребовал:

– Бей!

– Что?! – Эрхал растеряно замер с поднятым для атаки мечом.

Предтечи Разрушителя коротко рассмеялся, внезапно превращаясь в прежнего Арвина. Стихия Смерти вокруг него померкла, из глаз ушла мутная злая пелена.

– Динантра в тронном зале. И Разрушитель там же. Задай ему жару, дружище… – Арвин резко шагнул вперед, вгоняя себе между ребер клинок Эрхала. Издал короткий стон-всхлип.

– Арвин… – лицо Эрхала исказилось от горя и непонимания. – Зачем же ты стал предтечей Смерти? А?!

– Если бы я… отказался… согласился бы… кто-нибудь другой. А так… у тебя… будет… на одного врага мень…

Он не сумел договорить – его глаза закатились, мертвое тело осело на пол.

Занятый борьбой со смерчами, Хименес не сразу заметил гибель соратника. Зато Темьян заметил – и труп предтечи Смерти, и застывшего возле него Повелителя Воды с опущенным мечом и поникшими плечами.

– Эрхал! Ты чего? – окликнул Темьян.

Повелитель Воды вздрогнул, с усилием отвел взгляд от тела Арвина и повернулся к Хименесу, рассматривая его ауру. Резко скомандовал Пауку:

– Две паутины по левому плечу! Одна в волоске от правого бедра!

Хименес попытался защититься «Грозовой броней», но Эрхал одним яростным ударом смел его защиту и заорал на Темьяна:

– Три паутины по правому бедру! Еще! Еще! Быстрее! Шевелись, паучье отродье!

Темьян пропустил оскорбление мимо ушей, молниеносно быстро выполняя команды.

Защита Смерти не выдержала, приоткрывая брешь. Эрхал одним прыжком приблизился к Хименесу, сбил его с ног и замахнулся мечом. Клинок стремительно подлетел к шее воина Разрушителя, но в самый последний момент Эрхал изменил направление удара. Острое лезвие вонзилось Хименесу в плечо.

Лицо Эрхала исказила гримаса отчаяния: «Не могу его убить! Не могу! Ведь тогда и Динантра… Нет! Достаточно того, что кровь Арвина на моем мече…»

Хименес угадал его мысли и, несмотря на боль, засветился злорадным ликованием.

– Не так это просто, да? – прошипел он в лицо Эрхалу. – Убивать тех, кого любишь?

– Тебе-то откуда знать? – вмешался Темьян. – Ты и понятия не имеешь, что же такое – любить.

– Возможно. Зато я знаю, что Динантре сейчас так же больно, как и мне. И она тоже истекает кровью. – Хименес дотронулся до раны и показал Эрхалу окровавленную ладонь. – Она чувствует то же, что и я. Ни на мгновение не забывай об этом!

– Не забуду, – пообещал Эрхал и нанес врагу быстрый точный удар в висок. Хименес потерял сознание.

Повелитель Воды тут же занялся его раной, наложил лечебное заклятие, исцеляя врага. Потом подошел к телу Арвина, склонился над ним и поцеловал в лоб.

– Ты что делаешь? – удивился Темьян. – Это же враг!

– Ошибаешься, – Эрхал оторвал кусок ткани от своей рубашки, смочил тряпицу кровью Арвина и убрал за пазуху, ближе к сердцу. – Это друг.

– М-да? – засомневался Темьян. – Хорошие же у тебя друзья. С такими и врагов не надо. Ну, ладно, тебе виднее. Давай-ка уносить ноги, пока твой второй… хм… друг не очнулся. – Он указал на Хименеса. – Может, успеем сбежать из дворца и затеряться в городе.

– Догонит, – покачал головой маг. – И он мне не друг.

– И что ты предлагаешь?

Не отвечая, Эрхал огляделся по сторонам, затем подошел к одной из стен и щелкнул пальцами. Раздался звон, словно разбили хрустальный бокал. И еще один.

– За нами приглядывали, – пояснил Повелитель Воды. – «Ухо» и «Глаз». Теперь их нет. Можем, вернуться к твоему вопросу. Отвечаю: мы пойдем к «Пентаграмме Хаоса».

– И где она? – уточнил Темьян.

– Там же, где и Динантра. В тронном зале.

– Хочешь снять с нее «Узы Смерти»? – догадался Темьян.

– По крайней мере, попытаюсь, – Эрхал бросил прощальный взгляд на Арвина и направился к одной из дверей, позвав за собой урмака: – Пошли совершать подвиги, предтечи.

– От предтечи слышу, – огрызнулся Темьян и вдруг спохватился: – Эй, ты не туда! Тронный зал наверняка в глубине дворца, а ты идешь к выходу.

– Мы пойдем кружным путем, – пояснил Эрхал.

– Зачем?

– Хочу дать Алю еще немного времени. Понимаешь, Темьян, наша с тобой задача вовсе не сбежать из дворца. Вернее, и это тоже. Но главное, мы с тобой должны…

– Что? – не выдержал урмак.

– Отвлечь на себя основные силы противника. Выманить их из тронного зала, заставить броситься за нами в погоню. Мы приманка, понимаешь? Нам надо вынудить воинов Смерти уйти от пентаграммы. Пусть Разрушитель останется один. Тогда Аль спокойно войдет в тронный зал и…

– И?.. – нахмурился Темьян.

– Заставит Разрушителя убраться обратно за Грань, – ответил Эрхал.

14

Массивный шипастый молоток со страшной силой опустился на локоть Аля, расплющивая его руку на дубовой колоде. Раздался хруст раздробленных костей, ошметками полетело окровавленное мясо. Аль закричал от невыносимой боли, почти теряя сознание.

– Э, нет, дружок, – злобно прошипел Дуксас. – Не вздумай отключиться. Это только начало, понял?

Аль ощутил свежее дуновение возле лица – заклинание трагги прояснило гаснущее сознание, но боль в покалеченной руке не убрало. Она продолжала пульсировать, заставляя Аля стонать и покрываться потом.

– Очухался? – Дуксас заглянул пленнику в лицо. – Могу ослабить твою боль. Хочешь? Вижу, что хочешь. Но вначале скажи, что ты – поганая тварь. Ну, говори!

– Ты поганая тварь, – прохрипел Аль.

– Ах, так! Парнишка-то у нас и впрямь с характером… – глаза Дуксаса недобро сузились, словно превратились в бойницы, из которых в пленника полетели жгучие стрелы ненависти. – Попрощайся со второй рукой, мразь! Ребята, переверните его…

Он не договорил. Схватился за шею, выпучив глаза. Шипастый молоток выпал из его руки и грохнулся на пол возле дубовой колоды. Мгновение спустя рядом рухнул и сам Дуксас. Из его шеи торчала короткая арбалетная стрела.

Еще две поразили двух воинов-трагги. А третий успел среагировать – откатиться в сторону. Но стрела догнала и его – ударила в спину.

Не сразу Аль осознал, что свободен. Его больше не держали. Бывший Должник завертел головой в поисках спасителя. Им оказалась незнакомая, невероятно красивая женщина средних лет с копной золотистых волос и лучистыми синими глазами. Одета она почему-то была под деревенского мальчишку – рубаха до колен из небеленого полотна и бесформенные штаны, из-под которых выглядывали босые ступни. В руках незнакомка держала разряженный арбалет-пятистрельник.

– Аль, не двигайся. Сейчас я вылечу твою руку, – пообещала женщина.

Бывший Должник ошарашено кивнул. Он смотрел на незнакомку, разинув рот. В голове теснилась масса вопросов. Аль успел задать всего один:

– Кто ты?

– Меня зовут Нефела.

Женщина быстро дотронулась холодными пальцами до его покалеченной руки. Сломанные кости мгновенно срослись, раны затянулись.

– Подбери себе меч и кинжал, я заряжу арбалет, и двинемся дальше, – приказала Нефела. – Я иду первая, ты за мной.

– Э, нет, – заспорил Аль. – Там может быть полно врагов, так что первым иду я.

– Ты дважды ошибся, Должник, – резко перебила Нефела. – Не «может быть», а полно. Все помещения дворца перед тронным залом патрулируют пятерки трагги. А первой все же пойду я, потому что по дороге надо блокировать заклинания «Магического глаза» и «Длинного уха», чтобы Разрушитель не знал, где мы и что делаем. Здесь, в кухне я их заранее сняла, но там дальше по коридору не успела. Понятно?

– Ты маг? – вопросом на вопрос ответил Аль. Он так растерялся от напора незнакомки, что даже не поправил ее, когда она назвала его Должником.

– Да. Я маг, – Нефела машинально бросила взгляд на амулет, который дали «Скрижали». Теперь он был алым не полностью – на нем появилась бесцветная мерцающая полоска, показывающая, что часть отпущенной Нефеле магической силы уже израсходована.

– Но откуда ты взялась? Здесь, среди врагов, в логове Разрушителя? – настаивал Аль, добавив про себя: «Можно ли тебе доверять, красотка?»

– Нужно, – совершенно серьезно откликнулась Нефела, будто прочитав его мысли. – Мне нужно доверять, потому что, во-первых, меня послал Создатель, а во-вторых, мне суждено отдать за тебя жизнь, Должник…

15

…Огромный зал дворца ходил ходуном от натиска воюющих стихий. Туман и Песок схлестнулись не на шутку.

Миссел обрушивал на врага груды песка, которые распадались на сотни тонких, смертоносных бичей. Они так и свистели вокруг Тумана, рассекая воздух с огромной скоростью, стремясь порубить противника на части.

Но и Туман не сдавался. Обратившись к помощи своей стихии, он создавал белесые фантомы, которые и принимали на себя удары песчаных бичей.

Мисселу тоже доставалось. Туман успевал не только обороняться, но и нападать. Созданное им «Копье праха», способное пробить любую броню, то и дело выныривало из туманного марева, нанося удар за ударом. Но Песчаному Духу пока удавалось парировать все выпады магическим щитом.

Тем временем Повелитель Холода отгородился от сражающихся «Барьером стужи» и продолжал методично пробиваться сквозь поставленную Мисселом «Границу небытия».

Внезапно Повелитель Холода услышал мысленный зов Творца:

«Мюрр, ну, что вы там возитесь? – Разрушитель явно нервничал. – Заканчивайте с Мисселом и мигом за Эрхалом и Темьяном. Эти ублюдки только что прикончили одного из моих воинов, вырубили второго и собираются бежать из дворца. Их надо остановить любой ценой! Я послал в погоню своего последнего предтечи, но, похоже, без твоей помощи ему не обойтись».

«Вы можете сказать, где Эрхал и Темьян сейчас?»

«Входят в зимний сад».

«Мы их догоним», – пообещал Повелитель Холода.

Ему, наконец, удалось справиться с заклятием. «Граница небытия» вспыхнула последним ярким заревом и исчезла. Теперь можно взглянуть, чем там занимается Туман.

Тот все еще вел бой с Мисселом. Магические силы сражающихся оказались равны. Вмешательство Повелителя Холода нарушило хрупкое равновесие. И вскоре Миссел лежал на полу, зажимая рукой развороченную грудь. Он был еще жив и даже в полном сознании.

Туман склонился над ним:

– Ведь я же тебя предупреждал, Змееносец.

Мисселу показалось или в голосе врага и впрямь прозвучало сожаление.

– Добивай его и пошли, – поторопил соратника Повелитель Холода. – Надо догнать Эрхала и Темьяна.

– Успеем! – отрезал Туман и вновь повернулся к Мисселу. – Какое задание ты дал Алю? Скажи, и мы оставим тебе жизнь.

Песчаный Дух попытался встать, но не смог – каждое движение отнимало уйму сил. Он сумел лишь приподняться на локте. Обмакнул ладонь в лужу собственной крови и произнес:

– Клянусь своим именем, жизнью и честью, что не отдавал Алю приказа. Он сейчас не Должник, а простой смертный парень, желающий лишь одного – уцелеть.

Капельки крови вспыхивали в такт со словами Змееносца, показывая, что принимают клятву.

– Теперь веришь? – силы оставили Миссела. Он вновь распластался на полу.

– Не знаю, – Туман досадливо передернул плечами.

– Клятву крови… невозможно… обмануть… – прохрипел Миссел.

– В самом деле, – потерял терпение Повелитель Холода. – Тебе померещилось насчет Аля. Лично мне кажется, что Песчаный Дух не врет. Но если неймется, ступай, да прикончи этого Должника. Хотя Творец дал нам другое задание: поймать Эрхала и Темьяна, пока они не сбежали из дворца.

– У Разрушителя есть свои предтечи. Пусть отправит их за беглецами, – недовольно возразил Туман.

– Он уже посылал двоих. И теперь один из них мертв, а второй без сознания валяется где-то в одном из залов дворца.

– Пусть теперь поработает третий, – стоял на своем Туман.

– Творец его уже отправил. Но вряд ли он один справится там, где спасовали двое.

– Да уж! Но погоди-ка, получается, возле пентаграммы остался только один Творец?

– Выходит так. Хотя там еще трагги полно в коридорах. А что?

– Да так, ничего, – задумчиво протянул Туман и покосился на Миссела, вновь что-то прикидывая. А потом решительно хлопнул Повелителя Холода по плечу: – Ладно, возможно, я и впрямь погорячился насчет Аля. Пошли за Эрхалом и Темьяном.

Повелитель Холода кивнул, создал ледяной клинок и шагнул к Мисселу, собираясь прикончить его, но Туман остановил:

– Оставь... Пусть еще немного поживет!

– Но Творец приказал закончить с ним.

– Считай, уже закончили. – Туман окружил Змееносца «Ободом небытия». – Пока Миссел исцелит свои раны, пока прорвется через «Обод», все уже будет закончено. Вселенная перестанет существовать. Пусть увидит, как мы уничтожим то, за что он был готов отдать свою жизнь.

Повелитель Холода с сомнением пожал плечами, но настаивать не стал.

16

«Ушли? Оставили меня одного? Не может быть! – Миссел в первый момент не поверил в такую удачу. – Странно, я считал Мюрра более опасным противником… Или он настолько уверовал в собственное могущество? Хотя, возможно, он просто устал. Разочарован. Не уверен, правильно ли поступает… Как бы там ни было, нам все это на руку. Как и то, что Эрхалу и Темьяну все-таки удалось выманить воинов Смерти на себя. И вот теперь Разрушитель возле пентаграммы один. Самое время Алю действовать! Интересно, где он и чем занимается? Хорошо бы найти его и помочь…»

Морщась от боли, Миссел направил исцеляющую магию на рану, а затем вгляделся во вражеское заклятие «Обод небытия», выискивая самое слабое место, в которое лучше всего бить.

– Так-так-так, что тут у нас…

Миссел пробежал взглядом весь «Обод» и вдруг застыл от удивления. В одном месте заклятие оказалось разорвано. Видно Туман очень торопился и потому сделал работу небрежно, кое-как.

– Хорошо, что «Обод» накладывал не Мюрр, – обрадовался Змееносец. – Тот не допускает подобных ошибок!

Песчаный Дух быстро расширил имеющуюся брешь, вышел из «Обода» и сотворил заклятие зова, пытаясь понять, где сейчас находится бывший Должник…

17

…Аль перекатился через плечо и, не вставая на ноги, полоснул клинком под коленями трагги. Воин рухнул, как подкошенный. Кинжал бывшего Должника тут же добил его ударом в горло.

Рядом упал замертво еще один враг. Из его окровавленной глазницы торчала арбалетная стрела.

Аль привстал на одно колено и огляделся вокруг. Небольшой коридор перед лестницей носил следы только что закончившегося боя. По драгоценному, ручной работы мозаичному паркету, расплывались лужи крови. Шелковая обивка свисала со стен клочьями. На полу поблескивали кусочки хрусталя от разбитых ваз и светильников. Добавляли мрачную картину разгрома пять трупов – очередной патруль трагги.

– Слава Змееносцу, кажется, у нас передышка, – бывший Должник с облегчением повалился на мозаичный пол, зажимая руками рваную рану в боку. У него кружилась голова от усталости и кровопотери. Каждая схватка отнимала уйму сил. Трагги не зря слыли лучшими бойцами во Вселенной.

– Сейчас я тебя подлатаю, – пообещала Нефела, едва сдерживая готовый вырваться стон. На глаза навернулись слезы от боли.

Нефеле, как и Алю, сильно досталось в последнем бою – одна из молний трагги опалила женщине плечо. Кожа в этом месте пошла волдырями, кое-где почернела, а местами прорвалась кровавыми струпьями.

В пылу боя рана почти не чувствовалась, но теперь боль с удвоенной силой принялась грызть Нефелу.

– Как думаешь, эти трагги были последними? – вновь заговорил Аль.

– Нет. Нам надо подняться на второй этаж, а там наверняка есть еще. – Нефела села рядом с ним, и положила ладони на окровавленную ткань куртки, под которой скрывалась самая глубокая рана.

Плечо самой Нефелы горело огнем, мешая сосредоточиться на лечении. Чтобы хоть чуть-чуть отвлечься, она вернулась к разговору:

– А ты неплохо владеешь мечом. У тебя был хороший учитель.

– Точно, – подтвердил Аль. – Змееносец. Он отдал мне свой опыт.

– Правильно говорить, передал, – машинально поправила Нефела.

– Нет. Именно отдал. В самом прямом смысле.

– Как это?

– Да я и сам толком не пойму. Прежде чем убить мою золотую змею, он велел мне сделать две вещи. Воспользоваться силой Должника, чтобы, во-первых, подробно запомнить карту дворца, а во-вторых, забрать у него воинский опыт. В бою Змееносец теперь может полагаться только на магию. А что касается меча… Кажется, из-за меня он забыл, с какой стороны его вообще надо держать. Говорю же – весь его опыт воина теперь у меня. Правда, мое тело еще не до конца освоилось с новыми навыками, хотя привыкание уже во всю идет. Иначе я не смог бы справиться даже с одним единственным трагги.

– Зато теперь у тебя на счету их целая дюжина, – через силу улыбнулась Нефела.

– Как и у тебя. Кстати, а кто был твоим учителем? – поинтересовался бывший Должник.

– Создатель, – после паузы ответила Нефела.

Чувствовалось, что откровенничать на эту тему она не намерена. Аль понял и не стал приставать с вопросами.

Нефела закончила исцеление бывшего Должника и с опаской взглянула на подаренный «Скрижалями» амулет. Пластина оставалась алой лишь на четверть. Это означало, что большая часть отпущенной Нефеле магической силы уже потрачена.

«Слишком много уходит на лечение. В каждой стычке с трагги мы оба получаем ранения. И вот результат – силы в амулете хватит не надолго. А ведь впереди еще встреча с Разрушителем. И мне надо вылечиться самой… – Нефела вновь скривилась от резкого жжения в плече. – Или не тратить магию на себя? Потерпеть? Подумаешь, это всего лишь боль. Кстати, она вроде стала меньше…»

Женщина решительно поднялась на ноги. Потребовала:

– Поднимайся, Аль! Отдых закончен.

– Погоди. Твое плечо. Его надо вылечить.

– Само пройдет, – отрезала Нефела.

Аль собирался возразить, но не успел – раздался зов Змееносца.

«Я слышу вас!» – обрадовался бывший Должник.

«Ты где?»

«Мы у малой парадной лестницы на второй этаж. Отсюда до тронного зала уже рукой подать».

«Мы? – насторожился Миссел. – Ты не один?»

«Со мной Нефела. Она спасла мне жизнь».

«Нефела?! Спасла тебе жизнь?!» – Миссел коротко рассмеялся.

Похоже, прочитанные Мюрром предсказания «Скрижалей» начинают сбываться. Женщина с глазами цвета неба и с именем, как облака, подарила жизнь предтечи. Подарила жизнь – то есть спасла его от смерти…

«Аль, – окликнул Миссел третьего предтечи Создателя, – тебе пора действовать. Разрушитель возле пентаграммы один, так что медлить нельзя. Поспеши. Ты помнишь, что надо делать?»

«Да. Вначале связать два узелка на груди возле сердца, тогда моя золотая змея оживет, и сила Должника вернется. Затем…»

Миссел слушал и думал о том, что не напрасно выведал у Мюрра подробности о линиях жизни, в том числе и как с их помощью воскресить золотую змею. Теперь это известно и Алю. А стало быть, у Вселенной появляется шанс уцелеть…

«Затем, – продолжал предтечи Создателя, – я должен найти чашу из черепа с ножкой в виде змеи. Необходимо, чтобы в нее попало хотя бы несколько капель моей крови. Тогда ножка-змея освободится. Надо взять у нее силу и сплести сеть. Набросить на Разрушителя, и его выкинет обратно за Грань».

«Все правильно, – подтвердил Песчаный Дух. – Только учти: вернуть себе силу Должника ты должен лишь перед входом в тронный зал. Ни на мгновение раньше, иначе Разрушитель почует тебя и успеет вернуть к пентаграмме своих воинов. Этого не должно произойти. Запомни: пока Разрушитель один, он не сможет победить Должника. А вот предтечи Смерти и Мюрр смогут. Они видят твою золотую змею и могут убить ее. К счастью, они сейчас забыли про тебя и гоняются за Эрхалом и Темьяном…»

Миссел испытал невольный стыд перед Повелителем Воды.

Эрхал – не предтечи. Песчаный Дух назвал его так только для того, чтобы обмануть Разрушителя. А настоящие предтечи Создателя – это Мюрр, Темьян и Аль.

Миссел узнал об этом, когда убивал золотую змею Должника. Именно тогда и созрел окончательный замысел, как победить лже-Творца.

Туман все понял верно. Миссел лишил Должника силы, потому что не сомневался – Мюрр и сам догадается, как это сделать. Повелитель Холода опасный противник. Умный, сильный, находчивый. Победить его можно, только придумав отвлекающий маневр. Поэтому Песчаный Дух решил для начала вывести Аля из-под удара. Дескать, Должник больше не опасен, забудьте о нем.

Затем, Аль должен незаметно добраться до тронного зала и воскресить свою золотую змею, восстановив силу Должника. Дальше немного пролитой крови в чашу и вот – Вселенная спасена.

Миссел сделал все, чтобы убедить врагов – дескать, Аль не опасен. Ваши главные цели – Эрхал и Темьян.

Песчаный Дух даже клятву крови дал, лишь бы развеять подозрения Тумана. Впрочем, тут Змееносец ничем не рисковал. Он и в самом деле не отдавал Алю приказа, лишь рассказал, как именно можно спасти Вселенную от Разрушителя. А делать это или нет, решал сам Аль. Поэтому-то магия крови и приняла клятву Миссела – в его словах не было ни капли лжи. На тот момент Аль и впрямь превратился в простого смертного парня, желающего одного – уцелеть. Но чтобы уцелеть, необходимо победить Творца.

«Ты понял, Аль? Сила должна вернуться к тебе в самый последний момент», – напомнил Змееносец.

– Я понял, – вслух ответил предтечи и с сочувствием посмотрел на Нефелу. Он мог исцелить ее легко и просто с помощью силы Должника, но пока оживлять змею было рано. Впереди еще лестница и преддверье тронного зала. И по ним Алю нужно пройти обычным смертным, не Должником. Так что Нефеле придется потерпеть.

Хотя… У Аля промелькнула смутная мысль, что если уж с помощью линий жизни и завязанных узелков можно воскресить змею, то наверняка получится и исцелять. Вот только что конкретно надо делать? В отличие от Мюрра, Аль этого не знал. Одно дело видеть линии жизни, другое – уметь ими пользоваться. Мюрр оказался первым и единственным, кто всерьез занялся изучением узоров и нашел им практическое применение…

– Аль, ты готов? – спросила Нефела.

Воспользовавшись короткой передышкой, она зарядила арбалет, и теперь выглядела спокойной, сосредоточенной и готовой к бою. А еще, казалось, женщина совсем не чувствует боли от раны в плече. Впрочем, ожог и впрямь будто бы стал значительно меньше.

– Готов. – Аль подобрал оружие и направился к лестнице, следом за своей спутницей.

Они миновали один пролет и на мгновение затаились. На верхней площадке несла караул очередная пятерка трагги...

Тем временем Миссел быстро покинул малахитовую гостиную и побежал в сторону тронного зала, в очередной раз прокручивая в уме свой замысел:

«Должно сработать. Да, должно. Если, конечно, Разрушитель и впрямь остался возле пентаграммы один. И если не вмешаются предтечи Смерти или Мюрр. Им ничего не стоит вновь убить золотую змею Аля. Они видят ее, а значит, могут и убить…»

18

Разрушитель стоял в тронном зале возле «Пентаграммы Хаоса». Теперь он уже не контролировал обстановку так же полно, как раньше – какой-то умелец поснимал часть «Глаз» и «Ушей» в разных помещениях дворца. Но Творца это уже мало волновало. Он ждал, когда погибнет хотя бы один из предтеч Создателя, чтобы нанести первый сокрушительный удар по мирозданию.

Внезапно за дверьми тронного зала послышалась какая-то возня. Лязгнул металл. А потом створки распахнулись от сильного удара, и в зал ворвался… Должник!

Разрушитель впился взглядом в мощную ауру силы, которая сверкала вокруг Аля ри Эстана, и потому не сразу обратил внимание на его спутницу. Затем вгляделся в ее черты, недоумевая. Что-то очень знакомое и в тоже время чужое…

– Нефела?! – Творец и сам не знал, что поразило его больше: постаревшая Нефела рядом с Алем или вернувшаяся к Должнику сила.

Должник сделал несколько шагов вперед и громко сказал:

– Я, Аль ри Эстан, выполняю волю Змееносца, а именно: «Изгнать Разрушителя обратно за Грань!»

Он направился к чаше из черепа Акара. Шел прямо по начертанной кровью на полу пентаграмме Хаоса. Перешагивал через трупы лежащих на полу истерзанных пленников, наступал на кровавые линии. Такое по силам было лишь Разрушителю, Должнику и предтечам. Для любого другого подобная прогулка закончилась бы неминуемой смертью.

Пока Аль шел к чаше, Нефела застыла чуть в стороне от пентаграммы, держа Разрушителя под прицелом «Копья Жизни». В это заклинание Нефела вложила остаток отпущенной ей магической силы. Убить таким копьем лже-Творца, конечно, не получилось бы. Но если бы Разрушитель попробовал атаковать Аля, Нефела смогла бы отвлечь врага на себя, выиграв тем самым для Должника несколько драгоценных мгновений.

Но Разрушитель даже не сделал попытки напасть. Он не тронулся с места. Лишь закричал вслед Алю:

– Погоди! Стой! Выслушай меня! Мы сможем договориться! В моей новой Вселенной ты станешь Богом!!!

Аль не ответил. Он молча дошагал до чаши, обнажил кинжал и только собирался пролить свою кровь, как вдруг застыл, вытаращив глаза. Затем растеряно схватил ритуальный предмет и принялся разглядывать со всех сторон:

– Это что такое, Ротран меня раздери?!

– В чем дело, Аль? – забеспокоилась Нефела.

– Чаша – подделка, – Должник отбросил ее в сторону и машинально посмотрел на Разрушителя.

За несколько прошедших мгновений тот разительно переменился. Теперь вместо испуга на его человеческом лице появилось выражение торжества и злорадства.

– Ну что, жалкие людишки? Думали, можно так просто победить меня? – Разрушитель раскатисто засмеялся. – Меня! Саму Смерть!

– Можно, – упрямо нахмурился Аль. – Надо просто отыскать настоящую чашу. И я знаю, где она… – Он замолчал, прислушиваясь к себе. – Настоящая чаша…

– У нас, – Хименес открыл потайную дверцу и вошел в зал.

Следом за ним появился дейв, повелевающий Холодом. Он сделал шаг к Должнику и показал чашу:

– Вот она, Аль. Попробуй, возьми ее…

19

Чуть раньше

Как только Мюрр и Дуэр отошли подальше от зала, где остался в плену «Обода» Миссел, Туман схватил Повелителя Холода за плечо, останавливая.

Одновременно он окликнул и Разрушителя:

– Творец! Вы слышите меня?

– Слышу, – прозвучал ответ.

– Это ловушка. Как только все воины Смерти покинут тронный зал, туда придет Аль и…

– Тебе не надоели эти бредни? – перебил Повелитель Холода. – Опять ты за свое! Ну, что такого страшного может сделать Аль Творцу?

– Погоди, Мюрр, – остановил воспитанника Разрушитель. – Продолжай, Дуэр.

– Аль изгонит вас обратно за Грань, Творец, – договорил Туман. – Пока еще не знаю, как. Но уверен: все это сделано Мисселом неспроста. Эрхал и Темьян выманивают на себя ваших предтечей и нас с Мюрром заодно. Они расчищают место Алю.

– Может, ты и прав, – протянул Творец. – Но что может сделать мне обычный смертный?

– Давайте подумаем, – предложил Туман. – Забудем на мгновение про Аля и прикинем, как и кто вообще может вас победить?

– Хм… Змееносец может. Его магия способна вышвырнуть меня за Грань. Должник может. Короче все те, кому дает силу золотая змея Создателя.

– А кроме них? – настаивал Туман.

– Никто! – несколько раздраженно отозвался Разрушитель.

– А предтечи? – Туман сделал вид, что не заметил недовольство Творца.

– Ну, да, они тоже могут. Кровь предтечей Создателя еще опаснее магии Змееносцев. Несколько капель способны уничтожить чашу, то есть порвать мою связь с реальностью. А еще немного крови, попавшей на меня, приведет к… хм… как бы это выразиться… не к смерти, поскольку я не могу умереть, но к длительному многовековому сну. Мне потребуется очень много времени, чтобы пробудиться и вновь вернуться в эту Вселенную.

– Значит, предтечи, Должник и Змееносец… – задумчиво протянул Туман.

– И кем из них, по-твоему, является Аль? – насмешливо уточнил Повелитель Холода.

– Да хоть Змееносцем, – отрезал Туман, задетый его пренебрежительным тоном. – Откуда мы знаем, может, Миссел сумел научить Аля магии Змееносцев?

– Бред, – фыркнул Повелитель Холода.

– Бред или не бред, но, на всякий случай, надо спрятать чашу, – вмешался Разрушитель. – А еще получается, ошибкой было оставлять Мисселу жизнь. Он обязательно попытается помочь своему посланнику.

– На это и расчет, – согласился Туман. – Наверняка, между ним и Алем есть мысленная связь. Именно поэтому я и не стал добивать Миссела. Он слышал наш разговор: мол, все воины Разрушителя покинули тронный зал. Так пусть сообщит Алю, что путь чист.

– Он не только сообщит, но и сам ринется ему на помощь, – недовольно возразил Разрушитель. – А Миссел – Змееносец. Как я уже говорил, его магия опасна, причем не только для меня, но и для моих предтеч. «Золотой аркан» или «Копье Змееносца» с легкостью пробьют броню Смерти… Надо было хотя бы убить в нем золотую змею, чтобы он перестал быть Змееносцем. Мюрр, может, вернешься, пока не поздно, и прикончишь змеюку?

Повелитель Холода не успел ответить.

– Нет смысла, – вмешался Туман. – У нас против Миссела есть очень мощный козырь – его сын. Так что вряд ли Песчаный Дух станет драться с вами или вашими предтечами в открытую. Ударить исподтишка – это он запросто, а все остальное… Не думаю. Он дорожит жизнью сына.

– Ну, допустим… А как там с Эрхалом и Темьяном? – напомнил Творец. – Эти двое – предтечи Создателя. И пока они живы, мне не победить. Если они сбегут из дворца…

– Никуда они не денутся, – перебил Туман. – Как миленькие сами прискачут к вам в руки, вот увидите.

– С чего ты взял? – удивился Творец.

– О, у них очень много причин, чтобы вернуться. Во-первых, Эрхал не бросит любимую и обязательно попытается освободить ее от «Уз Смерти». Во-вторых, он как пить дать ринется на помощь Алю. Опять-таки из соображений, что друзей в беде оставлять нельзя, – пояснил Туман.

– Ага. И ничего, что этот мнимый друг без колебаний снес бы Эрхалу башку, выполняя приказ какого-то там Змееносца, – вмешался Повелитель Холода. – Но Эрхал уже все забыл, простил и теперь готов грудью встать на защиту своего несостоявшегося убийцы. И это они называют дружбой! – Повелитель Холода скривился, будто целиком съел кислый лайм. – Вот почему у меня нет, и никогда не будет друзей!

«Лукавишь, Мюрр. У тебя у самого был Гор…» – подумал Творец, а вслух сказал: – Ну, хорошо. С Эрхалом все ясно. А Темьян? Вдруг он один сбежит?

– Нет, – отрезал Повелитель Холода. – Урмак еще тупее Эрхала. Полезет к Ротрану в пасть, но товарищей не бросит. К тому же Темьян наверняка захочет отомстить нам за смерть родителей, да и вообще спасти Вселенную от Разрушителя. Так что… м-м-м… Дуэр прав. Они не сбегут. Наоборот, придут к «Пентаграмме Хаоса». Мы возвращаемся к вам, Творец. Будем ждать Аля и остальных. Устроим им отличную ловушку.

– Иди пока один, Мюрр, – возразил Туман. – А я на всякий случай присмотрю за Эрхалом и Темьяном.

– Погоди, Дуэр, – забеспокоился Повелитель Холода. – Чего за ними присматривать? Ты прав, они не уйдут из дворца. И потом, нам с тобой лучше держаться вместе. Иначе… – он резко замолчал, вспомнив, что их слышит Творец, и сказал не то, что собирался: – Иначе я не смогу защитить тебя. В одиночку с Эрхалом и Темьяном тебе не совладать.

Туман в ответ не удержался от странной – ехидной и в то же время самодовольной улыбки:

– Спасибо, что так заботишься обо мне, дружище, но я могу постоять за себя. И потом, я не собираюсь с ними драться, только прослежу. А ты возьми с собой Хименеса. Он поможет тебе встретить Аля.

– Хименеса… – Повелитель Холода выразительно поморщился. – Терпеть его не могу. Самодовольный надменный болван. Он основательно достал меня, когда я еще играл роль Уйоля и был при нем на вторых ролях…

– Забудь! – перебил Туман и с нажимом добавил: – Зато теперь он – предтечи Смерти. И поэтому кое в чем сильнее и тебя, и меня. Кстати, Творец, за Мисселом тоже бы надо приглядеть. А то мало ли что.

– Обязательно приглядим, – согласился Разрушитель. – С этим отлично справится мой третий предтечи. А ты, Дуэр, не мешкай. Срочно разыщи Эрхала и Темьяна…

20

А Эрхал и Темьян, тем временем, шли по огромному зимнему саду – настоящей гордости королевского дворца. Экзотические растения из всевозможных миров цвели, благоухали и радовали глаз причудливыми формами и оттенками. Журчали фонтаны и ручьи, манили прохладой искусственные озерца. Скамьи и беседки располагали к неге и отдохновению, а парковые скульптуры поражали воображение тончайшей работой и мастерством исполнения.

Но Эрхал и Темьян поглядывали на окружающие красоты без особого восторга. Их терзали тревога и беспокойство. Наконец, урмак не выдержал и высказал обуревающие обоих мысли вслух:

– Ну, и где же эта твоя погоня, Эрхал? До выхода из дворца уже рукой подать, а нас до сих пор…

– Тихо ты! – цыкнул Повелитель Воды и многозначительно покосился на одну из скульптур, где притаилось заклинание «Длинного уха». Эрхал быстро снял его, затем ликвидировал «Магический глаз» и только после этого повернулся к урмаку: – Ты совсем бестолковый или как? Говорю же, за нами следят, а ты орешь, как раненый медведь.

– Тогда уж паук, хотя они не кричат, – фыркнул Темьян. Он по-прежнему имел облик Паука. – И все же, Эрхал, что-то здесь не так. Погони нет. Нам словно разрешают уйти. Почему?

– Теперь уже и сам ничего не понимаю, – признался Повелитель Воды. – Вначале я был уверен, что разобрался в замысле Миссела. Мы с тобой отвлекаем врагов, а Аль изгоняет Разрушителя.

– Но почему именно Аль?

– Он предтечи. Как и ты.

– А ты? Миссел же сказал…

– Миссел соврал, – перебил Эрхал. – Я не предтечи. Во-первых, я не вижу эти ваши линии и узоры. Вы с Алем их видите, а я нет.

– Откуда ты знаешь, что он их видит?

– Помнишь, в харчевне Аль сказал, что у тебя глаза, как у него? Сначала я решил, будто он говорит о взгляде Должника, но потом понял. Вы с ним видите, как предтечи. И еще один момент. Не знаю, заметил ли ты, но во время боя тебя окружала странная аура. Типа защитного кокона, который не пропускал боевые заклятия. Меня жало Смерти достало, а об тебя сломалось, не долетев. И у Аля есть подобная аура. Когда Туман захотел прикончить его, помнишь?

– Ну да, но Миссел помешал.

– Не совсем так. Песчаный Дух чуть-чуть опоздал со своим щитом – магический клинок Тумана почти достал Аля. Вот тогда-то и появилась на краткий миг эта его странная защитная аура. Появилась, затормозила удар, а когда Миссел выставил щит, тут же исчезла. Причем все произошло так быстро, что вряд ли кто-то заметил. Я и сам вначале решил, будто мне померещилось.

– А эти наши с ним ауры, они вроде тех, что у предтеч Смерти? – уточнил Темьян.

– Только во много раз слабее. А еще ваша аура, в отличие от защиты Смерти, не способна отбить металл. Алю повезло, что Туман хотел прикончить его магическим клинком, а не обычным, стальным.

– Выходит, защита Жизни слабее, чем защита Смерти, – расстроился Темьян.

– Зато, насколько я понял, у воинов Создателя есть и другие способности, недоступные воинам Разрушителя. Например, в вашем присутствии быстрее происходит исцеление. Яд жала Смерти почти сразу перестал действовать на меня. А не будь тебя рядом, я потерял бы сознание. Пусть ненадолго, но все же… И еще кое-что, Темьян… Я чую в тебе очень мощную силу. Наверное, это и есть пресловутая сила предтеч Жизни.

– И как ею пользоваться? – заинтересовался Паук.

– Ты уже пользуешься. Помнишь те паутины, которые пробили броню Арвина и Хименеса? Ни один другой урмак на твоем месте не смог бы разрушить защиту Смерти.

– Ладно, что будем делать дальше? Пойдем в тронный зал?

– Нет. Думаю, теперь это неразумно. Кажется, хитрость Миссела не удалась – враги и не подумали бросаться за нами в погоню. Скорее всего, они остались возле Разрушителя – ждать Аля. А раз так, то он или уже погиб, или вот-вот погибнет.

– Тогда надо скорее идти ему на помощь! – взвился Темьян.

– Я и пойду. Но один, без тебя, – осадил его Эрхал. – А тебе стоит и в самом деле бежать из Кротаса. Спрятаться от Разрушителя. А еще лучше – обратиться к архимагу одной из Священных Пятерок. Пусть расскажет все Высшим, тогда они возьмут тебя под свою защиту.

– Нет, так не пойдет… – нахмурился Темьян, но Эрхал перебил его:

– Пойми ты, паучья башка! Хотя бы один из предтеч Создателя должен уцелеть. Обязан это сделать! И кроме тебя некому. Вас же всего трое. Аль оказался на острие атаки, и потому вряд ли… – Эрхал замялся. – В общем, с ним все не ясно. А с этим самым Мюрром, наоборот, все предельно понятно. Он предатель. Враг. Тварюга, мразь. Мы не знаем, что там у них за сговор с Разрушителем. Возможно, этот Мюрр в нужный момент сам перережет себе глотку, чтобы покончить с Вселенной. Короче, на него рассчитывать нельзя. Остаешься ты, Темьян. Беги, прячься! И помни, что миллиарды жизней зависят только от тебя!

Паук слушал молча, опустив голову, внимательно рассматривая ярко-зеленый нарядный листочек у себя под ногами, и в то же время не видя его. Темьян вспоминал отца, мать, брата и всех остальных жителей погибшей деревни. «Вы спасли меня тогда страшной ценой ради вот этого самого дня. И я не подведу вас. Сделаю то, что должен! В тот день вы приняли свой последний бой ради меня. Теперь настал мой черед сделать то же самое ради тех, кто мне дорог…»

Перед глазами Темьяна вереницей поплыли знакомые лица… Все те, с кем он бок о бок прожил последние шесть лет, и кто, по сути, заменил ему семью: Келвин, одноглазый Томвуд, Кич, Хмарь, Затык и остальные парни лихой бандитской вольницы… Наставник по ратному делу, кузнец и бывший белый маг Пирс Шатуба с женой Соланой и их долгожданным первенцем… Любимые женщины: Нефела, Кайя, Лодда… Товарищи и друзья: Аль, Миссел, Эрхал и его Динантра…

«Ваши жизни зависят от меня», – повторил Темьян про себя слова Повелителя Воды, а затем решительно покачал головой:

– Ты не прав, Эрхал. Прятаться по углам, будто загнанная крыса – это верный путь к поражению. Разрушитель рано или поздно найдет способ достать меня. Он сделает это, несмотря на всю защиту Высших. Нет. Спасти Вселенную можно одним-единственным способом – победить Смерть, изгнать Разрушителя обратно за Грань. Поэтому мы будем не защищаться, а нападать. Помнишь дарианский «Трактат о бое»? Ты же сам мне пересказывал его!

Дарианский стиль ведения боя – один из самых жестких во всех обитаемых мирах. Это действительно атакующий бой. Его главное правило гласит: «Нет такого понятия – защита. Есть только атака и контратака. Не думай о том, как уцелеть в бою. Помни: твоя собственная жизнь не имеет значения. Главное – смерть врага. Забудь о себе. Думай только о нем. Враг должен быть мертв! И других вариантов не существует».

– Враг должен быть мертв… – процитировал Темьян. – Эрхал, я иду в тронный зал с тобой.

– Тогда надо торопиться. Может, еще успеем помочь Алю. Если рядом с Разрушителем остались воины Смерти, ему придется туго…

21

Чуть позже,

тронный зал

Повелитель Холода показал Должнику чашу из черепа Змееносца с ножкой в виде живой золотой змеи:

– Вот она, Аль. Иди сюда и возьми ее!

Должник замешкался лишь на краткий миг, а потом улыбнулся одними губами:

– Как скажешь, – и хищно скользнул вперед.

Повелитель Холода метнул в него «Иглы стужи». Большая часть магических стрел увязла в окружающей Аля ауре Жизни, но несколько пробили защиту и… прошили тело Должника насквозь, не причинив ни малейшего вреда.

Теперь, когда у Аля в сердце ожила золотая змея, он был неуязвим.

Воины Смерти быстро переглянулись, будто советовались, а затем Повелитель Холода ударил Должника всей мощью своей стихии.

Волны стужи окатили Аля с ног до головы. Его аура предтечи не сумела погасить удар такой силы. Аль заледенел в один миг. Любой другой на его месте уже был бы мертв. Но сила Должника опять не подвела – он превратился в ледяную скульптуру, но остался жив. Хотя ему требовалось время, чтобы справиться с Холодом. А пока он оказался беззащитен перед противниками. Стоял неподвижно, не в силах даже пальцем шевельнуть.

Хименес злорадно ухмыльнулся и протянул руку, намереваясь прикончить золотую змею Должника. Не успел.

Нефела, которую воины Смерти не восприняли всерьез, внезапно размахнулась и метнула «Копье Жизни», угодив точно в затылок Хименеса. Оружие Создателя почти пробило ауру Смерти. Ему не хватило чуть-чуть силы, чтобы вышибить Хименесу мозги. Он отделался легкой царапиной, машинально обернулся к Нефеле. Увидел, кто именно поднял на него руку, и пришел в ярость:

– Смертная девка!.. Да как ты посмела, дрянь!..

От гнева он совсем позабыл про Аля, и направился было к Нефеле, собираясь прикончить ее на месте. Но Повелитель Холода остановил его:

– Не отвлекайся! Закончи с Должником! А с ней я сам разберусь…

Размашистым шагом он направился к Нефеле, на ходу создавая ледяной клинок.

Нефела спустила тетиву многозарядного арбалета, отправляя пять стрел в полет, но Повелитель Холода уверенно отбил их все в сторону.

Противник неумолимо приближался. Нефела ощутила холод его стихии. Ей на мгновение показалось, что это дыхание самой смерти. Женщина невольно отступила на несколько шагов, машинально выхватывая тяжелый боевой кинжал.

Повелитель Холода подскочил к ней, перехватил руку с оружием и застыл на мгновение, разглядывая ее лицо. Будто пытался вспомнить и не мог.

– Где же я тебя видел? – пробормотал Повелитель Холода.

Вместо ответа Нефела резко ударила его коленом в пах. Вернее, попыталась ударить. Он отшатнулся, одновременно коротко взмахнув мечом…

Боли Нефела не ощутила. Только нестерпимый холод в груди.

Ледяной клинок Мюрра всегда убивал именно так – быстро и почти без мучений. Повелитель Холода не любил заставлять свои жертвы страдать…

Глаза Нефелы подернулись льдистой пеленой уходящей жизни. Она уцепилась за своего убийцу, чтобы не упасть, издала неразборчивый звук, будто пыталась что-то сказать.

– Мюрр… – с трудом разобрал воин Разрушителя, и тут внезапно узнал ее:

– Нефела?!

– Ты… не… он… люблю… его… не тебя… – из последних сил прохрипела Нефела, но Повелитель Холода не стал дальше слушать ее невнятное бормотание.

Он мягко положил умирающую женщину на пол, нежно провел кончиками пальцев по ее щеке:

– Жаль, что все закончилось именно так…

Воин Разрушителя сделал жест рукой, останавливая слабое биение сердца Нефелы. Мгновение смотрел в мертвое лицо, а потом быстро вернулся к Хименесу, который все еще душил золотую змею Аля:

– Ты скоро там? Должник вот-вот очнется.

– Действительно, поторопитесь, – забеспокоился Разрушитель. – Мюрр, может, сам займешься Должником? А то Хименес с непривычки…

– Справится! – отрезал Повелитель Холода. – А вы лучше идите к пентаграмме, и готовьтесь начинать обряд Хаоса, потому что первый из предтеч Создателя, – он кивнул на Аля, – вот-вот будет мертв.

– Предтеч Создателя? – не понимающе переспросил Творец, а потом хлопнул себя ладонью по лбу: – Ну, конечно! Аль – предтечи! Не Эрхал! Вот почему ему удалось воскресить свою золотую змею! Мюрр, но почему же ты раньше не сказал?

– Потому что не знал.

– А как же эти твои узоры жизни? Разве по ним ты не мог догадаться насчет Аля?

– Нет, – почему-то обозлился Повелитель Холода. – У него какой-то странный узор, не похожий на другие. Да вы же и сами не почуяли в нем предтечи.

– Не почуял. Наверное, потому что он Должник, – предположил Творец. – И все же, Мюрр, помоги Хименесу. А то он уже вспотел от усилий.

Предтечи Смерти и впрямь приходилось непросто. Лицо Хименеса налилось кровью от натуги. Он изо всех сил сжимал пальцы возле груди Аля.

– Помоги, – повторил Творец.

– Без вас разберемся, ладно? – вспылил Повелитель Холода. – А вы все же идите к пентаграмме.

Творец пожал плечами, но спорить не стал, подумав: «Странный Мюрр сегодня какой-то. Нефелу прикончил и глазом не моргнул. Сейчас мной командует. Ладно, пусть делает, что хочет, лишь бы оставался на моей стороне до самого конца…»

22

Миссел не видел, что происходит в тронном зале, но внезапно почувствовал, как рвется его незримая связь с Должником. Значит, Аль попал в переплет. Надо торопиться, пока не стало слишком поздно. Песчаный Дух побежал быстрее.

По дороге Миссел то и дело натыкался на следы боя. Обгоревшие стены, по которым стреляли волшебными молниями, разбитые статуи и канделябры, пропоротые клинками гобелены и кушетки. Свежие пятна крови на полу и стенах, трупы воинов-трагги. «Этим путем недавно проходили Аль и Нефела», – понял Миссел.

Вот она – лестница на второй этаж, а там за коротким коридором малый зал, предваряющий тронный.

Миссел на всякий случай проглядел дорогу магическим зрением. Вроде чисто… Хотя нет… Перед дверьми в тронный зал кто-то стоит… Змееносец замедлил шаг и создал песчаный кнут, готовясь к бою.

«Погоди, не надо. Это я», – внезапно раздался в голове Миссела знакомый до боли голос.

Песчаный Дух одним махом взлетел вверх по лестнице, прошел коридор, переступил порог малого зала…

– Хаал!

– Отец! – третий предтечи Смерти радостно улыбнулся. Его меч оставался в ножнах, а руки были пусты. – Мы на одной стороне, отец. Разрушитель рассказал мне о той сделке, что вы с ним заключили.

– Никакой сделки нет, – покачал головой Змееносец. – Я согласился лишь для вида. А ты?

Повелитель Мысли промолчал. Опустил голову, разглядывая мозаичный пол.

– Хаал, ты ведь тоже согласился стать предтечей Смерти только для вида, не правда ли? – настойчиво переспросил Миссел. – Ты же не собираешься и в самом деле помогать Разрушителю?

Повелитель Мысли продолжал молча смотреть в сторону.

– Хаал… – Песчаный Дух сделал шаг к нему.

– Погоди, отец! – предтечи Смерти протянул вперед руки, словно хотел воздвигнуть преграду между собой и Мисселом. – Выслушай и постарайся понять! Какая судьба ждала меня в старой Вселенной? Я полностью утратил магическую силу. Стал магом без магии. Высшим, который слабее любого смертного. Злая насмешка судьбы! Моим уделом на долгие тысячи лет стали бы жалость и отчаяние. Разве можно выдумать пытку чудовищней?

– Не горячись, сынок, все не так страшно. Можно прожить и без магии. Ты превосходный мечник…

– Не надо, отец! – перебил Повелитель Мысли. – Я уже сделал свой выбор… Ты знаешь, лежа в коконе силы, я много думал о своем будущем. У меня было время все взвесить – долгих три года… И я решил: как только освобожусь из кокона, тут же пойду искать смерть. Для себя. Потому что жить так не по мне.

– И ты нашел эту самую Смерть. Только не для себя, а для других.

– Она... Вернее он, сам нашел меня. Разрушитель не просто вернул мою прежнюю силу, но и даровал новую. Теперь у меня две стихии: Мысль и Смерть, – Хаал счастливо засмеялся. – Очень жаль, что ты не можешь ощутить, каково это – управлять Смертью. Тебя словно вздымает на высоченной волне так, что захватывает дух! Острее ощущений я не испытывал никогда. И это только начало. В новой Вселенной мои возможности станут безграничными!

– Не думал, что тебя так уж волнует власть, – покачал головой Миссел.

– Не власть. Она мне и даром не нужна. Тут другое. Ощущение абсолютной силы. Я могу все, понимаешь? И этому нет преград.

– А цена? – Песчаный Дух в упор посмотрел на сына. – Ты готов заплатить за свое могущество жизнями миллионов? Смертных и Высших. Мужчин и женщин. Детей.

– Готов, – тихо, но твердо ответил Хаал.

– Но я не позволю тебе, – Миссел произнес это так, словно возражал своим собственным мыслям.

– У тебя нет выбора, отец. Я не впущу тебя в тронный зал. Ты останешься здесь, со мной, до тех пор, пока Разрушитель не завершит обряд. И тогда, хочешь ты того или нет, но мы с тобой оба будем жить в новой Вселенной. Я делаю это для нас обоих, пойми!

Лицо Миссела окаменело. Он сжал песчаный кнут и сделал шаг к сыну:

– Хаал, отойди.

– Нет. Если хочешь войти в тронный зал, сначала придется убить меня. – Повелитель Мысли посмотрел на песчаный кнут в руке отца и покачал головой: – Это оружие бесполезно против Смерти. Магией ты не пробьешь мою броню. Шанс есть лишь у меча. И то придется сильно постараться.

Миссел не удержался от горькой усмешки. С мечом-то как раз у него шансов и не было. Песчаный Дух отдал весь свой ратный опыт Алю и теперь утратил навыки и знания воина. Забыл все приемы и выпады, не смог бы правильно натянуть тетиву или ударить копьем. Он перестал быть воином, оставшись только магом.

Предтечи Смерти неправильно истолковал его усмешку.

– Отец, мне сейчас так же горько, как и тебе. Поверить не могу, что мы всерьез обсуждаем возможность боя между нами! Мы оба погорячились. Теперь давай остынем и забудем обо всем. Нам надо подождать совсем чуть-чуть. Вот-вот погибнет первый из предтеч Создателя, а там уже недолго протянет и второй…

Слова Хаала отозвались в сердце Миссела болезненным звоном. Это его золотая змея кричала, что Должнику в тронном зале срочно требуется помощь.

Миссел вырвал у мертвого трагги из руки клинок и прорычал сыну:

– Хаал, отойди!

Предтечи Смерти в ответ отрицательно покачал головой и обнажил меч…

23

Невыносимая, сводящая с ума боль разрывала Аля на части. Живущая в его сердце золотая змея умирала в муках, корчилась в магической руке Хименеса, билась в агонии, взывала к Должнику, моля о помощи. Но заклятие Холода продолжало действовать, не позволяя Алю и пальцем шевельнуть.

Внезапно ему показалось, будто оковы стужи чуть-чуть ослабли. «Заклятие теряет силу! – внутренне возликовал Аль. – Еще немного, и я смогу освободиться. А уж тогда меня предтечам Смерти не остановить. Второй раз я Холоду не поддамся!»

Хименес тоже ощутил, что пленник вот-вот освободится, и завопил:

– Мюрр, он сейчас вырвется!

– Не вырвется, – проворчал Повелитель Холода.

Новое заклятие стужи с удвоенной силой обрушилось на Аля, замораживая, казалось, не только тело, но и мысли. Должник провалился в глубокий ледяной обморок, от которого ему уже было не суждено очнуться…

– Вот так. Никуда уже не денется, – заверил Повелитель Холода. – Продолжай, Хименес, я вижу, тебе осталось совсем немного…

24

Миссел неуклюже ткнул мечом в противника.

– Что с тобой, отец? – засмеялся Хаал. – Тебя как будто подменили! Разве не ты учил меня, как надо держать меч? «Представь, будто держишь в кулаке зайчонка. Сожмешь слишком сильно – раздавишь, слишком слабо – он убежит. Так и с клинком. Будешь недостаточно крепко держать рукоять – противник выбьет оружие из рук, а стиснешь изо всех сил, станешь неуклюжим и проиграешь». А ты сейчас не просто неуклюж, ты тяжел и неповоротлив, будто каменный памятник!

Песчаный Дух промолчал, словно не услышал слов сына. Да так оно и было. Вернее, Миссел слышал звук, но в смысл произнесенного не вникал. Огромным усилием воли он заставил себя забыть, кто перед ним. Теперь Хаал стал безликим воином Разрушителя – врагом, которого надо победить.

Песчаный Дух вновь сделал неумелый выпад. Хаал легко отбил его и перешел в контратаку, слегка кольнув отца мечом в грудь. Тут же отступил, сказал шутливо:

– Ты убит.

«Убит… – зазвенело в ушах Миссела. – Да, это правда. Я умер в тот самый миг, когда увидел в тебе приспешника Разрушителя. Я перестал существовать, как только наши с тобой клинки скрестились. Меня больше нет. Есть воин Жизни, безликий Змееносец, смертоносное орудие Создателя. Как же я мог забыть об этом! Ведь магия Змееносца, в отличие от магии Высших, способна победить Смерть!»

Песчаный Дух отбросил бесполезный клинок в сторону, обратившись к силе золотой змеи. Быстро соткал «Аркан Змееносца» и набросил на шею предтечи Разрушителя. Острейшие нити с легкостью взрезали ауру Смерти. Впились в горло, оставляя кровавый след. Хаал попытался сбросить магическую петлю. Не смог. Заклинание «Аркана» застало его врасплох и теперь каплю за каплей выдавливало из него жизнь.

– Отец, не надо!.. Прошу!.. Это же я, твой сын! – жалобно простонал Хаал. – Ты убиваешь меня… А я ведь, напротив, пытаюсь спасти твою жизнь… Я сам вызвался встать здесь, у дверей… Знал, что ты придешь, и боялся, что другой предтечи убьет тебя. Поэтому пошел сам… Чтобы спасти…

И Миссел не выдержал, дрогнул. Его лицо исказилось. Он ослабил удавку, сказал глухим и будто чужим голосом:

– Отойди от двери.

– Как скажешь, – Хаал покорно сделал несколько шагов в сторону, все еще держась рукой за горло. – Вот, тронный зал перед тобой. Входи. Только убери петлю.

Песчаный Дух погасил «Аркан». Не глядя больше на сына, приблизился к массивным золоченым дверям, но распахнуть створки не успел – Хаал ударил в спину.

Стальной клинок вошел точно под лопатку Змееносца, разыскивая кратчайший путь к его сердцу.

Песчаный Дух хотел обернуться и посмотреть в глаза вероломному убийце, но не сумел – навалилась тяжелая смертельная усталость, перед глазами начал сгущаться мрак. Но прежде чем окончательно погрузиться во тьму, Змееносец услышал чей-то горестный не то крик, не то вздох:

– Миссел!!! – а потом мир для него перестал существовать…

25

Эрхал и Темьян вышли к лестнице на второй этаж. Паук хотел двинуться дальше, но маг остановил его:

– Там, впереди, кто-то есть. Двое. Один из них Миссел, а второй… Ротран меня раздери! Скорее, Темьян, Мисселу нужна помощь!

Повелитель Воды первым рванул вверх по лестнице. На площадке Паук догнал его. В преддверье тронного зала выскочили одновременно. Увидели незнакомого предтечи Смерти и стоящего к нему спиной Миссела. Вернее, Темьян видел этого воина Разрушителя впервые. А Эрхал сразу узнал в нем дейва, которого спас на Лакии три года назад.

Но сейчас Повелителю Воды было не до воспоминаний. Он бессильно смотрел, как воин Разрушителя вонзает меч в спину Миссела. Клинок пробивает тело Змееносца насквозь и упирается острием в золоченую дверь тронного зала.

Эрхал завопил во всю силу легких:

– Миссел!!! – уже понимая, что опоздал.

Предтечи Смерти обернулся на крик. Узнал Повелителя Воды и торопливо высвободил меч. Тело Миссела рухнуло на пол. Хаал равнодушно переступил через труп отца и сделал приветственный жест окровавленным клинком:

– Эрхал! Ну, вот и свиделись. Ты знаешь, за три прошедших года я часто вспоминал тебя.

– Хаал… – Повелитель Воды обнажил клинок и медленно пошел навстречу врагу.

Темьян немного отстал, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. Все органы чувств Паука заработали на пределе, пытаясь обнаружить таинственного наблюдателя, но ощущение тотчас прошло. «Померещилось?» – засомневался Темьян.

Тем временем Эрхал и Хаал сблизились на расстояние атаки.

– Не так мне хотелось встретиться с тобой, спаситель, – вздохнул Хаал.

– Да и я рассчитывал увидеть тебя лет на пятьсот позже и в другой обстановке, – холодно кивнул Эрхал.

– На поле брани Великой Битвы? – с улыбкой вспомнил Хаал. – Ты, кажется, пообещал, что тогда убьешь меня…

– Я передумал, – перебил Повелитель Воды. – Сделаю это прямо сейчас.

– А сможешь? – издевательски хохотнул Хаал. – Хотя вас двое против одного. – Насмешливый взгляд предтечи Смерти переметнулся с Повелителя Воды на Паука и вернулся обратно. – Поэтому ты такой смелый? Вы, амечи, привыкли всей толпой на одного. Тогда вы герои. А один на один, у вас коленки дрожат. В штанишках мокро.

Лицо Повелителя Воды исказилось, ладонь сжала рукоять меча с такой силой, что побелели костяшки пальцев.

Хаал заметил его реакцию и продолжал:

– Но ты ведь не такой, как остальные амечи. Ты не трус. Да, Эрхал? Докажи это! Выйди со мной один на один. Только на мечах, без магии. Пусть твой оборотень отойдет подальше, а еще лучше выйдет в коридор. Устроим честную дуэль!

– Значит, о чести заговорил? – злобно прошипел Эрхал. – Что ж… Будет тебе честная дуэль! Только ты и я. На мечах, без магии. Темьян, отойди к двери.

Уголки губ воина Разрушителя дрогнули в торжествующей ухмылке. Его хитрость сработала: противников удалось разделить. Дурачок-амечи попался на крючок.

С помощью «Магического глаза» Хаал видел, как протекал бой Эрхала и Темьяна с Арвином и Хименесом. Воинам Создателя удалось победить предтеч Разрушителя за счет правильной тактики: сначала боевые паутины Паука разрушают броню Смерти, а затем Эрхал наносит добивающий удар мечом.

Действуя сообща, эти двое сильно осложнили бы Хаалу жизнь. Конечно, у него имелось больше шансов на победу, чем у Арвина и Хименеса, поскольку он знал тактику противника. Был наготове и отлично представлял, чего ждать, поэтому заранее приготовил заклинание «Вилы Ротрана», чтобы сбивать паутины урмака в сторону. И все же бой предстоял нелегкий.

Но теперь, благодаря удавшейся хитрости, положение изменилось.

В одиночку Эрхал не страшен – броню Смерти очень трудно пробить мечом, да и магия Высших тут бесполезна. И Темьян сам по себе не опасен – урмак не видит толком магическое полотно и не знает, куда надо бить, чтобы разрушить ключевые узлы ауры Смерти.

Разделив воинов Создателя, Хаал, по сути, одержал победу. Ему осталось лишь по одиночке добить врагов.

Предтечи Смерти внутренне расслабился, чувствуя полное превосходство над противником, и тут внезапно его кольнул чей-то посторонний взгляд. Холодный и изучающий. Впрочем, вскоре мимолетное ощущение прошло. «Показалось», – решил Хаал.

– Темьян, отойди к двери, – повторил Эрхал.

– Нет, – заартачился урмак. – Он ведь дурачит тебя…

– Быстро к двери! – рявкнул Эрхал. – Оттуда удобнее бить, кретин! Ну! Живо! Две по правому бедру! Три прямо над головой! Еще одну на два пальца левее! Да шевелись ты, Ротраново семя! По правому бедру! Над головой! И снова левее!

Урмак выполнил команды молниеносно. Отскочил в сторону и метнул во врага несколько паутин подряд.

Прежде чем предтечи Смерти успел осознать, что происходит, его магическая броня дала трещину. А в следующее мгновение Эрхал уже был рядом…

Хаал так и не понял, почему вдруг стало горячо в груди, а перед глазами все поплыло. Он не почувствовал, что падает, увидел только, как пол внезапно приблизился, а под щекой стало мокро.

«Я что, лежу в луже крови? – удивился предтечи Смерти. – Но почему? Ведь это Эрхал должен сейчас захлебываться кровью, сраженный моим мечом… Он, а не я! Вот тварь! Он обманул меня! Пообещал честную дуэль, а сам напал исподтишка… застал врасплох… Не так все должно было закончиться. Не так!»

Мутнеющий взгляд Хаала внезапно наткнулся на мертвое тело возле входа в тронный зал. Предтечи Смерти наморщил лоб, вспоминая. Прохрипел:

– Отец?.. Ах, да… Я же убил тебя…

– Ударом в спину! – услышал Хаал показавшийся далеким голос Эрхала, а потом на него обрушилась тьма…

Повелитель Воды отрубил врагу голову и брезгливо стряхнул кровь с клинка. Подошел к Змееносцу, склонился над телом:

– Мертв… А мне на миг показалось… – Эрхал прерывисто вздохнул, бросил прощальный взгляд на Миссела, а потом подошел к злополучной двери в тронный зал. Попытался распахнуть золоченые створки, но не сумел. – Что за?.. Ах, вон оно что!

– Чего там? – встревожился Темьян.

– Запечатано охранным заклинанием. Причем накладывал его очень сильный маг. Чрезвычайно сильный!

– Снять сможешь?

– Попробую.

Эрхал внимательно оглядел наложенное на дверь заклятие. В магическом плане оно выглядело как мелкоячеистая сеть, сплетенная из толстых, скрученных в несколько слоев нитей. Повелитель Воды попытался разрезать сеть «Водяной бритвой», но магическое лезвие лишь бессильно скользнуло по нитям, не причинив им ни малейшего вреда.

– Быстро не получится, – пробормотал себе под нос Эрхал. – Ладно, мы пойдем другим путем. Медленно, зато верно.

Он создал магическую отмычку в виде небольшого, ярко-синего жука, и посадил его на край зачарованной двери. Жук пошевелил усиками, будто принюхался, а потом побежал по охранной сети, жадно пожирая ее нити.

«Давай, дружок, действуй быстрее», – мысленно поторопил Эрхал магическую отмычку. Потом повернулся к Темьяну и сообщил:

– Придется ждать. Сеть слишком густая. Жуку потребуется время.

«А его-то у нас и нет», – хотел ответить урмак, но промолчал, понимая, что Повелитель Воды и так сделал все, что смог.

Темьян подошел к Мисселу, глядя, как ярко мерцает его вязь жизни. Урмак давно привык, что после смерти узор распадается не сразу, но ему и в голову не пришло, что, восстановив разорванные линии, погибшего можно оживить. Темьян воспринимал вязь жизни примерно так же, как кожу или волосы. Человек мертв, а кожа на нем остается. Вот так и вязь. Она продолжает некоторое время существовать и после смерти.

Темьян-Паук молча попрощался с Мисселом, а затем с ненавистью поглядел на обезглавленное тело Хаала, жалея, что его нельзя убить еще раз.

– Эрхал, а ты меня сперва напугал, – признался урмак. – Ну, когда согласился на честную дуэль с этим гадом. Хорошо, что это оказалась всего лишь хитрость.

– Он не заслужил право на честный бой, – отозвался маг. – Тот, кто бьет в спину, должен быть готов к тому, что и ему ответят тем же… Темьян, а ты слышал, как он перед смертью назвал Миссела?

– Нет. Как?

– Отец.

– Что?! Нет, не может быть! Этот гаденыш – сын Миссела?!

– Да. Именно поэтому Песчаный Дух и повернулся к нему спиной. Не ожидал подлости от сына… А еще получается, что я виноват в смерти Миссела, – лицо Эрхала застыло, превратившись в маску.

– Тогда уж мы оба виноваты, – поправил Темьян, – что опоздали.

– Это, конечно, тоже, но я сейчас говорю о другом… Если бы не я, Хаал уже три года как был бы мертв, а значит, не встретился бы сегодня с Мисселом. У дверей в тронный зал стоял бы другой предтечи Смерти, к которому Песчаный Дух не стал бы поворачиваться спиной… Вот и выходит, что выручив Хаала несколько лет назад, я, тем самым, сегодня убил Миссела. Получается, добрые дела наказуемы. Добро, как и зло, отражается, словно эхо, и может ударить под дых тогда, когда ты меньше всего ждешь. Причем отраженное добро запросто может обернуться злом…

– А отраженное зло добром? Так что ли? – хмыкнул Темьян. – Предлагаешь творить зло?

– Не передергивай, – поморщился Эрхал. – Я говорю лишь о том, что последствия наших поступков невозможно предсказать. И зачастую в итоге мы получаем совсем не тот результат, на который рассчитывали. Вот как сейчас. Смотри, три года назад я спас Хаалу жизнь, но вместо благодарного союзника получил злейшего врага.

– Ты не мог предугадать.

– Вот и я о том же. Я сделал то, что считал правильным тогда. И ошибся. Не стоило вмешиваться…

– То есть сейчас ты поступил бы иначе? Оставил пленника подыхать под ножами садистов? Не Хаала, другого, незнакомого тебе человека или дейва? Не стал бы вмешиваться, а повернулся бы спиной и ушел из боязни вновь совершить ошибку?

– Не знаю…

– А я знаю! Ты не смог бы уйти и бросить кого-то в беде. Защищать и помогать у тебя в крови. Этим ты и отличаешься от большинства Высших, и потому-то тебе нет места среди Богов. Так что не вини себя, Эрхал. Ты правильно поступил три года назад, когда помог Хаалу, и правильно сделал сейчас, что прикончил его.

– А ты точно урмак? Для человека-зверя ты слишком умен, – проворчал Эрхал. Внезапно он насторожился, ощутив на себе чей-то пристальный взгляд. Или ему это только показалось?..

…Укрытый плащом невидимости Туман не сводил с Повелителя Воды изумленных глаз. «Ай да Эрхал! Обманом победу взял. Прикидывался овцой, а сам оказался волчарой, каких поискать! Вот уж не ожидал от него такого… Да-а… За последние три года он сильно изменился. Стал по-настоящему опасным противником. Хорошо, что у него есть слабое место – Динантра…»

…Ощущение чужого взгляда не проходило. Эрхал незаметно огляделся в поисках нового невидимого врага. «Никого. Наверное, штучки Разрушителя. Что-то вроде магического глаза. А если и нет, наплевать! Одним врагом больше, одним меньше. Их и так еще осталось предостаточно. Хименес, Дуэр, тот странный дейв со стихией Холода и сам Разрушитель. Их четверо, нас двое. Хотя если Аль еще жив, то трое. Неплохой расклад. Бывало и хуже».

Жук-отмычка закончил свою работу – охранное заклятие с двери исчезло.

Эрхал взял на изготовку меч.

– Ну что, Темьян? Заходим?

Но они не успели.

…Золотая змея Аля испустила дух в магической руке Хименеса. Неуязвимость Должника исчезла безвозвратно. Удар ледяным клинком завершил дело – Аль ри Эстан, предтечи и бывший Должник, погиб, так и не сумев изгнать Разрушителя.

Первый из трех заслонов Жизни рухнул, высвобождая новую порцию Смерти.

Королевский дворец содрогнулся. Заходили ходуном увешанные гобеленами стены, задрожал роскошный мозаичный пол. С оглушительным звоном полопались драгоценные таррединские зеркала и разноцветные стекла витражных окон. Закачались массивные люстры с хрустальными подвесками. Поехала от стены к стене, будто ожившая мебель. Мелкие вещицы, вроде свечей, ваз и небольших статуэток слетели с привычных мест и осколками захрустели под ногами.

Мощная волна разрушающей силы вырвалась из тронного зала, мигом обежала дворец и умчалась дальше, в город, мгновенно превращая прочные каменные дома в развалины.

Богатейшая, ухоженная столица южного королевства оказалась разрушена в считанные мгновения. Те из жителей, кому повезло, погибли сразу, так и не успев понять, что произошло. Остальные – покалеченные, истекающие кровью – стонали и кричали под завалами, прося о помощи Богов, Проклятых и даже самого Ротрана.

Волна Хаоса не довольствовалась одним городом – побежала дальше, превращая в руины весь Кротас. На процветающую некогда землю пришли ужас, паника и смерть.

Увиденное Нефелой на страницах «Скрижалей» сбывалось. И это было только начало.

Во всеобщей разрухе уцелел лишь королевский дворец. Его стены дали трещины, но устояли, и теперь он возвышался над дымящимися руинами зловещей черной громадой. От него во все стороны веером расходились чудовищные щупальца Смерти.

Эрхал и Темьян могли лишь догадываться, что происходит снаружи, за стенами дворца. Вблизи от пентаграммы Хаоса оказалось более-менее спокойно, словно в центре свирепого урагана. И все же чудовищная энергия разрушения весьма ощутимо долбанула обоих. Темьян на какое-то время оглох и ослеп, а Эрхал вообще потерял сознание.

Очнувшись, он увидел ошалевшего Паука, который по-собачьи тряс всем телом, словно отряхивался от воды.

– Темьян, ты в порядке? – Повелитель Воды ухватил урмака за волосатую паучью конечность, привлекая к себе внимание.

Паук перестал трястись и повернулся к Эрхалу:

– Да. А что это было?

– Кажется, Разрушитель сделал следующий шаг в «Обряде Хаоса». Начал крушить Вселенную.

– Так что ж мы сидим?! – взвился Темьян. – Его надо остановить!

Повелитель Воды кивнул и резко распахнул двери в тронный зал…

26

Как только Эрхал и Темьян переступили порог логова Разрушителя, створки за ними захлопнулись с оглушающим грохотом, отрезая путь назад.

Оставшийся в одиночестве Туман сбросил плащ невидимости. Задумчиво посмотрел на дверь тронного зала, будто размышляя, входить или нет. Затем подошел к Мисселу, что-то бормоча себе под нос. Сел на пол рядом с мертвым Змееносцем и задумался…

27

Труп Аля лежал в самом центре «Пентаграммы Хаоса». Возле его головы красовалась та самая чаша с ножкой в виде живой золотой змеи. Разрушитель стоял рядом и поводил руками, словно рисовал. Подчиняясь его жестам, символы в лучах пентаграммы то ярко вспыхивали, то совсем исчезали, а на их месте появлялись новые.

Завидев Темьяна, лже-Творец благожелательно улыбнулся ему и сделал приглашающий жест:

– Проходи, дорогой. Ты как раз во время. Чтобы продолжить обряд, мне необходима жизнь второго предтечи Создателя. Так что добро пожаловать на алтарь Смерти, дружок.

– Раскатал губы, тварь, – прошипел Темьян. – Сам сдохнешь!

Разрушитель лишь коротко рассмеялся в ответ.

Эрхал быстро оглядел зал. Кроме Разрушителя тут были еще Хименес и Повелитель Холода. Они стояли в стороне от пентаграммы, а рядом с ними замерла неподвижно стройная женская фигурка…

– Динантра! – узнал Эрхал.

Дарианка ответить не смогла. Скованное заклятиями тело ей не повиновалось. Только глаза сначала радостно вспыхнули, а потом наполнились слезами.

«А он изменился», – Динантра жадно разглядывала любимого.

За те три года, что они не виделись, Эрхал похудел и в то же время возмужал. Из беззаботного легкомысленного Ученика превратился в настоящего воина. Возле темных бровей пролегла морщинка. Светлые, некогда коротко стриженные по моде амечи волосы теперь отросли и кудрявыми волнами рассыпались по плечам. Во взгляде появился незнакомый прищур, в котором читалась настороженность и постоянная готовность к бою. Движения стали мягче и в то же время более экономными, отточенными.

Динантра смотрела на него и не могла насмотреться.

«Один из нас сегодня погибнет. Или он, или я. Так сказал Разрушитель… Если Эрхал убьет Хименеса, то умру и я. А если победит Повелитель Грозы, то я буду принадлежать ему, как рабыня, в той новой Вселенной, которую сотворит Разрушитель. И так до конца моих дней. Нет! Не хочу!»

Динантра с мольбой посмотрела на Эрхала, пытаясь сказать ему взглядом: «Не жалей меня! Убей Хименеса! Останови Разрушителя!»

Эрхал ободряюще подмигнул Динантре, пытаясь скрыть растерянность. Он четко сознавал, что не сможет своей собственной рукой убить любимую.

– Нефела! – внезапно закричал Темьян-Паук и рванул к неподвижному телу, лежащему в углу. – Мертва… – Голос урмака задрожал от боли и ярости. Он обвел взглядом воинов Разрушителя. – Кто?..

Повелитель Холода сделал шаг вперед, демонстративно поглаживая рукоять прозрачного ледяного клинка. Его губы искривились в издевательской усмешке:

– Ну, я. Насадил эту грязную девку на острие, как на вертел. Она подыхала долго. Помучилась перед смертью…

Он не успел договорить – Паук метнул в него паутину. Повелитель Холода машинально отступил на шаг и вскинул меч, пытаясь сбить ее в сторону. Но острые, как бритва цирюльника, нити в один миг порубили ледяной клинок на части. Обломки меча с глухим стуком посыпались на пол. Несколько нитей краем задели руку и плечо Повелителя Холода, вспарывая одежду, сдирая кожу и кромсая мясо. Он застонал и метнул в Паука рой ледяных дротиков. Они завязли в очередной паутине, сминая ее, сбивая с цели, заставляя опадать на пол спутанным клубком бесполезных теперь нитей.

Эрхал бросился на помощь Темьяну, но дорогу ему заступил Хименес:

– Куда это ты собрался? Кажется, мы с тобой еще не закончили!

Вместо ответа Эрхал нанес удар. Могучий водяной поток обрушился на противника. Однако все струи, подчиняясь магии Смерти, прошли мимо, не причинив Хименесу никакого вреда. Зато на краткий миг Эрхал оказался скрыт от врага за плотной стеной воды. Именно в этом и заключалась его цель. В следующие мгновение Эрхал уже стоял позади предтечи Смерти. Ударил его в спину мечом, но сталь с первого раза не смогла пробить защиту воина Разрушителя.

Хименес обернулся и выхватил клинок. Между ним и Эрхалом завязался бой.

Темьян и Повелитель Холода продолжали обмениваться яростными магическими ударами. И только Разрушитель пока оставался в стороне – все его силы сейчас были направлены на «Пентаграмму Хаоса».

Эрхал дрался спокойно и сосредоточенно, расчетливо нанося удары мечом по ключевым узлам магической брони противника. И делал это с таким мастерством, что Хименес был вынужден уйти в глухую защиту, иначе броня магии Смерти не продержалась бы и ста биений сердца.

Несколько раз Повелителю Грозы удалось перейти в контратаку, но Эрхал защищался зеркальным щитом, не переставая одновременно нападать. Хименесу казалось, что его атакуют сразу с нескольких сторон – словно противников, как минимум двое.

Наконец, аура Смерти вокруг предтечи Разрушителя померкла, ее защита дала трещину.

Хименес с ужасом понял, что проиграл. Всё. Конец!

Динантра затаила дыхание, готовясь к смерти, чувствуя страх и облегчение одновременно. «Давай же, Эрхал, – мысленно кричала дарианка. – Убей эту мразь!»

Но Повелитель Воды промедлил. А потом стало поздно. Момент был упущен – аура Смерти быстро восстановила свою защиту. Хименеса вновь окружала магическая броня.

Повелитель Грозы не сразу поверил в такую удачу. А потом взревел:

– Ага! Не можешь!.. Ты всегда был слюнтяем! – его клинок обрушился на Эрхала, со злобным свистом рассекая воздух.

Тем временем, Темьян и Повелитель Холода тоже не скучали, связанные магическим поединком. Ненависть переполняла урмака. Он то и дело вспоминал, как видел этого дейва возле пылающего сарая, в котором погибли мать и барсенок Кунни. Перед глазами вставали мертвые отец, брат, Ариса и другие жители родной деревни. Много лет назад именно Повелитель Холода принес им смерть. А сегодня от его руки погибла Нефела.

Настало время платить по счетам…

Ярость придала Темьяну небывалых сил. Паутины, одна за другой, вспарывали воздух. Но на их пути вставали призрачные морозные волны, замораживая в один миг, заставляя нити осыпаться бессильными хрупкими иголками льда.

И в какой-то момент холод оказался сильнее ярости – морозные волны прорвались сквозь заслон из паутин и жадно набросились на Темьяна, заковывая его в прочный кокон льда.

Паук застыл, не в силах шевельнуться, чувствуя, как магический лед вымораживает не только тело, но и саму жизнь.

– Вот так, щенок. Конец тебе, – Повелитель Холода злобно смотрел на обездвиженного противника, наслаждаясь победой и не торопясь наносить последний добивающий удар. – Думал, что можешь справиться с Высшим, гаденыш?

Не прекращая боя с Хименесом, Эрхал попытался помочь Темьяну – укутать его «Огненным плащом», надеясь растопить лед. Но Повелитель Холода перехватил заклинание, гася его еще в полете.

«А он силен, сволочь!» – машинально отметил Эрхал.

Но тут ему стало не до посторонних мыслей. Хименес сразу заметил, что противник отвлекся на «Огненный плащ», и пошел в яростную атаку. Его стальной клинок замелькал, будто молния. Эрхал сумел отбить все удары, кроме одного – меч Хименеса злой осой впился в подреберье Повелителя Воды.

Эрхал тут же отступил назад, приготовившись к защите. Но Хименес и не думал атаковать. Напротив, взглянул на противника с улыбкой, которая больше напоминала оскал:

– Ты совершил ошибку, приятель, – Повелитель Грозы провел пальцем по лезвию своего меча, на котором осталась кровь Эрхала. – Сейчас увидишь магию Смерти в действии, дружище…

Хименес поднес окровавленный палец к губам и что-то тихо прошептал, заговаривая кровь Эрхала. Алые потеки крови на мече начали стремительно чернеть.

Рана под ребрами Эрхала взорвалась болью. По венам будто пробежал жидкий огонь. Эрхал закричал и упал на пол, ничего не видя и не слыша вокруг. Забился в судорогах, больше напоминающих агонию. Боль струилась по его жилам, будто раскаленная лава, и, казалось, разрывала тело на части.

– Ну, вот и все... – Хименес подошел к Повелителю Воды и выбил меч из его ослабевшей руки, с мстительным удовольствием наблюдая за корчами заклятого врага. – Я победил.

«Нет! – молча кричала Динантра. – Вставай, Эрхал! Не сдавайся!»

Словно услышав ее, Повелитель Воды попытался подняться. Превозмогая боль, чудовищным усилием воли он сумел встать на колени и потянулся к лежащему в стороне мечу.

– Э нет, так не пойдет, – Хименес ударил врага ногой, заставляя вновь распластаться на полу, и посмотрел на Динантру. – Вот видишь, крошка. Я же обещал, что прикончу его. – Он поднял меч и приставил к спине Эрхала. – Смотри, детка, как он сейчас сдохнет.

Повелитель Холода все это время с интересом наблюдал за Эрхалом и Хименесом, на время позабыв о ледяной статуе, в которую превратился Темьян, в полной уверенности, что урмак уже никуда не денется. Он даже подошел поближе к Хименесу и посоветовал:

– Не так. Сначала ударь чуть ниже, чтоб пробить печень.

– Зачем? – не понял Хименес.

– Так будет… символичнее, – туманно пояснил Повелитель Холода. – Круг тогда замкнется.

– Ну, ладно. Как скажешь, – Хименес передвинул клинок ниже и приготовился нанести удар.

«Не-е-ет!!!» – Динантра забилась в магических оковах, пытаясь помешать казни любимого. Но сил смертной волшебницы явно не хватало, чтобы разорвать наложенные Разрушителем кандалы. «Надо обернуться драконом, – промелькнула у дарианки отчаянная мысль. – Вдруг, превращение разорвет путы…»

Забурлила кровь, предвещая смену личины, и… ничего! Только в глазах поплыли круги, а на языке появился привкус крови. Сковывающие заклятия оказались слишком сильны.

Динантра утроила усилия. Ей казалось, что она пытается сдвинуть с места горы. Сердце колотилось, как бешеное от непомерных усилий, но ничего не происходило. И все же дарианка не собиралась сдаваться. Еще немного! Ну!.. Скорее! Времени почти нет!

Как в страшном сне, где все движения замедлены и тягучи, Динантра видела поднимающийся для удара меч Хименеса.

«Создатель! Если ты есть, молю тебя! Спаси Эрхала! Спаси!!!» – молчаливый крик дарианки, казалось, взорвал мироздание.

Внезапно пришел ответ: «Ты готова заплатить?»

«Да! Все, что угодно».

«Плата – твоя жизнь».

Меч Хименеса уже начал опускаться вниз, нацеливаясь острием в беззащитную спину Эрхала.

«Я согласна! Да! – Динантра не сомневалась ни мгновения. – Скорее же! Ну!..»

Тотчас сердце дарианки сжали чужие ледяные ладони, замораживая, превращая в холодный могильный камень. Сознание Динантры стало гаснуть, будто задутая сильным ветром свеча. Но прежде чем окончательно погрузиться во мглу, она успела прошептать: «Спасибо…»

«За смерть не благодарят!»

«За жизнь… – зеленый стекленеющий взгляд дарианки не отрывался от Эрхала. – Он будет жить… Ведь правда же?.. Ты обещал, Создатель…»

Ответа она не услышала. Хотя он был. Неизвестный яростно выкрикнул: «Я не Создатель!» Но его слова ушли в никуда.

А Хименес, не закончив удара, внезапно захрипел и схватился за грудь. Пришли в действие «Узы Смерти».

– Ты чего? – удивился дейв, повелевающий Холодом.

Но предтечи Разрушителя не ответил. Ведь мертвые не говорят…

– Дарианская сучка! – завопил лже-Творец, с ненавистью глядя на мертвое тело Динантры. – Мразь! Она сдохла! Убила и себя, и Хименеса!

– Но как ей это удалось? – изумился Повелитель Холода. – На ней же сковывающие заклятия.

– Понятия не имею. Да и какая разница, – Разрушитель пришел в бешенство. Еще бы! Беспроигрышный козырь в виде «Уз Смерти» внезапно обернулся ловушкой.

– Мюрр, добей его! – потребовал Разрушитель, указывая на Эрхала.

Повелитель Холода кивнул и сделал было шаг к амечи, но тут за спиной раздался подозрительный треск…

Темьян нашел способ справиться с холодом – он только что закончил вариацию, и теперь на месте Паука потрескивали жаркие языки пламени. Растопленный ледяной кокон бессильной лужицей растекся вокруг, не в состоянии затушить Огонь, напитанный силой предтечи Создателя.

– Мюрр! – завопил Разрушитель. – Прикончи Темьяна! Второй должен сдохнуть!

Повелитель Холода заметался взглядом между Эрхалом и Огнем, решая, кого ударить первым.

– Сначала урмак! – потребовал Разрушитель.

Повелитель Холода бросился к живому огненному фонтану. Но тот и сам двинулся навстречу, грозя испепелить врага магическим жаром. Воспитанник Разрушителя ответил «Дождем Смерти». Над Огнем полились струи мертвой воды. Одной ее капли обычно хватало, чтобы завалить дракона. Но не в этот раз. Пришла в действие магия Жизни. Защитная аура накрыла Темьяна сверкающим плащом. Гибельные струи «Дождя» обтекали его, не причиняя вреда.

Урмак-Огонь сделал бросок к воину Разрушителя, выходя из-под действия «Дождя». Повелитель Холода встретил врага ледяной волной. Она пробила защиту Жизни и жадно набросилась на Темьяна.

Разрушитель возликовал и приготовился продолжить «Обряд Хаоса», как только второй предтечи Создателя испустит дух.

Повелитель Холода расслабился, уверовав в победу. Он не сомневался, что урмак вновь превратится в неподвижный кусок льда.

Но безотказное до сих пор заклинание на этот раз подвело. Едва соприкоснувшись с языками пламени, морозные волны растаяли, испарились без следа. То ли ненависть к убийце Нефелы подпитывала силы Темьяна, то ли помогла магия Жизни. Но в этот раз Огонь оказался сильнее Холода.

Урмак бросился в атаку. Почти настиг воспитанника Разрушителя, едва не спалив его своим жаром. Только ловкость помогла Повелителю Холода избежать смертельного касания пламени. Он машинально выхватил из ножен стальной клинок и рубанул горячие языки Огня, надеясь поразить сердце Темьяна.

Стальное лезвие с ядовитым свистом прорезало пламя и… ничего. Разве что сталь раскалилась и покраснела от чудовищного жара.

Зашевелился, приходя в себя Эрхал. Наложенное на его кровь заклятие после смерти Хименеса потеряло свою убийственную силу. А гибель Динантры разбудила лютую ярость. Эрхал подобрал меч и ринулся на помощь Темьяну.

Повелитель Холода оказался один против двух воинов Создателя.

– Мюрр! Ну, что же ты?! Убей их! – лже-Творец не мог сам вступить в бой, все его силы сейчас поглощал «Обряда Хаоса». – Мюрр!!!

Повелитель Холода растеряно взглянул на наставника, а потом выплеснул на Темьяна и Эрхала весь свой магический арсенал. Ледяные дротики, копья праха и стрелы небытия полетели частым дождем, сопровождаемые все той же ледяной волной. Эрхал едва успевал выставлять магический щит, прикрывая себя и Темьяна.

Внезапно Огонь выскользнул из-под щита, растекся по полу. Жадные ручейки пламени побежали к ногам Повелителя Холода, а потом выросли стеной и набросились на воина Разрушителя, заключая его в смертельно-горячую, огненную чешую.

Повелитель Холода завыл, чувствуя, как рассудок начинает мутиться от невыносимой боли, и с ужасом сознавая, что всё – это конец. Темьян вот-вот убьет его.

Последним запредельным усилием он постарался вырваться из огненного плена, но пламя взметнулось еще ярче, еще горячее, не собираясь отпускать попавшую в ловушку добычу.

Повелитель Холода ощутил, как с него заживо слезает кожа. Как кипит кровь, и испаряются легкие. Сознание мутилось и ускользало.

Эрхал понял, что тут его помощь не потребуется, и хотел сгоряча ринуться на Разрушителя, который по-прежнему стоял в центре «Пентаграммы Хаоса». Но возле кровавых линий магической звезды Повелителю Воды пришлось затормозить. Знаки пентаграммы несли смерть. Безнаказанно их пересекать могли только Разрушитель, Змееносец, предтечи и Должники, а Эрхал, к сожалению, не относился ни к одному из них.

«Ничего, с Разрушителем разберется Темьян, как только покончит с дейвом», – подумал Эрхал. С мечом наготове он настороженно замер возле пентаграммы, поглядывая то на лже-Творца, то на корчащегося в огненных муках Повелителя Холода.

Сам Разрушитель тоже в отчаянии смотрел на Мюрра, не зная, что предпринять: бросить обряд и вмешаться в бой или подождать еще немного в надежде, что воспитанник не даст так просто прикончить себя какому-то там урмаку.

Внезапно парадная дверь распахнулась. В тронный зал ворвался Туман. Мгновенно оценив обстановку, обнажил обычный стальной клинок и бросился к Темьяну.

– Дуэр, не мечом!.. – попытался предупредить своего помощника Разрушитель. – Мюрр уже пробовал. Да все без толку. Ударь магией!

Туман не обратил внимания на крики Разрушителя, даже не пытаясь обратиться к боевым заклинаниям. Эрхал вознамерился преградить врагу путь, но тот в кувырке обошел Повелителя Воды и вонзил клинок прямо в жаркое тело Огня…

Наверное, Туману невероятно повезло. Только удачей можно объяснить, что его оружие ударило в самое уязвимое место Огня – поразило ключевую точку вязи жизни Темьяна – тот невидимый обычному глазу узелок, на котором и держится весь узор.

Огонь задрожал, отшатнулся от Повелителя Холода, выпуская полумертвую жертву, и стал обретать человеческие черты.

– Темьян! – закричал Эрхал и пошел в атаку на нового врага. Туман умело защитился мечом, по-прежнему не прибегая к магии.

Эрхал и Туман закружили друг против друга, примериваясь для атаки.

Повелитель Холода, обгоревший, но живой, лежал на полу без сознания.

А Темьян умирал. Его сердце отсчитывало последние мгновения жизни.

Разрушитель воспрянул духом. Он застыл в центре пентаграммы, не сводя с урмака напряженного ожидающего взгляда. Вот сейчас… Осталось немного…

Всё! Второй предтечи Создателя мертв!

Разрушитель ликующе взревел и взмахнул руками, словно дирижируя следующий такт симфонии под названием «Крах Вселенной»…

28

– Брось меч, – неожиданно предложил Эрхалу Туман. – Ты все равно проиграл. В одиночку не сможешь остановить Разрушителя. Для этого надо быть Змееносцем или предтечей. Но все предтечи Создателя мертвы…

– Не все, – перебил лже-Творец, указывая на Мюрра, который по-прежнему лежал без сознания. – Дуэр, надо как можно скорее прикончить его!

– Что? – Туман засмеялся. – А кто же сотворит для вас потом новую жизнь? Вы же хотели остановить Хаос и…

– Хаос невозможно остановить, – резко перебил Разрушитель.

– А как же новая Вселенная, где я стану Богом? – забеспокоился Туман.

– Будет тебе Вселенная. А сейчас хватит болтать, Дуэр. Убей Мюрра!

– С удовольствием, – ухмыльнулся Туман и подмигнул Эрхалу: – Не возражаешь?

Тот пожал плечами: дескать, это ваши разборки. Туман хмыкнул и пошел к последнему из предтеч Создателя.

Эрхал одним прыжком догнал его и ударил в спину. Вернее, попытался. Туман видно ждал этого, потому что развернулся мягким кошачьим движением и парировал выпад.

Зазвенели клинки. Сам отличный мечник, Эрхал был вынужден признать, что едва ли не впервые встретил противника равного себе.

«А Дуэр изменился, – невольно отметил Повелитель Воды. – Тогда, много лет назад, в день нашей с ним памятной дуэли он не был так искусен…»

– Дуэр! – взревел Разрушитель. – Прикончи Мюрра. Слышишь?

– Я занят, – хохотнул Туман, отбивая очередной выпад Повелителя Воды. – Слышь, Эрхал, может, прервемся на мгновение? Я только сведу кое-какие счеты со старым другом. И продолжим.

– Нет! – Эрхал решил защищать Мюрра до последнего. Ведь пока жив хотя бы один из предтеч Создателя, Вселенная будет существовать.

– Ладно, раз так… – Туман досадливо поморщился, кивнул на Динантру и внезапно предложил: – Опусти меч, и тогда она будет жить.

Лицо Эрхала исказилось:

– Ты издеваешься, мразь?! Она уже мертва!

Меч Повелителя Воды засвистел вокруг врага. Эрхал вложил в эту атаку все свое горе и ненависть. Пожалуй, ни один, даже самый лучший, мечник не сумел бы сейчас защититься от бешеного неистовства его клинка. Но Туману каким-то чудом удалось вывернуться из разящего стального смерча. Он не только отбил все удары, но и сумел прижать меч Эрхала к стене своим клинком.

Противники застыли почти вплотную друг к другу, глаза в глаза, слыша, как яростно бьется сердце врага, и ощущая на своем лице его разгоряченное дыхание.

– Пока еще не поздно воскресить ее, – едва слышно выдохнул Туман. – Предлагаю обмен. Жизнь Динантры в обмен на… твою.

Вместо ответа Эрхал хрипло рассмеялся.

– Не веришь? – уточнил Туман. – И все же послушай… Если ты сейчас победишь, и даже каким-то чудом изгонишь Разрушителя, то спасешь множество жизней. Кроме одной единственной. Динантру уже будет не вернуть. Но может быть и по-другому…

Не отвечая, Эрхал ударил свободной рукой противника в лицо. Туман едва успел отскочить, вынуждено освобождая меч Повелителя Воды. Они разорвали дистанцию, но тут же сошлись вновь. Скрестили клинки. На краткий миг встретились взглядами.

Внезапно Туман протянул вперед левую руку и схватился за остро-отточенное лезвие меча Эрхала. Сжал ладонь. Закапала кровь. Но не успела первая капля коснуться мозаичного пола, как Туман заговорил:

– Клянусь своим настоящим именем, жизнью и честью, что Динантра будет жить – долго и счастливо, если ты… позволишь себя убить.

Кровь Тумана замерцала, принимая клятву.

Эрхал мгновение смотрел на алые капли, а потом спросил:

– А остальные? Что будет с ними?

– Ты имеешь в виду людей? Урмаков, дарианцев и прочих, да? – Туман мельком улыбнулся, будто вспомнил что-то из прошлого, и покачал головой, отвечая на свои затаенные мысли. – Могу пообещать тебе только одно: они получат то, что заслужили… Так что ты решил?

Вместо ответа Эрхал вновь пошел в атаку. Он начал классическую, знакомую всем Высшим серию, заставляя противника обороняться. Туман привычно парировал удары, точно зная, какой будет следующим. Внезапно клинок Повелителя Воды прервал намеченное движение, изменил направление и ринулся к шее врага. Точь-в-точь, как много лет назад в единственном «дружеском» поединке Дуэра и Эрхала.

«Врешь! На этот раз не обманешь!» – Туман отлично помнил прием, которым соперник выиграл тот бой.

Воин Разрушителя сделал подшаг в сторону, развернулся всем корпусом и поднял руку с клинком, намереваясь парировать выпад… Но вместо металла его меч встретил лишь воздух. Эрхал вторично перенаправил удар. Острое лезвие уперлось Туману в бок. Теперь одного-единственного движения было достаточно, чтобы меч Эрхала пробил воину Разрушителя ребра и разорвал сердце.

«Чистая победа… Как мечник он сильнее меня», – успел осознать Туман, внутренне готовясь ощутить в груди холод стали.

Но удара не последовало. Клинок Эрхала скользнул вбок и вперед, оставляя на одежде противника тонкий и длинный порез.

Еще не успев до конца понять, что произошло, и почему он все еще жив, Туман машинально развернулся к Эрхалу и выбросил вперед руку с мечом. Движение было подсознательным. Сработали инстинкт и тысячелетний опыт воина. Клинок Тумана разорвал Повелителю Воды горло.

Эрхал молча повалился на пол.

Не веря своим глазам, Туман уставился на бездыханное тело противника, подозревая подвох, и вдруг… увидел на мертвом лице Эрхала усмешку!

– Ты!.. Ты!.. – прохрипел воин Разрушителя. – Так это я убил тебя, или все-таки ты позволил мне себя убить?!

Слабо зашевелился Повелитель Холода, но в себя полностью не пришел.

– Дуэр, скорее! – взвизгнул Разрушитель. – Мюрр сейчас очнется! Прикончи его!

Мнимый Творец уже совсем было хотел прервать на мгновение Обряд Хаоса, чтобы выйти из пентаграммы и самому добить воспитанника, но Туман остановил его:

– Не надо. Я сделаю.

Он подошел к бывшему соратнику. Остановился над ним, с отрешенным видом рассматривая знакомое до боли лицо. Повелитель Холода очнулся. Встретился взглядом с Туманом. Понял… Побледнел…

– Не надо!.. М-м-м-м… – Он не договорил. Холодный стальной клинок одним махом снес ему голову.

– Ну, вот и все, – Туман повернулся к Разрушителю.

– Да-а-а… Честно говоря, Дуэр, не думал я что все выйдет именно так, – откровенно признался липовый Творец. – А ты сильнее, чем кажешься… Я-то был уверен, что последним останется Мюрр…

– И что бы вы сделали тогда? – заинтересовался Туман. – Ударили его в спину?

– Естественно. Пока он жив, мне не закончить Обряд.

– То есть новой Вселенной, построенной на обломках старой, не будет? – как-то слишком равнодушно уточнил Туман.

– Конечно, нет. Ведь я – Смерть. Мне не нужна Жизнь.

– Значит, я тоже погибну?

– Вместе со всей Вселенной, – злорадно подтвердил Разрушитель. Он был уверен, что Дуэр примется умолять его, просить о пощаде. Или, напротив, попытается завязать бой.

Разрушитель с любопытством наблюдал за последним, оставшимся в живых помощником, гадая, что же он предпримет. Теперь, когда все враги мертвы, и спешить уже некуда, Разрушитель мог позволить себе небольшое развлечение.

Но Туман в очередной раз за сегодняшний день сильно удивил лже-Творца. Он рассеянно пробормотал:

– Ладно, пусть так, – и побрел по тронному залу, не обращая больше внимания на Разрушителя. Помедлил мгновение возле трупа Темьяна, перевел взгляд на мертвую Динантру и внезапно увидел Нефелу. Подошел поближе, рассматривая ее. – Что это с ней, Разрушитель? Это сделали вы?

– Если ты о преждевременной зрелости, то это не я, а Создатель. А прикончил ее Мюрр. Заколол ледяным клинком.

– Понятно, – Туман сел на пол возле Нефелы. Его плечи обреченно ссутулились, между бровей пролегла горестная морщинка, а глаза подозрительно заблестели.

«Да это же слезы! – удивился Разрушитель. – Он сдерживается из последних сил! Да что с ним такое?! Неужто, Дуэр горюет о смерти этой девки?! Нет, не может быть. Наверняка, он оплакивает собственную участь. Ведь его мечте – стать Всемогущим Богом, не суждено сбыться. Более того, его бренное тело скоро обратится в прах – вместе со всей Вселенной. Похоже, Туман смирился с такой участью и не собирается ни просить, ни бороться со мной. Конечно, у него никаких шансов. И все же странно. Не думал я, что он так легко сдастся, ведь сегодня Дуэр проявил себя настоящим бойцом. Был даже лучше Мюрра – быстрее, сообразительнее, ловчее. Но первозданная тьма с ним. Мне так даже проще».

Разрушитель потерял интерес к Дуэру и полностью сосредоточился на «Обряде Хаоса». Воздел руки к потолку и закричал что-то странным гортанным голосом.

Начертанные кровью знаки пентаграммы вспыхивали один за другим, набухая насыщенным багровым светом. Вот заполыхали два из пяти лучей магической звезды. Помедлив, вспыхнул третий луч. И… ничего. Два оставшихся луча по-прежнему оставались тусклыми, извещая, что Обряд не завершен.

Мнимый Творец весь завибрировал, вкладывая в заклинание разрушения всю свою силу. Темным губительным потоком она била из знаков и лучей «Пентаграммы Хаоса», но только из трех вместо пяти. Остальные два все так же отказывались реагировать на силу Разрушителя.

– Да что ж это такое?! – в крайнем раздражении завопил мнимый Творец.

– Не получается, да? – внезапно спросил Туман.

Его голос прозвучал как-то странно – со знакомой до боли интонацией…

Разрушитель уставился на него во все глаза, пытаясь поймать ускользающую догадку…

– Вашему бессилию может быть только два объяснения, – Туман встал на ноги, оставив меч лежать на полу. В его глазах больше не было слез, только спокойная и очень знакомая пустота. – Или вы – никудышный Разрушитель… Или…

– Или?.. – мнимый Творец сделал вид, что пропустил оскорбление мимо ушей.

– Или один из предтеч Создателя жив, – Туман распахнул рубашку и принялся тереть свою грудь и живот.

– Я должен был сразу догадаться, что это ты, Мюрр. – Разрушитель без удивления смотрел, как изменяется облик Тумана, приобретая истинные черты. – Вы с Дуэром поменялись местами… Интересно, когда же успели?

– Когда спустились вниз, в подвал. Я предложил ему одну военную хитрость – поменяться стихиями. Ведь Холод изначально могущественнее Тумана. Дуэр сразу клюнул. Он всегда хотел быть сильнее меня, так что уговаривать его не пришлось. Я быстро нарисовал соответствующие узоры… Так каждый получил, что хотел.

– Он жаждал силу, а ты хотел спрятаться от меня, – протянул Разрушитель. – Значит, и Нефелу убил не ты, а Дуэр в твоем обличии.

– Да, это его рук дело.

– Кстати, она перед смертью сказала ему…

– Что? – Мюрр подался вперед, жадно ловя каждое слово Разрушителя.

Тот задумался, вспоминая:

– Как-то так: ты не он, люблю его, не тебя. Интересно, что она имела в виду?

– Вам и вправду интересно? – удивился Мюрр.

– Да нет. Это я так, чтоб разговор поддержать.

– Понятно. – Мюрр помолчал, а потом посмотрел Разрушителю в лицо. – Ну, вот и все. Маски сброшены. Пришло время истины.

– Похоже, что так. А ведь ты все-таки предал меня, малыш.

– Нет, – покачал головой Мюрр. – Я – воин Жизни. Я стал бы предателем, сохраняя верность Смерти. А так… Помните предсказание «Скрижалей»? «Предашь, не предавая…» Оно сбылось. Как и все остальное. «…И сам предан будешь, но обрадуешься предательству такому». Вы собирались нанести мне удар в спину. И, честно скажу, я очень рад этому. Потому что иначе все сложилось бы по-другому.

– Это как по-другому? – без особого интереса спросил Разрушитель.

– Помните, я вам сказал, что ваша судьба – в ваших собственных руках? Не предай вы меня, я до конца оставался бы верным вам. Я пошел бы против Жизни, предав Создателя, а не вас. И тогда Вселенная перестала бы существовать.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь, малыш, – покачал головой Разрушитель. – У меня не было иного выхода. Я вынужден убить всех трех предтеч Создателя. Понимаешь? Всех! По-другому мироздание не разрушить никак. И уж тем более нельзя разрушить Вселенную лишь наполовину и остановиться. Вернее, можно, но в таком поступке нет смысла. В борьбе Жизни со Смертью не существует половины. Тут или всё, или ничего. Ты либо жив, либо мертв. И третьего не дано.

– Как сказать… – Мюрр обвел взглядом трупы. На некоторых из них еще мерцала вязь жизни. – Иногда смерть можно повернуть вспять.

– Не всегда, – Разрушитель злорадно посмотрел на воспитанника. – Ты можешь сейчас воскресить Темьяна, Эрхала и даже Дуэра, но любимая женщина потеряна для тебя безвозвратно. Я, конечно, не вижу, как ты, вязи жизни, но абсолютно уверен – у Нефелы узор уже распался. И даже тебе не восстановить его. С момента ее гибели прошло слишком много времени.

Мюрр промолчал. Он низко опустил голову, пытаясь скрыть, что его глаза вновь заблестели от слез. Для Разрушителя это был самый лучший ответ – подтверждение, что он прав.

– Вот так-то, малыш, – голос лже-Творца стал мягким и дружеским. – Ты можешь сейчас спасти от меня целую Вселенную… Миллиарды жизней… Но две – самые главные, самые ценные для тебя, уже не вернуть. Гор и Нефела… Друг и любимая… Ты вечно будешь помнить их. Помнить и страдать. Я хорошо знаю тебя, малыш. Меня не обманет ни внешнее спокойствие, ни ледяная маска на твоем лице. Внутри у тебя все корчится от боли. И так будет продолжаться вечно! Нужна ли тебе такая жизнь? Не лучше ли прекратить страдания?

Мюрр слушал молча, все так же не поднимая головы, и у Разрушителя забрезжила надежда. Он применил свой последний козырь:

– Малыш, я могу сейчас воскресить Нефелу. Ненадолго, конечно. Но у вас будет целый день, чтобы заняться любовью и попрощаться. А как только вы заснете в объятиях друг друга, сон плавно перейдет в смерть. Подумай, Мюрр, у тебя есть выбор: один счастливый день с любимой или тысячелетия одиночества и страдания.

Повелитель Холода молчал.

– Так что ты решил? – поторопил Разрушитель.

– Я выбираю… – голос Мюрра прозвучал хрипло и незнакомо.

– Что? – Разрушитель на всякий случай приготовился к бою.

– Правду. Знаете, еще несколько дней назад я бы поверил вам. Но теперь… Время лжи прошло. Вы – Смерть, а Смерть не в состоянии даровать жизнь. Вам не по силам воскресить Нефелу. Можете лишь создать иллюзию – такую же мертвую, как и вы сами.

– Мразь! Тварь! Гаденыш! – взревел Разрушитель.

Убийственное щупальце Смерти протянулось к Мюрру, легко пробило выставленную им ледяную защиту и жадно метнулось к груди, стремясь добраться до сердца. Аура предтечи Жизни на мгновение затормозила удар, позволяя Мюрру откатиться в сторону и создать любимый ледяной клинок.

– Тебе конец! – закричал Разрушитель, посылая в воспитанника все новые и новые порции Смерти. – Пока цела сделанная тобой чаша, даже ты не сможешь справиться со мной в одиночку!

– А кто сказал, что он один? – массивные створки тронного зала резко распахнулись. На пороге возникла крылатая фигура дейва. Он взмахнул руками. Тотчас между Мюрром и щупальцами Смерти возник золотистый щит Змееносца.

– Миссел! – выдохнул Разрушитель. – Что ж ты не сдохнешь-то никак, а?!

Ответом стала «Сеть Змееносца», которая окутала мнимого Творца. Тот забился в магических путах, пытаясь порвать их.

– Мюрр, уничтожь чашу, пока я держу его, – велел Песчаный Дух.

– Малыш! – взмолился Разрушитель. – Не надо! Не изгоняй меня… Ведь я тогда погружусь в тысячелетний сон… полный кошмаров и мук… Если б ты знал, как это невыносимо! Пощади! Позволь я уйду сам… в Туннель Зла… и больше уже не вернусь, обещаю…

Мюрр посмотрел на того, кого считал своим другом и наставником, и отрицательно покачал головой:

– Очередная ложь. Вы сами сказали, что у борьбы Жизни со Смертью не может быть компромиссов. Тут либо всё, либо ничего. Прощайте… Творец!

Мюрр пошел прямо по линиям магической звезды в центр кровавой пентаграммы – туда, где стояла злополучная чаша. А ему вслед полетел дикий вопль Разрушителя, наполненный лютой ненавистью и жгучим разочарованием…

29

…Мюрр работал спокойно и неспешно, связывая узелки в узоре жизни Динантры. Миссел подошел, тихонько встал рядом, не желая мешать.

Пентаграмма Хаоса уже исчезла, испарилась вместе с липовым Творцом, которого вышвырнула за Грань объединенная магия Змееносца и предтечи Создателя.

Завязав последний узелок, Мюрр похлопал дарианку по щекам, приводя в сознание. Она зашевелилась, открыла глаза… но тут же закрыла их вновь, погружаясь в магический сон.

– Ты что делаешь? – удивился Миссел.

– Пусть пока поспит. А то будет приставать с вопросами и разговорами. А мне хочется тишины и покоя. Что-то я сегодня подустал малость, – признался Мюрр. – Суетливый какой-то день выдался…

– Суетливый? – Песчаный Дух коротко хохотнул. – Да ты сегодня спас Вселенную от разрушения, приятель!

Повелитель Холода поморщился:

– Не обольщайся, Миссел. Я сделал это вовсе не из благородных побуждений. Не заблуждайся на мой счет. Не надо. Я не бескорыстный спаситель мира и не рыцарь в сияющих доспехах, как… хм… некоторые, – он мельком посмотрел на труп Эрхала. – Мной двигало довольно мелочное чувство мести и стремление наказать этого, с позволения сказать, Творца за предательство и обман.

– И все же благодаря тебе в живых остались миллиарды людей. Причем большинство из них даже не знают, что стояли на краю гибели.

– А еще они не знают, что я, не задумываясь, отдал бы все их жизни в обмен на две…

– Две? – не понял Миссел и посмотрел на мертвую Нефелу. – А кто второй?

– Ты его знаешь. Черный всадник по имени Гор.

– Да, мы встречались, – протянул Миссел, вспомнив разговор с джигли на поле возле постоялого двора Калы-Валы. – Он мертв? Ты не сумел воскресить его?

– Я даже не знаю, где искать его тело, – Мюрр говорил спокойным ровным голосом, небрежно, даже чуть лениво, словно рассказывал не о погибшем друге, а обсуждал меню предстоящего обеда.

– А как он погиб?

– В бою против Эрхала, Темьяна и Аля. Кстати, вот еще одна причина, почему я пошел против Творца – хотел отомстить ему за смерть друга.

– Погоди, – не понял Миссел. – Но его же убил не Разрушитель?

– Нет. Но именно он послал Гора в бой. Использовал как разменную пешку в своей игре, а такого я простить не могу. Что б ты знал, Миссел, я мелочен и очень злопамятен.

– А еще какие достоинства у тебя есть? – рассмеялся Песчаный Дух.

– Я терпелив и жесток… Продолжать или хватит? – улыбнулся Мюрр.

– Мы вернемся к этому вопросу чуть позднее. А сейчас… Давай, Мюрр, действуй! Верни к жизни свою Нефелу, а потом Эрхала, Темьяна и Аля.

– Темьяна… Да, его и в самом деле стоит воскресить. Я перед ним в долгу, – пробормотал Мюрр, склонился над телом урмака и принялся восстанавливать его узор.

– А остальных? – заподозрил неладное Миссел. – Эрхала и Аля? Погоди-ка… А кто именно убил твоего Гора? Это явно был не Темьян. Тогда кто?

– Эрхал.

– Значит, его ты воскрешать не собираешься. Месть за друга…

– Я отомстил за Гора в тот самый миг, когда мой меч пронзил его убийце горло, – перебил Мюрр. Он закончил с Темьяном, погрузил урмака, как и Динантру, в магический сон. Подошел к Эрхалу. Несколько мгновений рассматривал усмешку на его мертвом лице, а потом сказал, обращаясь к Мисселу: – Жаль, ты не видел наш с ним бой. Это было что-то! Такого противника еще ни разу в жизни не встречал.

– Так воскреси его!

– Придется. Я дал кое-кому обещание, – Повелитель Холода машинально посмотрел на спящую дарианку, а потом опустился на пол возле тела Эрхала. – Знаешь, Миссел, честно скажу: не хочу воскрешать его. Но эта девушка… Динантра… она без колебаний отдала за него свою жизнь. И что самое удивительное, он ответил ей тем же. Забавная выходит штука, ты не находишь? Они оба выбрали смерть, и потому будут жить.

– М-да… – Песчаный Дух посмотрел на труп Аля ри Эстана, который лежал на месте бывшей пентаграммы рядом с телами остальных мертвых пленников. – А вот он не выбирал смерть. Это она выбрала его.

Мюрр скосил глаза на бывшего Должника.

– Извини, Миссел, тут я бессилен. Его узор давным-давно распался. Он мертв. Я не смогу оживить его, даже если очень захочу.

– Что ж… Аль достойно сражался и выполнил свой долг до конца, – Песчаный Дух склонил голову, прощаясь с бывшим Должником.

Мюрр завязал последний узелок на груди Повелителя Воды, наложил на него чары сна и встал на ноги.

– Ну, вот и все. Темьян, Эрхал и Динантра будут жить. Больше мне здесь делать нечего. Миссел, как только я уйду, разбуди их, ладно?

– Погоди. Ты что, исчезнешь, не пообщавшись с ними? Уверен, и Эрхал, и Динантра захотят сказать тебе спасибо. А Темьян? Вы же с ним в некотором роде братья…

– А еще я убийца его близких, – горько усмехнулся Мюрр. – Не думаю, что он простит меня. Я бы на его месте не простил… Но ты прав. Он должен кое-что узнать обо мне. Я оставлю ему магическое письмо. Ты передашь.

Повелитель Холода быстро составил текст, в котором рассказал о нападении на деревню урмака, произошедшем много лет назад. Признался, что своими руками убил Арису, после того, как позволил наемникам изнасиловать ее. Поведал и о том, кто же такой на самом деле Пол Чесман.

– Пусть знает правду. Время тайн прошло, – Мюрр запечатал письмо, придал ему форму шара и протянул Мисселу: – Передай Темьяну, когда он проснется.

– А Нефела? Почему ты не хочешь воскресить ее? – удивился Песчаный Дух.

Мюрр промолчал.

– Не можешь? – догадался Миссел. – Ее узор тоже утерян безвозвратно?

Повелитель Холода коротко кивнул, поднял мертвое тело Нефелы на руки и повторил:

– Я ухожу.

Внезапно подаренный «Скрижалями» амулет на шее женщины замерцал теплым золотистым светом, будто загорелось крохотное солнышко.

– Погоди-ка, – Миссел подошел поближе, рассматривая амулет. – Этот талисман… В летописях Змееносцев он называется «Источником равновесия». Забирая что-то одно, взамен амулет дарит что-то другое. Например, обменивает жизненную энергию на магическую силу.

– И что? – в душе Мюрра забрезжила безумная надежда.

– Похоже, Создатель выбрал Нефелу, чтобы уравнять свои силы с Разрушителем. Крохотная песчинка, но именно она перевесила чаши весов в пользу Жизни. Любовь к Нефеле растопила лед в твоей душе, и заставила по-другому взглянуть на липового Творца. Ты усомнился в нем, перестал доверять и в итоге выиграл битву.

– Зачем ты все это говоришь? – у Мюрра внезапно затряслись руки от предчувствия.

– Затем, что Нефела отмечена искрой Создателя. Точно такой же, как Змееносцы, Должники и предтечи. А раз так, то… Я не уверен, получится ли, но… можно попробовать, – задумчиво пробормотал Песчаный Дух, разглядывая Нефелу, ее амулет и одновременно прислушиваясь к себе.

– Попробовать что?! – заорал Мюрр.

– Успокойся, – приказал Песчаный Дух. – Положи ее, и отойти в сторонку.

Повелитель Холода бережно опустил женщину на пол и умоляюще посмотрел на Миссела:

– Объясни, что ты задумал?

– Хочу использовать силу амулета для некоего обмена… – Песчаный Дух замолчал, пытаясь сосредоточиться на предстоящих действиях.

Не тут-то было.

– Миссел… – Мюрра колотило от волнения и надежды. – Если ты немедленно мне все не объяснишь…

– Да объясню, объясню… Тебя прямо не узнать, Мюрр. Где же твое хваленое ледяное спокойствие? – Песчаный Дух осекся, разглядев выражение лица Повелителя Холода, и торопливо сказал: – Хочу провести с ней обряд Змееносца. Передать свою золотую змею.

– Но ведь Нефела мертва!

– Да, это проблема. И, к сожалению, не единственная. До сих пор Змееносцами становились живые, причем исключительно мужчины и только из расы дейвов. А Нефела – женщина человеческой расы, к тому же, как ты правильно заметил, мертвая. Потому-то я и говорю, что не уверен, получится ли. Вся надежда на этот «Источник равновесия». Не зря же он загорелся золотым светом. Возможно, это означает, что амулет готов к обмену. Если Нефела получит змею, то «Источник» будет вынужден что-то забрать у нее, иначе нарушится равновесие. А что можно забрать у мертвой кроме смерти?

– Думаешь, есть шанс?.. – Мюрр и сам не заметил, как до боли стиснул руку Песчаного Духа.

– Не знаю, – честно признался тот, безуспешно пытаясь освободиться. – Но попробовать стоит, не так ли? Правда, есть одно «но»…

– Говори! – потребовал Мюрр.

– Конечно, скажу, иначе ты мне в запале руку оторвешь, – рассердился Песчаный Дух.

– Ох, прости! – Повелитель Холода разжал ладони.

– Так вот… Если Нефела оживет с золотой змеей в сердце, она станет…

– Змееносцем… – договорил Мюрр.

– …И через неполную тысячу лет будет обязана погибнуть в Тоннеле Зла.

– То есть она проживет десять столетий? – Мюрр засмеялся. – Да я о таком и мечтать не мог! Нефела – смертная женщина. Срок ее жизни был от силы сто лет, а тут аж целая тысяча! В отличие от бессмертных дейвов, для нее это не тяжкая ноша, а награда. Давай, Миссел, проводи свой обряд. И помни, что у тебя отныне есть должник.

– Я обязательно потребую с тебя плату, – серьезно откликнулся Песчаный Дух. – И предупреждаю сразу, она будет высока.

– Я твой должник, – повторил Мюрр.

30

Нефела открыла глаза, в первый момент не понимая, где находится. Вроде тронный зал, смутно знакомый.

«Пентаграмма Хаоса! Разрушитель! Аль!!! Я должна защищать его!!!»

Нефела попыталась вскочить на ноги, но тут же скорчилась от боли, зажимая рукой грудь. «Я ранена, – вспомнила она. – Но почему тогда не видно крови?»

– Не торопись вставать, – кто-то надежный и родной обнял ее за плечи. – Все уже закончилось. Разрушителя больше нет.

Она обернулась:

– Мюрр… Это ты! Значит, «Скрижали» ошиблись… – Нефела с облегчением привалилась к его плечу, пытаясь справиться со странной болью в сердце. Казалось, будто там шевелится кто-то живой, устраиваясь поудобнее, словно в гнезде.

– В чем ошиблись? – раздался знакомый и одновременно незнакомый голос. В поле зрения Нефелы показался дейв.

– Змееносец… – вспомнила женщина. Она никогда не видела его лично, но знала о нем из «Скрижалей». Впрочем, сейчас почти все полученные от Создателя знания стерлась. Остались лишь смутные обрывки – будто образы из запутанного сна.

– Бывший Змееносец, – поправил Песчаный Дух. – Меня зовут Миссел. Так в чем «Скрижали» ошиблись?

– Они сказали, что я погибну, и нам с Мюрром не суждено больше встретиться, – ответила Нефела.

– Вот как. Что ж… Даже Создателю не ведомо будущее. Он может лишь предполагать, как будут развиваться события. А всё остальное зависит от нас самих.

– Нефела, – Повелитель Холода откашлялся. – Помнишь, как тебя… хм… пронзили ледяным клинком? Это сделал…

– Не ты, – перебила она. – Создатель предупредил, что под твоим обличием прячется враг.

– Значит, ты знала! И потому сказала: «Ты не он…» – Повелитель Холода резко замолчал, не закончив фразу.

Ему очень хотелось спросить, что означали ее слова: «Люблю его, не тебя». Кого она имела в виду: настоящего Мюрра или Темьяна. Но он не успел – Нефела увидела урмака.

Женщина подошла к неподвижно-лежащему телу оборотня, опустилась рядом на колени, дотронулась до его перемазанной подсохшей кровью щеки и негромко спросила:

– Мюрр, он что, мертв?

– Живой. Просто спит глубоко. Как только я уйду, Миссел разбудит его. Ты можешь остаться и подождать, – вроде как безразлично предложил Повелитель Холода.

– Нет. Прощай, Темьян, – Нефела поцеловала урмака в лоб, а потом подошла к Мюрру: – Я пойду с тобой. И даже не вздумай возражать, – по ее губам скользнула улыбка, – иначе пожалуюсь самому Создателю, а я ведь его любимица, – она лукаво сверкнула глазами и дотронулась ладонью до подаренного «Скрижалями» амулета. Он потерял свой блеск и теперь выглядел, как тусклая невзрачная бляшка.

– Раз так, конечно, придется взять тебя с собой, – притворно скривился Мюрр, – с Создателем мне ссориться не с руки.

– Тогда чего ж мы стоим? Пора уходить отсюда и как можно дальше, – предложила Нефела.

– Не так сразу, – вмешался Миссел. – У тебя теперь есть обязанности, девочка. Ты – новый Змееносец и не вправе забывать об этом. Такова цена за твою жизнь.

Нефела растерянно поглядела на Повелителя Холода.

– Миссел прав, – подтвердил тот.

– Вы можете сейчас уйти, но не закрывайтесь от моего зова, – Песчаный Дух посмотрел на Нефелу. – Я дам вам три дня, а потом позову тебя в Храм Золотой Змеи. Там ты пройдешь посвящение по всем правилам, научишься магии и узнаешь еще много всего.

– Мне придется остаться в том Храме навсегда? – на ресницах нового Змееносца заблестели слезы при мысли, что она больше не увидит Мюрра.

– Нет, конечно. Ты чего выдумала, дурочка? – изумился Миссел. – После посвящения и обучения ты сможешь пойти, куда тебе угодно, жить, где захочешь и… – Песчаный Дух лукаво подмигнул Мюрру, – с кем захочешь. Разве что время от времени наш правитель Хран будет призывать тебя для обсуждения насущных дел. Ты хоть и не дейв, но тебе придется прислушиваться к его словам. И еще ты должна кое-что знать. Змееносец имеет право в любой момент сложить с себя обязанности, передав титул другому. Правда, тогда твоя жизнь оборвется – без змеи в сердце ты умрешь. А с ней у тебя впереди почти тысяча лет.

– Это не так уж и мало, – с радостным изумлением кивнула Нефела. – А у Змееносцев какие обязанности? Что мне придется делать?

– То же, что и делала – защищать Жизнь от Смерти. Все подробности ты узнаешь чуть позже, во время обучения, – Песчаный Дух повернулся к Мюрру: – А у тебя какие планы на будущее?

– Те же, что и раньше: скрываться от Высших. Ведь ничего не изменилось. Я все тот же изгой и полукровка. И на мне по-прежнему кровь трех дейвов и одного амечи. Уверен, и Боги, и Проклятые с радостью предадут меня казни… если поймают, конечно.

– А если я смогу уладить проблему? – задумчиво предложил Песчаный Дух.

– И как же?

– Ты прав, своим у Проклятых тебе не стать. Но есть и другое решение… – Миссел кивнул на спящего Эрхала: – Знаешь, кто он такой?

– Амечи, – пожал плечами Мюрр.

– Не только. Он ведь чем-то похож на тебя. Тоже своего рода изгой среди Высших. Ему никогда не быть Богом. Он – маг для особых поручений. Ты можешь стать таким же для дейвов. Тебе не придется больше прятаться и убегать. Я поговорю с нашим правителем.

– Погоди, – спохватился Мюрр. – Если расскажешь Храну обо мне, то придется говорить и о Ксантине. И тогда ее накажут. Может, даже казнят.

– А ты против? – удивился Миссел. – Она же пыталась тебя убить.

– Она моя мать, – тихо, но твердо ответил Мюрр.

– Ну, что ж… – Миссел сделал картинную паузу. – Давай все же расскажем о тебе Храну. Я думаю, Ксантине ничего не грозит. Ведь именно она родила Спасителя Вселенной, – с ироничным пафосом закончил он.

– Ага. Только, боюсь, на это всем наплевать, – Мюрр скорчил выразительную гримасу. – О моих заслугах никто и не вспомнит. А вот, о прегрешениях, напротив, не забудут никогда.

– Ты ошибаешься, – Миссел стал серьезным. – Хран, конечно, тот еще тип, но и неблагодарной скотиной его не назовешь. Уверен, он оценит все, что ты сегодня сделал. Конечно, всенародных лавров не жди. Вернее, они были бы, если бы в твоих жилах не текла смешанная кровь. То, что ты наполовину амечи, сильно осложняет ситуацию. Признать тебя официально, фактически означает породниться с нашими исконными врагами, а такое невозможно в принципе… По крайней мере, сейчас… Так что твои заслуги и твое существование, увы, должны остаться в тайне. Но Хран наверняка захочет по-тихому сотрудничать с тобой. Особенно, если будет уверен, что из тебя получится ценный порученец.

– Ну, в этом-то он может не сомневаться, – заявила Нефела. – К тому же Мюрру станет помогать Змееносец, – она гордо надула щеки. – Так и передай своему Храну.

– Обязательно передам, – серьезно пообещал Песчаный Дух.

P.S.

Темьян летел на север. Руины Кротаса остались позади. А впереди расстилались мертвые земли остальных стран Ксантины.

Вырвавшаяся на волю Смерть превратила некогда цветущий мир в могильный склеп. К счастью, власть Хаоса продолжалась недолго, и потому часть обитателей уцелели. В разрушенных городах и селах жители искали под обломками своих родных и близких, строили временные укрытия, пытались раздобыть одежду, воду и пищу, даже не догадываясь, что их беды еще не закончились. Под руинами созревала и готовилась вылупиться нежить – чудовищные монстры, порожденные пусть и кратковременным, но могучим дыханием абсолютной Смерти.

И все же можно было считать, что жителям Ксантины повезло – несколько соседних миров вообще рассыпались в прах…

Эрхал предложил Темьяну покинуть Ксантину, перебраться в другой, более гостеприимный мир, но тот отказался. Его дом здесь. Темьян останется и приведет его в порядок.

И вот теперь урмак в облике Дракона летел над стонущей, покалеченной землей, и думал, как жить дальше. Перво-наперво, надо разыскать Келвина и ребят. В то, что они могли погибнуть в недавнем катаклизме, Темьян отказывался верить. Ведь чтобы их убить, надо очень сильно постараться. Эта лихая бандитская вольница – всё, что осталось у Темьяна. Его семья, его друзья.

А ведь совсем недавно были еще Пол Чесман и… Нефела. Урмак заскрежетал зубами при воспоминании о них. Чесман оказался мразью – предателем, убийцей. А Нефела… она мертва. И даже тело ее исчезло. Так сказал Миссел. Он же передал письмо от Мюрра, из которого Темьян узнал правду о Поле Чесмане и многом другом. Узнал и возненавидел его лютой ненавистью.

Напрасно Миссел уговаривал урмака простить Мюрра. Утверждал, что тот много раз спасал Темьяну жизнь, и вообще, если бы не Повелитель Холода нынешняя Вселенная перестала бы существовать. Но все доводы Песчаного Духа заглушались воспоминаниями… Сгорающая заживо мать… Оскаленная мертвая пасть отца на шее кабаёши… Изрубленный на куски брат… Растерзанная, обескровленная Ариса…

Темьян скрипел зубами и мечтал, как однажды встретит эту мразь, Пола Чесмана… или как его там… Мюрра… и поквитается с ним…

Дракон приземлился для короткого отдыха. Лес вокруг выглядел странно и незнакомо. Опаленные деревья, утратившие листву, напоминали могильные столбы, а вместо травы землю усеивал крупный жирный пепел.

Внезапно между деревьями сверкнули два синеватых огонька, раздался скребущийся звук, словно чьи-то когти драли древесную кору, а потом в отдалении внезапно зашевелился пепел, словно по нему полз кто-то огромный и невидимый.

Урмак поежился и счел за лучшее продолжить путь. Не так уж он и устал.

Дракон раскинул крылья, ловя ветер, разбежался и взмыл в алое, будто запекшаяся кровь небо, взяв курс на север. Он возвращался домой.

Несколько месяцев спустя,

мир Акина, столица

– Хватит дрыхнуть! Вставай, давай, – скрипучий противный голос выдернул Аля из сладкого сна.

– Барахольщик, отстань! – бывший предтечи заерзал в кровати и попытался заткнуть уши подушкой.

– Что значит, отстань? Ты как со мной разговариваешь? Я, между прочим, спас тебе жизнь! И я больше не Барахольщик, – теперь в скрипучем голосе явственно прозвучала обида. – Сколько раз тебя просил: не называй меня больше так.

– Ладно, не буду, – Аль сел в кровати, с трудом подавив зевок. Спать хотелось неимоверно. Глаза наотрез отказывались открываться. Но пришлось встать и одеться. О том, чтобы ополоснуться, не приходилось и мечтать. На захудалом постоялом дворе, где они остановились с Барахольщиком-Оружейником, о такой роскоши, как таз с водой для умывания, и слыхом не слыхивали.

– Собирайся скорее, – поторопил Оружейник. – Надо пробраться в арсенал, пока не рассвело. Иначе сумрачного щита нам не видать, как… твоих ушей. Да, и веревку не забудь. А то получится, как в прошлый раз…

– Ты лучше за своими ушами следи, – обозлился Аль. – Не привык я по чужим кладовым да арсеналам шарить. Взломщик из меня еще тот. Может, ты кого половчее себе найдешь? А? Так я не против…

– Э, нет, – забеспокоился Барахольщик. – У нас с тобой договор.

Аль вздохнул. Он и в самом деле заключил договор с Оружейником в Скользящих Степях. Тогда предмет сделки показался ему абсолютным бредом…

Тогда. Но не теперь.

По тому договору Барахольщик брался выдернуть Аля из лап Смерти, а взамен тот должен…

Аль вспомнил этот пункт в договоре и привычно поморщился. «Бред! Ну, бред же! Вот я вляпался-то, а? И ведь теперь уже никуда не деться. Барахольщик выполнил свою часть сделки – оживил меня после гибели в "Пентаграмме Хаоса", и перенес из мира Ксантины в один из уцелевших миров. Так что хочешь, не хочешь, придется и мне выполнять свою».

– Ты чего там, опять что ли уснул? – возмущенно проскрипел Оружейник.

– Да иду я уже. Иду. – Аль снова вздохнул и принялся проверять собранную с вечера амуницию, не забыл ли чего.

– Кстати, Аль, – задребезжал голос Барахольщика. – Ты знаешь, конкуренты… в смысле остальные собиратели магического оружия… очень недовольны нашими успехами. Они…

– Что?

– Хотят тебя убить.

– Вот так и знал, что ты втащишь меня в какое-то дерьмо, – скривился Аль. Он сердито закинул на спину вещевой мешок, вышел с постоялого двора и зашагал к арсеналу…