Роман

Мысли Шарлотты бешено носились. За последние несколько часов произошло так много, что она едва могла всё это осмыслить. Роман занялся с ней любовью, и воспоминания об этом без конца прокручивались в её голове. Каждый жгучий образ его крепкого обнажённого тела, звук его рыков и ощущение их переплетённых тел оставляли её изнемогающей от желания. Ей мучительно не хватало его прикосновений, словно она была наркоманкой, а Роман — её наркотиком.

Он заставил её испытать такое, о чём она и мечтать не могла. Она понимала, что это безумие. Шарлотта знала его всего несколько дней, но влюблялась в него. С того момента, как её впервые похитили, Роман спас её и оберегал. Он терпеливо относился к ней даже после того, как она сбежала от него и в итоге дала похитить себя во второй раз. А когда прошлой ночью он наконец поцеловал её, это было словно рай.

Она готова была поклясться, что до сих пор чувствует на своём теле огонь, который оставили его прикосновения. Он пробудил все её чувства, даруя ей такое наслаждение, какого она не испытывала за всю свою жизнь. Роман был нежен с ней, когда он оправился от шока из-за её девственности. Потом он завладел её телом и душой, как дикий зверь, и ей нравилась каждая секунда.

Каждый раз, когда она смотрела на светловолосого, голубоглазого ангела, её сознание снова и снова шептало: «Я хочу ещё».

Не прошло и много времени, как реальность вырвала всё это из её души, когда она проснулась от кошмара.

Точно. Дьявол хочет меня убить. Из-за меня начнётся конец света.

Она думала, что ничто уже не сможет потрясти её сильнее, чем слова ведьмы о том, что Люцифер собирается съесть её сердце, пока та не объявила при всех, что она является родственной душой Романа. А потом, в довершение всего, Роман изменился, до смерти её напугав.

Шарлотта медленно отступала от Романа, пока не налетела на Армароса, от неожиданности вздрогнув. Огромный воин положил свою широкую ладонь ей на плечо, помогая устоять. Они быстро обменялись взглядом, после чего он убрал руку.

Роман стоял перед ними, снова выглядя нормально. Ещё мгновение назад он выглядел по-настоящему злым, совершенно сорвавшимся с цепи. Его глаза из светящихся превратились в пылающие огнём. У него выросли огромные клыки, которые до чёртиков её напугали. Когда он зарычал на Армароса, Шарлотта не думала, что такое вообще возможно, но она была уверена, что он даже стал больше ростом, хотя это совсем не имело смысла. Словно он находился посреди какого-то… превращения.

В тот момент Шарлотта сама не понимала, почему встала между ними. Страх за то, что он может ранить Армароса, рядом с которым она чувствовала себя в безопасности и который уже защищал её от демонов, заставил её вмешаться. Она также знала, что Роман никогда не простит себе, если причинит боль одному из своих друзей. Но ещё никогда в жизни ей не было так страшно, как в тот миг, когда она смотрела в его обезумевшее лицо и в эти пылающие красные глаза.

Она не могла поверить, когда он вдруг застыл, а пламя в глазах стремительно погасло. Шарлотта видела, как он стряхивает с себя ярость и оттаскивает себя от края того, что с ним происходило. Но это не меняло того факта, что теперь она боялась его.

— Роман, — резко окликнул его мужчина.

Он был так похож на Романа, что она нахмурилась. Такой же цвет волос, такое же загорелое тело. Только глаза были зелёными, а не голубыми, и он был чуть ниже ростом.

Он подошёл к Роману, раздражённо хмурясь.

— Лучше бы тебе ответить, брат.

Брат?

Роман выглядел раздираемым изнутри и смертельно уставшим, словно тяжесть всего мира легла ему на плечи. Волнения за него накрыло её с головой. Вид этого сильного, бесстрашного воина таким уязвимым растопил ей сердце. Она почти шагнула к нему, но вспыхнувший в памяти образ его пылающих глаз заставил её остаться на месте.

— Сейчас же, Роман, — сердито сказал мужчина.

Роман медленно покачал головой, встречаясь с ним взглядом.

— Прости, Маалик, — прошептал Роман.

— За что? — холодно спросил тот.

— За тайну, которую я скрывал. Когда я рухнул в Ад, орды захватили меня. Им было приказано бросить меня в темницы, потом они вырубили меня.

Какие бы мучительные воспоминания Роман ни похоронил давным-давно, сейчас они проступали на его лице, и выражение становилось мрачным.

— Когда я пришёл в себя, четверо демонов тащили меня по туннелям. Я застал их врасплох, сражался с ними и убил их. Окутанный дезориентацией, я бродил вокруг, пытаясь прийти в себя. Когда глаза привыкли к темноте, я увидел огромные пещеры, вырубленные в стенах, с толстыми прутьями и без дверей. Должно быть, я слишком близко подошёл к одной из камер, и что-то… укусило меня.

— Что? Что тебя укусило? — с тревогой спросил Маалик.

Роман посмотрел на Маалика, потом перевёл взгляд через плечо и на мгновение встретился глазами с ней. Он выглядел совершенно измученным.

— Какой-то древний огненный демон, возможно. Я… я не знаю точно. Это изменило меня, исказило. Превратило во что-то… другое. Если я теряю контроль, полностью теряю контроль, я обращаюсь, — тихо сказал он, снова повернувшись к Маалику.

— Во что ты обращаешься, брат?

— Я не до конца понимаю, что это. Внутри камеры было так темно, что я почти ничего не мог разглядеть, — ответил Роман, с видом стыда уставившись в пол.

В комнате повисла тишина. У Шарлотты сердце замерло от слова «демон».

Нет, нет, нет! — кричало её сознание. Он не может быть демоном. В глазах начали собираться слёзы. Шарлотта сделала шаг назад и снова наткнулась на Армароса, забыв, что он стоит за её спиной. Она не могла с этим справиться. Она до ужаса боялась демонов. Слишком долго они терзали её сны и охотились на неё. Нападали и причиняли боль. Никогда в жизни ей ещё не было так страшно, как перед существами, преследовавшими её в кошмарах.

И теперь выяснилось, что ангел, в которого она начала влюбляться, был вовсе не ангелом, а… монстром.

Боже, она позволила ему заняться с ней любовью, забрать её девственность. Демон.

Шарлотте стало плохо, казалось, съеденный сэндвич подступает обратно к горлу. Она схватилась рукой за живот, другой закрыла рот, качая головой в неверии.

Этого не может быть.

— Шарлотта, прошу, — Роман пошёл к ней, лицо искажено мукой.

Она вскинула руку, останавливая его.

— Не подходи ко мне, — прошептала она.

Маалик внимательно следил за ней, слегка нахмурившись, и в то же время отмечая измученный вид брата.

— Шарлотта, дай ему объяснить, — тихо сказал Маалик, сделав к ней несколько шагов.

— Не трогайте меня. Я вас не знаю! Роман, держись от меня подальше, ты… ты… демон! — выпалила она в ужасе, и по щеке скатилась слеза.

Она юркнула за Армароса, прячась от них. Осознание болезненно ударило: она не знала ни одного человека в этой комнате. Все эти бессмертные уставились на неё и на Романа, наблюдая с непроницаемыми лицами. Она не могла понять, о чём думает хоть кто-нибудь из них.

Чья-то рука легла ей на плечо. Шарлотта закричала, отшвырнула её и резко обернулась, увидев за собой Кассандру.

— Не бойся его, Шарлотта. Он не тот, кем ты его считаешь.

Шарлотта отпрянула от неё.

— Армарос, — тихо произнесла Шарлотта, её голос дрожал. Он был единственным, рядом с кем она чувствовала себя в безопасности. Он защищал её, не задавая лишних вопросов, много лет.

Огромный ангел посмотрел через плечо вниз на неё.

— Да?

— Пожалуйста, отведи меня в мою комнату. Я… я не чувствую себя в безопасности здесь, — прошептала она, и слёзы свободно потекли по её лицу.

Шарлотта не могла остановить дрожь. Ей нужно было уйти от Романа, уйти от всех этих взглядов, чтобы хоть немного прийти в себя и попытаться осмыслить весь этот хаос. Но больше всего ей нужно было попытаться осознать то, что только что сказал Роман.

Армарос удивлённо посмотрел на неё, затем просто кивнул.

— Шарлотта, подожди. Пожалуйста, позволь мне объяснить, — взмолился Роман, снова направляясь к ней.

Маалик схватил Романа за руку.

— Дай ей немного пространства, брат.

Роман посмотрел на брата с недоумением, словно просьба Маалика была безумной.

— С ней всё будет в порядке, Роман. Я отведу её в одну из гостевых комнат, где она сможет отдохнуть, — сказал Армарос, стараясь его успокоить.

Шарлотта видела, как Маалик что-то шепчет Роману, не отпуская его руку. Взгляд Романа не отрывался от неё. Наконец он застыл и коротко кивнул Армаросу. Шарлотта выдохнула, когда Армарос мягко взял её за руку.

— Пойдём.

Он вывел её из комнаты, подальше от всех этих существ.

Шарлотта сидела в кресле на балконе комнаты, в которую её привёл Армарос. Когда он впервые оставил её одну, она тут же заперла за ним дверь, прекрасно понимая, что любой из мужчин в этом грёбаном особняке, скорее всего, смог бы просто выдрать ручку, так что толку от этого было немного. Но от запертого замка ей становилось хоть немного спокойнее. Она сказала себе, что лишь на секунду приляжет на кровать, но усталость взяла верх, и она вырубилась неизвестно на сколько. Впервые за очень долгое время ей достался благословенный сон без сновидений, и проснулась она более отдохнувшей, какой не чувствовала себя уже давным-давно.

С балкона открывался потрясающий вид: за холмами внизу раскинулся город. Шарлотте казалось сумасшествием, что всего несколько дней назад она жила самой обычной жизнью где-то там, в шумном городе, даже не подозревая о существовании этих бессмертных существ. Совсем рядом с ней и со всеми остальными людьми существовал целый тайный мир, и никто внизу даже не знал о его существовании. Ещё страшнее было то, что между этими разными видами бессмертных шла война, да ещё и очень опасная. А теперь вот она сидела на этом балконе в доме, набитом падшими ангелами, окружённая магией и древними пророчествами, и была главной звездой этого представления. Единственным человеком, способным приблизить конец времён. И, ко всему прочему, она только что узнала, что, возможно, сама является ангелом. Или наполовину ангелом? Одному Богу было известно.

Я об этом не просила, — беспомощно подумала Шарлотта, обнимая руками колени, прижав их к груди.

В довершение всего она успела совершить ещё одну глупость. Влюбилась в монстра.

Чувства разрывали её на части. Она начала доверять Роману, чувствовать себя с ним в безопасности и по-настоящему о нём заботиться. И только затем узнала, что он скрывал огромную тайну не только от неё, но и от тех, кто был ему дороже всего. Он был не просто падшим ангелом — он был ещё и демоном. Это приводило её в ужас. Демоны слишком долго мучили её, а теперь оказалось, что тот, кому больше всего на свете ей хотелось доверять, сам был одним из них.

Шарлотта так долго была одна. Кроме Авы и Кейт, у неё никого не было. Она всегда фантазировала, что однажды явится рыцарь в сияющих доспехах и спасёт её от унылой жизни, в которой не пришлось бы так тяжело работать только ради того, чтобы выжить. После всего, что произошло с Романом, и тех чувств, которые у неё к нему начали просыпаться, она позволила себе подумать, что, возможно, он и мог бы стать этим рыцарем. Пока всё не рухнуло.

— Если, конечно, тебя сначала не принесут в жертву, дурочка, — зло огрызнулась она сама на себя.

Шарлотте нужно было принять решение. Если всё это правда и именно из-за неё мир мог сгореть дотла, как в её снах, то, возможно, ей стоило задуматься о других вариантах.

Может, меня и правда нужно убить.

Эта обессиливающая мысль прокралась в её сознание. Что, если исключить себя из уравнения и убить себя? Мысль тяжёлым грузом легла ей на грудь, и до неё с болезненной ясностью дошло, что, вероятно, это и есть лучший вариант для всех. Единственный вариант.

Если Люцифер вырвется на свободу, погибнут миллионы, и смерть их будет ужасной и мучительной. Как она могла позволить этому случиться? Никак.

Стук в дверь вырвал её из мрачных мыслей. Шарлотта поднялась и вернулась в комнату.

— Уходи, Роман! — крикнула она, слишком напуганная, чтобы открыть дверь и посмотреть ему в глаза.

— Это не Роман. Это Маалик, — донёсся через дверь низкий голос. — Можно войти? Я просто хочу поговорить.

Шарлотта стояла, глядя на дверь. Она никогда толком не разговаривала с Мааликом. Ничего не знала о брате Романа, кроме того, что он был так же потрясён, как и она, узнав о его тайне. В одном только разговоре с ним она не видела вреда. Она подошла, отперла замок и распахнула дверь.

На пороге стоял Маалик, пристально глядя на неё своими изумрудными глазами. Волосы у него были того же золотисто-светлого оттенка, что и у Романа. Пряди взъерошены, словно он постоянно запускал в них руки. Он возвышался над ней, как красивый бог. Чёрные классические брюки и белая рубашка с расстёгнутыми верхними пуговицами и закатанными до локтей рукавами нисколько не скрывали его крупного, стройного, мускулистого тела.

Неужели все эти ангелы выглядят как боги? — подумала она, когда Маалик вошёл в комнату и закрыл за собой дверь.

В руках он держал поднос, доверху заставленный едой: свежие фрукты, изысканные пирожные и сладости, маленькие сэндвичи и большая чашка кофе. При одном только виде всего этого у неё потекли слюнки. Это было похоже на маленькое чаепитие на подносе.

— Григори подумал, что ты можешь быть голодна, — сказал Маалик, протягивая ей поднос.

Я его люблю, — подумала она, жадно улыбаясь и принимая поднос из Маалика.

— И именно поэтому он мой любимый бессмертный в этом доме, — сказала она вслух, направляясь обратно на балкон и ставя поднос на маленький столик рядом со своим креслом.

Шарлотта села и взяла один из маленьких сэндвичей. Похоже, там были ветчина, салями, сыр и бог знает что ещё. Маалик широким шагом вышел на балкон и сел в кресло рядом с ней, пока она откусывала, зажмурившись от удовольствия.

— Божечки, это как маленький кусочек рая, — выдохнула она, открывая глаза и видя, что Маалик смотрит на неё с лёгкой усмешкой.

— Несомненно, — ответил он, наклоняясь вперёд и опираясь локтями на колени.

— О, прости. Как невежливо. Хочешь? — спросила она.

Маалик покачал головой.

— Спасибо, но нет. Я на особой… диете, — он усмехнулся. — Шарлотта, мне нужно поговорить с тобой о моём брате.

— Это он тебя прислал? — спросила она, поднимая чашку кофе и закрывая глаза, вдыхая опьяняющий аромат кофеина. Сделав первый божественный глоток, она посмотрела на Маалика и увидела, что он снова пристально на неё смотрит, словно завороженный тем, как она ест и пьёт. — Ты уверен, что не хочешь? — снова нервно спросила она.

Он рассмеялся, откинувшись на спинку кресла.

— Нет, я уверен. За тем, как ты ешь, по-настоящему завораживающе наблюдать. То, как ты наслаждаешься и смакуешь каждый вкус. Ты даже заставляешь меня скучать по еде.

— Что? Ты шутишь? Конечно, ты ешь. А, подожди, ты что, на одной из этих безумных диет с протеиновыми коктейлями? — спросила она, решив, что это вполне логично для поддержания такого чертовски привлекательного тела.

Маалик расхохотался. Любой бы решил, что она только что выдала невероятно смешную шутку.

— И чего ты так смеёшься? — нахмурилась она, не понимая, в чём дело.

— Нет, Роман не посылал меня к тебе, — сказал он, когда немного успокоился. — Тебе ведь, по сути, почти ничего не рассказывали о нас и о сверхъестественном мире, верно? — спросил он, с любопытством глядя на неё.

Шарлотта покачала головой.

— Нет, не особо. В последнее время, как тебе, по вполне очевидным причинам, известно, — язвительно протянула она, одарив его выразительным взглядом, — я узнала, что демоны существуют на самом деле и что вы все пали с Небес. Ад тоже реален, и Люцифер правит там. Я ещё знаю, что Люциан — ликан, или вервольф, и был первым из своего вида. Остальное подхватила по мелочам сама: ведьмы там всякие и прочее, — она пожала плечами. — По правде говоря, никто толком ничего мне не объяснил, — добавила она с лёгким раздражением.

Маалик кивнул, и его лицо смягчилось.

— Тогда я вполне понимаю, почему последние несколько дней были для тебя таким хаосом. Как насчёт того, чтобы я устроил тебе короткий ликбез по нашей истории и местной иерархии?

— Было бы просто здорово.

— Хорошо, начнём с нас. Мы все были ангелами на Небесах. Есть Всевышний, который правит нами всеми. Затем есть Архангелы. Они самые сильные и самые достойные из ангелов. А потом были все остальные, вроде нас. Роман был командующим в Армии Всевышнего, а мы были его солдатами. А потом однажды мы пали, — на последних словах его голос стих.

— В Аду всё устроено так же? У Люцифера тоже есть армии и командиры? — спросила Шарлотта, передёрнувшись, когда перед глазами мелькнули образы демонов.

— Честно говоря, мы не до конца в этом уверены. Одно мы знаем точно: заблуждение думать, что Люцифер правит Адом. Люди за века смешали Сатану и Люцифера в одну сущность. Но это неверно. Это два разных существа. Сатана был владыкой Ада задолго до падения Люцифера. Можно сказать, Люцифер у него что-то вроде правой руки. Насколько нам известно, у него довольно много свободы, и он делает, что хочет. Мы знаем, что существуют Архидемоны, но есть ли в Аду настоящий порядок, нам неизвестно. Есть разные виды демонов. Есть демоны низшего уровня, с которыми ты уже сталкивалась. Они могут вселиться в человека, но сами по себе не обладают особыми силами. А есть более сильные, более опасные. Вроде тех, которых показывают в фильмах про экзорцизм. Вот эти демоны действительно опасны. Их задача — красть человеческие души и отправлять их в Ад.

У Шарлотты по коже побежали мурашки от его слов. Одна мысль о том, что некая злая тварь может взять её тело под контроль, приводила её в ужас.

— Вы пытаетесь помогать тем, кто одержим? — спросила она, и сердце сжалось от боли за тех людей, в которых вселились демоны и которых мучили.

— Мы делаем всё, что в наших силах, Шарлотта. Некоторые падшие ангелы целенаправленно путешествуют по миру, выискивая людей, одержимых самыми опасными демонами. Они проводят обряды изгнания и пытаются спасти этих смертных. Как ты уже успела заметить за то время, что провела с нами, наша семья, как я люблю нас называть, действует более прямо. Вместо того чтобы охотиться только на определённые виды демонов, мы охотимся на всех и вся, что представляет угрозу для смертных. Мы помогаем как можно большему числу людей и отправляем в Ад столько демонов, сколько способны. Эта война никогда не заканчивается, и мы ведём её уже тысячи лет.

Шарлотта кивнула, думая о том, каким везением для мира было то, что эти падшие ангелы пытались спасать людей, и при этом никто даже не знал об их существовании. Она нахмурилась, взяв ещё один сэндвич и откусив кусочек. В воображении всплыл образ Романа и остальных, которые на протяжении многих лет сражались с демонами и делали всё возможное, чтобы защитить человечество.

— Знаешь, Роман не единственный, кто изменился после падения. Мы все раньше были ангелами там, на Небесах.

— Ты тоже изменился? — тихо спросила она, не будучи уверенной, хочет ли слышать ответ.

Он просто кивнул.

— Да. Мой брат не тот монстр, каким ты его себе представляешь. Он хороший, преданный. Он готов на всё, чтобы защитить нас и тех, кто ему дорог.

— Но он лгал и вам тоже, — ответила она, думая о том, как сильно это предательство должно было ранить их всех.

— Да, лгал, — признал Маалик. — Я злюсь на него за это. Но я также понимаю, почему он так поступил. С самого падения Роман несёт на себе колоссальное чувство вины, которое веками медленно разъедает его изнутри. Он винит себя в том, что мы все пали с небес. Он также винит себя во всём, что случилось с нами после падения.

— Это была его вина? Из-за него вы пали? — спросила Шарлотта, любопытство окончательно взяло верх. Её отношение к Роману смягчилось, когда она услышала о тех мучениях, которые он сам себе устроил, о том, как всё это время ответственность давила на него.

Маалик покачал головой.

— Нет. Мы сами сделали свой выбор. Мы давным-давно присягнули Роману и не нарушаем ни своё слово, ни свою связь с ним. Его обманули. Тот, кому он доверял. Он никак не мог знать, что всё обернётся так, как обернулось. Но он не желает это слушать, так что спорить с ним бесполезно, — нахмурился он.

— Можно спросить, что случилось с тобой? Как ты изменился? — осторожно поинтересовалась Шарлотта, надеясь, что не заходит слишком далеко.

Маалик взглянул на город внизу, словно погружаясь в глубокие раздумья. По его затравленному выражению лица Шарлотта поняла, что на него нахлынули давно похороненные воспоминания.

— Моя история во многом похожа на историю моего брата. Я рухнул в адские бездны, но мне не повезло так, как ему: сбежать сразу я не смог. Люцифер был в ярости из-за того, что моему брату удалось ускользнуть. Хотя «в ярости» — это очень мягко сказано. В своём безумном состоянии он решил отправить Роману послание.

Шарлотта понимала, что всё, что он собирался ей рассказать, будет чем-то чудовищным и глубоко личным. Она даже представить не могла, через что ему пришлось пройти. То, что она видела в своих кошмарах, приводило её в ужас. Но с тем, с чем столкнулись эти ангелы в Аду, её разум не был в силах справиться.

Маалик повернулся обратно к Шарлотте, его лицо окаменело.

— В припадке ярости Люцифер вырвал мои крылья. Но и этого ему показалось мало, так что он приказал привести тварь из одной из тюремных камер Ада. Затем Люцифер заставил её укусить меня. С того момента я навсегда изменился.

Шарлотта уставилась на него в шоке, глаза наполнились слезами.

— Маалик, мне так жаль. Я… твои крылья… — ей с трудом удавалось говорить.

Он, казалось, был немного поражён её реакцией. Лёгким движением головы он отмахнулся:

— Не надо жалеть меня, Шарлотта.

— Ты… ты как Роман? То есть… де… демон? — последнее слово она едва прошептала.

Маалик покачал головой.

— Нет. Я не такой, как он. Я кое-что другое. Проще всего будет объяснить так: я похож на вампира. Первый из своего вида, и именно поэтому я не могу разделить с тобой еду, — пояснил он, пристально за ней наблюдая.

У Шарлотты сжалось сердце. Мысль о том, что его крылья вырвали из тела, была невыносимой. А потом его ещё и заставили стать вампиром. Шарлотта действительно не могла до конца осознать всё, через что прошли эти ангелы. Все те ужасы, с которыми им пришлось столкнуться.

— Я… Маалик, мне очень жаль. Жаль, через что тебе пришлось пройти, — тихо сказала она, и сердце её болело за них всех.

Слова Деклана всплыли в её памяти: «Они просто пытаются вернуться домой». Её взгляд на них всех, даже на тех, кого она толком не знала, начал меняться, становясь мягче.

Они все заслуживают вернуться домой, — беспомощно подумала она. Но, если Люцифер доберётся до меня, они никогда этого не смогут сделать.

— Тебе не за что извиняться, правда. Я уже давно смирился с тем, кто я. Мой брат винит во всём себя и считает, что на моём месте должен был быть он. Я рассказываю тебе всё это только затем, чтобы ты поняла, кто он такой. Роман не монстр, Шарлотта. У него самое большое сердце из всех, кого я когда-либо встречал. Он слишком долго был к себе беспощаден. Он уверен, что не заслуживает никакого счастья в этом мире, но то, как он смотрит на тебя, то, как он ведёт себя рядом с тобой… он дорожит тобой.

В этот момент сердце Шарлотты дрогнуло. Я тоже дорожу им.

Она не могла больше отрицать своих чувств. Было бы глупо продолжать убеждать себя, что их не существует. Всё, что рассказал ей Маалик, смыло почти весь страх перед Романом. Он был совсем не таким, как Люцифер. Полной его противоположностью. То, что он так долго носил в себе эту вину, то, как преданно и яростно любил брата и других ангелов, доказывало, что он не монстр. Монстры не любят людей. Монстрам ни до кого и ни до чего нет дела. Люцифер хотел убить миллионы невинных душ. Роман хотел их спасти. Шарлотта понимала, что должна поговорить с Романом и признаться ему в своих чувствах, пока не стало слишком поздно.

— Поправь меня, если я ошибаюсь, но, по-моему, ты тоже испытываешь к нему чувства, верно? — спросил Маалик.

Она посмотрела на него и почувствовала, что может доверять ему. Он открыл ей один из самых мрачных моментов своей жизни, доверившись ей, хотя толком её не знал. Он пришёл сюда, чтобы помочь Роману, и это говорило о том, насколько сильно он любит своего брата. Теперь у них было кое-что общее.

Она застенчиво кивнула.

— Да. Испытываю. Думаю, я, возможно, люблю его, каким бы глупым это ни казалось.

Сказать это вслух оказалось удивительно легко, и на её лице начала расползаться улыбка.

— Почему глупым? — спросил он.

— Маалик, я умру. В этом сценарии нет исхода, при котором я выживу. Я понемногу начинаю с этим смиряться, — грустно сказала она, глядя на город. — Думаю, вы все должны убить меня. Миллионы людей погибнут, если Люцифер вырвется на свободу. Моя жизнь не важнее жизни других. Самое разумное решение — убить меня, тогда Люцифер не сможет заполучить меня, — она бросила на него взгляд.

Он откинулся на спинку кресла, резко проведя рукой по волосам, её слова явно потрясли его.

— Этот вариант больше не рассматривается, Шарлотта. Мой брат признает тебя своей родственной душой, если ты его примешь. Никто, и я имею в виду никто, ни на этой планете, ни на Небесах, ни в Аду, больше не сможет до тебя дотронуться. Роман убьёт любого и всё, что попытается отнять тебя у него. Нам придётся найти другой путь. Я найду другой путь. Если мы потеряем тебя, мы потеряем моего брата, а это просто неприемлемо.