Росомаха

Глава 11

— Впусти, — ответил я. — Здравствуй ещё раз, Иван-кузнец. Не гни спину, проходи, вот сюда присаживайся.

Здоровяк, вжимая голову в плечи, прошёл к указанному стулу, но сесть не решался, теребя в руках кепку и смотря под ноги.

— Присаживайся, — с нажимом повторил я и он сел на край кресла, заскрипевшего под его весом.

— Мне понравилось, что ты выступил за людей, — начал я. — Присаживайся поудобнее, разговор будет долгим. Скажи, как хорошо ты знаешь деревенских?

— Дык это, — ещё больше засмущался парень. — Народу-то у нас немного, всех и знаю, господин.

— А насколько хорошо? — усмехнулся я. — Только по именам, или кто чем дышит тоже?

— Не, как бабульки, конечно, всех сплетен не знаю, — сразу открестился он. — Но в целом знаю многое про многих.

— А что ты можешь сказать про голову деревни? — спросил я, внимательно наблюдая. — И его окружение.

— Недобрый он человек, господин, — вжав голову в плечи и оглянувшись, ответил кузнец. — Всю власть себе забрал, о людях не думает, точнее, только о своих родственниках, даже дальних. К себе приблизил, они ему и помогают. Остальные выживают, даже зарплаты у них урезает, налог свой придумал, в страхе всех держит. Вот сейчас не уверен, но слухи ходят, что из-за него даже одна семья пропала, мама с дочкой. Вот.

— Интересно… — я барабанил пальцами по столу, просчитывая свои действия. — Интересно. Но, вас же больше? Остальных жителей. Почему отпор не дали? Почему баронессе или мне не сообщили о беспределе творимом?

— Не организованы мы. Запуганы все. Да и ваш же батюшка его назначил, а кто супротив его воли пойдёт? Невозможно енто.

— Хорошо, это я понял, — кивнул я головой. — Что ты говорил про нужды люда? Только теперь с именами и конкретикой.

Он вновь повторил про дома для старших женатых сыновей. Оказывается, пара семей из пятнадцати человек ютились в самых крохотных хибарах. И то, одна из них считала себя счастливчиками, поскольку смогли заселиться туда из какой-то землянки, о которых я не знал, после побега из деревни одной из семей. Полная жесть.

Отдельно я обратил внимание, что свою семью Иван не упомянул. И это стало последней каплей. Дальше я размышлять не стал. Конечно, по-хорошему, следовало поговорить ещё с людьми. Но того, что я видел, мне хватило. Я резко встал с кресла и приблизился к парню.

— У меня к тебе предложение, — вгляделся я в его глаза с тридцати сантиметров. — Хочу, чтобы старостой деревни стал ты.

В глазах я увидел сначала удивление, потом шок, после растерянность, и, наконец, несогласие. Всё-таки не ошибся я в человеке.

Любой боец должен быть физиогномистом. Знать, о чём думает человек, предсказывать его атаки, когда его можно додавить, а когда стоит уклониться или разорвать дистанцию. Я хорошо разбирался в выражениях лиц, очень хорошо.

— Да вы что, господин? — наконец, выдавил парень мне в спину, я возвращался в кресло. — Я не справлюсь. У меня ни образования нужного, ни опыту. Да и не дадут мне работать, голова не даст. У него же усё схвачено.

— Справишься — слугой рода сделаю, — бросил я, уже с расстояния наблюдая за реакцией.

Надежда, ответственность, отказ… вот что выражали его эмоции. Ещё плюсик парню в копилочку.

— Не потяну я, ваше благородие, — чуть не плача, протянул Иван. — Не позволят мне. Я бы и рад людям помочь. Но голова же не отступится от власти, я знаю, о чём говорю!

— А это мы сейчас и выясним, — усмехнулся я. И прибавил голоса: — Приготовить мне карету в деревню! Немедля!

В деревне мы оказались, когда солнышко уже собиралось закатиться за горизонт. Листва окрасилась в красный цвет, а лучи освещали лишь второй этаж дома старосты. Люди спешно прибывали со всех сторон, становясь полукругом и постоянно кланяясь мне. Из дома выскочил затягивающий пояс голова, а из его дома раздались нервные крики, что нужно выглядеть подобающе для встречи с благородием. Кажется, я снял местечкового правителя с его супруги.

— Друзья! — начал я, не дожидаясь всех опаздывающих. Скоро закат, а переносного прожектора у меня не было. — Я собрал вас здесь по очень важному поводу! Мне стало достоверно известно, что ваш глава обворовывает и вас, и меня! И я пришёл покарать его.

— Да вы что, ваше благородие, — все три подбородка Ефима Александровича заходили ходуном. — Да ни в жисть! Как вы могли такое обо мне подумать? Я же ещё при батюшке вашем служил, костьми ложился, чтобы любую волю вашу исполнить.

Он тяжело плюхнулся на колени, с ненавистью посмотрев на кузнеца, что не укрылось от моего взгляда. А после, с секундной задержкой согнул спину, плюхнувшись мне в ноги.

— Не велите наказывать, скажите, как исправиться! — провыл он скороговоркой на одной ноте. — Усё сделаю, даже то, что не в моих силах!

— Принеси клятву Росомахе, что не крал у меня и не обворовывал сельчан, — спокойно ответил я.

— Клянусь, конечно, клянусь! — поспешно затараторил глава. — Великий Росомаха мне в свидетели!

— Вообще-то он не мой подданый, — возник у меня в голове недовольный голос моего тотема. — Он вообще ничей, никому не поклоняется. Но, за враньё и дёрганье меня по пустякам, накажу гада!

Вокруг старосты появился ореол света и прямо на лбу проявились довольно уродливые старые шрамы, складывающиеся в слово «лжец». Селяне дружно вздохнули, заплакал какой-то малыш, на которого тут же зашикали.

— Росомаха оценил твою клятву! — повысив голос, сказал я. — И дал свой вердикт! За попытку обмануть любимого нами бога и меня, ты изгоняешься из поселения. Твоя семья имеет право остаться, если захочет. В случае, если они составят тебе компанию, дом будет изъят и передан нуждающимся. Так же ты выплачиваешь виру в двести рублей. При неоплате долг перейдёт на твою семью.

И тут в хныкающего толстяка прилетел камень. Я посмотрел на своих людей. На лицах нескольких человек был написан откровенный страх, почти ужас. Большинство были просто довольны, а некоторые явно злорадствовали. Пяток человек уже нагибались, чтобы тоже поднять камень и бросить в уже бывшего главу.

— Стоять! — рявкнул я. — Никаких избиений. Я обозначил наказание. Этого достаточно. И у нас остался ещё один вопрос! Место головы теперь вакантно. Кого вы все хотели бы видеть над собой главным? У вас пять минут, чтобы выбрать.

Поиграю немного в демократию. Хотя, для себя я уже всё решил. Старостой будет кузнец. Но, интересно, кто и как себя поведёт. Люди зашушукались, а один из «боявшихся», мужик лет тридцати, довольно мощный, с большой окладистой бородой, выступил вперёд.

— Ну, я могу, ваше благородие! — прогудел он. — Я помогал много, знаю, что и как деется. Точно справлюсь!

— Этого я и опасаюсь, — пробурчал я под нос и повысил голос. — Самовыдвижения не будет! У вас ещё три минуты, люди, думайте!

Темнело на глазах, и затягивать я не собирался. Селяне разбились на четыре практически одинаковые группы. Группа с самовыдвиженцем была самой маленькой, но они активно заманивали к себе окружающих. К счастью, у них почти ничего не получалось. Наконец, я посчитал, что время вышло. Я поднял руку, призывая к тишине и вниманию.

— Смотрю, у вас образовались целых четыре кандидата. От каждой команды выходит один человек и называет имя!

— Тамару Андреевну предлагаем, учителя нашенского! — выскочил вперёд совсем молодой парнишка, тощий и длинный, как жердь, с выгоревшей шевелюрой. — Она знает стокма, аж жуть!

— А мы Димитра предлагаем! — от компании, которая показывала страх, отделился сухонький старичок с абсолютно лысой головой. — Он помощником головы был, ведает, что делать и как!

— Нет, Ваню в головы! — от третьей компании отделилась огромная по ширине тётка неопределённого возраста. Лохматая, какая-то взъерошенная. — У нас к нему доверие есть. Он всегда всем помогал. Мне вон, тяпку перековал бесплатно, когда поломалася. Знал, что платить нечем, и помог усё равно!

Я повернулся к четвёртой группе с вопросом на лице. Однако никто так и не выходил. Тогда я указал на молодую девушку, довольно симпатичную, и спросил:

— А вы кого предлагаете?

— Дык никого, ваше благородие! — согнулась она пополам в поклоне. — Не знаем мы, стало быть. Нет у нас никого на примете. Уж простите, но таки дела обычно ваша семья решала.

— Хорошо, — после довольно долгой паузы сказал я. Было почти темно, и затягивать я не хотел. — Своей волей назначаю в правление Ивана кузнеца! Иван, завтра к вечеру жду тебя в то же время. Думы думать будем, как жизнь вашу наладить. И напоминаю, завтра к вечеру старого головы не должно быть на моих землях! Решение по домочадцам передадите через Ивана. Я сказал!

И да, толстый бывший голова так и сидел на крыльце, поскуливая и пытаясь оттереть лоб. Он уже знал, что там что-то появилось, но вот что именно, пока не ведал. Что ж, его ждут удивительные открытия, пусть знает, как прикрываться богами, тем более чужими.

По дороге обратно, сидя в двуколке, я размышлял. По идее, подставил я Ваню некисло так. Но и подстраховал в меру сил. Сейчас его никто трогать не будет. А дальше пусть сам крутится. Единомышленников набирает, благодарных жителей тоже.

А мне, на данном этапе нужно найти денег как минимум на стройматериалы. Расширить деревню, сделать не скотские условия жизни — и народ начнёт сбегать уже к нам, а не от нас. Слухи очень быстро распространяются. Да, и стоматологу доморощенному, и учительнице, и знахарке жалование бы выделить. Но всё упирается в деньги.

Значит, буду ходить в бывший свой портал. Пока с командой Алексия, опыта набраться. На самом деле, мой одиночный поход — верх неответственности перед моими людьми. Я таки последний из рода, мне себя беречь надо. Ещё род восстанавливать, детишек надо. Много детишек. Ну и воспитать их правильно — тоже важно. А главная мысль — разобраться с той самой подпольной ареной, сидела в мозгу двадцать четыре на семь. Есть ради чего жить!

Вернувшись домой, я сразу направился в кабинет, попросив позвать счетовода-бухгалтера-управляющего. Его нескладная фигура нарисовалась нескоро, минут через десять. Он был растрёпан и зевал. Кажется, его вытащили из кровати. Ничего, нас ждут великие дела, ради них можно и потерпеть.

— Присаживайся, — сказал я ему. — Есть серьёзный разговор. Мыслить можешь? Или совсем спишь?

— Я в порядке, господин, — слегка поклонился он. — Что вы хотели обсудить?

— Развитие деревни, — максимально серьёзно начал я. — Мне нужна минимум дюжина новых домов для жителей, это раз. Одно общественное здание на десяток кабинетов — два. Туда отправим работать учителей, врачей. Селяне сами готовы строить, но им нужен материал. Прикинь, во что нам это встанет. Завтра к вечеру жду подробное обоснование.

— Но, господин! — мужчина моментально проснулся. — У нас нет подобных финансов. Один маленький домик-пятистенок в две комнаты по материалу встанет минимум в триста рублей! Это без отделки, только коробка. У нас сейчас нет возможностей для подобных трат.

— Оплату я решу сам. Мне нужно знать, к чему стремиться. Пойми, умная твоя голова, нам деревню надо развивать! От нас люди бегут в поисках лучшей доли. А я хочу стать тем, к кому люди бежать будут. Ты же сам говорил, что расширить производство ягод и фруктов мы не можем только из-за отсутствия рабочих рук. Было такое? Это надо исправлять.

— Да, ваше благородие! — глаза управляющего загорелись. — Ваша матушка пыталась решить проблему понижением налогов, только толку не было. Ваш подход мне импонирует, но вот вложения… Денег понадобится очень много! Тыщ десять только на старте. Мы не можем себе позволить даже кредит, и даже государственный, беспроцентный. Просто финансово не потянем выплаты. К тому же у семьи долги существуют.

— Я же сказал, с оплатой я разберусь, — повторил я. — Теперь это мои люди, я за них отвечаю. Они должны жить достойно!

— Теперь? — брови собеседника вразнобой поехали на лоб от удивления. Он оставался всё таким же несуразным даже в таких движениях.

Чёрт, так ведь и спалиться можно! Вошёл в роль, что называется. Нехорошо, аккуратнее нужно быть с высказываниями. И так постоянно творю дичь, не вписываясь в «свой» прежний образ совершенно. Надо будет за собой послеживать.

— Понимаю, выглядит странно, — как можно равнодушнее сказал я. — После травмы и потери памяти я, скорее всего, кажусь другой личностью. И что-то мне подсказывает, никто не обрадуется возвращению меня прежнего. Главное, мне нравится быть таким, какой я есть. Здесь и сейчас. И потому да! Это мои люди, за которых я в ответе.

— Понимаю, господин, — мне показалось, или он впервые поклонился с искренним уважением, а не потому, что положено? — К утру все расчёты будут у вас.

Проснулся я с рассветом, слушая надрывающуюся пичужку где-то недалеко от окна. Я позволил себе поваляться минут десять, наслаждаясь звуком, после чего бодро вскочил и отправился в ванную. Жизнь прекрасна!

Когда я спустился в малую столовую, то увидел перепуганные глазёнки девчат, которые обычно обслуживали меня за столом. Оказывается, завтрак только готовился. А я прежний уже рассвирепел и наказал бы всех, кого увидел. Успокоив молодёжь, я позавтракал стопкой бутербродов с кофе. Блин, пора отвыкать от своего прежнего возраста, я сейчас такая же молодёжь, если не младше.

Позавтракав, я рванул к тонкому месту. Сегодня бежалось легко, роса приятно холодила ноги. Как-то быстро организм начал приходить в норму. Скорее всего это из-за подарка странной зверушки, моего нового бога.

— Не за что, — раздалось бурчание у меня в голове. — Если бы ты меня ещё слушал!

— А что не так? — удивился я. — Вроде, нашли общий язык, слушаюсь тебя во всём, родом занялся.

— А кто-то шерсть срезал с трупиков щенков, как я говорил? — ехидно поинтересовался голос. — Когти хочешь? Для них много ингредиентов нужно, и шерсть — один из них!

— Не смог, — честно сознался я. — Это же крохи. Малыши. Похоронил, как смог, и всё.

— Достойно, — голос зазвенел, и тут же тихонько: — Но глупо. Это самый редкий из компонентов. И без него ничего не получится. Тебе придётся отстричь немножко. Надеюсь, ты найдёшь могилку. Им шкурка уже не понадобится, они ушли на перерождение, я проследил. Так что, прошу тебя ради тебя самого.

— А если у малышки состричь немного? — воодушевился я. Но, меня обломали.

— Цитирую дословно, друг мой, — было ощущение, что Росс сам был не рад тому, что говорил. — Нужна шерсть щенков до месяца, насильно умертвлённых. Просто погибшие не подходят. Прости. Десятка волосков хватит.

Я аж бежать перестал, перейдя на спокойный шаг. В голосе бога я услышал и горечь, и сожаление, а главное, искренность. Ему было больно, как и мне. И впервые я почувствовал какую-то духовную близость с существом, давшим мне вторую жизнь.

— Понял, — ответил я, снова переходя на бег. — Будет тебе десять волосинок!

— Тебе, не мне. Это нужно тебе лично.

Голос замолчал, а я снова рванул бегом. Через пятнадцать минут, оплатив пошлину, я заходил в форт. Ребята уже собрались в кафе, обсуждая вчерашнюю трагедию. В итоге погибли восемь охотников. Сильных магов лечения здесь не было, и несколько погибли от ран.

— Тварь не нашли, — вместо приветствия сообщил мне Алексий, когда я зашёл. — Мы решили сегодня рискнуть. Ты с нами? Кстати, куда ты вчера пропал? Мы уж подумали, что ты там и остался, даже выпили вечером за твоё достойное перерождение!

— Ну, в деревню, — разыгрывая смущение, сказал я. — Страху натерпелся, расслабиться нужно было.

Версия прокатила, все расслабились. А вот взгляд главного мне не понравился. Очень не понравился. Похоже, он не простил мне вчерашнее неповиновение. Нужно быть осторожнее, такие люди могут выкинуть что угодно. Впрочем, предупреждён, значит вооружён. Посмотрим.