Сказки долгой зимы

Глава 25 Корабль на рейде

Проснулся Ингвар от того, что его пихнула в бок Лиарна. Она стоит возле кровати уже одетая.

— Что, пора? — душераздирающе зевнул он. — Как и не спал вообще…

— Ты чем-то недоволен? — фыркнула девушка.

— Я счастлив, — ответил Ингвар вставая, — просто не выспался.

— Два часа ночи. Пора.

— Да, пойдём уже, злоупотребим местным гостеприимством.

Драган ждал, полностью готовый, а Деяна пришлось будить. Парня еле растолкали (лекарство дало ему возможность поспать без боли).

— Может, пусть дальше спит? — с жалостью спросила Лиарна. — Зачем он там нужен?

— Пусть лучше будет с нами, — не согласился Ингвар. — Если местные нас спалят, придётся уходить быстро, и лучше бы не оставлять им потенциальных заложников.

— Они выглядят довольно безобидными, — сказал Деян. — Просто чиновники.

— Мы тоже выглядим безобидными, — возразил ему Драган, — но это не так. А чиновники, уж поверь, всегда готовы доставить кучу неприятностей.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил парня Ингвар. — Выглядишь бодро.

— Странно, — признался тот. — Вроде бы ничего не болит, но такое ощущение, что я не совсем живой, что ли. Как замёрзло внутри всё. Есть не могу, нет аппетита, только пить всё время хочется и мёрзну даже в тепле.

— Ладно, с этим мы сейчас ничего сделать не можем, так что пошли вниз. Кто-нибудь знает, где лестница?

— Я, пока с бумажками бегал, видел дверь, — сказал Драган. — Похоже, они её не открывали ни разу.

Дверь оказалась заперта.

— И что теперь? — спросил Деян.

— Ключ, — напомнил Ингвар. — У Драгана есть ключ. Дай-ка сюда.

Взяв пластину кодовой карты, Ингвар задумчиво помахал ей в воздухе, почесал нос, а потом решительно приложил к двери чуть выше металлических кнопок для набора номерного кода.

— Там нет считывателя, это вообще другое… — начал раздражённо Драган. Но замок щёлкнул, и дверь отошла от косяка. — Но… как?

— Кажется, я начинаю понимать, как тут всё устроено, бродощёлк! — весело сказал Ингвар, толкая створку. — А может, и не только тут, клянусь кризотютей!

Набитое непонятным электронным оборудованием помещение внизу одновременно похоже и не похоже на те, что в других Убежищах.

— Странно, что они все не строились по одному типовому проекту, как у нас, — Ингвар помог Лиарне улечься на ложемент, пристраивая голову в интерфейс. — Удобно же.

— У вас в мире тоже есть система излучателей?

— Ещё недавно я бы уверенно сказал, что нет, — отмахнулся Ингвар, — но, кажется, всё сложнее, хрущоплоб. Неважно. Лысая, удобно?

Девушка показала большой палец и закрыла глаза. Через несколько секунд её глазные яблоки забегали под веками, а руки и ноги стали слегка подёргиваться.

— Хотел бы я знать, что она делает, — мрачно прокомментировал Драган.

— Пытается стать кем-то другим, наверное.

— Меня это пугает. Что она сделает с нашим миром, если у неё получится?

— Меня больше пугает то, что она сделает с собой.

— Как ты, Лысая Башка? — Ингвар заботливо помог девушке сесть.

— Потом. Всё потом. Давайте уйдём отсюда.

— Тебя как пыльным мешком нахлобучило.

— Неважно. Пошли. Времени совсем нет.

— Знаешь, дамочка, — сердито сказал Драган, — хотелось бы уже получить какие-то объяснения. Таскаем тебя туда-сюда, а ты ничего не рассказываешь.

— Тебе сказали: «Потом», — отмахнулся от него Ингвар.

— Нет, это тебе сказали. Может, тебе она что-то и рассказывает. Шепчет на ушко в постельке. Но нам с Даяном пока что ничего не понятно.

— Хочешь поговорить об этом?

— Я хочу получить полное объяснение! Здесь и сейчас!

— Да и хрен с тобой. Можешь оставаться тут. Деян, ты с нами или тоже встанешь в позу и ножкой топнешь?

— Отдай ключ! — зло и решительно потребовал Драган.

— Да щаз. Губы закатай.

— Я не выпущу вас, пока…

— О, бунт на корабле? Серьёзно?

— Гав!

— Оу, больно! Моя нога!

— А нечего ручонками размахивать. Спасибо, Мудень, так ему и надо. Отпускай, уже можно. Кстати, Драган, пистолет отдай-ка. Медленно и плавно, без резких движений, я в любом случае выстрелю первым. Вот, так-то оно лучше будет. А ногу продезинфицируй и перевяжи, Мудень зубов отродясь не чистил.

— Гав!

— Да молодец, молодец, хороший пёсик. Итак, по старинной пиратской традиции, бунтовщики либо без затей летят за борт, либо высаживаются на ближайшем необитаемом острове, с бутылкой рома на рыло, но без еды и воды. Рома у меня нет, да и остров обитаемый, но тут ничего не поделаешь. Вольёшься в дружную компанию по взаимному управленческому онанизму, станешь каким-нибудь делопроизводителем, а то и до секретаря дослужишься, подсидишь того парня в приёмной, займёшь хлебную должность. А нам пора.

— Я с вами, — сказал неохотно Драган, рассматривая прокушенную ногу. — Простите, что сорвался.

— Хм, — ответил Ингвар, — законы пиратского братства допускают прощение оступившихся. Особенно когда паруса ставить и якорь тянуть некому. Но с испытательным сроком и понижением доли в добыче. Так что ключ и пистолет я тебе не верну. А если попробуешь спереть, Мудень откусит тебе жопу.

— Гав!

— Вы должны были дождаться моего решения! — заявил Председатель.

Он стоит в коридоре убежища, сердито нахмурившись и уперев руки в бока. Впечатление немного смазывает тот факт, что мужчина в пижаме и тапочках.

— Мы в нём не сомневались, — ответил спокойно Ингвар.

— И тем не менее! Да, вы предоставили обоснования, но это же нарушение субординации!

— Согласно пункту четыре дробь восемь уложения о чрезвычайных ситуациях в сфере оказания жилищно-коммунальных услуг населению, — скучным тоном забубнил Драган, — потенциально реализуемые решения управленческого характера могут быть квалифицированы как предварительно принятые с последующим утверждением оных задним числом с указанием обоснований уполномоченными на то лицами…

— Да-да, конечно, — разом растерявший весь запал Председатель отступил в сторону, освобождая дорогу. — Разумеется, задним числом. С обоснованиями. Я так и предполагал, собственно… А что хоть там?

Дверь, которая до сих пор была просто прикрыта, с отчётливым металлическим щелчком заблокировалась.

— Извините, — развёл руками Ингвар, — ваш уровень допуска…

— Ну да, ну да… Уровень… — вздохнул господин Милохиц. — Но хоть скажите, всё будет хорошо?

— Наилучшим возможным образом, — заверил его Драган. — Продолжайте исполнять свои обязанности.

— И какого чёрта мы в ночь попёрлись? — спросил прихрамывающий Драган, когда все вышли на улицу. — Холодно и не видно ничего.

— Так уж и ничего? Вон, луна светит, — ответил ему Ингвар.

— Могли бы в тепле посидеть до утра.

— Не могли, — жёстко сказала Лиарна. — Времени больше нет. Нам надо спешить.

Она решительно зашагала через мост, Ингвару пришлось ускорить шаг, чтобы её догнать.

— Уверена? — спросил он тихо. — Ехать на этом вертоплане при свете луны небезопасно. Врежемся во что-нибудь, сломаем винт, придётся пешком топать.

— Да. Дальше придётся ехать без остановок. Счёт идёт на дни.

— Счёт чего?

— Потом расскажу, ладно? Подожди, я сейчас… — Лиарна решительно свернула к ограждению моста, на секунду остановилась, глядя на Луну над застывшей рекой, и бросила вниз какой-то свёрток. В полёте тот развернулся и оказался лёгким платьем персикового цвета. Оно спланировало по ветру и легло на снег чётким контуром отсутствия перспектив.

— Вот, значит, как…

Девушка ничего не сказала, просто пошла дальше. Вскоре Ингвар с Драганом запустили остывший мотор, его треск развеял ночную тишину над брошенным городом. Когда двигатель прогрелся, аэросани вручную развернули носом в сторону выезда и тронулись. Сначала потихоньку, осторожничая, а потом, покинув опасную зону развалин, всё быстрее и быстрее. К рассвету машина преодолела больше сотни километров заснеженной пустоши, оставив замерзший Куявиц далеко за хвостовыми рулями.

Совсем не останавливаться не получается. Хотя Ингвар и Драган меняются за штурвалом, но людям и машине надо заправляться. Пока Деян заливает бензин из канистр в баки, Лиарна греет чайник на походном примусе.

— Это был хороший мир, — сказала она внезапно. — Почти идеальный.

— Прости, — переспросил отвлёкшийся на выбор каши Ингвар, — ты о чём сейчас?

— Они его придумали. Написали. Как они умеют.

— Кто?

— Но потом пришли люди.

— Люди всё всегда портят, — согласился рассеянно Ингвар. — Деримора или бертусан? А может, репунцию попробовать? Ты как к репунции? Мне кажется, что сорта каши теперь меняются каждый раз, когда я запускаю руку в рюкзак.

— Они приняли людей, — продолжает Лиарна тихо. — Во исполнение давней клятвы, про которую сами люди давно забыли. С их точки зрения, люди безумны. Субъекты действия, объекты саморазрушения, существа, пережигающие время в сенсус и сгорающие в нём, как фитиль у бомбы.

— Бензин последний, — сказал Деян, недовольно нюхая облитый топливом рукав куртки. — Но Драган говорит, что должно хватить. В один конец. Может, там найдём ещё…

— Ты за репунцию, — спросил его Ингвар, тряся пакетом, — или за деримору? — потряс вторым. — Есть ещё бертусан, но это звучит, как средство от кашля. Я бы кинул обратно и подождал, пока переименуется.

— Они научились делать невозможное, — продолжает монотонно рассказывать Лиарна, — капсулировать сенсус информацией, не давая ему накопиться и создать условия для коллапса. Это было сложно и обошлось им дорого, но они справились.

— Я не буду есть, спасибо, — отказался Деян.

— Уверен? Ты когда жрал в последний раз, парень?

— Я не хочу есть. И не могу. Внутри как будто умерло всё. Ничего не чувствую, словно тело из одного сплошного куска резины. И заснуть не могу, третью ночь не сплю. Но ничего не болит и голова ясная.

— Не нравится мне это, — сказал Ингвар. — Ладно, чайку потом попьёшь.

— Они построили для людей рай. Общество без зла. Общество без боли. Общество без взаимного пожирания и самоуничтожения.

— Звучит жутковато, — прокомментировал Ингвар. — Но где рай, там и змий. И ангел с огненным… с чем-нибудь огненным в финале. И волшебный прощальный пендель в анизотропных вратах системы «ниппель». Я угадал?

— Они надеялись, что однажды их создатель придёт, увидит это и простит их. Давняя мечта несправедливо проклятых собственным демиургом — быть прощёнными. Вернуться назад.

— Так их тоже однажды изгнали из рая? История постоянно ходит по кругу, а создатели вечно недовольны своими креатурами, наказывая их за собственную рукожопость.

— Несправедливо изгнанные и незаслуженно проклятые, они не возненавидели нас. Приняли и взлелеяли. Сберегли и приумножили. Окружили заботой и сделали частью себя.

— Дай угадаю… Что-то пошло не так? — Ингвар снял с примуса закипающий чайник. — Мудень, твоё слово последнее: репунция или деримора?

— Гав!

— Уважаю за конкретность. Репунция, так репунция, — кипяток из чайника полился в котелок с сублиматом.

— Люди оказались слабым местом этого мира, и он пал, обрушившись весь разом. Задача, ради которой он был создан, была почти сорвана.

— Ожидаемо, — прокомментировал Ингвар, размешивая заваривающуюся кашу. — Любые благодетели рода людского непременно наступают на эти грабли. Люди не хотят, чтобы им делали хорошо. Людям нравится быть злобными бессердечными ублюдками. Отнятое всегда вкуснее дарёного, и слаще сахара слеза ближнего своего. Драган, иди есть, готово!

— Движок поджирает масло, — сообщил Драган, принимая миску с кашей. — И засирает свечи. Пришлось чистить. Ему бы на капиталку, да где уж теперь. На снеголёты ставились моторы, не прошедшие отбор на аэропланы, мол, всё равно не упадут, так что качество у них было… неровное, скажем так. Наш к тому же уже отходил больше половины планового ресурса.

— Дотянем до места? — спросил Ингвар.

— Должны. А вот обратно…

— Там видно будет. Как тебе репунция?

— Редкая дрянь. Как сало в солидоле.

— Да? А Мудню нравится.

— Гав!

— Вон, уже миску вылизал. Не хочешь, отдай ему.

— Еда есть еда. Но неужели ничего лучше не нашлось?

— Была ещё деримора, и этот, как его… Вылетело из башки, надо же… Сейчас гляну… — Ингвар зарылся в рюкзак с сублиматами.

— Люди убили их, — сказала Лиарна, доев кашу. — Сами не понимая, что делают. И тем убили себя, потому что давно уже не могли без них жить.

— Какая драма, — равнодушно ответил Ингвар. — Давайте по чайку и дальше двинем.

— Но люди же остались, — спросил заинтересовавшийся историей Драган.

— Только здесь, на втором континенте, — пояснила девушка. — Они изначально были другими и зависели от излучателей, а не от их создателей. Но общество после той Катастрофы так же отличалось от предыдущего, как нынешние людоеды от общества до Катастрофы второй.

— Рай вы разрушили, — прокомментировал Ингвар, — потому что ваш бог был слишком благ. Остались кормиться у закрытых врат плодами с уцелевших деревьев незнания добра и зла, которые вам выносили из жалости недобитые вами же херувимы. Такие, знаешь, несчастные хромые ребята со сломанными крыльями, перебитыми дубинами освобождённого человечества. А такие, как ты, тут же принялись строить планы, как доломать недоломанное и добить недобитое. И преуспели, кстати. Да блин, где же оно?

— Что? — спросил Деян.

— Я же помню, что была каша с названием… ну, как лекарство от кашля. Все перерыл — ничего похожего!

— Красивая сказка, — сказал Драган, вставая. — Но я остаюсь при своём мнении: в задницу тех, кто с той стороны провода. Они сами виноваты во всём, что с ними случилось.

— Ну да, — согласился Ингвар, — были слишком добрыми. Мы, люди, такого никому не прощаем. Пошли, пора заводить, пока мотор не совсем остыл.

— Чудом дотянули, — сказал Драган, глуша двигатель. — Давление масла в красной зоне, перегрев карбюраторов, свечи пропускают вспышки.

— Отъездился, болезный, — согласился Инвар, со стоном вылезая из кресла пилота. — Ох, моя спина! Ладно, надо осмотреться. Ого, и правда море. Соскучился я по морским просторам… Правда, тут нужен не корабль, а коньки, вон ветром снег сдуло, вышел отличный каток. Жаль, грабить некого, стал бы первым в истории пиратом-на-коньках. Набрал бы в команду отставных хоккеистов, они на всю башку отбитые, и клюшка сойдёт за абордажный топор. Готовые флибустьеры. Представьте себе: идёт такой купец на парусном буере, скрипит полозьями, и вдруг из-за ближайшего тороса вылетает «великолепная пятёрка и вратарь…», ну, то есть капитан, конечно. Разгоняются, как будто к воротам с шайбой, и хоба — на абордаж! Красота же?

Ингвар спрыгнул на снег и потянулся, хрустя суставами.

— Нам туда, — вылезший из аэросаней Драган показал на прибрежные руины.

— Там точно что-то уцелело?

— Да, большая часть комплекса под землёй. Его тряхнуло, но не фатально. Да вон, барышня подтвердит, она видела.

— Я плохо помню, — Лиарна жмурится от сверкающего на солнце льда, — была не в себе. Но точно завалило не всё, иначе я бы не выбралась.

— Я смотрю, речь у тебя больше не пропадает? — удивился Ингвар.

— Нет, — коротко ответила девушка.

— То есть тебе стало лучше?

— Наоборот. Или нет. Неважно. Чего тянуть, пошли.

— Деян, ты там что, уснул? Вылезай, конечная.

— Болото хурме кроха, — отозвался парень. — Доли швырнулись.

— Чёт ты хреново выглядишь, пацанчик, — покачал головой Ингвар. — Что-то болит?

— Всё, — Деян встал, держась за комингс люка, и болезненно сощурился от яркого света.

Лицо его осунулось и побледнело, руки дрожат.

— Похоже, действие волшебного лекарства заканчивается, — сказал Ингвар. — Как и обещал Эректус, или как его там. Чудеса всегда не безлимитные. Очень хреново?

Парень кивнул.

— Ну, что тут скажешь… Держись. Не обещаю, что станет легче, но пока жив, надежда всегда есть. Забирайте вещи, сюда мы вряд ли вернёмся, потому как чинить эту колымагу нечем. Переходим на пеший способ передвижения. Где там вход, Драган?

— Вон, слева. Во всяком случае, когда я вылезал, лестница ещё держалась. Может, наша дамочка знает другой вход…

— Не помню, как выбралась, — отмахнулась Лиарна. — Всё как в кровавом тумане.

— Тогда лучше и не вспоминай, — опасливо ответил Драган. — Мне до сих пор иногда кошмары снятся. Где твоё рубило на палке, которым ты там всех?..

— Потеряла. Отстань. Мне и пистолета хватит.

— Молчу-молчу. Просто не хотелось бы, чтобы на тебя внизу накатили внезапные воспоминания, и ты опять взбесилась.

— А ты меня не беси! — оскалилась сердито девушка.

— Хватит вам сраться, — сказал Ингвар. — Лучше посмотрите туда! Да не туда, а туда! В море! На рейд! Там пароход!

— И что? — прищурился, глядя вдаль, Драган, — какое-то ржавое корыто вмёрзло…

— У него дым из трубы идёт!

— Хм, и верно… Припоминаю, что, когда я отсюда уходил, этого корабля на рейде не было. Выброшенных на берег и затонувших в акватории — полно, а стоящих на рейде не осталось. Тут большая волна была. Так что он позже своим ходом пришёл, наверное. А потом тут и вмёрз. Странно, что его не раздавило.

— Судя по обводам, это грузовое судно ледового класса. Видишь, скругление корпуса внизу? Их специально так строят, чтобы льдом выталкивало, а не ломало. Смотрите, как высоко торчит! И стоит грамотно, внутри рейда, за волноломом, тут подвижек льда быть не может. Он так может годами стоять, пока от ржавчины не рассыплется.

— Стоит и стоит, чёрт с ним. Чего ты так возбудился-то?

— Труба дымит. Там кто-то есть! И это не людоеды с отморозками, у тех бы ума развести пары не хватило. Смотрите, там по льду целая дорога накатана! Нет уж, моя пиратская душа просто требует абордажа!.. Ну ладно, ладно, дипломатического визита, допустим. Я не могу не посмотреть, кто это так удачно встал на якорь ровно в точке нашего интереса!

— У нас мало времени, — напомнила Лиарна.

— Пара часов ничего не изменит. Кстати, Драган, ещё разок мотор заведём?

— Скорее всего, он пока не остыл. Будет чихать, плеваться маслом в сапуны и далеко не уедет, но…

— Далеко не надо. Давай до корабля. Какая разница, где бросать? Да хватит, неужели вам неинтересно! А ну, от винта!

— Эй, на борту! — заорал, задрав голову, Ингвар. — Человеки за бортом! Примите гостей!

— Вы к доктору? — закричали в ответ сверху.

— Ага, точно, к нему самому! — не стал спорить он.

— Сейчас беседку спустим.

Загудел мотор, заскрипели тросы, с палубы на лёд спускается узкая дощатая платформа.

— Залезайте, держитесь крепче, а то ветер качает!

Устройство медленно поползло вверх вдоль ржавоватого, в шелухе отставшей краски, борта.

— Покрасить бы не помешало, — недовольно сказал, ковырнув пальцем покрытие, Ингвар. — Совсем тут команда мышей не ловит.

— Морозы, — ответил на его ворчание человек с палубы, — краска не берётся на холодный металл.

Он подал руку Лиарне, помогая той перелезть через фальшборт.

— Стоп, — сказал поражённый Ингвар, — а я ведь тебя знаю! Санд, верно?

— Угадал, — удивился усатый седой моряк, — погодь, я тебя тоже где-то видел…

— Душана помнишь?

— Стараюсь не вспоминать. Да, точно, ты же Ингвар! Ты его грохнул тогда!

— Не то чтобы прям я… Неважно. Как Бояна?

— Ну, мы поженились. Нормально живём.

— Так это, получается, доктора Стефтана медицинский пароход? А ты на нём за шкипера?

— Типа того. Не похоже, конечно, что мы в ближайшее время выйдем в море. Тут и настоящий ледокол бы не справился. Это, скорее, клиника на рейде, плюс приют для всех, кому хватает ума и везения сюда добраться. Таких не особо много, так что пустые каюты у нас есть. Да проходите, что мы на палубе-то разговариваем? Чаем вас напою на камбузе. Или вы по медицинской надобности?

— Похоже, что по медицинской, — кивнул Ингвар. — Деян, ты счастливчик, тут есть настоящий доктор!