СССР против НЛО

Глава 7. Чудо

Сначала я не понял, что случилось: зелёненький радостно скакал по грядкам, и вот его что-то сбивает с ног, а потом подхватывает и треплет за шкирку.

Это было не что-то, это был Серёга, мой юный и не сказать чтобы давний, но, как оказалось, настоящий и верный друг. Как советский пионер, Серёга не мог оставаться в стороне, когда его товарищ пребывает в беде. И пусть напали на товарища не хулиганы и даже не враги-империалисты, а зелёные инопланетные гуманоиды, которые к тому же пытаются быть невидимыми — какая, к чёрту, разница? А? — я вас спрашиваю. Вот именно: никакой.

— Забери у него игру! — крикнул я.

Серёга бросил на меня быстрый взгляд, потом встряхнул опешившего зелёного за шкирку. Развернул его, дёрнул из руки электронную коробочку:

— Дай сюда!

Пользуясь замешательством в рядах противника, я растолкал зелёных и выбрался из кучи тел наружу. Подбежал к Серёге. Серёга уже смекнул, что с игрой этой что-то не так, поэтому протянул мне её без лишних слов.

А когда я взял эту злосчастную серебристую коробочку в руки и перевёл дух, со всех сторон вдруг зашевелилось и зашуршало. На нас с Серёгой стали медленно наступать зелёные. Было непонятно, откуда их столько прибывает, их как будто родила сама земля, исторгая из себя вместо огурцов, гороха или там помидоров. Это была не первая моя передряга с инопланетянами, но, признаться, столько зелёных в одном месте я до этого ещё не встречал.

Мы с Серёгой встали спина к спине, и гуманоидная масса попёрла на нас сплошной зелёной волной. Инопланетные существа сначала медленно сомкнули круг, а потом вскинули лапки и набросились на нас всем своим несметным полчищем.

Да, это была славная битва. Инопланетяне лезли, протягивали лапы, хватали, пинали, рычали, пищали, бывало, и кусались. Мы с Серёгой отбивались: толкались, лягались и даже щекотались, а ещё звонко шлёпали ладонями по гладким и скользким зелёным макушкам. Мы держались очень достойно, но их было слишком много.

В какой-то момент я стал понимать, что мы с Серёгой можем с этой толпой и не справиться. И тогда, коротко поразмыслив, я задействовал изрядную долю своих энергетических резервов — и, растолкав наседающих противников, быстро запустил вредный для нашего дела серебристый предмет прямиком в небо, да повыше. По инструкции-то мне нужно было привезти игру с собой в будущее и отправить на экспертизу, но тут уже было не до экспертиз.

Потом, позже, в более спокойную минуту, я проверил: электронная штуковина улетела далеко и, совсем чуть-чуть не достигнув открытого космоса, сгорела где-то в стратосфере.

Наши зелёные противники уставились вверх. Туда же уставился и отвлёкшийся от сражения Серёга.

— Так надо, — объяснил я своему товарищу, и он меня понял.

А наши гуманоидные спарринг-партнёры тоже кое-что поняли — они поняли, что сражаться им больше не за что. По крайней мере — пока. Их маленькие и не очень маленькие перепончатые лапки печально опустились. Они вздохнули, отступили по кустам, и очень скоро огород стал выглядеть совершенно безлюдным.

Мы с Серёгой утёрли пот, протянули друг другу руки и скрепили нашу победу крепким рукопожатием. Потому что, особенно учитывая численность противника, это была, безусловно, победа. А потом, испытывая много грусти и печали, я стёр Серёге все об этой славной победе воспоминания. Потому что так было нужно. И потом отвёл его, притихшего, к папе и маме.

(На самом деле, должен признаться, стёр я не то чтобы всё — ну, просто рука не поднялась. Я оставил ему возможность видеть самые яркие из тех эпизодов во сне. Да, нарушил инструкцию, вот такой я нерадивый работник.)

У меня едва хватило виртуальной энергии, чтобы стереть последние воспоминания Серёгиным родителям, что замерли в оцепенении на том самом месте, где застало их начало всего этого фееричного представления, вызванного, напомню, всего лишь появлением… Помните, кого? Да, монструозного кота Батона. Вот бы кого тоже запустить в стратосферу — но нельзя, жалко всё-таки засранца, хоть он и та ещё наглая морда.

А Серёгины родители, благополучно позабыв последние невероятные события, спокойно прошли в дом. Там они, чувствуя лёгкую усталость, улеглись на диван перед телевизором и под тарахтение тракторов из передачи «Сельский час» спокойно задремали.

***

Убедившись, что у Серёгиных родителей всё в порядке, я мельком взглянул на телевизионный экран (всё это, конечно, при помощи летающих микрокамер) и мимоходом немножко погрустил. «Сельский час»… Эх, какой эта передача была раньше! Вы просто не знаете. А не знаете вы потому, что украли наш весёлый и фееричный «Сельский час». И это был провал нашей Службы. Один из провалов.

Весёлый «Сельский час» утащили, кстати, не инопланетяне. Эти если чего своруют, то уже всё, с концами, как и не было никогда. На творчество деревенских неповторимых весельчаков позарились другие наши противники — тёмные силы из подпространства. И это как раз в стиле тёмных этих безжалостных сущностей: не утащить явление полностью, а (не всегда, но зачастую) подменить его или, говоря образно, высосать, похитить ценное содержимое, оставив от него только скучную, безжизненную оболочку. Как вот с «Сельским часом», когда яркое и моментально уходящее, что называется, в народ творчество, заменили унылые отчёты о посевных и уборочных.

Я же и говорю: эх.

Как именно они это делают, как в людей вселяются и что дальше происходит, то всё я вам расскажу потом — если вы, конечно, захотите.

А проковыряли дыру в это самое подпространство, откуда лезут тёмные силы, — кто бы вы думали? — британские учёные. Весь мир их тогда просил: давайте, мол, не торопитесь, проверим, обсудим. А они такие: нет, вы вот все над нами потешаетесь, а мы вам всем сейчас покажем. Ну и показали, чего уж.

Нет, поначалу это открытие действительно по-хорошему впечатлило: вот, оказывается, какие неизведанные подпространства тут рядом имеются. Заглянули туда с опаской и увидели, что там ни людей, ни животных, ни растений — никого. Только дымы с туманами летают и клубятся среди голых скал и громадных обветренных каменюк. Поисследовали там немного, ничего интересного не обнаружили, подумали: ну, ладно, мол. И стали, чтобы такие обширные площади не пропадали без дела, вывозить туда ядерные отходы, а заодно и психологический негатив, что как раз научились абсорбировать из ноосферы на специальные большущие кристаллические болванки.

Кто же мог предположить, что дымы и туманы способны оказаться не только живыми, но и разумными… А может, и не очень разумными, но у них как-то хватило соображения сначала вышвырнуть к нам обратно наше притащенное к ним плохое, а потом наведаться и начать без спросу утаскивать наше хорошее. Может, они обиделись и теперь рассматривают это воровство как компенсацию. Но, как бы там ни было, такого им позволять мы не собираемся.

Сейчас не собираемся — а пока их вредоносная деятельность была, наконец, замечена, да пока учёные докумекали, как с этим бороться, набедокурили тёмные сущности прилично. Украли вот, к примеру, продолжение фильма «Бриллиантовая рука», утащили полностью, подчистую, даже ошмётков никаких не оставили. Своровали передачу «Кабачок 13 стульев» — тут наша Служба уже заметила неладное, почти что вовремя. Защититься от кражи не вышло, но хотя бы какие-то выпуски удалось сохранить. Ну и ещё много всякого они утащили, по мелочи.

Всё это, кстати, информация засекреченная, так что вы, пожалуйста — никому.

Самая главная беда, конечно, это то, что не смогли мы отстоять актёра Алексея Нисина. Эх, какой талантище. Он был третьим в компании Миронова и Папанова. А потом положили на него глаз тёмные сущности, а наши в то время ещё только учились их козням противостоять. И растащило бедолагу, разорвало между мирами — в переносном, слава богу, смысле. В нашем СССР от него остался только малый кусочек, что полетал какое-то время в бестелесном виде и оформился потом в обличье персонажа, шепелявого мужичка в мультфильме «Пластилиновая ворона». А основную часть забросило вообще в Канаду и США, и там он стал актёром Лесли Нильсеном.

Кстати: то, что эти тёмные что-то здесь воруют, то ещё полбеды. Они, бывает, и подбрасывают — и подброшенное это, когда тут в нашем мире освоится, превращается в такое, что не дай бог никому. В Великобританию с Америкой в своё время, вон, Йоко Оно подсунули — и известно, что из того получилось.

Ладно, что-то я сильно отвлёкся на эти побочные воспоминания.

Итак, Серёгины родители мирно посапывали у телевизора, где стрекотали комбайны и дымили трубами трактора «Беларусь». Сам Серёга после пережитого, хоть и благополучно позабытого, отправился в туалетную будочку на краю двора. Я ожидал его, присев в усталости на лавочке и проводя ревизию оставшейся после битвы своей виртуальной энергии. И ещё посматривал на чердачное окно флигеля, опасаясь, как бы не появился оттуда, воспользовавшись моментом, косматый инопланетный дедуган с непонятным своим орудием наперевес. Хорошо, что он на драку не вылез, а то неизвестно ещё, в чью бы сторону тогда повернулось.

Серёга всё не шёл, видать, сказались всё-таки переживания. Я стал рассуждать о том, что надо бы попробовать, попытаться сейчас отыскать в памяти моего юного товарища хоть какие-то фрагментарные воспоминания о хоккейной настольной игре. А если отыщется там хоть что-нибудь, то восстановить и усилить. Потому что, хоть наш дезактиватор работал, но что он там себе наработает, было под большим вопросом. И не в последнюю очередь окончательный успех или неуспех зависел от того, что там сохранилось или не сохранилось у Серёги в голове.

И тут в соседнем (не нашем с Федей) дворе что-то затрещало, а потом это что-то стало дёргать калитку и ломиться в гости к Серёге во двор. Был то, конечно, не чуждый хмельных времяпровождений сосед Петрович. И был он сейчас очень не вовремя.

Я прикинул, что на ещё одного фантома-Андропова моих энергетических резервов сейчас не хватит. Подумал попросить о помощи Федю, потом решил, что не надо: мой непредсказуемый напарник ещё, чего доброго, сотворит вместо Юрия Владимировича какого-нибудь Ивана Васильевича, в смысле, Грозного, а то и, того похлеще, самого Дмитрия Анатольевича Ужасного. Нет уж, постараюсь справиться своими силами.

— Эй, пацанчик! — донеслось из-за калитки.

Я проверил: эх, даже на одну дозу стандартной заморозки не набирается. Ладно, подождём, а пока придётся пообщаться.

— Слышь-ка, малый, иди сюда, не боись, — продолжал своё соседский Петрович.

Сам ты малый, блин. Делать было нечего, и я подошёл к забору.

— Здравствуйте, дядя Петрович. Чего хотели?

— Привет, — сипло донеслось откуда-то из густой щетины. — Я тут вчера…

Ну вот, подумалось мне. Неужели человеку настолько не с кем поделиться рассказами о своих хмельных похождениях, что он лезет к соседям, к тому же детям?

— В общем, я вчера выпивший был… Немного… Ну, был у меня, это самое, повод… Ты, как подрастёшь, тогда поймёшь…

Ворочал языком Петрович с некоторым трудом. Я стоически слушал — и раз за разом проверял, когда уже можно будет взмахнуть пальцем и прекратить эти откровения соседа-многослова. Энергия восстанавливалась удручающе медленно.

— Так вот… Потом вышел на улицу… А там… Смотрю, идут такие… Я, слышь-ка, выпивший был, а оно ещё и темнеть стало… Или не стало?.. Да неважно… А эти, значит, идут, и вроде как не местные… Балагурят между собой…

Мне подумалось: а не применить ли приём из обычных, без всякой электроники? Придавить сонную артерию, сложить туловище под забором, проснётся потом, всё равно ничего не вспомнит… Поразмыслив, решил воздержаться.

— Мелкие такие… Одеты одинаково… — тягуче продолжал Петрович. — И болтают как-то не по-нашему, хрен разберёшь… Но вроде как радуются, что своровали где-то чего-то… Я, слышь-ка, присмотрелся: и правда, тащат… Окликнул, а они такие хоба… Ну, дальше слово за слово…

Он почесал щетину, треск был такой, как будто кто-то пробирается через заросли.

— Ты, малый, не смотри, что я сейчас… — Петрович неопределённо взмахнул рукой. — В армейке-то я в десантуре… и ещё там, это самое… Они отдавать не очень хотели, но я того… В общем, отобрал… Вот, гляди-ка… Я вчера сюда заходил, хотел спросить, но тут какой-то длинный хмырь болтался, а потом другой вылез, ещё похлеще… Или и не было его?.. Ну, ладно…

Петрович протянул руку куда-то в сторону и вытащил в видимое мне из-за забора пространство большую прямоугольную коробку.

Я не поверил своим глазам. Всегда верю и буду, надеюсь, и дальше верить, а тут вот не поверил.

Потому что это был… Это — был…

Нет, вот так: ЭЭЭЭТОООО… БЫЫЫЫЛ…

Ну, вы наверняка уже и сами догадались.

Это была коробка от игрушечной железной дороги.

Да шучу я! Конечно же шучу. Это был он, наш драгоценный и ненаглядный Серёгин настольный хоккей.

— Ага, твоё, значит?.. — сделал вывод Петрович, оценив моё обалдевшее и воссиявшее лицо. — Так я и думал, что здесь где-то умыкнули… И морды ещё, слышь-ка, такие отвратные: испитые, аж прям зелёные… Не, ну я как бы и сам не прочь… Но я ж не это самое, я-то могу в завязку в любой момент… А эти… У детей воровать — тьфу, да и только…

Коробка полезла в приоткрытую калитку, и я с благодарностью этот подарок судьбы принял. Спасибо тебе, Петрович, ты и такие как ты — соль и опора этой земли во веки вечные!

Надо же. Человек и вчера сюда за этим приходил, а я на него Андропова натравил. Да уж, стыдно.

Ну, ладно.

На всякий случай я уложил коробку на траву и вытащил игру на свет божий, надо было проверить, всё ли с ней в порядке. И с ней таки всё было в порядке: десять игроков занимали свои позиции в прорезях на поле, вратари защищали ворота (внутри одних чернел кругляшок шайбы), крутилки торчали в положенных местах, цифры на табло были готовы вести счёт голам. Я залюбовался этой прекрасной картиной.

Тут появился Серёга. Я, не в силах сдерживать свою радость, схватил его за плечи и слегка потрусил. Крикнул:

— Смотри, братан, что нам принесли!

Серёга взглянул, сначала удивлённо и непонимающе, потом в глазах его, кажется, появилось узнавание. И это было очень, очень правильная от него реакция, моя шкала вероятности удачи-неудачи тут же полезла в приятный салатовый цвет. Серёга присел рядом с игрой, достал из ворот шайбу, вбросил на центр поля, а потом вогнал её, отскочившую к правому защитнику, в нижний угол ворот. Потом поднял на меня вопрошающий взгляд, как бы интересуясь: слушай, а почему это мы уже так давно не играли? Я был с ним полностью солидарен.

Тут у себя возле забора завозился Петрович. Проговорил хрипло:

— Ага, так вас и правда двое… Я сначала подумал, двоится… Хы-хы…

Он провёл рукой по своей лохматой шевелюре.

— Слышь-ка, дружбаны… А не откажите… Тут чья-то из вас мамка выносила мне солёного огурца… Или батя выносил, не помню… Вкусные такие… А притащите парочку, а?

Серёга пожал плечами: ну, ладно, мол, — и отправился во флигель. А я присел рядом с хоккеем и провёл рукой по картонному его полю, по пластмассовому борту.

Да, признаюсь, я отвлёкся, потерял на минуту бдительность — и вовремя не заметил опасности. Не заметил её и Федя, он до сих пор был занят тем, что упаковывал в нашем трейлере пустые фантомовские оболочки и за тем, что там происходит у меня во дворе, совсем не следил.

А у меня происходило вот что. Батону, подлейшему из котов, того, что он устроил с японской делегацией, показалось мало. Его злопамятная шерстяная душонка требовала ещё большей сатисфакции. И вот он подобрал для этого подходящий момент.

Он подобрал момент, и в этом моменте он подобрался ко мне совершенно незамеченным. И когда котяра показался из ближайшего куста, это стало для меня полнейшей неожиданностью.