Странница

Глава 30

Домой я возвращалась не верхом, а сидя в телеге. Отец устроил среди мягких тюков с тканью и пряжей удобное для меня место. Он немного расстроился, что мне не удалось до конца преодолеть страх верховой езды.

— Пап, я не боюсь лошадей и ехать верхом тоже, — пыталась его разуверить. — Просто хочу по дороге успеть приготовить подарки для мамы и Пэкуны. Я специально для этого пух выбирала. Пока доберёмся до дому как раз успею шали в подарок им довязать.

— Хорошо, дочка, — не стал отговаривать меня дальше погрустневший мужчина. — Раз так порешила, так тому и быть. Ты взрослая уже и тебе самой решать, как ехать домой.

Новый инструмент позволил воплотить задуманное, правда пришлось доработать немного самые длинные спицы. На концы закрепила кусочки древесины, чтобы рыхлые петли с них не соскальзывали. Козий пух был на столько тонким, что пришлось брать двойную нить. Спицы резво мелькали в моих руках.

— Не знал раньше, что ты так можешь, — задумчиво выдал Мокни, поравнявшись на лошади с телегой. — Раньше всё больше за вышивкой сидела, да обереги плела.

— В дороге вышивать не удобно, — чуть напряглась после его слов, но постаралась не показать этого и лишь рассмеялась на замечание брата. — Все руки исколоть можно и стежок ровно не ляжет. Для оберегов я бусы и камешки купила, только вот не знаю теперь, когда за них возьмусь. Мне ещё у Маржи учиться и учиться.

Мои объяснения братца вроде устроили и успокоили. Навыки Ойли плести обереги у меня из головы совсем вылетели. В воспоминаниях мне казалось, что девушка перебирала свои украшения. Я отмахнулась от них, а оказывается она их сама плела. Леля Мод из мира Сансар когда-то так же занималась изготовлением особых амулетов, но в моей голове остались одни только образы. Слишком короток у меня оказался жизненный путь в том мире.

За день удавалось провязать половину платка. На привале Телула Хинто заинтересовалась моей работой и попросила позже научить и её вязать такие же ажурные шали. Женщине нужен был любой дополнительный доход, а для меня это было скорее сменой деятельности, чем постоянной работой. Мне не жалко научить человека если у него есть такое желание учиться.

Я уже было обрадовалась, что потенциальные женихи отстали от меня, но…

— Долго ты будешь от нас бегать, — подловили меня парни, когда пошла за хворостом к ближайшей опушке. — Хватит мучить нас, пора уже определиться за кого из нас замуж пойдёшь, — продолжал удерживать за локоть Сайк. — Ты совсем другой стала после своего падения.

Мне не понравились последние слова, но оправдываться и заострять на них внимание не стала.

— Я никого не мучаю, — удивлённо глянула на кавалеров и выдернула руку из захвата. — С чего вы взяли, что я мужа буду из вас выбирать?

Вытянутые лица стали мне наградой.

— Мне муж с руками и мозгами нужен, — решила поддеть их. — А вы только следом бегать умеете и мешаться. Вы ведь позаботиться даже о себе не можете самостоятельно, а собираетесь семьёй обзаводиться, — развернулась от них и направилась дальше собирать дрова для костра.

Не по нраву пришлись им мои слова, эмоции сдержать у них не получилось. Между лопаток жгли злые взгляды парней, но я не стала даже оглядываться на них, а принялась за дело — хворост сам себя не соберёт, а нам ужин ещё на всех готовить.

Кто им правду скажет кроме меня?

За всё время пути не заметила, чтобы они активно прилагали свои силы при установке шатров или палаток, сбору дров или лапника, уходу за лошадьми или охоте. Они словно боялись запачкать свои руки обычной работой. Ночами они охраняли нашу стоянку, но к этому были привлечены все взрослые мужчины обоза.

На подъезде к дому у меня было готово три пуховых шали. Одну из них подарю Марже. Осталось их простирать и натянуть на раму для сушки. Так всегда делала моя бабушка — Вера Ивановна.

После возвращения домой дни полетели стремительно. Уголь на новый отопительный сезон закончили возить по дворам и отец уже прибрал его под навес с дровами. Большая часть общины готовилась к перегону животных на северные пастбища. За зиму появилось много малышей в стаде и табуне, которые как раз успели окрепнуть к дороге.

Наша семья готовилась к посевной. Мужчины дружно вспахали поля, а мы провеяли ещё раз семена. Как только земля прогреется достаточно, так сразу после отмашки шаманки выйдем сеять в поля.

Маржа Вимон к моему возвращению взяла себе пару учениц из местных девочек. Её выбор пал на Четиму Хинто и Мигизи Уэхкэн. Телула была очень довольна этим фактом. Обе девочки были одного возраста и роста, уже хорошо читали и писали. Мои записи и рисунки им очень помогали в обучении.

Шаманка старалась их сильно пока не перегружать работой и давала легкие задания. Девочки усердно занимались, проявляли интерес к лекарскому искусству и гордились тем, что старая Маржа выбрала именно их себе в ученицы. Они перебирали старательно травы, измельчали в ступках ингредиенты и вели собственные записи.

Мигизи была более темноволосой и круглолицей по сравнению с Четимой, хотя цвет глаз у обеих девочек был насыщенно серым с переходом в голубой. Можно было запросто принять их за сестёр, но одна была дочерью вдовы, а другая главы общины «Старый бизон». Это не мешало им отлично ладить между собой.

— За сбором трав в этот раз я возьму только девочек, — предупредила меня шаманка. — Ахэну отправиться с нами, а ты присмотришь за моим домом и посадками. Из тех семян, что ты привезла есть и лечебные травы. Девочки помогут мне их посадить, а ухаживать будешь сама.

— Хорошо, я сделаю всё, как скажешь, — немного расстроилась, что остаюсь, но спорить не стала.

— Не переживай, икры и грибов мы для тебя заготовим, — пообещала благодушно старушка.

У меня совсем не осталось свободного времени. По окончанию сева наше поселение совсем опустело. Отец с Мокни и остальными мужчинами из четырех оставшихся семей всё время пропадали в полях.

Мама усадила меня шить приданное. Подушки и матрасы мы сразу набивали стираной и просушенной бизоньей шерстью. Всё сшитое мной добро складывали в огромный сундук. Пэкуна ревностно следила за моей работой и сама училась аккуратному шитью на небольших кусочках ткани. Выходило у неё ловко, усердия сестрёнки хватало. Пока она молчала и делала ровные стежки, в нашей комнате царило умиротворение и покой.

— Не узнаю что-то эту птицу, — мама внимательно рассматривала мою вышивку. — Нитки так плавно переходят от одного цвета в другой, — задумалась ненадолго.

Свою задумку с огромной птицей на спине смогла реализовать ближе к осени. На вышивку смогла выделить лишь по паре часов ежедневно в самое жаркое время между прополкой, рыхлением, окучиванием и поливом. Домашнюю работу так же никто не отменял. Порой засыпала ещё до того, как голова коснётся подушки, но не жаловалась и не ныла. На грядках у Маржи могла погрузиться в собственные мысли и мечты.

Славка снился мне периодически, иногда словно ощущала его горячие руки на себе и чувствовала вкус губ. Просыпалась утром с учащенным сердцебиением и мокрая вся. Хорошо, что сестрёнка не видела меня в таком состоянии. Эротические сны мне снились и раньше, но такими яркими и с конкретным мужчиной ещё никогда. Тело Ойли было младше моего реального возраста и я никак не могла предполагать такой реакции на одни только воспоминания о поцелуях и вечерних прогулках с Логиновым. До близости с ним у нас дело ещё не дошло, а во сне я давно стала его женщиной. От одних этих мыслей бросало в жар.

— Урожай у Маржи весь собрала? — поинтересовался как-то вечером отец.

— Да, травы все пересушила и убрала в комнату, где она отвары свои готовит. Корнеплоды выкопала, просушила и убрала в подпол.

— Я Ойли помогал, — похвалился Мокни.

— Молодец, братец! Без тебя я одна бы не справилась, — нежно потрепала его вихры. — Пэкуна тоже мне помогала чистить корешки, — не забыла о сестрёнке. — У неё ловчее моего получается.

Похвала была приятна младшеньким. Родители так же никогда не забывали отмечать достижения братца и сестры, поэтому и я не отставала от них.

На уборку маиса вышли все четыре семьи в полном составе. Пока женская часть группы собирала вызревшие початки в корзины, одни мужчины стаскивали их на телеги и свозили в огромный амбар в поселении. Другая часть мужчин подрубала высокие стебли почти у самой земли и стаскивала их в одно место. Позднее из них ставили огромные стога в ряд для прокорма животных зимой. Дополнение к обычному рациону им не помешает.

Мы у себя дома с родителями также подкармливали животных стеблями кукурузы, но обычно зелёными, а не сухими. Коровы, гуси и вьетнамские хрюшки поедали их с удовольствием.

— Урожай хороший уродился, — заметил Котори Нэди. — Каждой семье достанется большой пай.

Этот улыбчивый мужчина со своей семьёй частенько наведывался к нам в последнее время. Они были дальними родственниками отца и были отдалённо похожи, только глаза у дяди были голубыми и волосы чуть темнее, чем у отца. Со спины их вообще можно было запросто спутать.

Взрослые обсуждали полевые работы, уборочную компанию, распределение ограниченных трудовых ресурсов на делянах и строили планы на распределение урожая. В этом году все поля были засеяны лишь одной кукурузой. С одной стороны это значительно облегчило работу, но менее трудозатратной она от этого не стала.

— Котори, имей в виду, на мельницу повезём маис вместе, — предупредил отец родственника. — С тобой быстрее смелют муку, а одному мне придётся ждать своей очереди долго.

— А чего ты хотел? Моя дочь перешла женой к первенцу мельника, — рассмеялся задорно. — Может свою Ойли отдашь за среднего сына и тебе будут муку без очереди молоть.

— Не сбивай мужа моего, Котори. Нечего дурные мысли ему в голову вкладывать, — подала голос Велия. — Ойли мы жениха уже присмотрели и не одного. Вот как дочь определиться, так сразу замуж и выдадим. Будут Духи милостивы к весне свадьбу сыграем.

После тяжелой работы мы возвращались дружно домой. Урожай весь был прибран в амбар, поля очищены от сухих остатков и стеблей, стога возвышались по краю. Осталось перепахать землю, подготовив её к будущему сезону. За зиму поля «удобрят» животные и частично утрамбуют, но всё равно весной обработать её будет уже гораздо легче.

В баню шла самой последней. Если бы не пот и неприятный запах, то завалилась спать и в таком виде даже без ужина. Сил совсем не осталось хорошенько обмыться. Жара особого уже не было, мужчины и мама с Пэкуной пар весь выхлестали. Сидела у лохани с горячей водой и перебирала косы. Вдруг появилось головокружение и разболелась голова, подкатила тошнота. В ушах зашумело.

С чего бы это возникло такое состояние?

Вялость и сонливость лишь усилились. Краем уплывающего сознания лишь отметила закрытую задвижку печи. Угорела?

Смерти нет. Есть только переход между мирами…

Проснулась я в своей родной кровати от сильного удушливого кашля. В Тулее я отравилась насмерть угарным газом. Посторонних в бане не было, мылись только родные.

Кто закрыл задвижку?

Кому помешала в очередной раз Ойли?

Все эти вопросы так и остались без ответа, а на душе было тяжело и горько…

Каждая смерть девушек оставляла свой рубец у меня на сердце…