Судьба вечности

8

АДРИАННА

— А

дди!

Нет времени готовиться к столкновению. Даже когда мое имя выкрикивают заранее, я все равно не могу подготовиться к нему.

Один вдох — и я падаю на пол, воздух выходит из моих легких, когда Нора приземляется на меня сверху, визжа от восторга.

Если я думала, что дыхание, выбитое из меня, — это конец моего существования, то мертвая хватка, которой она меня держит, доказывает, что я ошибалась. В любом случае, смерть от руки сестры — это то, что будет написано на моем надгробии, если она не смягчится.

Мое лицо пылает, сдавленные вдохи с хрипом вырываются из меня, пока Нора, наконец, не отпускает меня ровно настолько, чтобы положить руки по обе стороны от моего лица, нависая надо мной с чудовищной улыбкой.

Один вдох, два, три.

Я выдыхаю, облегчение наполняет мое тело, пока я смотрю на сестру. Но вся моя злость исчезает, когда я вижу, насколько она счастлива.

Беззаботная. Радостная. Настоящее чудо.

Полная противоположность мне, и я обожаю это. Она заслуживает этого.

— Так вот каково тебе на самом деле, когда твои ноги работают, да? — Я паникую, что мое веселье может задеть ее чувства, но, к счастью, она со смехом откидывает голову назад.

— Пожалуйста, я была создана исключительно для того, чтобы приносить тебе несчастья и радость. Не благодари, — поет она, поднимаясь на ноги и протягивая мне руку, но прежде чем я успеваю переплести свои пальцы с ее, надо мной нависает еще одно тело.

— Она действительно такая.

Мое лицо расплывается в улыбке, сердце колотится от счастья, а не от отчаяния, и это именно тот сдвиг, который мне нужен. Взяв его за руку, я встаю и быстро обнимаю его за талию.

— Привет, пап.

— Адди, — он дышит мне в волосы, согревая мои кости с головы до пят, когда крепко сжимает меня.

— Была ли какая-то причина, по которой вы двое катались по полу? — спрашивает он, целуя меня в висок, прежде чем ослабить хватку.

— Очевидно, я испытываю несчастья и радость, — объясняю я, используя слова Норы, которые заставляют ее хихикать, наполняя мое сердце радостью от прекрасного звука.

— Крилл. — Женский голос прорезает воздух, вырывая меня из объятий отца.

— Мама, — отвечает он, сокращая расстояние между собой и неземной королевой, которая стоит, широко раскинув руки, готовая обнять своего сына. Забавно наблюдать, как мускулистый парень размягчается в объятиях своей матери, но это чувство я испытываю со своим отцом, и я слишком хорошо знаю, что оно укрепляет, а не ослабляет, как я когда-то думала.

— О, ты привел с собой эту головную боль, — размышляет королева, отпуская сына, чтобы взглянуть на остальных.

— Которого из них? — Выпаливаю я, совершенно заинтригованная, и получаю ответ прежде, чем она успевает открыть рот.

— Что? Ты любишь меня больше, чем собственных сыновей. Не играй со мной так, мамочка, — говорит Броуди, надув губы.

— Я никогда не встречала магов, которые были бы так самоуверенны, когда это не касалось мудрости, — размышляет она, закатывая глаза при виде головной боли.

— Я единственный в своем роде. Не за что, — отвечает он, подмигивая, направляясь к ней с широко раскинутыми руками, и она обнимает его так же крепко, как обнимала Крилла.

— Ты нечто, — бормочет она, между ними явно проскальзывает веселье, но в тот момент, когда она отпускает его, шутки заканчиваются, и наши проблемы повисают в воздухе.

Я прочищаю горло, остро осознавая, что мы здесь в значительной степени из-за меня. Никто этого не говорит, и я уверена, что никто не скажет, но, тем не менее, я это чувствую.

— Может, обсудим, что происходит? — предлагает отец, беря меня за руку и успокаивая.

— Мы должны, — заявляет королева с кивком, обводя взглядом нас пятерых. — Вы ели?

— Пока нет, — отвечает Кассиан, впервые заговаривая, и она понимающе кивает.

— Тогда давайте поедим и поговорим, — настаивает она, жестом приглашая нас следовать за ней, не оглядываясь.

Когда мой отец встал слева от меня, а Нора — справа, я на долю секунды опустила свои стены, позволив себе на мгновение ощутить истинное тепло их присутствия. Это длится недолго, но мне этого достаточно, чтобы успокоиться, особенно после прошлой ночи. Факт, который я тоже должна объяснить своему отцу.

Я сглатываю, паника угрожает подняться к горлу, но я быстро подавляю ее. Я наполовину волк. Я этого не стыжусь, и я знаю, что мой отец тоже не заставит меня чувствовать ничего, кроме гордости. Мне просто нужно найти слова.

Королева ведет нас во внутренний дворик, где я впервые с ней познакомилась, только стол здесь больше, так что места хватит всем нам. Я устраиваюсь между моим отцом и сестрой, к большому разочарованию Рейдена. Он садится прямо напротив меня, его челюсть напряжена, а пристальный взгляд прищурен, но, к моему удивлению, он держит рот на замке.

Я делаю мысленную пометку поблагодарить его позже. Ясно, что он использует редкий момент, чтобы проявить самоотверженность, даже когда такой маленький человек, как я, сидит со своей семьей, и он заслуживает похлопывания по спине, по крайней мере, за то, что он хороший маленький вампир.

Я сдерживаю улыбку, которая появляется из-за моих собственных мыслей, и меняю выражение лица, прежде чем кто-нибудь спросит. Вместо этого я рассматриваю разложенную вокруг нас еду, наблюдая, как каждый сам себя обслуживает.

Все, кроме меня.

Все, что Нора кладет себе на тарелку, она настаивает на том, чтобы положить на мою, объясняя, насколько все это вкусно и изумительно, пока не остается ни сантиметра свободного места.

— Ты потрясающая, Мама Э. Спасибо, — объявляет Броуди, за ним бормочут свои благодарности все остальные, прежде чем над нами воцаряется уютная тишина.

Еда такая же вкусная, как и обещала Нора. От круассанов со свежим шоколадом до французских тостов с клубничным компотом. К тому времени, как я закончу есть, я уверена, что не смогу двигаться, по крайней мере час. Возможно, больше.

— Так что же произошло, что заставило тебя связаться со мной, сынок? — спрашивает королева, когда все заканчивают есть и подходит официант с кофейником.

Я прижимаю кружку к груди, свежесваренный небесный напиток согревает мои руки, пока я слушаю, как Крилл рассказывает о событиях прошлой ночи. Несмотря на те эмоции, которые я испытала, когда все это происходило, сегодня я могу отделить себя от них, что является огромным шагом вперед.

— Мне так жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться, Адди, — бормочет мой отец, когда Крилл доходит до той части, где Боззелли отправила нас отдыхать. Факт, с которым я до сих пор не могу смириться. Я все еще ожидаю от нее еще одного неожиданного шага. Очевидно, что это еще не произошло, но лучше быть готовой, чем застигнутой врасплох.

— Это не твоя вина, папа, — настаиваю я. Возможно, он и обучал меня, но это была моя идея поступить в академию, когда несколько лет назад было сделано объявление.

Мягкая улыбка, которую он предлагает, не совсем соответствует его взгляду, подтверждая тот факт, что он берет вину на себя, несмотря на мою настойчивость. Но я также осознаю, что единственный человек, который может изменить свою точку зрения, — это он сам.

— Есть что-нибудь еще? — спрашивает он мгновение спустя, как будто моя душа горит в моих глазах, раскрывая последний факт, о котором Крилл умолчал.

Я киваю, у меня пересыхает в горле, и я вспоминаю свои предыдущие мысли, обретая уверенность в себе, когда встречаюсь взглядом с отцом.

— Я выпустила на волю свою волчицу. — Слова повисают в воздухе, растекаясь между нами, когда глаза моего отца расширяются от удивления, прежде чем его стул отодвигается назад, и он опускается на колени рядом со мной.

— О, Адди, — выдыхает он, в его глазах стоят непролитые слезы, когда Нора крепко сжимает мою руку. Но я не могу смотреть на нее; я не знаю, как много она знает. — Я так горжусь тобой за то, что ты принимаешь каждую частичку себя, — добавляет мой отец, прерывая мои мысли, когда я смотрю на него с открытым ртом.

Я ожидала от него гордости, но облегчение, которое разливается по моим венам от его принятия, лишает меня дара речи.

— Как ты себя чувствуешь? — Спрашивает Нора хриплым голосом, когда я моргаю, медленно поворачиваясь к ней лицом.

— Я не уверена, но я не грущу из-за этого, — признаю я, мой голос такой же хриплый, как и у нее, когда она кивает, на ее лице появляется слабая улыбка.

— Боззелли знает? — спрашивает королева, напоминая мне, что мы не одни, и я качаю головой. — Хорошо. Пусть так и остается, — заявляет она, подтверждая мои мысли.

Чья-то нога подталкивает меня под столом, и я, не глядя, знаю, что это Кассиан. В моей груди возникает тянущее ощущение, и я знаю, что это моя волчица тянется к нему. Я не знаю как, но это правда.

— Что нам теперь делать? — Спрашивает Рейден, обводя взглядом всех за столом.

— Вы возвращаетесь и играете в эту игру, — выпаливает Нора, ее хватка на моей руке крепче, когда она кивает, ее захлестывает ярость, а ноздри раздуваются от гнева. — Они не выиграют. Ни сейчас, ни когда-либо. — Ее каменный взгляд останавливается на мне. — Ты не можешь позволить этому продолжаться. Это должно закончиться. Кто-то привел в действие идею этой академии, потому что нам нужны были перемены. Меня не волнует, как сильно эти придурки пытаются удержать тот небольшой контроль, который у них остался, но ты будешь сражаться, Адди. Ты будешь, черт возьми, бороться со всем, что у тебя есть, и заберешь то, что принадлежит тебе по праву.

Я изумленно смотрю на свою сестру, а мое сердце бешено колотится в груди. Я должна отругать ее за ругань, но, черт возьми, если это была не та речь, в которой я нуждалась, то я не знаю, что именно. Огонь, который она разжигает в моем разуме, неоспорим.

— Хорошо сказано, Нора, — соглашается королева, отчего мои глаза вылезают из орбит. В таком простом заявлении так много всего, и я не хочу вдаваться в него больше, чем следовало бы, но уже слишком поздно. Я знаю, что нахожусь там, где должна быть. Я понимаю, что судьба нашего королевства висит на волоске, и знаю, что у меня есть своя роль. Я наследница. Я этого хочу. Мне это нужно. А ее согласие с моей сестрой ощущается как некая степень одобрения — Я думаю, вы пятеро заслуживаете небольшой отсрочки, прежде чем поддадитесь безумию, которым является Королевство Фладборн, — предлагает королева с мягкой улыбкой на лице, когда кладет руку поверх руки своего сына. — Проведите день здесь. Боззелли и академия могут подождать до завтра, — добавляет она, и я немедленно киваю.

Иногда, чтобы найти свой огонь, свою цель, вам нужно на мгновение окунуться в объятия спокойствия и безмятежности. Это факт, который мой отец говорил мне снова и снова, но, возможно, теперь я действительно понимаю, что он имеет в виду.

Чтобы быть спокойной и собранной, я не могу просто потянуться к этим эмоциям, к этому душевному состоянию в момент кризиса. Мне тоже нужно найти это в покое.

— Спасибо тебе, — выдыхаю я, и чувство удовлетворения разливается по моей груди. Переводя взгляд с моего отца на Нору, эмоции всплывают на поверхность, угрожая выплеснуться наружу. На этот раз я подумываю о том, чтобы показать свои чувства, но одна мысль приходит мне в голову, когда я замечаю крошечный шрам на шее моего отца от того места, где драгоценный камень был воткнут в его кожу.

— Если вы все драконы Аетернус, почему мой отец сказал, что вы вымерли? — Наверное, это грубый вопрос, но он слетает с моих губ прежде, чем я успеваю передумать.

— О, только Криллу посчастливилось быть драконом Аетернус, Адрианна. — Я моргаю, глядя на королеву, пораженная тем фактом, что она не такая, как ее сын.

— Как такое может быть? — Вопрос срывается шепотом с моих губ, когда я смотрю на своего дракона, ухмылка появляется на его губах, когда он переводит взгляд на меня.

— Потому что так распорядилась для него судьба, — как ни в чем не бывало, предлагает королева, и Броуди посмеивается.

— Пошлите, — заявляет Крилл, поднимаясь со своего места, и остальные поднимаются вместе с ним.

Я улыбаюсь королеве, прежде чем обнять отца и сестру, сжимаю их крепче, чем обычно, прежде чем попасть в сеть безопасности, которой являются мои мужчины. Крилл ведет нас к лестнице, в то время как Броуди делает два шага вперед, поворачивается и начинает пятиться.

— Значит, вы все такие особенные, да? — говорит он, поднимая брови, и Крилл фыркает.

— Ты уже знал это, но я могу показать тебе, насколько я особенный, если хочешь, — парирует он, наклоняя голову из стороны в сторону, и я хихикаю, наслаждаясь этой редкой для нас игривостью.

— Своим чудовищным членом? — Выпаливаю я, приподнимая бровь, глядя на своего дракона, чьи щеки розовеют от моих слов, в то время как Броуди машет рукой, заставляя всех остановиться как вкопанных.

— Его чудовищным чем?