Темный голод

Кэтрин Диан

Тёмный голод

(Вампирское Оборонное Агентство #2)

Перевод: Rosland

Редактура: Бреган Д'Эрт

Русификация обложки: Rosland

Глава 1

Из пентхаусных окон от пола до потолка открывался элитный вид на город. С этой точки зрения центр Портиджа, штат Нью-Гэмпшир, сверкал огнями. Нетронутый. Возвышающийся над грязью и копотью улиц.

Нокс, однако, не наслаждался видом.

Стоя у ряда окон, скрестив руки на массивной груди, с оружием в кобурах, он смотрел в никуда.

Это был его трюк — такая оторванность от окружающего мира, которую он отточил за десятилетия заключения.

Он едва ощущал кипящую в нём ярость, настолько глубоко она таилась под поверхностью. Внешне он выглядел спокойным, таким же холодным, как ноябрьская ночь за безупречно чистыми окнами.

Когда его телефон завибрировал, уведомляя об смс-сообщении, Нокс вытащил его из кармана.

Рис: Он поднимается.

Чёртов Рис. Предполагалось, что он уже ушел.

Нокс не знал, как далеко ему придётся зайти, и он находился здесь не с благословения их комудари. И без его ведома.

Но женщина в опасности, и для Нокса это было одним из главных принципов. Он сделает всё, что необходимо, даже если это будет означать, что ему придётся быть грубым с мужчиной, в чей пентхаус он вломился.

Две ночи назад Нокс и остальные члены «Тиши», элитной боевой команды, работавшей на Вампирское Оборонное Агентство, уничтожили ячейку демонов.

В ВОА эту операцию назвали успехом, и так оно и было. По большей части.

Во всяком случае, на бумаге.

«Тишь» отправила в Бездну 52 демона, включая демонического лорда. Они освободили женщину, которую держали в плену. Они помогли обрести покой семьям двух других вампиров, которым не так повезло.

Но ещё одна вампирша, женщина, осталась без вести пропавшей. Она была пленницей — они знали это наверняка, потому что демонический лорд относился к тем особенным тварям, которые любили фотографировать. На десятках снимков была изображена стройная испуганная блондинка.

Её забрали из дома незадолго до прибытия «Тиши». Это всё, что они знали. Они даже не располагали её именем.

Нокса чертовски сильно беспокоило, что он не знал её имени. Как будто у неё вообще не было имени. Как и у него самого.

Он сделает всё возможное, чтобы найти её.

Да, он знал, что она, возможно, мертва. Он слишком долго проработал в этой сфере, чтобы не понимать этого. К тому же агенты ВОА, занимавшиеся поисками, говорили ему об этом десятки раз — до тех пор, пока он не проделал дыру в гипсокартоне. Это заставило их заткнуться. А ещё этим он заслужил от директора приказ «отправляться домой».

К чёрту всё это.

Он молился Идайос, чтобы его женщина была жива, но даже если…

Даже если.

Он всё равно собирался найти её, чёрт возьми.

И он не стал поправлять себя на слове «его». Она была его. Его, чтобы найти. Его, чтобы помочь. Бл*дь, она была его, пока не…

Нокс не знал, и не испытывал желания развивать эту мысль. Она принадлежала ему, и на этом все.

Поэтому он не пошёл домой. Он не «попытался посмотреть на ситуацию в целом», как ему советовали.

Он позвонил Рису.

И его брат, помешанный на технологиях, не подвёл его. Рис нашёл этот адрес. Затем он обошёл сложную систему безопасности здания, чтобы провести Нокса внутрь.

После этого Рис пообещал уйти.

На самом деле, он сказал «да, да», когда Нокс велел ему уйти. Очевидно, это была отмашка, а не выражение согласия.

Нокс должен был понять.

Он не хотел, чтобы Рис ещё сильнее втягивался в это дело. Всё могло обернуться плохо. Не то чтобы Рис не мог с этим справиться, но Нокс не хотел, чтобы последствия этого… неофициального интервью… пали на его брата.

Это было решение Нокса.

Кир, их комудари, их лидер, мужчина, которого Нокс чертовски уважал, был отличным воином, но у него были более строгие моральные принципы, чем у Нокса. Кир мог ограничить, насколько далеко Нокс зайдёт в этом деле сегодня вечером, но с точки зрения самого Нокса?

Не было никаких бл*дских ограничений.

Замок входной двери открылся с электронным сигналом, когда владелец пентхауса ввёл пароль.

Дверь распахнулась, из коридора хлынул свет, обрисовывая силуэт хорошо сложенного мужчины в хорошо сшитом костюме.

Большинство из них наложили бы в штаны при виде такого крупного мужчины, как Нокс, притаившегося в их доме — если бы у них вообще была возможность заметить его, учитывая, что чёрная тактическая одежда делала его почти невидимым в темноте.

Только не для Вэса.

Менее чем за четыре секунды он призраком перенёсся в пентхаус, заняв позицию в самой глубокой тени, и прицелился в голову Нокса из сороковки.

Нокс, уже видевший Вэса в действии, не удивился. Он продолжал стоять, скрестив руки на груди.

— Как, чёрт возьми, ты сюда попал? — потребовал ответа Вэс.

— Тебе не кажется, что «зачем» немного важнее?

— Не особенно, — парень казался раздражённым. Нокс не винил его, но у него не было времени на это дерьмо.

— Мне нужно поговорить с твоей кузиной.

Двоюродная сестра Вэса, Ана, была той самой женщиной, которую «Тишь» освободила из плена демонов. Ана была единственной, кто мог бы дать ключ к разгадке того, куда увезли женщину Нокса.

Потому что, несмотря на всю одержимость демонического лорда фотографированием своих пленников и сниманием на видео их пребывания в камерах, у него не было видеозаписи из бального зала, где проходила его вечеринка, — той самой, на которую «Тишь» заявилась без приглашения.

Следовательно, все, кто видел уход женщины, были мертвы.

Все, кроме Аны.

— Чёрт возьми, нет, — прорычал Вэс, не опуская пистолета.

Нокс ожидал отказа — иначе он не заявился бы сюда вот так — но всё равно что-то горячее и неприятное вырвалось из глубокой ямы у него в груди. Он крепче сжал руки, желая, чтобы порыв насилия отступил.

Для этого не время. Ещё нет.

— Она — наша единственная зацепка. — Нокс услышал, насколько ровным стал его собственный голос. Любой из его братьев распознал бы в этом опасность. Вэс этого не сделал.

Или ему было всё равно.

Или он думал, что пистолет 40 калибра, нацеленный на Нокса, что-то да значил.

— Мне насрать, — отрезал Вэс.

— Она была не единственной в том доме.

— Мне насрать.

Его вывело из себя повторение заезженной пластинки, его отстранённость. Как будто его женщину можно было выбросить, как будто поступить так с ней — сущая ерунда.

Ярость странным образом действовала на Нокса. При росте два метра и весе почти 120 кг он и в лучшие времена был крупным парнем. Но ярость, казалось, удваивала его габариты. Она вырывалась из той обычно тесной ямы, расширялась внутри него, разливалась по всем мышцам и наполняла его энергией как чёртова Халка.

Осознанные мысли исчезли.

Он не услышал тихого «пиф-паф» выстрелов с глушителем, не заметил собственного движения.

Нокс не был замысловатым бойцом, как Лука. Он не был спортсменом мирового класса, как Рис, или блестящим тактиком, как Кир. Он не был хитрым ублюдком, каким бывал Ронан.

Он был грёбаным танком.

Или, как однажды сказал Рис, «одним из этих безумных викингов-берсерков, с пеной у рта и прочим дерьмом».

Нокс набросился на Вэса в считанные секунды, обнажив клыки, хватая руками, напрягая плечи, и впечатал мужчину в стену. Грохот от удара разнёсся по пентхаусу, заставив дорогие окна от пола до потолка задрожать.

Нокс никогда не чувствовал боли, когда терял контроль, но глухие удары кулаков об его плоть подсказали ему, что Вэс действовал вовсе не вполсилы.

Развернувшись, Нокс плечом отбросил массивного мужчину на диван. Грохот, падение и звон разбитого стекла возвестили о кончине журнального столика.

Затем этот шустрый ублюдок вскочил на ноги, сверкнув лезвием и клыками в окружающем свете.

Для Нокса всё это было скучными, далёкими фактами.

Одолеть.

Уничтожить.

Устранить.

Это были его главные цели.

Пока всё не усложнилось. Потому что какой-то отрешённый уголок мозга Нокса заметил нового участника, знакомого. Он узнал запах, движение.

Рис.

Нокс держал Вэса за горло. То, как мужчина повернулся, говорило о том, что он собирался пырнуть Нокса ножом под рёбра — как будто это имело бы какое-то значение — но тут рядом оказался Рис и схватил Вэса за руку.

Рис что-то крикнул. Несколько раз.

Имя Нокса.

Наконец до него дошло.

Руки Нокса разжались.

Его грудь вздымалась, тело гудело от нерастраченной силы. В паре метров от него завязалась потасовка, затем Рис оказался прямо перед ним. Когда мужчина протянул руку, Нокс зарычал.

Комнату залил свет.

Рис немного отступил, опустив руки, готовый к действию, но не агрессивный.

— Ты в порядке?

— Он бл*дский псих, — рявкнул Вэс где-то на заднем плане.

— Отъе*ись, — бросил Рис через плечо. — Брат? Ты в порядке?

Нокс медленно сосредоточился. Он моргнул, чтобы образ Риса сфокусировался перед глазами. Слишком красивый мужчина внимательно изучал лицо Нокса. Тёмно-русые брови Риса были опущены, придавая ему нехарактерно напряжённый вид.

— Нокс, — повторил Рис более твёрдо.

— Да.

— Ты уверен?

— Ты должен был уйти.

— Я знаю, но с этим парнем будет легче разговаривать, если он будет дышать.

Нокс посмотрел на Вэса, когда тот подошёл, чтобы поднять свой револьвер 40 калибра из-под обломков журнального столика. Чёрные лацканы пиджака Вэса были помяты, накрахмаленная белая рубашка тоже помялась и покрылась пятнами крови, стекавшей с его губы.

Проверив пистолет, Вэс убрал его в кобуру на пояснице, затем снял пальто и бросил его на чёрный кожаный диван.

Ладно. Да. Рис был прав.

Но Вэсу, чёрт возьми, лучше начать говорить, иначе они очень быстро вернутся к тому, к чему пришли.

Свет, льющийся из люстры, ясно показал то, что Нокс уже понял из своего осмотра пентхауса в темноте: место было очень, очень славным.

На вкус Нокса, здесь немного чересчур современно, но всё было дорогим и, очевидно, продуманным. Не только кожаный диван и (теперь уже сломанный) журнальный столик, но и открытая планировка, переходящая в элегантную компактную кухню и островок для приёма пищи. Много чёрного и матовой нержавеющей стали, несколько золотых акцентов, которые создавали атмосферу уюта.

Во всех этих деталях Нокс видел разницу между собой и такими людьми, как Вэс. Нокс появился из ниоткуда и ни из ничего. Он чувствовал такую же разницу с Киром, но смирился с этим. С Вэсом… ему это не нравилось.

Поэтому он заглушил это всё. У него это хорошо получалось.

— Послушай, — сказал Вэс. — Ты должен понять: Ана не выходила из своей спальни с тех пор, как я привёз её домой.

Нокс не мог допустить, чтобы это что-то значило для него, не мог позволить этому остановить его.

— По крайней мере, она дома.

— Я знаю, что там была ещё одна женщина. Я видел. Но…

Нокс возник перед ним, выхватил из кармана сложенную фотографию и припечатал её к груди Вэса, заставив того вскочить на ноги.

— Посмотри ещё раз, бл*дь!

Вэс агрессивно сжал челюсти, но сдержался. Он вытащил фотографию из-под ладони Нокса. Огромным усилием воли Нокс заставил себя отступить на шаг.

Вэс посмотрел на фотографию.

Нокс ненавидел, когда кто-то видел его женщину в таком свете. Уязвимой. Испуганной. Одетая в тонкую комбинацию, она позировала в большом кресле, свесив одну ногу с подлокотника, опустив руки, чтобы прикрыть обнажённые половые органы, в глазах у неё стояли слёзы, а волосы наполовину закрывали лицо в тщетной попытке защититься.

Ноксу захотелось выхватить снимок и спрятать его в надёжное место в своём кармане. Но ему нужно было достучаться до Вэса, и то, как смягчился взгляд мужчины, подсказало ему, что это единственный способ.

Вэс закрыл глаза и протянул фотографию Ноксу. Нокс взял её, аккуратно сложил и убрал в карман.

Отвернувшись, Вэс прошёл на кухню, где достал из шкафчика три стакана. Он поставил их на столик, затем схватил со стойки бутылку чего-то, похожего на водку.

Он явно держал её под рукой. Прямо возле проклятого тостера.

Вэс налил три порции в молчаливом приглашении. Нокс заметил перемену в тоне, возможность для диалога, но не мог заставить себя пошевелиться. У него в кармане была эта фотография. Ему нужно найти свою женщину.

Мысль о том, чтобы сесть и выпить, чтобы обсудить это, была… невозможной.

Но не для Риса.

— Ооо, водка, отлично, — сказал он, направляясь к острову. — Можешь сделать мне «Белого Русского»?

(Белый Русский — коктейль из водки, кофейного ликёра и сливок, — прим)

— Конечно, — ответил Вэс, затем взял один из стаканов, опрокинул в него содержимое, как профессионал, и повернулся к холодильнику.

Поскольку он стоял к ним спиной, было непонятно, что он делает, но когда он вернулся на остров со стаканом, тот был полон чего-то белого.

Молоко.

Вэс протянул его Рису.

— Какого чёрта, — проворчал Рис.

— Девственно-безалкогольная версия, — объяснил Вэс.

Рис, который был самым сексуально озабоченным типом из всех, кого Нокс когда-либо встречал, фыркнул и протянул:

— О, это не про меня.

Припарковав задницу на один из табуретов, Рис жестом подозвал Нокса. В Рисе было что-то особенное, что сделало для Нокса возможным пошевелиться, подойти к островку и встать там.

Рис отхлебнул молока и заметил:

— Неплохо.

Вэс наблюдал за Рисом через мраморную столешницу. Рис подмигнул ему. Вэс нахмурился.

— Бл*дь, тебя вообще ничего не смущает, да, — Вэс произнёс это ровным голосом, а вовсе не как вопрос. Это было суждение.

Рис наблюдал за мужчиной поверх своего стакана, пока делал глоток, затем слизнул молоко с верхней губы в явно сексуальной насмешке, просто чтобы подразнить парня.

— Да, — ответил Рис.

Вэс нахмурился ещё больше и взял один из бокалов, делая глоток водки. Он, очевидно, принял беспечность Риса за чистую монету, но Нокс знал, что это не так. Рис был совершенно не в себе из-за того, что произошло.

В последние несколько месяцев вампиры начали исчезать. Что не было чем-то необычным, учитывая столь сильное присутствие демонов в Портидже. Но одна из этих вампиров, Мэг, была женщиной, которую Рис знал и, вероятно, с которой он спал. Мэг появилась позже, смертельно раненная. Перед тем, как умереть на руках у Риса, она рассказала о демоническом лорде, удерживающем вампиров в плену, и о неизвестном агенте ВОА, помогающем ему.

И когда «Тишь» раскрыла личность этого агента? Это оказался Маркус, ещё один бывший сексуальный партнёр Риса.

А потом они узнали, что Маркус не понимал, во что ввязался, благодаря таинственному наркотику, который использовал демонический лорд.

И когда у Маркуса случился момент осознания? Он покончил с собой. На глазах у Риса. Когда Рис попытался остановить его.

После этого Рис ушёл в самоволку, как он обычно делал, когда просто не мог справиться с ситуацией. И он всё ещё не мог. Рис вытащил себя из той ямы, в которой оказался, только для того, чтобы помочь Ноксу.

Нокс знал это. В другое время он бы сосредоточился на своём брате. Но не сейчас.

С Рисом всё будет в порядке. Он всегда был в порядке.

— Ты должен понять, — сказал Вэс, ставя свой стакан, — что Ана не в лучшем положении. Она… — Вэс закрыл глаза, как будто переживая боль и, очевидно, не желая раскрывать что-то слишком личное.

Вэс пытался защитить свою кузину. Нокс это понимал. Уважал. И не то чтобы ему было всё равно. Конечно, ему не всё равно, бл*дь. Ана тоже была пленницей. И это не нормально.

— Прости, — сказал Нокс, понимая, что слова были неуместны, что они предназначались даже не для самого Вэса.

Вэс нахмурился, тоже всё это понимая.

— Послушай, если Ана не хочет говорить со мной, она уж точно не будет говорить с тобой.

Нокс не собирался этого отрицать. Он знал, как женщины реагируют на него, как они отстраняются, замыкаются, становятся настороженными.

Он видел это — чувствовал это — тысячу раз.

Был и другой вариант. Это означало обратиться с этим к комудари, но особого выбора не было. Кроме того, всё прошло гораздо лучше, чем могло бы быть. Вэс всё ещё дышал. И, казалось, сдался. (Да, это произошло благодаря вмешательству Риса, но всё же).

— Что, если я знаю кое-кого, с кем она могла бы поговорить?

Глава 2

Клэр приподнялась с мокрой от пота постели, когда открылась дверь. Это сразу же вызвало у неё раздражение.

Она чувствовала себя нехорошо. Ей было слишком жарко. Всё болело, от зубов до живота и ног. Она хотела, чтобы её оставили в покое.

Где-то в глубине души она понимала, что находится в опасности.

До того, как её привезли сюда, она провела много дней (она понятия не имела, сколько именно) в качестве заключённой в другом доме. Этот дом был полон существ, которые не являлись людьми. Её товарищи по заключению были…

Клыкастыми.

Именно так она думала о них, хотя и знала, как это называется. Хотя её мать использовала это слово достаточно часто.

Её похититель был кем-то другим. Она не знала, кем именно, но каким-то образом… он был ещё хуже.

Большую часть времени он держал её в подвальной камере, с другими заключёнными в соседних камерах. Однажды она проснулась в роскошной спальне, одетая в шёлковую комбинацию вместо униформы из закусочной «Бетти». Тогда она впервые встретила своего похитителя не-человека.

Он был дёрганым, двигался отрывисто. Его улыбка была фальшивой, натянутой и ужасной. Несмотря на его прекрасный костюм и красивое лицо, она абсолютно точно знала, что он не человек.

Он бесконечно фотографировал её, то щёлкая фотоаппаратом, когда она съёживалась на кровати, то усаживая в большое кожаное кресло.

Единственной другой частью этого дома, которую она видела, был бальный зал, где её заставили стоять на пьедестале, как статую, в то время как десятки не-людей расхаживали вокруг в смокингах и пили шампанское. По крайней мере, она предположила, что это шампанское, потому что шампанское было дорогим, и они пили его так, словно оно было дорогим. Но она не могла знать наверняка. Она пробовала только вино из коробок, и оно ей не понравилось.

Один из этих не-людей, клыкастый, забрал её с пьедестала. Возможно, он купил её. Она не была уверена.

Он привёл её сюда, в эту спальню со скруглёнными каменными стенами и большой кроватью. Ещё одна роскошная спальня. После прибытия Клэр почти не сдвигалась со своего потного места, но у неё сложилось впечатление, что комната была в розовых и белых тонах и обставлена богато украшенной мебелью.

Комната принцессы.

Это заставляло её чувствовать себя спящей красавицей. Только Клэр на самом деле не спала, и она не была красивой, особенно сейчас. От неё плохо пахло, и волосы у неё были отвратительные.

Она не знала, как долго пробыла здесь. Возможно, прошёл день. Возможно, прошла неделя.

Она знала, что иногда вела себя шумно. Это на неё не похоже. Она всегда вела себя тихо. Ей не нравилось, когда на неё обращали внимание.

Но она слышала собственные стоны. Она также ловила себя на том, что тоже рыдает.

Её тело казалось… неправильным. Как будто оно принадлежало не ей.

И теперь кто-то был здесь, чтобы беспокоить её.

«Уходи», — прорычала она про себя.

Клыкастая женщина включила свет. Клэр завизжала и зажмурила веки, когда яркий свет от потолочного светильника обжёг ей глаза. Она закрыла голову рукой.

— Вставай, — приказала клыкастая. — Хозяин позвал тебя.

Даже несмотря на жар и её ужасное настроение, эти слова заставили страх пронзить сердце Клэр. Клыкастый, который увёл её с вечеринки, не причинил ей вреда, пока нет, но она не хотела его видеть.

Она не хотела никого видеть.

Разве они не понимали, что она больна? Зачем кому-то понадобилось её видеть? Вот такой?

Услышав шаги, Клэр приоткрыла глаза и откинулась на пропитанные потом простыни, когда клыкастая приблизилась к краю кровати. У клыкастой было суровое лицо, а её тёмные волосы были заплетены в тугую косу. На ней было чёрное платье с высоким воротом и длинными рукавами. Талию обвивала серебряная цепочка, на которой висела связка старинных ключей.

Женщина наклонилась над кроватью и шлёпнула Клэр по боку. Клэр вскрикнула и отползла в сторону, её слишком чувствительную кожу защипало. Золотое платье, в котором она была с вечеринки, задралось до талии, оставив её обнажённой для удара. На ней не было нижнего белья, потому что она не носила его уже несколько дней.

Клэр скатилась с кровати, ударившись о каменные плиты пола с такой силой, что боль пронзила её ноющие кости.

— Давай. Сейчас же. Мастер Версали не любит, когда его заставляют ждать.

Клэр ухватилась за край кровати, чтобы подняться на ноги. Она просто останется здесь. Если не двигаться…

Она закричала, когда клыкастая внезапно — невероятно! — возникла у неё за спиной.

— Пошевеливайся, — суровая женщина толкнула Клэр в спину.

Испуганно вскрикнув, Клэр поспешила вперёд. Женщина продолжала наступать ей на пятки, подгоняя её, как животное, вокруг кровати к двери. Каменный пол холодил босые ступни Клэр.

Они оказались в каменном коридоре. Единственным местом, где Клэр видела столько старого камня, была церковь, где отец Брэндон иногда разрешал ей поиграть на пианино после того, как хор заканчивал репетировать. Но это место отличалось от церкви. Как будто она попала в другое время. Как будто она была средневековой узницей.

И было темно. «Ночь», — подумала она, и свет был выключен.

Клэр остановилась, боясь темноты и желая вернуться в свою комнату.

Клыкастая двинулась в сторону Клэр — она скорее почувствовала это, чем увидела — и взяла её за локоть. Хватка женщины была твёрдой и холодной.

«Мёртвая», — подумала Клэр, отшатываясь. Мёртвое существо держало её за руку.

Но нет. Они не были мертвы. Потому что они могли умереть. Она видела, как умер один из её товарищей по плену.

Это Клэр было слишком жарко. Может быть, именно поэтому пол казался таким холодным?

Почувствовав, как кто-то потянул её за руку, Клэр, спотыкаясь, начала двигаться, больше боясь сопротивляться, чем повиноваться.

Когда они завернули за угол, с лестницы, ведущей вниз, пролился свет. Он мерцал, как пламя.

Она уже давно знала, что сходит с ума. Она боялась этого всю свою жизнь, в глубине души знала, что это произойдёт.

Она дала себе единственное обещание: что не умрёт на полу рядом с иглой. У неё не было плана, как именно она умрёт. Но только не так. Не так, как её мать.

Безумие Клэр казалось совсем другим. Чем-то большим. Может, она в психиатрической лечебнице. Может, это медсестра везла её на терапию. Она видела подобные фильмы.

Но винтовая лестница с её факелами выглядела очень реальной, и холодный камень под её ногами и вокруг неё был настоящим, и связка ключей на поясе женщины очень убедительно позвякивала, пока та тащила Клэр вниз по лестнице.

— От тебя воняет, — резко сказала женщина. — Тебе следовало бы принять ванну и переодеться. Разве ты не видела, что предоставил для тебя мастер?

Клэр удивила саму себя тем, что зарычала на оскорбление. Это не похоже на неё — реагировать агрессивно. Это совсем на неё не похоже.

Женщина болезненно сжала руку Клэр.

— Для тебя, спящая, всё может быть ещё хуже. Имей это в виду. Мастер редко держит таких, как ты, надолго. Тебе нужно угождать ему — или не угождать. Мне всё равно.

Клэр была слишком сосредоточена на своих ноющих суставах, чтобы обращать внимание на все эти слова. Спускаться по лестнице было больно, и она вздохнула с облегчением, когда они, наконец, достигли подножия и оказались в каменном коридоре без окон, на стенах которого висело множество горящих факелов. Затем…

Из-за закрытой двери из тяжелого дерева в конце коридора донёсся женский стон.

Клэр замерла.

К первому стону присоединился ещё один женский голос. Затем раздался крик… боли?

Клэр начала дышать слишком часто, начала отстраняться. Она не хотела заходить в эту комнату.

Суровая сопровождающая Клэр резко дёрнула её за руку. Клэр зашипела и попыталась вырваться, но у неё ничего не вышло. Она оскалила зубы и зарычала, как животное.

— Прекрати! — суровая женщина ударила Клэр по лицу.

Если бы Клэр не сходила с ума, если бы она была сейчас сама собой, это заставило бы её замолчать.

Вместо этого она зарычала, яростно и отчаянно, и впилась зубами в руку, которая не отпускала её.

Женщина закричала и впечатала Клэр в стену. Женщина бросилась к шее Клэр, как будто собиралась укусить в ответ.

— Не надо! — прогремел мужской голос из конца коридора.

Клэр тут же отпустили. Она прижалась к стене, тяжело дыша, испуганная и злая.

Суровая женщина отпрянула, мгновенно овладев собой, её лицо превратилось в каменную маску, губы сомкнулись, скрывая клыки. Она склонила голову в знак покорности.

— Мой господин…

— Уходи, — приказал Версали, стоя в дверном проёме, обнажённый и явно возбуждённый, и отблески свечей освещали его из-за спины. Его тёмные волосы были зачёсаны назад, подчеркивая выраженный «вдовий пик». Мужчина был бледным и угловатым, с резкими чертами лица, длинным и худощавым телом.

Клэр избегала смотреть на его возбуждённый член, но он маячил где-то на краю её сознания, и его невозможно было игнорировать.

— Да, мастер.

Пока бывшая провожатая Клэр поднималась по лестнице, Клэр стояла как вкопанная, разрываясь между облегчением от того, что эта ужасная женщина уходит, и желанием пойти с ней.

Клэр не нравился Версали. В нём было что-то… натужное. Неестественное. Даже помимо того факта, что он не был человеком.

— Селест, иди сюда, — бросил он через плечо в освещённую свечами комнату.

Появилась ещё одна женщина, с пышными формами и тёмными волосами, которые тяжёлыми волнами спадали по спине. На ней был ошейник.

Так много ошейников. Другой, у которого была Клэр, худшее нечеловеческое существо, тоже надевал их на своих пленников. Они были другими. Они могли причинить боль. Клэр тоже носила такой ошейник, но он больше походил на тот, что был сейчас на Селест, только кожаный. Версали снял его с Клэр, когда они уезжали с вечеринки. Он выбросил его в окно, как мусор, и почти промурлыкал: «Тебе придётся заслужить свой следующий».

Версали наклонился к Селест и прошептал ей что-то на ухо. Женщина кивнула и направилась к Клэр.

Клэр попятилась.

— Я бы предпочёл не наказывать тебя в твою первую ночь, Клэр, — сказал Версали. — Позволь Селест приблизиться.

Теперь, когда её гнев остыл, и на его место вернулся страх, Клэр подчинилась, хотя и невольно отпрянула, когда Селест потянулась к её руке. Прохладные пальцы женщины скользнули сквозь пальцы Клэр, переплетаясь с ними. Селест выжидательно потянула Клэр за собой.

Версали удалился в комнату, так что на мгновение остались только Клэр и другая женщина, от которой исходил мускусный аромат.

Секс.

Они направлялись в комнату для секса. Это было очевидно с самого начала, но реальность этого поразила Клэр до глубины души, когда они подошли к открытой двери. Она остановилась на пороге, широко раскрыв глаза.

Это не комната для секса. А камера пыток.

Стойки и поручни. Металлическая рама, увешанная кнутами, ремнями и другими предметами, которые Клэр не смогла опознать. Клетка под кроватью. Ещё одна клетка свисала с потолка. Крест в форме буквы «Х» с пряжками, свисающими с него. Другие вещи, недоступные пониманию Клэр.

Камень, холод и никаких окон. Нет возможности сбежать.

В конце концов, это комната для секса, но и место наказания тоже. Темница.

Версали и ещё две женщины находились в комнате. Одна женщина — обнажённая, за исключением ошейника, конечно же — была привязана ремнями к стулу, который напомнил Клэр электрический стул или, может быть, ужасное кресло дантиста. Её ноги были раздвинуты, обнажая половые органы, а руки в равной степени нейтрализованы. Как ни странно, она выглядела скорее раздражённой, чем испуганной.

Версали и другая женщина, тоже в ошейнике, расположились на кровати над клеткой, их кожа была бледной на фоне гладких чёрных простыней. Когда Клэр в последний раз видела Версали, в ту ночь, когда он забрал её с вечеринки, он был одет в смокинг с длинными фалдами, как Дракула 1930-х годов. Как тот актёр, чьё имя Клэр не могла вспомнить.

Теперь, деловито засовывая красный шарик в рот покладистой женщине, Версали излучал такую же энергию. Просчитанную. Преднамеренную. Его движения и методы были почти математическими.

Клэр это не нравилось.

Ей не нравилось это место.

Это было мерзко. Ухищрённо. Это выглядело совсем неестественно.

— Селест, устрой Клэр поудобнее на диване, пока я буду работать с Софией.

Диван был почти обычным, по крайней мере, по сравнению с остальной частью комнаты. Красный бархат. Старомодный на вид. Он располагался так, чтобы с него было видно кровать над клеткой, и Селест подвела Клэр к нему и потянула вниз.

Клэр плюхнулась на диван, почти упав на колени Селест. Клэр отползла на дальний конец дивана, не желая прикасаться к женщине в ошейнике. Селест недовольно фыркнула.

— Оставь её в покое, Селест, — проинструктировал Версали с кровати. — Сегодня вечером мы узнаем о ней побольше.

— Да, мастер, — ответил Селест.

Быстрыми, уверенными движениями Версали уложил Софию на кровать. Женщина стояла на четвереньках, опустив голову. Версали заговорил над её почти распростёртым телом.

— Небольшая инструкция для тебя, Клэр. Кто-то в этой комнате подвергается наказанию. Кто?

Версали поднял что-то со складок простыни. Кнут. Клэр казалось, что это называется «стэк». Он провёл им по спине Софии, и женщина вздрогнула. Версали звучно шлёпнул её по обнажённым ягодицам, заставив вскрикнуть с шариком во рту.

Версали перевёл взгляд на Клэр.

— Если ты думаешь, что неприятности у Софии, ты сильно ошибаешься. Это Адель кончила без разрешения. И она будет сожалеть об этом в течение нескольких часов.

Клэр перевела взгляд на женщину, привязанную к ужасному креслу. Ей не нравилось это место, совсем не нравилось.

Но когда Версали расположился позади Софии и вошёл в неё резким толчком, София вскрикнула, а Селест застонала с другого конца дивана, и Клэр почувствовала, как внизу живота разливается ужасный, неожиданный жар.

Войдя в устойчивый ритм, Версали начал двигаться. На каждом четвёртом толчке он опускал хлыст на Софию. Клэр слышала, как рядом с ней всхлипывает Селест, и краем глаза видела связанное раздражение Адель.

Клэр закрыла лицо руками.

Это ещё хуже, потому что тогда вокруг были только звуки и запахи. Её лоно пылало и пульсировало. Десны болели. Она хотела… чего-то. Ей что-то было нужно. Но в этой комнате нет ничего, что казалось бы правильным.

Это продолжалось и продолжалось.

В животе у неё внезапно заурчало, и она почувствовала сильный голод. Ей захотелось что-нибудь съесть. Это странно, но идея овладела ею. Она не понимала этого. И её тело было таким горячим и болезненным, что…

Клэр сжала бёдра вместе, мучаясь и смущаясь.

— Посмотри на меня, Клэр, — приказал Версали, и его голос был удивительно ровным, учитывая то, что он делал.

Клэр не понравилась эта команда. Она не хотела ничего видеть и не хотела подчиняться. Только не здесь, не таким образом. Кроме того, её агрессия возвращалась вместе с голодом и желанием. Она удивилась, почувствовав гнев, но ничего не могла с собой поделать. Это было внутри неё, частью её самой, словно что-то скрытое, о существовании чего она даже не подозревала.

— Пойми одно: здесь нет принуждения, Клэр. Это просто приказ… и следствие.

О, система, не так ли? Сама того не желая, Клэр тихо зарычала, прикрывшись руками.

— Хм, — пробормотал Версали. — Интересно. Определённо это не то, чего я ожидал.

Когда дверь внезапно открылась, застав врасплох Клэр и всех остальных, Версали резко произнёс:

— Я же говорил… о! Зара.

Клэр украдкой посмотрела сквозь пальцы. В комнату вошла темноволосая женщина, одетая во всё облегающее, блестящее и чёрное. Она была прекрасна. Они все были такими.

— Боже, Версали. Сейчас же середина ночи.

Версали отодвинулся от Софии и встал с кровати, его эрекция уже начала ослабевать.

— Чем обязан такому… удовольствию… Зара? — впервые его голос звучал напряжённо. Он выглядел почти нервным. Он больше не был хозяином положения.

Это помогало — видеть его таким. Он не был всемогущим. Клэр запомнит это. Видеть, как у него пропадает эрекция в присутствии этой новой женщины… это отняло у него что-то. Это заставило Клэр подумать: «Фальшивый».

Он был фальшивкой.

— Бизнес, а не удовольствие, — протянула Зара. Клэр поразилась её смелости, с такой лёгкостью звучавшей в её голосе и позе. Она так отличалась от остальных присутствующих здесь. Так отличалась от Клэр.

— Сейчас?

Проигнорировав это, Зара указала на Клэр.

— Она новенькая.

— Да, — прошипел Версали, явно раздражённый.

Зара придвинулась ближе к Клэр. Тёмные брови женщины опустились вниз, когда она уставилась на неё.

— Она пробуждается, не так ли?

Все продолжали говорить о сне и бодрствовании. Клэр этого не понимала. Она же не спала. Ведь так?

Эта женщина была такой сильной в своей облегающей, блестящей одежде. Казалось, что она вообще ничего не боялась в этой комнате. Для Клэр стало открытием, что такой она могла быть. Она никогда не видела никого, похожего на Зару, по крайней мере, в реальной жизни.

Но Зара подходила слишком близко. Клэр вжалась в подлокотник дивана. Она не хотела, чтобы к ней прикасались. Все продолжали прикасаться к ней, и ей это не нравилось.

— А тебе-то какое дело? — спросил Версали со своего места у кровати. Он не сделал ничего, чтобы остановить Зару в её приближении. Каким-то образом Клэр поняла, что он был ниже её.

Тёмные глаза Зары изучали Клэр, заставляя её смутиться из-за того, что она была грязной. Ей не нравилось, что эта могущественная женщина видит её такой.

— Что ты собираешься с ней делать? — спросила Зара.

— Это зависит от неё. Почему?

— Господи Иисусе.

— Она просто ничтожная спящая. Никто не будет по ней тосковать, — тон Версали был инфантильным, почти капризным.

«Задира», — подумала Клэр. Задиры всегда такие. Счастливые и спокойные, когда всё под контролём. Маленькие, злые и уродливые, когда это не так.

Зара резко повернулась к Клэр спиной, как будто забыла о ней. Это задело её за живое. Клэр плотнее подтянула колени.

— Ради бога, Версали, надень какую-нибудь чёртову одежду. Я не могу так разговаривать с тобой.

— Ну, я был занят.

— Ты хочешь, чтобы я так и сказала Гидеону?

— Нет, — поспешно ответил Версали. — Конечно, нет. Селест, отпусти Адель. Вы трое вернитесь в свои комнаты. Оставь Клэр здесь.

— Надолго ли, мастер? — спросила Селеста. Зара напряглась, словно ей не понравился тон Селесты.

— На неопределённый срок, — ответил Версали.

— Ты просто собираешься оставить её здесь? — спросила Зара. — Это отвратительно.

Голос Версали был напряжённым, когда он ответил:

— Когда она уйдёт, и уйдёт ли она вообще… Я пока не знаю. Надеюсь, тебя это не касается?

Зара пожала плечами.

— Делай, что хочешь, Версали. Хорошей вам ночи, девочки.

Когда Версали и Зара вышли из комнаты после того, как Версали на ходу схватил с кровати чёрный халат, Селест наклонилась к Клэр и прошептала ей на ухо:

— Это значит, что он собирается убить тебя.

Да, Клэр уже знала это.

Глава 3

Мира держалась немного в стороне, пока Вэс разговаривал со своей кузиной через приоткрытую дверь её спальни. Когда её супруг пришёл к ней с этим, после того как Нокс пришёл к нему, Мира согласилась, что это неизбежное зло.

Ане следовало бы оправиться от своей травмы, а не переживать её заново при беседе, но учитывая, что ещё одна женщина пропала без вести, какой у неё был выбор? Независимо от того, насколько малы шансы на то, что эта женщина жива, они должны были попытаться.

Итак, Мира пришла сюда, чтобы вторгнуться в дом Аны (что было ужасно), в то время как на самом деле она хотела быть дома со своим супругом (что казалось таким правильным). А Кир был внизу, в большой гостиной семьи Висла, вместо того, чтобы оправляться от недавних травм, полученных как при захвате ячейки демонов, так и следующей ночью в серентери.

Ритуальный поединок, организованный (вроде как) мачехой Кира, королевой Амарадой, должен был убить его. Но, одержав победу, он получил право стать опекуном своей сводной сестры Сайрен, наследницы вампирского трона.

Итак, Сайрен теперь жила в обширном аббатстве, которое Кир, Мира и Нокс называли своим домом — что было, мягко говоря, интересно — а они втроём находились здесь, мешая восстановлению женщины.

Хотя это и необходимо, Мире это не нравилось. Ей также не нравилась одержимость Нокса. Все хотели, чтобы женщина была найдена, но с Ноксом всё зашло гораздо дальше. В этом было что-то личное.

Это не хорошо. В основном потому, что пропавшая женщина, скорее всего, была мертва. Отчасти потому, что Нокс был тем, с кем Мира никак не могла почувствовать себя комфортно.

Кир доверял ему, и это многое значило, но…

Боже, Нокс был крупным мужчиной.

И эти его тёмные, пустые глаза.

И вся эта сдерживаемая жестокость.

Он опасен.

И женщина. Когда — если — они найдут её, ей понадобится помощь. Она не захочет иметь ничего общего с таким мужчиной, как Нокс. Ведь так?

Но это проблема на потом. Сначала они должны найти женщину. И Ана была последней, кто её видел.

Когда дверь открылась, и Вэс вошёл в спальню Аны, Мира последовала за ним.

Комната Аны была типичной для женщины её возраста и социального положения: обставлена со вкусом, всё чисто. Много кремового и белого в сочетании с резной тёмной мебелью. Книжный шкаф, полный красивых старинных томов. Венецианское зеркало. На окнах висели шторы из тяжёлого золотистого бархата. Но Ана дружила с Сайрен, тусовщицей, так что, вероятно, у неё имелись какие-то скрытые слои.

Как и у большинства людей.

Одетая в белые штаны для йоги и синюю толстовку с капюшоном, которые выглядели неуместно в этой стильной комнате, эффектная блондинка сидела на мягкой скамье в изножье кровати с балдахином. Рукава её толстовки были натянуты на ладони, скрывая их.

Вэс, выглядевший подчёркнуто официально в своём сером костюме, подошёл и сел рядом с ней.

Мира выбрала промежуточный образ — зелёную шёлковую блузку и джинсы. В офисе она одевалась скорее по-деловому, но это был визит домой. Она не хотела выглядеть слишком профессионально. Ей нужно, чтобы Ане было комфортно с ней.

Мира тихо подошла и указала на скамеечку для ног, стоящую перед французским креслом.

— Можно мне?

Ана выглядела удивлённой, но Мира ждала того или иного знака одобрения. После такого травмирующего опыта, который она недавно пережила, Ане нужно хоть как-то контролировать происходящее. А Мире нужны какие-то подсказки о душевном состоянии женщины.

Мира ожидала неуверенного кивка или чего-то в этом роде, но Ана сказала: «Да. Конечно. Чувствуй себя как дома». Вежливо. Немного официально. Да, это признак её воспитания, но также и признак стойкости.

— Спасибо, Ана. И спасибо, что согласилась поговорить со мной. Я знаю, это тяжело.

Ана нахмурила брови. Что-то в этом её расстроило.

— Вэс объяснил, почему мы здесь? — Мира знала, что он объяснил, но хотела узнать мнение Аны об этом интервью.

— Вы ищете Клэр. По крайней мере… Кажется, её зовут Клэр. Я почти уверена, что слышала это.

Клэр. Они даже не знали имени женщины.

— Верно, — подтвердила Мира. — Мы пытаемся выяснить, куда могли увезти Клэр.

— Я бы хотела помочь, но ничего не знаю. Наверное, я не уделяла достаточного внимания деталям.

— Это вполне объяснимо.

Ана нахмурилась.

— Ты просто так говоришь. Вэс бы обратил на это внимание. Но с другой стороны Вэс не был бы настолько глуп, чтобы вляпаться в…

— Ана, — Вэс потянулся к рукам своей кузины, которые всё ещё были спрятаны в рукавах её толстовки. Когда она отстранилась, Вэс позволил ей, хотя Мира видела, что ему было тяжело.

Ана хотела отстраниться, чувствовать вину за то, в чём не было её вины. Это обычное дело — пытаться таким образом найти смысл в произошедшем. К сожалению, от таких неуместных чувства вины и стыда бывает трудно избавиться.

По крайней мере, Ана говорила. Это был хороший знак.

К счастью, она провела в плену всего две ночи. К счастью, она не пострадала физически.

Всё равно потребуется время, но, скорее всего, она справится с этим. Всё, что Мира видела в Ане, было нормальным и настолько хорошим, насколько можно было ожидать.

— Что заставляет тебя считать, что ты сама во всё это вляпалась? — спросила Мира. Возможно, это не относилось к Клэр, но опыт Аны тоже имел значение, и Мира не собиралась просто игнорировать свою травму, задавая вопросы только о Клэр.

— Тот парень! Я позволила ему… я должна была догадаться!

— Ты имеешь в виду Маркуса?

Ана выглядела рассерженной.

— Да! Очевидно!

Эта часть была неприятной. Накачанный наркотиками и управляемый демоническим лордом, Маркус использовал своё положение в ВОА, чтобы охотиться на вампиров, как мужчин, так и женщин, и помогать похищать их для своего «бойфренда». Он соблазнил Ану и использовал эти отношения, чтобы привести её к своему демону-манипулятору.

Но Маркус не знал, что делает, и когда он понял, кем на самом деле был его бойфренд, и соучастником чего он оказался, Маркус покончил с собой.

У Миры щемило сердце при мысли о нём. Об отчаянии и чувстве вины, охватившим его. О том, как Тишь была вынуждена использовать его, чтобы найти ячейку демонов, вместо того, чтобы помочь ему. Они отпустили его и последовали за ним в дом. Это та самая причина, по которой они смогли спасти Ану, причина, по которой они узнали о Клэр.

Но это стоило жизни Маркусу.

Последствия ощущались до сих пор. Кир мало говорил об этом, и Мира знала, что он не сожалеет о своём вынужденном решении использовать Маркуса, но самоубийство мужчины обеспокоило его.

И как это повлияло на Риса, у которого были сексуальные отношения с Маркусом? Трудно сказать. Этого мужчину непросто разгадать.

Что касается того, что сказать Ане о Маркусе, Мира не была уверена, но Ане нужно знать, что её интуиция не совсем обманула её.

— Ана… ты не можешь винить себя за то, что не разглядела Маркуса насквозь. Даже он не осознавал, что делает, не до конца. Демон накачал его наркотиками. Когда он осознал правду, он пришёл в ужас.

Ана уставилась на свои руки, прикрытые толстовкой.

— И от этого всё становится нормальным?

— Нет. Вовсе нет.

— Он всё равно должен быть наказан.

— Он уже мёртв. Он… умер той ночью.

— Хорошо, — это слово прозвучало отрывисто. Сердито.

Возможно, Ана в конце концов узнает правду о смерти Маркуса, но сейчас неподходящий момент, чтобы говорить ей об этом. Сначала ей нужно разобраться с другими вещами.

Мира закинула ногу на ногу, стараясь выглядеть непринуждённо, хотя чувствовала себя совсем не так. Она ненавидела это делать.

— Итак, когда ты прибыла в дом демона, Клэр уже была там?

— Я очнулась в камере. В подвале? Там были другие камеры, другие заключённые. Клэр. Ещё одна женщина. И мужчина. Другая женщина… Я думаю, они убили её. Я не знаю, что случилось с мужчиной.

Мужчина был изнасилован и убит. Ещё один факт, о котором Ане, возможно, не нужно знать прямо сейчас.

Ана продолжала:

— Клэр и я… мы были нарядно одеты, и нас заставили стоять в этом танцевальном зале. Как будто мы декорации или что-то в этом роде. Повсюду были демоны и несколько вампиров. Похоже на вечеринку.

— И Клэр ушла с кем-то?

— Они забрали её. Её кто-то забрал. Это другое дело.

— Ты права. Это другое. Что ты можешь рассказать мне о том, кто её похитил?

— Он был вампиром.

Мира и Вэс замерли на месте. Это неожиданно. Мира думала, что они будут искать другую ячейку демонов.

— Вампир? — подтолкнула Мира.

— Я его не знаю. Я не расслышала его имени. Он хотел её, потому что… — лицо Аны сморщилось, когда она вспомнила прошлое. — Потому что она была спящей. Она была близка к пробуждению.

Сердце Миры упало. О, нет, Боже, нет. Это было нехорошо.

Она старалась, чтобы её голос звучал ровно.

— Клэр спящая?

Ана провела по лицу рукой, прикрытой толстовкой..

— Я забыла, прости. В моей памяти всё перепуталось, и… — она покачала головой, недовольная собой.

— Всё в порядке. Ана, не волнуйся об этом. Ты отлично справляешься. Мы ничего об этом не знали, и ты действительно помогаешь. Значит, Клэр ещё не пробудилась?

— Нет. Я так не думаю. Но я никогда с ней не разговаривала. Я была напугана, а она вела себя тихо, и её клетка была не рядом с моей.

— Конечно. Но вампир, который забрал её, что ты о нём помнишь?

Ана прищурилась, размышляя. Она покачала головой.

— Тёмные волосы? — подсказала Мира. — Или светлые? Невысокий? Высокий?

Ана кивнула, когда к ней вернулась память — слава Богу, что вернулась.

— Тёмные волосы, — сказала она. — Зачёсаны назад. У него был выраженный вдовий пик. Да, теперь я вспомнила. Как я могла забыть? Он был странно одет. Старомодно. У его смокинга были длинные фалды. У него был вид… как у Бела Лугоши, знаешь? Но выразительнее. Моложе.

— Это здорово, Ана… Боже, спасибо тебе. Что-нибудь ещё ты можешь вспомнить? Даже самая незначительная деталь может помочь.

— Он сказал что-то о… добыче чего-то? Для демона?

— Есть идеи, чего именно?

— Нет. Извини, я не расслышала эту часть.

— Всё в порядке. Ты многое услышала. Ты так сильно помогла.

Голубые глаза Аны остановились на Мире. Она была красивой женщиной. У неё имелась природная грация, которую невозможно было сымитировать. И в ней было больше твёрдости духа, чем она себе представляла. Прошло всего 48 часов с момента её злоключения, но она была спокойна. Она помогала им. Она переживала за других.

— Как ты думаешь, вы найдёте её? — спросила Ана. — Клэр?

— Я надеюсь на это. Тишь сделает всё, что в их силах, — пообещала Мира, хотя информации у Аны было немного. В Портидже, штат Нью-Гэмпшир, обитали тысячи вампиров. Найти кого-нибудь по этому описанию? По меньшей мере, маловероятно.

Мира взглянула на Вэса, ожидая увидеть подобную реакцию, но он застыл. Слишком неподвижно. Он что-то знал.

Но что?

И опираясь на эту скудную информацию… как?

Глава 4

Клэр.

Её звали Клэр.

Ноксу нравилось, как это звучит. Красиво. Женственно. Не претенциозно. Он втянул это имя вглубь себя, как будто таким образом мог как-то защитить её.

Чушь собачья, конечно. Она была в страшной опасности.

Несмотря на это, её имя было крупицей спокойствия в сердце всей ярости и отчаяния, запертых так глубоко внутри него.

Он хотел достать фотографию (хотя и ненавидел её) и заново узнать её лицо в соответствии с именем, но для этого ему нужно уединение. И прямо сейчас он был окружён воинами Тиши. Плюс Вэс.

Шестеро крупных мужчин-вампиров в чёрном (кроме Вэса, который был в костюме) сидели в разнокалиберных креслах в кофейне «Рыжий Кот», словно в каком-то странном эпизоде «Друзей» …

У Нокса не нашлось слов, чтобы описать это.

Он понял, что Кир не хотел приводить Вэса в аббатство или в ВОА, и он понял, что в Портидже в пять утра мало что было открыто, и да, Вэс отказался обсуждать это дерьмо в доме своих тёти и дяди.

Но во имя любви к Идайос, в четырёх метрах от них сидел парень в широкополой шляпе как у Боба Марли, склонившийся над Макбуком и пьющий жасминовый чай. Конечно, искусное затенение, созданное Лукой, делало присутствие Тиши практически незаметным, но всё же. Это просто абсурд.

Раздражённый, жаждущий перегрызть кому-нибудь глотку, Нокс не хотел находиться здесь.

Вероятно, именно поэтому Кир выбрал это место, чтобы пресечь подобное поведение. И да, комудари пристально смотрел на Нокса, словно проверяя, держит ли тот себя в руках.

Да, бл*дь, он держал себя в руках, спасибо всем большое. Он как придурок бесполезно сидел в бело-голубом кресле, заляпанном кофе, пока Клэр страдала, не так ли? Он был чёртовым командным игроком, так что Кир мог отвести этот обжигающий, оценивающий взгляд и направить его куда-нибудь в другое место.

Может быть, на Риса. Обычно этот взгляд туда и адресовался.

Или как насчёт Ронана? Потому что любой мог заметить, что тёмные глаза парня были наполовину остекленевшими. И все в этой команде, кто не понимал, что Ронан становится таким тихим, только когда ему пи**ец как больно, не обращали на это никакого внимания.

И что насчёт Вэса, бл*дь? Нокс не мог быть единственным, кто подозревал, что Вэс каким-то образом что-то знает о ублюдке, похитившем Клэр, основываясь только на описании внешности.

Это дерьмо нужно было обсудить, причем прямо сейчас, и то, что Кир бросил на него взгляд «я-тебе-не-доверяю-в-данный-момент», не помогло. Очевидно, комудари прослышал о дыре в гипсокартоне.

Пытаясь выглядеть цивилизованным, Нокс сложил руки на животе. Костяшки его пальцев хрустнули от напряжения, но это лучшее, что он мог сделать.

И, слава Идайос, Кир переключил своё внимание на Вэса. Куда ему, чёрт возьми, и следовало смотреть.

С его волнистыми тёмными волосами, зачёсанными назад в его обычной небрежной манере, и настороженными светло-голубыми глазами, комудари выглядел сегодня намного лучше. Его знатно отделали во время разгрома ячейки демонов и в серентери. Но красивое аристократическое лицо Кира в основном исцелилось, и его тело, вероятно, тоже. Нокс предположил, что в этом помогло кормление от его супруги.

Не то чтобы он знал это по личному опыту.

Не то чтобы он когда-нибудь узнает.

— Итак, — Кир посмотрел на Вэса с нескрываемым подозрением. — Рассказывай.

Вэс сидел на краешке своего обитого зелёным вельветом кресла, наклонившись вперёд и положив руки на колени. Вероятно, это был первый раз, когда вельвет коснулся его дорогого костюма, но Вэс, казалось, этого не заметил. Он был сосредоточен. Он был чертовски напряжён. Нокс не возражал против такого варианта.

— Мужчину, которого описывала моя кузина, зовут Версали Тортас. Он дистрибьютор. Оружие, наркотики, всё обычное дерьмо.

— И откуда ты знаешь этого засранца?

— Мне нравится быть информированным.

— Информированным, — эхом отозвался Кир.

— Информированным, — повторил Вэс, не сказав больше ничего.

Нокс понимал, что Киру хотелось продолжить расспросы о том, что их связывает, но, честно говоря, это не имело ни малейшего значения. Не для Нокса. Не для Клэр.

— Место, — выпалил Нокс. Его не волновало, что осталось совсем немного темноты. Он рискнул бы выйти на солнце, чтобы вытащить Клэр.

— К сожалению, у меня нет информации о его местонахождении. Но я думаю, что смогу его найти, — поспешно добавил он, услышав рычание, которое Ноксу не удалось подавить. — Это будет нелегко. Это может занять некоторое время.

Нокс хотел сорвать с Вэса элегантный синий галстук и задушить его им. Для этого и предназначались эти штуки, верно?

— У нас нет времени. В чём, чёрт возьми, проблема?

— Мы говорим о подпольном мире. Они просто так не рассказывают тебе то, что ты хочешь знать.

Губы Нокса скривились, обнажив удлинившиеся клыки.

— Они рассказывают, если ты сломаешь их…

— Нокс, — вмешался Кир. — Это непродуктивно.

— Это чертовски продуктивно. Это даёт информацию.

Кир проигнорировал этот важный момент и сосредоточился на Вэсе.

— У кого может быть информация о местонахождении Версали?

Вэс настороженно следил за Ноксом, пока отвечал Киру.

— Его зовут Гидеон. У него есть информация практически обо всех, — Вэс внимательно посмотрел на Кира, который застыл на месте. — Я вижу, тебе знакомо это имя.

— Я слышал о нём. У меня никогда не складывалось впечатления, что он кто-то особенно значительный. Разве он не руководит каким-то бойцовским клубом? Это даже не запрещено законами Амарады.

— Он во всё запустил свои лапы. Обвинить его в чём-либо было бы сложно, но он настолько грязный, насколько это возможно, а это значит, что он знает всех.

Глаза Кира сузились.

— Так откуда, чёрт возьми, ты его знаешь?

— Как я уже сказал, мне нравится быть информированным. Нельзя сказать, что мы с ним носим браслетики дружбы.

Кир не сводил глаз с Вэса, ожидая продолжения.

Большинству из них стало бы не по себе под этим испепеляющим взглядом, но Вэс отреагировал лишь следующим:

— Мне потребуется время, чтобы извлечь информацию. Если слишком давить на таких людей, они становятся подозрительными. Так недолго нарваться на перерезанное горло — и никакой информации.

— Доктор Ватсон, карамельное макиато с восемью порциями эспрессо и взбитыми сливками? — позвала бариста из-за сверкающей кофеварки для приготовления эспрессо.

— О, это моё, — сказал Рис, поднимаясь со своего кресла с цветочным принтом.

Вэс в полном замешательстве следил за светловолосым плейбоем и гением Тиши, пока Рис шёл к стойке за своим напитком. Бариста, которой было около 20 лет, при его приближении опрокинула вспениватель для молока. Покраснев, она спряталась за стойку, собирая полотенца, несмотря на предложение Риса помочь. Он дал ей дополнительные чаевые и вернулся со своим напитком.

— Что? — спросил он Вэса, глядя поверх своего стакана с горкой взбитых сливок тёмно-синими глазами, полными невинности. — Игра началась. Я должен быть готов.

Под этим Рис подразумевал, что он собирается провести весь день без сна за клавиатурой, выискивая подсказки в городских системах.

Но Вэс этого не знал, а Рис ничего не объяснил, так что на секунду они просто возненавидели друг друга, а потом Рис сел в своё цветастое кресло и снова сосредоточился на этом дерьме.

— Итак, Гидеон, как ты упомянул, руководит бойцовским клубом, — сказал Вэс. — Я не знаю, где и когда проводятся бои, но я могу это выяснить. Это место, с которого стоит начать, и, хотя оно не является незаконным, оно эксклюзивное. Я могу попасть внутрь. — Кир выглядел чертовски настороженным, но Вэс продолжал: — Я не смогу связаться с Гидеоном напрямую, но в его окружении есть другие люди, к которым я могу обратиться, или которые могут обратиться ко мне. Я могу пробиться наверх.

Ронан покачал головой.

— Ты описываешь долгосрочное расследование под прикрытием. У нас нет времени на это дерьмо.

«Спасибо тебе, Ронан». По крайней мере, хоть кто-то согласился с этим ключевым моментом. И если кто-то и должен был согласиться, то это он. Ронан знал лучше других, а может, и лучше Нокса, что значит быть пленником. Каждая ночь на счету, потому что каждая ночь приносила боль.

Ронан сидел, откинувшись на спинку кресла, с суровым выражением лица, и прекрасно это осознавал. Это и было причиной его вызывающего стиля — чёрной мотоциклетной куртки, татуировок и агрессивной, почти панковской прически.

Нокс понимал. Именно поэтому он оставил Ронана в покое.

Вэс, всё ещё сохраняя спокойствие, сказал:

— Ты думаешь, что сможешь лучше?

— Я смогу.

Все взгляды обратились к Луке, привлекательному, но в манере не-замечайте-меня ассасину.

— Достань нам время и место, — сказал он. — С остальным я разберусь.

Глава 5

Клэр ненавидела эту комнату. Да, она пугала её, но больше всего она её ненавидела.

Клетки и ремни. Кнуты и инструменты. Роскошь, смешанная с наказаниями и ограничениями. И абсолютный запах секса и крови.

Ещё долгое время после того, как Версали и остальные ушли, Клэр лежала на бархатном диване, свернувшись калачиком. Она погрузилась в дремотное состояние, то и дело просыпаясь, положив голову на подлокотник дивана.

Ей было то жарко, то холодно, она вспотела, у неё всё болело, и она чувствовала себя неуютно. И шея у неё затекла.

И запах.

Наконец она встала и попробовала открыть дверь (разумеется, заперто), затем осторожно обошла комнату. Может, она и неопытна, но не совсем наивна. Она знала, что такие вещи существуют. По крайней мере, в книгах. По крайней мере, в этой книге. Очевидно, и в реальной жизни тоже.

Если это вообще возможно.

Клэр всё ещё не была уверена.

Она остановилась перед полкой с инструментами. Нерешительно протянув палец, она коснулась одного из металлических приспособлений. По её телу пробежала дрожь. Она представила, как срывает все эти инструменты с крючков и швыряет их на пол.

Она этого не сделала.

Вместо этого она попятилась. Она зарычала на стойку. Это заставило её почувствовать себя лучше, возможно, сильнее. Она снова зарычала, как животное, и ушла.

У неё болел живот. Она была так голодна! Почему её не покормили? Даже ужасные не-люди, те, у кого не было клыков, кормили её. А здесь? Ничего.

Её подташнивало, как в те моменты, когда она работала в закусочной две смены без перерыва и без еды.

Но она не чувствовала усталости, совсем нет. Она чувствовала лёгкость, головокружение и боль. Но при этом была раздражена. А десны ужасно болели.

По внутренней стороне бёдер стекала влага.

Это уже давно случалось время от времени, даже в её бывшей тюрьме, но с тех пор, как её привели в эту отвратительную комнату с клетками, инструментами и витающим в воздухе сексом, это не прекратилось.

В глубине души она боялась.

С ней происходило что-то очень плохое. Внутри неё.

Она знала, что сошла с ума. Совсем как её мать.

Будучи пьяной, её мать говорила о ночных существах. О пожирателях крови. Она говорила об отце Клэр.

Теперь и Клэр переняла эту болезнь. Сумасшедший мозг.

Она знала это, на определённом уровне, но не могла заставить себя волноваться, не сейчас. Она была слишком раздражена.

Схватив с дивана одну из красных бархатных подушек, Клэр швырнула её через всю комнату. Та ударилась о стойку. Металл, кожа и резина посыпались на пол.

Клэр подошла к двери. Она снова подёргала ручку. Разумеется, всё ещё заперто.

Она хотела, чтобы что-то произошло, нуждалась в том, чтобы что-то произошло, потому что торчать здесь, бродить туда-сюда, было ужасно, но она не хотела, чтобы он возвращался.

Она ненавидела его голос, его запах и выражение его лица.

Если бы он дотронулся до неё, она бы очень разозлилась. Она могла бы даже укусить его.

Охваченная этим порывом, раздражённая и отчаянно пытающаяся что-то сделать, Клэр поднесла запястье ко рту и сильно укусила себя за запястье.

Вспышка боли была почти облегчением, ведь на ней можно было сосредоточиться. И кровь, хлынувшая ей в рот…

Клэр застонала, потрясённая тем, что её раздражение мгновенно улеглось. Вот что ей было нужно…

Дверь открылась, застав её врасплох.

Клэр обернулась, зашипев.

Версали прислонился к дверному косяку. На нём была чёрная шёлковая пижама. Неужели снова ночь? Только что была ночь. Неужели время здесь было таким же безумным, как и везде?

Его волосы были зачёсаны назад, открывая острый вдовий пик. По какой-то причине Клэр это раздражало. Она издала ещё одно тихое рычание.

— Ты не такая, как я ожидал, — протянул Версали, явно чувствуя себя непринуждённо.

Клэр не ответила.

— Ты не справишься с правилами. Я думал, что ты справишься, потому что ты казалась такой робкой. Но, по-моему, ты прячешься от правил. Ты скорее уклоняешься от них, чем следуешь им. Разве не так?

Клэр никогда не задумывалась об этом. Ей было всё равно.

— Иногда такое случается, когда спящий пробуждается. Это своего рода инверсия. Как будто пробуждаются характеристики, которые, как и твой генетический потенциал, были дремлющими.

Сон и пробуждение, сон и пробуждение! Все продолжали говорить об этом, но она не спала. Так что же они имели в виду?

Но она боялась ответа, не хотела слышать его от него, поэтому вместо этого спросила:

— Почему?

Ей следовало бы спросить больше, быть более конкретной, но она не смогла. Отчасти потому, что ей было трудно говорить — всегда, но особенно сейчас. Отчасти потому, что она едва знала, о чём спросить.

— Почему это происходит? — Версали пожал плечами. — Скрытая натура? Подавленные чувства? Меня не очень волнует «почему». Только «что». И что же, моё прекрасное маленькое дикое создание, мне с тобой делать?

Клэр зарычала на него.

— Прекрати это. Мне это не нравится.

Клэр оскалила зубы.

— О, это очень гадко. Встань на колени.

Клэр не пошевелилась.

Лицо Версали потемнело, и он вошёл в комнату, быстро направляясь к Клэр.

— Сейчас же.

Клэр упала на колени так быстро, что услышала, как ужасное золотистое платье где-то порвалось. Она уставилась в пол, не желая смотреть на клыкастую тварь, нависшую над ней. Она почувствовала запах душистого мыла или лосьона после бритья. Она содрогнулась в рвотном позыве.

На нём были тапочки. По какой-то причине это её немного рассмешило. И она вспомнила, как у него пропала эрекция при виде Зары.

Версали издал над ней цокающий звук.

— С каждой секундой твоё будущее кажется всё более мрачным и определённым. Но мы можем пока что получить от тебя немного удовольствия. Ты проголодалась, сладкая и пряная Клэр? О, ты укусила себя. Как восхитительно.

Она смутилась. Ей хотелось, чтобы он этого не заметил.

Он тихо засмеялся, явно довольный этим.

— Да, мы немного повеселимся с тобой перед финалом.

* * *

— Знаешь, — сказал Рис, не отрывая взгляда от компьютера. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты пошёл домой.

— Я просто стою здесь, — сказал Нокс, прислонившись спиной к кухонному столу в жилой зоне бункера ВОА.

Рис перевёл взгляд на него.

— Напряжение в воздухе настолько сильно, что вся эта чёртова комната нуждается в флексероле. Кстати, в холодильнике для тебя есть ланч-бокс. От Герцогини.

(Флексерол — это лекарство, применяемое при мышечных спазмах и расслабляющее напряжённые мышцы, — прим)

Герцогиня, как Рис называл свою квартирную хозяйку, была 80-летней милейшей старушкой, которая любила арахисовое масло и шоколад (как и положено человеку), предпочитала зелёный цвет и ездила на кадиллаке. Или, по крайней мере, позволяла Рису возить её на нём.

— С какого перепуга в холодильнике меня ждёт ланч-бокс? От неё?

— Очевидно, ты ей понравился. Тебе следует почаще ходить за продуктами.

Из-за всего, что произошло за последние несколько дней, Нокс почти забыл, как они с Рисом возили мисс Мейбл (Герцогиню) в «Гранд Эппл» за еженедельными покупками. До этого Нокс никогда не ходил за продуктами. Это было… на удивление приятно.

Заинтересовавшись, он повернулся к холодильнику и открыл дверцу. В буквальном смысле ланч-бокс. Синяя пластиковая коробка. С выцветшим изображением Капитана Америки на передней панели. Нокс посмотрел на Риса, чтобы понять, не шутка ли это.

— Она нашла это в Армии Спасения. Сказала, что берегла его для… как там было? Для подходящего момента? Для нужного человека? Для чего-то подходящего. И не наклоняй его. Она разозлится на меня, если там что-то порушится.

Нокс вытащил ланчбокс из-за бутылок с кровью и энергетическими напитками, а также из-за белой коробки с едой навынос, на которой чёрным маркером было написано «руки прочь, ублюдки». Почерк Ронана. Ну естественно.

Когда Нокс, всё ещё сбитый с толку, отнёс ланч-бокс к дивану позади Риса, мужчина сказал:

— Я надеюсь, ты оценишь, как я старался аккуратно довезти это на своём байке. Мне пришлось ехать, как студентке колледжа на чёртовом самокате. Позор да и только.

Нокс поставил ланч-бокс на журнальный столик и, открыв его, обнаружил два сэндвича с ветчиной, банку овощного сока V8, сельдерей с арахисовым маслом и изюмом и лимонный пирог. Всё это было разложено на белой бумажной салфетке.

Нокс уставился на всё это.

— Это для меня? Конкретно для меня?

— Я говорил ей, что Халк был бы более уместен. Она грозно зыркнула на меня. Я не шучу. Она никогда раньше не смотрела на меня грозно. Я имею в виду, чувак, она реально нахмурилась. Я не знал, что её лицо способно на такое.

— Это… ничего себе.

— Ты в порядке, чувак?

— Да, я… — Ноксу пришлось прочистить горло, которое стало странно сдавленным. — Я в порядке.

Нокс действительно не был голоден, уже несколько дней. Он даже не знал точно, когда ел в последний раз. Но он не мог не съесть это. Это было бы неправильно. Слегка дрожащей рукой он взял один из бутербродов.

Зачем кому-то делать что-то подобное? Ради него?

Если бы Герцогиня имела хоть малейшее представление о том, что он за мужчина, она бы этого не сделала. Ни за что. Эта мысль чуть не заставила его отказаться от бутерброда, как будто он обманывал её или что-то в этом роде.

— Ты обидишь её, если не съешь это. И я не буду ей лгать.

— Разве ты не лжёшь ей все время? Она не знает, кто ты такой.

— Ох, брат мой. И подумать только, я специально для тебя притормаживал на поворотах, чтобы не испортить муравьишек на бревне.

— Что?

— Палочки из сельдерея в арахисовом масле и изюм сверху?

Господи Иисусе.

— О.

Под жужжание холодильника и негромкое постукивание клавиш на заднем плане Нокс медленно и аккуратно расправлялся с едой. Он пытался отделить это от других мыслей, но не мог не думать о Клэр. Он не должен был есть, когда она, скорее всего, не ела. Это неправильно.

Но и отвергать то, что дала ему Герцогиня, тоже было бы неправильно. Во всём этом имелся горьковато-сладкий привкус и чувство незаслуженности. Когда Нокс доел последний кусочек пирога, едва ощущая вкус лакомства из-за горечи в горле, он почувствовал на себе внимание Риса.

Рис развернулся на компьютерном кресле лицом к нему. Его глаза смотрели серьёзно.

— Мы найдём её.

У Нокса перехватило горло.

— Ты этого не знаешь.

— Мы найдём её, — настойчиво. Как будто это было предрешено заранее. Как будто не существовало другой возможности.

С трудом сглотнув, Нокс кивнул в сторону компьютера.

— Что-нибудь есть?

— Ни одно заявление о пропаже в базе данных городской полиции не соответствует её описанию. Она должна была отсутствовать уже некоторое время, верно? Почему никто не заявил о её пропаже?

— У неё, должно быть, нет семьи.

— Или друзей? Я имею в виду, вообще никто не заявлял о её пропаже?

Нокс потёр лицо. Как она могла быть такой одинокой?

— Ты не нашёл совсем никаких её следов?

— Прости, брат. Однако в одном чате я нашел упоминание «октагона».

— Ты думаешь, это относится к бойцовскому рингу Гидеона?

— Возможно. Я постараюсь узнать больше.

Телефон Нокса завибрировал у него в кармане. Он сдвинул бедро, чтобы достать его, и увидел, что Рис делает то же самое. Сообщение из группового чата.

Кир: Вэс получил локацию боя в 01:00. Поспите. Это к тебе относится, нокс. И рис. Я не шучу, мать пашу.

Кир: *мать вашу. Чёртова автозамена.

— Придурок, — пробормотал Рис, хмуро глядя на текст. Сначала Нокс подумал, что он имеет в виду Кира, но потом добавил: — Типа… Я был почти у цели. И мы могли бы сами найти способ пробраться внутрь. Он нам не нужен.

— Тебе действительно не нравится Вэс.

— А тебе нравится?

— Мне всё равно. Что бы ни привело меня к Клэр.

— Ладно, хорошо. Думаю, я могу потерпеть его за это.

Глава 6

Со своего наблюдательного пункта на мостике Гидеон наблюдал за толпой, собравшейся вокруг бойцовской клетки. Представление перед боем привлекло внимание зрителей, они были возбуждены, им хотелось трахаться или драться. Или и того, и другого.

Людьми — будь они человеческой расы или вампирской — на самом деле было легко манипулировать. Потяни за несколько ниточек внутри них, и ты мог бы получить от них всё, что захочешь.

Деньги.

Информация.

Насилие.

Гидеон упивался этой силой. Он был почти твёрдым просто от наблюдения за всеми этими куклами внизу, на его сцене. Ему нравилось, что он мог ими управлять. Ему нравилось, что они не знали, как сильно он их всех ненавидит.

Кирпичные стены и медные резервуары остались от времен, когда здание было ликёро-водочным заводом, но железная клетка на возвышении была построена для своего нынешнего назначения. В этом представлении имелась определённая ирония, когда настоящими пленниками были зрители.

Они с напряжённым вниманием наблюдали за двумя женщинами. Гидеон всегда заставлял их начинать медленно, соблазняя друг друга, соблазняя зрителей.

Насилие, чтобы быть эффективным и завладеть зрителем, должно было нарастать. Внимание нужно заострить, прежде чем можно будет уловить мельчайшие детали.

Из всех его затей это его любимое занятие. Оно прогоняло скуку лучше, чем любое другое. Оно нагляднее демонстрировало его самоконтроль, и это попросту веселее. По иронии судьбы, это также единственное из его начинаний, разрешённое вампирским законом.

Однако его новое предприятие обещало быть интересным. И, безусловно, нелегальным. Но у Дымки имелся огромный потенциал. Наркотик, затуманивающий разум и ослабляющий запреты? Чтобы сделать человека жертвой его самых элементарных страхов и инстинктов? Чтобы сделать его таким… подверженным влиянию?

Гидеону это очень нравилось. Возможности безграничны.

Он позволил демонам поиграть с Дымкой, чтобы проверить её. Это отдалило Гидеона от наркотика — и это тоже хорошо.

Когда ВОА уничтожило ячейку демонов, с которой торговал Версали, Дымка привлекла внимание ВОА. К счастью, у ВОА не было возможности отследить связь Дымки с ним. Связным был Версали, а Версали торговал только наличными, лицом к лицу. Не было никакой другой связи, никаких следов, которые могли бы привести к Гидеону.

Из-за этого Версали стоило терпеть, даже несмотря на то, что он был чертовски фальшивым с его чрезмерными повадками Дракулы. Гидеон ненавидел зализанные назад волосы этого мужчины и сшитые на заказ чёрные костюмы с длинными фалдами. Не хватало только чёртова плаща.

Он воплощал в себе всё, что Гидеон ненавидел, и это было причиной, по которой Гидеону нравилось использовать его. В конце концов, инструменты нужно использовать. (Ха, ха, ха.) И подумать только, Версали рассматривал использование Гидеоном его как знак благосклонности.

Гидеона забавляли подобные игры.

Его также забавляло, что он одевался по контрасту с такими дураками, как Версали, и такими позёрами, как те, что толпились внизу, демонстрируя своё богатство костюмами и стрижками.

Над ними, глядя вниз, стоял Гидеон, одетый в свою обычную чёрную футболку и джинсы. Ему нравилось, что это вызывало у них дискомфорт.

Версали настаивал на распространении Дымки, но экономический потенциал не интересовал Гидеона. Деньги — это ещё не всё. На самом деле всё сводилось не к этому.

Контроль. Страх. Направление исхода против тех, кто считал себя могущественным.

Это того стоило.

Но Гидеон был терпелив. Он рано научился ждать. Десять лет, проведённых в плену у вампира, который пробудил его?

Да, он научился ждать подходящей возможности. Он познал азарт уничтожения врага, который этого не ожидал.

Поэтому вчера вечером он отправил Зару к Версали, чтобы напомнить о необходимости проявить терпение. Напомнить этому клоуну об его месте — и о том, что он может его потерять.

Дымка принадлежала Гидеону, и он мог использовать её по своему усмотрению.

И у него были такие идеи.

* * *

Вся эта сцена была слишком хорошо знакома Ноксу. Виды. Звуки. Запахи.

Люди везде были одинаковыми. Чем более зрелищным получалось развлечение, тем лучше. И если заглянуть в суть, всё довольно просто: секс и насилие.

Толпа бурлила вокруг него и Вэса, как живое существо с коллективным разумом.

Однако находиться в толпе было странно. Почти нереально.

Его мысли постоянно возвращались назад, выхватывая детали отовсюду, смешивая прошлое и настоящее. Кирпич и медь ликёро-водочного завода менялись на мрачный камень замка, воспоминание о свете камина накладывалось на суровое электрическое освещение завода.

На секунду толпа отступала, отдаляясь на десятки метров, искажаясь перед ним. Он оказывался в Яме, раздетый для боя, расхаживая по границам пространства для убийств. Зрители оказывались выше, акценты были другими, толпы представителей низшего класса бурлили, богачи развалились на диванах в своей отдельной секции, как будто они чем-то отличались только из-за своих дорогих костюмов и накачанных наркотиками женщин, льнувших к ним как одеяла.

С этой частью Нокс никогда не мог смириться. Его владельцы и кураторы не знали об этом. Он никогда не позволял им этого узнать, потому что они использовали бы это для более полного манипулирования им.

Его кураторы иногда «дарили» ему женщин. Они забивались в угол его камеры, как можно дальше от него. Нокс никогда не прикасался к ним. Он игнорировал их, чтобы его кураторы думали, будто они ему безразличны, так или иначе.

Но ему было не всё равно, и вид женщин над ним в Яме всегда вызывал у него ту самую жестокость, которой хотели от него его хозяева.

Поэтому прямо сейчас, при демонстрации женской эротики в железной клетке, того, как эти двое получали удовольствие друг от друга, как толпа получала удовольствие от них… Гнев в груди Нокса грозил взорваться.

— Эй, — перед его лицом щёлкнули пальцы. — Ты в порядке?

Сделав над собой усилие, Нокс оторвался от прошлого и сосредоточился на мужчине, стоявшем рядом с ним. Вэс искоса бросил на него серьёзный взгляд.

— Да.

— Ты уверен? Потому что я не могу сказать, то ли у тебя приступ паники, то ли ты собираешься оторвать голову ближайшему встречному. Так уж получилось, что ближайший — это я, и между прочим, мне хотелось бы сохранить голову на прежнем месте.

Нокс полностью сосредоточился на настоящем.

— Твоя голова не так раздражает, когда она молчит. Просто к слову.

Уголок рта Вэса приподнялся.

Нокс не понимал, почему у Риса проблемы с Вэсом. Нокс уважал мужчину, с которым он сцепился, и который не ныл из-за этого позже. Нокс ожидал, что Вэс упомянет об этом Киру, но он этого не сделал. И Вэс помог со своей кузиной, и он помогал с их текущей операцией, используя свои связи, чтобы провести себя и Нокса через дверь.

Ладно, да, это подозрительно. Но в данный момент?

Ноксу было всё равно.

Они с Вэсом оставались на месте, чтобы при необходимости отвлечь внимание, в то время как Лука проник в более эксклюзивную часть ликёро-водочного завода. Планировка здесь отличалась от замка. VIP-зона была отдалённой, располагалась вверху в смотровой комнате с большими окнами. Нокс взглянул туда, когда они с Вэсом вошли на территорию склада с боевой клеткой, но больше не смотрел. Не было причин привлекать внимание своим интересом. Возможно, никто и не заметил бы его в этой толпе, но он не мог на это рассчитывать, ведь его голова была на 15–20 см выше, чем у большинства остальных.

— Вэсторан Косу. Блудный сын.

Голос был почти заглушён гулом толпы.

Вэс повернулся к говорившему мужчине, вампиру с сединой на висках и в сшитом на заказ костюме, который говорил о том, что у него водились немалые деньги — и водились уже долгое время.

— Лазло, — поприветствовал его Вэс. — Всегда приятно видеть дружелюбное лицо.

На лице Лазло промелькнуло подозрение, может быть, даже недоверие.

— Сколько лет прошло, Вэс? Двадцать?

— Правда? Да быть не может.

— Я не видел тебя с тех пор, как, ну… погибло много людей.

Эм… что, чёрт возьми, это значило?

Лазло не сводил глаз с Вэса. Вэс встретил его взгляд, никак не отреагировав.

— Совпадение, я уверен, — сказал Лазло, выжидая, но Вэс по-прежнему ничего ему не сказал. Лазло скривил губы. — Неважно. Это было полезно для бизнеса. Во всяком случае, для моего.

— Рад это слышать.

Лазло кивнул в сторону комнаты для просмотра.

— Пойдём. Выпей со мной. Тебе не место в этой грубой компании.

— Это немного… по-плебейски.

Вэс был чертовски хорошим актёром. Потому что, либо он притворялся с Тишью, либо притворялся сейчас. Возможно, чутьё Риса не подводило. Возможно, Вэс не тот, с кем им стоило работать. Но это продлится лишь один вечер. Это делалось лишь для того, чтобы добраться до Клэр.

Вэс сделал небрежный, высокомерный знак Ноксу следовать за ним.

Лазло приподнял ухоженную бровь.

— Не доверяешь мне? Тебе не обязательно демонстрировать силу.

— О, но на него приятно полюбоваться.

Лазло удивлённо покачал головой.

— Я никогда не понимал твоего вкуса.

Вэс пожал плечами.

— Грубость может быть хорошей. Если ты в настроении для подобного.

Кожа Нокса готова была самовольно сползти с его тела, но таков был план. Чтобы Нокс действовал как наёмный телохранитель, раз им нужен был предлог для его присутствия. Это правдоподобно. Именно так Нокс и выглядел. Чёрт возьми, в некотором смысле, именно таким Нокс и был на самом деле, даже в Тиши.

Это не должно было иметь значения. Он не должен был ничего чувствовать. Но это беспокоило его.

Без сомнения, это вызвано окружающей обстановкой и всеми «забавными» воспоминаниями, которые пытались пробиться на поверхность.

Когда они начали пробираться сквозь толпу, Нокс взглянул на клетку, из которой уводили женщин, и одно из воспоминаний нахлынуло на него с новой силой. Потому что он узнал одну бритую голову и одно лицо, покрытое шрамами.

Рычание, вырвавшееся у него, заставило всех в радиусе метра попятиться.

— Полегче, парень, — усмехнулся Вэс, пытаясь свести всё в шутку. Однако его взгляд остановился на Ноксе. Вопросительно, с предупреждением.

Нокс моргнул. Дерьмо.

Он снова посмотрел в сторону клетки, но мужчина исчез — потому что его там вообще никогда не было. Чёртовы воспоминания. Им нужно было оставаться там, где им и положено быть. В темноте и подальше от его разума.

Лазло остановился.

— Надеюсь, он приучен к поводку.

Вэс ухмыльнулся.

— О, да. Неплохо.

Бросив последний взгляд на Нокса, Вэс последовал за своим другом/знакомым/кем бы он там ни был. Нокс пошёл за ним, как послушный пёс.

Он знал, как играть эту роль.

Глава 7

В затенении было целое искусство. Луке это нравилось — утончённость. Совершенство.

Для людей затенение можно было выполнять небрежными мазками кистью, потому что люди не ожидали увидеть странные вещи — да и не хотели. Но с вампирами затенение требовало деликатности.

Очевидное затенение больше привлекает внимание, чем позволяет его избежать — то же самое, как если бы кто-то вошёл в кинотеатр с оттопыренными карманами. Ага, конечно. Ну-ну. Все знают, что в боковых карманах твоих штанов для йоги, милая, лежат пакетик Skittles и маленькая пачка шоколадного драже.

Окружённый дюжиной или более вампиров в зоне отдыха ликёро-водочного завода, Лука не мог поднять над головой табличку «Не смотри на меня».

Вместо этого он потягивал виски с верхней полки и приваливался к стене, как будто здесь его место. Едва заметное затенение скрывало черты его лица, но этого было достаточно, чтобы сделать его непримечательным. Язык его тела, уверенный и непринуждённый, довершал остальное. Никто не беспокоил его.

В зоне отдыха царила атмосфера старого света, которая контрастировала с голой обстановкой склада, превращённого в бойцовский клуб внизу. Здесь, наверху, царило ощущение упаднической коррупции. На некоторых были костюмы, другие были одеты более небрежно, в накрахмаленные белые рубашки, расстёгнутые сверху, словно для того, чтобы показать, как непринуждённо они себя чувствуют.

Они сидели в глубоких кожаных креслах, закинув ногу на ногу, или облокотились на полированную стойку бара, разглядывая сверкающие бутылки и флиртуя с сообразительной женщиной, разливающей напитки. Несколько персон стояли у окон, наблюдая за развлечением внизу, хотя оно также транслировалось по телевизору над баром.

Женщины сидели (или делали вид, что сидят) на подлокотниках кресел, в слишком обтягивающих платьях, цвета которых напоминали драгоценные камни. Одна из них недавно подошла к Луке и обняла его за талию, как будто ей действительно этого хотелось, а не платили за то, чтобы она развлекала гостей.

Лука знал, что это не так. В конце концов, он вырос в борделе.

Поэтому он мягко отстранил её. Она уже нашла себе другого мужчину. У него не было претензий ни к ней, ни к её работе. Пока она была в безопасности и довольна, всё в порядке. Но он не мог судить об этом с первого взгляда. И он не мог спасти их всех.

Кроме того, он был убийцей. На каждую жизнь, которую он спасал на протяжении многих лет, он забирал дюжину других. Он не был рыцарем в сияющих доспехах. Он был тенью, клинком и безмолвной смертью.

Он украдкой оглядел зал, потягивая свой напиток. Он определил несколько потенциальных источников информации. Мужчина у окна, у которого был спокойный, уверенный вид бизнесмена со стажем работы. Бармен, которая, вероятно, всё видела и слышала.

Лука хотел начать с женщины. Она привыкла к общению, её не испугают вопросы. Но если он не сможет получить от неё ответы, он не решится оказывать давление. Мужчина… ну, это другая история. Лука не стал бы терять сон из-за того, что причинил ему боль.

Когда Лука допил остатки виски, чтобы дать себе повод подойти к бару, Вэс и Нокс вошли в бар вслед за мужчиной, на лице которого было написано: «Я зарабатываю деньги нечестным путём».

Бои, может, и не были противозаконными, но здесь присутствовало много вампиров, которые занимались противозаконными вещами. Расследование не входило в задачи Тиши. Они убивали демонов. Они не могли контролировать весь этот чёртов город.

Нокс знал, что на Луку лучше не смотреть, хотя и знал, что Лука здесь. Нокс играл свою роль. Наёмник-телохранитель.

На лице Нокса отражалась его обычная каменность, но что-то было не так. Лука чувствовал это даже с другого конца комнаты.

Возможно, это просто напряжение. Нокс не привык к работе под прикрытием, как Лука. К тому же мужчина был слишком сильно взвинчен из-за женщины, которую они пытались найти. Клэр.

Они все очень хотели найти её. Но с Ноксом происходило что-то ещё. Что-то более глубокое. И с Ноксом это не очень хорошо, потому что он мог стать слишком напористым и агрессивным.

Никто не хотел, чтобы он сорвался.

А что, если они не найдут Клэр?

Или если они найдут её, и она пострадала?

Тиши будет нелегко справиться с этим большим ублюдком.

И было ещё кое-что.

Никто, кроме, может быть, Кира, не знал о прошлом Нокса. Лука познакомился с Киром и Ноксом почти двадцать лет назад. В то время в Тиши были только Нокс и комудари. Эти двое вместе несколько лет охотились на демонов в Восточной Европе. В то время их сотрудничество было временным, и Нокс иногда исчезал, иногда на месяцы.

Сейчас Ноксу стало лучше, он держался ровнее, но было много дерьма, о котором он не говорил.

И Лука прекрасно знал, что означает татуировка между лопатками Нокса. Им владела одна из старинных румынских семей. Лука не был уверен, что кто-то ещё понимал это. Это никогда не обсуждалось.

Нетрудно было догадаться о характере порабощения Нокса. Поэтому находиться здесь, в месте, которое являет собой зрелище насилия? Может, это не так уж и хорошо для здоровяка.

Нокс занял позицию у одной из стен, а Вэс и его спутник сели на кожаный диван. Появилась женщина в красном платье с блёстками, которое едва прикрывало её задницу, и принесла напитки в руках.

Лука отошёл от стены и приблизился к барной стойке. Барменша, чья тёмная подводка придавала ей сексуальный, суровый вид, потянулась за бутылкой «Маккаллан 14», прежде чем он успел сделать заказ.

Лука подвинул бокал по полированной стойке, принимая щедрую порцию. Он достал из кармана сотенную купюру и положил её за стакан. Она взяла её, не предложив сдачи.

Луке придётся немного сбавить затенение, если он хочет поговорить с ней, но сначала он немного поболтает с ней. Прямой переход к вопросам был верным способом привлечь нежелательное внимание.

К бару подошла ещё одна женщина, которая сильно отличалась от остальных в зале. Одетая в кожаные леггинсы и шёлковую блузку кремового цвета, с тёмными волосами, ниспадающими каскадом на спину, коротко подстриженными ногтями и чертовски серьёзным лицом, она была здесь не для того, чтобы кого-то развлекать.

— Зара, — поприветствовала её барменша. — Что я могу тебе предложить?

— Как насчёт отбеливателя для глаз?

Барменша фыркнула и достала с верхней полки бутылку прозрачной текилы.

— Как тебе такое?

— Подойдёт.

Барменша налила двойную порцию и протянула её женщине.

Зара отхлебнула.

— Я буду в офисе, если понадоблюсь.

— Я могу справиться с этими парнями.

— Знаю. Увидимся.

Когда Зара вышла через дверь за баром, Лука быстро принял решение.

Он перенёсся призраком.

Внезапный всплеск невероятной скорости и мощи расходовал массу энергии, но иногда это того стоило, а иногда и было необходимо. Это подразумевало не просто скорость; это подразумевало такое быстрое передвижение, что его невозможно было увидеть. Ценный трюк. Как и затенение, способность переноситься призраком была естественной для вампира, но для правильного использования её нужно было довести до совершенства.

Более десяти лет тренировок, а затем пятьдесят лет служения Ордену, прежде чем уйти из него, дали Луке много практики.

Несмотря на это, перемещаться в тесном пространстве в неизвестном направлении было непросто. Лука двигался с повышенной бдительностью, уворачиваясь от ящиков со спиртным в кладовой, завернул за угол, чтобы остановиться и посмотреть, как Зара неторопливо идёт по узкому коридору к двери.

Держа в одной руке текилу, она набрала код. Когда дверь со щелчком открылась и она вошла, Лука тенью последовал за ней.

У него был план. Он пронесётся призраком мимо неё в офис. Он остановится у стола, чтобы посмотреть ей в лицо, когда она закроет за собой дверь. Она испугается и может даже наставить на него пистолет. Он будет готов к этому…

Лезвие скользнуло по его шее так быстро, что только отточенные рефлексы спасли его от того, чтобы ему не перерезали горло окончательно.

Сбитый с толку, Лука рухнул на стул. За те секунды, что ему понадобились, чтобы выпутаться из осколков, женщина призраком метнулась к нему и нанесла ещё один удар своим лезвием. Лука поймал её за запястье, чтобы остановить удар, и обхватил её за талию, прижав их обоих к стене.

Он вовремя сбавил скорость, чтобы не раздавить её тело о неумолимый кирпич, но она действительно застала его врасплох, и они оба с болезненным стуком ударились о стену.

Ей было больнее, чем ему, но это казалось справедливым.

Лука прижал её руку к стене над головой, так что нож стал бесполезен. Он избежал смертельного удара, но жгучая боль в шее говорила о том, что удар был нанесён слишком хорошо.

— Ты проворный мудак, — прорычала она, и свет настольной лампы высветил её раздражение в изгибе полных губ и прищуре тёмных глаз.

Она, несомненно, была красивой. Обычно это не производило на Луку особого впечатления, учитывая то, в каком окружении он вырос, но он действительно очень ценил женщину — или любую персону — которая могла застать его врасплох.

— А ты чертовски хитрая. Ты заметила меня в баре, не так ли?

Её ноздри раздулись.

— Кто ты, чёрт возьми, такой?

— Просто хотел узнать немного информации.

— И ты думаешь, что получишь её от меня? — боже, боже, какая презрительная гримаса. Ему вроде как понравилось.

Лука не смог контролировать то, как подёргивались его губы.

— Думаю, я мог бы.

— Дерзкий ублюдок.

— Быстрый и дерзкий. Ты меня здорово пригвоздила. Зара.

Он позволил им обоим насладиться иронией, поскольку именно она тут оказалась пригвождена. Вот и хорошо. Ему это нравилось. Она выглядела немного раздражённой.

— Чего ты хочешь?

— Место.

— Ты, бл*дь, фантазируешь, если думаешь…

— Местоположение Версали Тортаса, — при упоминании имени её губы изогнулись, обнажив удлинённые клыки. — Он тебе не нравится, — заметил Лука.

— Это не значит, что я сообщу тебе его местонахождение.

— Ты явно работаешь на Гидеона. Является ли Тортас ценным деловым партнёром? Ты меня прямо-таки заинтересовала.

— Версали — дурак и подонок, но это не значит…

— У него женщина. Спящая, — когда Зара замолчала, Лука подловил её на этом. — Ты знала.

Она не ответила.

— Тебя не смущает, что женщина оказалась в такой ситуации? — спросил Лука, чтобы прощупать её.

Зара по-прежнему не отвечала, но Лука видел вину в её глазах. Может, она и была частью коррумпированного мира, представленного этим местом, но совесть у неё имелась. Лука понимал это. Семя сомнения. Желание сбежать.

Пятьдесят лет в Ордене. Как давно в его глазах появилось подобное выражение?

— Это было не моё дело, — запротестовала Зара, защищаясь.

— Ну, если это помогает тебе спать по ночам, дорогая, — сказал Лука с нотками презрения в голосе, намеренно подчёркивая слабость Зары. Потому что в её мире наличие совести было слабостью.

— Я не имела права ничего делать.

— Зато я имею право, — Лука сохранял бесстрастное выражение лица. Он почти подцепил её на свой крючок. Она хотела сказать ему. Она хотела, чтобы он всё исправил вместо неё. — Ты просто должна сказать, где его найти.

— Чёрт возьми, — пробормотала она, закрывая глаза.

Затем она рассказала Луке именно то, что ему нужно было знать.

Глава 8

Нокс больше не мог выносить ожидания. Сидя на скамейке в задней части фургона Тиши, с оружием в кобурах и наушником в ухе, он попытался закрыть глаза. Он попытался найти это тихое, мёртвое место внутри себя.

Вместо спокойствия в нём была только эта извивающаяся змеиная яма ярости и досады. Он чувствовал себя здесь бесполезным, беспомощным. Он, чёрт возьми, ничего не мог сделать.

И да, он чувствовал внимание Кира с противоположной скамьи. Это не было взглядом в упор. Это скорее делалось краешком глаза.

Кир был не единственным, кто следил за каждым чёртовым вздохом Нокса. Ронан тоже это делал.

Ну, знаете что? Нокс, бл*дь, чувствовал исходящую от Ронана боль, так что он мог отвалить и сам разбираться со своим дерьмом.

Рис был единственным, кто занимался своими чёртовыми делами, хотя это не потому, что он умел соблюдать чьи-то личные границы.

Неа. Рис использовал все свои силы и сосредоточенность, чтобы оставаться на прежнем уровне, и так продолжалось уже некоторое время. Напряжение начинало сказываться, и его обычное чувство юмора не справлялось. Рис будет оставаться сдержанным на протяжении всей этой миссии, а затем покатится по наклонной. Сейчас он был спокоен, потому что уже видел финишную черту.

Господи, почему Лука так долго возится?

У него была простая задача: убрать камеры и открыть чёртову заднюю дверь.

Ладно, может, и не простая, но это же Лука. Он был грёбаным ниндзя. Что-то пошло не так. Или должно было пойти не так. И Нокс будет торчать стоять здесь, как грёбаная пехота в тылу, пока это всё происходит

— Лука слишком долго возится, — процедил Нокс сквозь зубы. — И это был дерьмовый план с самого начала. Если он спровоцирует сигнализацию, а мы будем в полумиле от него…

— Ты должен прекратить это дерьмо, — прорычал Кир, и его ледяные голубые глаза впились в Нокса.

Обычно Нокс не возражал против того, чтобы Кир был главным. Обычно он не подвергал это сомнению, даже предпочитал это. Сегодня всё было по-другому.

— Я, бл*дь, не собираюсь сидеть здесь, пока Клэр…

— Тебе лучше держать свою задницу на скамейке.

Ярость вспыхнула с новой силой. Нокс вскочил со скамейки и рванул на себя дверь, прежде чем его мозг успел сообразить, что к чему.

Кир оказался рядом с ним прежде, чем его ботинки коснулись асфальта, обхватив рукой горло Нокса и ударив его карающим кулаком в поясницу.

Нокс схватил Кира за руку, которая держала его шею, и дёрнул его плечо вперёд. Кир был крупным мужчиной, но при этом быстрым. Когда он ударился о землю, его ботинок развернулся и пнул Нокса по коленям.

Как раз в тот момент, когда Нокс падал, в его ухе раздался треск коммуникатора.

— …дверь домика у бассейна… — Нокс рухнул на асфальт. — у нас восемь индивидов… — Нокс пропустил продолжение, пока поднимался.

— Что, чёрт возьми, он сказал?

Ботинки Ронана коснулись земли.

— Он сказал, что камеры отключены, а дверь домика у бассейна открыта. Он опознал восьмерых противников. Никто из них его не заметил, но кто, чёрт возьми, знает, что они только что услышали из твоего дерьма?

— Мы в полумиле оттуда, — возразил Рис. — Они ничего не слышали.

Ронан откровенно проигнорировал это.

— Дверь в домик у бассейна находится на первом этаже, лицом к реке.

Как ни в чём не бывало, Кир, уже стоявший на ногах и даже не запыхавшийся, отдавал свои последние распоряжения — практика, которую он приберегал на тот случай, если знал, что кому-то не понравится то, что он скажет.

— Нокс, ты отыщешь Клэр, раз уж ты, чёрт возьми, всё равно собираешься это сделать.

«Ага».

— Рис, ты со мной. Ронан, подгони фургон.

Значит, Кир всё-таки заметил состояние Ронана. Комудари мог быть таким скрытным ублюдком.

— Это чушь собачья… — начал возражать Ронан.

— Десять секунд, — Кир вытащил свою шиву, 35-сантиметровый, слегка изогнутый клинок.

Нокс вытащил свою шиву, как и Рис. Ронан направился к водительской двери, злой как чёрт.

Они находились в нескольких километрах от города. Из-за разрастания городов это означало, что тут всё равно повсюду были дома, но такой богатый придурок, как Версали, умудрился обзавестись хорошим запасом земи в двадцать акров. Дом стоял в стороне от главной дороги.

Когда Кир подаст ему сигнал по рации, Ронан направит фургон по длинной частной дороге, но наземная команда будет избегать этого очевидного маршрута при проникновении внутрь.

Вместо этого Рис, Кир и Нокс призраком перенеслись с дороги и вдоль ручья, который вился по ухоженным участкам площадью от пяти до десяти акров. Ручей протекал по заднему краю владений Версали, а обширный газон простирался прямо к задней части дома.

Перенесение призраком не была сильной стороной Нокса, но он вложил всё, что у него было, в скорость и беззвучность, позволившие ему почти незаметно приблизиться к двери, которую Лука оставил открытой.

Нокс скорее почувствовал, чем увидел своих братьев рядом с собой, когда они пронеслись призраком через помещение, напоминающее средневековую баню, где в неглубоком квадратном бассейне от настенных кронштейнов отражался свет факелов. Воздух был наполнен ароматом благовоний, приторным и старомодным. На столе стояли деревянные кубки.

Во вкусе старого света, что не было чем-то необычным для вампиров. Но иногда это делало их странными — в плохом смысле этого слова. Страх сжал горло Нокса. Господи, что, если этот мудак сделал что-то ужасное с Клэр?

Эта мысль уже несколько дней терзала Нокса, но он подавлял её, чтобы нормально функционировать. Теперь она вырвалась на передний план, прожигая его разум, как кислота, вытравливая все остальные мысли.

Вот что делают люди: уничтожают всё, что могут. Берут всё, что могут.

Так было всегда. Везде. С каждым.

Нокс знал, что это не совсем так, что его братья были не такими, что всё, что делала Тишь, было направлено на то, чтобы уравновесить это зло; и что в мире есть добро, но в данный момент эта правда казалась ему очень далёкой. Прямо сейчас Нокс сгорал от ярости при мысли о том, что люди могут — и будут — делать.

Позже, оглядываясь назад, Нокс даже не был уверен, что именно привлекло его в подземный коридор, притянуло как магнитом, в то время как Кир и Рис отделились от него, чтобы осмотреть верхние этажи дома. Это Клэр призвала его? Неужели он каким-то образом уловил её запах и подсознательно двинулся к ней навстречу?

Позже он будет надеяться, что это было правдой, но он будет подозревать более мрачную реальность: то, что он чувствовал, было ужасной, мерзкой испорченностью её похитителя.

В конце концов, с этим Нокс был знаком лучше всего.

Что бы ни тянуло его по освещённому факелами коридору к массивной закрытой двери в конце, оно так сильно завладело им, что он ни о чём не думал. Нокс был заряженным пистолетом, и именно ярость держала палец на спусковом крючке.

Поэтому, когда он врезался в дверь, используя своё тело как таран и даже не взявшись за ручку, сцена перед ним мгновенно нажала на спусковой крючок.

Свет факелов плясал на обнажённых телах.

Женщины кричали.

Воздух наполнился запахом крови.

Мужчина с волосами, зачёсанными назад от острого вдовьего пика, испуганно оторвал взгляд от вены, из которой он пил. Мужчина едва успел испугаться, о чём Нокс позже пожалел. Этот мерзавец заслуживал страданий.

Но на самом деле он не страдал. Потому что Нокс схватил его с кровати и впился зубами в горло так жестоко, что хрустнул хрящ и брызнула кровь.

Нокс выплюнул мерзкий комок изуродованной плоти и швырнул обмякшее тело через всю комнату. Оно с глухим стуком ударилось о каменную стену, отчего кости бессмысленно хрустнули в мёртвой плоти, и соскользнуло на пол, как мусор.

Грудь Нокса вздымалась, ярость всё ещё бушевала в нём, когда три женщины с криками выбежали из комнаты, пробираясь через обломки сломанной двери. Несмотря на то, как быстро они двигались, несмотря на то, что мозг Нокса до сих пор пребывал по большей части в отключке, он знал, что ни одна из них не была Клэр.

Он не предпринял никаких попыток остановить их.

В его сознание просочились подробности. Андреевский крест. Стеллаж с секс-игрушками. Клетки. Стулья и скамейки для привязи. В комнате пахло кровью и сексом. Нокс зарычал, ненавидя каждую частичку этого извращённого БДСМ-подземелья.

Он закрыл глаза, пытаясь успокоить дыхание и собраться с мыслями. Она была здесь. Он чувствовал это.

Нокс сделал глубокий вдох и судорожно выдохнул. Инстинкт — или его мозг зарегистрировал её присутствие, не осознавая этого? — заставил его опуститься на колени рядом с кроватью.

Кровать стояла поверх низкой клетки, а она лежала на боку в дальнем углу, свернувшись калачиком и обхватив себя руками. Огромные карие глаза смотрели на него с бледного лица. Прямые светлые волосы рассыпались по каменному полу. На ней было золотистое платье, мятое и в пятнах, одна бретелька порвалась. На её тонких руках были следы укусов.

У Нокса перехватило горло. У него защипало в глазах, чего он не испытывал уже несколько десятилетий.

— О, милая.

Она даже не моргнула, просто уставилась на него.

— Я должен вытащить тебя оттуда, — сказал он хриплым голосом, потому что у него перехватило горло.

Клетка была заперта, и Нокс не заметил ключа где-либо на виду. Но клетка не походила на тюремную камеру, прутья и замок не были рассчитаны на то, чтобы противостоять его силе. Присев на корточки у низкого входа, Нокс взялся одной рукой за прутья двери, а другой упёрся в косяк. Он старался действовать как можно осторожнее, не желая пугать её, но ему пришлось приложить силу, чтобы сломать замок.

Дверь дёрнулась, затем со скрежетом металла распахнулась, содрогаясь.

— Вот так, милая.

Нокс знал, что она не выйдет, пока он там сидит. Он знал, каково это — быть загнанным в угол, когда нет выхода, нет возможности противиться тому, что другие собираются с тобой сделать, навязать тебе свою волю.

В этом всегда заключалась ирония его роста и силы. Он прекрасно понимал, как легко это может быть аннулировано.

Клетка.

Численность.

Правильные точки воздействия.

Нокс доверял своим братьям, которые сейчас были наверху. Они зачистят дом. У него есть время, чтобы быть терпеливым.

Нокс отошёл от клетки и, обойдя диван, встал позади него, отвернувшись от неё, так, чтобы клетка оказалась между ними. Он сел на пол, прислонившись спиной к дивану и подтянув колени. Он не мог видеть Клэр. Он знал, что она не хотела бы, чтобы он её видел, и что она не стала бы выходить под его взглядом.

— Я знаю, ты боишься, — сказал Нокс. — Я знаю, как это ужасно, как это давит на тебя. Как будто ты чувствуешь это не только внутри своего тела, но и снаружи, — ему было нелегко признаться в этом, каким бы незначительным это ни показалось другому. Но Нокс никогда не говорил о таких вещах.

Может быть, это из-за того, что он не смотрел на неё, а может, потому, что он не хотел, чтобы Клэр чувствовала себя одинокой в своём страхе, но он продолжил:

— Думаю, я чувствовал себя так по крайней мере первые пять лет. Когда я… попал в неприятную ситуацию. Потом это иногда возвращалось, не всегда тогда, когда я этого ожидал. Не рассказывай об этом моим братьям, но это всё ещё случается время от времени.

Нокс позволил тишине ненадолго воцариться. Иногда это говорило больше, чем слова.

В конце концов, он услышал, как она пошевелилась — лёгкое шуршание ткани по полу. Она остановилась, вероятно, у двери клетки. Он знал это колебание. Как бы сильно она ни ненавидела клетку, в ней чувствовалась определённая защищённость. Если ты был там один, ничто не могло причинить тебе вред.

Нокс чувствовал запах её крови, отличный от других следов в комнате. Её кровь была сладкой, как мёд. Он не мог удержаться, чтобы не вдохнуть её запах.

Несмотря на это, это чертовски его беспокоило. Этот больной ублюдок искусал её всю. Скрюченное тело лежало на краю его поля зрения. Нокс закрыл глаза, боясь, что ярость снова разгорится в нём.

— Если хочешь знать, то другая женщина, которая была с тобой. Ана? Она сейчас дома, в безопасности. С ней всё в порядке.

Он снова замолчал.

Через некоторое время Клэр зашевелилась, шурша тканью по полу, затем опять притихла. Но Нокс чувствовал, что она приближается, ощущал, как усиливается её запах. Она умела быть тихой, умела двигаться так, словно её здесь нет.

Научилась ли она этому за время своего недавнего заточения? Или она уже владела этими навыками?

Нокс надеялся, что она не бросится к двери. Ему придётся остановить её, ради её же блага, но это убьёт его. Она испугается. Она закричит.

Он молился Идайос, чтобы она осталась и поговорила с ним, чтобы она пришла добровольно. Если она последует за ним, это будет лучше всего. Тогда он отведёт её в безопасное место…

Нокс оборвал поток мыслей.

Да, он, чёрт возьми, знал, что это будет его единственная роль в этом деле. Она не захочет иметь с ним ничего общего. Она будет бояться его.

Он слышал её дыхание на другом конце дивана. Она была удивительно тихой. Человек не услышал бы её, но Нокс услышал. Он старался, чтобы это не отразилось на языке его тела, оставаясь спокойным, насколько это было возможно.

Клэр обошла диван. Она приближалась медленно и осторожно, словно каждый дюйм приближения был проверкой, не схватит ли её Нокс. Он оставался на месте и не торопил её, удивлённый тем, что она продолжала двигаться к нему.

Уголком глаза Нокс заметил, что она выглядывает из-за дивана и смотрит на него. Он продолжал сидеть неподвижно, хотя не мог не раздуть ноздри, когда её пьянящий аромат наполнил его чувства.

Клэр выбралась из-за дивана, оказавшись в поле его зрения. Она сидела на корточках, изодранное платье болталось на одной бретельке. Её волосы рассыпались по плечам. Её глаза были огромными и настороженными.

И лихорадочными.

И голодными.

Нокс стиснул зубы при виде ран от укусов на её руках. Её свирепо искусали. Жестоко.

Нет, понял он, изучая угол наклона укусов, их неистовую природу. Изголодавшаяся и сбитая с толку, она кусала сама себя. Потому что была на грани пробуждения, и у неё не было другого источника крови, кроме собственной.

Чёрт возьми.

— Привет, милая, — прошептал Нокс.

Она обхватила себя руками, не сводя с него своих огромных глаз.

— Я знаю, что я слишком большой, — сказал он. — Мне жаль. Я ничего не могу с собой поделать.

Она придвинулась чуть ближе. Её губы были приоткрыты, обнажая кончики клыков. Она выпрямилась, чтобы встать на четвереньки. Она придвинулась ближе.

Клэр дотянулась до ботинок Нокса, и её руки легонько надавили на его ступни. Она остановилась, проверяя его. Он не двигался.

Её руки скользнули к его коленям, и она уставилась на него широко раскрытыми глазами, выглядя ошеломлённой. Ей нужна была кровь, и как можно скорее. Сейчас же.

Её тело знало это, даже если её человеческий разум не мог этого понять.

Вот почему она приближалась к нему. Он был источником.

Нокс слегка раздвинул колени, чтобы она могла подползти ближе, располагаясь между его ног. Он подавил стон, когда одна её рука легла ему на бедро. Другая прижалась к его животу.

До сих пор он не испытывал к ней никакой сексуальной реакции. Желание защитить — да. Сексуальное желание — нет. Женский страх не возбуждал его.

Но когда тяжесть её тела сильнее надавила на него, когда она прижалась между его ног, в паху у него вспыхнул жар. Он попытался сопротивляться, но она уже ползла по нему, уткнувшись лицом ему в шею. Она обнюхала его, затем лизнула в горло.

Нокс резко втянул воздух, почувствовав вспышку возбуждения. Несмотря на это, он не пошевелился.

Возможно, именно поэтому Клэр начала исследовать его. Кончики её пальцев легонько коснулись его живота и груди, затем плеч. Одно её колено упёрлось в изгиб его бедра, сильнее давя её весом, а её голень прижалась к его промежности.

Голова Нокса откинулась на спинку дивана, когда он замер, не в силах сдержать свою сексуальную реакцию — и тут Клэр уткнулась носом в его шею. Бл*дь.

Она начала слегка покусывать его, затем сильно прижалась носом к его горлу, вдыхая его аромат. Нокс знал, что она не понимает своих собственных порывов. Её жалобный стон заставил его поднять руку и коснуться её спины.

Он ожидал, что она напряжётся, может быть, даже отпрянет от него, но она смягчилась от прикосновения, нуждаясь в нём. Нокс нерешительно обнял её. Он притянул её к себе, и она свернулась калачиком у него на коленях.

Она не могла не чувствовать его эрекции, ведь её ноги были прижаты к нему. Он чувствовал запах её возбуждения, жар её тела и то, как она беспокойно ёрзала рядом с ним.

Неудивительно, учитывая тот факт, что её содержали в такой сексуальной среде, что её похититель, очевидно, разжигал в ней голод, предлагая ей секс и кровь, не давая ей ничего взамен. Неудивительно, что она практически истерзала сама себя.

Нокс нежно погладил её по спине, и его пальцы зарылись в её спутанных волосах. Он не хотел двигаться, не хотел заканчивать это, но ему нужно было увести её отсюда, отвести в безопасное, чистое место. Ему нужно было увести её от скрюченного, изломанного тела её похитителя.

— Я собираюсь встать, милая, хорошо?

Клэр сжалась в комочек у него на коленях. Ему не хотелось беспокоить её, но он был вынужден. Они не могли здесь оставаться. Переместив руку, чтобы лучше поддерживать её, Нокс поднялся на ноги.

Услышав протестующий стон Клэр, Нокс успокоил её звуком «тссс». Она снова прижалась носом к его горлу, и это ощущение ударило прямиком в его член.

Нокс вышел в коридор и увидел приближающихся Кира, Луку и Риса. Он инстинктивно зарычал, не желая, чтобы они находились рядом с Клэр. Кир протянул руку и схватил Риса за живот, чтобы остановить его.

— Она в порядке? — крикнул Кир по коридору.

Ноксу потребовалась секунда, чтобы ответить, чтобы взять свои инстинкты под контроль и заговорить.

— Да. По большей части. Да.

— В доме чисто. ВОА уже выезжает на зачистку. Ронан ждёт в фургоне у входа.

Обуздав свою первоначальную собственническую реакцию, Нокс понёс Клэр к своим братьям. С ним всё было в порядке. Он мог справиться с их присутствием, если все…

Клэр куснула его горло. Нокс резко остановился, когда его тело дёрнулось в ответ.

— Нокс, может быть… — начал Кир.

Клыки Клэр впились в его шею.

Нокс выругался от нахлынувшего возбуждения, и его член сильно дёрнулся в тесных штанах. Клэр застонала, прижимаясь к нему, с силой посасывая его вену, когда его кровь начала поступать ей в рот.

Нокс почувствовал, как его спина врезалась в стену. Он начал сползать вниз, заставляя своё тело подчиниться, несмотря на все инстинктивные попытки взять ситуацию под контроль.

Это было трудно, потому что инстинкт глубоко укоренился в нём, но у него было другое, более насущное желание — позаботиться о ней. Дать ей то, в чём она нуждалась.

Клэр сместилась, чтобы оседлать его, инстинктивно прижимаясь к его возбуждённому члену, пока она кормилась. Бл*дь. Бл*дь.

Присутствие других мужчин заставило Нокса злобно зарычать в знак предупреждения. Она принадлежала ему. Они не должны быть здесь, не должны этого видеть.

Они немного отошли, завернув за угол.

Когда Клэр глубоко вдохнула, Нокс обнял её. Он не мог сдержать реакцию своего тела, не мог ничего поделать с тем, как приподнялись его бёдра, чтобы вжаться в неё членом. Её пальцы впились в его плечи, и она сильно сосала его вскрытую вену.

Христос.

Член Нокса пульсировал от трения и давления, всё его тело горело желанием. Это завладевало его разумом.

Когда Клэр со вздохом отпустила его вену, прижимаясь к нему, Ноксу потребовалось несколько долгих мгновений, чтобы перестать задыхаться и дрожать и взять себя в руки.

В конце концов, он поднялся на ноги.

В конце концов, он двинулся по коридору, держа Клэр расслабленной и вялой в своих объятиях.

Он всё ещё был твёрд, как скала.

Когда Нокс завернул за угол, где его ждали братья, он прекрасно понимал, что они могут видеть, в каком он состоянии. В обычной ситуации это смутило бы его.

Прямо сейчас ничто не имело значения, кроме Клэр.

Кир понял. Он жестом пригласил Риса и Луку идти вперёд, указывая на выход. Это хорошо. Ноксу нужно, чтобы другие мужчины были там, где он мог их видеть.

Нокс последовал за ними по винтовой лестнице, затем через весь дом к парадной двери.

Фургон стоял на подъездной дорожке и работал на холостом ходу.

Рис открыл дверь фургона.