Темный голод

— Его накачали наркотиками, бл*дь… и кто, чёрт возьми, знает, что ещё с ним случилось с тех пор, как его схватили.

— Несмотря ни на что, — возразил Джодари, — я не собираюсь рисковать жизнями кого-либо в этом здании.

— Кроме его самого, очевидно, — выпалил Кир.

— Он всё ещё жив, и мы его не трогали, так что успокойся, чёрт возьми.

Кир на мгновение закрыл глаза, заставляя себя сосредоточиться на том, что имело значение.

— Ос. Убери этих агентов с глаз моих долой. Я разберусь с Ноксом. Остальная часть моей команды позаботится о том, чтобы он не ускользнул от меня. Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы сдержать его. Его нужно обезоружить и лечить, а не пулями прошивать.

Двери лифта открылись, и показались доктор Джонус Ан, глава медицинского отдела, и Мира. Оба вышли.

— О, чёрт возьми, нет, — заявил Кир, увидев свою пару. Выражение её лица было спокойным, но глаза казались встревоженными, а её тело было слишком уязвимым в юбке-карандаше и шёлковой блузке.

— Значит, теперь ты не так уверен в себе, да? — бросил вызов Джодари.

— Отъе*ись. Ты же знаешь, что её не должно здесь быть.

— Что случилось? — спросила Мира с таким спокойствием, какое мало кто смог бы сохранять. Боже, его пара была самой невероятной и достойной женщиной, и при виде её среди более чем дюжины вооружённых мужчин у него кровь застыла в жилах.

— Его накачали наркотиками, — сказал Кир, зная, что Мира не уйдёт без объяснений, и слишком уважая её, чтобы утаить это. — Он ни в чём не виноват, — последние слова были обращены к Джодари.

Доктор Ан шагнул вперёд с аптечкой на плече.

— Я пойду с вами.

Кир окинул взглядом форму и белый халат, отсутствие доспехов.

— Нет, ты не пойдёшь. Никто не пойдёт. Я иду один. Я выведу его. Ронан, Рис, Лука, прикройте здесь всех. Все остальные уходят до особого распоряжения. Я понятно выразился?

Джодари обратился к агентам в доспехах.

— Вы стоите у дверей, но не попадайтесь ему на глаза, — он бросил взгляд на Кира. — Тебе придётся довольствоваться этим.

— Хорошо, — процедил сквозь зубы Кир. Он не мог больше тратить время на споры. — Мира — нет. И Джонус — нет.

— Кир…

Ему пришлось прервать свою пару.

— Пожалуйста, доверься мне, Мира. И, пожалуйста, делай, как я говорю.

— Хорошо, — она вошла обратно в лифт, не сводя глаз с Кира. — Я доверяю тебе.

Двери закрылись, и страх немного покинул сердце Кира.

Джонус возразил:

— Когда я увидел его, он был ранен, и, похоже, с тех пор в него снова стреляли. И Идайос знает, что наркотики делают с его организмом. Я останусь позади твоей команды, но мне нужно быть здесь.

Кир всегда уважал Джонуса, и это чувство усилилось после слов доктора, когда он доказал свою преданность делу и мужество, а также заботу, проявленную к брату Кира.

— Хорошо, — Кир практически выдохнул эти слова. — Спасибо. Да.

— D4, — сказал Джодари, указывая на камеру, в которой находился Нокс, затем подал сигнал агентам и отступил сам. — Будь осторожен.

Кир кивнул.

Когда Джодари и агенты удалились, и Тишь заняла позиции в коридоре, Кир направился к камере, в которой скрылся Нокс. Оставив оружие в кобурах, Кир осторожно заглянул в окно.

Нокс сидел в углу, подтянув колени и положив на них руки, в руках у него было оружие, голова покоилась на подлокотниках. Похоже, на нём был нагрудный ремень. Штаны были слишком короткие, не его собственные. Ноги босые.

Бл*дский ад.

Кир не хотел, чтобы его подстрелили, но он не собирался стрелять в своего брата, особенно в таком состоянии, когда его голова не в порядке. Кроме того, Нокс ни в кого не стрелял. Каким бы дезориентированным он ни был, он ни в кого не стрелял.

Очевидно, таков был план Гидеона. Выпустить сюда Нокса, который под кайфом от Дымки, и позволить ему похерить ВОА, убив как можно больше людей, прежде чем его смогут уничтожить. Но Кир знал своего брата и доверял ему.

Нокс был не таким, каким его, очевидно, считал Гидеон — психопатом-убийцей, которого можно было просто завести, как игрушку, и указать направление. Нокс был не таким, каким Малотов пытался его сделать посредством многих лет жестокого обращения. Плюс то, что он, бл*дь, вытворял с ним последние несколько ночей.

Нокс был хорошим парнем. Что бы с ним ни случилось, он был самим собой.

Когда Кир открыл дверь, Нокс поднял голову. Он нацелил оба пистолета.

— Эй, — позвал Кир.

Зрачки Нокса были настолько расширены, что радужки исчезли. Иисусе. Знал ли он вообще, где находится?

— Если ты подстрелишь меня, Мира очень разозлится. Я не хочу выслушивать эту лекцию.

Нокс втянул в себя воздух, но дыхание перехватило от боли. В глазах Нокса промелькнуло узнавание — и большое замешательство.

— Мы здесь ради тебя, брат. Всё в порядке. Не мог бы ты, пожалуйста, не целиться в меня? Я знаю, что ты не хочешь в меня стрелять.

Пистолеты опустились, но Нокс продолжал держать их, упёршись предплечьями в колени. Кир осторожно вошёл в комнату и стал приближаться, шаг за шагом. Глаза Нокса так и не сфокусировались на нём, вероятно, не могли сфокусироваться в принципе, но он больше не поднимал оружие.

Присев на корточки перед Ноксом, Кир медленно потянулся за оружием. Когда Нокс позволил ему взять его, Кир глубоко вздохнул.

— Хороший парень, — сказал Кир, убирая оружие подальше от досягаемости.

Нокс потёр лицо.

— Я не понимаю, что происходит.

— Я знаю, брат, — боже, Киру снова хотелось убить Малотова.

Кир с минуту сидел, пригнувшись, не желая торопить Нокса, надеясь, что его брат начнёт понимать, кто он такой.

Через минуту Кир сказал:

— Похоже, у тебя есть и другое оружие. Можно мне его взять?

Нокс в замешательстве опустил глаза.

— Я не…

— Я знаю, брат. Не хочешь отдать его мне?

Нокс колебался. Кир не давил на него. Он подождал, пока брат примет решение, и с облегчением выдохнул, когда Нокс опустился на колени и вытащил пистолеты из трёх кобур. Нокс передал Киру пистолеты по одному, затем вручил ему разделочный нож. Кир отложил оружие в сторону.

Футболка Нокса — слишком тесная, не его собственная — была чёрной, но блестящие пятна, несомненно, были кровью. Кроме того, Кир чувствовал её запах. И он насмотрелся на это по дороге сюда.

— Ладно, дружище, это здорово. Давай поднимем тебя.

Кир встал и протянул правую руку вниз. Нокс взял её. Кир поднял его, и, чёрт возьми, парень был тяжёлым.

Кир обхватил брата одной рукой, приняв на себя большую часть веса мужчины, когда Нокс навалился на него, дрожа, обливаясь потом и истекая кровью. Кир нашёл на нём ещё пару ножей и чёртову камеру для наблюдения на нагрудной кобуре и выбросил всё. Они добрались до двери и вышли.

Лука, Ронан и Рис даже не достали оружия, их доверие было абсолютным. Кир никогда не любил своих братьев больше, чем в этот момент.

Это всё, что смог сделать Нокс, прежде чем его ноги подкосились, и он начал падать. Кир смягчил его падение, а затем ещё три пары рук помогли ему, и вместе они уложили его на пол.

Джонус протиснулся к Ноксу, его аптечка упала на пол, а палец потянулся к яремной вене Нокса, чтобы проверить пульс. Доктор достал из сумки ножницы и разрезал футболку Нокса, обнажив множество ран на покрытом шрамами торсе мужчины.

Джонус раздал всем по пачке бинтов, затем Нокса накрыло множество рук, обеспечивающих давление на раны. Пока Джонус, хмурясь, проверял кровяное давление Нокса, прибыли ещё несколько медиков со спинальной доской и каталкой. Потом все действительно пошло наперекосяк, и Тиши пришлось убраться с дороги.

Кир думал, что Нокс без сознания, пристёгнут ремнями к доске, глаза закрыты над кислородной маской, но когда они положили его на каталку, готовясь увезти, рука мужчины протянулась и схватила Кира за запястье.

Глаза Нокса распахнулись, когда он стянул с лица кислородную маску.

— Я… я…

Кир с трудом сглотнул, понимая.

— Нет, брат, ты никому не причинил вреда.

В его дезориентированных глазах промелькнуло облегчение, и Нокс потерял сознание.

Глава 38

Гидеон никогда в жизни не был так разочарован. Он не собирался сдаваться, вовсе нет, но неудача задела его за живое.

Камера наблюдения на его теле была хорошей идеей, способом сбора информации. Он успел ознакомиться с некоторыми схемами работы ВОА, которые могли бы оказаться полезными, но, чёрт возьми, этот крупный мужчина подвёл его. Он был таким восхитительно жестоким во время теста в котловане, таким злым и дезориентированным в камере. А учитывая историю, описанную Малотовым, Гидеон ожидал полной потери контроля — настоящего зрелища насилия.

Вместо этого мужчина замкнулся в себе. Даже когда в него стреляли, он не потерял самообладания. О, он был не в себе, дезориентирован и зол, но ничего не предпринял.

Малотов оказался не прав. Гидеону не следовало доверять суждениям этого психопата.

Гидеону следовало потратить время, чтобы лучше всё проверить и спланировать. Он так стремился воспользоваться возможностью воплотить в жизнь своё видение уничтожения вампиров. Он был слишком нетерпелив. После стольких лет потерпеть неудачу из-за этого…

Это его собственная вина. Но ситуация ещё не безнадёжная.

Единственным успехом была Зара. Гидеон так гордился ею. В глубине души он действительно не ожидал, что она будет действовать против него, во всяком случае, не так сильно. Наконец, она это сделала.

Возможно, она и не придерживалась его взглядов, но она разделяла его стойкость. По правде говоря, она была для него лучшей. Из всех детей, которых он воспитывал на протяжении многих лет, она была его любимицей.

Временами он скучал по ней, но всегда с радостью вспоминал об её предательстве, о том, как она наконец-то стала человеком уникальных поступков.

Ему придётся смаковать это.

Подъезжая к своему дому, Гидеон обдумывал варианты. ВОА будет его искать. У него имелись другие дома в окрестностях Портиджа, или он мог переехать, возможно, вернуться в Европу. На самом деле не имело значения, где он впервые нанесёт удар по вампирам. На самом деле, вдали от Тиши было бы легче.

Он был слишком амбициозен. Ему нужно дорасти до чего-то подобного. Урок усвоен. Гордость перед падением и всё такое. Но у него были столетия в запасе, чтобы воплотить своё видение в жизнь. Терпение станет гарантом того, что это произойдёт. Он больше ничего не испортит.

Преисполнившись решимости, Гидеон поспешил подняться по ступенькам к своему таунхаусу и вошёл в дом. Он прошёл через коридор в свой домашний офис, направляясь прямиком к сейфу, где набрал номер и достал свою сумку для экстренных случаев. Перекинув её через плечо, он направился в прихожую…

— Бл*дь!

Он отшатнулся от демонического лорда, споткнулся и приземлился на задницу, пятясь назад, как краб.

Кожистые крылья лорда раскрылись за его спиной. Его глаза горели адским огнём, а рога грозно загибались назад. Когтистые лапы угрожающе изогнулись.

— Ты, — прошипел лорд сквозь огромные, торчащие вверх клыки, — забирал моих демонов.

Гидеон выхватил пистолет из кобуры и выстрелил четыре раза, пока лорд надвигался на него. Пули проделали в торсе существа яркие, как уголь, отверстия, но оно продолжало приближаться.

Лорд схватил Гидеона за горло, вонзив когти в плоть Гидеона, заставив его закричать.

Демонический лорд поднял его.

— Ты думал, я не замечу, вампирское отродье? Ты считал себя выше меня?

Болтая ногами над землёй, Гидеон едва мог думать, несмотря на охватившую его панику и неправильность всего происходящего. Невозможно, чтобы это стало его концом — умереть от рук демона, как будто он был всего лишь одним из многих вампиров, которых предстояло убить.

«Я не один из них…»

Гидеон даже не успел произнести последнего слова, как демонический лорд сдавил ему горло и отшвырнул в сторону, как мусор.

Глава 39

Вместе с Мирой Клэр вышла из лифта в помещение, похожее на приёмную в кабинете врача или больнице. Вдоль стен стояли стулья, а между некоторыми из них были маленькие столики. Лампы излучали тёплый свет, как будто это не такое уж страшное для пребывания место.

Прямо впереди, за зоной ожидания, виднелись двойные двери, которые, похоже, вели в операционную. Справа был длинный коридор, вдоль которого тянулись двери.

Двое крупных, мускулистых мужчин, которых Клэр не узнала, стояли посреди зала ожидания, оба в чёрной одежде военного образца. У одного из них были тёмные, аккуратно уложенные волосы и утончённое лицо. Он двигался осторожно, почти по-кошачьи, когда повернулся, чтобы посмотреть на Клэр и Миру.

У другого мужчины были растрёпанные волосы, тоже тёмные. Его лицо было красивым, но каким-то суровым. Чёрные татуировки дугами покрывали его руки ниже рукавов, за исключением тех мест, которые были скрыты белой повязкой на левом предплечье.

Мира коснулась локтя Клэр, чтобы сказать, что всё в порядке.

Всё не в порядке. Ничего не в порядке. Они нашли Нокса, но он был в операционной.

Это известие привело Клэр в ужас. Это вызывало в памяти образы автокатастроф и тех медицинских драм по телевизору, где люди переживали «клиническую смерть», а врачи в конце концов лихорадочно делали искусственное дыхание, пока не раздавался этот ужасный ровный сигнал и не появлялась прямая линия на аппарате, и всё не замолкало.

Несмотря на это, Клэр пошла вперёд вместе с Мирой, полная решимости встретиться с этим лицом к лицу, что бы это ни было. Другого выхода не было.

— Клэр, это Лука, — сказала Мира, указывая на утончённого мужчину, который склонил подбородок в сторону Клэр. Затем она указала на другого, который выглядел смущённым. Клэр понимала это. Ей тоже было здесь неуютно. — И Ронан. Они работают с Ноксом.

Клэр не могла быть вежливой или даже застенчивой.

— А он… Нокс…

— С ним всё будет в порядке, — сказал Лука. — Доктор Ан очень хорош в своём деле. Он позаботится о том, чтобы с Ноксом всё было хорошо.

Клэр с трудом сглотнула, желая поверить ему.

— Клэр, мне нужно проверить, как там мой супруг, — сказала Мира. — Ты не возражаешь, если…

— Да, иди, — Клэр понимала. Никакая дружба не удержала бы её от встречи со своим супругом.

Со своим супругом.

Что, если он смотрел на вещи по-другому? Несмотря на заверения Миры, Клэр не могла перестать спрашивать себя об этом. Но сейчас не время беспокоиться о себе и своём статусе.

Мира быстро сжала руку Клэр и поспешила по коридору, в котором было множество дверей.

Кир, по словам Миры, тоже пострадал, хотя и не слишком сильно. Рис, красивый блондин, также был ранен.

Тот, что выглядел сурово, Ронан, скрестил руки на груди и сказал:

— Ожидание — это бл*дский отстой.

Он выглядел сердитым, но Клэр могла сказать, что он волновался. За Нокса. Несмотря на то, что Ронан был немного пугающим, Клэр он нравился.

— Да, — сказала она. — Это бл*дский отстой, — она никогда раньше не употребляла слово на букву «б», но никакое другое слово не могло бы точно передать, насколько это ужасно. Ожидание. Неизвестность. Находиться здесь и ничего не делать.

Казалось, внимание Ронана сосредоточилось на ней.

— Кстати, я рад, что с тобой всё в порядке. Просто чтобы ты знала.

Клэр уставилась на него. Почему он заговорил о ней именно сейчас? Она в безопасности. С ней всё в порядке.

Лука сказал:

— Ронан, иди сядь.

— Почему? — выпалил в ответ Ронан: — Я в по… оу. Я веду себя как придурок?

— Если ты спрашиваешь, то предполагай, что мой ответ «да».

— Я не чувствовал, что веду себя как придурок, — проворчал Ронан, подходя к одному из кресел и опускаясь на него.

— Ты не был придурком, — сказала Клэр. Он был милым, просто она не хотела, чтобы он был таким, не сейчас.

Ронан бросил на Луку взгляд, в котором читалось: «Видишь?»

— Сколько ещё? — спросила Клэр, и её сердце подпрыгнуло от этого вопроса.

— Трудно сказать, — ответил Лука. — Возможно, какое-то время.

Ноги Клэр подкашивались. Она подошла к одному из стульев, оставив один между собой и Ронаном, и села. Лука продолжал стоять.

Клэр была рада, что они не пытались завязать с ней разговор. Они все хотели побыть в тишине и переживали каждый по-своему.

Через некоторое время Кир и Мира вышли из одной из комнат дальше по коридору. Они направились в зону ожидания. С повязками под футболкой и ещё одной на лбу, Кир опустился на стул. Он выглядел измученным.

Мира села рядом с Клэр. Она потянулась и сжала руку Клэр, но ничего не сказала.

Никто не ответил.

Затем из другой комнаты вышел Рис с рукой на перевязи. Присоединившись к ним в зоне ожидания, он сел рядом с Лукой, который наконец-то занял своё место.

Клэр была рада, что они все находились тут вместе. Они не разговаривали. Говорить было не о чем. Но быть со всеми вместе помогало.

Клэр поняла, что это семья Нокса. Он казался таким одиноким мужчиной, но все эти люди заботились о нём. Любили его.

Она радовалась этому. Она была рада, что они не возражали против её присутствия здесь, среди них.

Когда двойные двери открылись и оттуда вышел кудрявый доктор в синем медицинском халате, все поднялись со своих стульев.

— Всё хорошо, — сразу же сказал он. — Он восстанавливается.

Все выдохнули и опустили руки, как будто только их беспокойство удерживало их на ногах.

— Мне нужно его увидеть, — твёрдо сказала Клэр, и даже её дискомфорт от того, что она говорила в присутствии группы, не смог удержать её от требования этой важной вещи. — Мне нужно увидеть его сейчас же.

— Он без сознания, и пробудет так некоторое время, — сказал врач.

— Мне нужно его увидеть.

Взгляд доктора метнулся к Киру, затем снова к Клэр.

— Пойдём со мной. Только она, — добавил он, когда несколько других, казалось, захотели последовать за ним.

Сцепив пальцы, Клэр последовала за доктором по коридору.

— Кстати, меня зовут Джонус, — сказал доктор. — Клэр, верно?

— Да.

Джонус остановился у двери. Он посмотрел на Клэр сверху вниз, его глаза были добрыми, но серьёзными.

— Когда Нокс очнётся, я не знаю, как он себя поведёт. В его организме было много наркотиков.

Клэр содрогнулась при этом слове, подумав о своей матери. Наркотики меняют людей, делают их ужасными. С чего бы ему…

— Ему дали наркотики против его воли.

Клэр ахнула. Никто не сказал ей об этом. Никто не сказал ей, что произошло, кроме того, что Нокс освободился, и что он пострадал. Зачем кому-то давать ему наркотики? Сердце Клэр наполнилось гневом из-за того, что кто-то причинил ему такую боль, повредил его рассудок.

Брови доктора подскочили, словно выражение её лица удивило его. Он добавил:

— Наркотики, по-видимому, уже почти вышли из его организма, но могут быть затяжные последствия. Он может быть… — доктор развёл руками в беспомощном жесте. — Честно говоря, я не знаю, каким он будет.

— Я позабочусь о нём, — решительно заявила Клэр. Что бы это ни значило, что бы ни потребовалось, она сделает это.

Доктор кивнул и открыл дверь.

Клэр затаила дыхание при виде своего мужчины, неподвижно лежащего на больничной койке, повсюду торчали трубки, тихо пищали аппараты, слишком много ран было перевязано бинтами, одеяла натянуты до самых рёбер. Она пересекла полутёмную комнату, созерцая ужасное зрелище этих вещей, но глядя сквозь них на своего прекрасного, любимого мужчину.

Потому что это он, и он жив, и он здесь.

Клэр услышала, как закрылась дверь, но не оглянулась. Она не собиралась отводить глаз от своего супруга.

Своего супруга.

Она понимала это слово, понимала, что это больше, чем любовник, больше, чем муж. В этом не было ничего официального, ничего зафиксированного на бумаге. В любом случае, всё это ничего не значило. Правда была в её сердце.

Она любила его. Её сердце было связано с ним.

Она не знала, простит ли он её за то, что она сделала. Но это не изменит её чувств. Ничего не изменит.

Клэр стояла у кровати, положив руки на бортик. Ей нравилось его лицо. Спящий мужчина выглядел молодым.

«Без сознания», — поправила она себя. Умиротворение было ложным. Комната и всё оборудование были достаточным доказательством этого. Трубки и провода. Кислород, поступающий в его нос. Бинты, такие белые на фоне его и без того покрытого шрамами тела.

На его сильном подбородке темнела щетина. Его красивые тёмные глаза оставались закрытыми.

— Отдыхай, — прошептала она. — Я буду ждать тебя.

Глава 40

Нокс медленно открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на потолке. Он лежал на кровати, и его тело казалось таким тяжёлым, словно он был парализован или мёртв. Он пошевелил пальцами рук и ног, чтобы проверить. Слава Идайос, он мог ими двигать.

Он услышал тихий, ровный писк. Он почувствовал запах антисептика и — его сердце ёкнуло — и…

В поле его зрения появилось её лицо.

Он не был в сознании достаточно долго, чтобы что-то вспомнить или о чём-то подумать, но он чувствовал, отдалённо, целую кучу ужасного дерьма. И по какой-то причине, когда он увидел её лицо, это сразу же прошибло его нахрен.

Нокс не плакал с тех пор, как ему исполнилось девятнадцать, и он провёл свою первую ночь в Замке, но при виде неё у него потекли слёзы, и он, чёрт возьми, не мог их остановить.

Её лицо исказилось, а затем она тоже заплакала, и слёзы капали на его обнажённую грудь. Её дрожащие руки потянулись к его лицу, и она начала осторожно собирать слёзы, которые скатывались по его вискам.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Грудь Нокса начала вздыматься, приборы запищали быстрее, а руки Клэр оказались по обе стороны от его подбородка — и всё это было ненастоящим.

Этого не могло быть.

— Я люблю тебя, — повторила она, и из её глаз снова потекли слёзы.

Он не мог говорить.

Затем она наклонилась и прижалась лицом к его лицу. Кислородная трубка раздражала его и мешала, и Нокс вытащил её из носа. Он обнял женщину.

Она была невесомой, и он крепче сжал её, нуждаясь в том, чтобы чувствовать её, нуждаясь в том, чтобы её тяжесть на нём говорила ему, что она реальна. Что-то потянуло его за тыльную сторону ладони, и он начал царапать это место, желая избавиться от всех этих помех, но она вырвалась из его хватки.

Она остановила его лёгким прикосновением.

— Нет, — сказала она. — Тебе это нужно.

Он в этом не нуждался. Он нуждался в ней.

— Клэр, — прохрипел он, его горло саднило, как будто его интубировали. — Клэр.

— Я здесь.

Но её не было. Она была ненастоящей. Она уже исчезала, когда его окутывала тьма. Нокс пытался удержаться, но не смог.

Он потерял её.

Когда он снова пришёл в себя, потолок над ним расплывался, а в груди при первом же вдохе появилась боль.

Потеря. Опустошение.

В его сердце была пустота, которую ничто не могло заполнить, даже гнев, которому он обычно позволял занять это место. Просто пустота.

Клэр.

Клэр.

Клэр.

Она ушла. Она оставила его.

Конечно, она ушла.

Затем она снова появилась перед ним. Видение, как и раньше.

— Ты ненастоящая, — сказал он.

— Я здесь, — настаивало видение Клэр. — Я люблю тебя.

— Нет.

Она слегка отстранилась. Нокс пытался не обращать на неё внимания, не желая лишних мучений от её присутствия, но не тут-то было.

Он потёр лицо, снова убирая раздражающую подачу кислорода, пытаясь разобраться в густом тумане в голове. Он вспомнил, как сидел в камере — нет, в одной из комнат предварительного заключения. Он вспомнил, как вошёл Кир.

Он вспомнил, как шёл по зданию. Орал. Агенты стреляли в него.

Перед глазами возникли другие образы. Демоны на цепях. Ещё одна камера. Всё это сбивало с толку, но он никак не мог понять, что это за камера, не мог отнести её к конкретному временному периоду. Это было в Замке? Казалось, это было совсем недавно.

И Малотов. Это покрытое шрамами лицо.

И пропитанные кровью светлые волосы.

Нога, согнутая под неправильным углом. Пулевое отверстие в голове.

Нокс зажмурился, не желая видеть ничего из этих образов. Затем её руки коснулись его лица. Он почувствовал их.

Открыв глаза, он обнаружил, что Клэр всё ещё склоняется над ним.

— Я здесь, — повторила она.

— Я люблю тебя, — сказал он, до сих пор не веря, что она настоящая. Так много всего было нереальным. — Я люблю тебя.

Слёзы полились из её глаз.

— Я тоже тебя люблю.

Его сердце сжалось от боли, которую причинили эти слова. Потому что он так сильно хотел их. Потому что они не могли, не могли, не могли быть настоящими. Не для него.

— Почему ты мне не веришь? — плакала она.

— Я не могу. Ты ненастоящая. Это ненастоящее.

Она сердито посмотрела на него.

— Прекрати. Я знаю, что ты сбит с толку из-за наркотиков, но прекрати. Мои руки настоящие, — она нежно коснулась его лица, несмотря на недовольный тон. — Это настоящее? — её руки потянулись к нему, переплетая их пальцы.

Нокс нахмурился, внезапно испытав неуверенность. Он сел на кровати, чувствуя боль в ранах, натяжение трубки капельницы. Она испуганно вскрикнула и надавила на его плечи, но даже в таком состоянии он был намного, намного сильнее её.

Нокс протянул руку и схватил её. Она не исчезла. Аппараты запищали быстрее, и Нокс задышал резко и учащённо, когда притянул её к себе, игнорируя боль от ран, чтобы перетащить её через бортики на кровать.

Она здесь.

Она настоящая.

Она здесь.

С ним.

Даже когда он тащил её на кровать, она (натурально маленькая обезьянка) была лёгкой и осторожной, настолько осторожной, что не наваливалась на него своим весом. Он хотел этого. Он, чёрт возьми, нуждался в этом.

Она сдалась и прижалась к нему, просунув одну руку между их телами, а другую положив ему на грудь. Нокс склонил к ней лицо, вдыхая её запах, прижимаясь губами к её лбу.

Он верил её присутствию больше, чем словам. Она здесь.

Она вернулась к нему.

Облегчение было таким ошеломляющим, что все силы покинули его. На этот раз, когда темнота снова поглотила его, всё было по-другому. Потому что на этот раз, теряя сознание, Нокс понимал, что не один.

Позже, когда он снова очнулся, он всё ещё был не один. Она была рядом, прижавшись к нему. Она была рядом. Его женщина. Его Клэр.

Его пара.

Но… была ли она его парой?

Хотела ли она… этого?

Поняв, что он проснулся, Клэр села и устроилась на коленях рядом с ним. Она сняла обувь, была одета в чёрные спортивные штаны и синий свитер в полоску, который он выбрал.

Когда он попытался сесть, желая получше её разглядеть, она сказала:

— Подожди.

Она перегнулась через бортик кровати и взяла свисающий пульт дистанционного управления. Она нажала кнопку, и его ноги начали подниматься.

— Ой! — воскликнула она, и его ноги снова опустились. — Прости, — когда его торс начал приподниматься, и кровать приняла положение, напоминавшее кресло, она сказала «Ну вот» и приподняла брови.

— Магия.

Она была такой чертовски милой.

Когда Клэр отпустила пульт, выражение её лица стало серьёзным, а глаза — большими и затравленными.

— Я так боялась за тебя.

Нокс растерялся от её слов. Слишком много всего произошло. Ему нужно было время, чтобы разобраться во всём. Там присутствовали какие-то обрывки, но он не был готов к ним, не расставлял их по порядку, не знал, куда их поместить внутри себя.

— Всё в порядке, — сказала она, — если ты не готов говорить об этом. Я просто хотела, чтобы ты знал, как много это значит для меня, — слёзы навернулись на её глаза, — что это значит для меня всё — что ты здесь, что ты в безопасности.

Горло Нокса сжалось.

— Клэр, — выдавил он.

— И я хотела сказать тебе, что понимаю, что ты пытался защитить меня раньше, и мне жаль, что я рассердилась, и я очень, очень сожалею о том, что я сделала, — слёзы потекли по её щекам.

— Клэр, — выдохнул Нокс. Почему, чёрт возьми, он не мог произнести ничего, кроме её имени?

— Мне ненавистно, что я причинила тебе боль.

Несмотря на всё, что произошло за это время, мысли Нокса легко вернулись к тому моменту. Потому что тот момент был важнее всего остального. Потому что именно в тот момент он потерпел неудачу и потерял её.

Но он не был готов к этому разговору. Его сердце было слишком открытым и полным боли.

— Клэр…

— Я повела себя отвратительно, — сказала она. — Я была ужасна. Когда ты отдавался мне. Я относилась к тебе так, словно ты ничего не значил, как будто ты не был личностью…

— Милая…

— …но ты личность. Ты такой забавный, когда делаешь что-то со мной, например, примеряешь дурацкую одежду. Ты терпеливый. Ты добрый.

Он не мог дышать.

— Клэр…

— Ты сильный. Ты слушаешь музыку так, как люди и должны её слушать — словно позволяешь ей наполнять тебя целиком. У тебя красивые глаза.

Задыхаясь и чувствуя себя разбитым, Нокс притянул её к себе. Он не знал, что ещё сделать, не знал, что сказать. Никто никогда не говорил ему таких вещей. Никто никогда не видел его таким, каким она его описывала.

Прижимаясь к нему, всё ещё так бережно обращаясь с его телом, Клэр сказала:

— Ты мой самый любимый человек на свете.

Бл*дь.

Нокс, бл*дь, снова плакал, и какое-то время он не мог делать ничего другого.

Её слова медленно проникали в него, потому что он не знал, куда их вложить. Но они попали туда, куда хотели. Они проникли в его сердце. Они ощущались там странно. Они почти причиняли боль.

Ему потребовалось много, очень много времени, чтобы обрести дар речи.

Когда Нокс смог, он сказал:

— Когда ты играешь музыку, ты наполняешь весь мир чем-то прекрасным. И, несмотря на все трудности, которые тебе пришлось пережить, ты игривая и милая, и мне нравится быть с тобой. Клэр, я люблю тебя.

Она отстранилась, чтобы посмотреть на него. Новые слёзы хлынули из её глаз — и из его тоже.

— Я тоже люблю тебя, — сказала она. — И я хочу узнать тебя лучше.

— Я тоже хочу узнать тебя лучше. Но… — в его душу закралось сомнение, несмотря на все прекрасные слова, которые она ему говорила.

— Что «но»?

— Я не… Я не знаю, — она заслуживала лучшего. Она заслуживала всего.

Сначала Клэр выглядела оскорблённой, как будто Нокс отвергал её, затем выражение её лица прояснилось, и она поняла, что он имел в виду. Потому что она была Клэр, она была его парой, и она понимала его так, как никто другой в мире, возможно, не смог бы.

Она не спорила с ним. Она вообще не произносила слов. Она наклонилась и прижалась губами к его груди, к сердцу. Когда она это сделала, из его глаз потекли слёзы.

Когда она села, то сказала только:

— Я люблю тебя.

— Боже, — выдохнул Нокс. — Иди сюда.

Она легла рядом с ним, положив голову ему на плечо. Его трясло. Он не мог остановиться. На протяжении очень, очень долгого времени.

Всё это время она тихо лежала рядом с ним.

Когда Нокс снова проснулся, он понял, что прошло по меньшей мере несколько часов. Его спина болела от постоянного сидения на одном месте, а Клэр спала, прижавшись к нему. И эта раздражающая кислородная трубка снова была у него в носу. Он вытащил её.

В комнате был кто-то ещё, кто стучал по клавишам компьютера. Нокс знал эти особые ритмы и паузы. Он повернул голову в сторону и увидел Риса, сидящего в кресле у кровати, его пальцы бегали по клавиатуре ноутбука. Ну, пальцы одной руки. Другая его рука была на перевязи.

— О, привет, чувак, — сказал Рис, заметив, что Нокс смотрит на него.

Нокс нахмурился.

— Что с тобой случилось?

Рис взглянул на свою перевязь.

— Сломана ключица. Демоны-психопаты, понимаешь? Через пару дней всё будет в порядке. Эй, могу я тебе кое-что показать?

Рис нажал несколько клавиш. Из динамиков полилась весёлая музыка, звук был приглушён. Рис усмехнулся и покачал головой. Стоя у кровати, он повернул ноутбук так, чтобы Нокс мог видеть экран.

На видео, размещённом на YouTube, чёрно-белый кот встал на задние лапы. Спина выгнута дугой, уши прижаты, передние лапы расставлены в стороны и готовы к бою, и он ходил бочком на задних лапах.

Рис удивлённо покачал головой.

— Это похоже на джазовые ручки в стиле ниндзя. Он такой крутой.

— Клэр бы это понравилось.

Взгляд Риса метнулся к спящей Клэр.

— Она мне нравится.

У Нокса защемило в груди. На него что-то повлияло, то, что его пара и брат были здесь. Вместе.

Какая-то часть его, однако, радовалась, что Клэр спит. Рис действительно иногда бывал слишком привлекательным.

— В любом случае, — Рис убрал ноутбук и, закрыв крышку, отложил его в сторону на стуле. Его голос стал серьёзным, почти сердитым, когда он сказал: — Ты напугал меня, брат. Я думал… Я думал, ты умрёшь, — Рис шмыгнул носом и отвернулся, вытирая глаза свободной рукой. — Чёрт, — пробормотал он, явно смущённый.

— Рис… — что-то странное сжалось в груди Нокса при виде того, как его брат переживает из-за него. Это удивило его, тронуло, вывело из себя. — Рис.

— Господи, — Рис повернулся к Ноксу спиной, очевидно, не в силах смотреть на него. — Я люблю тебя, ублюдок. Тебе лучше это знать.

Рис схватил ноутбук и направился к двери.

— Рис, я…

Мужчина остановился, оглянулся и сказал:

— Всё в порядке, чувак. Я знаю.

Это было не нормально. Ноксу нужно было сказать это, чтобы рассказать брату правду.

— Я тоже тебя люблю.

— Бл*дь, — пробормотал Рис и распахнул дверь.

После визита Риса, пока Клэр спала, прижавшись к нему, Нокс чувствовал себя странно. Он чувствовал себя… переполненным.

Позже Нокс проснулся и обнаружил, что Ронан стоит в изножье кровати, скрестив руки на груди, и выглядит очень раздражённым.

— Ты полный придурок, — прошептал Ронан, бросив взгляд на Клэр, чтобы убедиться, что он её не разбудил. — Я скажу это, потому что больше никто не скажет. Дерьмово себя чувствуешь? В голове всё перепуталось, потому что на тебя свалилось слишком много всего? Ты, бл*дь, не можешь свалить куда-то в одиночку в такие моменты. Ты, бл*дь, звонишь мне, придурок.

Странно было слышать это шёпотом. Это было бы забавно, если бы не значило так чертовски много.

У Нокса перехватило горло.

— Да.

— Я не шучу, — чёрт, он казался злым. Но он злился шёпотом. В устах Ронана это было равносильно «я люблю тебя».

Нокс моргнул, чтобы избавиться от рези в глазах.

— Да.

— Ладно. Круто, — Ронан повернулся, чтобы уйти. — Послушай, я не могу здесь оставаться. Прости, чувак, я просто не могу. Но… позвони мне. Если тебе что-нибудь понадобится… аааа, чёрт возьми. Просто… что угодно.

Затем он ушёл.

Когда Нокс снова проснулся, он обнаружил Луку в кресле у кровати. В своём обычном стиле ассасин только смотрел на него.

Нокс ожидал, что на этом всё закончится, но Лука сказал:

— Вот почему я уважаю тебя. Больше всех остальных. Прошлое преследует всех нас. Мы продолжаем бежать, как будто способны от него убежать. Я знаю, что так и есть. Ты единственный, кто оборачивается, смотрит этому в глаза и говорит: «Пошёл ты. Нет. Я не буду бежать». Любой другой разнёс бы это место к чёртовой матери.

Нокс с трудом сглотнул.

Его братья никогда раньше так с ним не разговаривали. Но, с другой стороны, раньше он никогда бы им этого не позволил. Теперь всё было по-другому, всё стало открытым, как и он сам, и не из-за того дерьма, которое произошло.

Клэр.

Потому что она проникла в него, прямо в его сердце.

Здесь, рядом с ней, он чувствовал себя по-другому, настолько по-другому.

Это заставляло его чувствовать себя по-другому и со своими братьями, как будто это нормально, что они видят его.

Но это не отменяло прошлого.

Эти моменты были приятными, но внутри него всё ещё оставалось много плохого — и плохое настигло его там, где это обычно и случалось. Во сне.

Лицо со шрамом злобно ухмыльнулось ему.

Замерцал свет костра.

Стены Ямы поднялись вокруг него.

Лунный свет упал на прядь светлых волос.

Кровь просочилась сквозь прядь светлых волос.

Образы перетекали один в другой, затем Нокс шёл по длинному коридору, одному из залов Замка. Он завернул за угол и обнаружил другой коридор. Он шёл по нему, и тот тянулся всё дальше и дальше, пока он не свернул в другой. Снова и снова.

Он начал дышать тяжелее, его охватила паника.

Он никогда не найдёт выхода, никогда не покинет это место. Ничто, кроме этого, не могло быть его жизнью…

На его руку легла тяжесть, сжимая и слегка встряхивая.

Нокс резко проснулся, задыхаясь.

Тяжесть на его руке исчезла, и затем на его лице появились ладони. Руки Клэр.

А рядом с кроватью, убирая руку, был Кир.

Обычно Нокс просыпался от таких снов в одиночестве. Он чувствовал себя незащищённым и уязвимым, когда видел их. В первую секунду ему захотелось, чтобы их здесь не было, ни того, ни другого, но потом он обрадовался, что они рядом.

Он не один, и это его реальность. В груди у него всё расслабилось. Он смог дышать.

Как только он смог думать достаточно, чтобы говорить, Нокс поспешно сказал:

— Там мужчина со шрамом на лице, — как он мог раньше не сообщить своим братьям? — Его фамилия Малотов…

— Он мёртв. Я убил его.

Нокс уставился на Кира, не веря своим ушам.

— Он мёртв?

Взгляд светло-голубых глаз Кира стал ещё более пристальным.

— Очень даже мёртв.

Когда Нокс продолжал пристально смотреть на него, не в силах сопоставить этот факт со своими воспоминаниями, Кир добавил:

— Извини, если ты хотел сделать это сам.

— Ты не задержал его? — Нокс собрался с мыслями, чтобы подумать о таких вещах, и это же стандартная процедура — задерживать потенциальные источники информации.

— Во-первых, у нас было не так много времени, а во-вторых… Брат, он причинил тебе боль. Я вышиб ему мозги, — Кир поморщился. — Прости, Клэр.

— Не извиняйся за это, — ответила она.

Нокс не знал, что сказать. Он отвернулся. Ему пришлось.

Потому что это чувство… быть любимым… так сильно вступало в противоречие с чувством собственной никчёмности, которое он так долго и спокойно переносил, и внутри него не оставалось места ни для того, ни для другого. Он всегда относился к своей команде как к братьям, но впервые почувствовал, что он им тоже брат.

Когда Кир ушёл и остались только Нокс и Клэр, она сказала:

— Они любят тебя. Как и я.

Если он, чёрт возьми, снова заплачет…

Клэр снова прижалась к нему, позволяя ему взять себя в руки, позволяя ему обнять её. Давая ему почувствовать, что это было по-настоящему.

Глава 41

Клэр вошла наперёд Нокса в спальню. Их спальню.

Они оставались в больнице, пока доктор Джонус не сказал, что Нокс может отправляться домой. Клэр не могла прийти в себя от того, как быстро заживают раны у вампиров. Он был серьёзно ранен, но ему уже стало намного лучше. Это казалось невозможным.

— Как долго живут вампиры? — она и раньше задавалась этим вопросом, но у неё не хватало смелости спросить. Раньше это означало слишком большое будущее, чтобы о нём думать. Теперь она хотела представить это. С Ноксом.

Он поставил сумку с одеждой в изножье кровати.

— Несколько сотен лет. Может, пять или шесть?

— Пятьсот или шестьсот лет?

Он рассмеялся, увидев выражение её лица.

— Да. В теории.

Она изучающе посмотрела на него, понимая, что может означать эта информация.

— Сколько тебе точно лет?

Ему стало не по себе.

— Давай не будем беспокоиться о цифрах. Я считаюсь молодым, хорошо?

— И что это значит?

— Все, кому меньше ста, считаются молодыми. Может, оставим всё как есть? Я не хочу слышать никаких стариковских шуток.

— Но ты прожил намного дольше, чем я.

— Да, но немногие из этих лет прошли на свободе в этом мире, если тебе от этого станет легче.

Клэр подошла к нему. Он ещё не говорил с ней об этом. Откуда у него все эти шрамы, кто причинил ему боль, почему у него на спине татуировка, похожая на клеймо.

Она надеялась, что когда-нибудь он это сделает. И когда-нибудь она поговорит с ним о своей матери. И о других вещах.

Ей нравилось, что он не торопил её. Она тоже не хотела торопить его.

Клэр знала, что, несмотря на то, что она стала лучше ладить с людьми, она всё ещё была неуклюжей и странной. Но и Нокс тоже. Кто-то мог подумать, что это означает, что они не должны подходить друг другу. Клэр знала, что это означает, что они идеально подходят друг другу.

Она понимала его, даже если были вещи, о которых она ещё не знала.

Он тоже понимал её.

Она взяла его за руку, радуясь, что его пальцы откликаются на её прикосновение, что ему нравится этот контакт. Ей нравилось быть с ним, особенно в их личном пространстве. Но…

— Этой комнате действительно нужна мебель, — сказала она.

Нокс провёл рукой по своей голове.

— Да. Я знаю. Это плохо.

Она не имела в виду ничего такого, что могло бы послужить поводом для критики.

— Может, мы подберём что-нибудь вместе?

Он застенчиво улыбнулся ей. Как такой большой и опасный мужчина может быть таким милым?

— Мне бы этого очень хотелось.

— Может быть, столик.

— Конечно.

— И книжный шкаф?

— Ага.

— Со всеми книгами о Гарри Поттере.

— О Боже, — простонал он, но улыбался, так что она поняла — он дразнит её.

— И ты собираешься их прочитать, — она, с другой стороны, не поддразнивала.

Он скептически уставился на неё.

— Я?

— Угу. В них есть твоё имя.

— Вот как?

— Да. Это заклинание. Для того, чтобы гасить свет.

Нокс нахмурился.

— Не уверен, что мне это нравится.

Клэр посмотрела на их переплетённые руки.

— Но темнота — это то, что подарило мне всё самое лучшее. Она подарила мне тебя.

Она услышала, как у него перехватило дыхание. Подняв глаза, она увидела, что в его взгляде читается то, что он хотел сказать, но не находил слов. Всё в порядке. Ей не нужны были слова, только не для этого.

Он прочистил горло.

— Что, если ты почитаешь их мне, милая?

— Ты не любишь читать?

— Я хочу слышать твой голос.

Она улыбнулась.

— Ладно. Это было бы забавно. Как насчёт нескольких картин?

Он насторожился, услышав это.

— Что за картины?

— Не знаю. Что-нибудь, что понравится нам обоим. Нам придётся поискать вместе. Но… Я задаюсь вопросом, будешь ли ты счастлив? Здесь есть всё необходимое? Я имею в виду… ты хранишь комод в шкафу.

— Да, я знаю, — сказал Нокс, оправдываясь, и повернулся в ту сторону. — Я вытащу его. Прямо сейчас.

— Нет! — она схватилась за пояс его спортивных штанов, смеясь, затем стала серьёзной. — Я просто не хочу, чтобы ты это ненавидел.

Он повернулся к ней, выражение его лица было напряжённым.

— Я не буду ненавидеть это, милая. Я просто… привыкаю к тому, что происходит в моей жизни.

Она понимала это. Она чувствовала то же самое.

— Но это хорошо?

— Очень хорошо.

Клэр обняла его за талию, а он обнял её. Ей нравилось, что они постепенно привыкают ко всему, что происходит вместе.

— Я хочу в душ, — сказал Нокс. — От меня пахнет больницей. Ненавижу это.

— Хорошо, — Клэр хотела принять душ вместе с ним, но внезапно застеснялась. Они не были вместе, не так, как раньше.

— От тебя тоже пахнет больницей, — прокомментировал он. — Просто, чтобы ты знала.

Клэр улыбнулась, прижавшись к его животу — ей нравилось ощущать его сквозь тонкий хлопок.

— Это невежливо.

— Что ж, это нужно было сказать, — он вздохнул, похоже, восприняв её поддразнивание как отказ. — Хорошо. Я отойду всего на несколько минут.

— Я хочу присоединиться к тебе, — сказала она, потому что ей нужно было заговорить, она должна была озвучить то, что хотела. Чтобы они оба знали. Некоторые вещи можно не говорить, но не все.

Его пальцы играли с её волосами, касаясь выбритой части, он просто наслаждался ею.

Она призналась:

— Я не знаю, нравится ли мне это в конечном счёте. Я не уверена, что это в моём стиле.

— Они отрастут снова, если захочешь, но пока просто наслаждайся этим.

Она посмотрела на него снизу вверх и улыбнулась — потому что Нокс всегда предоставлял ей эту свободу. Чтобы подумать. Чтобы попробовать что-то новое. Изменить. Разобраться в себе. Она подумала, что ему это тоже может понадобиться, хотя бы ненадолго. Было бы неплохо разобраться во всём вместе.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Он улыбнулся в ответ, такой красивый, такой добрый.

— Я тоже люблю тебя, милая.

Они медленно принимали душ, уделяя этому столько времени, сколько хотели. Нокс обводил мылом её изящные изгибы и мыл ей волосы. Клэр беспокоилась об его ранах. Бинты сняли, но места ран всё ещё были красными. В него много раз стреляли.

Она ненавидела, что кто-то причинил ему боль.

Хотя её прикосновения к нему были лёгкими и осторожными, он возбуждался. К тому времени, когда они вышли из душа и он начал вытирать её, его член стал толстым и твёрдым.

Когда он начал вытираться сам, Клэр накрыла его руки своими.

— Можно мне?

Нокс отдал ей полотенце, и она осторожно вытерла его. Она больше не хотела быть небрежной с его телом. Она хотела позаботиться об этом, показать ему, что это важно, что она любит это.

— Я хочу быть с тобой, — сказала она.

— Я тоже хочу быть с тобой, — прохрипел он.

Нокс взял Клэр за руку и повёл в спальню. Он откинул одеяло и сел на кровать, приблизившись к ней вплотную.

— Я хочу узнать тебя, — сказала она.

— Я тоже хочу узнать тебя.

Она видела, что он понял её, потому что, когда она опустилась, встав на колени по обе стороны от его бёдер, и положила руки ему на плечи, он не торопил её. Она тоже не торопила его.

— Я хочу поцеловать тебя, — сказал Нокс.

— Да, пожалуйста.

Она встретилась с его губами своими. На самом деле она не знала, как целоваться. Он был настолько нерешителен, что она подумала, что он, возможно, тоже не знает, но они разобрались по ходу.

Когда его язык скользнул в её рот, поглаживая, она ахнула. Её дёсны заныли, когда показались клыки, а тело распалилось и раскрылось от глубокого голода.

Но она верила, что он утолит этот голод. Ей не нужно было торопиться или жадничать. Она хотела наслаждаться этим, наслаждаться им.

Он тихо застонал ей в рот и притянул её к себе спереди. Его член неподвижно покоился между ними, но он не торопился. Он тоже хотел насладиться этим.

Нокс отпустил её губы, чтобы проложить дорожку поцелуев от подбородка к уху. Когда она ахнула и прижалась к его твёрдому члену, он издал довольный звук и снова уткнулся носом в то место, которое вызывало такое восхитительное наслаждение. Он провёл носом от её уха вниз по шее, слегка покусывая, но не прикусывая.

Она хотела этого когда-нибудь, но не сегодня.

— У нас предостаточно времени, — пробормотал он ей в шею, затем провёл языком по впадинке у неё на горле.

Клэр выгнулась навстречу ему, запрокинув голову. Он исследовал её грудь, целуя и дразня до тех пор, пока она едва могла соображать. Его руки лежали на её бёдрах, прижимая её к его возбуждённому члену.

Ей тоже захотелось поцеловать его, поэтому она наклонилась, провела руками по его коротким волосам, погладила шею, прося приподнять голову.

Нокс подчинился, его глаза были тёмными и голодными, но терпеливыми. Он слегка наклонил голову, приглашая её взять вену. Она не собиралась питаться от него, не тогда, когда он только что пострадал, не тогда, когда всё, чего она хотела и в чём нуждалась — в чём они оба нуждались — это наслаждаться процессом.

Клэр лизнула его вену, наслаждаясь его дрожью. Затем она прикусила его подбородок. Он издал тихий стон, и его голова немного откинулась назад. Клэр целовала и покусывала нижнюю часть его челюсти, пока он не начал задыхаться.

Она улыбнулась ему.

— Я не знала, что тебе это нравится.

Он поднял голову и потёрся носом о её висок.

— Я тоже не знал.

Её удивило и обрадовало, что она может подарить ему что-то подобное.

Нокс затащил их обратно на кровать и лёг, потянув её за собой. Она снова уткнулась носом ему в подбородок, и он открылся для неё, издавая самые восхитительные звуки. Клэр сильнее прижалась к его члену, наслаждаясь его прикосновением.

Она исследовала путь от его горла к груди, где поцеловала тугой бугорок соска.

— Бл*дь, — выдохнул он, прижимаясь к ней, и его тело было таким напряжённым и сильным под ней.

Клэр переключила своё внимание на другой его сосок, наслаждаясь тем, как Нокс реагирует на неё. Она слегка приподнялась, желая прикоснуться к его члену, но внезапно ей захотелось поговорить об этом, надеясь, что он не против.

Она оперлась рукой о матрас и посмотрела на него.

— Прости, — сказала она. — Я правда не знаю, почему я… — она нежно коснулась его шеи, снова возненавидев себя за то, что сделала.

— Милая, это нормально — получать удовольствие от грубости во время секса. Я хочу, чтобы мы когда-нибудь занялись этим. Но…

— Мы оба должны хотеть этого, — сказала она.

— Да. И… — Ноксу трудно было выразиться, но он заставил себя продолжить: — Если мне что-то не нравится… Мне нужно тебе сказать.

А ей нужно было обратить внимание как на него, так и на себя. Были и другие вещи, которые ему не нравились. Например, когда его хватают. И она спросила:

— Можно мне прикоснуться к тебе?

— Да. Я хочу, чтобы ты это сделала.

Клэр скользнула рукой по его бедру к члену, восхищаясь его размером и формой, крупными венами, пронизывающими его по всей длине, головкой, которая так эротично вздымалась. Она медленно погладила его, поражённая его твёрдостью и шелковистостью на ощупь. В его щёлке образовалась прозрачная капелька. Когда она размазала её по его головке, Нокс втянул воздух и выгнул спину.

— Тебе это нравится?

— Да.

Она провела рукой по его толстому стволу до тяжёлой, полной мошонки. Он постанывал, пока она нежно исследовала его. Его наслаждение было прекрасным.

— Прижми пальцы сзади, — сказал он.

Когда она это сделала, он застонал. Лоно Клэр заныло при виде этого и звуке его голоса. Ей нравилось, что она доставляет ему удовольствие, как он так часто доставлял ей.

Она улыбнулась.

— Мне нравится быть с тобой.

— Мне тоже нравится быть с тобой.

Клэр легла рядом с ним, и он перекатился через неё, устраиваясь бёдрами между её ног, позволяя своему члену упереться в её лобок. Он опустил рот к её груди, целуя её так же, как она его, дразня маленькие выпуклости, пока она не задохнулась и не выгнулась дугой.

— Я хочу, чтобы ты был внутри меня, — выдохнула она.

— Боже, — выдохнул он. — Да.

Она подалась навстречу ему, когда он прижался к её набухшему, горячему лону. Она прильнула к нему, когда он вошёл в неё, растягивая и наполняя. На мгновение они задохнулись друг от друга, привыкая к ощущениям, затем он отстранился и глубоко толкнулся в неё.

Она вскрикнула и выгнулась под ним, желая большего, желая всего этого целиком.

Нокс вошёл в медленный, смакующий ритм, двигаясь до тех пор, пока разум Клэр, казалось, не растворился, и она почувствовала и осознавала только его и его связь с её телом.

Ей понравилось, как его дыхание стало прерывистым и отчаянным, и он начал двигаться сильнее. Она вцепилась в него, подалась навстречу.

— Кончи для меня, милая, — прорычал он, прижимаясь к ней. — Кончи.

Она испытала оргазм при этом слове, вскрикнув, когда удовольствие волнами прокатилось по ней, наслаждаясь тем, что её оргазм вызвал его оргазм, и он с криком кончил, глубоко погружаясь в неё, его член сильно задёргался внутри неё.

После этого она прижалась к нему, хватая ртом воздух, не желая отпускать. Он обнял её и прижал к себе так же крепко.

* * *

Нокс расслабился в кресле с откидной спинкой, позволяя музыке Клэр наполнить его. В её игре присутствовала утончённая красота и немного мрачности.

Это было очень, очень реально.

Ему нравилось видеть её за роялем, то, как двигалось её тело, как танцевали её пальцы, как сияло восторгом её лицо.

Он любил её.

Это стало таким откровением, таким фундаментальным сдвигом внутри него. Это не могло рассеять всю тьму, но это всё равно свет, пробивающийся сквозь неё, и это было колоссально важно.

Он благодарил Идайос за то, что нашёл её, за то, что она жива и здорова. И он с удивлением осознал, что её не было бы здесь, не будь он тем, кто он есть. Без каждого шага, который вёл его по Замку и наружу, к Тиши, к двери той комнаты, её бы здесь не было.

Так что, возможно, это нормально, что он был таким, какой он есть, со шрамами и прочим, с темнотой и всем остальным.

А его Клэр, его пара… она, казалось, не возражала. Она принимала его — любила его — таким, какой он есть.

Его внимание привлекло движение в дверном проёме. В тот первый, бездумный момент он начал рычать при виде другого мужчины, находящегося так близко к его женщине, особенно во время чего-то столь интимного, как её музыка. Но это был не просто другой мужчина. Это его товарищ. Его брат.

От одежды Кира исходил запах серы. Он был на поле боя, защищал их расу.

Нокс гордился тем, что был частью этого. Когда он выздоровеет, он присоединится к своим братьям.

Рядом с Киром появилась Мира, одетая для работы. Они оба только что вернулись.

Выражение лица Кира было странным, когда он слушал игру Клэр. Нокс никогда не видел такого открытого, ранимого выражения на лице своего комудари. Мира положила руку на плечо своего супруга, что-то понимая.

Музыка прекратилась, и Клэр повернулась к пианино, осознавая, что они с Ноксом больше не одни.

— Это было… просто прекрасно, — сказал Кир.

— О, — Клэр попыталась отмахнуться.

— Я не слышал такой музыки с тех пор, как умерла моя мама. Спасибо тебе, Клэр. За то, что наполнила этот дом музыкой.

Клэр застенчиво улыбнулась.

— Я рада, что ты не возражаешь.

— Боже, нет. Я очень рад, что ты здесь, — сказал Кир, переводя взгляд с неё на Нокса, и Нокс никогда ещё не любил своего брата так сильно, как в этот момент, когда он полностью принял Клэр.

Это было хорошо. Это была… семья.

— Почему бы нам не поужинать всем вместе? — предложила Мира. — Через час?

Горло Нокса сжалось.

— Да. Это было бы… действительно здорово. Если… — он посмотрел на Клэр, которая улыбнулась и кивнула. — Да. Нам бы этого хотелось.

Нам.

Боже, ему нравилось, как это звучит.

— Тебе, — Мира дёрнула своего супруга за рукав, — определённо нужно сначала принять душ.

Кир фыркнул и отошёл от двери, а Мира последовала за ним.

Клэр улыбнулась Ноксу и повернулась обратно к пианино. Она снова заиграла, и Нокс, вздохнув, расслабился в кресле и стал слушать.

Продолжение следует…

Всего в этой серии будет пять книг. Чтобы не пропустить перевод следующих частей, подписывайтесь на наши сообщества:

ВК: https://vk.com/vmrosland

Телеграм: https://t.me/rosland_translations