Теневик. Конец войны

Глава 7

Народный Комиссар Внутренних дел Лаврентий Павлович Берия с недоумением смотрел на положенный ему на стол лист бумаги. Он, сняв пенсне, словно гипнотизировал текст, написанный от руки, как будто плавные линии каллиграфического почерка под его взглядом изменят конфигурацию и превратят текст во что-то приятное или хотя бы приемлемое в рамках материализма. Но… ничего не получалось, и буквы все еще были соединены в такие предложения, смысл которых Берия воспринимать не хотел.

То, что казалось странной коллекцией единичных случаев, становится столь массовым, что нарком даже опасается последствий для всего СССР. Что будет с советским обществом, если люди узнают, что существуют различные изменённые существа, способные на такие действия, что ни в сказке сказать, ни пером написать? Сейчас даже у самого Народного Комиссара страдает психика от полученных данных, но он подспудно готов воспринимать всякую информацию. А как быть с простым советским человеком?

И ведь хозяин спросит с него в своей манере: «А что вы, товарищ Берия, уже сделали, чтобы предотвратить последствия?» И Лаврентию Павловичу нужно будет что-то отвечать. Товарищ Сталин никогда не бывает в чем-либо виноват, он не ошибается. Так что, если что… То Берия окажется тем самым «козлом отпущения». Мало того, так ситуация может выйти из-под контроля, когда мировосприятие советских граждан подвергнется метаморфозам. Под сомнение может попасть даже марксизм-ленинизм. И Советского Союза рискует и вовсе исчезнуть, так как рухнет идеологическая опора.

Нарком поднял трубку телефона.

— Круглова ко мне! — проявляя нервозность, сказал Берия.

Народный Комиссар внутренних дел прекрасно знал, что секретарь правильно оценит настроение наркома, и теперь в доску расшибётся, но заместитель Берии будет будет в кабинете наркома не позже, чем через полчаса. Это, если Круглов будет на выезде, и не позже чем через десять минут, если заместитель наркома окажется на своём рабочем месте.

Сергей Никифорович Круглов, как заместитель наркома Внутренних Дел, был одним из тех, кто посвящён в ситуацию с изменёнными. В какой-то момент Берия даже хотел спихнуть на своего зама эту работу. Однако, перед товарищем Сталиным ответ держать именно Лаврентию Павловичу. Поэтому руку на пульсе нужно держать постоянно.

Товарищ Сталин после начала войны стал часто обращаться к разным людям, деятельность которых несколько выходила за рамки материализма. К примеру, уже неоднократно в кабинете главы советского государства был Вольф Мессинг, человек, который вроде бы как обладает некими способностями гипнотизёра. Лаврентий Павлович самолично убедился, что этот гипнотизёр умеет пользоваться своими необычайными способностями, когда Мессинг смог войти и выйти из Наркомата Внутренних Дел, причем сделал это без документов. А потом эти предсказания, которые уже сбываются и по немецким городам едут русские танки.

Круглов явился через пять минут. Секретарь наркома без промедлений впустил в кабинет своего заместителя. Берия всё так же оставался в глубокой задумчивости, и Сергей Никифорович Круглов некоторое время так и простоял у порога, пока Берия призывно не махнул рукой, указывая заместителю на стул рядом с собой.

— Читай! — сказал Берия и бросил лист бумаги в сторону Круглова.

Однако, бумага не полетела ровно в руки заместителя, она закружилась, словно не хотела покидать цепкие пальцы наркома, вновь приземлилась на стол перед Берией. Раздражённый нарком взял бумагу, хотел было даже её скомкать, чтобы бросить комок, но после приподнялся и лично передал в руки своего заместителя шифровку. Круглов стал вчитываться в текст, хмуря брови и перечитывая одну и ту же строчку по нескольку раз, не веря тому, что было написано рукой шифровальщика на белоснежном листе бумаги.

— Сказки какие-то! — с недоумением сказал Круглов, откладывая в сторону лист бумаги.

— А я что, по-твоему, Пушкин или Ганс Христиан Андерсен! — раздражённо спросил нарком. — Что, думаешь, готовится к изданию сборник русских сказок?

— Никак нет. Прошу простить меня, товарищ Народный Комиссар Внутренних Дел? — отчеканил Круглов, понимая, насколько злой сейчас его начальник.

А в таком состоянии Лаврентий Павлович нередко ищет виноватых в своём окружении, в данном случае всё окружение, которое имеет высшую степень допуска к информации, находится в кабинете.

— Значит, это всё же дьявольское, — сказал Круглов.

— Ты мне ещё о Боге расскажи! — воскликнул раздражённый Берия.

— Но мы же с этими явлениями уже сталкивались, — возразил Круглов.

— И ты, товарищ Круглов, был из тех, кто настаивал, что это ни что иное, как массовый гипноз и истерия на фоне войны! — сказал Берия, протирая свой пенсне платком.

Конечно же, чекисты во всём хотели видеть рациональное происхождение. И некоторое явление, действительно, можно было бы объяснить и гипнозом, и истерией, и помешательством на фоне недоедания, страхов, и всего, чего угодно.

Однако, НКВД, столкнувшись с необъяснимыми наукой явлениями, начал заниматься вопросом ещё в двадцатые годы, во времена ЧК. Берия прекрасно знал о том, что есть какие-то предметы, которые называют артефактами, что эти предметы якобы содержат энергию. Есть те учёные, которые эту энергию смогли идентифицировать, распознать. Взять того же профессора Никодимова.

Берия, как и его заместитель, Круглов, уже и сами понимали, что не могут объяснить многие явления психологией. Но никто не забывал о том, как была расформирована группа, занимающаяся паранормальными явлениями в тридцать седьмом году. Пожалуй, что из той группы остался в живых только Никодимов и ещё двое учёных, и те сошли с ума. Только Никодимов и остался в живых и относительно здоровых. Берия был одним из тех, кто обвинял Барченко и его группу в антинаучности и преступлениях простив советской власти.

— Давай, товарищ Круглов, собирай всех этих бабушек, да дедушек, шаманов и колдунов. Нужно что-то делать. Даже не знаю, как товарищу Сталину докладывать. Чего нам стоило то обращение к церковникам, да пролёт иконы над Москвой. Похоже, что придётся идти дальше, — сказал Берия, поднимая трубку телефона. — Товарищу Сталину код Альфа.

— Товарища Мессинга будем посвящать? — спросил с надеждой Круглов, когда Берия уже положил трубку и стал с нетерпением ожидать звонка.

Вольф Григорьевич Мессинг был из тех, чьи способности уже выявлены, но сам же артист оригинального жанра постоянно говорил о том, что он просто владеет техниками распознания по еле заметным мышечным сокращениям, что именно у человека на уме. Может, конечно, и врет и тут нечто мистическое. Однако, с Мессингом было всегда проще объяснить необъяснимое. Но постоянно привлекать гипнотизёра и предсказателя, которого знает весь мир, Берия не хотел, несмотря на то, что товарищ Мессинг никогда не совершал такого, что могло бы бросить на его тень подозрений [из более-менее достоверного предсказаний Мессингом окончания войны, авиакатастрофы].

— Уже как скажет товарищ Сталин, — отвечал Лаврентий Павлович. — Но ты понимаешь, что это выходит за все рамки?

— Множественные случаи и в одном месте? Такого еще не было, — согласился Круглов. — Но не поспешили ли вы, товарищ нарком, звонить товарищу Сталину. Может нужно было обсудить предложения?

Берия пристально посмотрел через пенсне на своего заместителя, хотел его уже и отчитать. Однако, Круглов был прав, к товарищу Сталину нельзя идти без подготовленных предложений. Вместе с тем, хозяин приказал с любой информацией сразу приходить и сообщать.

Убийство командующего 3-м Белорусским фронтом Ивана Даниловича Черняховского заставляет задуматься над тем, что нацисты уже готовы обезглавить советское военное руководство. Снаряд, который убил очень перспективного, грамотного генерала армии Черняховского, был пущен из тыла [реальный факт]. И следствие так и не может объяснить, что произошло, потому как… Есть предположение о помутнении разума у одного офицера-артиллериста, который смог с первого же выстрела положить снаряд в цель, убить Черняховского! Не с чем иным, как с паранормальными явлениями, связать подобное не получается.

Так что, когда секретарь товарища Сталина, Поскребышев, позвонил Берии и сообщил, что наркома ожидают, Лаврентий Павлович не терял времени.

Берия решительно поднялся на второй этаж здания Сената в Кремле. Еще на подходе к кабинету хозяина, нарком увидел немало людей, которым было назначено. Берия знал, что товарищ Сталин пунктуален и не любит сильно тасовать людей, которым назначено. А тут еще и деятели культуры, с которыми хозяину нравилось разговаривать. Так что можно ожидать холодного приема.

— Товарищ Берия! Вас ожидают! — сказал Александр Николаевич Поскребышев, привставая из-за стола и указывая на массивную дверь, ведущую в кабинет главы советского государства.

Не мешкая, Берия вошел в кабинет.

— Что такое, Лаврентий? — недослушав приветствие наркома, спросил Сталин. — Что ты кодом пугаешь? Убили кого? Василевского?

— Никак нет, товарищ Сталин. Но есть важная информация, — сказал Берия и передал лист с шифровкой хозяину кабинета.

Сталин посмотрел, вчитался.

— Объясни! — потребовал он.

— Произошел обряд, предотвратить не успели. Измененных с гипнотическими способностями тринадцать. Они держат оборону в Башне Дона в Кенигсберге, — сказал нарком Внутренних Дел.

— Лаврентий, я читать умею. Ты пересказал то, что написано. Выводы какие? И что имеется в виду под кадровой работой? — потребовал Сталин, доставая трубку и табак Эджеворт.

— Гитлеровцы используют последнее, что может им помочь — мистику… — начал высказывать свое видение проблемы Берия.

— Значит… Ты считаешь, что все устройство страны под угрозой? Материализм? А то, что уже в народ ушла история с Казанской иконой? А Матрона Московская? Что? Мало у нас мистики? — сказал Сталин, откладывая и трубку и табак. — Работай, Лаврентий. И если история с Черняховским повториться еще с кем…

— Мне нужно привлекать больше людей, — сказал Берия, лаборатории, привлечение Мессинга и всех, кто может пригодиться.

— Так делай! Или ты думаешь, что я после всего случившегося тебя остановлю? — Сталин посмотрел на своего наркома знаменитым «тигриным взглядом». — Но секретность соблюдай! Слухи в народе ходить могут, фактов быть не должно!

— Так точно! — сказал Берия, уже предполагая, что нужно вызывать из Кенигсберга майора Сенцова и повышать его, если майор справиться с ситуацией.

Но что за намек на решение кадрового вопроса? Ранее разговор шел о том, что никого из тех, кого можно было назвать человеком со сверхспособностями, не находилось. Или почти никого. А тут… Нашли кого-то?

Что может быть лучше, чем спать на перине и шёлковых простынях? Наверное, только то, чтобы делать это рядом с красивой женщиной. Правда, спать с красивой женщиной — это какой-то позор для нормального мужчины, красивых женщин нужно любить! Любых женщин нужно любить! А красивых, чаще.

Вот и я отсыпался, а снилось мне то, что я занимаюсь любовью с Алёнкой, той, что в моём офисе, а на это смотрят разные оборотни, вампиры, между нами то и дело проползают змеи. Но мы не отвлекаемся, предаёмся плотским утехам, будто бы, если мы закончим любить друг друга, то нас прямо сейчас и сожрут. Так что задача — как можно дольше жить!

— Товарищ красноармеец! Товарищ красноармеец! — тормошили меня за плечо.

— Ну что ты за человек такой! — в сердцах бросил я. — На самом интересном моменте!

А сам подумал, что, если мне удастся вернуться в будущее, то, какой бы ни была разница в возрасте между мной и Алёной, я уложу девицу к себе в постель. И обязательно прикуплю таких вот шёлковых простыней.

Товарищ Сенцов, — сказал старший лейтенант госбезопасности, при этом он так морщился, настолько ему было некомфортно обращаться ко мне вежливо, что нквдшника явно ломало.

Я встал с кровати, подошёл к стулу, где аккуратно сложил свою одежду. Формы красноармейца на месте не оказалось.

— Товарищ старший лейтенант госбезопасности, прикажете идти к товарищу майору госбезопасности в портках? А нет же, я и вовсе голый, — сказал я, но сразу же увидел ближайшую на кровати цивильную одежду.

Старлей смутился, хотя быстро взял себя в руки и надел маску невозмутимости.

— Оденьтесь в гражданскую одежду, она есть в шкафу. Ваше обмундирование забрали, — сказал старший лейтенант.

— Зачем? — спросил я, подходя к шкафу.

— Не полномочен говорить. Все вопросы можете задать товарищу майору госбезопасности, если он сочтет нужным, ответит, — ответ старлея звучал холодно, но я уловил в тоне какую-то игривость.

Подойдя к шкафу, распахнув дверцы, я замер. Посмотрел на офицера, понял, что и этому, внешне холодному старлею не чужд юмор.

— Тут только платья женские! — сказал я, сдерживая смех. — А вы шутник, товарищ старший лейтенант госбезопасности.

В моей карьере было разное. Одно могу сказать, что рядиться женщиной не доводилось. Я благодарил проведение, что никогда не поступало задания внедряться в разные меньшевистские радужные сообщества, запрещенные законодательством Российской Федерации. Уж и не знаю, как поступил бы, возможно застрелился. Ну не любил я их, не понимал, как можно променять женщину на… На то, что служит для мягкости в положении «сидя».

— Майору, или вам нравится, чтобы красноармейцы обряжались в платье? — все же решил и я пошутить, пусть и на грани фола.

Но в мужском коллективе нужно себя ставить сразу, даже если после прилетит ответка. А то, что старлей ничего не может мне сделать, и у него приказ обходиться со мной вежливо, факт.

— Будьте любезны, — сквозь зубы, словно не вежливые слова звучали, а старлей посылал меня по пешему эротическому путешествию, сказал офицер госбезопасности. — Рядом стоит чемодан, там мужская одежда.

Я только ухмыльнулся. В следующий раз сразу будет говорить про чемодан, а не ждать, пока я начну примерять женские платья. Хотя… платья были красивыми, цветастыми. Вот только даже такие одевать не хотелось. Что же касается одежды в чемодане, то там были несколько рубашек, брюки, пиджак. Но… может все же платья? Или голым пойти? Одежда вся была мала.

Не сказать, что сильно рослый детина. Однако, рост явно около метр восемьдесят. Плечи весьма развиты, в целом тренированное тело. Относительно, конечно, но подтянуться раз пятнадцать на перекладине точно смог бы. Что касается моего внешнего вида, то первым делом, когда я оказался в комнате, то даже не налег на еду, а на столе стояли две банки американской сгущенки и от пиндосов же тушенка, я посмотрел в зеркало. Комната была явно женская и такой атрибут, как зеркало в полный рост тут имелся.

Я, вопреки всем своим знаниям, надеюсь, что устойчивой психики, хотя все психи считают себя устойчивыми, опасался, что, к примеру, не буду отражаться в зеркале. Ну как там с вампирами и всякой нечестью, о которой я редко, но, чтобы мозг отдохнул, читал. Нет, вот он я, во всей красе!

Каково это было считай что и старику увидеть себя молодым! А еще и на вид здоровым, с правильными чертами лица, с выразительными глазами, которые умеют менять цвет только по одному моему желанию, черноволосым с густыми волосами. Отличная внешность для ловеласа, но катастрофически непрофессиональная для работы в поле.

Не бывает агентов, которые работают под прикрытием, излишне красивых, или рослых, с выразительными глазами. Это провал, так как такой человек будет привлекать к себе излишнее внимание. О какой тогда работе говорить, если каждый прохожий, тем более женщины «в поиске» станут смотреть в сторону такого объекта?

Одевшись, кое-как натянув на себя малоразмерную одежду, я выглядел, как говорили когда-то, как пострел. Брюки были мне сильно выше лодыжек, рубашка на рукавах и вовсе не застегивалась. Но не голый и не в платье — это несравненный плюс.

— Пройдемте! — несколько злорадно, будто отомстил мне, сказал старлей, рассматривая, насколько я несуразно одет.

Я пошел. Благо идти нужно было буквально через коридор, в противоположное крыло здания.

Постепенно мое вольное, даже шутливое настроение сменялось тревогой. Будто обручем стало сдавливать голову. Я прикусил губу и напрягся, борясь с тем, что давило на меня. Во-многом повезло. Неужели опять кто-то или что-то? Но в комнате, перед входом в которую я стоял, получилось почувствовать только присутствие людей, причем там был майор. Так что это тогда такое?