Теневик. Конец войны

Глава 8

— Проверяете? — спросил я, поворачиваясь за спину, где должен быть лейтенант.

Однако моего сопровождающего скрутило так, что он прямо на моих глазах рухнул и скукожился в позе эмбриона. Видимо, тот заслон, который можно было бы назвать ментальным, на него действовал намного сильнее, чем на меня.

Быстро оценив ситуацию, что я ничем не помогу старшему лейтенанту, а внутри комнаты сидит майор, который должен знать, что именно он делает, Я решительно открыл дверь и вошёл внутрь. Пусть мне было нехорошо, всё также приходилось противостоять невиданной преграде, но я сделал всё, чтобы на моём лице не дрогнул ни один мускул. Не хотелось, да и он понимал, что показывать хоть какую-то свою слабость, нельзя.

— Старлею плохо, — сказал я, лишь кивком головы обозначив направление, где должен был до сих пор валяться старший лейтенант.

— Скоро ему станет хорошо, — между тем, с нотками удивления сказал майор госбезопасности.

И, действительно, лысоватый мужик с чуть пухловатым лицом, которого я уже видел на месте работы следственной группы на месте смерти лысого гипнотизёра, щёлкнул каким-то тумблером, и всё давление на мою голову в момент прекратилась.

— Отчего-то у меня складывается уверенность, — начал говорить майор. — что вы должны прекрасно осознавать, что проверки были, и проверки должны быть дальше. Вы слишком удивительный человек, впрочем, наверняка, это уже поняли.

— Это просто замечательно! — воскликнул мужичок с прибором, как экстравагантно это не звучало.

Он быстро передвигая своими короткими ногами засеменил в мою сторону, протянул руку.

— Никодимов! — представился он.

— Боец Туйманов, — представился и я, пожав плечами. — Больше о себе ничего не знаю.

Никодимов повернулся к майору и голосом, полным восхищением, произнес:

— Олег Кондратьевич, он держит седьмой уровень!

— Ведите себя сдержанно, профессор, — сказал майор госбезопасности, которого, по всей видимости, зовут Олегом Кондратьевичем, так как в комнате больше никого не было.

Я посмотрел за спину, где уже, поднявшись, но всё ещё сгорблено, стоял старший лейтенант.

— Старший лейтенант, вы свободны! — сказал майор и пристально посмотрел на меня. — Ну что ж, красноармеец Третьего Десантного Батальона Туйманов Сергей Александрович, тысяча девятьсот двадцать четвертого года рождения, призван на воинскую службу…

Майор заговорщически прищурился и взял паузу. Он давал мне возможность продолжить озвучивание биографической справки, но нечего было сказать.

— Может, всё-таки подскажешь откуда ты? Неужели, не помнишь, не знаешь, где родился, кто твои мама, отец? Сестра? Вот насчёт невесты не удалось узнать. Но запрос я уже в Ленинград отправил. Там, конечно, всё сложно, может, твои родственники и в эвакуации… Ты же не против, если я буду говорить с тобой на «ты»? Или университетское образование не позволяет? — говорил майор госбезопасности.

Он был уставшим, наверняка нормально не спал уже несколько суток. Но куда там спать, если вокруг творятся такие дела! Я уже понял, что все эти гипнотизеры, существа, — все это не данность, а уникальность.

Я видел и чувствовал в майоре большое количество различных эмоций, потому не мог с точностью определить, что именно сейчас доминирует в его тоне: может быть, сарказм, попытка показать мне, что нет смысла препираться, и пора уже сознаваться, кто я есть на самом деле. Здесь же была и некоторая растерянность, даже неуверенность. Он терялся, не знал, что делать со мной. И я понимал коллегу. С одной стороны, я уникальный специалист, с которым необходимо говорить, а не приказывать, несмотря на разницу в званиях. С другой стороны, я уже носитель сверхсекретной информации. Таких или зачищают, или делают своих, без права ухода на пенсию. Впрочем, за всю свою карьеру, с человеком с такими способностями, что я обнаруживаю в себе, общаться не приходилось.

— Товарищ майор госбезопасности, мне, конечно, больше нравилось, когда вы меня называли на «вы». К вам же я не могу обратиться панибратски, субординацию соблюдать намерен. Моё звание не позволяет мне противиться подобному обращению с вашей стороны. Вместе с тем, очень много есть такого, о чём хотелось бы поговорить, — сказал я, глядя в глаза майору.

— Вместе с тем, панибратски… лет десять назад я бы назвал тебя «контрой» только за такие вот интеллигентные слова. Но сейчас я даже горд за советскую власть, что воспитывает людей, способных связывать слова в предложения, — заметил майор.

И всё-таки мне, наверное, необходимо забыть, что я полковник ФСБ, что за моими плечами огромное количество операций. Принять, как данность, что я красноармеец. Правда, и здесь нельзя вести себя подчёркнуто подобострастно. Если бы в Красной Армии все были такими красноармейцами, как я, так мы бы уже не Берлин брали, а в Вашингтоне обедали.

— И все равно, пока ты, красноармеец, рядовой, я буду обращаться к тебе так, чтобы это, как минимум, выглядело уместным. Хватит мне одного профессора. Майор кивнул в сторону Никодимова. — Давно бы пристрелил, но, паскуда такая, полезный!

— Я попрошу вас, Олег Кондратьевич! — возмутился профессор, на что Сенцов только рукой махнул.

— А ты меня, профессор, еще на дуэль вызови! Или ты из дворянчиков будешь? — усмехнулся майор.

По таким вот шуточкам мне было не сложно определить, что Сенцов хочет создать приятельскую атмосферу, будто бы принимая меня в некий закрытый клуб. Может, и правильно, расположить меня к себе ему нужно, чтобы я не взбрыкнул, не подумал, что я всемогущий и не стал вытворять всякие непотребства. А, ведь, у многих людей от осознания в себе сверхспособностей может «поехать крыша».

— Где моя одежда? — решил я перевести тему разговора и уже более предметно общаться.

— Вы даже не представляете, насколько это, на самом деле, сложный вопрос. И, пока не пришло разрешение о твоём допуске к информации, она будет предоставляться тебе дозированно, не более, чем потребуют обстоятельства. Подпиши вот это, — сказал майор и передал мне бумагу.

Это было мое новое назначение, и я подписывался, что ознакомлен с ним. С этого момента я полностью перехожу в подчинение майора госбезопасности. Здесь уже стояли подписи каких-то командиров, которых я, естественно, не знал. Мое предположение, что меня хотят расположить и тут имело доказательство. Ну какое красноармейцу соглашаться или нет с переводом? Перед фактом поставили бы и дело с концом.

— Теперь вот это подписываем, — возле меня лёг ещё один лист бумаги.

И там, и здесь был текст напечатанный на машинке, однако, прямо поверх документа имелись различные черканья, выставленные ручкой запятые, исправленные ошибки. Если это правил майор, то подобная педантичность всегда о многом говорит. По крайней мере, Сенцов склонен к порядку и ценит грамотность. Я в своей жизни также всегда любил читать тексты, в которых нет очевидных грамматических ляпов.

— Если об одежде нельзя говорить, то к чему мне готовиться, как сложится моя дальнейшая судьба? Товарищ майор госбезопасности, не обязательно мне рассказывать прямо сейчас тайны, лишь просветите в общих чертах, чего вы от меня ждёте, — сказал я, протягивая бумагу.

Это была подписка о неразглашении государственных тайн. Причём, составлена в произвольной форме, наверное самим майором. По формулировкам так же я сделал вывод, что маор образованный человек, и нечего тут про интеллигентскую контру мне рассказывать. Сам он, я нисколько не удивлюсь, если из дворян.

Делая вид, что читаю бумагу, хотя мне хвалило и десятка секунд, чтобы прочитать, что именно я подписываю, я прислушивался к своим эмоциям и ощущениям. Кого-то привели в соседнюю комнату и это…

— От тех людей, что за стеной, в соседней комнате, нет угрозы? — решил я уточнить, в курсе ли майор, что носители Силы находятся за спиной.

Точнее сказать, что там четыре человека, но один из них явно больше остальных с силой, хотя… Странная компания собралась в соседней комнате.

Майор с профессором переглянулись. Никодимов развел руками, мол «что и требовалось доказать».

— Если сложится все правильно, то это люди, которые будут с тобой в группе. На одну операцию, так точно, — сказал майор, подумал, и добавил. — И все же про твою одежду… Это нужно тебе, Туйманов, знать… После того, как ты в том обмундировании использовал «альфу», твоя одежда впитала в себя часть энергии. Теперь она… артефакт. Ненадолго, на одну операцию, но мы сможем добавить в группу своего проверенного сотрудника, в твоих портках и гимнастёрке.

— Мда… Так может я бы ходил в трусах, менял их на дню по десять раз… Через сколько дней можно роту солдат вооружить моими трусами? — сказал я.

Никодимов прыснул смехом, майор нахмурился. А я что? Я ничего. Сенцов же хотел атмосферу приятельскую создать.

— Не шути так рядом со мной больше, — жестко сказал майор.

— Пока делать этого не буду. Вы, товарищ майор госбезопасности, человек серьёзный, ясно дали мне понять. Я понятливый, — сказал я.

— Понятливость — это нужна чарта красноармейца. А ты уже понял, что рядом находятся другие люди? Так вот, сейчас тебе предстоит с ними знакомиться. Если что-либо подозрительное увидишь, почувствуешь, дашь знак, от кого именно. Чувствовать нужно… как ты называл, скверну. Большой палец дернется — это Якут, указательный палец — это тот капитан, с которым ты уже успел познакомиться, средний палец — это сержант госбезопасности Воронина Ольга Николаевна, безымянный палец — старшина. Каким пальцем начнёшь дёргать, значит, с ним что-то неладно, — наставлял майор.

«Ольге Николаевне средний палец? Совпадение? Не думаю, » — мысленно усмехался я.

— Товарищ майор госбезопасности, что именно с ними может быть неладным? — спросил я.

Майор переглянулся с профессором. Сенцов задумался, после кивнул Никодимову.

— Есть такие изменённые, которых не всегда сможет уловить мой прибор. Они могут и не знать, что в них есть энергия альфа-наци. Это то, с чем вы, Туйманов, ранее сталкивались. Те два, как вы ранее изволили выразиться, существа — это создания альфа-наци. И эта энергия может проявиться в любой момент. Вот был нормальный человек, а становится изменённым, неуправляемым… Вы же, как уже стало понятно, умеете чувствовать эту энергию, распознавать, потому без вашей проверки эти люди не могут быть допущены к выполнению всех задач, которые перед ними ставит товарищ майор госбезопасности, — ещё немного приоткрыл мне завесу таинственности профессор.

— Но сам ничего не предпринимай. И при то, что все свои действия тебе нужно будет согласовывать со мной. Я подчеркиваю, не выполнять мои приказы, хотя и это придется делать, но согласовывать все свои действия, — сказал майор.

«Как будто у вас много других вариантов, кроме как приводить меня к сотрудничеству, но не покорять» — подумал я, Но вслух решил не говорить, дабы не обострять ситуацию.

Было видно, что майору Сенцову и так нелегко даётся всё то, что он сейчас делает в отношении меня. Привыкнув повелевать и подчинять, со мной майору приходится лавировать. Однако, мне нужно понимать, что если будет возможность, органы госбезопасности смогут меня полностью починить себе, они это непременно сделают. Я обязательно бы это сделал. Мало того, уже сейчас назначил людей, которые только этим бы и занимались: поиском пути подчинения некоего иного, обладающего пока ещё не до конца распознанными сверхспособностями.

Подходя к комнате, где меня и ожидали те самые люди, я уже был уверен, что нет в них гнили. В них — точно нет! А вот на них, что-то такое фонило. Это не была скверна, но… Столько злобы, ненависти…

— Здравствуйте, товарищи, — деловито поздоровался майор госбезопасности Олег Кондратьевич Сенцов, входя в комнату. — Вот, хочу представить вам товарища Тумана.

Я хотел было оглянуться себе за спину, где этот самый «товарищ Туман» находится, но мыслил я быстро, поэтому моментально понял, Туман — это я. А что! Вполне подходящий позывной. Хотя, на мой взгляд, больше подошёл бы позывной «Тень». Однако, если судить по моей фамилии, то Туман более созвучно. Хорошо! Да не очень! Если есть намерение скрыть меня, мои возможности и потенциал, то позывной не должен намекать ни на конкретную личность, ни на способности.

Но, имя прозвучало, майор на меня посмотрел, уловил мой взгляд, Сенцов удовлетворённо кивнул. Видимо, ещё одна проверка на сообразительность и стрессоустойчивость состоялась. И я её прошёл. Складывалось впечатление, что у нас катастрофически нет времени, а меня, между тем, готовят к каким-то действительно важным делам. Вот, проверки различные, не самые глупые, но впопыхах, делают. По крайней мере, прямо сейчас я показал, что способен адекватно реагировать на изменяющуюся ситуацию, подыгрывать, не задавая лишних вопросов, не суетиться.

— Знакомьтесь! И запомните, что сейчас вы все равны. Прежде всего, обращаюсь к капитану. Вопрос со званиями урегулируем после. Но приказы здесь отдаю пока только я, — сказал майор, посмотрел на меня, стал внимательно изучать движение моих пальцев.

А я подумал, вот, если бы у меня начиналась болезнь алкоголизма и тряслись руки, то что бы сделал майор? Дал бы опохмелиться или же счёл, что все присутствующие враги?

Майор, не заметив тремора моих рук, стал водить пальцем по собравшимся, называя из позывные:

— Капитан — ты Игнат; старшина — Дед; красноармеец — Якут! Еще вас ждет сюрприз, скоро будет.

Сказав это, Сенцов, будто убегая, спешно направился из комнаты.

— Боец, это ты что ли? — щурясь, будто не разглядел, ко мне обратился тот самый капитан, который пытался пинать меня ногами на мостовой у порта.

— Я и есть, — ответил я.

— Ты и есть, а я и пить! — сказал капитан, заговорщицки оглянулся по сторонам, достал флягу.

Игнатьев, вроде бы так он представлялся военной комендатуре, стало быть сейчас он Игнат, открутил колпачок фляги и на меня обрушились сивушные пары, аж защипало в ноздрях.

— Будешь? — спросил меня капитан, но я покачал головой, тогда Игнатьев обратился к стоящему в стороне старшине. — Ты будешь? Нет? Этому не предлагаю, он и так дурной.

— Я не дурная! — отреагировал парень азиатской наружности.

А я бы поспорил с Якутом о его адекватности поспорил. Как только майор Сенцов оставил нас одних, этот парень стал все вынюхивать. Тер рукой о стену, после закрывал глаза и нюхал руку.

— Тебе дать чего понюхать? — заржал капитан.

— Чего? — задумчиво спросил Якут.

— Нюхай, нюхай, не отвлекайся! — продолжал балагурить Игнат.

Я пока не вмешивался в ситуацию.

Между тем, наблюдал. Нужно было понять, с кем мне предлагают работать. И пока складывалось впечатление, что те три человека, с которыми мне предстоит идти в бой, мягко сказать, не от мира сего, с более чем надломленными психиками.

Якут остановился возле меня и стал обнюхивать, перебирая четки и что-то бормоча себе под нос. Так и порывало сказать «Фу». Но я с интересом наблюдал за действиями парня, учитывая то, что чувствовал в нем энергию намного больше, чем таковая была у капитана, да и у старшины, так как Дед больше подписывался каким-то артефактом, чем сам бы носителем Силы.

А потом почувствовал, будто какой муравей залез в ухо и пытается пробраться ко мне в мозг.

— Не нужно этого делать! — жестко сказал я, мысленно представляя того самого муравья и как я раздавливаю насекомое.

— Всё! Понял тебя. Я не буду! — поспешил сказать боец, переставая перебирать свои чётки.

А после Якут упал на пол, но быстро поднялся отряхиваясь и обидчиво посматривая на меня. А нечего муравьев в мой мозг засылать.

Мне сразу стало понятно, что это ещё одна проверка, и майор потребовал от азиата попробовать меня прощупать ментально, либо даже подчинить своей воле. А вышло так, что мой ответный удар сбил с ног Якута. Но подчинять его своей воле я не мог, хотя и, опасно для своих малоразмерных штанов, тужился,

— Представься, боец! — потребовал я от того красноармейца, который только что пытался залезть ко мне в голову.

— Моя имя смешно звучит. А по паспорту я Иван Ганышев. Майор сказала… э… сказал, что я буду Якутом, так я вроде и есть якута, — добродушно улыбнулся Ганышев. — Тута много запахов. Мне нюхать нужно.

Якут вновь стал исследовать известным ему способом помещение.

— Майор госбезопасности, конечно, сказал, что мы здесь без чинов, но, почему вопросы задаёшь именно ты? — спросил капитан, когда я сделал пару шагов в сторону стоявшего в самом углу старшины.

— Пусть будет по праву сильного. А ещё, капитан, тебя спокойно под контроль взял гипнотизёр. И даже он, — я указал на Якута. — Сопротивлялся. Но предлагаю не мериться, хм… Харизмами.

— Правильно, проиграешь! — усмехнулся Игнат.

— Да ну? Рискнешь снять штаны и замерить? — в меня будто подросток вселился и вообще накатывало острое желание срочно утереть нос этому капитану, чтобы я оставался тут альфа-самцом.

И не сразу пришло понимание, что эти желания и вызываемые ими эмоции мне навязываются… Я почувствовал приближение еще одной личности. И это девушка, женщина и она сильная, в ней есть энергия. Так что, осознав, с чем именно мне нужно бороться, я стал игнорировать новое действующее лицо.

Дверь распахнулась и на пороге показалась она… паучиха. Нет, это была девушка, красивая, даже кажущаяся идеальной, причем сугубо по моему предпочтению, но от нее будто исходила паутина, которая сразу же заполнила все помещение.

— Барышня… Я встретил вас — и все былое в отжившем сердце ожило… — начал декламировать стихи капитан, чем изрядно меня удивил.

Причем, если еще минуту назад Игнат казался мне быдловатым хамлом с алкоголической зависимостью, причем ничто иное не выдавало в капитане кого-то другого, то теперь я видел интеллигентного пьяницу, где-то даже с дворянскими замашками. И даже с отсылкой на то, что девица явно воздействует на Игната, но все равно уже другой. Где он настоящий?

— Здравствуйте, товарищи! — прозвучал голос девушки, холодный, но этот холод может обжигать и порождать пламя внутри, наверное, почти что каждого мужчины.