Тень и её демон

Глава 13. Первый способ стать человеком

Домик для чаепитий в саду. После полуночи

Чашка из тонкого фарфора, расписанного яркими красными цветами, сиротливо ютилась на краю стола. Я сидела на жесткой садовой подушке, поджав ноги, и терпеливо ожидала развязки своего ночного приключения. За спиной стояли двое, одетые в черные костюмы, с замотанными платками лицами. Что тот, что другой держали в руках взведенные арбалеты. Я гипнотизировала тяжелым взглядом остывающий чай, от которого по чайному домику распространялся не самый приятный травяной аромат. К напитку я даже не прикоснулась. Все потому, что об этом шепнул Волк, когда оставил меня одну в насквозь продуваемом деревянном домике под навесной крышей. «Ничего не пей и не ешь, пока ты здесь, — вполголоса посоветовал он, склонившись к моему уху, — и не трепыхайся, тебе ничего не угрожает».

«Сам-то понял, что сказал? Я в безопасности, но меня попробуют отравить. Прекрасно».

Одна томительная вечность сменила другую. От нечего делать и ради того, чтобы пощекотать нервишки себе и надсмотрщикам, я достала Иглу и принялась вырезать на столешнице неприличное слово. Интересно было проверить, насколько далеко простиралась свобода, которую дал хозяин дома. Краем глаза я наблюдала за людьми Старого Лиса. Скрытые черными повязками лица не выражали никаких эмоций. Завершив первую букву, я сдула стружку и заметила, что дверь в сад отворилась, разлив на землю голубоватый свет. Трое мужчин спустились по ступенькам и направились к чайному домику. Один из мужчин, опираясь на трость, сильно припадал на правую ногу и прятал лицо под полями шляпы. Двое держали кисти рук в глубоких карманах.

Дурной знак.

Я вскочила на ноги, намереваясь дорого продать свою жизнь, но мне в переносицу уперлось ложе взведенного арбалета.

«Красивый жест, но недальновидный», — хмыкнул внутренний голос. Опять не поняла, чей именно. У меня в голове уже столько персонажей, что впору требовать у всех, чтобы представлялись в начале каждой реплики.

«Не дергайся», — безмолвно говорили зеленые глаза над черной повязкой. Я глупо, по-детски зажмурилась, готовая к выстрелу в упор, но его почему-то не последовало.

Я открыла один глаз — прищурилась. Сердце колотилось испуганно, но я уже поняла, что это пустая угроза. Тяжелая волна раздражения начала подниматься со дна зараженной Тьмой души.

«Значит, не хочешь отвечать за болт в моей голове, убийца?»

Запоздало поняла, что это не я вскочила, а Тень. Я даже не заметила того краткого мига, когда она выхватила контроль над телом и тут же вернула. Из благих побуждений, разумеется. Она же сообщила, что будет защищать меня. Да чтоб Владетель забрал эту дрянь, она попусту подставила меня под арбалет!

И все же, несмотря на отравленный чай на столе, меня убивать не собирались, даже если я буду «трепыхаться». По какой-то причине, Старый Лис все же решил оставить мне жизнь. Может, хочет разыграть мою карту в своих интересах, а может собирается…

«Предоставить кое-кому возможность решить твою судьбу», — демон до сих пор злился, что я отказалась подчиняться его совету.

«Волку?»

«Как вариант. А еще можно продать тебя принцессе или королю. Газету-то он читал, значит, сможет сопоставить твоё признание и подозрения газетчиков».

— Волк сказал, что мне ничего не угрожает, — хрипло сказала я, обращаясь к тому, кто держал оружие. Как назло, моя хваленая способность читать по лицам, была абсолютно бесполезна сейчас. Я видела только злой прищур и густые мужские брови за натянутыми «плечами» арбалета.

— Волк здесь такой же гость, как и ты. Он давно не работает на Старого Лиса, и ничего не решает, — из-за повязки, закрывающей нижнюю половину лица, человек говорил несколько скованно и приглушенно.

Ответ и тон говорившего мне не понравился. Я стиснула зубы и прямой ладонью выбила арбалет из руки гильдийца. Не задерживаясь на месте, отскочила, чтобы не «словить» болт в спину от второго. Но меня опять «простили».

Сильные руки подхватили меня сзади, мгновенно лишив и почвы под ногами, и уверенности в том, что всё под контролем. Желтые глаза из-под широких полей шляпы смотрели на меня сверху вниз с насмешкой. Я задержала дыхание: острый запах табака и горьких трав окружал Волка. Тьма внутри меня раздула тлеющую ярость и впилась когтями в сердце. Я зашипела, как кошка, и рванулась из его объятий, стараясь при этом извернуться так, чтобы врезать Желтоглазому куда побольнее. Тень сводила меня с ума всякий раз, как только завидит этого Древнего, словно у нее к нему были личные счеты.

Он не стал меня удерживать и отпустил. Я отбежала ото всех подальше и встала так, чтобы в случае чего перепрыгнуть через ограждение беседки и скрыться в кустарнике. И только потом заметила, что Желтоглазый кривится от боли и держится рукой за живот. И те, кто пришел с ним, тоже были не в лучшей форме. Один стоял, низко опустив голову, так что я могла видеть лишь узкие ладони, лежащие одна на другой поверх набалдашника трости. Третий, прочистив горло кашлем, не стал играть в таинственность и приподнял двумя пальцами поля шляпы.

— Вот мы и снова встретились, сударыня, — я узнала голос и лицо искателя, который сидел за решеткой в Управлении. — Рад, что вы не пострадали.

О да. Вот он, тот самый искатель, с которым я хотела поговорить утром, но не успела. Не явись люди Ночной гильдии в Управление, я бы отложила план по спасению Терри до тех пор, пока не задам искателю свои вопросы. А вот кто третий, хромой и сутулый? Неужто сам Старый Лис решил почтить меня еще одной аудиенцией? Но… Ведь он сказал, что не может дать то, что мне нужно, и посоветовал искать в другом месте.

«Правда, так и не отпустил, двуличный ублюдок».

— Да. Вот мы и встретились. Снова, — негромко произнес хромой.

Я прикусила губу, чтобы унять волнение, охватившее меня при звуках знакомого голоса. Низкие нотки и богатая на интонации речь заставили вновь ощутить себя связанной, лишенной языка, на допросе. Сейчас я была намного сильнее, чем три ночи назад, но все равно тягостные воспоминания вызвали спазм в горле. Я сложила руки на груди, защищаясь. Напомнила себе, что теперь Тень отзывается на первую же просьбу, и даже, напротив, её приходится сдерживать, чтобы она не накрошила в капусту всех, кто подвернется под призрачные когти. Мне незачем бояться Братоубийцу.

— Князь Алишер… рада, что вы… — я чувствовала необходимость сказать что-то вежливое, но мне было непросто собраться с мыслями. Что сказать человеку, который был на месте господина Рагнара с той лишь разницей, что выжил? Он считал меня всего лишь незаконной дочерью брата, а оказалось, что я пришла прямиком из его детских кошмаров о страшной Тени.

«Понимаю, почему он избегает смотреть на меня. Я бы тоже…»

— Не пострадал? — перебил князь и поднял голову так, чтобы я смогла увидеть лицо, спрятанное в тени шляпы и за высоким стоячим воротником светлого плаща.

Я закрыла рот ладонью, чтобы остановить судорожный вдох. Породистое лицо опального князя изменилось до неузнаваемости: посерело и застыло в болезненной гримасе. Три глубокие багровые борозды пересекали лоб наискосок и терялись под плотной черной повязкой, закрывшей зеленый глаз. Продолжались на скулах. Что-то мне подсказывало, что глаза, который доставил младшему принцу столько страданий в юности, больше не было. А если и был — то уже незрячий. Шею плотно обмотали бинтом, на котором от резкого движения начали поступать и медленно расти ярко-красные пятнышки по направлению от мочки уха до ключицы.

«Будь я на месте князя — не простила бы».

Как отражение чужой боли пришла собственная — беспощадная, тянущая, выматывающая. Невидимые ледяные пальцы залезли в голову и сжались.

«Мне плевать, как ты это сделаешь, но советую не затягивать», — всплыли в памяти слова Безумного короля.

«Так, вот этого не надо. Это не сформулировано как однозначный приказ. Можешь смело игнорировать», — посоветовал демон.

Он мог говорить, что угодно, но я чувствовала, что магический контракт дал мне срок до рассвета. Так как же и в прошлый раз, с браслетом. Если магия поймет, что я не справляюсь, она выпустит Тварь и позволит ей по-своему решить мои проблемы с выполнением приказа.

«Отвратительный приказ безумца! Я выполню его! Да! Но так, как посчитаю нужным. Только дайте мне спокойно спланировать всё. Король, между прочим, велел быть умницей! А умницы умеют ждать. Эсстель всегда говорит, что тот, кто умеет ждать, дождётся большего. Мне следует быть такой же умной и терпеливой, как мой оригинал, разве нет?»

Боль отступила. Магия приняла мои слова к сведению.

Я как бы невзначай оперлась всем телом на перила за спиной. Мне оставалось лишь посильнее оттолкнуться ступнями от дощатого пола и перемахнуть через ограждение, чтобы оказаться вне пределов досягаемости.

От моих планов меня отвлекла непредсказуемая реакция искателя.

— Князь Алишер? — Искатель обернулся ко мне и переспросил, — Серьезно, это сам князь Алишер? Брат Эриена?

Я в ответ пожала плечами, дескать, не верите — убедитесь сами. Волк не стал терпеть чрезмерную навязчивость и двумя руками отодвинул искателя в сторону, будто тот был предметом обстановки. Газетчик поднялся на цыпочки, чтобы заглянуть Волку через плечо. Пытливый взгляд ореховых глаз впился в лицо опального члена королевской семьи.

Алишер коснулся пальцами шеи в тех местах, где сквозь повязку проступила кровь и поморщился, увидев, что на подушечках остались следы. Теперь, когда его безумный зеленый глаз закрывала черная узкая лента, он стал больше похож на старшего брата. И смотрел на меня так же, как Эриен накануне: со смесью страха и плохо скрытого желания уничтожить.

Мне стоило бы уже привыкнуть за эти три дня и четыре ночи к таким взглядам. Для того, кто одержим демоном и стремительно катится в пропасть к Владетелю, я слишком переживаю из-за того, как на меня смотрят.

«Эй, принцесса, вы здесь? Расскажите, как вам удается оставаться в глазах подданных земным воплощением Небесных Хранителей, в то время, как вы проводите свои демонские комбинации?» — горько подумала я, не надеясь на ответ. Мне не верилось, что Эсстель действительно слышит мои мысли. Как? Неужто этот браслет-чтец и впрямь работает?

«Извини, мне сейчас не до тебя. Но да, браслет позволяет мне слышать твои мысли. Правда, только твои. Прошу тебя, узнай как можно больше о планах дяди и отца. Встретимся завтра и всё обсудим. Я буду ждать тебя с утра до полудня у старого Шати. Все, мне пора, береги себя. Это приказ», — последние слова прозвучали с грустной усмешкой.

«У кого?» — не поняла я. Но щекочущее ощущение чужого присутствия в голове уже исчезло. Непривычно, что кто-то из моих бесплотных собеседников может в любой момент покинуть меня. Демон, вон, как поселился, так никуда не уходит, как бы я его ни гнала. А что касается Тени… с ней всё совсем плохо.

В реальном мире Волк продолжал осаживать излишне взбудораженного искателя, который рвался поближе рассмотреть опального Братоубийцу, именем которого наверняка уже не первый год пугают непослушных детей в Акато-Риору.

— Из-за каких опасных артефактов вас арестовали утром? — как можно громче спросила я, желая быть услышанной и одновременно предполагая, что мой вопрос заставит искателя хоть ненадолго отвлечься от князя.

Искатель, услышав вопрос, поник плечами, посмотрел на меня так, что я поняла, каким будет ответ, еще до того, как услышала его.

— Не было у меня никаких опасных артефактов. Только магическое перо, блокнот в кожаном переплете с монограммой и камера Ракуса, — он произносил слова как заученную фразу из учебника. Я подозревала, что ему не один раз пришлось повторить эти слова в Управлении порядка.

— Что-что за камера? — подал голос князь Алишер. Он перестал сверлить взглядом мой висок и наконец-то тоже заинтересовался Искателем-хоть-убей-не-могу-вспомнить-его-имя.

— Камера Ракуса, которая делает снимки для газет. А… вы не в курсе, да? Ее изобрели уже после того, как вас…

— Как меня изгнали, да. Спасибо, что напомнили, — нетерпимо перебил Алишер. — Вы здесь как раз для беседы об этом, если вы еще не поняли. Кстати, вы еще не представились.

Искатель снял шляпу и тут же смял в руках поля.

— Матьяс Бродэк, к вашим услугам, эм… Ваше…

— Не надо паясничать, господин Бродэк, — крылья аристократичного носа затрепетали, что являлось признаком крайнего раздражения у монарших особ. Какими бы они разными не были, но привычка поджимать губы и глубоко вдыхать в моменты гнева выдавала членов одной семьи. — Мы с вами примерно одного возраста, и вы должны знать и мой титул, и как ко мне следует обращаться. Я прекрасно вижу вашу игру, не трудитесь.

— Когда вас изгнали, я только-только стажёром устроился газеты на улицах раздавать, — тон искателя неуловимо изменился. Вроде, стал спокойнее и увереннее. Он разгладил поля шляпы, выпрямил тулью и вновь надел убор на голову.

— Я тоже был на двадцать лет моложе, — князь Алишер почему-то опять неприязненно глянул на меня. Может, потому что я была сейчас немногим младше, чем он, когда его обвинили в убийстве старшего брата? Из-за того, что он смотрел на меня, следующая фраза прозвучала так, будто адресована персонально мне. — Давайте присядем. Разговор будет долгим.

Я послушно села, по-мужски скрестив ноги, прямо там же, где стояла. А что? В этих традиционных чайных домиках все равно никакой мебели, кроме жестких подушек, не было предусмотрено — легко можно держаться ото всех в стороне. Волк подозрительно глянул на меня и подошел ближе, сел рядом.

— Задумала слинять, вот и лепишься с краю? — шепнул он, склонившись к моему уху.

— Старый Лис сказал, что я его гость, — я с независимым видом сложила руки на груди, — могу уйти, когда захочу.

Волк изобразил улыбку.

— Гостей Старого Лиса знаешь где находят поутру? Чаёк-то вкусный у него? Я отсюда слышу мышиную вонь болиголова. Глаза режет.

Я промолчала, хотя хотела спросить, почему меня не убили сразу, к чему эти хитрые комбинации? Желтоглазый продолжил, будто прочёл мои мысли.

— Не бери в голову. У Старика принцип не работать с доверчивыми глупцами. Это просто еще одна проверка. И ты ее прошла, поздравляю. Но еще раз повторяю, не глупи и не дергайся. Агрессивных дураков он тоже не шибко-то ценит.

«А мы с ним, значит, работаем?» — я молча покачала головой.

В это время искатель, устроившийся на то место, которое я успела нагреть за время ожидания, взял в руки мою чашку и заглянул внутрь. Князь Алишер с вежливым любопытством поднял уцелевшую бровь, наблюдая за происходящим. Желтоглазый напрягся, повёл мощными плечами и недовольно буркнул себе под нос, но так, чтобы я расслышала:

— Еще один проверяльщик. Я что, каждый вечер по искателю должен ловить?

К счастью для Волка, Матьяс Бродэк разбирался в травах. Он пробормотал: «Болиголов, да?» и задумчиво посмотрел на меня, отставив чашку на край стола.

— А эта девушка… — начал он, но князь Алишер грубо оборвал его.

— О ней мы говорить не будем. Я хочу, чтобы вы понимали, вы здесь потому, что это нужно мне. Если у вас какое-то другое мнение, то я сделаю так, что вас здесь больше не будет.

Сказано это было настолько доходчиво, что у меня мурашки по коже забегали. При этом князь не ярился, не кричал, а говорил негромко и с легкой хрипотцой. Я узнавала этот тон. Точно так же, с ленивой любезностью и чуть хрипловато Братоубийца разговаривал с Арри.

— Так о чём вы хотели со мной побеседовать? — искатель склонил голову, соглашаясь с условиями Алишера.

Князь, который из-за полученных накануне ран всё никак не мог удобно устроиться на дощатом полу садового домика, откинулся на ограждение и сунул правую руку в глубокий карман плаща. Извлек небольшой блокнот, самописку и положил на столик перед искателем рядом с отравленным чаем.

— Вам понадобится это.

Искатель повертел в руках блокнот, раскрыл, погладил страницы, будто приручая, и набросал пару предложений. У него было на это достаточно времени потому, что князь Алишер спохватился, что забыл набить и раскурить трубку. Без трубки, очевидно, изгнанник не представлял себя в качестве рассказчика, поэтому нам пришлось в молчании наблюдать за церемонией.

Ночь успокоилась. От былого шторма остался только порывистый ветер, который время от времени влетал в сад, чтобы наполнить наши рукава и карманы зимним холодом. Я потуже обернула вокруг шеи шарф принцессы и сунула в теплые складки застывший кончик носа. Желтоглазый искоса посмотрел на то, как я ежусь от холода. Презрительно пробормотал что-то похожее на «эти женщины!» Встал, снял плащ и бросил мне, а сам отошел и сел рядом с хозяином напротив искателя. Несмотря на то, что металлическая пряжка пребольно ударила меня по костяшкам пальцев, я обрадовалась. Неожиданное, но приятное открытие, что кому-то здесь не наплевать на то, замерзла я или нет. И тут же огорчилась. Бросилось в глаза, что под белой рубашкой у Желтоглазого наложена повязка. Грудь, живот, даже плечо — всё забинтовано. Я виновато опустила голову, чтобы не видеть жестоко израненных Тенью мужчин.

«А ты-то, конечно, предпочла бы, чтобы они не пострадали, да? Не помнишь, что они хотели с тобой сделать? Изрубить в рулетик и отправить во дворец по частям? И смерть Арри ты им уже простила, да?» — демон не замедлил явиться ко мне в сознание. И целое ведро яда с собой прихватил.

«Я все помню. И ничего не простила. Но ответственность за то, что сделала я, намного тяжелее, чем самый праведный гнев на то, что сделали они».

Погруженная в невеселые мысли, я не сразу поняла, что князь уже начал свой рассказ. Он говорил негромко, не заботясь, услышат его или нет. Будто вовсе не собирался беседовать с искателем, а просто размышлял вслух.

— Иметь двух старших братьев — само по себе испытание. Если при этом у них есть повод высмеивать тебя, то мира в семье не будет. Со временем, я научился платить братьям той же монетой. Но ко мне всегда было предвзятое отношение из-за якобы «порченой крови». Никому не пришло в голову усомниться в моей виновности, хотя Энрэ убил не я, — после этих слов князь сделал долгую паузу, чтобы сделать несколько глубоких затяжек и выпустить изрядное количество табачного дыма в мою сторону. О да. Разумеется, князь смотрел именно на меня. Обращался не к кому-то ещё, а только ко мне. Это могло бы быть лестно: столько внимания к моей скромной персоне, но мне было не по себе от пронзительного взгляда единственного уцелевшего глаза Братоубийцы.

— А кто убил Энре? — спросил искатель, делая пометки в блокноте быстрыми штрихами.

— Его глупость. Гордыня. Магия. Это был несчастный случай, если угодно. Я во всем этом играл далеко не самую ключевую роль. Важно другое. Избавившись от меня, как от единственного свидетеля, Эриен получил полную свободу и безнаказанно практиковал запрещенную магию, на что у меня даже есть доказательства.

Я неуютно заерзала, с тоской подумав, а не сбежать ли, пока речь не зашла обо мне. Но он и без моего присутствия все обо мне расскажет. А ведь нельзя. Король строго-настрого велел не допускать распространения правды о том, чем я являюсь на самом деле. Вообще-то это даже был приказ… Но мне не хотелось узнавать, какую извращенную форму для его выполнения изберет древняя безжалостная магия. «Тени лгут», — говорил король. — «И ты лги». И я лгала. Всю жизнь. Даже тем, кто был мне дорог. И теперь почти все они мертвы, кроме Рина, который вовремя оттолкнул меня. На мою удачу, искателя больше интересовал Братоубийца, чем король.

— Можно все-таки подробнее, как именно умер старший принц?

— Извольте. Но сперва я все-таки представлю свои доказательства. Я вижу, господин Бродэк, что вы не верите мне, и раскрывать свою душу перед вами не хочется. Может, хоть это вас убедит.

Князь отогнул полу плаща и вынул из внутреннего кармана несколько газетных вырезок. Разгладил смятые уголки и начал выкладывать по одной на стол, будто выигрышную комбинацию в карточной игре.

— Признаться, я сам не верил. Но это статьи «Королевского вестника», написанные вашими коллегами. И одна из них даже принадлежит вашему перу, господин Бродэк, узнаете?

Матьяс Бродэк поставил локти на столешницу и беззвучно зашевелил губами, читая заголовки. Мне стало интересно, о каких статьях говорил князь Алишер, и я, не удержавшись, решила подойти поближе. Не тут-то было.

— Волк! Пусть она держится от меня подальше, — колючим голосом попросил князь.

Волк со вздохом встал и, приобняв меня за плечи, отвел назад и усадил на место. Сам сел рядом, но руку с плеч не убрал. Она была такая тяжелая, что долго я терпеть не смогла. Вывернулась ужом и показательно отодвинулась подальше. Вытянула шею, чтобы прочитать заголовки. «Безутешная мать ищет сына», «Ушел на работу и не вернулся молодой помощник судьи», «Девица из хорошей семьи пропала без вести» и другие в таком же духе.

— Какая связь между убийством Энре и этими похищениями? — искатель почесал магическим пером переносицу и коротко зевнул.

Заметив, что Алишер состроил гневную гримасу, газетчик торопливо извинился, объясняя свою неуместную сонливость ранним подъёмом и тяжелым днем. Князь извинения принял, но продолжал молча негодовать. Его длинный палец постучал по снимку, на котором была запечатлена благородная девица.

— Самая прямая. Вы, искатели, не заметили, что пропавшие люди были носителями Древней крови? Вы сами писали об этом в разделе с приметами.

— Послушайте. Вы, может, не в курсе, но с тех пор, как в Акато-Риору прописалась Ночная гильдия, людей стали убивать чуть ли не ежедневно. И Древней крови, и Новой — все равно! — искатель неосторожно взял чересчур громкий тон и тут же перешел на шепот, после того как с опаской оглянулся на молчаливых убийц, все еще охраняющих «гостей Старого Лиса» в садовом домике. — Не нужно быть великим сыщиком, чтобы расследовать эти похищения. Искателей волнует другой вопрос…

— Кому выгодна эта ситуация, — закончил за него Братоубийца.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Я бы не удивилась, если бы от силы их взглядов начал потрескивать воздух между ними.

— Может, вам, Ваша светлость? — Матьяс Бродэк окончательно снял все маски и смотрел на собеседника как настоящий искатель: проницательно и без малейшего страха.

— Отчасти, — не стал спорить Алишер. Он поднял ладони вверх, показывая, что не собирается опровергать обвинение, — Эриен не может удержать в руках то, что давно прогнило и расползается. Мне выгодно, чтобы он проиграл, вы совершенно правы. Я двадцать лет скрываюсь от охотников за головами. Я устал от вечного преследования. Вы можете представить себе, господин Бродэк, что вам приходится ждать смертельной ловушки каждый день и час вашей жизни? Что вы не можете позволить себе завести друзей или семью, даже кота, забери его демон! Потому что знаете, что вам придется потерять их — рано или поздно? — сдерживаемые эмоции прорвались наружу и князь что было силы ударил кулаком по столешнице, расплескав отравленный чай. Я вздрогнула, услышав знакомые нотки королевского безумия.

— Вы хотите сказать, что расплата за преступление оказалась слишком тяжела? — искатель даже не потрудился изобразить сочувствие, хотя для меня, например, услышанное стало потрясением.

Мне не нужно было объяснять, как себя чувствовал принц в изгнании. Оказывается, в том, чтобы быть подделкой, есть преимущества. Меня, можно сказать, хозяева до сих пор берегут. По-своему. Охотников за головами уж точно по следам не отправляют. Пока что.

— Расплата за преступление… — не договорив, князь закрыл лицо ладонью. — Как красиво вы излагаете, господин Бродэк. Сразу видно, умеете метким словом жечь сердца людей. Ведь так говорят в народе о вашей братии? — он раздвинул пальцы так, чтобы выглянуть из-под них с поистине лисьим выражением на лице. — Вы правы, слишком тяжела оказалась расплата за то, что я оказался свидетелем преступления и не сразу понял, что меня подставили. Все выглядело так, будто это моя вина. Я сам поверил. Но потом я встретил моего друга, — князь кивнул на Волка, — который задал мне все тот же сакраментальный вопрос: «Кто выиграл от того, что страна лишилась старшего и младшего принца?»

Искатель поднял брови в показном удивлении.

— Неужто средний брат? Глава дипломатического ведомства, который готовился к свадьбе и был вынужден отложить ее на пару лет из-за траура? Какой хитрый план: подставить всех, и себе насолить так, чтобы мало не показалось! Вот только Эриен на такое не способен. Он показал себя слабым стратегом и неуверенным правителем, поэтому страна пребывает в таком раздрае сейчас.

— Неужели не способен? Очень даже похоже на моего брата: наворотить дел, а потом уже разгребать, попутно пытаясь найти того, на кого можно свалить если не всю вину, так хоть часть, — усмехнулся князь Алишер, прикусывая крепкими белыми зубами мундштук. — Однажды он разбил любимую вазу матушки, очень древнюю и ценную, а наказали меня.

— Блестящая аргументация! — восхитился искатель, забыв про свои записи. — Вы предлагаете мне поверить, что король Эриен убил своего брата и повесил вину на вас, на там основании, что когда-то он разбил вазу?

Князь с усмешкой указал мундштуком трубки на искателя.

— Это ваши слова, не мои.

— Люди не меняются, — с хрипотцой вставил Волк. Я искоса взглянула на него. Кажется, он и сам был обескуражен тем, что ни с с того, ни с сего решил высказаться. Зато это очень понравилось его хозяину.

— Мой дорогой друг совершенно прав. Прискорбно, но факт: тьма и свет перемешиваются в человеке с рождения, и до самого конца эта пропорция остается неизменной. А предательство, к вашему сведению, остается таковым, вне зависимости от того, из-за чего тебя предают. Это блюдо одинаково горько на вкус, хоть ложку съешь, хоть целую тарелку. Разница только в той боли, которую оно причиняет. Двадцать лет с клеймом Братоубийцы, преследуемый за то лишь, что я был против экспериментов с запретной магией, как вам такая судьба? Завидная доля родиться в королевской семье и носить имя в честь великого предка, да? — князь Алишер беззвучно рассмеялся своей несмешной шутке.

Я опустила глаза, потому что его слова задели меня за живое. Если и был в мире человек, который мог приблизиться к пониманию того, насколько несладкой оказалась доля младшего принца, то это я. Без вины осужденная на участь неприкасамой, никому не нужной и при этом лишенной свободы. Отражение, вышедшее из зазеркального мира и принесшее оттуда непостижимую Тьму — тоже своего рода клеймо, которое отравляет меня и рано или поздно уничтожит.

Искатель тяжело вздохнул и отложил магическое перо в сторону.

— Вы расскажете мне или нет? — устало спросил он, отказавшись уже и от попыток играть роль матёрого и прожжёного искателя и превратившись в обычного человека среднего возраста по имени Матьяс. Смертельно уставшего от участия в Большой Игре, в которой таким маленьким людям, как он и я, отчаянно не хватало опыта. Нам нечем было отвечать на чрезмерно высокие ставки, поэтому все, что нам оставалось — пропускать ходы и ждать: повезет или нет? А на кону ни много ни мало — наши жизни.

— Я ждал, пока вы снимете свою броню, господин искатель, — серьезно сказал князь Алишер, вытряхнул сгоревший табак из трубки и принялся набивать ее снова. — Теперь, я вижу, что вы готовы слушать. Эти люди, — он постучал чубуком по газетным вырезкам, — мертвы. Причина их гибели — принадлежность к Древней крови и запретная магия. Слышали поговорку про кровь древнюю и новую и что будет, если их смешать?

Искатель вяло кивнул, маскируя зевок под почёсывание кончика носа.

— Это про детей от смешанных браков. Давно известно, что они наследуют только одну кровь и почти всегда — новую. Это пророчество, если угодно, о том, что в случае неконтролируемой ассимиляции, мир навсегда утратит потомков Древних, — газетчик не удержался и зевнул снова — в этот раз открыто. Я поддалась заразительному примеру. Волк глянул на меня с осуждением.

Князь Алишер озадаченно нахмурился и в задумчивости потёр рукой гладко выбритый подбородок.

— Вот как? Ну, в этой теории есть смысл, не буду спорить. Говорите, давно известно? — с сожалением переспросил он.

— Даже в школах рассказывают, чтобы на корню пресечь глупые и опасные суеверия про «выродков».

— А меж тем, пропавшие, все, как один, — так называемые «выродки», — со значением произнес князь и глубоко затянулся. — Причем, все унаследовали приметы Древней крови, то есть, это те самые «исключения», из вашего правила. Я скажу вам больше. Умереть в тот злополучный день должен был я, а вовсе не Энре. Потому что я тоже «выродок», — с поразительным спокойствием признался князь.

Он снова поморщился, прикоснувшись рукой к ранам на шее. Никто из нас не издал ни звука, пока он собирался с мыслями.

— Мои старшие братья узнали об этом на двадцать-тридцать лет раньше меня. Скорее всего, знал и отец. Для меня и остальных недогадливых простаков была придумана незатейливая сказочка о том, что, дескать, вынашивая меня, королева тяжело болела, поэтому сын получился с отклонениями, — горечи, содержащейся в этих словах, хватило бы, чтобы отравить половину города. Князь снова приложился к трубке, и продолжил свой рассказ не сразу. — А я в своих скитаниях нашел знающих правду людей и неопровержимые свидетельства того, что у неё были чувства к другому человеку. Не хочу называть имен, чтобы не порочить память той, кого я люблю. Скажу только, что он был человеком слишком значительным, чтобы мой отец не мог причинить зло матушке или мне, не спровоцировав заведомо проигрышного военного конфликта. Поэтому пришлось ему, скрепя сердце, принять меня как родного сына.

Но со мной и с матушкой отец был всегда очень холоден и никогда не заступался, сколько бы ему не докладывали о том, как старшие братья изводят меня. Не удивлюсь, если однажды доподлинно узнаю, что это именно он делал всё, чтобы спровоцировать враждебное отношение ко мне. Титул ещё дал издевательский — нарочно, чтобы демонстративно отделить меня от королевской семьи. Принц Энре, принц Эриен и князь Алишер. Вы понимаете, да, всю иронию? Есть принцы, они занимаются делом: внешней политикой, управлением и финансами, а есть князь, который не знает, куда деть массу свободного времени.

— Вам доверили гвардию, — напомнил искатель, подняв два сложенных пальца. Я видела этот жест на судебных заседаниях, когда судейские просят дать им слово посреди чужой речи.

— Да, вместе с военным титулом по определению должна идти и военная служба, — фыркнул князь Алишер. — Речь не о моей карьере, господин Бродэк. Я подвожу вас к самому главному. В один прекрасный день я стал свидетелем того, как отец учит Эриена древней магии крови. Я был глуп и пытался шантажировать брата, не догадываясь, что он уже тогда был безумцем, готовым наломать сколь угодно дров, лишь бы добиться своего. Ну что вы так смотрите, будто я на другом языке с вами разговариваю? Вы понимаете, в чем суть словосочетания «древняя магия крови»? Она требует крови тех, кого мы называем «потомками Древних». Дальше рассказывать, или вы и без того догадываетесь?

— Эти люди, пропавшие без вести… — задумчиво протянул искатель.

— И все эти люди, и принц Энре — все они стали топливом для древней магии. Я не знаю лишь одного, и прибыл сюда, чтобы это выяснить: ради чего? — с нажимом произнес князь. Его единственный глаз уставился на меня, не мигая.

Я очнулась и поняла, что уже довольно продолжительное время грызу ногти от волнения. А еще поняла, что всё, что рассказал Алишер, до боли похоже на чистую правду. Терри — а у него были приметы сильно «разбавленной» Древней крови — так и сказал в Управлении: «Боюсь, что король представит меня Создателю, а не Магистериуму». Он знал, что ему грозит смерть, потому и упирался что было сил. А что король? Ему нужно только сердце магистра! Трудно придумать что-то, что служило бы более веским доказательством правоты Братоубийцы.

«Выходит, не того ты зовешь Братоубийцей?»

«Не только я. Все заблуждаются на его счет. Поэтому он и вытащил искателя из-за решетки. Он хочет рассказать правду на страницах „Королевского вестника“!»

«Никак ты прониклась к нему симпатией? После всего, что он творил на твоих глазах?» — не поверил мне внутренний голос.

«Мне ли не знать, что часто именно внешние обстоятельства вынуждают нас творить зло?» — с горечью подумала я.

«Мне вот интересно, ты когда-нибудь распрощаешься с наивностью? Может, тебе попробовать замуж выйти, чтобы перестать питать иллюзии?»

Я от неожиданности аж поперхнулась. Выйти замуж мне в жизни еще ни разу не предлагали. Тем более — для того, чтобы быстрее распрощаться с иллюзиями.

— У вас остались ещё вопросы, господин Бродэк? — учтиво спросил князь.

— Масса вопросов, Ваша светлость, — газетчик снова не справился с зевотой и извинился за это. Прежде чем продолжить, он долго подчеркивал у себя в блокноте, что-то обводил и рисовал стрелочки. Когда он поднял голову от своих записей, его покрасневшие от усталости ореховые глаза смотрели на собеседника без малейшего одобрения. — Во-первых, мне до сих пор неясна ваша версия убийства брата или хотя бы разбитой вазы. Вы просто говорите, что невиновны и все. Этого мало, мне нужны подробности. Во-вторых, вы искусно манипулируете эмоциями и не предоставили никаких доказательств того, что король действительно владеет запретной магией и причастен к убийствам своих граждан. В-третьих, меня очень интересует, почему вы удерживаете в заложниках его единственную дочь? — с этими словами искатель указал на меня фигурным кончиком пера-самописки.

Я неуютно поёрзала, удивляясь, как он смог опознать Эсстель в по-мальчишески одетой воровке, которая всю беседу просидела молча, нахохлившись под плащом Волка и спрятав нос в складках теплого шарфа. В то же время мне бросилось в глаза, как с каждым новым дерзким вопросом бесстрашного искателя все больше мрачнеет обезображенное повязкой и ранами лицо князя Алишера. Вдобавок, он еще сильнее посерел и стал похож на живого мертвеца.

— Мне очень жаль, Волк. Этот не подходит, — сухо, едва размыкая губы из-за переполнявшей его ярости, промолвил князь.

— Да я уж просёк, — фыркнул Волк и резко встряхнул кистью. Прекрасно зная, что последует за этим жестом я резко вскочила на ноги, стараясь встать так, чтобы и в меня не попало, и Волку было сложнее метить в человека. Загородила его полами плаща.

— ПОСТОЙТЕ! — в один голос крикнули мы с искателем. Я набрала в грудь побольше воздуха, а газетчик в это время уже начал говорить. В отличие от меня, он остался сидеть на месте, разве что оперся кулаками о столешницу.

— Во-первых, лучше меня вы никого не найдёте. Лучше меня только наш шеф, а он ничего не боится. Во-вторых, я готов работать на вас безо всяких вопросов, потому что дома меня ждут дети. Просто хочу обратить ваше внимание на то, что эти вопросы возникнут не только у меня. Давайте вместе проработаем вашу историю, и я обещаю, что найду способ напечатать её на первой полосе. Даже если мне придётся взломать типографию посреди ночи и одному набирать гранки!

Князь Алишер переглянулся с Волком, подумал и покачал головой, будто между ними произошел какой-то молчаливый разговор.

— Мне нужен человек, который захотел бы работать со мной по своей воле, а не по принуждению, господин Бродэк. Не знаю, чего в вас больше: преданности королю или неприязни ко мне, но сомневаюсь, что мы будем доверять друг другу.

Я ушам своим не могла поверить. Только что этот человек проникновенно рассказывал о том, как ему трудно жить в ожидании смерти, да так, демон, душещипательно заливал, что я все пальцы сгрызла на эмоциях! И вот, стоит только искателю задать вопросы (а задавать вопросы — их работа, между прочим!) — как его сразу в расход? У меня перед глазами возник образ Арри и то, как Волк вытирал мокрой тряпкой следы крови на полу.

«Как я могла хоть на минуту поверить такому бесчеловечному подлецу, как Алишер? Братоубийца он или нет, но Арри был убит по его приказу и у меня на глазах!»

— Дайте мне сказать! — я слышала, как у меня голос дрожит от гнева. Чтобы не смотреть на внушающее мне отвращение лицо князя, повернулась к искателю. — Я могу доказать, что насчет короля князь говорит правду. Он действительно занимается запретной магией. И насчет «выродков» тоже. Он приказал мне принести ему сердце магистра сегодня до рассвета.

— Никак не привыкну, что ты не немая, — услышала я за спиной недовольное ворчание Алишера.

Матьяс Бродэк поднял на меня уставшие ореховые глаза.

— Ваше Высочество, вы…

— Я не принцесса. Мне запрещено рассказывать правду, кто я такая, но вы сейчас сами увидите… — я растопырила пальцы на правой руке и попросила Тень показать когти. Всего лишь показать, чтобы заставить искателя поверить в то, что запретная магия — не вымысел, а жуткая и опасная дрянь.

— Волк! — немедленно прозвучала отрывистая команда князя.

Я почувствовала, как мне на плечо опустилась тяжелая ладонь и, прежде чем успела сообразить, в чем подвох, ощутила холодное прикосновение стали и горячую боль в левом боку.

— Просил же не делать глупостей, — с сожалением сказал Волк, отпуская меня.

А я, всё ещё не понимая, приложила ладонь к боку. Нащупала аккуратный прорез на ткани и сунула пальцы внутрь. На пальцах была кровь, но совсем немного. Наверное, от вида собственной крови закружилась голова, и ноги стали ватными. Я опустилась на пол и оперлась на ладони, стараясь глубоко вдыхать ртом, а выдыхать медленно и через нос.

Матьяс Бродэк вскочил на ноги.

— Вы причинили вред принцессе! Вы безумец!

— Это не принцесса, вы что, не расслышали? — князь Алишер тоже поднялся, правда, с большим трудом. Он сделал два шага и оказался прямо передо мной. Наклонился, опираясь всем весом на трость. Я наблюдала за ним исподлобья, с трудом проглатывая ставшую вязкой и густой слюну. — Это даже не человек, верно? — этот вопрос он адресовал мне. Я стиснула зубы, сдерживая подкатывающую тошноту, а князь вновь повернулся к искателю. — Познакомьтесь с ручным демоном, которого создал себе Эриен по образу и подобию своей единственной дочери. Если интересно, что она там собиралась продемонстрировать, то не советую. У меня от этой демонстрации зрение испортилось и внутренности пришлось по полу собирать. Мой друг обезвредил её при помощи хитрого яда, который создает преграду между телом и сознанием. Вот сейчас она действительно не больше, чем простой человек, безо всяких необычных способностей. Нравится быть человеком, Тень? — Алишер опять склонился надо мной.

Я прохрипела, что убью его, но сама себя не услышала. Как он подло раскусил мою заветную мечту — стать просто человеком, безо всякой магии и демонов в голове — и вытер об нее ноги!

— Ничего, ничего. Волк отличный знахарь. Не будь его, я бы сейчас тоже землю зубами грыз там, где ты меня оставила. Ты знаешь, он обещал, что научит тебя держать когти при себе в моём присутствии. Надеюсь, ты усвоишь этот урок.

Меня стошнило на его остроносые туфли.