Тень и её демон

Глава 24. Пешка шагнула на восьмую клетку

Сияющий квартал, Великая библиотека

Главный зал теперь больше напоминал площадь Собраний в день объявления новых указов. Это ежегодное мероприятие никогда не обходилось без недовольной толпы и выкриков с места. Чаще — раздражённых, но иногда, как сейчас — обеспокоенных.

— Без барьера мы уязвимы!

— Сперва разберись с гвардией и королём, а потом критикуй Арчера! — густой бас забил ропот, как пение медной трубы заглушает тихий перебор гитары.

«Не то, чтобы этот бунт на корабле чем-то угрожает его капитану», — без восторга подумала я. А ведь было бы очень кстати, окажись магистр втянутым в разбирательства и передел влияния. В таком случае, он не успел бы причинить вред мне или Эсстель… что бы он там ни планировал сделать с нашей кровью — вряд ли нам это понравится.

— С барьером мы просто заперты здесь, как в тюрьме! — возмущенно воскликнула какая-то женщина с резким, немелодичным голосом.

Однако я рано сделала выводы. Потому что здесь собрались не только защитники Арчера, но и обвинители.

— Мой сын родился здесь и никогда не выйдет за границу купола! Мне пришлось заплатить штраф за то, что я отказался отдать его в городской приют. Ты такой судьбы хочешь для своих будущих детей?

— Я бы вообще запретил заводить детей в Академии! — медная глотка вновь вернула себе солирующую партию.

Мне оставалось только позавидовать тому, насколько громко звучит голос в поддержку Верховного магистра.

Сам господин Арчер в это время крутил перстень на пальце и задирал подбородок, поверх голов искал глазами Терри или Карьяна. Волк, сложив руки на груди, с видимым удовольствием наблюдал за тем, как нервничает лидер Академии. Убийцу почему-то мало интересовало, что этот бунт сейчас, мягко говоря, неуместен. Он выглядел самым спокойным и умиротворенным. Должно быть, для Желтоглазого смутное время, гражданская война — как родная стихия. Есть же рыбы, которые предпочитают жить в мутной воде среди ила и ряски?

Как и Волк, я не обращала особого внимания на то, чем недовольны магистры. У меня накопились собственные вопросы. Я схватила Эсстель за запястье и увела подальше от Верховного. Спрятаться за мраморной колонной показалось мне хорошей идеей, но принцесса покачала головой и повела дальше — в обход длинных скамей, туда, где на возвышении за амвоном стояли несколько людей и отвечали на вопросы тесно обступивших их магистров. Среди них не было Терри, но я чувствовала, что он где-то там. Где ему ещё быть?

Мне совершенно не хотелось идти навстречу тому, кто заявил, что хочет моей смерти. Особенно без поддержки Волка. Только не после того, что Терри устроил в кабинете! Вспомнив, что там лежит лекарь со сломанным ребром и без сознания, я похлопала по спине первого попавшегося студента. В ответ на удивлённый взгляд, я в двух словах обрисовала ему ситуацию. Молодой очкарик нахмурился, дёрнул за рукав однокашника, и они вдвоём набросились на меня с вопросами: кто да почему. Я, стараясь не напрягать горло, вполголоса посоветовала им поторопиться, пока лекарю ещё можно помочь. Глядишь, он и ответит на все вопросы.

Я подозревала, что Алан Парриш знает о Терри куда больше меня. Недаром безумец, похваляющийся силой Древних, в первую очередь избавился от лекаря.

— Терри хотел меня убить, — напрямик выложила я, как только мы с Эсстель оказались лицом к лицу, и замерла в ожидании реакции. Насколько укладывается поведение Терри в картину мира принцессы, которая «стоит смерти»?

В моем мире Терри долгое время был учёным, невинным, неплохим человеком, который попал в жернова интриг правителей. Вот доверчивая дурочка! Сама нарисовала на человеке собственное отражение, прониклась к фальшивой картинке искренней симпатией, сама же получила неожиданный удар под дых от реального Терри. Как оказалось, он мало общего имел с маской доброго духа-Хранителя, которую я своими руками надела на него.

Тонкие брови принцессы в ответ на мои слова трагически надломились. Она потерла пальцами переносицу, провела ладонью по лицу, будто стирая с него знаки, выдающие её волнение. Коротко, неискренне улыбнулась.

— Уверена, что не хотел. Терри говорил что-то такое, про связь, про демонов, про кровь, но я сказала, что сама разберусь… потом. Он дал мне слово, что не причинит тебе вреда.

Я промолчала. С одной стороны, я стояла рядом с ней, живая и здоровая, с другой — поведение Терри говорило само за себя: он окончательно потерял разум и стал таким же, как король. «Древняя магия, настоящее могущество, „всех убью — один останусь“ — держу пари, что король вещал бы в таком же духе, если спросить, какого демона он тут устроил», — мрачно подумала я.

— Он покалечил лекаря, — я положила сверху ещё один тяжёлый, по моему мнению, аргумент.

Эсстель пригладила подушечками пальцев правую бровь. Мученическое выражение ненадолго вернулось на её бледное лицо.

— Он не хотел, — повторила она бесцветным голосом. — Терри на нашей стороне. Тамина, у нас нет причин не верить ему.

«Серьёзно?»

Я обвела взглядом взбудораженную толпу. Они узнали, что Верховный магистр здесь и расступились, пропуская его к лидерам мятежа. Следом за Арчером, сохраняя дистанцию, шел Волк. Я помахала рукой, привлекая его внимание. Убедившись, что жёлтые глаза нашли нас с Эсстель среди остальных, развернулась к принцессе, да так резко, что заставила её отшатнуться в испуге. Я сама не заметила, как ко мне вернулись охотничьи повадки Тени. Разве что когти не выпустила.

— У меня есть причины! Он такой же, как король. Он владеет магией. Магией крови. Это не шутка, принцесса. Это хуже, чем смерть. Что ты знаешь о Терри?

— Терри готов отдать жизнь, чтобы вернуть людям свободу! — горячо выпалила Эсстель.

Принцесса говорила без колебаний, без сомнений, без… «Бездумно! — догадалась я, — это подозрительно…»

«Никого не напоминает?» — спросил внутренний голос, прирученный после того, как Бездна едва не поглотила нас обоих. Демон стал почти шелковым и сидел смирно, даже ехидство его было не столь острым, как прежде. Ничего такого, с чем бы я не могла справиться… позже.

Я задумчиво запустила пальцы в волосы на затылке, попутно отметив, что коса опять растрепалась. Чувствительные после ожога подушечки пальцев нашарили тонкую цепочку на шее. Морщась, я вытянула подвеску с аметистом из-под глухого ворота рубашки. Пусть повисит пока поверх одежды. Вдруг понадобится снять…

— Лепишься с краю, чтобы слинять? — Волк весело подмигнул мне, едва подошел достаточно близко, чтобы говорить, не повышая голос. Но на него все равно оглянулась какая-то женщина в маленькой шляпке. Её аккуратные пухлые губы округлились от удивления, и она поспешила отойти подальше, подхватив юбку, несколько раз бросив испуганный взгляд через плечо.

— Где Терри? — нервно спросила я, ругая себя, что вздрогнула от неожиданности из-за того, как совпали мои мысли и его слова. — Ты видел его?

Волк поскучнел.

— Что, и принцесса не знает? Одарённый без поводка бегает по городу, а власти вычёсывают блох из загривка! По-твоему, это нормально?

— Терри не в том состоянии, чтобы бегать, — сухо ответила Эсстель. — Послушай, Тамина, доверься мне. Забудь о Терри, он не представляет угрозы, что бы ты о нем ни думала. Магистры и их борьба за свои права — не самая большая проблема сейчас. Мы должны нейтрализовать угрозу со стороны гвардии и короля, а кризис в Академии одним днем не…

— Ты знаешь, что в тех ящиках и мешках, Вашество? — перебил Волк, не дав принцессе договорить. Он слушал её невнимательно, больше следил за тем, что говорит своей пастве магистр Арчер. А говорил он как по-писаному: вещал про сплочение перед лицом внешней угрозы, вот примерно слово в слово повторял за принцессой. У меня уши сворачивались от хитрых оборотов, в которых ещё не вдруг ухватишь мысль за хвост. Я помотала головой, стряхивая с ушей длинные кучерявые слова и уставилась на Эсстель.

— … не указывалось. На языке Архипелага груз описан двумя знаками: «огонь» и «пыль». Трактовать можно, как угодно. Но я сомневаюсь, что нас ждет приятный сюрприз.

Будто в насмешку над моими мыслями, принцесса тоже говорила, как лентой вышивала! Времени — на два пальца в часах, а наши лидеры завивают «сплочение» да «трактовать»! Я принялась растягивать суставы на пальцах. Тихие щелчки и приятное тепло в размятых кистях частично вернули мне душевное равновесие.

Волк кивнул, мрачнея на глазах.

— Сам не видел, но рассказывали, что эта дрянь может разнести гору на кучу щебня. Что ты там говорила про второй выход из задницы, в которой мы все сидим? Я предлагаю драпать, поджав хвост, пока нас по ветру не развеяли вместе с мятежниками.

На этот раз Эсстель перебила Желтоглазого. Слабый румянец загорелся на бледных скулах, когда она перешла к изложению своего нового плана. Потускневшие от усталости глаза заблестели.

— Искатели! Тамина видела искателей — а это значит, что король постарается обставить всё так, чтобы выглядеть добродетельным монархом. Лично я на его месте выступила бы с последним предложением, от которого откажется только безумец. И только в ответ на недвусмысленный отказ, приступила бы к финальной части карательной кампании. Понимаете, что это значит? Король все равно будет здесь. Если он выжил после взрыва…

— А если нет?

— По большому счету, это не важно. Искатели не могут знать, что король хочет моей смерти. Да и гвардейцы только сегодня ночью спустились со сходен. Нужно продемонстрировать им принцессу-заложницу. Они проникнулся. Умолять и заламывать руки я умею, уверяю вас, — Эсстель невесело улыбнулась.

Я подумала, а уж не к тому ли моменту отсылает её несмешная шутка, когда ей пришлось оправдываться за мое появление на передовице? То была всего лишь мимолетная догадка, но мне показалось весьма вероятным, что так и было. А не тогда ли принцесса задолжала Арчеру, что сейчас он ждёт от неё беспрекословного повиновения? Я ведь и не спросила, чем ей пришлось пожертвовать, чтобы замять ту историю — а вполне может статься, что и многим. А куда смотрела в тот момент я? На свою израненную гордость? Газетой меня побили, какое горе, не буду больше доверять этому человеку…

«Создатель, зачем ты доверил мне участвовать в Большой Игре? Я только сейчас начала понимать, как играть, а ведь уже слишком поздно, чтобы что-то исправить. Сколько ошибок было сделано! Я будто с завязанными глазами добралась до восьмой клетки!»

Я перестала растягивать и растирать пальцы и принялась переплетать косу, чтобы растрепавшиеся пряди не лезли в лицо.

Волк проверил состояние ремешков на наручах. Один из ремешков решил перезатянуть потуже.

— Что за план у Арчера? Почему ты дала ему слово?

Отвечая Волку, Эсстель смотрела на меня. Я и не заметила, в какой момент она стала так смотреть: без превосходства, а на равных. Во время того короткого разговора в кабинете магистра она всё ещё была той холодной ледышкой, что и всегда. А сейчас будто оттаяла.

— Арчер хочет восстановить Барьер и вернуть всё, как было. Для этого ему нужна живая древняя кровь. Он лгал, что это не причинит мне вреда. А я солгала ему, что согласна. Но если не будет другого выхода, то… — она отвела глаза и, помолчав, закончила шепотом. — Мы не можем рисковать Академией, это слишком опасно…

Я поняла. Если не будет другого выхода, то лучше я, чем она. Кухонная девчонка или наследница — у кого больше шансов вычистить эти конюшни с мятежными магами, зачарованными гвардейцами и при этом выглядеть достаточно внушительно, чтобы соседи не прибежали урвать кусочек от Акато-Риору? Жаль только, Эсстель и половины не знает, доверяет самому изворотливому шулеру за столом. Не замечает, что он уже накинул на неё поводок, подонок.

Я сняла с шеи подвеску с аметистом и надела на Эсстель. Волк перехватил меня за запястье. Молча. Но безмолвный взгляд его был страшен.

— Ей нужнее. Терри влияет на неё, как король — на меня, — я не собиралась сдаваться только потому, что у меня затрещали все кости в железных тисках его пальцев. Только ещё больше разозлилась. Настолько разозлилась, что на меня черным ветром дохнула Бездна — узнаваемо страшная Тень коснулась моего лица, ища новую лазейку в душу.

— Зато ты для него без камня, как открытая крынка молока, — прошипел Волк. Но руку убрал.

— Я справлюсь, — скорее себе, чем кому-то ещё, пообещала я.

«Некоторым котам не помешало бы прищемить хвост», — поддержал демон. Ну да, чтобы я делала без мудрых советов того, кто у нас выступает за здравый смысл.

Эсстель дотронулась до подвески, погладила гладкий бок камня. Растерянно поморгала, беззвучно пошевелила губами, болезненно поморщилась. Я отлично представляла себе, что она чувствует, пока демонова магия крови выдирает щупальца из её сознания. Ничего, чувство опустошённости скоро пройдет, и к принцессе вернется ясность ума. А она ох как понадобится. Причем, очень скоро.

— Надеюсь, у тебя есть план получше, чем просто сдохнуть, — проворчал Волк.

— Есть, — ответила я, пряча за фальшивой улыбкой дрожь в голосе от того, что знакомый холодок пополз у меня по позвоночнику.

Я нервно огляделась, заподозрив, что кто-то из них сейчас слишком близко ко мне. Терри или Эриен. Одарённые, от которых мне сейчас лучше бы держаться подальше. У меня не было причин не верить словам Волка, что магия крови пробивает бреши, которые не зарастают. Я ставила на первого. Где-то затаился и наблюдает? Мне хотелось, чтобы он поскорее обнаружил себя. Терпеть щекочущее ощущение недоброго взгляда было выше моих сил.

«Ну давай, ублюдок! — мысленно обратилась я к нему, поскольку была уверена, что он может читать мои мысли. — Либо ты это сделаешь, либо Эриен. Одного из вас мне хватит сил прикончить».

— У меня один вопрос, принцесса, — я провела тыльной стороной ладони под носом и мельком проверила, все ли в порядке. Ощущение докучливой густой влаги с запахом железа сбивало с мысли. — Кто сказал тебе про браслет? Терри?

Эсстель непонимающе заморгала. Должно быть, не ожидала, что я вспомню про браслет, который всё равно не работал так, как она рассчитывала.

— Нет. Король как-то обмолвился, что знает о браслете, который может читать мысли. И сказал, что он, должно быть, похоронен вместе с другими студенческими изобретениями в Эскпозитории. А ведь такая отличная могла быть помощь для политика! — Эстель печально вздохнула. — Жаль только, что он оказался далеко не таким полезным. Только с тобой и могла связаться. А потом и вовсе едва не погибла из-за него: люди короля готовы были растерзать нас с Терри, лишь бы заполучить браслет.

Я тихо захихикала в кулак, молясь Хранителям, чтобы смех не перешел в кашель. Обошлось. Оба кукловода стоили друг друга. Их бы посадить в одну клетку и посмотреть, кто кого.

И тут мы услышали усиленный магическим рупором, искажённый голос короля, который прошёл через стены библиотеки будто сквозь лист бумаги. Я стояла ближе всех к стене, и мне показалось, что через меня пропустили вибрирующую волну:

«Преступники и мятежники! Сдавайтесь! Вы окружены!»

— А вот и король, — Эсстель взглянула на Волка с победным видом. — Я же говорила.

Магистры все, как один, оглянулись в сторону витражных окон. Даже Арчер подавился на полуслове. А затем поднял руку, привлекая к себе внимание.

— Когда мы восстановим барьер, поставим новые условия! — покатые стены отразили и многократно усилили голос Верховного безо всякой магии. — Мы призовём короля к ответу!

Толпа согласно зашумела. Эсстель состроила гримасу и закатила глаза. И тут же, без перехода ткнула мне пальцем в грудь.

— Мы с Волком разыграем спектакль для искателей, а ты будь осторожна, — с каким-то странным выражением проговорила принцесса. Её внезапно заинтересовали мои глаза, она склонила голову к плечу, нахмурилась.

«Остаться здесь, когда я не доверяю магистрам, не знаю, на что они способны, и опасаюсь встречаться с Терри, от которого у меня нет ни защиты, ни оружия? Ну уж нет, это не моя часть истории, принцесса!»

— Нет. К королю должна выйти я. Держу пари, он ждёт именно этого, и вам безопаснее показаться в тот момент, как он решит, что победил, — я едва ли не впервые в жизни применила обычный для лжецов жест: потерла нос, скрывая предательскую полуулыбку. Если бы мне платили каждый раз, когда я его видела у других, я была бы самой богатой в этом городе! — А вы подумайте, что будете делать с гвардией. Только вы сможете остановить их и не дать уничтожить Академию.

«Если у меня не получится убедить короля отвести гвардию, он закончит как тот генерал из его любимой сказки. Один из призванных им демонов прикончит его», — с затаенной печалью подумала я, имея в виду себя или Волка. Если бы князь Алишер чувствовал себя получше в тот момент, когда я видела его в последний раз, можно было бы рассчитывать на третьего участника нашей маленькой мстительной команды. А может, он притворялся, чтобы вызвать во мне жалость. Я бы не удивилась, будь это на самом деле так.

Я достала из сумки белый плащ. Прижала его к груди, не веря, что он вернулся ко мне после того, как Волк забрал его. Белый студенческий плащ отлично спрятал черную одежду Ночной гильдии. Я накинула капюшон на голову. Эсстель поправила завязки на вороте и порывисто обняла меня, как тогда, в лавке Архивариуса.

— Видит Создатель, я сделаю все, чтобы остановить это безумие, — выдохнула она. — И ты… если сможешь, не делай того, о чем будешь жалеть.

— Ты бы спряталась, Вашество, — посоветовал Волк, беря меня под локоть и делая первый шаг сторону дверей. — Не то старик пустит в расход, а меня рядом не будет.

Эсстель независимо повела плечом.

— Я найду Терри, и он поможет мне. Арчер ещё не знает, что Терри готов на многое, лишь бы не допустить восстановление Барьера. Мне ничего не угрожает.

«Кроме того, что в твою голову тоже запустили змеек, принцесса», — я не нашла слов, чтобы коротко и ёмко рассказать ей всё, что поняла про запретную магию за минувшие дни. Поэтому просто ещё раз попросила её быть осторожнее. Эсстель серьёзно кивнула. Может, она и права в том, что доверяет Терри, как самой себе. Как он говорил тогда? «Принцесса стоит смерти». Хорошие слова. Правильные. Я для него — никто, а вот Эсстель — другое дело. Поэтому пусть будет так. Я уйду, а она — останется. С камнем Разума на шее, чтобы мне было спокойнее оставлять её с Одарённым.

Я несколько раз оглядывалась, пока Волк вел меня по стеночке к выходу. Эсстель стояла совсем одна, и смотрела нам вслед. Рука на перевязи, голова в бинтах, ростом по плечо любому мужчине, платье велико, будто с чужого плеча — а все равно держится уверенно, будто мир принадлежит ей одной и готов изменится по одному слову её.

Все-таки короля трудно было не заметить или не узнать. Он надел ту самую накидку, в которой прибыл в Управление следом за мной несколько дней назад. Но на этот раз в его облике не было и малейшей небрежности. В таком виде он мог бы позировать художнику для парадного портрета, который после его смерти повесят в королевской галерее, чтобы потомки запомнили Эриена Первого как великого правителя. Кто поверил бы, что этот подтянутый человек, с достоинством несущий на плечах тяжёлую золотую цепь, символ королевской власти, проводил ночи в компании бутылки? Прозвище «Безумный» не пристало бы к монарху, который выглядел как мужественный воин в строгом черном мундире. А лента через плечо, а руки в белых перчатках, а сверкающие белизной брюки над высокими черными сапогами!

Я глядела на него исподлобья. Губы сами собой кривились в скептической усмешке.

О нет, этот человек не мог смешаться с рядовыми гвардейцами! Эриен не изменил себе! Даже в тот день, когда скромность не только украсила бы его, но ещё стала бы неплохим прикрытием — он не поддался искушению замаскироваться. Или у него и не было такого намерения? Волк толкнул меня локтем, указал на короля, будто мне требовалась подсказка.

— Одарённый во главе войска марионеток. У меня паршивое чувство, будто я уже где-то это видел, — проворчал Волк и вновь потянулся проверить, насколько хорошо закреплены кожаные щитки от локтя до запястья.

Я с глубоким удовлетворением отметила про себя, что Волка-таки проняло наконец. Нервничает.

— Видел где? — спросила я только ради того, чтобы его реплика не повисла в воздухе. Я не рассчитывала, что Желтоглазый ответит.

Волк глянул на меня сверху вниз.

— Далеко отсюда и много лет назад, — он помолчал немного и продолжил, глядя под ноги. — Я сюда-то пришёл, чтобы не допустить повторения той дерьмовой истории. И что ты думаешь? Одна нелепая пигалица ради короля готова была свернуть шею и себе, и остальным. Я бы ещё понял, если бы ей двигала слепая преданность. Понял бы и убрал с дороги без разговоров. Но она ненавидит его больше любого портового нищего. Я уже всю голову сломал. Подсобишь с подсказкой?

Я внимательно следила за тем, куда наступаю. Мраморной лестнице доверия больше не было. Ответила я далеко не сразу, хотя Волк ещё и переспросил, не дождавшись.

— «Окупается только верность, Тень». Так он говорил. И я верила. Но слепой не была. В этом всё дело.

Волк выслушал меня с издевательски вдумчивым выражением, сочувственно покивал, а потом, не выдержал, прыснул, как мальчишка.

— Я ждал, что опять про магию затирать будешь. Вроде «я не я, и воля не моя».

Я по застарелой привычке натянула капюшон поглубже, чтобы спрятать излишне красноречивое лицо.

— Дело не в магии, — признала я. Непослушный голос звучал, как скрипучее тележное колесо. — Дело во мне.

— Дело в людях, а не только в тебе, — поправил Волк. — И намотай себе на нос, что я сейчас скажу, Птенчик. Если дать человеку власть над кровью, а потом нацепить корону — голова либо поедет, либо покатится. Вариантов нет. Так что засунь свою доброту поглубже и не вынимай, пока я не разрешу, усекла? Я всё сделаю сам, только не мешай.

Я замолчала до тех пор, пока мы не спустились с коварных ступеней. И тогда я подняла голову, которую держала низко опущенной все это время, пока переваривала несладкие слова Желтоглазого.

— А тот яд у тебя с собой? — спросила как бы невзначай.

Черные брови на смуглом лице убийцы поползли вверх. Он свободной рукой подцепил с пояса знакомую склянку и показал мне. Я протянула руку. Он поколебался, но не дал мне бутылочку. Сунул назад, в узкий кармашек. Меня его отказ не возмутил. Чего-то подобного я ожидала.

— Не забудь про него, — моему бесстрастному тону позавидовала бы сама Эсстель.

Волк проворчал что-то неодобрительное, кажется, даже помянул волосатую задницу Владетеля, но я сочла за благо не прислушиваться. И, упаси Хранители, не переспрашивать.

Когда мы подошли достаточно близко, меня ослепили вспышки магических коробок в руках искателей. Оглушил усиленный магическим рупором искаженный голос короля:

— Гвардия! Готовьсь!

По-военному четко взлетели в воздух черные палки с длинными рукоятками, больше похожие на короткие вёсла — новое оружие из Архипелага выглядело просто смешно для того, кто привык к магическим кристаллам на жезлах. Но я уже знала, что оно бьёт на расстоянии — а над дальнобойным оружием смеется только безумец, пусть оно и выглядит как детская игрушка… или весло. Я одним движением руки сдернула капюшон с головы. Утреннее солнце согрело по-весеннему мягкими лучами макушку. Держу пари, это было эффектно. Коробки искателей, должно быть, раскалились — до того часто посыпались их серебряные вспышки.

— Блииже, — сквозь стиснутые зубы процедил Волк.

Я качнулась на пятках, собирая решимость, и пошла дальше. Ветер мешал мне, тянул за полы плаща, толкал в грудь. Я только жмурилась. Пока здесь «принцесса» у короля связаны руки. Он не сможет начать свою карательную кампанию, как и сказала Эсстель — без повода. И поэтому в его интересах обставить всё так, чтобы в глазах искателей магистры все же убили принцессу. Я не отрывала глаз от напряженного лица Эриена. Я догадывалась, что за мысли теснятся сейчас за высоким лбом под тонким обручем короны.

«О да, эти магистры коварны! Сдались, забились в библиотеку, как насекомые. Выдали заложницу, чтобы спасти свои жалкие шкуры, но сами… отравили её своей грязной магией?» — безмолвно подсказывала я. При этом я следила за каждым движением короля, хоть ветер и высекал слезы из глаз, от меня не укрылось, как тот потянулся поправить браслет на запястье. Обычный жест современного человека, кто заподозрит неладное, кроме одной девчонки, которая слишком хорошо узнавала докучливую щекотку под волосами.

«Ты думаешь, что по-прежнему держишь демона в узде?» — одними глазами спросила я, — «Поймешь ли ты, что разорванный контракт нужно заключать заново?»

Я восхищалась этим человеком. Как его не уважать, когда он так умело играл на чужих эмоциях и желаниях? Он всем натянул нос, не зря Волк назвал его шулером. Любую ошибку Эриен оборачивал себе на пользу. И сейчас, не получив от меня желаемый перстень и кристалл, он все равно найдет способ использовать разбитый вдребезги сосуд для Тьмы в свою пользу. С помощью того самого браслета запустит в мою кровь нового демона.

Только даже самые безумные в своей сложности планы могут рухнуть в Бездну, если не учесть одну маленькую деталь. «Ты слишком своевольная», — говорил король. — «Глупая, своевольная…»

«Ты даже не представляешь…» — зло подумала я, глядя на то, как король светло улыбается мне. Знает, что делает, и улыбается. Изображает любящего отца. Тянет руки навстречу.

Кровь в висках закипала. Соленые дорожки на висках высохли и стянули горячую кожу. Я остановилась, но сильная ладонь Волка подтолкнула меня в спину.

— Еще немного, — не размыкая губ, попросил Волк, не сводя внимательного взгляда с короля. Он прятал за сгибом локтя от гвардейцев то самое лучевое оружие в виде зажигалки. «Она не такая уж дальнобойная», — вспомнила я.

«Если только немного, Волк…»

Сделала ещё шаг, до крови закусив губу, упрямо щурясь. Успела увидеть, как Эриен вопросительно поднял брови.

А потом стало темно. Разом, как будто кто-то выключил солнце. Враз ослабевшие ноги запнулись на ровном месте. Я рухнула на колени, хватаясь за сердце, в которое будто вонзили раскаленную спицу и медленно раскачивали. Проворачивали. Я уткнулась лбом в камни мостовой, и при этом не чувствуя ничего, кроме сухого горячего ветра. Реальность стиралась, будто художнику наскучила его картина на стекле, и он взял в руки мокрую тряпку. Размашисто, резко обнажилась ломкая изнанка мира. Затем и она пошла трещинами, осыпалась. Острые грани чуждой мне реальности ранили и истязали. Я закричала.

Все, что я могла видеть — темные глаза того, кто призвал меня. Его взгляд удерживал. Приказывал. Мучил! Я рванулась к нему. Для меня намерение было движением. Любой миг мог длиться вечность по моему желанию. Я не отказала себе удовольствии растянуть то мгновение, когда его глаза расширились от шока. Когда боль дошла до мозга, зрачок сузился в точку, а две грязно-фиолетовые лужи утратили осмысленное выражение. Только тогда я почувствовала облегчение.

А мир продолжал рассыпаться.