Травница для Повелителя теней

Глава 5. Та, кто выживает

Из-под земли, прямо передо мной, с треском взметнулись толстые светящиеся корни дуба, сплетаясь в частокол. Плющ с соседнего дерева ринулся вниз, как живой светящийся зеленый кнут, и обвил мертвяка. Раздался шипящий звук, будто раскаленное железо опустили в воду. Мертвяк забился и начал тлеть, наполняя воздух едкой гарью. Земля под ногами мягко вздрагивала, словно лес насытился свершенной местью.

Все произошло за несколько секунд. На поляне воцарилась тишина. Даже солдаты, закаленные в боях, застыли в немом оцепенении, глядя на светящиеся корни.

Остальные мертвяки отступили, но корни не дали им уйти.

Я стояла, дрожа, все еще вцепившись в дерево, сердце колотилось, выбивая барабанную дробь в ушах. Сияние в моих волосах медленно угасло.

В тот же миг силы покинули меня. Ноги подкосились, в глазах потемнело. Я чувствовала себя вывернутой наизнанку, опустошенной, но... живой.

Теон стоял рядом со мной. Он посмотрел на частокол из корней, на увядший и почерневший плющ, на корни, уходящие обратно под землю, а потом на меня. В его глазах не было ни благодарности, ни удивления. Была холодная, хищная оценка.

— Интересно, — произнес он тихо. Его взгляд скользнул по моим волосам, по дрожащим рукам. — Я думал, ты целительница. Как тебя зовут?

Он наклонился ко мне, и его лицо оказалось в нескольких сантиметрах от моего. Его пальцы дотронулись до растрепанных прядей. Я чувствовала его дыхание.

— Алина.

— Алиена, — переиначил он мое имя. — Я начинаю понимать, какую именно силу ты используешь.

Он выпрямился, разжал пальцы, и прядь моих волос мягко соскользнула на плечо. Не сказав больше ни слова, он повернулся и ушел, отдавая приказы оставшимся солдатам хоронить пепел их товарища.

Солнце поднялось высоко, пробиваясь сквозь листву косыми, золотистыми лучами. Обычно в это время я уже давно была на ногах — собирала целебные травы, готовила отвары, помогала соседям. Сейчас же меня трясло в седле, а в животе болезненно сосало от голода. Я не ела с вечера, и сил оставалось все меньше.

После нападения мертвяков отряд двигался с удвоенной скоростью и осторожностью. Солдаты, сидевшие в седлах прямо, начинали потирать затекшие шеи, а под глазами у них залегала темная усталость. Но ни единой жалобы, ни одного лишнего звука.

Моя же спина уже ныла от постоянного напряжения. Каждый шаг лошади отзывался тупым ударом в позвоночнике, будто в него вставили раскаленный гвоздь. Я мечтала лишь о том, чтобы свалиться на землю и не двигаться.

Теон, казалось, не нуждался ни в пище, ни в отдыхе. Он ехал впереди, такой же неумолимый и холодный, как и в первую ночь. Его спина была прямая, а взгляд постоянно сканировал окрестности.

Проклятие напоминало о себе — я заметила, как по его скуле пробежала чуть заметная судорога, когда конь споткнулся. Пальцы в перчатках сжали поводья с такой силой, что кожа на костяшках натянулась до белизны. Лишь на мгновение его лицо сморщилось от боли. Выдох. И снова маска полного контроля.

В полдень мы ненадолго остановились у ручья, чтобы напоить лошадей. Солдаты молча разошлись по периметру, один остался караулить меня. Я сползла с седла, едва стоя на ногах, и присела на корточки у воды. Зачерпнула горсть холодной влаги, показавшейся мне нектаром. Пока я пила, мой взгляд упал на куст щавеля, растущий прямо у воды. Его копьевидные листья так и манили, зеленые и сочные.

Я сорвала несколько стеблей и, недолго думая, отправила их в рот. Резкая, освежающая кислинка ударила в нёбо, свела скулы, и слезы брызнули из глаз. Но это была еда.

— Голод заставил забыть о гордости и есть траву, Алиена?

Я вздрогнула и обернулась. Теон стоял в паре шагов от меня, наблюдая с любопытством. Солнечный луч высвечивал усталую бледность его кожи и тени вокруг глаз, что выдавали его собственную, тщательно скрываемую боль.

На его лице играла тень усмешки.

— Гордость — плохой спутник в путешествии, — ответила я, стараясь, чтобы голос не дрожал. — А голод делает человека слабым. Это щавель, он весьма съедобный для людей.

Он медленно подошел ближе, его сапоги бесшумно утопали в мягкой земле. Он смотрел не на меня, а на кустик щавеля.

— Ты ешь сорняки, как обычная крестьянка, и твои руки выдают твой страх, — констатировал он и кинул мне лепешку. — Какая ты на самом деле? Сильная магичка или испуганная девчонка?

Его слова ударили больнее, чем если бы он толкнул меня. Они задели ту самую неуверенность, что грызла меня изнутри.

— Я та, кто выживает, — выдохнула я, поднимаясь на ноги и сжимая в руках лепешку. Голова закружилась от резкого движения. — А чтобы выжить, иногда приходится жевать траву. Или заключать выгодные сделки.

В его глазах на мгновение вспыхнул огонек. Не гнева. Скорее, любопытства охотника, увидевшего, что добыча не просто убегает, а оборачивается и оскаливает зубы. Ему нравилось это.

— Выживание значит. — тихо сказал Теон. Он подошел так близко, что я снова почувствовала тяжелый след его проклятия. — Чтобы получить то, что ты хочешь, нужна сила. Или власть над тем, кто силен.

Его взгляд упал на мои губы, затем на волосы.

— Твоя магия... она реагирует на твою волю? Или на твои эмоции? На страх, например?

Он изучал меня.

— Я не знаю, — честно ответила, отводя от него взгляд. Я уставилась на лепешку в руке, чувствуя, как по щекам разливается краска стыда и гнева. — Я не училась этому. Все происходит... само.

— Опасное неведение, — заметил он. — Неконтролируемая сила привлекает тех, кто не прочь заполучить себе новых сильных слуг.

Он сделал паузу, давая словам проникнуть в самое нутро. Сердце на мгновение замерло, а в груди похолодело. Он про элитную школу?

— Ты своим всплеском оповестила всех о себе, Алиена. И пока ты не научишься гасить свои силы, ты сама будешь выдавать себя. И те, кто за тобой придут, не станут предлагать тебе сделку.

С этими словами он развернулся и ушел, оставив меня одну с трясущимися руками и комом страха в горле.

Я посмотрела на свой мешочек с травами. На простые, земные средства. А потом на свои зеленые волосы, отражение силы, которую я не понимала.

Он был прав. Я была испуганной девчонкой, но внутри меня спала сила.