Требуха – китайский дракон

Глава 17 Пироги с ладаном

— Уезжаете? — дед Игнат взялся будто ниоткуда. Я уже почти все село прошёл, а он из-за забора мелкой хатёнки выглядывает. — А почему один?

В свете дня особенно хорошо видно какие грязные у него волосы и крошки от хлеба в бороде. Заскрипела калитка и он уже выходил вместе со своей подружкой — винтовкой через плечо.

— Я прогуливаюсь, дед. Просто воздухом решил подышать.

— И сумку не забыл, — кивнул он, — бросаешь друзей?

— Не, — говорю. — Просто общак наш боюсь оставлять. Мало ли кто зайти в дом может, так надёжнее.

Он кивнул и принялся меня рассматривать. Внимательно глазел, чёртов домовой. И не жарко ему в этом тулупе и сапогах. Судя по запаху дед редко переодевается.

— А ты ни в чей дом не заходил? Люди в город уехали, меня просили за хозяйством присматривать. Ответственное поручение, даже денег платят иногда. А если ты в сумку чужие драгоценности складываешь и иконы старинные? А ну, покажь что внутри.

— Еще чего, — сказал я как можно строже. — Ты меня дед в грабеже обвиняешь? Вызывай участкового — ему покажу сумку, есть тут представитель закона в округе? Или будешь ружьем угрожать гостю бабы Виты?

Дед подумал (а он точно хотел так сделать) и ружье с плеча не снял.

— Извини, городской. Я тебя знать не знаю. Если бы не Костян подстрелил бы всех троих вчера — не сомневайся. Я не знаю кто вы такие, может зеки сбежавшие, как в том фильме. А мне односельчан беречь нужно, как и вещи временно уехавших. Но ты не переживай, стрелять нет нужды. Есть у меня один инспектор на примете.

И он вдруг как засвистит вложив в рот два пальца. Да так красиво и с трелями-переливами, что я чуть сам ему палку не принёс, а во дворе уже тяжело стучали лапы.

— Вот он мой Рекс, — с любовью произнес дед и Рекс явился. Здоровенная псина марки сенбернар вылетела со двора и неслась на меня со скоростью поезда.

Красивая слюнявая машина для убийства. Я и так с животными не очень, а тут ещё такое.

— Посмотри Рекс, не взял ли чего гость. Чисто случайно, конечно.

Я вцепился обеими руками в ручки сумки и замер, когда огромная собака меня обнюхивала фыркая. Дед хихикал и смотрел на эту сцену с удовольствием, а я думал о том, что собаки очень хорошо чувствуют страх и можно не надо.

— Сумку, — напомнил старик.

— Нет, — сказал я твердо и ещё твёрже вцепился в ручки.

— Да я это не тебе, — махнул рукой дед, и собака сунула нос в отверстие, там где позволял открытый замочек. Потом что-то произошло. Так быстро, что я даже не успел сообразить и понять, скорее всего пес получил по носу маленькой когтистой лапкой и ссыкливо убежал, но выглядело это странно. Огромная туша вдруг сорвалась с места завывая и пуская мочу на ходу, нырнула в калитку и скрылась за домом.

— Однако, — смутился дед странным поведением Рекса.

Претензий я старому предъявлять не стал. Просто попрощался и ушёл, не забыв сумку с драконом, который как маленький ниндзя укротил противника одним ударом. Старик догонять не стал, но я ещё долго оглядывался и только глубоко в лесу решился, сумку поставил и молнию потянул. Дракон сжался на дне и вид у него был напуганный, а нос красный. Он тихо зашипел будто хотел что-то сказать, и я увидел окрашенные в красное маленькие клыки.

— Чего ты? Нормально всё. Нечего псам вшивым нос не в свои дела совать. У нас такая поговорка есть. «Любопытной Варваре на базаре нос оторвали». Ты идёшь гулять или как?

Я подставил ладонь и он будто услышал. Не дернулся прочь, не вцепился мне зубами в ладонь, понюхал воздух, осмотрел пальцы и вдруг лапу положил будто дал «пятёрик». Я наклонился и подхватив его, взял на руки, как ребёночка и вытащил на воздух. Холодное тельце, как у детского трупика, он что хладнокровный, так это называется? Прижался ко мне доверчиво и даже не воняет. Одно крыло плотно прижато к спине, а другое выпукло подрагивает, наверное недоразвито — еще этой проблемы нам не хватало.

Я посадил животное на плечо и мы отправились гулять по лесу, оставив под деревом бесполезную сумку. Он крепко вцепился когтями в футболку и обхватив одним крылом мою голову сидел по царски удобно и наслаждался прогулкой. Мне не было больно, только немного неудобно, будто зонтик поломанный полотнищем по затылку иногда хлещет. Терпимо.

«Вот видишь, а ты злился! Кусаешься, кричишь, — нудил я по-стариковски, — а я твой лучший друг. Даже лучше чем Костян».

Так и добрели до кладбища. Гуляли между могилок, читая надписи (я читал) и дракон изредка шумел крыльями, гоняя воздух, но взлетать не пытался, хотя я даже останавливался и ждал, приседал пониже и ждал — изображал взлётную полосу как мог, но не помогло. Так он и не решился, а потом стало не до этого.

Я сразу понял, что Требуха нервничает по изменению тональности шипения над ухом. Оно стало как-то тише и злее. А еще когти наконец начали царапать кожу, и я услышал шаги. Кто-то шел по дорожке. Еще один укол боли, и зубки, мягко схватив за ухо, потянули в сторону. «Понял, не дурак», — подумал я и, доверившись животному инстинкту, спрятался за желтым от плесени надгробием. А еще и Требуху спрятать нужно было — сумку-то я далеко отсюда оставил.

Кто-то шёл, повторяя наш вчерашний путь, только мы продвигались осторожно и медленно, а эти сильно не напрягались. Не знаю почему, но боялся я не за то, что Требуху увидят, — мне было страшно… Я боялся за свою жизнь, а когда увидел того, кто шёл первым, понял, что не зря.

Человек с кривыми зубами, в неухоженном пальто, широкополой шляпе и в очках с треснувшим стеклом. Юра из электрички. Юра Без Отчества. Юра из нашей реальности был здесь. Как-то мы стали часто с ним встречаться. Похоже, это какое-то предназначение. Я, Юра и Китайский дракон.

Он был не один, и чтобы не попасться, нужно было сидеть ровно, но я увидел толстяка и молодого, модно одетого парня с взъерошенными волосами. И ещё были люди. И ещё. И полицейские вели кого-то. Я вспомнил о драконе на плече и вдруг понял, что если он сейчас закричит или хотя бы чихнет, меня найдут, достанут из укрытия и спросят. А копы умеют спрашивать. Но Требуха молчал — умный дракон, не зря стоит такую кучу денег. Мы с ним были на одной волне, парочка невидимок.

Мы просто смотрели как копы ведут парня с мешком на голове.

Дракон молчал и дрожал всем телом, маленькие глазки бешено вращались по своим орбитам, но пасть не издала ни звука. Я не знаю почувствовал он своего хозяина или нет, но я его точно узнал.

Андрюха тем временем смотрел в лицо ошалевшего священника.

— Костя? Что ещё за Костя? Сынка её Юрка зовут, я его знаю, а тебя нет.

Одной рукой он как бы незаметно поглаживал рукоятку топора и ответ ждал.

— Слышь, отец, я в этих нюансах не рублю, — я человек простой, но ты руку-то с топора убери. Вроде как не по сану.

Он руку не убрал, но улыбнулся успокаивающе:

— Так спокойнее будет. На Бога надейся, сынок, а сам не плошай. Так что ты там говорил? Что за Костя?

— Сын бабкин. Костя зовут. Мы в гости приехали, он ей сейчас на огороде помогает, можешь пройти поверить.

— Почему бы и не проверить. Почему бы и нет, — бормотал бородатый. — А почему я не слышал о нем никогда?

— Так он взбалмошный. Бросил мать, лет двадцать дома не показывался. Мы ему уже за это надавали тумаков. Хорошая же мама, молоко вкусное. Пил сильно Костян, не помог спрыгнуть никак.

— И теперь надумал приехать, — кивнул священник с явным недоверием в глазах. — А доказать сможешь?

— Ну пошли знакомиться. Я, конечно, не хозяин дома, чтобы в гости звать, но думаю баба Вита не будет против, если представитель Иисуса зайдет посмотреть на новоприбывших.

— Не богохульствуй, — погрозил пальцем священник и, наконец-то отцепившись от топорища, добавил: — Давай познакомимся, почему бы и не сходить.

Он выдернул топор и всё-таки забрав его с собой ушёл в дом.

— Подожди во дворе, Андрей.

— Да не вопрос.

Священник скрылся в доме и внутрь не пригласил. Бабулька была гостеприимнее. Андрей вздохнул и осмотрелся скучая.

Красиво, аккуратно вокруг — живи и радуйся. Только селяне знают каких усилий стоит эта красота.

Заложив руки за спину лысый медленно прошёлся по двору хозяином, пугая кур. И наверное всё бы обошлось, если бы странный звук из сарая не заставил его остановиться.

Глухой удар в дверь изнутри. Слабый, еле слышный, но удар. «Коза рожает, — подумал Андрей и остановился. — Наверное, схватки или что-то вроде того».

Ещё удар и он прислушался, пытаясь определить откуда именно идёт звук. Оглянулся, но спросить некого — хозяин был ещё в доме, чесал бороду, наверное.

— Есть тут кто? — вдруг спросил Андрей тихо и услышал сдавленный вой. Женский сдавленный вой, сквозь тряпку или маску.

— Нихрена себе, пироги с ладаном. Чё за херня?

Ответа не было, но он уже понял откуда доносились страшные звуки. Не из сарая, а из пристройки рядом. Потому что только на этих дверях висел огромный амбарный замок. Девка была за той серой дверью. Андрей развернулся и решительно пошёл к дому. Священник уже выходил, улыбающийся, наглаженный и довольный, ступил на землю и подмигнул стремительно приближающемуся гостю. Когда он увидел выражение лица, то лицо перекосило как в припадке.

Но было уже поздно.

— Слышь, отец, а что это там за звуки в сарае?

Как-то тот сразу побледнел и сдулся, скучный стал и невесёлый. Андрюха медлить не стал и подскочив, схватил его нежно за ворот обеими руками.

— За топором бежать не нужно, отец. А святой воды я не боюсь. Слышь, у тебя там стоны какие-то женские. Не секта говоришь? А ну-ка быстренько открывай.

— Напраслину наводишь. Служителя церкви за ворот берешь, — глухо буркнул священник не двигаясь с места.

— Если я ошибся, то извинениями не обойдёмся. Прочту «Отче Наш» двенадцать раз. По хозяйству помогу. Уйду и никогда меня не увидишь, но сарайчик свой подозрительный — открой.

Священник не спешил и откровенно тянул время, поэтому Андрей на секунду забыл о человеческих понятиях и ладонью дал по щеке служителю Церкви. На душе стало хреново, особенно когда отпечаток красный проявился и поп взвигнул.

— Не дёргайся, святой отец, всё равно откроешь.

В дверь сарая грохнули изнутри ещё раз. Да так что уже было ясно — «не показалось». Отец Пётр взвизгнул и вдруг ударил собеседника головой в лицо. Профессионально, точно в нос. Андрей охнул и отступил, захлебываясь в крови и ненависти. В тот момент он был абсолютно беспомощен и уложить его на землю было легко, но и священник не боец оказался. Он оттолкнул соперника и побежал за топором. С колуна он его забрал, а назад не вынес — ошибка. Андрей врезался в него всем телом, опрокидывая на пол. Тот заверещал тонко как баба и пополз вперед, отталкивая соперника ногами прямо по морде. И так красная от крови она стала серо-багровая от грязи перемешанной с юшкой.

Хоть и старый, но жилистый Андрей оказался сильнее молодого попика, обхватил его за пояс, подтащил под себя и молотил руками, бил куда ни попадя — лишь бы попасть больнее, лишь бы успокоить вырывающегося врага, лишь бы не выпустить и то становился всё тише и медленнее пока не замер, только вздрагивая.

— Не бей, сынок! Сдаюсь!

— Какой я тебе нахер сынок, мне уж за пятьдесят, — тяжело дыша Андрей встал на колени, придерживая тоже грязного и тяжело дышащего священника на земле, — Поднимайся медленно, сука, слышь. Будешь шутить — сам пойду за топором.

— Отпусти, Андрей. Бог тебя не простит.

Андрей влепил ему по уху для надежности и поднялся:

— Похоже он опять отвернулся, слышь, Иисус твой. Жена твоя где? В доме? Полицию вызывает?

— Нет жены, одинок я, — чуть не плача простонал грязный поп, — можно мне встать?

— Не женат, в сарае кто-то стонет. Я не Шерлок, но и не тупой. Кто там у тебя?

— Никого, — простонал священник, когда Андрей рывком поставил его на колени, — показалось тебе.

— Это мы сейчас и проверим. Открывай замок!

Не хотел бородатый открывать, даже подниматься не хотел, но пинок помог ускориться и встать. Подгоняемый целебными тычками, не святой, не отец, брёл к сарайчику, а Андрей, оглядываясь, шёл за ним. Несмотря на пропитые мозги и затмевающий разум адреналин, он понимал, что в любой момент им могут помешать. Если кто-то из соседей случайно заглянет и увидит, что незнакомец избивает местного священнослужителя, то доказать, что ты не баран, будет сложно. В лучшем случае селюки на вилы поднимут, а могут и пристрелить.

— Открывай, старый козел. И побыстрее.

Священник всхлипнул и нос рукавом вытер, оглянулся на Андрюху через плечо и попытался ещё раз:

— Бог не простит тебя.

Но Андрюхе было что на это ответить:

— Мне всё равно, я давно проклят.