Требуха – китайский дракон

Глава 20 Здрасте-здрасте!

Сверху медленно, как ангел сошедший с небес, спускается парень в футболке Metallica. Бармен вернулся, чтобы приготовить свой коктейль.

Дед Игнат ухмыляется и довольно фыркает, но на прицеле держит исправно, гад. Собакен рядом скалится и глухо рычит.

Бармен достает подошвами до земли и потягивается. Он всё ещё полуобнажен и красив, мускулы так и перекатываются под кожей.

— Здорово, дед Игнат. Как жизнь деревенская? Никто не обижает?

— Здрасте-здрасте, — кивает тот. — Смотрите кого поймал. Шпиона. Видите где крутился? Вынюхивал здесь…

Он хотел продолжать и что-то ещё дальше бормотал, но собеседник только рукой махнул, его интересовало совсем другое, или другой.

— Я и правда это вижу? Дед, скажи, что это правда? Ты тоже видишь его?

Требухашка зашипел и я почувствовал, как напряглось его тело, как когти вцепились в плечо, как прошла дрожь, отдаваясь импульсом в плечо. Пес залаял отвечая, дед погладил одной рукой, успокаивая.

— Крысу уродливую? — переспросил дед. — Вижу. Мерзкая тварь. Он её в сумке прятал. Отобрать?

— Дай, — красавчик пристально смотрел на дракона. Протянул руку и Требуха оскалился и гавкнул по щенячьи. Пес завыл и разразился серией отборных собачьих ругательств. Пацан руку убрал и на меня переключился. — У тебя знакомое лицо. Дядя, ты на меня так странно смотришь… Мы встречались?

— Встречаться будешь со своими дружками-пидорами!

— Эй! — дед проворно обежал вокруг крылатого и ткнул в меня ружьём, целясь вбок. — Следи за языком!

— Это не крыса, — задумчиво сказал бармен, разглядывая Требуху с безопасного расстояния. — Я не знаю, как он здесь оказался, но это именно тот Зверь которого мы искали. Нужно Юрию сказать. Дед сгоняешь за ним или я сам?

Когда до Игната дошло, брови его полезли вверх, а челюсть — вниз. Теперь он смотрел на дракона, не отрываясь, и совсем другим взглядом.

— Это он? Зверь? Тот самый?

— Дай!

Я шагнул назад и крылья с шумом развернулись, на мгновение затмив солнце, Требуха закричал и они опять спрятались где-то в складках спины. Крылатый рассматривал меня и не пытался ничего делать, просто спрашивал.

— Кто ты? Хозяин Зверя выглядит не так. Он молодой и крепкий, а ты старик. Дед, заткни своего ублюдочного пса!

— Это помощник, — квакнул дед. — Их тут трое понаехало, городских. Один местный и двое с ним.

— Юра в курсе?

— Я не знаю, — смутился дед. — Наверное. Юра всегда в курсе. Не знаю я, не видел его! Стоять!

Под шумок, пока они отвлеклись на разговор мы с Требухой пятились назад, но дед только делал вид, что ворон ловит. Двустволка смотрела мне в грудь.

— Отдай Зверя, городской! Считаю до трёх. Отдай птицу!

Гонец убегал, уменьшаясь в размерах. Андрюха видел сквозь окружившие его фигуры и отметил как тот запыхался, остановился, махнул рукой и взлетел, через пару метров рухнул вниз и опять побежал, и снова рывком взлетел и снова спустился. Так рывками он и передвигался пока не исчез за поворотом.

Андрей медленно поднялся и ждал.

— А ну, ребятки, возьмите его в кольцо, чтобы лишние глаза не видели!

Это говорил священнослужитель, тот кто должен служить кому-то светлому и чистому. Но похоже ничего святого больше в этом мире не осталось. Андрюха сжал кулаки.

— Храбрится, — сказал кто-то. Андрюха был в плотном кольце, но напротив красовался урод с крестом на брюхе. Если успеть прыгнуть то можно забрать его с собой, но кажется убить человека не так и легко. Даже эти собрались в стаю для храбрости и ждут команды, от того, кто возьмёт на себя ответственность за смерть.

— Боишься? — ласково спросил отец Пётр. — Расплаты за грехи они такие страшные бывают.

— Крест не жжёт, растлитель?

И Андрюха угадал. Что-то чётко задел, попал прицельно в самую больную точку черной души пропащего человека. И тот замолчал, закрыл рот и побагровел превратившись в сеньора Помидора из мультика. Это наверное была последняя Андрюхина победа в этой войне.

— Бей гада! — закричал священник срываясь на визг. — На кого руку поднял!

«Мужики взялись!» — завопила толпа и сомкнулась вокруг лысого. Тот только успел прикрыть руками голову и упал под грудой ударов. Били его старательно и с удовольствием. В основном ногами, иногда добавляя чувствительные тычки кулаками. Андрей молча крутился на земле, извиваясь от боли и стараясь избежать особо страшных ударов.

И забили бы мужика до смерти, если бы не крылатый «бог из машины». Он спустился сверху, поднимая пыль, и крикнул так громко, что толпа разлетелась в стороны, оставив избитого в центре.

— Отец Пётр, подойди!

Психованный священник задрожал как заяц и склонил голову перед новоприбывшим. Андрей изучал спасителя, заглядывая сквозь пальцы. Какой-то невзрачный тип, одетый как бухгалтер, в очках и в дурацкой шляпе. Мощью от него и не пахнет, но святоша чуть ли не стелется передним, как хитрый кот перед хозяйкой с продуктами.

— Да, Юрий? — голос у священника дрожит.

— Где толстая?

Перепуганный крестоносец смотрит на крылатого в шляпе, открывает рот, что-то беззвучно говорит и бледнеет как ведьма перед Сатаной.

— Ну?

Священник вдруг разворачивается, подскакивает к лежащему человеку, и бьёт его ногой в живот, тот охает и сворачивается в тугой клубок, а удары продолжают беспорядочно сыпаться, попадая по затылку, по спине, по плечам, по бокам.

— Это он, — приговаривает задыхаясь поп и оглядывается на того, кого назвал Юрой. — Это он её выпустил. Я пытался удержать, а он меня серпом по яйцам. Еле увернулся, да. Но сейчас он ответит перед всеми, да. Сейчас я выбью из него и отца, и сына, и святого духа. Он у меня будет мучиться хуже чем в аду на сковороде, скотина.

— Где баба? — спрашивает Юра. Он говорит тихо, но безумец останавливается как по команде и вытягивается в струнку. Андрей кашляет и выплевывает кровяные сгустки. Вокруг головы образовалась небольшая красная каша и кажется зубов у него стало меньше на два.

Священник отступает и вдруг бухается на колени, что-то бормочет, завывает и протягивает руки, стремясь обнять новоприбывшего за колени, но тот не даётся и отступает.

— Где баба? — шипит Юра — Это важно, вы…

Он не успевает продолжить, когда здоровый мужик обходит крестоносца и без страха смотрит в глаза крылатому.

— Не злись, Юрий. Убежала она. Отец Пётр не виноват, вот этот пришелец отпустил её. Далеко она не уйдёт, найдём. Главное что бы в электричку не села, но там дед Игнат крутится. Мимо него летучая мышь не пролетит.

Юрий смотрит на Андрея безразлично и не более секунды:

— А парень где?

— Под контролем, — удивляется здоровяк. — Там где ты приказал, на твоем любимом месте.

— Точно?

— Ага.

— Встань, — скривившись говорит Юрий священнику и крылья у него за спиной расправляются на всю ширь, трепеща как нацистские флаги на ветру. — Подвёл ты меня отец Пётр, дебет с кредитом не сошёлся. Главным Васька теперь побудет, слушай его и делай что он прикажет. Небольшая встряска вам не повредит, святой отец.

Васька вытянулся как в строю и слушал шефа, старик-священник только униженно кивал и поддакивал.

— Девку я сам найду. Устроим им встречу сегодня же, не нравится мне всё это. Брат явился, не запылился — это дружок его наверное. Толстая сбежала. Мама как-то странно смотрит. Навалилось…

Он смотрит на Андрюху, подходит и наклоняется резко, так что тот инстинктивно отшатывается подальше. В разбитых линзах очков смеются глаза, Юрий улыбается и бьет лежачего по щеке, смачно, с размахом.

— Тебя как зовут, эй?

— Андрей, — хрипит тот и дёргается в сторону, потому что кажется ему, что сейчас будет еще один болезненный удар, но Юрий только пугает и останавливает ладонь на полпути.

— Ты с Костей приехал?

Андрюхе кажется. что сейчас решается многое в его жизни, может сама жизнь и решается и кивает, кивает, кивает. Робко улыбается и продолжает трясти челюстью, говорит нежно и дрожащим голоском, лишь бы выжить, лишь бы сука выжить.

— Да, да. Костя мой лучший друг. Он ваш брат, да? Приятно познакомиться, он много о вас рассказывал. А какая у вас мама приятная и добрая. Накормила нас так, что пузо лопало, давно я так вкусно не ел.

— Этого утопить как щенка, — скучно говорит Юра, обращаясь к новому начальнику сельской банды. — Слишком много знает. Интересно, как он крылья видит? Так глазами и цепляет за спиной. Вася, тут не подведешь?

Тот «некает» и головой мотает. Священник ползёт, чтобы поцеловать Юрию ноги, пачкая одежду в кровавой пыли и тот отходит, скривившись.

— Утопить так чтобы в городе не всплыл. Я ушёл.

Крылья начинают работать вверх-вниз поднимая пыль. Облако покрывает Юрия как саван. Все присутствующие закрывают носы и отворачиваются. Андрей тоже отворачивается, но поздно, пыль уже проникла в рот, схватила за язык и плотным тампоном лезет в горло. Он выталкивает сухость отяжелевшим языком и тяжело кашляет. Крылья работают как мотор, а потом мощный толчок воздуха и Андрея швыряет под чьи-то ноги. Ноги ругаются и пинаются, шум затихает и только мгновенный свист в ушах остается эхом. Чёрная фигура закрывает солнце и летит прочь, не видно куда — солнце слепит.

Андрюху хватают за ворот и тащат, он вспоминает зачем и пытается отбиться, отодрать руки, уцепиться за землю, подхватывает горсть пыли кидает впёред, засыпая глаза только себе. Кто-то ржет.

«А как же я? А я? Василий? Давай Ниву подгоню», — просит «поп», пока Андрюху тащат по земле.

«Сегодня я главный. Юра мне доверился и обосраться я перед ним не хочу. Поэтому отец Пётр извини, ждать не буду. Ты знаешь где нас искать».

Тот что-то продолжал умолять и говорил, что не успеет и про «далеко», и «подождите меня», но его уже не слушали.

— Раскрываем крылья, пойдем быстро. Я один не справлюсь, но лететь буду не останавливаясь. Если кто уронит этого городского, труп будет тащить уже в одиночку. Ясно? Взялись!

Андрюха дёрнулся из последних сил и вырвался. Внезапно стало легче дышать. Как распрямившаяся пружина он побежал вперед, но засыпанные пылью глаза не дали развить успех. Кажется он врезался в фонарный столб и ударившись грудью, на секунду обнял его и свалился в бок. На плечо легла тяжелая рука.

— Допрыгался? Не дёргайся, хуже будет.

— Не ходи сынок!

Костя обернулся. Мама стояла у калитки и держалась там, где у нормальных людей бывает сердце. Он всё еще пытался крутить головой во все стороны и куда идти пока точно не понимал.

Беда пришла. Точно пришла. Нехорошо всё это. Пацаны пропали. Брат явился, не запылился. И так они хотели отсидеться. Завел друзей в ловушку, дурак.

— Мама иди домой!

— Не ходи Костик за братом. И за его людьми тоже не ходи. Не нужны тебе они!

— Мама! — чуть не психанул Костян и вернулся к воротам. Встал напротив матери и в глаза ей посмотрел. — Что происходит?

— Я говорила они хорошие и дружные. Я врала, сынок. Плохие люди — плохая компания. А ты изменился, чувствую сердцем. Ты светлый — они тёмные. Ты со мной на огороде полдня был, помогал маме, а Юра ни разу не помог, хоть и приезжал часто. Он только деньги тычет и девчонок водит.

— Девок? — переспросил Костян. — А жена?

— Не ходи за ним, — повторяла мама как проклятая. — Плохой он. Хуже чем ты. Только притворяется, чувствую я сынок. Не ходи.

Он вдруг захотел прижать её к себе, снять платок, погладить волосы, почувствовать тот запах мамы из детства, но удержался.

— Мама я разберусь. Мне друзей нужно собрать, Юрка твой мне нахрен не упал.

— Он не только мой, но и твой, — погрозила мама пальцем. — Но он тебе не нужен. Будь дома и жди друзей. Придут, куда денутся. Лишь бы с Юрой и его мальчиками не встретились. А то твой лысый друг наглый — может зацепиться языками. Да и тот длинный сильно деловой. Всё обойдётся. Подожди дома.

Костян отлепился от ворот и вернулся на дорогу. Никого. Село тише пустыни арабской — одна пыль кругом. Но на месте ему точно не сиделось.

— Пойду мама. К деду Игнату зайду. Может пацаны у него сидят, болтают.

— Нет!

И тут вдруг мама проделала такое, чего он точно не ожидал. Рухнула на колени и руки к нему протянула:

— Не ходи! Только не к нему!

Да ёб твою за ногу. Столько говорить он не привык, а тут еще упрашивать многословно придётся. Костян вернулся и маму рывком на ноги поставил и спиной к воротам прижал, для надёжности.

— Не буду, — запричитала она. — Не буду больше, не злись! Только не ходи к Игнату. Плохой он!

«Да с чего плохой? — подумал Костян — Я его с детства знаю. Он мне сливы разрешал рвать и с псом играть. И вчера нормально поговорили, дед как дед.»

— Боюсь я их. И его боюсь. Изменился дед Игнат.

Она оторвалась от забора и вполне уверенно подошла к Косте и зашептала, оглядываясь по сторонам.

— Водит их Юрка и водит. «Корми», — говорит. — Друзья мои. А они постоянно новые, друзья его. Деньги даёт, продукты привозит — вари. А я что кухарка ему бесплатная? Один раз попробовала против сказать, так он посмотрел сквозь очки свои так, что холодом облило. Больше не спорила.

— А девки?

— Мужики хоть постоянные есть, как священник которого он приволок год назад и вниз по улице поселил, как дед Игнат. Да и много кто ещё возвращается не раз, но девчонки никогда. Каждый раз новая! Приходит Юрка с ней, накормит и уводит, а потом всё. Бросает она его. Каждая.

— А жена?

— Что? — мама отодвинулась и посмотрела Костяну в глаза. — Что жена?

— Когда приезжала последний раз?

— Да не помню я, — мама рукой махнула и подумав опять зашептала. — А он вообще женат, Юрка наш?