Три шанса для беглянки

Глава 6

Мой сон был таким приятным и крепким, что очнулась я только тогда, когда рядом что-то оглушительно лязгнуло, а платформа дернулась как от удара.

Проморгавшись и быстро сориентировавшись, я аккуратно приподнялась и выглянула наружу. Грузовой караван как раз продвигался на территорию космопорта. За бортом был очень сильный ветер. Видимо, из-за него оторвалась какая-то металлическая штуковина, которая сейчас периодически громко стучала по гравиплатформе впереди. Этот звук и разбудил меня, но я от души поблагодарила этот «будильник». Не хотелось бы прийти в себя в тот момент, когда буду лететь вместе в рудой на дно грузового бункера какого-нибудь космолета. Не такими я хотела бы видеть последние секунды собственной жизни!

Далеко впереди раздавались голоса охраны. Видимо, тут уже не доверяли автоматике, и документы на груз проверяли живые охранники, которые сейчас стояли возле головной платформы и сканировали данные.

— Эй, Рикон, убери уже эту железяку, уши от нее закладывает! — крикнул один из них, и в мою сторону двинулся мощный двухметровый детина в серой форме с бугрящимися мышцами.

На моих глазах этот здоровяк ухватился за стучавшую железку и уперся ногой с стену. Раз — и он голыми руками вырвал ее с корнем! Вот это силища! Нда, таким мне точно нельзя попадаться на глаза, прихлопнут как муху! Ну ладно, пусть не прихлопнут, но сбежать точно не дадут.

Поежившись, я нырнула обратно под защиту бортика. Теперь нужно дождаться, когда платформы подлетят поближе к месту разгрузки, и спрыгнуть. От армарита мне пока нельзя далеко отходить, значит, придется до отлета найти место и спрятаться в грузовом бункере корабля. А уже потом по ходу дела что-нибудь придумывать.

Ждать пришлось еще не менее часа. Караван с гравиплатформами подлетел к огромному космолету, который черной громадиной возвышался на летном поле. Платформы одна за одной залетали внутрь погрузочного дока, откуда через несколько минут доносился грохот сбрасываемой породы, а затем пустая посудина выплывала обратно.

Здесь тоже не полагались исключительно на автоматику, так что то и дело с разных сторон доносились голоса рабочих. Притихнув, я ждала момента, когда и мое средство передвижения отправится внутрь. И когда это случилось, я сжалась как пружина, готовая в любой момент выстрелить.

Платформа медленно вплыла внутрь космолета и двинулась следом за рабочим с управляющим планшетом. Улучив момент, я перекинула тело через борт, повиснув на руках, а потом спрыгнула вниз, снова, как и в прошлый раз, перекатываясь по полу, благо тут уже камней не было, но удар тем не менее оказался довольно ощутимым. Пол ангара был металлическим, и я не только немного подвернула ногу, но еще и прилично стукнулась плечом, бедром и головой. Чувствую, завтра мое тело будет сплошь покрыто сине-желтыми пятнами и ссадинами.

В погрузочном доке стоял обычный для таких мест шум, так что мои кульбиты со звуковым сопровождением не привлекли внимания, и я быстро отскочила под прикрытие стен, вдоль которых стояли многочисленные разнокалиберные ящики и прочий груз. Здесь уже можно было легко спрятаться, но я не забывала, что мне нужно оставаться поближе к армариту, поэтому потихоньку двинулась вдоль стены, лавируя между препятствиями и стараясь все время оставаться в тени и не попадать в обзор камер.

На всякий случай я прихватила с собой внушительный кусок породы, но не была уверена, хватит ли его, чтобы хотя бы частично блокировать или приглушить излучение следящих нанитов. Так что лучше все же не рисковать, пока мы не улетим с Клеоса. Может, сигнал действует только на планете, а в космосе его уже не поймают?

Приободрив себя, я засела за ящиками рядом с бункером, в который гравиплатформы сбрасывали породу с армаритом. Места здесь было маловато, но выбирать не приходилось. Только сейчас, когда гонка на опережение с моими преследователями встала на паузу, я почувствовала, насколько проголодалась. В общем-то, мой организм повел себя как обычно — когда я нервничала, мне всегда жутко хотелось есть. Вот и сейчас у меня живот начал издавать такие трели, что я испугалась, не обнаружат ли меня раньше старта.

Сдернув со спины рюкзак, я вытащила бутылку воды и буханку хлеба. В горле все пересохло, и я жадно присосалась к горлышку, едва заставив себя оторваться и оставить запас на будущее. Ну а хлеб… Мне казалось, я еще никогда не ела такого вкусного хлеба! Тем более я умыкнула его из шкафа для начальства, а для них все всегда было самое лучшее. Заключенным же в обители девочкам обычно давали не самое вкусное — серые пресные каши на воде с минимумом мяса, самые простые овощи, серый кисловатый хлеб с плотной липкой мякотью. Фруктов тоже полагался минимум, и только из сада при монастыре, их мы собирали сами, а если их не было или не хватало, для нас никто ничего дополнительно не закупал. Бывало, нам вообще приходилось питаться сухими пайками, которые вместо тарелок с едой раздавали в столовой, а если кто выказывал малейшее неудовольствие, быстро отводили на «перевоспитание».

Первые несколько лет мне почти каждую ночь снилась еда, которой нас дома кормили мама и бабушка — вкуснейшее мясо, разнообразные гарниры, овощи и фрукты от простых, но вкусных, до самых экзотических с других планет, ну и, конечно, сладости и десерты. И я просыпалась с полным голодной слюны ртом и слезами на глазах, возвращаясь в унылую реальность. Но даже эти слезы нельзя было показывать — тут же следовало наказание.

А потом я привыкла. Убеждала себя, что мне просто нужна энергия для борьбы, для учебы, для моих тайных тренировок, а значит, нужно съедать всю ту невкусную гадость, которую нам дают. Главное, что в ней были необходимые калории и хотя бы часть витаминов.

А такого потрясающе ароматного хлеба, какой сейчас был у меня в руках, я не ела уже одиннадцать лет, и вдруг поймала себя на том, что у меня все щеки мокрые от слез. Похожий хлеб выпекал наш повар дома, и я помню аромат, который разливался по первому этажу, и даже на улице пахло свежей выпечкой так, что можно было язык проглотить!

От нахлынувших воспоминаний у меня задрожали руки, и я откинулась спиной на стену ангара, пережидая нервный приступ. Застежка рюкзака громко клацнула об металл и впилась в спину. Надо успокоиться, а то что-то я совсем расклеилась.

— Ты ничего не слышал? — раздался вдруг совсем рядом низкий мужской голос.

Я вздрогнула, моментально съежившись, чтобы стать как можно более незаметной.

— Тебе показалось, наверное, тут вон какой шум стоит, мало ли, — отозвался другой мужчина. — Пойдем, через пять минут пересменка, примут еще два каравана с армаритом, а там можно и взлетать.

Голоса постепенно отдалились, а я облегченно выдохнула. Еще два каравана — это как минимум четыре-пять часов, надо продержаться это время и больше не терять бдительности и не расслабляться. Как показала практика, сейчас возможны любые неожиданности.