Тринадцатый ученик Дьявола

Глава Двадцать шестая, в которой маленький паж делает большое дело

Дерхорт был тих, как уснувшее после великой охоты животное. Он вернулся на свой каменный постамент и замер, устроившись на прежнем месте. Его стены больше не содрогались, полы не ходили ходуном, а с перекрытий не сыпалась каменная крошка. Черный дрозд, покружив над остывающим полем боя, вернулся на печать под охрану саламандры. В коридорах снова зажглись факелы, приветливо вспыхнули камины, и ровный теплый свет залил комнаты. На фоне воцарившейся мирной картины равномерные и оглушительные хлопки дверей звучали резкими выстрелами. Ноэль шел по коридору, с ноги распахивая каждую дверь, что попадалась ему на пути. Его лицо при этом ничего не выражало, разве что все сильнее пролегала глубокая складка между бровями. Он сделал еще несколько шагов по коридору и выбил следующую дверь. Ни юный вид, ни невысокий рост никак не вязались с его действиями, а впрочем, сказать, сколько теперь лет этому человеку и кто же он такой, больше не мог никто. Сила, что пряталась в теле Ноэля, абсолютно точно принадлежала другому существу. Очередная дверь жалобно ухнула, сорвалась с петель и рухнула на пол с оглушающим грохотом, подняв в воздух клубы пыли.

– Оставь его. Разве недостаточно он от тебя настрадался?

Ноэль медленно обернулся на знакомый голос. Грохан стоял мрачной тенью там, куда не доставал свет факелов. Лицо на фоне черной мантии и сумрака выделялось бледным скорбным пятном. Брови Ноэля изогнулись, окончательно делая его лицо карикатурой на юного мага. А вот черты Тайфеля проступали на нем все отчетливее.

– Позволь мне самому решать судьбу Фурлиха… Учитель, – сказал он почти приветливо. Слово «учитель», сорвавшееся в последний момент, больше напоминало оскорбление. Грохан невольно дернулся. – Ты и так слишком часто вмешивался туда, куда тебя не просили.

– Не похоже, чтобы он горел желанием разговаривать с тобой, – не сдался Грохан, кивая на коридор за своей спиной, ощерившийся развороченными дверями. Лицо Ноэля еще больше исказилось. Видимо, слова задели сущность, сидевшую теперь в его теле, за живое. Движение, последовавшее вслед за этим, было таким молниеносным, что уследить его Грохан не успел. И предотвратить не успел. Секунда – и холодные, цепкие пальцы сомкнулись на его шее. Еще через секунду от цепкой ладони стали расходиться чернильно-синие пятна. Глаза Грохана подернуло мертвой слепой пленкой, а сердце, в которое вонзились первые ледяные иглы заклятья, пропустило удар.

– Я ведь любил тебя, Учитель, – тихо произнес Ноэль чужим голосом, и горечи в нем было больше, чем в степной полыни. Тело Грохана дернулось. Ноэль тут же впечатал его в стену и сильнее сомкнул руку. – Я был предан тебе. Я был готов на все ради тебя.

Губы Грохана беззвучно двигались в безуспешной попытке произнести хоть слово. Его руки взметнулись и вцепились в кисть, сжимающую глотку. Ноэль бесстрастно наблюдал за попытками ученого освободиться.

– Давай… поговорим… – вырвалось наконец с хрипом из его смятого горла.

– Как тогда у камина? – любезно поинтересовался Ноэль. – В твоем кабинете. Ты говорил, что устал, что хочешь покинуть пост. Ты обещал сделать меня своим преемником, помнишь? Именно этого я и хотел. Не войны, не разрушений, не могущества, я лишь хотел стать твоим преемником и возглавить школу.

Лицо Грохана стремительно бледнело. Жизнь уходила из него капля за каплей, а монстр в обличии Ноэля смотрел на это так внимательно и отстраненно, будто перед ним находился обычный подопытный экземпляр. Его голос звучал ровно и тихо:

– В тот вечер я подарил тебе свою душу. Сделал это для того, чтобы доказать свою преданность, я верил, что ты не сделаешь с ней ничего плохого. Но ты…

Маг выдержал паузу перед следующей фразой и холодно улыбнулся.

– Ты обманул меня, учитель.

Голова Грохана дернулась. Ноэль цокнул языком и усмехнулся.

– Когда ты понял, что я становлюсь сильнее тебя, тебя переполнила зависть и ты передумал оставлять пост. А мою душу оставил у себя, надеясь, что так я буду у тебя на крючке. Это ты сделал из меня того, кем я стал… Учитель. Ты и моего верного Фурлиха у меня отнял, плетя небылицы про меня.

– Я сделал это потому, что увидел в тебе зло… – последний судорожный хрип вырвался из горла Грохана, и его тело обмякло, словно из него выпустили душу. Еще миг – и все было бы кончено, но тут тишину прервал спокойной тихий голос.

– Отпусти его. Я поговорю с тобой.

Ноэль разжал руку, и его жертва рухнула на пол, хватая ртом воздух. Грохан рвал на груди мантию и растирал под воротом посиневшую кожу на шее, но тот, кто держал его мертвой хваткой, уже потерял к нему интерес. Его внимание было приковано к фигуре в дверном проеме. Паж стоял там, скрестив руки на груди, и мрачно сверлил его глазами. Ноэль сделал несколько осторожных шагов по направлению к нему, словно боялся, что Фурлих растает, как видение, но тот вцепился рукой в косяк так, что костяшки пальцев побелели. Ноэль теперь был совсем рядом. Настолько близко, что его дыхание шевелило волосы на виске пажа. Маг медленно поднял руку и кончиками пальцев дотронулся до лба Фурлиха. Словно проверяя, что стоящий перед ним не призрак и не исчезнет в тот же час. Фурлих вздрогнул.

– Я поговорю с тобой, мой лорд, – еще тише сказал Фурлих и сделал шаг назад. Ноэль сделал шаг следом.

– Почему ты предал меня? – спросил он устало. – Я был милосерден к тебе. Ты всегда был на особом положении в моей свите. Ты был мне другом, а не слугой.

– Кто бы еще сказал тебе правду, – ровно ответил Фурлих. – Тебе все боялись.

– Твоя правда больно ранила, – нахмурился маг. – Да и потом, что такое эта твоя правда? То, что правда, для одного, для другого ложь!

– Весь мир не может быть тебе покорен, мой лорд, – ответил Фурлих и вдруг улыбнулся чему-то. – А я был частью этого мира. Ты все глубже погружался во тьму, а я не мог видеть, как ты теряешь себя. Я знаю тебя много лет, и знаю, каков ты. Ты привык получать все, чего хочешь. Привык к полной покорности. Но ты же знаешь, что покорность не в моей крови. Не такова моя сущность, чтобы молча склонить голову. Ну, а потом… Знаешь, сложно доверять тому, кто превратил тебя в неуклюжее недоразумение.

– Ты сам меня спровоцировал! – зрачки мага отзеркалили алым, а губы сжались. – И потом, ты же понимаешь, что я бы вернул тебе твое обличие, если бы…

– Если бы я покорился? Признал свою неправоту и твое величие? – горько искривил губы Фурлих. – Какая странная у тебя дружба, мой лорд. И какая горькая… Сейчас я думаю, что сделал все правильно. Если бы я верил тебе чуть меньше и смотрел бы чуть внимательнее, то, вероятно, понял бы, что ты за чудовище, раньше. Но я горд тем, что я был единственным, кто не стал молчать о том, что ты превратился в монстра.

– Твое предательство больно ранило меня. Возможно, если бы, ты, мой единственный друг, не сбежал к тому, что предал меня первым… Я бы не превратился в чудовище, – маг тяжело оперся о стену спиной и посмотрел на Грохана, лежавшего тут же на полу без сознания. – Ты предал меня ради того, кто растоптал мою любовь, уважение, кто растоптал мою гордость. Все, что мне осталось, это боль и ярость. И я тушил их как мог.

– Заливая мир кровью и сжигая огнем? – прошептал Фурлих. – Мой лорд, не думаю, что я стал причиной твоей жажды крови. Власть всегда влекла тебя. Ты не только меня хотел покорить. Ты жаждал покорить весь мир. И потом, рядом с тобой были те, кто разделял твои взгляды. И лучшего друга, если я и был таким, ты лишился не из-за моих резких слов, а по прихоти той, что была рядом и ненавидела меня больше, чем весь остальной мир, не так ли?

Маг вскинул взгляд на пажа. Губы у того кривились и подрагивали.

– Уж не ревность ли я вижу в твоих глазах, мой верный паж? – наконец расхохотался Ноэль. Фурлих дернул плечом и отвел взгляд.

– С чего мне ревновать? – прошипел Фурлих, старательно отводя глаза.

– С того, что ты никогда не любил Ровену, мой мальчик, – расхохотался маг. – Ты посвятил ей немало едких куплетов. Если бы не мое заступничество, она бы превратила тебя в клубок шерсти гораздо раньше.

Фурлих наконец посмотрел магу в глаза, и тот погасил смех, потому что боли в этих глазах было много. Очень много.

– Она тебя стоила, – едко прошептал Фурлих.

– Ровена была мне нужна. Она должна была родить наследника, – маг ласково погладил шрам, оставленный когда-то собственноручно, но Фурлих молниеносно перехватил его руку. Маг усмехнулся и отступил назад. – Что ей, кстати, не удалось.

– Думаю, Дерхорт не подвергся бы вчера атаке, если бы ей это не удалось. Ровена, как и ты, всегда добивалась желаемого. В жизни не видел второй такой честолюбивой ведьмы. Как по мне, вы бы стали идеальной парой, – усмехнулся Фурлих и тут же осекся под взглядом мага.

– Ты хочешь сказать… что тот, кто вчера чуть не стер с лица земли Дерхорт, а потом улизнул у меня из-под носа, мой сын? – спросил маг, и его брови поползли вверх.

– Я ничего не могу утверждать наверняка, но такое хитроумное чудовище могло родиться лишь у таких беспринципных родителей, как ты и Ровена. Похоже, хитрость и коварство он унаследовал именно от нее. Подумать только, за семь лет учебы у Грохана ничем себя не выдать! – едко бросил Фурлих.

– Он учился у Грохана? – расхохотался маг. – Ну надо же! Одна великолепная новость за другой.

Фурлих нахмурился, но никак не прокомментировал последнюю фразу. Видно было, что он вовсе не считает все происходящее отличной новостью.

– Ладно, – маг, отсмеявшись, протер глаза и поманил Фурлиха пальцем. – Со щенком Ровены я разберусь потом. А сейчас… Преклонись, Фурлих, в знак покорности.

С этими словами тот, что был еще недавно Ноэлем властно протянул в сторону Фурлих руку, ожидая, что тот склонит одно колено и коснется губами кисти в традиционном жесте повиновения.

– Ты так ничего и не понял, – Фурлих покачал головой и улыбнулся. – Я больше не твой слуга, не твой паж и не твоя игрушка, – заявил он твердо.

– Даже так… – насмешливо протянул маг, не торопясь опускать руку. – И что же поменялось?

Фурлих сделал шаг назад, снова скрещивая руки на груди. Посмотрел так словно несмотря на свой небольшой рост, был выше и сильнее, и наконец ответил.

– Потому что больше нет твоей надо мной власти, мой лорд.

Маг вздрогнул так, будто получил удар под дых. Слова, сорвавшиеся с губ Фурлиха, ранили, как удар камня.

– Потому что я встретил того, чья доброта равна твоей злобе, – продолжал, ничуть не сомневаясь, Фурлих. – Того, чей свет ярче, чем твоя тьма. Того, кто сильнее тебя. Я встретил друга. Настоящего друга, который несмотря на мое уродство и незначительность, несмотря на роль простого фамилиара, всегда относился ко мне как к равному.

– Нет никого сильнее меня, – возразил маг, выпрямляясь в полный рост и делая шаг по направлению к Фурлих. Тот невольно отступил. – Я искуснее любого мага на этой земле.

– Больше нет, – покачал головой Фурлих. – Тот, кто затмит тебя, еще молод, и, возможно, пока не осознает, кто он и что, но у него есть то, чего нет у тебя.

Еще один шаг сделал маг по направлению к своему бывшему пажу, и тот невольно снова отступил, уж больно страшен был сейчас наступающий на него бывший хозяин: белое как мел лицо, черные провалы вместо глаз, заострившиеся черты лица и алые зрачки.

– И чего же у меня нет? – прошипело чудовище, больше не похожее на человека. Фурлих сделал еще один шаг назад и вжался в стену спиной. Тот, кто наступал на него, метнулся за ним, схватил его за горло, как четверть часа назад Грохана. Фурлих вскинул руки и захрипел:

– Уважение. Преданность. Дружба…

С этими словами Фурлих внезапно схватил сжимающую его горло безжалостную руку и, отчаянно взглянув в кроваво-алые вертикальные зрачки, взмолился:

– Ноэль, очнись! Неужели ты ничего не понял?! Это я! Я! Это меня ты увидел в зеркальном туннеле в Архиве вечности. Я стоял за твоей спиной, и мою истинную сущность отразили зеркала. Ты так хотел найти кого-то близкого, что принял за Йохана, хотя я постоянно был с тобой в уродском зверином обличии. Тот, кто всегда рядом. Тот, кто предан. Тот, кто всегда поможет. Тот… – тут голос Фурлих прервался, и закончил он уже шепотом: – Я тот, кто всегда будет рядом.

Рука на шее Фурлих сжалась еще сильнее, ломая его. Отчаяние затопило пажа доверху и вырвалось отчаянным криком:

– Борись! Ноэль!

Фурлих изловчился и отвесил по белому искажённому лицу увесистую пощечину.

– Ты сильнее!

Следующая пощечина обожгла скулу. Ноэль помотал головой.

– В тебе есть свет! – Еще одна хлесткая пощечина последовала через миг. – Тебя все любят! Ты всем нужен!

От последней оплеухи голова дернулась так, что едва не слетела с плеч. Рука Ноэля ослабила хватку на шее Фурлиха и взметнулась почесать за ухом.

– Больно! – взвыл он. – Какого черта ты творишь? И кто ты такой?

Фурлих рассмеялся. Его смех был таким отчаянным, что больше походил на рыдания. Он не мог остановиться и только прижимал к себе растерянного Ноэля. Он бы и расцеловал его кажется, но это было уже слишком. Ноэль смущенно отбивался, явно не понимая, что происходит. Но вдруг замер. Фурлих, почувствовав перемену, затих и напрягся. Рука Ноэля поднялась и коснулась шрама на щеке. Почти такого же, как у Йохана, правда, у того он был свежий и на правой щеке, а тут шрам старый, зарубцевавшийся и находится с левой стороны, но ведь зеркало все отразило наоборот. Ноэль потрогал длинные черные шелковые волосы и пробормотал:

– Я тебя знаю.

– Конечно, ты меня знаешь, Ноэль, – бессильно растянулся прямо на полу Фурлих. – Но ты не представляешь, столько мне придется тебе рассказать. Боюсь, ты многое пропустил.

Ноэль потряс головой, пытаясь отогнать от себя странное чувство. Он абсолютно не помнил последние сутки. Он почувствовал одновременно жуткую усталость, жажду и голод. Хотелось сожрать быка, отоспаться и… узнать наконец, что тут без него случилось. Ноэль снова взглянул на улыбающегося незнакомого знакомца.

Однако не успели его мысли как следует сформироваться, как своды замка вздрогнули. Фурлих и Ноэль замерли, одновременно прислушиваясь. Фурлих сообразил первый и что есть мочи толкнул Ноэля в грудь.

– Бежим! – скомандовал он, кубарем скатываясь с кровати и хватая Ноэля за руку. – Надо выбираться!

– Учитель! – только тут Ноэль заметил, лежащего подле Грохана. – Что с ним?

Грохан выглядел ужасно и не подавал признаков жизни. Шея его была черно-синей, а лицо белым. Ноэль подскочил к нему и не, смотря на то, что его собственные ресурсы были почти истощены, стал вливать в учителя жизненные силы, запуская вновь сердце, разгоняя кровь по венам и с облегчением понимая, что Грохан жив и что творить заклятие воскрешения не придется. Стены вокруг них ходили ходуном, но Ноэль ничего не видел, кроме лица Грохана, на которое, к его огромному облегчению, возвращались краски. Вскоре Грохан закашлялся и приподнял голову. Ноэль сильно надеялся, что тот сможет передвигаться самостоятельно.

– Замок рушится! Надо выбираться! – перекрикивая грохот, воскликнул рядом Фурлих, указывая жестом направление, и Грохан кряхтя поднялся на ноги. Ноэль в который раз поразился магической силе учителя, но особо восхищаться было некогда.

Втроем они выскочили в коридор и ринулись к лестнице, уворачиваясь от летящих с потолка камней.

– Где все остальные? – вдруг дернулся обратно Ноэль. Фурлих остановился буквально на мгновение, но Ноэль уже принял решение. – Я за Сигвардом, вы с Гроханом проследите, чтобы Ладвиг с Йоханом выбрались.

Фурлих коротко кивнул и бросился вниз по лестнице. Грохан вскинул вверх руки, открывая защитный экран над проемом лестницы и давая возможность спуститься. Ноэль последовал за Фурлихом, но внизу, в холле, свернул в противоположном направлении. Вокруг все стонало и рушилось, но он методично проверял комнату за комнатой, каждый раз рискуя оказаться под завалом из балок и камней. Сигвард нашелся в обеденной зале. Он как ни в чем не бывало сидел в кресле у камина и смотрел на огонь. Рушащиеся вокруг стены, казалось, его абсолютно не волновали.

– Сигвард, нужно идти! – Ноэль схватил его за локоть, одновременно раскрывая над ними защитное заклинание, о которое разбивались в пыль крупные обломки. Но травник его не слышал. Он смотрел на огонь, в который уже осыпались ручейки пыли и мелких камней, и что-то бормотал себе под нос. Сдвинуть его с места не было никакой возможности, и тогда Ноэль сказал первое, что пришло на ум. Почему он произнес это, и сам не понял, но именно эта мысль пришла ему в голову. – Пойдем! Я знаю, как освободить тех, кто застрял в Красном лесу! Как вернуть тех, кого уже оплакали. Я теперь знаю, как бороться!

Сигвард поднял на него глаза и всмотрелся.

– Ты вернулся? – спросил он. И хоть было совершенно непонятно, кого он спрашивает: Ноэля или Тайфеля, Ноэль кивнул. А потом снова потянул старика за собой, удерживая над ними щит-заклинание. Сигвард был легче перышка. Юный маг практически нес его на руках, молясь, чтобы заклинание выдержало и замок не обрушился окончательно, пока они не выбрались наружу. Они преодолели вибрирующий под ногами подъемный мост, за которым, к огромному облегчению, их уже ждали остальные, и не успели ступить на землю, как рассыпавшаяся на части переправа ухнула в пропасть и скрылась с глаз. Ноэль обернулся в тот момент, когда мощные стены замка полностью обрушились. Рев, полный боли и отчаяния, потряс округу, и вскоре все было кончено. Неприступная цитадель превратилась в груду обломков, которые осыпались в пропасть. Только смотровая башня осталась стоять нетронутой, словно дозорный, который продолжал нести вахту и после того, как это потеряло смысл.

– Что случилось? – Йохан, чье лицо было перепачкано грязью и расцарапано в кровь, подал голос первым.

– Дерхорт ушел вслед за хозяином, – объяснил Фурлих, глядя на Ноэля, однако Грохан покачал головой. Его глаза были устремлены куда-то в сторону. Он сделал несколько шагов и склонился над черной птицей на земле. Она лежала, распластав крылья, а вокруг нее был выжжен круг в форме саламандры. Все, что осталось от замковой печати, охранявшей раньше замковые ворота.

– Нет, дело не в этом, – выпрямился Грохан. – Улизнувший от нас с поля боя неприятель не ушел далеко. Он вернулся и нашел сердце замка, чтобы уничтожить его. Что до хозяина цитадели…

Он пытливо посмотрел на Ноэля и предостерег:

– Тебе теперь дарована великая сила, мой мальчик, но боюсь, с ней ты получил в придачу и великую ярость. Учись владеть всем, что есть в тебе. Потому что Тайфель никуда не делся. И как только ты дашь темной стороне завладеть тобой… он вернется.

Ноэль молча подошел к Грохану, но смотрел не на него. Он преклонил колено и аккуратно поднял неподвижную птицу. Подержал ее в ладонях, обвел всех собравшихся взглядом, хмыкнул и решительно спрятал черного дрозда за пазуху.