Усадьба госпожи Ленбрау

Глава 32

Мы сидели прямо на траве и обнимались. Я не думала об ушибленной спине, Идан позабыл о кровоточащей ладони. Он прижимал меня к себе так сильно, словно только что чуть не потерял навсегда. Мы оба понимали, что смерть была очень близко. Нам всем очень повезло.

Но это было после.

Сначала, как только меня вытащили из пламени и развязали путы, я бросилась к дому.

– Там дети! Помогите! Надо вытащить детей!

Идан перехватил меня у самого крыльца.

– Пусти! Пожалуйста! – заплакала я. – Там Веля с Потей!

– Барышня, мы здесь! – ко мне поспешила Вельга.

Сквозь слёзы я не сразу её узнала. Пришлось вытирать глаза руками, размазывая копоть по лицу.

Это действительно была Веля, одетая в нарядное платье, с вышитым платком на плечах.

– Где Потька? – спросила я её.

– В деревне ночевал, – откликнулась девушка.

Я почувствовала, как неимоверное напряжение покидает меня. Осела в траву и расплакалась. Идан опустился радом. Очень-очень крепко обнял и не отпускал, как я того и хотела.

На нас опустился тяжёлый колючий плед.

– Барин, идёмте-ка, руку вашу надо осмотреть. Кровит сильно, – обеспокоенный голос Исты вернул нас в реальность.

– Идём? – спросил меня муж. Я кивнула.

После пережитого навалилась слабость. Не хотелось ни говорить, ни думать, ни переживать.

Я видела, как подбежали люди. Мужчины и женщины выстроились цепочками от пруда и передавали друг другу вёдра с водой. Среди них были и Вельга с Потькой, и Зван с дедом.

Я помнила, что парень спас мне жизнь, но решила, что подумаю об этом завтра. А сейчас Идан стянул плед, укутал им мои плечи и повёл меня прочь от горящего дома.

Я запротестовала, идти не хотелось. И вообще думала, что муж понесёт меня на руках. После всего пережитого, я заслужила на ручки.

– Ты же не хочешь, чтобы я уронил тебя и опозорился перед нашими людьми? – так же тихо спросил Идан, заставляя меня улыбнуться, потому что жизнь продолжалась. Несмотря ни на что.

За нами шёл Ветер с уздой, болтающейся чуть ли не до земли. Конь то и дело тыкал Идана в спину мягкой мордой, предлагая свои услуги. Однако на немой вопрос мужа я покачала головой. Забираться на лошадь, а потом слезать хотелось ещё меньше, чем идти самой. Тем более этой ночью я уже на нём проехалась.

Иста привела нас в ближайший флигель. Размотала тряпку, которой Идан наскоро перевязал руку. Раны были глубокими и продолжали кровить. Травница обработала их, наложила свою знаменитую мазь и тщательно забинтовала.

– Ты разбил стекло голыми руками, – произнесла я, наблюдая за процессом. – Надо было хотя бы камень подобрать.

– Не догадался, – улыбнулся муж, – слишком перепугался, увидев объятый огнём дом.

– Как ты здесь вообще оказался? У тебя же карантин.

– Новых симптомов ни у кого больше не было, и я удрал пораньше. Велел ещё сутки сидеть дома. А сам отправился к тебе. Не мог больше ждать, ужасно соскучился.

– Я тоже, – вставила тихо, потому что не могла промолчать, но и перебивать рассказ не хотела.

– Уже на подъезде увидел огонь, пришпорил Ветра. Мы примчались прямо к дому и сразу под твоё окно. Ну а дальше ты всё знаешь.

– Мне повезло, – пользуясь тем, что Иста отошла, я прижалась к Идану, положив голову ему на плечо. – Зван увидел пожар и не побоялся зайти в дом. Ты приехал раньше времени, а Ветер не испугался огня и позволил подъехать прямо под окно. Ведь сам Зван вряд ли сумел бы меня спустить на землю. У нас времени не оставалось, моя спальня уже горела…

Я снова окунулась в ужас огненной ночи. Идан крепко обнял меня.

– Всё уже позади. Ты жива, и это главное.

Мы немного помолчали, наслаждаясь близостью друг друга. А затем муж спросил:

– Ты не видела, как начался пожар?

И я вспомнила самое ужасное. Как я вообще могла об этом забыть?!

– Флоси! – закричала я, вскакивая с места. – Это был Дунгаль Флоси! Он хотел убить меня.

– Флоси? – с лица Идана тут же слетело расслабленное выражение. – Расскажи мне, что произошло. И как можно подробнее. Знаю, что тебе тяжело вспоминать, но это необходимо.

Мне было не слишком тяжело. В крепких и нежных объятиях мужа я чувствовала себя в безопасности. Рассказала всё, о магических способностях, о которых никто не догадывался, о земле, которую Флоси считал своей. А главное о том, что он собирался после меня убить и Идана, чтобы затем купить Любово на торгах.

– Этот мерзавец поплатится! – объятия стали ещё крепче, почти лишая меня возможности дышать.

– Идан, – этот вопрос мучил меня до сих пор, – он что-то сделал со мной. Я больше не чувствую своей магии.

Муж немного отстранился и внимательно посмотрел на меня.

– Попробуй сейчас.

Я обернулась. Иста вышла. Мы были одни. Я призвала тепло в груди, точнее попыталась, но ощутила лишь холод, как и прежде. Тогда я поднялась. Нашла уголок, где осталась пыль, пропущенная нерадивой хозяйкой, и достала из закромов памяти ещё одно приготовленное заклинание.

Оно меня так вдохновило, когда нашла его в тетрадях, что даже особых усилий не пришлось прилагать, чтобы выучить. Заклинание чистоты запомнилось почти само собой.

Я отыскала в окне самую яркую звезду, встала к ней левым боком, нарисовала в воздухе узор. Осталось только наполнить символы магией. Я сосредоточилась и выдохнула, чтобы вместе с теплом моего дыхания к знакам потекла сила.

Но ничего не произошло. Тепла не было. Как и магии.

– Хорошо, – задумчиво проговорил Идан, хотя, на мой взгляд, ничего хорошего здесь не было. – Ты ложись спать, я всё устрою.

Я снова закапризничала.

– Хочу с тобой. Не оставляй меня одну.

– Я буду рядом, – пообещал муж, укладывая меня в кровать, застеленную вернувшейся Истой. – Нужно вызвать инквизиторов. Только они справятся с Флоси. А затем я вернусь к тебе, обещаю.

Я поверила, потому что своих обещаний мой муж никогда не нарушал. А затем провалилась в сон.

Будили меня дважды.

В первый раз ласковый голос Идана попросил повторить события минувшей ночи. Я не хотела ничего повторять, хныкала и стремилась вернуться обратно в сон. Однако муж был настойчив. И открыв глаза, я обнаружила вокруг себя троих мужчин, одетых в форму. У них были серьёзные лица с одинаково хмурым выражением и напряжённые позы.

Наверное, надо было испугаться. Ведь ко мне пожаловали те самые инквизиторы, о которых я столько уже слышала и привыкла опасаться. Однако усталость была настолько сильной, что мысли лишь вяло шевелились, обрабатывая информацию чуть ли не с пятиминутной задержкой.

Я повторила то, что произошло, ответила на вопросы инквизиторов, а сообразила, кто это был, уже много позже. Когда снова осталась одна и начала проваливаться в сон.

В следующий раз меня затормошила Бабура. Её голос и грубоватую манеру, напрочь лишённую деликатности, я узнаю даже с закрытыми глазами. Правда открыть всё же пришлось, потому что она никак не отставала. Да и в ноздри проник запах куриного бульона.

– Вам нужно покушать, барышня, хоть немножечко.

Одновременно со словами меня приподнимали, усаживали удобнее, поправляли подушки. Глаза так и норовили снова закрыться, будто веки размотали как рулонные жалюзи и плохо закрепили завязки.

Вельга стояла у кровати с тарелкой в руках. Иста присела на край постели и упрямо подносила к моим губам ложку, держа её, пока я не открывала рот. А Бабура наблюдала за всем этим действом, скрестив руки на груди.

Мне хотелось смеяться, наблюдая такую воинственную заботу, но сил хватило лишь слегка развести уголки губ, а затем я снова уснула.

Сны были тревожными. Я то бежала, стремясь куда-то успеть, но неизменно опаздывала. То пряталась от опасности под кроватью, но меня всегда находили. Я дёргала ногой, пытаясь вырваться из захвата, и чувствовала, как проигрываю эту схватку.

Проснулась в ознобе. Мокрая сорочка прилипла к телу. Одеяло и простыню так же можно было отжимать.

Голова работала ясно. Я решила, что уже выспалась и пора бы посетить ванную комнату. Ужасно хотелось в туалет.

Однако подняться с постели оказалось не так уж просто. Слабые руки являлись ненадёжной опорой, а слабые ноги отказывались держать меня вертикально.

Я потратила массу усилий, но сумела лишь добраться до края кровати и оказалась наедине с несколькими шагами свободного пространства.

– Ну и как преодолеть эту пропасть? – я словно вернулась в детство, когда весь ковёр был лавой с редкими островами кресел. Только сейчас у меня нет сил её перепрыгнуть.

– Барышня, зачем вы встали? – я не слышала, как открылась дверь, и укоризненный голос Дейсы застал меня врасплох.

В швейной мастерской она была самой тихой из девушек. А сейчас подлетела ко мне, подставила плечо и медленно повела обратно к постели.

– В туалет хочу, – призналась я. – И сорочку бы сменить,

– Так горшок под кроватью стоит. Сейчас помогу.

Мне пришлось преодолеть смущение. Сама бы не справилась. Дейса помогла мне переодеть сорочку, перестелила бельё и затем снова уложила в постель.

– Вы лежите, барин сказал, так надо. Я сейчас скажу, что вы проснулись.

– Дейса, подожди, сколько я спала?

– Почти неделю, – прошептала она, и лицо вдруг сделалось испуганным и жалким. – Барин, как вернулся из города, так не отходил почти, час назад спать ушёл.

– Не буди его, – попросила я. – Лучше позови Бабуру с Истой.

Дейса кивнула и умчалась.

Почти неделю? Надеюсь, девушка преувеличила. Я привыкла доверять докладам своих помощниц, которые излагали сухие факты, без сочинительства, и на их основе уже делать выводы.

Одна я пробыла недолго. Вскоре появились управляющая с нянькой. Одна несла поднос, другая – чайник.

– Неудобно тут, говорила же, надо перенести её в другой флигель.

– Куда перенести? Доктор же сказал, что покой нужон. Вот пускай и лежит покойно.

– Ты мне не каркай тут, и так поседела вся за эти дни.

– Я и не каркаю, говорю, пускай лежит барышня, выздоравливает, да сил набирается.

Я в некотором изумлении наблюдала за их перепалкой. Они вели себя так, будто я всё ещё спала. Словно привыкли, что я не слышу, и продолжали давно начатый спор.

Бабура придвинула ногой табурет и поставила на него поднос. Ноздрей коснулся запах куриного бульона, варёных яиц и подсушенного хлеба. Иста отошла к столу и налила в кружку отвар из большого глиняного чайника.

– Я тоже рада вас видеть, – не удержалась я.

Они синхронно охнули и посмотрели на меня.

– Ой, барышня, напугала как, – выдохнула Иста.

Бабура смотрела на меня некоторое время. Затем заморгала, всхлипнула и осела на кровать, уткнувшись лбом мне в живот. Её тело сотрясалось, пальцы судорожно сжимали одеяло, постепенно стягивая его с меня.

Она что, плачет? Я растерянно взглянула на Исту – ну и что теперь делать? Однако судя по ошарашенному виду няньки, она тоже никогда не видела Бабуру в таком состоянии.

Я не без усилий протянула руку и погладила управляющую по голове.

– Всё хорошо, моя дорогая Бабура, всё плохое уже позади.

Она подняла мокрое от слёз лицо, схватила мою ладонь и прижала к щеке.

– Никогда! Слышите? Никогда больше так меня не пугайте! – потребовала охрипшим от рыданий голосом.

– Обещаю, – ответила я, надеясь, что мои слова окажутся правдой.

Спохватилась Бабура так же внезапно, как и начала плакать. Она отошла к ведру с водой, стоящему на лавке под окном. Всё это время мы с Истой переводили растерянные взгляды друг с друга на управляющую и обратно.

Для нас обеих это явилось потрясением.

Бабуре потребовалась пара минут, чтобы привести себя в порядок. Затем она подошла, поставила мне на колени поднос и слегка хрипловатым, но твёрдым голосом велела:

– Так, барышня, вам надобно всё съесть. А то неделю ни жива, ни мертва лежала. Токмо бульон в неё вливали по две ложки.

– Да, босс, – покладисто согласилась я и взяла в руку ложку. – А вы мне пока расскажите, что я пропустила.