Винделор. Книга вторая

Глава 24

Глава 24

Серверная комната гудела низким, глухим рокотом, словно под полом ворочалась уставшая земля, что давно забыла тепло солнца и шепот ветра. Тусклый свет мониторов, холодный и зеленоватый, лился на стены, исчерченные трещинами, где пятна старых карт расплывались, как воспоминания, стёртые временем. Линии дорог и границы, некогда чёткие, теперь казались призраками, растворёнными в пыли, что оседала на всём, как пепел угасшего мира. Администратор архива — человек, чьё имя давно заменили тени и шрамы, — сидел за столом, сгорбившись над стопкой выцветших бумаг. Их края крошились, как сухие листья, что падали под ледяным ветром, а чернила выцвели, превратив слова в едва различимые тени. Лицо его, худое, с сединой, что серебрила виски, и шрамом, что рассекал левую скулу, как рваная рана на старом камне, оставалось неподвижным, словно высеченным из гранита, что видел слишком много зим. Пальцы, испачканные чернилами и въевшейся грязью, скользили по строчкам, что вились, как тропы, ведущие в никуда. Рядом, из динамика, врезанного в стену, доносился голос — ровный, холодный, с едва уловимой насмешкой, что резала тишину, как лезвие, отточенное до совершенства.

— Это Рэй? Они съели Рэя? — голос прорезал гул, зелёный свет на панели мигнул, словно машина взвешивала вопрос, будто он был куском ржавого железа на весах судьбы.

Администратор поднял взгляд, но не на динамик, а в пустоту перед собой, где тени плясали в тусклом свете, отбрасываемом мониторами. Его глаза, серые, как пепел, что покрывал этот мир, смотрели в никуда, будто искали что-то давно потерянное. Он отложил бумаги, пальцы замерли на краю стола, покрытого царапинами и пятнами, словно тот был свидетелем тысяч таких ночей. Короткий, хриплый смешок вырвался из его горла, как треск льда под тяжёлым сапогом.

— Сделай себе ноги и сходи спроси у того парня у костра, — сказал он, кивнув на узкое окошко, вырезанное в стене, как щель в ржавой броне, что едва держалась на болтах. Голос его пропитался усталой иронией, что гудела, как ветер, пробивающийся сквозь щели, холодный и безжалостный.

За мутным стеклом проступали тени: избушки из грубого, потемневшего дерева чернели в ночи, их крыши прогибались под тяжестью времени, как спины стариков, что несли груз прошлого. Редкие фигуры сгорбились у костров, что тлели, как угли, не желавшие гаснуть, несмотря на сырость, что пропитывала воздух. У одного из таких костров сидел человек в ветхом плаще — рваном, с пятнами грязи, что не отстирались ни дождём, ни снегом. Плащ колыхался на ветру, что вился меж домов, как призрак, ищущий покоя. Руки незнакомца, дрожавшие над пламенем, чернели от въевшейся грязи, будто кожа впитала пепел этого мира. Лето стояло в разгаре, но воздух пах не цветами, а сыростью, гниющей травой и дымом, что стелился над землёй, как саван.

Голос из динамика умолк, словно переваривая слова, затем прорезал тишину снова:

— Понимаю вашу иронию, но мне нужны эти данные. Подтверждение статуса Рэя критично для анализа.

Администратор хмыкнул, уголки его губ дрогнули в подобии улыбки, что тут же угасла, как искра в ночи. Он потянулся к портсигару — потёртому, с выгравированным узором, что едва проступал под слоем времени, как память, стёртая годами. Вытащил самокрутку, бумага которой пожелтела, как старые кости, и чиркнул спичкой. Огонёк вспыхнул, осветив на миг его лицо, где шрам казался живым, пульсирующим, как река, что несла боль прошлого. Дым вился к потолку, где щели чернели, как раны, из которых сочилась тьма.

— В следующем файле найдёшь ответ на свой вопрос, — сказал он, голос хриплый, как треск ветвей, что ломались под тяжестью снега. Дым стелился по стеклу, растворяясь в ночи, как надежда, что угасала с каждым днём.

— Хорошо, — ответил голос, ровный, как лезвие, что не знало усталости. — Поняла ваш ответ. Буду ожидать дополнительных данных в следующем файле. Насчёт Тридцать первого, должна ли я сделать запрос на отправку туда продовольствия для жителей?

Администратор выпустил облако дыма, что вилось, как тень, не желающая цепляться за жизнь. Он покачал головой, седые пряди упали на лоб, закрывая глаза, что видели слишком много.

— Нет, — сказал он спокойно, голос стал ниже, как гул ветра, что стихал за стенами, оставляя лишь холод. — По нашим данным, они уже все перебрались в руины. Тридцать первый пуст, как могила, что ждёт своих хозяев.

— Значит, план Нэн всё же сработал? — голос прорезал тишину, зелёный свет мигнул снова, словно машина пыталась уловить оттенки человеческой боли, что витали в воздухе.

Администратор стряхнул пепел в жестяную банку, что звякнула, как эхо, не желающее стихать. Он пожал плечами, движение было медленным, почти ленивым, но в нём сквозила усталость, что копилась годами.

— И да, и нет. Там всё сложно, как всегда.— Он замолчал, взгляд его скользнул к бумагам, где строки вились, как дороги, что вели в никуда, и дым вился к окну, где тени шевелились в ночи, словно призраки, что не нашли покоя.

— По данным о бункерах, — продолжал голос, неумолимый, как время, — должна ли я сделать запрос на отправку туда исследователей?

— Да, — буркнул администратор, пальцы его тёрли шрам, что чернел через скулу, как память о прошлом, что цеплялась за него, как ржавчина к железу. — Сделай. Пусть проверят, что там осталось. Он встал, шаги его загудели по железному полу, покрытому потёками, что блестели, как слёзы старого металла. Подойдя к окошку, он прижался лбом к холодному стеклу, где свет костра дрожал в темноте, как последняя искра надежды.

— Какой длинный путь он преодолел, — сказал он тихо, почти шёпотом, глядя на человека у огня, что грел руки над пламенем. Плащ незнакомца колыхался, как тень, что не знала покоя, и в его фигуре было что-то знакомое — но что, администратор не мог сказать.

— Сколько боли перенёс, — добавил он, голос дрогнул, как лист, что падал под ветром, и дым вился к стеклу, где отражение его лица сливалось с тенью незнакомца.

— Дневники, полученные неделю назад, всё ещё не обработаны, — голос прорезал тишину, ровный, как лезвие, что не знало усталости. — Администратор из другой смены также отложил данный вопрос, ссылаясь на нехватку времени.

Администратор вспылил, голос его загудел, как ветер, что рвал лес в бурю:

— Вот засранец мелкий! — Он стукнул кулаком по столу, бумаги дрогнули, как листья, что падали под снегом, и несколько листков соскользнули на пол, шурша, как шаги в пустоте. — На меня хочет работу всю перекинуть, паразит.

Он вытащил новую самокрутку, чиркнул спичкой, огонёк вспыхнул и угас, оставив шлейф дыма, что вился к потолку, где щели чернели, как раны, из которых сочилась ночь.

— Администратор из дневной смены работает над проектом «Восход», — продолжал голос, ровный, как тень, что не знала света. — Это важный этап в нашей глобальной цели. Проект носит исключи…

— Да плевать, — отмахнулся администратор, дым вился к окну, где свет костра дрожал, как память, что не держалась за жизнь. — Дневники никуда не денутся. Пусть ждут своей очереди.

Он затянулся, дым резал горло, как холод, что цеплялся к коже, и взгляд его снова скользнул к стеклу, где ночь растворяла тени, как кислота.

К костру у избушки подошла девушка, её тень легла длинная, как сугроб, что не таял даже под летним солнцем. Она была худой, с волосами, что падали на плечи, как пепел, и в движениях её сквозила осторожность, словно она ступала по тонкому льду. Сев рядом с незнакомцем, она протянула бурдюк, от которого пахло землёй и ржавчиной, но тот покачал головой, отказался. Его руки, дрожавшие над огнём, что тлел, как угли, не желавшие гаснуть, казались старше, чем его лицо, скрытое капюшоном плаща. В редких окнах избушек ещё горел свет, слабый, как свеча, что угасала под ветром, и небо начинало светлеть, предзнаменуя рассвет, что вился, как дым, что не держался за ночь. Ветер нёс запах травы, смешанный с гарью, и где-то вдали, за стенами, выл зверь, чей голос растворялся в тишине, как эхо, что не находило отклика.

— Сломался ли он после всех этих событий? — голос прорезал тишину, зелёный свет мигнул, словно машина пыталась заглянуть в душу, которой у неё не было.

Администратор замолчал, взгляд его замер на стекле, где тень незнакомца дрожала в отблесках костра, как отражение в мутной воде. Он затянулся, дым вился к потолку, но ответа не последовало. Тишина легла тяжёлая, как снег, что давил на крышу, готовая раздавить всё под собой. Его пальцы тёрли шрам, будто он мог стереть не только отметину, но и память, что жгла сильнее огня. Незнакомец у костра шевельнулся, подбросил ветку в пламя, и искры взлетели, как звёзды, что давно упали с неба.

— Еще вопрос. — произнес голос из динамика. — Разве эта история будет кому-то интересна?

— Не знаю, — ответил Администратор. — Мне вот лично, очень интересно. А тебе?

— Мне не может быть интересно. — ответил голос. — Но если сравнивать с другими документами которые хранятся у нас в архиве и ждут обработки, например дневни…

— Стоп. — грозно сказал мужчина. — Не пытайся даже, на мне твои манипуляции не сработают.

— Это не манипуляция. — словно обидевшись, сказал голос.

Администратор тяжело вздохнул. Он почесал затылок и постучав по самокрутке скинул на пол пепел. Затем размазав его по полу снова затянулся.

— И всё же, — голос повторил, ровный, как лезвие, что не знало усталости, — Рэя съели те преступники? Подтверждение статуса необходимо для завершения анализа.

Администратор хмыкнул, затушил бычок в жестяной банке, что звякнула, как эхо, не желающее стихать.

— Начинаем работу над третьим файлом, — сказал он, возвращаясь за стол. Шаги его загудели по железному полу, что чернел под ним, покрытый потёками, как шрамами. Он сел, тень легла на лицо, как пепел, что падал с неба, и дым вился к потолку, где щели чернели, как раны, что не заживали. За окном костёр угасал, пламя лизало последние ветки, и тени избушек растворялись в рассвете, как память, что тянулась к чему-то далёкому, но недостижимому. Девушка у костра что-то шепнула незнакомцу, её голос тонул в шуме ветра, но тот лишь кивнул, не поднимая глаз. Администратор смотрел на них, и в груди его шевельнулась тоска, холодная, как металл, что лежал на дне его души. Он открыл новую папку, бумаги зашуршали, как шаги по снегу, и зелёный свет монитора озарил его лицо, где шрам казался живым, пульсирующим, как река, что несла его к прошлому, которое он не мог забыть.

— То есть, вы не сообщите мне заранее ответ на мой вопрос про Рэя? — Спросил голос.

— Так же будет совсем не интересно. — отмахнулся Администратор.

— Мистер Ро… — начал голос, но мужчина тут же перебил его.

— Нет. Я не расскажу тебе, был ли это Рэй. Узнаешь при обработке следующего файла.

— Хорошо. Я поняла вас. — ответил голос. — Тогда может проясните о программе «Небесный Щит»?

— Тоже нет. — сказал он. — И вообще, давай уже начинай работу третей части. Всему свое время дорогая моя.

Динамик неразборчиво прохрипел.

— Вы знаете, что вы единственный Администратор, который просит использовать женскую манеру речи и аудиализировать речь также женским голосом?

— Ну ты конечно интересно слова подбираешь. — ответил мужчина. — Ну единственный, и что?

— Просто хочу знать причину. — ответил голос.

Администратор тяжело вздохнул. Откинулся на стуле и закрыл глаза. Пару минут он размышлял над вопросом и ответом к нему.

— Долгая история. — ответил он.

— До конца смены осталось 4 часа, 32 минуты. У нас есть время.

Мужчина хмыкнул. Он вернулся к документам ничего не ответив.

— Вы не ответите? — спросил голос.

— В другой раз, — сказал Администратор. — Обещаю.

Серверная комната продолжала гудеть, её рокот был единственным звуком, что не умолкал, как сердце, что билось, несмотря на боль. За окном рассвет прокрадывался в мир, серый и холодный, как сталь, что не знала тепла. Администратор перевернул страницу, чернила вились, как тропы, что вели в никуда, и где-то в глубине его памяти мелькнула тень — тень человека у костра, тень Рэя, тень мира, что давно обратился в пепел. Он затянулся новой самокруткой, дым вился к потолку, и тишина легла тяжёлая, как снег, что ждал их всех снаружи.

Администратор потянулся к кружке, стоявшей на краю стола, её металл покрывали пятна ржавчины, как шрамы, что не заживали. Кофе внутри давно остыл, его поверхность покрылась мутной плёнкой, пахнущей горечью и сыростью. Он поднёс кружку к губам, сделал глоток, и лицо его скривилось, как будто он проглотил пепел.

— Чёртова бурда, — буркнул он, голос хриплый, как треск ветвей под снегом. Он отставил кружку, звякнувшую о стол, и встал, шаги его загудели по железному полу, покрытому потёками, что блестели, как слёзы старого металла. Кофемашина стояла в углу, её корпус, потемневший от времени, был покрыт царапинами, словно кто-то пытался выцарапать из неё жизнь. Администратор открыл крышку, запах прогорклого кофе ударил в нос, смешавшись с вонью ржавчины и плесени, что пропитывала комнату. Он насыпал горсть зёрен, чёрных, как угли, что тлели за окном, и нажал кнопку. Машина заскрежетала, как зверь, что не хотел просыпаться, и вода зашипела, наполняя воздух паром, что вился, как призрак, ищущий покоя.

— Как далеко продвинулся этот лентяй с программой «Восход»? — спросил он, не глядя на динамик, врезанный в стену. Его голос был пропитан сарказмом, острым, как ржавый клинок, но в нём мелькнула тень надежды, как искра в ночи. Он стоял у кофемашины, скрестив руки, и смотрел, как чёрная струя медленно наполняла кружку, её аромат был слабым, но живым, как воспоминание о прошлом, что ещё не угасло.

— Программа «Восход» завершена на 80%, — ответил голос, ровный, как лезвие, что не знало усталости. Зелёный свет на панели мигнул, словно машина взвешивала слова, будто они были кусками ржавого железа на весах судьбы. — Ожидаемое время завершения — через три дня, если не возникнут новые препятствия.

Администратор хмыкнул, уголки его губ дрогнули в редкой улыбке, что тут же угасла, как пламя под ветром.

— Восемьдесят процентов? Неплохо для этого засранца, — сказал он, голос стал легче, как будто тяжесть мира на миг отпустила его плечи. — Значит, скоро он сможет заняться дневниками. Пусть помучается, перебирая эти кости прошлого. Он взял кружку, пар поднимался от кофе, тёплый, но всё ещё горький, как правда, что жгла его душу. Он сделал глоток, вкус был резким, но живым, и на миг его глаза загорелись, как угли, что не хотели гаснуть. Он вернулся к столу, шаги его загудели по полу, и сел, бумаги зашуршали под его пальцами, как листья, что падали под снегом.

— Подтвердите, нужно ли уведомить администратора дневной смены о необходимости обработки дневников? — голос прорезал тишину, холодный, как металл, что не знал тепла.

Администратор покачал головой, его пальцы тёрли шрам, что пульсировал, как река, несущая боль прошлого.

— Пусть сам догадается, — буркнул он, затягиваясь новой самокруткой, которую вытащил из потёртого портсигара. Спичка чиркнула, огонёк вспыхнул, осветив его лицо, где шрам казался живым, как трещина, что вела в бездну. — Если он думает, что «Восход» его спасёт от работы, он ошибается. Дневники никуда не денутся.

Дым вился к потолку, где щели чернели, как раны, из которых сочилась ночь, и его взгляд скользнул к окну, где тень незнакомца у костра шевельнулась, подбросив ветку в огонь. Искры взлетели, как звёзды, что давно упали с неба, и тень девушки рядом растаяла в сером рассвете, оставив его одного.

Друзья, привет!

Вот и подошла к концу вторая часть истории о Винделоре и Илае. Надеюсь, она вам понравилась. В этот раз я немного добавил динамики — в следующей части её станет ещё больше!

Буду очень рад, если вы поставите сердечко и напишете в комментариях, что думаете — любые впечатления и ожидания важны для меня.

Следующую часть планирую через неделю. Спасибо, что читаете!