Вор без имени

Глава 11 Стражники

Пощёчина оглушила меня прежде, чем я успел понять, что вообще проснулся. Щека загорелась, будто по ней провели раскалённым железом, в ушах зазвенело, а в нос ударил резкий запах пота, кожи и металла.

Голова гудела так, словно в неё со всех сторон вбили десяток гвоздей, и я не соображал, где нахожусь.

— Открывай глаза, мразь! — хриплый голос, наполненный злобой и нетерпением, прорвался сквозь туман, окутавший сознание, — Не притворяйся мёртвым! Я же вижу, что ты очнулся!

Я моргнул, пытаясь сфокусироваться. Затем ещё пару раз, и ещё… Пелена перед глазами спала, свет тусклых кристаллических светильников резанул зрение и оставил в глазах кровавые пятна, а всё тело заныло так, будто меня накануне затоптало стадо разъярённых быков.

После которых меня привязали к тягловым ящерицам, протащили по острым камням и бросили в яму с холодной водой…

С трудом сглотнув, я поморщился — горло першило, словно я целый день глотал битое стекло — каждый вдох обжигал лёгкие.

Однако я уже пришёл в себя настолько, чтобы осознавать окружающую действительность. Я понял, что сижу на деревянном стуле. Руки стянуты за спиной грубыми верёвками, впивающимися в запястья до крови. Ноги тоже были привязаны к ножкам, и любая попытка пошевелиться заставляла волокна врезаться глубже в кожу.

Когда зрение прояснилось окончательно, я, наконец, увидел, где нахожусь. Небольшая каменная комната с парой крошечных, зарешетчатых окошек под потолком. Стены покрыты копотью, будто здесь что-то жгли, на полу лужицы чего-то тёмного — то ли воды, то ли крови, то ли эля.

Воздух был спёртым — в нём стояла густая вонь — затхлость подвала, ржавчина от цепей и кислый пот стражников, пропитавший их кожаную амуницию.

Стражники, ну конечно…

Их было трое.

Первый — коренастый детина с лицом, изрубленным шрамами, словно кто-то пробовал на нём затупленный топор. Он стоял прямо передо мной, потирая костяшки. Видимо, это он отвесил мне пощёчину, и теперь его толстые пальцы сжимались в кулаки, готовые повторить удар.

Второй — худой, поджарый, с «нормальным» лицом человека, которому не особо нравится избивать связанных заключённых. Об этом говорил его тяжёлый взгляд, направленный на «коренастого», и упрямый, массивный подбородок, на котором чуть гуляли желваки. Черноволосый, слегка небритый, он прислонился к стене.

Третий явно был капитаном — это было понятно по стальной цепи на шее и покоящемся на столе шлеме с перьями. Такие не носили рядовые, сержанты или лейтенанты.

Скрестив руки, пышноусый мужчина с приплюснутым носом сидел на краю стола, единственного, кроме моего стула, предмета мебели здесь. На его потрёпанном кожаном панцире красовался вытертый герб Артанума — две половинки разомкнутого круга, между которыми был расположен меч.

На поясе, кстати, меча не было — вместо него в петле покоилась металлическая дубинка с шипами.

Я уже видел такие… Орудие для тех, кто не хотел убивать — но любил причинять боль.

С другой стороны на поясе капитана висела кобура, из которой торчала рукоять дорогого пистоля. Как я понял, что дорогого? Да всё просто — гравированная рукоять с серебристыми вставками. Не простое оружие, а показуха для статуса…

— Ну что, ожил? — Капитан усмехнулся, вытащил из петли дубинку и постучал ей по ладони, — Или тебе ещё помочь?

Я сглотнул, но слюна была густой, как смола, и только усилила жажду.

А потом волной накатили воспоминания.

Контрабанда. Рив. Его лицо, искажённое яростью. Предательство. Удар в спину, которого я не ожидал… Дым, заполняющий лавку торговца.

В груди закипела горячая и густая ярость — и я стиснул зубы до скрежета.

Твари! Они меня обманули! Они использовали меня!

Твари-твари-твари!

На глаза навернулись слёзы обиды — но я сдержал их, и зарычал.

Сейчас не время злиться… Не время… Нужно думать — иначе мне конец.

— Чего зубами скрипишь, мразь! — «Коренастый» рыкнул, сжимая кулаки так, что костяшки пальцев побелели, — Отвечай! Как тебя зовут? Из какой симории? Кто твой «клык»⁈

Я молчал, ощупывая взглядом комнату. Пусть на улицах я прожил недолго — но успел узнать, что слабое место есть у всего. У здания, в которое нужно проникнуть, у человека, которого нужно обокрасть, у стражника, поймавшего тебя за шкирку, у торговца, сбывающего лежалый товар, у «теневого», у стены…

У всего.

И какое-же слабое место во всей этой ситуации? Где выход? Чем можно воспользоваться? Нож у «нормального», дубинка у капитана, «коренастый» здоровый, как бык… Руки связаны, и любое движение привлекает внимание.

Дерьмо…

— Кажется, эта крыса думает, что самое время геройствовать? — «Коренастый» скрипнул зубами, и наклонился надо мной. Его дыхание пахло тухлой рыбой, — Капитан, похоже, придётся его разговорить… Пару пальцев отрежем для начала, а? Или глаз выколем?

Капитан поднял руку, останавливая его, но в его глазах не было милосердия — только холодный расчёт. Или что-то от… хищника, играющего с добычей?

— Не торопись, Свен, — усмехнулся капитан, пристально вглядываясь в моё лицо, — А ты, парень… Слушай внимательно, повторять не стану. Мы тебя знаем — тебя, и твою симорию. Не поимённо, конечно — но это неважно. Вы с дружками уже попадались на разводах с этой сломанной рукой. Слухи по Вороньему гнезду разнеслись быстро, следишь за мыслью?

Сердце ударило чаще, кровь стучала в висках.

— Слежу.

— О, он умеет говорить! — усмехнулся «коренастый», но тут же заткнулся под взглядом капитана.

Тот продолжил:

— Если не дурак — понимаешь, что выбор у тебя невелик. Либо ты рассказываешь, что знаешь — кто дал наводку на торговца, где вы взяли тот дурман, кому вы должны были сдать добычу, кто крышует вашу симорию… — Он сделал паузу, давая словам улечься в моей голове, — Либо мы продадим тебя в рабство. А там, поверь, тебе быстро объяснят, как надо отвечать на вопросы. Хотя… Не уверен, что тебе вообще разрешат говорить. Отрежут язык и выбьют зубы — да и все дела.

Пауза.

— Знаешь, что там с тобой сделают после этого, малёк? — «Коренастый» вновь подал голос, склонившись так близко, что я снова почувствовал его вонючее дыхание, — С тобой и твоими хрупкими косточками? Ты, мразь, даже недели не продержишься! Даже трёх дней!

Я сжал кулаки за спиной, ощущая, как верёвки впиваются в кожу. Но боль заглушил пульсирующий в крови адреналин.

И он не имел ничего общего со страхом — во мне по прежнему пылала ярость!

Не только на предателя-Рива и всю симорию. На себя — за то, что поверил им, и позволил себя «развести». На стражников, которые сейчас могли переломать мне все кости и оставить подыхать в канаве.

На весь долбаный мир, за то что раз за разом он пытается меня сломать!

За что⁈ Что я такого натворил, что раз за разом влипаю в неприятности⁈

— Сдай подельников, — вкрадчиво произнёс капитан, — Они ведь бросили тебя там, верно? Вижу, что так… Они тебе не друзья, нет смысла молчать, парень. А мы… Взамен за сотрудничество не станем продавать тебя в Каменный круг или княжества. Нет, свободу ты, конечно, не получишь, но… — Капитан прищурился, — Отправишься на рудники, тут, рядом с городом. На месяц-другой. Разница есть, парень, поверь. На каторге есть просто срок. В рабстве — только смерть.

Капитан постучал дубинкой по столу, выжидающе глядя на меня. Каждый удар отдавался в моих висках противным звоном, будто отсчитывал последние секунды до решения.

Я сжал зубы так, что заныли скулы, а в челюсти появилась тупая, ноющая боль.

Каторга.

Не рабство.

Как будто это что-то меняло! Как будто гниение заживо в шахтах было милостью!

С другой стороны — а какой у меня выбор?

Внутри всё кипело, горело, рвалось наружу! Я чувствовал, как кровь бьёт в висках, как сжимается желудок, как ногти впиваются в ладони.

Обида… Жгучая обида и злость захлёстывали меня, туманили разум и не позволяли размышлять трезво.

Они приняли меня! Накормили, когда я был никем — голодным и побитым оборванцем, рыскающим по помойкам! Дали имя! Дали крышу! Смеялись вместе со мной, говорили, какой я молодец, делили кров, пищу, добычу!

А потом оставили умирать…

Внезапно, с холодной ясностью, захлестнувшей голову, я осознал всё.

Вот почему дело с контрабандой показалось мне таким странно лёгким… Вот почему в нём была пара неувязок, а Рив не стал вдаваться в детали. Вот почему меня не представили никакому «глазу» Старого порта, да и вообще не свели ни с какими «теневыми»! Вот почему не спешили делиться полезной информацией о городе и «теневых»!

Рив с самого начала решил, что со мной произойдёт. И все его поддержали — а я, идиот, поверил! Доверился незнакомцам! И вот что из этого вышло…

Меня просто использовали… Сделали приманкой, наживкой, отмычкой — можно назвать как угодно, но…

Рив меня подставил. Он хотел, чтобы я сдох, он сам это сказал…

А ещё он сказал, что я не «теневой»…

И это значит… Что если я заложу симорию — никто не сможет мне ничего предъявить! Не то, чтобы меня это волновало — но если возникнут вопросы, отмазаться будет проще простого.

Если я выберусь, конечно.

В тот же миг ярость схлынула — не исчезла, нет. Просто я взял её под контроль. Приберегу для Рива, когда буду разбивать ему голову!

— Эй! Ты долго будешь думать, феррак⁈

Эти ублюдки в кожаных панцирях ждут, что я буду дрожать и умолять о пощаде? Что стану пресмыкаться, как крыса, лишь бы сохранить свою шкуру?

Что ж, ладно… Пусть поверят в это… А я сыграю на своих условиях.

Я опустил голову, изображая подавленность, позволяя плечам сгорбиться, как у побеждённого. А затем вздрогнул, задергал плечами, зачастил дыханием, изображая приступ паники.

— Я… я… — голос сорвался на хрип, глаза забегали, словно ища спасения по углам этой проклятой камеры, — Я всё скажу… Я скажу! Я недавно на улице! Недавно! Я не зна-а-а-ал!

«Коренастый» фыркнул, разочарованно скрестив руки на груди. «Нормальный» переглянулся с капитаном.

— Что скажешь?

— Всё… Всё! Я не знал! Не знал, что они отравят торговца! Меня самого обманули! Они во-о-о-ооспо-о-о-льзовались мно-о-о-ой!

Вызывать слёзы несложно — главное, представить самое хреновое, что случалось в жизни. Вызвать это в памяти во всех красках, ПОЧУВСТВОВАТЬ снова…

И готово.

А у меня хренового за последнее время набралось выше крыши…

— Похоже на правду, иначе почему парнишку бросили в лавке? — подал голос «нормальный», — Да и у остальных, судя по описаниям очевидцев, были какие-то маски. Дыхательные, видимо.

Да! Да, спасибо, мужик! Как же ты в руку всё это сейчас говоришь!

Впрочем, радости я не показал — вместо этого разрыдался во весь рот, ещё сильнее, затряс головой, забился на стуле, сжался, будто от боли, изображая настоящую истерику.

— Они… они… — заикаясь, я заглотнул воздух, делая вид, что не могу говорить от ужаса, — Они сказали, что я сдохну… Я не хочу на рудники! Не хочу! Пожалуйста! Я всё скажу!

Капитан приподнял бровь, затем медленно кивнул «коренастому». Тот мгновенно схватил меня за волосы.

— Хорош причитать! Говори уже, кусок дерьма! Пока я тебе рёбра не пересчитал! А считать я умею только до десяти! Кто твой «клык»⁈

Я снова всхлипнул, пустил из носа сопли и сделал вид, что собираюсь с мыслями.

— Рив! Рив! Его зовут Рив!

— Кто капитан?

— Никто… Они… «Свободная» симория… Они так сказали…

— Как звали других шнырей⁈

— Тур… Хрип… Щелбан…

— Кто дал вам наводку на торговца⁈

— Я не знаю! Не знаю! Рив узнал о нём! А я был прима-а-а-анкой! Всё вре-е-е-емя! Они заставили меня…

— Тихо! Где вы взяли дурман⁈

— В Вороньем… гнезде…

— Конкретнее!

— «Ржа-а-а-авый я-а-а-а-корь»! — я снова разрыдался, — Тра-а-актир… На ю-у-у-ге… Райо-о-о-она… Мне сказали… Что это… Амулеты… Что их просто надо… Без палева… Донести…

— Как твои сообщники выглядели? Какие у них приметы? Говори!

Вопросы следовали один за другим — и я отвечал на каждый. На какие-то правдиво, на какие-то нет. Но в целом историю, которая со мной приключилась, не было смысла менять — так что я рассказал всё, как есть.

Сейчас выставить себя идиотом было в моих собственных интересах.

Внешне я бился в истерике — а мозг работал. Я просчитывал возможные варианты, и пока получалось, что у меня всего один шанс выбраться отсюда… Вот только как уговорить капитана поверить в этот шанс? В его возможность поймать симорию…

К счастью, эти придурки сами пошли в нужном направлении.

— Где ваше логово?

Я затараторил — сбивчиво, намеренно путая слова, будто сознание затуманено страхом:

— Мы… мы жили… в старом складе… у квартала ремесленников… нет, не у ремесленников… у… у старых… или… — я замолчал, закатил глаза, будто напряжённо вспоминая.

— Какой склад? — Капитан нахмурился, его пальцы сжали дубинку крепче, — Где точно?

— Там… там… — я замотал головой, изображая растерянность, — Кирпичный склад… В Вороньем гнезде… От перекрёстка мясников… направо… через проулок и дворы… Н-нет… Налево, через красные фонари… И там ещё большие каналы…

— Рядом с кварталом красных фонарей нет никаких каналов! — рявкнул «коренастый», дёргая меня за волосы.

— Я не зна-а-а-аю! — завопил я, — Не зна-а-аю! Я из Старого порта! А они из Вороньего гнезда! Я плохо… Плохо знаю… Я был у них всего раза три! Я спал на крыше в Старом порту! Они сказали… Сказали что при-и-и-мут меня… После де-е-ела!

— Эта твоя вонючая симория говорила, куда собирается? Где залягут на дно?

Так-так-так, сейчас надо аккуратно… Вывести этих придурков на единственную верную мысль…

— Мне ничего-о-о-о не говорили! Ничего-о-о-о…

— Да он какой-то увечный, капитан, — раздражённо рыкнул «коренастый», отпуская мои волосы и показывая на меня грязным ногтем, — Ни хрена не поймёшь. Видно, от страха мозги в пятки ушли!

Капитан вздохнул, потирая переносицу, будто уже устал от этой игры. Так, сейчас главное — не пережать его!

— Меня раздражает, что ты не сказал ничего дельного.

— Я просто не знаю! Не знаю!

— Заткнись! — капитан затарабанил пальцами по столу, — Времени слушать твои причитания у нас нет. Выбивать тебе зубы, пытаясь понять, где ваша нора — тоже… Так то, получается, ты бесполезен…

Вот он, момент! Сейчас главное — не лажануть!

— Н-нет, г-господ-дин ка-апита-а-ан! — взвыл я, — Я н-не бесполезен! Я п-плохо знаю В-воронье гнездо, н-но… Смогу показать склад! Я п-покажу! Я п-помогу вам! Только не убива-а-а-айте-е-е! Я эт-тих с-сук… Сдам, клянусь!

— Да врёт он всё! — возмутился «коренастый».

— Не вру! — я взвизгнул для пущего эффекта (да так, что аж самому противно стало), — Не вру! Там на входе и внутри секреты разные! От таких, как в… От стражи и других «теневых»! Ловушка с ржавыми гвоздями, с ножами, леска, которой палец отсечь можно! Я знаю, как их снять!

— Ну да, как же! Чтобы такие крысы как ты ещё и ловушки ставили⁈ Не смеши мои подмётки! — рявкнул «коренастый».

— А ты сомневаешься? — вдруг заговорил «нормальный», — Забыл, что Жаба рассказывал неделю назад? Некоторые симории в Вороньем гнезде так и делают. Леска, сука… Жабьему сержанту палец отрезало, когда он тайник «теневых» нашёл, и руку туда сунул.

«Коренастый» скривился и недобро посмотрел на меня. Вот ведь урод! Ему, очевидно, просто хотелось превратить меня в фарш!

Больной урод!

А вот капитан задумался над моими словами. Он шумно выдохнул, и откинулся на спинку кресла.

— Поступим так… Вы вдвоём, — он указала на стражников, — Прихватите четверых рядовых. И этого мелкого, — кивок уже в мою сторону, — И отправитесь к логову этой долбаной симории.

— Капитан! — возмутился «коренастый», — Разумно ли это? Уже вечереет, а Прилив и так задерживается…

— Разумно⁈ — брызнул слюной капитан, и неожиданно разразился такой бранью, какой я ещё не слышал. А успокоившись, он навис над «коренастым», как скала, — Ты, Свен, вообще вдупляешь, что происходит⁈ Эти мелкие уроды обчистили Шнага! ШНАГА! Чья лавка была под нашей защитой! И более того — именно завтра он должен был занести туда, — капитан ткнул пальцем в потолок, — серьёзные деньги! Как думаешь, на кого в первую очередь спустят собак, когда мы их не отыщем⁈ Кого найдут под пирсами, если люди в Элионе недосчитаются своего⁈

«Коренастый» нахмурился, и промолчал.

— Поэтому, — капитан выдохнул, — Берите этого отброса, пусть проведёт вас к логову шайки. Ты, кусок дерьма, справишься⁈

— Д-да, — клацнув зубами, я часто-часто закивал, — К-конечно!

— Если нет — ты слышал, что тебя ждёт. Никакого суда… Никаких рудников. Вздумаешь обмануть — и мы продадим тебя в рабство. Или… отрежем от тебя несколько кусков. Изрядных кусков! — оскалился капитан, — Таких, что проживёшь ты ещё пару деньков — но в страшных мучениях, мразь!

— Я понял, понял! Я всё сде…

ХЛОП!

Пощёчина пудовой руки «коренастого» заставила меня заткнуться.

— Обыщите там всё, — велел капитан, — Быть может эти придурки ещё на месте, затаились. Хотя вряд-ли они настолько идиоты, я бы на это не рассчитывал… Ищите следы, и не забудьте на обратном пути закинуть удочки своим людям. Пусть расскажут, когда в последний раз видели эту симорию, и где. И без результата не возвращайтесь! Лучше сразу прыгните со скал! ЯСНО⁈

— Да, капитан, — одновременно ответили сержанты.

В следующий миг «нормальный» оказался за моей спиной и развязал верёвки на руках. «Коренастый» занялся ногами.

— Пошли, щенок, — рявкнул он, поднимая меня на ватные ноги, — И не вздумай нас обмануть!