Я – Товарищ Сталин 5

Глава 2

Шанхай просыпался под серым небом. Утреннее солнце, пробиваясь сквозь пелену смога, отбрасывало тусклые лучи на Французскую концессию. Узкие улочки, вымощенные потрескавшимися серыми плитами, гудели от суеты: рикши, скрипя бамбуковыми повозками, протискивались между торговцами, которые тащили корзины с трепещущей рыбой, связками мандаринов и пучками сушёных трав. Велосипедисты, звеня звонками, лавировали в толпе, их колёса подпрыгивали на неровностях.

На улице Фошан, где облупившиеся фасады домов с деревянными ставнями и потемневшими от времени балконами соседствовали с вывесками чайных и лавок, стоял чёрный «Паккард» генерала Чжан Вэйгуана. Автомобиль, массивный, с полированным кузовом, хромированными ручками и широкими крыльями, блестел под утренним светом, припаркованный у ворот его особняка — двухэтажного здания с черепичной крышей, резными балконами и тяжёлыми железными воротами. Тротуар, выложенный серыми плитами, был испещрён трещинами. Вдоль него стояли двое охранников в тёмно-зелёных мундирах с винтовками Маузера, перекинутыми через плечо. Их лица, неподвижные, словно вырезанные из камня, следили за прохожими: торговцами, таскавшими корзины с продуктами, и женщинами в длинных ципао, спешившими с корзинами белья.

Чжан Вэйгуан, крупный генерал Гоминьдана, вышел из ворот, поправляя чёрный китель с золотыми пуговицами и высокой стойкой воротника. Его широкое лицо с резкими скулами было гладко выбрито, тёмные глаза внимательно осматривали улицу, задерживаясь на каждом движении. За ним шёл адъютант Линь Фэн, худощавый, в сером мундире с аккуратно застёгнутыми пуговицами, с кожаной папкой под мышкой, где лежали отчёты и карты. В «Паккарде» на переднем сиденье ждал водитель Ван Цзинь в чёрной фуражке с блестящим козырьком. Его руки в кожаных перчатках сжимали руль, взгляд был прикован к дороге. Рядом с машиной стоял охранник Хуан Юй, держа винтовку Маузера у бедра, его пальцы слегка постукивали по прикладу. Второй охранник, Чэнь Лун, с квадратной челюстью и широкими плечами, проверял мотоцикл с коляской, который должен был следовать за машиной. Улица Фошан, обычно бурлящая, в этот ранний час была почти тиха. Лишь издалека доносились звон трамвая, крики торговцев и скрип колёс рикш.

Чжан остановился у машины и бросил взгляд на Линь Фэна.

— Линь, доклад по гарнизону готов? В штабе ждут точные цифры.

Линь, открыв папку, ответил с лёгкой ноткой напряжения:

— Да, генерал. Всё здесь, с разбивкой по подразделениям.

Чжан кивнул, ткнув пальцем в папку. Его брови сдвинулись.

— Хорошо. А что с поставками из Нанкина? Нам обещали артиллерию к концу недели.

Линь, перевернув лист, где чернила отпечатались неровными строчками, ответил:

— Два орудия, 75-миллиметровые, прибудут через три дня. Но Нанкин требует отчёт о боеприпасах и их распределении.

Чжан нахмурился, буркнув. Его пальцы сжали край кителя.

— Пусть ждут. Сначала я увижу пушки. Если задержат, я сам поеду к Чан Кайши. Ван, заводи машину.

Ван Цзинь повернул ключ зажигания и кивнул. Двигатель «Паккарда» заурчал, выпуская тонкую струю дыма из выхлопной трубы, которая заклубилась над плитами. Хуан Юй, стоя у двери, открыл её для Чжана. Его глаза пробежали по улице, задержавшись на рикше, который медленно тащил повозку в ста метрах, едва выделяясь в утренней дымке.

— Генерал, всё чисто, — сказал Хуан низким голосом с лёгкой хрипотцой, крепче сжав винтовку.

Чжан, садясь на заднее сиденье, ещё раз посмотрел на тротуар.

— Проверь ещё раз, Хуан. Не люблю сюрпризы.

Линь, усевшись рядом с Чжаном, закрыл папку. Его пальцы слегка дрожали, когда он поправлял ремень. Хуан занял место впереди рядом с Ваном, положив винтовку между колен. Его глаза продолжали сканировать улицу. Чэнь Лун, закончив проверку мотоцикла, завёл двигатель. Коляска, покрытая потёртым брезентом, загудела, готовая следовать за «Паккардом». Машина тронулась, её колёса зашуршали по плитам. Мотоцикл Чэня, урча, держался в десяти метрах позади, его фара мигала в утреннем свете.

— Линь, — сказал Чжан, листая бумаги в папке, — сколько людей в резерве на случай беспорядков в порту?

Линь, глядя в окно, где мелькали вывески лавок, ответил:

— Две тысячи, генерал. Но половина без винтовок. Нанкин обещал прислать триста стволов, но пока только шлют бумаги.

Чжан ткнул пальцем в лист, его голос стал резче.

— Бумаги мне не нужны. Если через три дня винтовок не будет, я разнесу их канцелярию. Хуан, что впереди?

Хуан, повернув голову, ответил, фиксируя движение на улице:

— Улица Сычуань, генерал. Там трамваи, рынок, толпа. Может быть тесно.

Чжан, отложив бумаги, стукнул пальцами по подлокотнику.

— Ван, держись центра дороги. Не хочу застрять среди телег и рикш.

Ван кивнул, повернув руль, и направил машину к середине улицы, где поток был реже. Мотоцикл Чэня, подпрыгивая на неровностях, следовал за ними, его двигатель издавал низкий гул, заглушаемый шумом толпы.

«Паккард» выехал на улицу Сычуань, широкую, с блестящими трамвайными рельсами, где утренний свет отражался от витрин лавок. По обеим сторонам тянулись деревянные вывески: чайные, где подавали жасминовый чай в фарфоровых чашках, лавки с рулонами шёлка, лотки с сушёной рыбой, корзинами мандаринов и связками зелёного лука. Велосипедисты, звеня звонками, огибали машину, их колёса скрипели на плитах. Прохожие в длинных халатах и соломенных шляпах расступались, бросая любопытные взгляды на чёрный автомобиль, чей хромированный бампер сверкал в солнечных лучах. Хуан, держа винтовку между колен, внимательно следил за толпой. Ван вёл машину ровно, объезжая выбоины и уклоняясь от тележки, которую торговец с корзиной угля толкал прямо перед ними.

Чжан, листая бумаги, спросил:

— Линь, что с портом? Грузы для гарнизона прибыли?

Линь, перевернув лист, ответил:

— Десять ящиков винтовок, пять тысяч патронов. Но таможня задерживает — требуют подписи и три экземпляра накладных.

Чжан нахмурился.

— Подпишу сегодня в штабе. А топливо для танков? Без него «Виккерсы» — просто железо.

Линь, глядя в папку, ответил:

— Двадцать бочек бензина, но только половина в порту. Остальное будет через неделю, если не задержат в Нанкине.

Чжан ткнул пальцем в карту, лежащую на сиденье.

— Неделя — слишком долго. Напиши в Нанкин, пусть отправляют сейчас, или я приеду сам.

Машина свернула на улицу Нанкин, главную артерию Шанхая, где толпа была гуще: торговцы толкали тележки с углём, женщины в ярких ципао несли корзины с бельём, дети, крича, гонялись за обручем, катящимся по плитам. «Паккард» двигался медленно, его гудок раздавался, разгоняя прохожих, которые бросали быстрые взгляды на чёрный автомобиль. Мотоцикл Чэня, урча, держался позади. Впереди, у перекрёстка с улицей Хуайхай, дорога сузилась, движение замедлилось. Справа, у стены чайной с красной вывеской, где иероглифы гласили «Золотой Дракон», стоял чёрный грузовик с потрёпанным кузовом, перекрывая правую полосу. Его колёса были покрыты грязью, а кабина казалась пустой.

Ван сбавил скорость, прижавшись к левой стороне дороги. Хуан, сжав винтовку, пробормотал, его голос был едва слышен за гулом двигателя:

— Этот грузовик… он не на месте. Стоит слишком близко к чайной.

Чжан, подняв глаза от бумаг, спросил:

— Что там, Хуан? Почему мы встали?

Хуан, не отрывая взгляда от грузовика, ответил:

— Водитель сидит слишком низко, его почти не видно. Что-то не так.

Линь, наклонившись к окну, сказал:

— Может, сломался. Хуан, проверить?

Чжан ткнул пальцем в карту.

— Ван, объезжай. Не останавливайся.

Но прежде чем Ван успел повернуть руль, из переулка слева, узкого, заваленного ящиками и бочками, выскочил серый грузовик с брезентовым тентом и резко затормозил, перекрыв дорогу. Его колёса визгнули, оставляя чёрные следы на плитах. «Паккард» остановился, его бампер почти коснулся борта грузовика. Хуан, вскинув винтовку, крикнул:

— Засада! Генерал, держитесь!

Из тента серого грузовика выпрыгнули четверо в чёрных куртках и масках. В их руках блестели автоматы Томпсона, чьи стволы поблёскивали в утреннем свете. Их движения были быстрыми, отточенными, как у вышколенных солдат. Одновременно из чёрного грузовика справа выскочили трое, тоже в масках, с такими же автоматами. Их тяжёлые ботинки гулко стучали по плитам. Один из них, высокий, с широкими плечами, поднял руку, подавая знак, и остальные рассредоточились, окружая «Паккард».

Чжан, сжав кулаки, крикнул:

— Ван, назад! Живо!

Ван, вдавив педаль, попытался сдать назад, но мотоцикл Чэня, подъехавший сзади, блокировал путь. Его фара мигала в зеркале заднего вида. Чэнь, соскочив с мотоцикла, вскинул винтовку, но выстрелить не успел — очередь из автомата ударила по мотоциклу, пробив коляску и бак. Чэнь рухнул на плиты, его мундир окрасился красным, а мотоцикл, накренившись, заглох.

Хуан, высунувшись из окна, выстрелил из Маузера. Пуля попала в грудь одного из нападавших в чёрной куртке, который упал, хватаясь за прилавок рядом. Но остальные открыли огонь, и пули застучали по кузову «Паккарда», пробивая стёкла и металл с глухим звоном. Осколки стекла посыпались на сиденья. Ван вскрикнул, осев на руль, его фуражка слетела, а перчатки окрасились кровью. Линь, пригнувшись, крикнул:

— Генерал, вниз! Они окружили нас!

Чжан, упав на пол машины, потянул Линь за рукав. Хуан, выстрелив ещё раз, попал в плечо второму нападавшему, который выронил автомат и упал на колени. Но очередь из Томпсона ударила по переднему стеклу, и Хуан, схватившись за бок, где расплывалось тёмное пятно, сполз на сиденье.

Нападавшие, разделившись, окружили машину: двое стреляли с левой стороны, их автоматы изрыгали огонь, пробивая двери и шины, трое наступали справа, их пули выбивали искры из хромированного бампера. Высокий нападавший, стоя у серого грузовика, координировал действия, указывая на окна «Паккарда». Чжан, достав револьвер Вебли из кобуры, крикнул:

— Линь, стреляй! Не дай им подойти ближе!

Линь, вытащив пистолет Люгера, высунулся из окна и выстрелил. Пуля попала в ногу одного из нападавших, который рухнул, хватаясь за колено. Но другой, стоявший у чёрного грузовика, выпустил длинную очередь, пробив дверь со стороны Линь. Адъютант вскрикнул, его пистолет выпал, рука повисла, залитая кровью, а тело осело на сиденье. Чжан, прижавшись к полу, выстрелил через разбитое окно. Ещё один нападавший упал, его автомат загремел по плитам.

Высокий нападавший, заметив движение, бросил гранату под машину. Она покатилась по плитам, её металлический корпус звякнул о бампер. Чжан, увидев её, крикнул:

— Линь, прыгай! Сейчас рванёт!

Но граната взорвалась с оглушительным грохотом. «Паккард» подскочил, его задняя часть вспыхнула, пламя лизнуло сиденья, а едкий дым заполнил салон. Чжан, кашляя, вышиб дверь ногой и вывалился на тротуар, сжимая револьвер. Он выстрелил в высокого нападавшего, пуля попала тому в грудь, и тот рухнул. Линь, хрипя, выбрался следом, но очередь из автомата ударила ему в спину, и он упал лицом вниз. Его папка раскрылась, листы разлетелись по улице.

Чжан, укрывшись за пылающей машиной, выстрелил ещё раз, но патроны в револьвере кончились, барабан щёлкнул впустую. Нападавшие, оставшиеся втроём, наступали, их автоматы стреляли короткими очередями. Пули рикошетили от плит, выбивая пыль. Улица Хуайхай опустела — прохожие разбежались, оставив тележки с углём и корзины с фруктами, валявшиеся на дороге. Чжан, схватив винтовку Хуана, прицелился, но пуля ударила ему в плечо, и он упал на колено, его китель порвался. Второй выстрел попал в грудь, и генерал, выронив винтовку, осел на тротуар. Его рука сжала пустой револьвер, кровь растекалась по плитам.

Последний нападавший, подойдя ближе, поднял автомат, его глаза блестели через прорези маски. Но из переулка раздался гудок, и полицейский грузовик, визжа шинами, вылетел на перекрёсток. Его фары ослепили нападавших. Полицейские, выпрыгнув с винтовками, открыли огонь, и один из нападавших упал, выронив автомат. Оставшиеся двое, бросив оружие, прыгнули в чёрный грузовик, который рванул прочь, его колёса визгнули, оставляя дым. Чжан, лёжа на плитах, смотрел на серое небо. Его пальцы разжались, и револьвер выпал. Улица, минуту назад полная жизни, теперь хранила тишину, прерываемую лишь далёким звоном трамвая и треском догорающего «Паккарда».

Лондон, Даунинг-стрит, 10

Кабинет премьер-министра на Даунинг-стрит, 10, был воплощением британской деловитости, местом, где слова, отточенные в спорах, выстраивали планы, определявшие ход мировой политики. Узкие окна, завешенные плотными шторами из серого льна, пропускали скупой утренний свет, который падал на выцветший дубовый пол. Стены, обитые тёмно-зелёным сукном, приглушали голоса, создавая ощущение замкнутого пространства. Над камином, сложенным из простого кирпича, висела карта мира, где границы Британской империи были вычерчены тонкими красными линиями. В центре комнаты стоял массивный стол из потемневшего ясеня, покрытый потёртой кожей. Кресло Стэнли Болдуина, обитое тёмно-синим сукном, с низкой спинкой, стояло за столом. Напротив на стульях с жёсткими сиденьями сидели Энтони Иден, министр иностранных дел, в строгом чёрном костюме, Хью Синклер, глава MI6, в сером пиджаке, и Джон Дилл, глава военной разведки, в мундире с медными пуговицами. На угловом столике, покрытом льняной тканью, лежала папка с телеграммами, чьи листы Иден перебирал тонкими пальцами.

Болдуин, в сером костюме с узким галстуком, сидел за столом. Его лицо, изрезанное глубокими складками, хранило сосредоточенность, серые глаза изучали карту. Иден, с худощавым лицом и гладко зачёсанными тёмными волосами, сидел напротив. Синклер, с редкими седыми прядями и острым взглядом, сжимал кожаную папку. Дилл, с короткими седыми волосами и резким профилем, держал карту с отметками передвижений войск.

Болдуин, откинувшись в кресле, заговорил первым:

— Господа, через четыре дня мы начинаем блокаду советских грузов. Через месяц перекроем поставки Гитлера. Лига Наций дала мандат, но Москва ответит. Нам нужно понять, как Сталин отреагирует, как истощить его и Гитлера и как склонить Селассие к нам, не дав Муссолини укрепиться. Что вы предложите?

Иден, перевернув лист в папке, ответил:

— Советы наступают в Абиссинии и Испании. В Аддис-Абебе они снабжают Хайле Селассие: готовят тридцать самолётов И-15, сорок танков Т-26, восемьдесят тысяч долларов золотом. Их инструкторы обучают семь тысяч партизан для ударов по итальянским заставам и складам иприта.

Болдуин ткнул пальцем в карту, где Абиссиния была обведена красным.

— Селассие надо использовать с пользой для нас. Если он с нами, Муссолини ослабнет. Но как не дать итальянцам вырваться вперёд? Синклер, что доносят ваши люди?

Синклер, открыв папку, ответил:

— В Аддис-Абебе мои источники докладывают: Советы давят на Селассие, обещают ещё оружия и солдат за лояльность. Мы можем предложить больше — пятьдесят тысяч фунтов, два эсминца для побережья, обучение армии. У него не будет выбора, кроме как повернуться к нам, если мы отрежем советские поставки.

Иден, поправив галстук, добавил:

— Через Лигу Наций мы ужесточим санкции против Италии. Селассие получит нашу защиту, но Муссолини не должен набрать силу, поэтому надо реагировать быстро.

Болдуин, сжав кулаки, кивнул.

— Хорошо. Блокада Советов начнётся через четыре дня. Что ждёт нас?

Дилл, развернув карту, указал на Балтику:

— Мы перекроем их суда в Северном море. Если остановим грузы, Сталин может надавить через Женеву или двинуть корабли.

Болдуин, наклонившись к карте, спросил:

— Корабли? Их флот не чета нашему. Чем они ответят? Синклер, ваши данные?

Синклер, перевернув лист, ответил:

— Войной они на нас не пойдут, но могут протолкнуть жалобы в Лиге Наций или обойти блокаду через Турцию. В Мадриде уже есть их интербригады — три тысячи человек, в основном французы, поляки и венгры. Блокада их ослабит, но они удвоят грузы через другие пути.

Иден, отложив папку, сказал:

— Нам выгодно, чтобы Сталин и Гитлер истощали друг друга в Испании. Блокада Советов ослабит республиканцев, а через месяц мы перекроем грузы Гитлера, и Франко не получит перевеса.

Болдуин кивнул.

— Пусть грызутся! Сколько Гитлер даёт Франко, Дилл?

Дилл указал на карту:

— Там их Легион «Кондор», кроме того, планируют прислать пятьдесят «Юнкерсов», тридцать «Мессершмиттов», тридцать «Панцеров». Их инструкторы уже в Саламанке. Через месяц мы заблокируем их грузы в Атлантике.

Болдуин, прищурившись, спросил:

— Через месяц? Почему не раньше?

Дилл, нахмурив лоб, ответил:

— Наши корабли заняты советскими судами. Но к середине мая десять эсминцев перекроют Атлантику. Немцы везут «Панцеры» через Португалию — мы остановим их там.

Иден кивнул.

— Португалия нам поможет. Если предложим Салазару кредиты, он закроет порты для Гитлера, но пропустит наши грузы для Франко.

Синклер, сжав папку, добавил:

— Мои люди в Мадриде передадут Франко координаты советских складов. Это даст ему перевес, но не усилит Берлин.

Болдуин, наклонившись к карте, спросил:

— Какие суда Советы используют для грузов в Испанию?

Дилл, перевернув несколько страниц, ответил:

— Три грузовых парохода, каждый по десять тысяч тонн. Они идут через Балтику под нейтральными флагами.

Синклер добавил:

— Мои люди в Копенгагене следят за их движением. Мы можем перехватить их в Северном море.

Иден, листая папку, сказал:

— Если мы остановим эти суда, республиканцы потеряют половину своих танков.

Болдуин кивнул.

— Сколько кораблей мы можем выделить для блокады?

Дилл ответил:

— Десять эсминцев, три крейсера в Северном море. Пять эсминцев в резерве для Средиземного моря.

Иден, поправив галстук, заявил:

— Лига Наций должна видеть блокаду как защиту мира. Мы обвиним Советы в эскалации конфликта.

Синклер кивнул.

— Мои люди в Женеве подготовят нейтралов для поддержки. Данные о советских поставках будут главным доводом.

Болдуин, удовлетворённо улыбнувшись, завершил заседание.