Я сноходец

Глава 6 Новая поездка за рубеж

Не скажу, что перелет в Индию мне понравился больше чем во Францию. К моему удивлению, все здесь было организовано гораздо хуже, и, наверное, проще чем там. Кресла бизнес-класса были довольно потертыми. Конечно лучше, чем скажем в Ил-62, но все же ощущалась некоторая изношенность. По словам бабушки, Индия — бедная страна, и самолет, в котором мы летели сейчас был скорее всего приобретен после долгой его эксплуатации где ни будь в Европе и капитального ремонта. Поэтому и выглядит несколько потасканным.

Меню, тоже не отличалось разнообразием, разве что огромное количество разнообразных тропических соков и свежие фрукты вносили некую привлекательность, а вот неработающий телевизор на передней стенке, внесли некоторое уныние на почти восемь часов полета. Правда это в какой-то степени попытались скомпенсировать довольно мелодичной музыкой, как мне показалось вначале, но вскоре она приелась, потому как вся музыка исполнялась на индийском языке и по словам бабушки там пелось только про любовь. В общем нечто слащавое, практически на одну мелодию, что быстро надоело. Единственное, что спасло меня на время перелета это книга, случайно обнаруженная мною в одной из сумок. Судя по улыбке бабуле, благодарить нужно за это именно ее. Сама же бабушка большую часть перелета просто спала, хотя, немного почитав я тоже вскоре раздвинул кресло и задремал.

Дели, приветствовало нас жарой в сорок четыре градуса, несмотря на то, время приближалось к полуночи. Правда за время перелета, мы прекрасно выспались и поэтому выслушав предложение бабули о том, что не стоит здесь останавливаться, согласился с нею. Разумеется, она пообещала мне устроить кое-какие экскурсии, но конкретно сейчас, нужно было быстренько перебраться в город Бангалор, на юг Индии, где как я правильно понял у бабули должна была произойти важная встреча, запланированная еще год назад. Я ничуть не возражал, поэтому спустя полчаса мы, заняв места в одном из самолетов местных авиалиний вновь поднялись в воздух и через каких-то два с половиной часа приземлились в аэропорту Кемпегоуда. Так назывался международный аэропорт, расположенный неподалеку от Бангалора. Кстати именно отсюда нам и предстояло продолжить наше путешествие. Самолетик, в котором мы летели, оказался гораздо приличнее Боинга, хотя разделения на классы в нем и не предусматривалось, но кресла располагались достаточно просторно, в салоне было прохладно, а стюардесса, прохаживаясь между креслами предлагала выбор из прохладительных и алкогольных напитков. Правда все они не входили в стоимость перелета, но и были не сильно дороги, во всяком случае бабушка взяла себе бокал, как она сказала, вполне приличного коньяка, а мне высокий стакан с соком манго, который к слову мне не очень пришелся по вкусу, но я все же выцедил его до конца, не желая расстраивать свою бабулю.

Здесь, в отличие от Парижа, бабушка не стала брать автомобиль напрокат, и мы воспользовались моторикшей, местным аналогом такси. Это был трехколесный мотороллер, похожий на Советского «Муравья» только с сиденьями вместо кузова и легким матерчатым тентом, закрывающим скорее от солнца, нежели от дождя. Дверей в тук-туке, так местные называют этот мотороллер, не предусматривалось, поэтому всю дорогу мы «наслаждались» местной жарой и редкими порывами столь же горячего ветра. Благо что ехать оказалось не слишком далеко.

Посмотрев на хаос, творящийся на дороге во время всего пути следования к выбранному нами месту, я согласился с бабулей в том, что для того, чтобы чувствовать себя нормально на здешних дорогах нужно как минимум несколько лет прожить здесь, а лучше родиться в Индии. Ни о каких правилах дорожного движения здесь похоже не слышали. Каждый ехал туда, куда ему нужно, не обращая ни на кого внимания. Все это было похоже на толпу народа в каком ни будь крупном магазине, где только что выбросили что-то дефицитное, и отличалось только тем, что все в это время были на колесах.

Как и во Франции, мы остановились не в гостинице, а в частном доме. Причем здесь это была шикарная усадьба, раскинувшаяся на огромной площади. Правда на мой взгляд она была несколько мрачновата, да и моторикша доставивший нас сюда долго и подобострастно кланялся и нам и на какое-то чучело, выставленное у ворот усадьбы, а после быстренько укатил отсюда, часто оглядываясь на нас.

Усадьба принадлежала местному колдуну. Здесь, в отличие от других стран, колдун — известное и уважаемое всеми без исключения занятие. Правда если ты действительно колдун, а не какой-то мошенник.

Встретивший нас cлуга, как оказалось, знает мою бабушку, причем судя, по его словам, достаточно давно. Разговор велся на Английском языке, поэтому я был в курсе всего происходящего. Нам отвели целое крыло усадьбы и предложили немного отдохнуть, мотивировав это тем, что хозяин куда-то отъехал по своим делам и прибудет только к вечеру.

Услышав это, бабушка была очень разгневанна. Причем к моему удивлению, ее тирада по отношению к хозяину дома была всеми воспринята как должное и служка старался как-то оправдаться перед ней за своего хозяина. В его словах чувствовался какой-то страх и неуверенность. Казалось, что хозяйка здесь именно бабушка, а не какой-то там местный колдунишка. Но так или иначе, она в конце концов успокоилась и позволила проводить нас в выделенные нам покои. Где, слегка перекусив отправила меня отдыхать, а сама занялась какими-то неотложными делами.

Едва коснувшись головой подушки, я тотчас уснул. Видимо сказался долгий перелет и накопившаяся усталость.

В этот раз мне снился какой-то старый город. Жалкие глинобитные домишки, прикрытые пальмовыми листьями. Грязная замызганная отходами жизнедеятельности улочка, никогда не знавшая асфальта. Тощая, с выпирающими наружу рёбрами и оттянутым до самой земли выменем, священная корова, жадно жующая обрывок какой-то тряпки, подобранной здесь же. Такая же изгаженная речка-вонючка пересекавшая городок и разделяющая его на две неравные части. И большой, богато отделанный храм, посвященный какому-то божеству. На фоне дряхлого городка, он казался каким-то чужеродным, будто проявившимся из каких-то потусторонних измерений и случайно задержавшийся на этом грязном, всеми забытом клочке земли.

В этот раз в отличие от предыдущего сна, я выступал в своем истинном обличье, что меня несколько удивило и внушило некоторые опасения. Из-за этого я постарался быть как можно более незаметным, хотя и очень сильно отличался от местного населения, как одеждой, так и всем остальным. И тем не менее, меня как будто не замечали. Лишь случайно задев, какой-то мужчина удивленно взглянул на меня и тут же упав на колени и начал бесконечно кланяться, что-то бормоча себе под нос. Я некоторое время смотрел на него, удивившись не меньше, после решив, что это какой-то местный дурачок, посторонился и проследовал дальше.

Пройдя по грязным улочкам, я пересек по деревянному мостику речку и по зеленой аллее приблизился к храму. Здесь в отличие от противоположного берега реки было все по-другому. Чистые ухоженные аллеи, отмеченные аккуратно остриженными зелеными насаждениями. Клумбы экзотических цветов, причудливо разбросанные небольшие домики, предназначенные не понятно для чего, и приятно журчащий ручеек берущий свое начало из-под какого-то камня и пробежав пару десятков метров, теряющийся в каком-то искусственном гроте. Все это походило на какую-то сказку, особенно в сравнении с противоположным берегом речки. Сам храм тоже выглядел довольно величественно, но если присмотреться к нему, то можно было заметить, кое-где отлупившуюся краску, трещины в штукатурке, отколовшуюся часть от какой-то статуи и много чего еще. В общем когда-то очень богатый, сейчас храм переживал не самые лучшие времена, постепенно приходя в упадок. И хотя за ним все же следили, о чем говорили тщательно ухоженные аллеи, и кое-что еще, этого было маловато, для полной реставрации храма.

До меня донеслись звуки каких-то песнопений, проходящих внутри храма. Мне стало это интересно, и я решил заглянуть внутрь.

Моему взору предстал огромный зал, выложенный многоугольной плиткой, с каким-то орнаментом, алтарь стоящий на некотором возвышении и огромное число людей, вернее мужчин, стоящих на коленях и выводящих хором какую-то то ли песню, то ли молитву.

Стараясь остаться не замеченным, что было не так уж сложно, потому как все находящиеся здесь пребывали в каком-то экстазе, не обращая ни на что внимания, я по стенке продвинулся вглубь храма, по пути разглядывая некогда богатое убранство и вскоре оказался стоящим за алтарем. Некоторое время понаблюдав за молящимися я решил пройти немного дальше, чтобы получше рассмотреть фрески, нарисованные на стенах храма. Вскоре я оказался в небольшом коридорчике, ведущим куда-то вниз. Какая-то сила, живущая во мне, тянула меня именно туда. Не в силах противиться своим желаниям я пошел по извилистому проходу, освещенному факелами, держащимися на специальных отверстиях в стенах и вскоре оказался в полукруглой комнате овальная стена которой была забрана барельефами с изображениями различных животных и какими-то надписями.

К моему удивлению здесь присутствовали люди. Причем в отличие от прихожан, молящихся в центральном зале храма, была заметна их большая упитанность, да и одежда была хотя и того же кроя, но из более дорогой материи, что было очень заметно в свете электрических ламп, направленных на барельефы стены. Было заметно, что находящиеся здесь люди, что-то изучают на имеющихся изображениях, но по их несколько осунувшимся лицам, чувствовалось что они не сильно продвинулись в своих начинаниях.

Разглядев все это, я подошел к первому барельефу, находящемуся в левой части стены. Здесь были изображены два слона, поддерживающие своими хоботами какой-то пергамент с высеченными на нем знаками. Что удивительно знаки хоть и были чем-то похожи на буквы какого-то алфавита, но я не мог припомнить где видел нечто подобное. Некоторое время я вглядывался в них пытаясь понять смысл, вложенный в послание, но ничего не приходило в голову. В этот момент, почему-то вспомнилась когда-то услышанная поговорка: «Этрусское не читается». Тогда я не мог понять смысла этих слов, сейчас же взглянув на высеченные знаки попробовал представить, их в несколько другом виде и почему-то у меня сразу же начало что-то получаться. Во всяком случае, как мне показалось я смог прочесть несколько слов, а чуть позже и понять их смысл.

Подняв руку привлекая к себе внимание, я негромко подозвал по-английски одного из монахов, мне показалось, что присутствующие здесь были именно ими. Когда кто-то из них подошел, подвинулся в сторону и взяв руки монаха в свои, положил правую руку монаха на левый глаз правого слона, а левую руку на кончик хобота. Произнеся: — «Стой так!», перешел к следующему барельефу, и вгляделся в его рисунок. Краем зрения заметил, что поставленный мною возле барельефа монашек замер в предложенной мной позе, как будто, так и было задумано. Причем ни он, и никто из остальных людей отвлекшихся от своей работы не высказал никакого возмущения по поводу моего самоуправства, наоборот все словно замерли в предвкушении, боясь пошевелиться и поедая меня глазами. И когда я поднял руку в очередной раз, возле меня тут же оказался очередной человек, безропотно принявший ту позу, в которую я его поставил. Вскоре возле стены выстроились практически все находящиеся здесь люди, а перед моими глазами осталась последняя картинка, на которой были изображены две королевские кобры. Причем изображены с таким мастерством, что казалось еще мгновение и они бросятся на меня, чтобы закусать до смерти. Последняя надпись, высеченная на каменном пергаменте, помимо прочего, указывающего на местоположение рук, гласила: — «Почувствуй вкус смерти, и тогда обретешь то, к чему так упорно стремился!».

На несколько мгновений я задумался. Вглядываясь в изображение, где-то в глубине себя я понимал, что мне предлагалось положить руки на зубы змей. Вот только чувствовать «Вкус смерти» не очень-то хотелось. Кто знает, может быть на зубах действительно присутствует смертельный яд, который поможет почувствовать этот самый вкус. А мне этого очень не хотелось. И вместе с тем, ставить на свое место кого-то другого? Что-то мне подсказывало что это будет неправильным.

Решившись я протянул свои ладони вперед и вложил их в приоткрытые змеиные пасти. Видимо там действительно присутствовал какой-то яд, или же общая обстановка и зловещие надписи так подействовали на меня.

Уколов пальцы обеих рук обо что-то острое, я чуть слышно вскрикнул, и у меня закружилась голова, отчего я пошатнулся. Но все это довольно быстро прошло, а по залу пронесся какой-то шорох и мои ладони были буквально выплюнуты из пастей змей. Сам же барельеф, их изображающий с тихим шорохом провалился вниз, не оставив никакого следа в полу. И моим глазам открылся узкий, грубо высеченный в камне, коридор ведущий куда-то вниз, в глубину скалы.

Подхватив стоящий на полу электрический фонарь, я прошел в открывшийся мне проход. Через несколько десятков метров извилистого пути, я попал в большой зал высеченный в скале.

Весь пол помещения был буквально завален золотыми монетами и драгоценными камнями, в беспорядке лежащими на всей его поверхности. Создавалось впечатление, что все это сюда заносилось в мешках или ящиках и вываливалось на пол, не разбирая, как и куда все это упадет. Тонкие причудливо украшенные колоны, наполовину укрытые кучами высыпанных драгоценностей, подпирали собой низкий угрюмо нависающий тяжелый свод, рукотворной пещеры. Стены этой довольно большой комнаты были украшены высеченными изображениями животных и людей, находящихся в слиянии между собой в самых причудливых позах. Казалось, что здесь высечены все, которые только возможно себе представить позы Камасутры. Все это завораживало взгляд, но с другой стороны вызывало во мне некое отвращение. Оторвав взгляд от стен, я перевел его в центр помещения. Здесь на небольшом каменном пьедестале где-то на метр поднимающимся из кучи золотых монет и слитков, лежала небольшая открытая шкатулка, украшенная драгоценными камнями. Подойдя поближе я увидел лежащую в ней цепь, сделанную из тонких пластинок разных металлов и скрепленных между собой золотыми кольцами. На каждой из пластин было выгравировано изображение, повторяющее как мне показалось вначале, барельефы верхней комнаты, и еще какие-то рисунки, но в свете фонаря было трудно понять их смысл. Венчал эту цепь кроваво красный, отполированный рубин, напоминающий своей формой чуть вытянутую каплю крови, размером в большой палец большого взрослого мужчины, закрепленный на подвеске стального цвета.

Сам не осознавая свои действий я протянул руки к шкатулке и подняв лежащую там цепь, еще раз осмотрел ее и одел себе на шею.

Развернувшись вокруг, увидел, что находящиеся в верхней комнате монахи, и какой-то мужчина во вполне цивилизованном костюме, уже спустились вслед за мной и изумленными глазами наблюдают за моими действиями. Когда же я опустил на свои плечи взятую мной цепь, люди молча опустились на колени и склонили головы в знак того, что принимают мои действия и полностью согласны с моим решением.

В этот момент я почувствовал, что мое горло что-то стягивает, мне трудно дышать и… проснулся в своей комнате, выделенной мне в усадьбе местного колдуна.

Приподнявшись в своей постели бросил случайный взгляд в зеркало, стоящее напротив моего ложа и увидел цепь, взятую в подземелье и сдавившую мою шею.

День я провел, не выходя из усадьбы. Бабушка недовольная до сих пор отсутствующим хозяином, вновь разругалась с прислугой и затребовав автомобиль умчалась куда-то по своим делам. Я же остался в усадьбе отдыхать и поглощать в неимоверных количествах местные, но экзотические для меня фрукты. Удивляюсь, как меня до сих пор не пронесло⁈

В усадьбе оказался приличных размеров бассейн и идеально чистой и слегка теплой водой, что при окружающей жаре выше сорока градусов было именно тем местом покидать которое совсем не хотелось. Правда бабуля сказала, что как только освободиться сразу же организует мне экскурсии по интересным местам, но похоже я откажусь от подобного времяпрепровождения. Уж очень жарко здесь для подобных мероприятий. Лучше уж побыстрее расправиться с делами и продолжить нашу поездку в менее жаркий климат.

Бабуля появилась к началу обеда, причем, по словам местного слуги, вот-вот нам следовало ожидать и хозяина поместья.

— Но, если он не появится и сейчас, видит бог, я не оставлю здесь камня на камне! — произнесла она в сердцах.

Мне почему-то показалось, что она непременно исполнит то, что пообещала. Во всяком случае весь ее вид говорил именно об этом. Тем временем было объявлено начало обеда и нас пригласили пройти в малую столовую.

Здесь в усадьбе таких столовых три. Большая предназначена для праздников или чего-то еще когда собирается большое количество народа. Я как-то зашел посмотреть на это помещение, мне показалось, а возможно так было и на самом деле, но в этой комнате ни разу не устраивали подобных встреч, но судя по ее размерам здесь могло поместиться больше сотни человек.

Малая же столовая, была предназначена для примерно тридцати, может чуть больше гостей, но сегодня, да и все эти дни, мы здесь находились вдвоем с бабушкой. Правда вот-вот должен был приехать хозяин поместья, но пока мы были вдвоем.

Вообще-то Индия страна вегетарианская, и большинство местных блюд приготовлено без наличия в них мясных продуктов. Наверное и поэтому, большинство встреченных мною индийцев выглядят несколько изможденно. Я просто не представляю себе, как можно насытиться одними фруктами и овощами. Хотя с другой стороны на такой жаре, есть что-то другое тоже не очень хочется.

Здесь в поместье, хоть и придерживались местных обычаев, но по нашему желанию готовили блюда все же привычные нам. Хотя честно говоря глядя на них я не сразу узнавал, что именно мне предлагают сегодня. Да и судя по вкусу это совсем не было похоже на то, к чему я привык. Может именно поэтому мне и не хотелось задерживаться здесь дальше.

Ближе к середине обеда раздался небольшой шум и сразу как-то засуетились люди, обслуживающие поместье и нас.

— Похоже мы наконец дождались нашего хозяина. — произнесла бабушка, откладывая в сторону вилку с ножом и промокая салфеткой свои губы.

Сегодня, в отличие от предыдущих дней она попросила меня одеться к обеду в костюм.

— Здесь принято обедать именно так.

— А как же мы обедали до сегодняшнего дня.

— Тогда мы были вдвоем.

Впрочем, при наличии кондиционеров в столовой можно было находиться даже в меховой шубе, и было бы совсем не жарко. Поэтому я одел именно то что просила бабуля. И даже повязал галстук, хотя и не очень люблю эти ошейники. Перед самым выходом, почему-то очень захотелось накинуть на себя взятую в подземелье цепь. Правда, чтобы не светить ею, я постарался расправить ее а своих плечах так, что она полностью спряталась за тканью пиджака. Но тем не менее я ощущал на себе ее вес, и скажу честно мне было гораздо спокойнее, когда она лежала на моих плечах. Нет, я не хочу сказать, что кто-то из слуг мог украсть ее, об этом не может быть и речи, думаю, что вора ждало бы очень серьезное наказание. Я скорее ощущал цепь как некий оберег доставшийся мне.

Вскоре в столовой появился и хозяин поместья.

Это был довольно плотный слегка кудрявый, черноволосый смуглый мужчина лет сорока пяти, почему-то показавшийся мне несколько знакомым, хотя я никак не мог припомнить, где мог его видеть, одетый, как и я в европейский костюм, правда без галстука. И скорее всего следуя местной моде, в разноцветной рубашке с отложным воротником, выпущенным поверх пиджака. Что еще я заметил сразу, так это множество перстней, украшавших его холеные слегка толстые пальцы. В общем вид был скорее хулиганский, по нашим меркам, хотя здесь, наверное, придерживались других правил ношения одежды. А перстни, скорее показатель достатка.

Вошедший мужчина, вначале не обратив на меня никакого внимания, учтиво поздоровался с моей бабулей, высказав слова сожаления, что не смог лично приветствовать ее в момент приезда, так как был занят чрезвычайно важным делом, детали которого он непременно сообщит ей несколько позже.

Выслушав его тираду, бабушка несколько скептически посетовала на то, что оказывается и у такого ничтожества как наш хозяин могут найтись важные дела, которые никак нельзя отложить, или выполнить до ее приезда, и не слушая оправданий нашего хозяина указала на то, что в этот раз она приехала не одна, представив меня как собственного внука.

Хозяин несколько отстраненно скользнул по мне взглядом, показывая, что не считает мою персону чем-то важным, скорее принимая меня за очередную игрушку моей бабули, хоть и не слишком важную, но тем не менее возможно полезную, так как достаточно приближенную к хозяйке. И в этот момент я прочел в его взгляде узнавание. Как будто это человек вдруг вспомнил меня и это воспоминание перевернуло его мнение обо мне совсем в другую сторону.

Он вдруг схватился обеими руками за воротник своей рубашки, будто желая ослабить душивший его несуществующий галстук, сильно побледнел и мгновенно упал на колени с возгласом: — «О, Великий! Прости меня, за то, что не смог оказать тебе должное уважение и игнорировал тебя все это время! Прошу, не наказывай твоего ничтожного слугу слишком сильно! Честное слово я даже в самых несбыточных желаниях не мог и предполагать, что буду лицезреть тебя в своем доме!»

Все это он произносил постоянно кланяясь, чуть ли, не стуча головой о пол. Бабушка изумленная не меньше моего переводила взгляд то на нашего свихнувшегося хозяина, то на меня.

Все это продолжалось не меньше нескольких минут, и кстати оказалось довольно заразным, потому как слуги, присутствующие здесь же тоже попадали на колени и делали то же самое что и их хозяин.

В конце концов бабушке это надоело, и она рявкнула на хозяина:

— А ну-ка, хватит ломать комедию! Встань на ноги и объясни мне, что здесь происходит, а иначе я начну объяснять кто и где здесь великий, а кому пора вызывать санитаров!

Дальнейший разговор проходил в кабинете нашего хозяина.

Как оказалось, из дальнейшего разговора, в небольшом храме на западном побережье Индии, копаясь в архивах, один из монахов обнаружил записи о захоронении несколько веков назад, огромных богатств произведенное во время одной из локальных войн. Захоронение было произведено в одном из подземных хранилищ храма, вот только чтобы попасть в это помещение, было необходимо расшифровать надписи, высеченные на дверях, ведущих в тайник. Причем при неправильной расшифровке, могли открыться совсем иные двери и тогда могло случиться все что угодно. Кары, обещанные храму в этом случае, были такие, что лучшим выходом, было бы вообще не браться за это дело. Если бы нечто подобное проходило в какой другой стране, вряд ли бы всему этому кто-то поверил, но здесь, в Индии, было принято верить подобным угрозам, тем более что уже имелось ни одно доказательство того, что подобное может произойти.

Монахи разумеется вначале попытались сами найти шифр к высеченным письменам, но увы у них ничего не получилось. Язык, на котором были сделаны надписи не походил ни на какой до сих пор известный. Да и сами символы порой приводили в уныние. Судя по некоторым выводам ученых монахов, сделанных за время изучения надписей, за один звук мог отвечать иногда один, а в другой раз несколько символов. Причем имелся ввиду один и тот же звук алфавита. А в том, что здесь используется именно алфавит, а не иероглифы, как в Китае или Японии было понятно почти сразу. Провозившись несколько лет, но так и ничего не добившись, монахи решили привлечь к этому делу известного в стране колдуна и чародея, который в свое время уже отметился в одном из храмов расшифровав там имеющиеся надписи. Правда брал тот чародей за свои услуги несколько дороговато, но судя по имеющимся документам, даже рассчитавшись с чародеем, останется еще достаточно много чтобы удовлетворить желания как монастыря, так и общины, на территории которой расположился храм. Именно поэтому и был приглашен наш хозяин. И вот здесь и произошло событие после которого у него чуть не поехала крыша, мягко говоря.

Ситарам Агнихорти

Вот уже неделю Ситарам Агнихотри практически не вылезал из подземелья, пытаясь расшифровать надписи, сделанные несколько веков назад на стенах этого забытого богами храма. Еще бы, ведь несмотря на внешнее богатство, храм и его община доживали последние дни скатываясь все ниже и ниже, откуда, казалось бы, уже не будет выхода. И в этот момент, в архивах храма находят упоминание о захоронении несметных богатств, принадлежащих местному радже, основателю и покровителю храма. Увы война, случившаяся много веков, назад не пощадила семью раджи, оставив потомкам лишь некогда богатый, но доживающий последние дни храм. Все бы ничего, но как оказалось, захоронив богатства раджа сделал несколько ловушек для тех, кто покусится на его состояние и вдобавок ко всему зашифровал послание потомкам таким образом, что разгадать его стало очень сложно. Ведь в его послании, помимо завещания указывался и порядок действий для открытия хитрых замков и дверей, ведущих к месту хранения клада. Увы шифр был настолько сложен, что многие просто чуть ли не сходили с ума пытаясь найти ключ к нему. К тому же надписи были сделаны не на классическом Санскрите или Хинди, но и попытавшись использовать менее распространенные Бенгальский, Телугу, Маратхи, Тамильский, Урду и даже такие редкие и экзотические наречия как Кхамьянг, Годвари, Фарса, Годубхаше, ничего не получилось. Надпись, высеченная в камне, осталась столь же непонятной, как и в первый день пребывания здесь.

Ситарам Агнихотри, что только ни пытался сделать для того, чтобы расшифровать этот язык. По его просьбе была собрана община, и были объявлены круглосуточные моления, должные умалить богов дать подсказку, была выставлена охрана из самых сильных и неподкупных монахов, чтобы задержать и не дать пройти в храм и подземелье никому из посторонних как людей, так и злых духов. В общем сделано было все возможное и невозможное, но шифр так и остался неразгаданным. Казалось, что вот-вот что-то получится, но все было тщетным. Вдобавок ко всему, расшифровка заняла слишком много времени и у чародея срывалась важная встреча, назначенная еще год назад и могущая принести ему очень сильные неприятности, потому как с такими важными персонами как представительница Северных Кланов, лучше не шутить.

В какой-то момент у чародея даже опустились руки, и он хотел бросить и отказаться от дальнейших попыток расшифровки, хотя это и было бы потерей репутации, да и щедрый аванс полученный им пришлось бы возвращать.

И в этот момент в подземелье появляется юноша. Причем его появление замечается только тогда, когда он, подняв левую руку приказным тоном подзывает к себе одного из монахов. Причем его приказ воспринимается всеми как безоговорочный, хотя и Ситарам Агнихотри и остальные находящиеся здесь монахи во главе с настоятелем храма, прекрасно осознают, что никого постороннего здесь не может быть. Да и пройти мимо стражей и сотни прихожан, совершающих молебен и остаться незамеченным может только еще более сильный чародей, чем присутствующий здесь.

Тем временем юноша молча подхватывает руки монаха и укладывает их на ему одному известные места барельефа. И бросив на великолепном Английском: — «Замри и не шевелись!», переходит к следующей картине, где спустя каких-то пару минут происходит та же сцена.

Создается впечатление, будто то, что они пытались разгадать в течение нескольких недель, читается этим юношей влет, как привычный и постоянно употребляющийся текст, что просто невообразимо в свете стольких безуспешных попыток. Тем временем все барельефы уже заняты вставшими в различные позы монахами, а юноша замер перед последней картиной. Причем судя по его виду и неким порывам, он прекрасно знает, что нужно сделать, но никак не решается на это действие. Видимо то, о чем сказано в последнем письме сулит смертельную опасность. Но юноша все же преодолевает себя и протягивает свои ладони к барельефу, далее следует короткий то ли стон, то ли вскрик из уст юноши и последний барельеф с тихим шорохом опускается вниз.

Подхватив электрический фонарь, юноша заходит в открывшийся нашим взглядам коридор, ведущий куда-то вниз.

Через какое-то время мы следуем за ним и нашим глазам открывается замечательная картина сокровищ грудами лежащих на полу в потайной комнате. Юноша в это время держит в руках оберег Нидра Деви принадлежащий богине сна. Обладатель этого амулета усиливает свои способности перемещения во сне или по снам других людей изменяя их сущность.

Спустя минуту юноша накидывает оберег себе на плечи и тут же исчезает с наших глаз, подтверждая свою сущность сноходца.

Настоятель храма, хоть и остался недовольным деятельностью Ситарама, но все же не стал затребовать обратно выданный им аванс, тем более, что фактическая цена потерянного в результате действия постороннего юноши амулета, не входила ни в какое сравнение с открывшимися сокровищами. А появившийся так вовремя сноходец, не стал требовать за свою помощь ничего, кроме взятой им цепи. Поэтому случай решили забыть и считать, что открыты двери потайного помещения были совместными усилиями монахов и приглашенного колдуна.

И все бы забылось, и пошатнувшаяся было репутация не пострадала если бы не одно, но. В своем собственном поместье, куда Ситарам Агнихотри вернулся после столь долгой командировки, он обнаружил, помимо своей гостьи, еще и ее внука, оказавшегося тем самым сноходцем открывшим двери злополучного храма.

Именно поэтому, узнав юношу он, впав в панику, пал ниц и просил пощадить его, вызвав недоумение и приехавшей представительницы Северных Кланов и ее столь одаренного внука.

Впрочем, когда спустя полчаса все прояснилось, гостья милостиво изволила простить недостойного в обмен на его клятву никому не рассказывать о способностях ее внука. После чего клятва тут же была произнесена.

Давно запланированная встреча, которая чуть было не сорвалась, после выяснившихся обстоятельств, была все же проведена, и закончилась к всеобщему удовлетворению. И когда наконец гости покинули его поместье чародей впервые за последние недели смог свободно вздохнуть. И в честь того, что все более или менее хорошо разрешилось закатил грандиозную попойку, в результате которой, как сообщили местные газеты, случайно упал в собственный бассейн и захлебнулся не в силах вылезти из него.

Представительница Северных Кланов — Ягелина Ивановна, которую чаще именуют просто — Яга, не слишком доверяя хоть даже кровным клятвам старалась никогда не оставлять за собой неоплаченных долгов и уж тем более потенциальных угроз своему благополучию. Правда об этом я узнал гораздо позже, впрочем, после того как узнал полностью согласился с тем, что бабуля как всегда права в своих действиях.