Замуж за 69 дней

Глава 64. Черный тюльпан

Вызвать духа все же пришлось. Бахыт наотрез отказался отправляться за зеркальцем собственной пушистой персоной.

– Я не оставлю девочку, мррря, – заявил он, укладываясь под бок к Флорине, – она слишком слаба! А вы, маги и ведьмы, ничем ей не помогаете.

Он пару раз провернулся на кровати, устраиваясь поудобнее. Его любимая шапочка слетела, но кот не обратил внимание. Положил мордочку на руку сестре и устало прикрыл глаза. На одеяле, где он вертелся, белели клоки вылезшей шерсти. Госпожа Луиза фон Скальва подошла ближе и двумя пальчиками подобрала облачко белого пуха. Посмотрела на него с подозрением.

– Ты делился энергией с ведьмой? – спросила беловолосая.

– Я слежу за девочкой, – пробормотал кот, – по настоянию госпожи.

Впервые, кажется, во мне шевельнулось чувство благодарности к вредному фамильярную. Я-то думала, он шпионит за мной по Штормам, либо занимается собственным развлечением. А Бахыт все это время подпитывал умирающую Фло!

– Это запрещено, – Луиза хмурится, – Флорина – не твоя хозяйка.

– Оставьте его, – вступаюсь за кота, у которого, кажется, уже и сил не осталось вести диалог, – бабушка влила в него свою силу и поручила опекать нас. Он выполнял её приказ. Благодаря ему сестра еще жива!

– Кара права, – печально подтверждает ректор, – артефакты… мы думали, они поддерживают её, но сила постоянно утекала. Лекари говорили, что не понимают, как она держится.

– Что ж! – сжимаю зубы от злости – Теперь очевидно. Не трогайте его, видите, он устал!

– Интересно, знает ли госпожа и что он успел ей рассказать… – ректор с некоторой опаской смотрит на Бахыта.

– Госпожа не знает, – тихонько отвечает Бахыт, недовольно подергивая ушами, – на мои призывы она тоже не отзывается.

Остается надежда, что сегодня ответит. Нервно перебираю пальцами в застывшей тишине.

– Зеркало Османиди, – голос Духа-Хранителя за моей спиной выводит наш консилиум из оцепенения.

Забираю артефакт – небольшое двустворчатое дамское зеркальце на изящной застежке. Щелкаю замочком и кладу на одеяло перед кошачьей мордочкой.

– Mффф, – тяжело вздыхает фамильяр, открывая глаза, – сейчас попробую.

Подтягивается на лапках поближе, касается носом своего отражения. Выдыхает облачко пара, проводит изогнутую линию. Пара мазков и на запотевшем кружке зеркальца проступает цветок тюльпана – символ дома Османиди.

– Я ничего не вижу, – подает голос ректор через пару минут, – зеркало настроено только на фамильяра?

Смотрит на меня. Я только пожимаю плечами.

– Госпожа не отвечает, фрррр, – вздыхает Бахыт, – бесполезно…

– Что-то вспыхнуло, – замечает ЗИнаида Николаевна, указывая на обратную сторону зеркальца, инкрустированную кристаллами голубоватого кварца.

Бахыт приоткрывает глаза.

– Госпожа? – кот неуверенно приподнимается на передних лапках.

Из зеркала доносится шуршание. Мы с ректором непроизвольно подаемся вперед. Зинаида переставляет стул поближе, Луиза встает чуть в сторону за нашими спиной.

– Госпожа? – повторяет Бахыт, – вы меня слышите? Госпожа?!

– Не ори, исчадие адское…

Недовольный бабушкин голос разлетается по комнате. Ректор плавно отодвигается в сторону.

Всматриваюсь в картинку и не могу понять, что происходит. Зеркало будто летает по комнате – мелькает мебель, потолок бабушкиной спальни, её рука. Зеркало шуршит и сдавленно ругается по-турецки.

Наконец, изображение останавливается напротив бабушкиного лица в обрамлении небрежно распущенных волос, в смоляной черноте которых заметно выделяются белые пряди. Глаза её закрыты, голова покоится на пышной подушке.

– Госпожа, что с вами? – испуганно спрашивает Бахыт, истерично подергивая кончиком хвоста, – Вы выглядите…

– На свой возраст, к сожалению, – проворчала старшая сестра нашего славного рода и сползла ниже по подушку.

На свой возраст? Кожа у бабушки бледная, как старая газетная бумага, на лбу и вокруг губ – глубокие морщины. При том, что обычно ей не дают и пятидесяти!

– Она спит? – шепотом спрашивает Луиза, склоняюсь к моему уху.

Отрицательно качаю головой.

– Она очень плоха, – отвечаю одними губами.

– Как ты поняла? – влезает ректор, – мы же не видим её ауру. А лицо… кожа…

– Дело не во внешности, – вздыхаю я, – видели, она лежит на подушке.

– Что не так с подушкой? – озадаченно вглядывается в зеркальце ректор, – какой-то ваш семейный артефакт?

Ему лишь бы артефакт или хитрая схема заклинания…

– Подушка обыкновенная, на птичьем пуху. Но… бабушка с прошлого века спит на валике, жестком как полено, – мой ответ мгновенно гасит нездоровый интерес в глазах ректора, – ей из Японии привезла одна гейша.

– Бахыт, – раздраженно прерывает меня бабуля, – что ты там бубнишь? Говори четко, быстро и исчезни!

Кот прижимает ушки, испуганно оборачивается на нас.

– Бабушка, – встаю я на защиту фамильяра, – Бахыт беспокоит тебя по важному вопросу. Дело в том, что…

Не успеваю договорить. Глаза госпожи Османиди распахиваются. Ресницы разлетаются крыльями бабочки после зимней спячки.

– Кара, – шепчет бабушка.

С трудом удерживаю зеркальце. Бабушка смотрит на меня пустым выцветшим взглядом.

– Госпожа Османиди, – ректор смущенно кряхтит, стараясь одновременно привлечь внимание и не попасть в поле зрения могущественной ведьмы.

– Шереметев?! – голос бабушки возмущенно дрожит, – Ты что там делаешь?

Разворачиваю зеркальце в сторону грозы всех студентов Штормов.

– У нас тут небольшой инцидент, госпожа, – ректор почтительно улыбается, дергая уголком губы.

– Добрался таки до меня, – ворчит бабушка, – Что тебе на этот раз приключилось?

Голос у нее недовольный. Она спешно принимает сидячее положение, незаметно приглаживает волосы. Оборачивается в сторону – справа от кровати у нее стоит будуар с большим зеркалом. Слышится сдавленная ругань на турецком. Увидела отражение…

Ректор вжимает голову в свои сухонькие плечи, озирается на Зинаиду. Черноволосая ободряюще улыбается старичку, мягко забирает у меня артефакт.

– Госпожа Османиди, – тон Зинаиды балансирует на тонкой грани между сухим официальным и глубоко уважительным, – дело министерской важности.

– Зинаида? – бабушка перестает ворчать, – А ты что там делаешь?

– Расследую одно дело. У меня всего пара вопросов.

– Сколько вас там еще? – настроение у бабушки портится окончательно, – Вот еще. Хочешь ответы на вопросы – пришли повестку на допрос. Официальную, с разрешением Императора!

Ректор за моей спиной то ли крякает, то ли икает. Всесильная, как я до того думала, Зинаида Николаевна… молчит!

– Вы прекрасно знаете, что получить такое разрешение будет непросто, – голос черноволосой холодеет, – но дело важное, думаю, я смогу достать его в ближайшие часы.

Часы?! Вот еще! Выхватываю зеркальце.

– Бабушка! Пожалуйста, очень прошу! Нам нужна твоя помощь! Нам… мне! Флорине!

Подношу говорильник к личику Фло. На том конце слышно тихое ахание.

– Флорина, девочка, неужели ты… совсем пропала! Совсем пропала, моя бедняжка. Все же настал этот проклятый день, когда тебя… а я надеялась…

– Госпожа Османиди, так понимаю, вы знаете о причинах, по которым жизни и здоровью вашей внучки угрожает опасность? – сурово прошивает Зинаида.

В ответ из зеркала доносятся тихие всхлипы.

– Уважайте возраст, – шепчу Зинаиде, – Ей не сто лет. Она приболела, а тут такие новости…

– Кара, уверена, госпожа Османиди за свои века пережила не такое, – с легкой усмешкой отвечает мне министерская.

Ведьма явно довольна собой – добилась желаемого.

Несколько минут бабушка приходит в себя. Мы деликатно отводим взгляды от блестящего кружка, в котором сильнейшая из ведьм с трудом поднимается с кровати и звенит стеклом – наверняка делает себе успокоительный раствор.

– Покажите Флорину, – разносится по комнате её отвердевший голос.

Разворачиваю зеркальце к бледному личику сестры.

– Она на грани, – резюмирует бабушка, – и никто не сказал мне?! Шереметев, ты сошел с ума?

Миниатюрный артефакт дрожит от бабушкиного возмущения. Разворачиваю его в сторону ректора. Он лепечет, что пробовал, но госпожа, мол, не отзывалась на его звонки.

– Что случилось?! – бабушка требует ответов.

– Это мы хотели бы узнать у вас, госпожа Османиди,– невозмутимая Зинаида приходит на помощь скукожившемуся ректору, – состояние Флорины резко ухудшилось после пары стихийных всплесков энергии, вызванных работой некоего саркофага. Саркофага, который вы некогда передали в хранилище императора.

Госпожа Османиди резко садится на кровать, пара пышных подушек сваливаются на пол. Лицо старой ведьмы неподвижно, только глаза чуть шире, чем обычно.

– Флорина ложилась в саркофаг?– тихо спрашивает бабушка.

Моей руки легонько касаются белые прохладные пальчики Луизы фон Скальва.

– Судя по всему, не ложилась. Но мне кажется, вы знаете, что произошло. Расскажите, госпожа.

– Луиза…

– Ида нашла прямую связь ауры твоей Форины и моей воспитанницы. За твою внучку я не отвечаю, но моя девочка тоже на грани. И она не приближалась к саркофагу. Это я могу гарантировать. Расскажите, как это случилось. Как это вообще возможно?!

Бабушка поджимает губы. Вздыхает.

– Покажите мне Кару.

Зеркало снова передают мне.

– Кара,– бабушка смотрит мне в глаза с надеждой, – Я так рада, что с тобой все хорошо. Сейчас я расскажу ужасные вещи. Время пришло. Тебе будет больно, но ты должна знать – я это ради величия нашей семьи.

– Ради величия нашей семьи, – вторит ей Бахыт.

По моей спине пробегает волна холода. После таких слов меня охватывает нехорошее предчувствие.

– Девочки не ложились в саркофаг,– говорит бабушка,– они лишь платят долги своих предков.

– Не понимаю, как?! – восклицает Луиза, – я знаю, как работают саркофаги. И такого эффекта они не дают.

– Дают и еще как,– горько говорит бабушка,– больше скажу, я сама запустила страшный водоворот, в котором тонут наши подопечные.

Бабушка уже не скрываясь берет со стола бокал и не глядя льет туда из успокоительного флакона.

– Я первой легла в саркофаг. Тогда я только вышла замуж за султана. Мне нужен был мальчик, сильный маг, который станет наследником. Но у меня рождались только девочки. Мой артефактор тогда разобрался с записями, которые были с саркофагом. Мы запустили контур, вызвали демона.

– Вы вызвали бессмертного?! – Луиза вскакивает со стула, – Как?

– Саркофаг хранит память о первом, кого изменил. Этот призвал нам маленького демона с лицом ребенка. Ужасного, но хитрого. Мы договорились. Он помог Лео запустить линии верно. Даже дал каплю своей крови. Все получилось, я родила сильного мальчика.

Луиза и Зинаида переглядываются.

– Госпожа Османиди, то есть, саркофаг вы использовали не для трансформации себя, а для изменения полей и нитей?

Бабушка кивает.

– Демон сказал, что изменятся нити, которых мы не можем видеть. Он исправил будущее.

– Что он взял взамен? – холодно спросила Луиза.

– Кровь моего артефактора. А когда все закончилось и я вышла из саркофага, демон сказал, что… есть и вторая часть платы. Что саркофаг потратил чары, которые нужно вернуть. Если этого не сделать, то он вернет все вспять.

– Вывернет время и у вас родится девочка? – Луиза округляет глаза.

– Да.

– Сколько же чар вы должны ему?

– Я не знаю,– бабушка опускает взгляд,– демон сказал, что два-три поколения Османиди должны будут возвращать этот долг. Но он говорил, что это будет происходить постепенно, что мы этого не заметим. А тут…

– Кто-то воспользовался саркофагом и нарушил его работу, – качает головой Зинаида,– и Флорина падает без сил.

– А Даря? – восклицаю я. – Почему она?!

– Дарина? Её родители тоже обращались к саркофагу, – с грустной улыбкой отвечает бабушка, – мать Дарины – моя троюродная сестра. Они с мужем хотели ребенка и я подсказала ей способ.

– Бабушка, скажи, как можно спасти Фло?

Ставлю зеркальце в ноги Флорине, складываю руки в умоляющем жесте.

– Я не знаю, – шепчет она и касается пальцем костяной пуговки на вороте ночной сорочки, – разве только через маяк…

– Такая пуговка, как у тебя… нашита на одежду Фло, и я видела такую на платье Дарины.

«И еще такую отдал Роме его отец!»

– Пуговица – маяк для саркофага? – в глазах Зинаиды зажигается интерес.

– Да… когда демон прибыл к нам первый раз, он был в курточке. Уходя, сорвал костяные пуговки и бросил в саркофаг. Сказал, все Османиди… то есть, мои потомки… Что мы должны носить эти пуговицы, пока наш долг не будет выплачен. Иначе – смерть всего рода. Много лет мой Сулейман и Фарида, мать Флорины и Кары, носили их. А потом и Флорина. Это было незаметно. Энергия уходила медленно, успевала восполняться. Я даже думала, что демон меня обманул.