Затерянные в тумане

Решительная

Я поднял с земли упавший ошейник с именным жетоном. Провел по нему рукой, будто прощаясь с этим хорошим мальчиком и убрал в карман. Сейчас не время. Словно в насмешку, подобрал исцеляющий розовый камень, оставшийся на месте моего пса.

- Дима, ты как?

- Ахр-р... Нормально. Очухался. Но самочувствие хреновенькое... Уф-ф. Помоги сесть. - прокряхтел Дима, протягивая руку. Я не стал ничего придумывать и просто оттащил его на крыльцо местного морга, усадив спиной к стене.

- Тебе камешек дать?

- Да, желтый. Розовый не трать, мне не настолько хреново, что я умираю прямо сейчас. Ага, спасибо. - сказал брат и сжал камень в руке. - Во-о. Теперь нормально. А я было подумал, что мне кирдык наступает. Меня как шарахнуло в начале... я будто связь с телом потерял. Как будто душу из меня выбили. Вроде что-то вижу, но картинка не склеивается воедино. Хочу пошевелить ногой - а дергаю рукой. Блевать хочется, но не могу почему-то... Я, кажется, видел, как Сарделька передо мной скакал, не давал ему подойти... А где он, кстати? В разведку отправил?

- Сарделька - всё. - мрачно сказал я. - А у тебя была контузия. Тяжелая, вполне вероятно. Кто-то послабже, рвани прямо перед ним полкило тротила, помер бы на месте.

- От чёрт... Так он мне жизнь ценой своей спас что ли? Настоящий пёс был, правильный... Как же ты теперь в глаза жене и сыну... ну, посмотришь?

- Прямо посмотрю. Скажу, как есть. Что наш добрый друг спас моего брата, твоего дядю, и потому его больше с нами нет. Он выполнил свою задачу, как и полагает верной собаке. В конце концов, мы тут не в бирюльки играем. Все там будем... Ладно, посиди пока, я камешки соберу.

Я собрал камни, благо их было немного - еще три оранжевых и один большой, черный. Потом мы поплелись в обратный путь. Помог брату дойди до КПП, где его оставил, а сам вернулся и пробежался по местам нашей "боевой славы", собирая камешки. Плюс восемнадцать малых и два средних, коричневых. Получилось бы даже очень хорошо, если бы не одно НО...

До дома деда Бориса мы дотопали только через полчаса, хотя идти тут было всего полтора километра. Я, под конец, не выдержал и выдал Диме еще один желтый камень, что изрядно его взбодрило. А потом уже понял, что мог так сделать с самого начала, а не тащить этого лентяя на себе километр. Дед держался молодцом и собрал два больших рюкзака.

- Здорово, бать! - Дима махнул рукой.

- Привет, привет... - старик пошамкал губами. - Что-то ты бледноват, юноша. И где ваша собака?

- Собачка мертва. А этот хлопчик пузом гранату поймал, считай.

- Сочувствую. А как же так, с гранатой, вышло? И почему он жив вообще?

- Это, дедуль, долгая история. Пойдем, нам до машины еще отсюда больше двух километров топать. Вот и расскажу. Какой из них тяжелее? - я указал на рюкзаки.

- Вот этот, с банками.

Я передал свой тощий рюкзачок Диме, чтобы он накинул его поверх своего, а сам аккуратно взвалил на плечи рюкзак с соленьями. Вышло, кстати, изрядно - по весу там было килограмм сорок, что, учитывая весь банок и рассола, давало, наверное, около двадцати килограмм еды. Впрочем, рассол мы тоже не выкидываем... Я вообще забыл, что такое привередничать и выбирать еду. Как и все наши "сожители". Мы просто жрали что было. Если было много - жрали про запас.

С рассказом я закончил, когда мы уже подходили к машине. Открыл багажник, мы загрузили туда все дедово барахло, через сложенный посередине подлокотник привычно просунули алебарду, забрались в машину и поехали. Диму я посадил сзади, а деда - рядом с собой. Дима был нынче не в настроении поболтать...

- Да, дела... - протянул дед Борис, сев в машину. - Стало быть, пес был чуть старше сына и сын его любил очень?

- Так и есть. Да мы всего его любили. На людей никогда не бросался, очень всех любил. А тут, ну, после того, что случилось со всеми, вдруг охранником настоящим стал. Волкодавом! Вот не вру, дед - он волков трепал так, что шерсть во все стороны летела!

- Он хорошо ушел. Если там где-то собачий рай - у него проход без очереди, послушай меня, мне врать незачем. - степенно ответил старик.

- Твои бы слова, дед Борис, да Богу в уши. Ладно. Нам ехать-то пять минут осталось, тут недалеко, скоро выйдем у Максидома. Знаешь же, где это?

- Знаю, конечно! Я еще когда на пенсию не вышел, ездил туда закупаться, бывало.

- Слушай, Борис... а у тебя специальность какая? Кем работал?

- Прорабом я был на малоэтажном строительстве. Я бы и сейчас работал, здоровье пока есть, да попросили...

А я смотрел на деда Бориса влюбленными глазами. Поход в город надо задержать хотя бы на недельку, а лучше - оставить его у себя надолго! У нас общежитие не построено!

Когда мы уже въехали на участок, я заметил нечто странное - раньше для того, чтобы въехать к соседу, приходилось протискиваться между углом забора и туманом. Сейчас же места была навалом. И, самое главное, утром я тоже выехал без проблем... И я решил проверить эту странность. В итоге, по моим прикидкам, радиус нашего осколка увеличился где-то на полметра. Отложив этот факт в памяти, чтоб обсудить его со всеми, я зашел на участок и столкнулся с хмурым взглядом сына.

- Папа, что с Сарделькой? Я больше его не чувствую!

- Понимаешь, сынок...

- Папа, что с Сарделькой?! - и так он это сказал, что я понял: лучше не выкручиваться.

- Он погиб.

- А ведь он любил тебя... - Ваня развернулся и убежал, прижимая руки к лицу. Я вздохнул.

- Сахаров, как это произошло? - спросила меня Настя.

- Мы встретили крайне фигового противника. Он почти убил Диму. - я указал рукой на брата. - Если бы не Сардель... То я пришел бы домой один. Или не пришел бы вовсе.

- И кого вы с собой притащили?

- Это дед Борис. Он пока поживет у нас на участке, прежде чем мы отведем его в город. Это займет не больше недели. И он не с пустыми руками. - я указал на рюкзаки. - Это его взнос. А еще у него есть ружье. Правда, патроны со средней дробью и всего четыре. Но патроны мы найдем. Есть же где это сделать в Воронеже?

- Есть, как не быть. - дед потер свои усы. - Таких мест несколько даже. Самое ближайшее к нам буквально в километре по прямой через лесок.

- Завтра сходим, вечером. Пока устраивайся, поспишь несколько дней в беседке. Ты вон, крепкий какой, прыткий.

- Это все уровни. Без них бегать так не смог бы, годы мои не те. И еще, ребятушки. Я так подумал - забирайте шкатулку. Сейчас забирайте. А то еще помрете, кто меня поведет в город...

- Спасибо, дед Борис. - я приложил руку к груди.

- Так, Сахаров. Я пошла ребенка успокаивать. А то приперся, расстроил всех, ребенка до слез довел. Герой, есть чем гордится! - и жена ушла.

Я посмотрел ей вслед, а потом обратился к Диме:

- Подожди в бытовке меня пару минут.

Сходил в дом, забрал нашу казну с камнями и прошел к Диме.

- Садись. - подал я ему табуретку. Затем кинул на другую табуретку поддон для рассады и высыпал туда все камни.

- Ты опять что-то удумал? А посоветоваться с остальными?

- Надоело. Мы с тобой ходим в жопу, они тут сидят. Наберем еще камней, все им отдадим, усилим. А сейчас, извините, я буду руководствоваться целесообразностью. Если мы сдохнем - они не вывезут. И камней больше не будет. Ты этого хочешь?

- Нет, конечно. Мог бы и не задавать тупые вопросы.

- Тогда давай пересчитывать. Черный, большой - один.

- И он твой. Ты у нас в эту сторону развиваешься. И ты убил ту скотину, спас мне жизнь, отомстил за собаку.

- Принимается. Фиолетовые. Четыре штуки. Все твои, усиливай магию до предела.

- Я тебе раньше не говорил, но у меня смесь магии и энергии...Слушай, давай ее как-то иначе называть, что ли. Прана - жизненная сила. Годится? Из восточных верований.

- Годится. Так вот. У тебя смесь магии и праны?

- Да. Так КПД гораздо выше. Потому я бы взял поровну фиолетовых и оранжевых.

- Принимается. Еще четыре оранжевых тебе. Бери еще синие, малые, все. Я так понимаю, от этого зависит сила пламени?

- И дальность, по моим впечатлениям. Заберу. Их тринадцать.

- Хорошо. Я забираю оставшиеся семь оранжевых. Потом возьму еще десяток коричневых. Тебе останется шесть. Годится?

- Вполне. Потом поровну сожрем остальные.

- Погнали! По одному, чередуй!

Мы начали поглощать камни один за одним, постепенно доводя себя до какого-то экзистенциального наслаждения, будто бы делая себе лучше, совершеннее... идеальнее. Дима поглощал по очереди коричневый-фиолетовый-оранжевый-синий. Я оранжевый-коричневый. Потом делал между коричневыми перерыв, но все равно закончил раньше него. В это время у Димы закончились фиолетовые и оранжевые и вот на очередном синем у него ничего не получилось. Камень просто не стал впитываться.

- Что не так?

- Я... полон.

- Считай. Вспоминай каждый из поглощенных камней. В этом есть закономерность, я понял это еще в прошлый сеанс обжираловки!

- Сейчас, сейчас... - Он начал загибать пальцы и шевелить губами. - Получается... это был восемьдесят четвертый?

- И, если сложить это с моими ощущениями от людей, то у тебя, получается, двадцать восьмой уровень. Неплохо. Три камня на уровень, получается. А значит, лучше поглощать средние камни.

- Без малых все равно не обойтись. На одних средних далеко не уедешь - их просто не хватит. И, выходит, одно местечко под большой камень мне надо на следующем уровне сохранить...

- Мы его пока что не добыли, знаешь ли.

- Добудем! - махнул рукой Дима. - Теперь твоя очередь! Синие возьмешь? И еще - после каждого камня останавливайся, прислушивайся к себе. Ты поймешь, когда почти всё. Я вот сразу не сообразил, что это было за чувство, а так бы смог остановиться заранее. Если тебе будет спокойнее - описывай мне свои ощущения после каждого камня. У тебя еще черный, не забывай.

- Понял. Так, синие брать не буду, мне и так норм. Красный-желтый-зеленый. Погнали.

Я сделал восемь циклов, прежде чем почувствовал что-то новое, о чем и сказал Диме.

- Считай! - потребовал он. - Камни считай поглощенные!

- Я уже примерно прикинул. Сто три выходит...

- Что на три не делится! Давай еще один. Для чистоты эксперимента - синий.

- Ладно. - я не стал спорить и впитал камень. Прислушался к себе. - Блин, стакан полон, еще капельку добавить - и будет даже с горочкой.

- Сто пять! Вот твой предел! А значит, у тебя тридцать пятый уровень. Да, догонять и догонять мне еще тебя...

- Ну, теперь дело быстрее пойдет. Можем валить любых тварей.

- О-о-о, мне уже не терпится опробовать свои силы!

- Осталось всего шестнадцать камней. Четыре синих, семь желтых и пять красных. Пока оставим в казне. Все, пошли ужинать и приводить себя в порядок. Завтра подъем с утра пораньше. Хочу сделать побольше.

Жена сегодня со мной больше не заговорила. И вид имела весьма хмурый. Когда мы легли спать - повернулась ко мне спиной, чем вызвала недоумение. Мне было не до этого, потому я просто уснул, сжав перед этим в руке черный камень.

***

Я стоял в строю мальчишек лет четырнадцати-пятнадцати и ждал, когда ко мне подойдет старый шаман Ургын. Сегодня совершенно особенный день - день инициации! День, когда мальчику вручают его собственный бумеранг из ребра гигантского канобу, заговоренный духами и привязанный шаманом к его собственно крови. Бумеранг живет вместе с хозяином, растет вместе с хозяином, умирает вместе с хозяином. Но и слушается хозяина, будто третья рука. Ко мне шаман должен был подойти первым - я был лучшим среди своих ровесников! Лучший охотник, лучший ремесленник! Даже учился у шамана, но новый шаман из меня не выйдет, по словам старого Ургына. И взял в ученицы Иноху - девчонку! Шаман-девка, ну где это видано! Зыркам на смех! Хотя она была очень даже ничего со своими длинными ногами...

- Урхун! - подошел ко мне шаман. - Ты хорошо бился, хорошо охотился, хорош во всем! Ты первый из наших молодых охотников получаешь свой костяной бумеранг! Ты получаешь и особую каплю крови канобу, благословлённую духами охоты! Во имя процветания нашего племени, да не прервется оно в веках!

- Во имя племени!

Я взял чашу и опрокинул ее врот. Приторный соленый вкус прокатился по языку и ухнул в горло горячим углем. Но я не подал виду, не закашлялся. Приложил окровавленные губы к бумерангу, а потом и к своей правой руке. Теперь мы связаны прочнее, чем кто-либо! И сила наша будет больше, чем у прочих! Остальные молодые охотники привязывали свои бумеранги своей кровью, а не благой кровью канобу! Я буду первым из них всегда!

На следующий день нас отправили на охоту. Это было продолжением ритуала. Новое поколение должно добыть гигантского канобу. Его ребра пойдут в особый настой и из них будут изготовлены бумеранги следующему поколению. Его кровь будет сцежена в бурдюки и передана шаману, чтобы он задобрил духов и подготовил новую особую каплю крови. Его печень будет съедена нами вечером, пожаренная на костре. Сердце мы съедим сырым, вырвав его из груди Зверя. Следопыты не подвели - мы напали на след буквально через два часа. След свежий. Канобу так близко к дому - это к беде, нужно его срочно отвадить. Зверюга не признает никаких авторитетов. Только слаженная группа охотников может убить матерого канобу. А этот был матерым - след в земле был как моя ступня по ширине и утопал в мягкой земле на полтора пальца. Да он весит как тридцать взрослых охотников! Да хранят нас духи охоты, но мы ступаем на след!

Мы нашли его на следующий день. Он объедал кусты с ягодой. Но не стоило путать мирное травоядное и канобу - он с легкостью перекусит и незадачливым охотником! Его двойной рог на носу был потрескавшимся, а его шерсть слиплась и висела спутанными патлами. Похоже, он до этого подрался с другим канобу и пришел к нам чтобы отлежаться в спокойствии. Но на его горе, мы нашли его раньше. Мы разошлись полукругом и я подал знак к атаке:

- Хай-йа!

Все одиннадцать бумерангов сияющими звездами метнулись к Зверю. Он заревел - моя звезда была ярче и быстрее остальных, попав ему в голову и пробив кожу. Кровь заливала его маленькие глаза. Но это не остановило канобу, вовсе нет! Зверь метнулся к крайнему из нас и ударил засветившимся красным рогом, разрывая Ароха почти пополам.

- Хай-йа!

Десять бумерангов метнулись в тушу зверя, поранив его глаза. Мой бумеранг повредил ему переднюю лапу и он больше не мог так быстро набирать скорость. Но он все-таки смог достать еще одного из наших - Вуран погиб, затоптанный. Его бумеранг, откатившийся в сторону, сразу же треснул.

Я, видя, что все идет не по плану, закрутил энергию против сердца, как учил как-то шаман. Яркой вспышкой, искрящимся пожаром мой бумеранг вошел сбоку в голову канобу, пробивая ее и застревая там. Зверь пал. Я же напитался его силой, вошедшей в меня подобно яркому солнцу.

Мы вскрыли грудь, достали сердце и разделали его на части, поглощая еще живым, трепещущим, впитывая ярость зверя и саму его жизнь. Вечером, передав бурдюки с кровью шаману, мы ели печень Зверя. Нас осталось девять. Это был успех - в схватке с канобу, тем более таким сильным, обычно погибала треть охотников. Но это было нужно племени - так оставались только сильнейшие, даря свою кровь и свою силу следующим поколениям. Я улыбнулся Инохе - сегодня вечером она смотрела только на меня. Я подойду к ней. Я позову ее в свой шатер. И она пойдет. Это я знаю точно.

Шли годы. Юноша рос, набирал силу. Он стал вождем племени. Иноха родила ему пятерых детей, стала шаманом после смерти старика Ургына. Это произошло на сороковом году жизни Урхуна. С севера пришел Ханак. Зверь куда более могучий, чем канобу. Они жили так далеко, что никогда не приближались к местам кочевий племени. Этот был не в себе - его не отогнали ни яркие огни факелов, ни удары бумерангов. Он был в ярости и собирался убить всех, кого сможет. И тогда вперед вышел вождь Урхун. Он вложил все силы в бросок, он отдал все силы на него - и бумеранг пробил толстую кость, вошел в мозг, где взорвался, уничтожив череп животного. Ханак пал. Вместе с ним пал замертво и Урхун.

***

Я проснулся опять в поту и пытался отдышаться. Дважды подумаю, прежде чем поглощать большие камни в будущем. Вдох-выдох. Успокоиться. Моя жена - Настя, не Иноха. И она самая красивая, самая умная женщина, она замечательная. У нас один сын, его зовут Ваня, он самый чудесный мальчик в мире. Я притянул к себе жену, обнял ее сзади, вдохнул аромат ее волос. И снова уснул, в этот раз без видений.

---

Дорогие читатели!

Хотели бы увидеть небольшие рассказы о героях видений Александра? Воине Варисе, паладине Энрико и вожде Урхуне?