Земли Меча и Магии – 2

Глава 13

Сбоку от узкой тропы, зажатой между высокой скалой и глубокой пропастью, росло странное растение — глаз на высоком стебельке. Гоблины, галдя, подбежали к нему и сгрудились вокруг, но их тут же растолкал подошедший следом огр. Вырвав штуковину из земли с корнем, он покрутил её в руках и надкусил. Судя по перекошенной морде, лакомство здоровяку не понравилось.

— Фу!..

Начавшее прямо на глазах высыхать и сдуваться «растение» шлёпнулось на землю, и его тут же подхватил самый проворный из гоблинов. Челюсти его были не чета огровым, и о том, чтобы откусить целый шмат за раз, он мог только мечтать. Пришлось присосаться к уже сделанному отверстию и пытаться высосать мякоть изнутри.

Не прошло и секунды, как выпучивший глаза гоблин позволил сородичам отобрать у себя трофей, полностью подтвердив резолюцию огра:

— Фу.

Однако, эти весомые аргументы тут же были подвергнуты критике. Постоянно вырывая глаз друг у друга, все гоблины хотя бы по разу попробовали его на зуб, и в конце даже утративший интерес ко всему этому огр вновь заинтересовался и подошёл, видимо, решив, что раз штуковина вызвала такой ажиотаж среди остальных — то, может, он просто не распробовал, и надо кусить ещё раз?..

Пошедшее на новый круг развлечение прервалось только после того, как к образовавшейся куче-мале подошли орк-шаман и хобгоблин.

— Брысь все! Умка и Сынок будут смотреть!

Гоблины нехотя расступились, огр замер и притворился истуканом. Шедший первым шаман вырвал стебель из его рук и поднёс к лицу. Понюхал, покрутил… Конечно же, надкусил.

Красноречивым «фу!» орк поставил окончательную точку в споре. Хобгоблин, единственный из всех, даже не попытался пробовать сам, и разочарованно отвернулся. Взгляд его устремился вперёд, в раскинувшиеся снизу леса и холмы.

— Умка, да брось ты эту гадость. Пойдём дальше. Пойдём туда! Там должно быть много еды! А может, мы встретим того, кто согласится помочь…

— Сынок хочет спасти папашу? Ну и дурак. Папашу победили — значит, он был слаб! Место ему в котлеЁ А мы найдём другого хозяина. Или захватим замок и сами станем хозяином. Ха-ха-ха! Правда, Умка хорошо придумал?..

— Мы должны спасти отца…

Орк красноречиво выпятил клыки — мол, говори за себя. И переводя тему взмахнул стеблем с глазом, ткнув в него пальцем.

— Пахнет. Магия. Умка должен быть осторожен! Сынок должен быть осторожен! Гоблины должны быть осторожны!

— Ты хотел сказать — мы все должны быть настороже?

— Да! Умка говорит: все должны быть осторожны! И не только сзади! Не только из-за тех, кто идут за нами! Но и потому, что может ждать впереди!

С этими словами, орк раскрутил стебель над головой и зашвырнул глаз подальше. Довольный собой, он пронаблюдал, как колдовская штуковина разлетелась вдребезги. Если бы Умка знал, что это такое, он мог бы сказать — как спелый арбуз.

Не одну сотню миль Рауль прошёл вместе с почтенным отцом Пием. Не раз и не два они выступали против всевозможной нечисти, как в составе отрядов и армий, так и — подобное тоже случалось — просто вдвоём. Не одного еретика довелось им предать очистительному огню, не одно порождение богомерзкой тьмы уничтожили силой святой магии.

Но никогда ещё вера старого слуги не подвергалась столь серьёзному испытанию.

Сначала всё шло, как обычно. Очередной бой с демоническими отродьями завершился полной победой — не ушёл никто. Разбросанные тут и там окровавленные тела врагов рода человеческого служили верным подтверждением того, что высшая справедливость всё-таки существует, и что рано или поздно любая тварь получит по заслугам.

К сожалению, весь мир сразу нельзя предать пламени, чтобы одним махом выжечь из него всю скверну. Рауль мечтал об этом, когда был молод… Но это было давно, а сейчас он был стар, и давно смирился с тем, что вместо простого и быстрого спасения всех самым действенным методом приходится вот так вот, долго и упорно, охотиться за каждым порождением зла. Искать волков, напяливших шкуры ягнят, прячущихся среди невинных. Терпеливо выслеживать и уничтожать их… Видимо, в этом и кроется высший замысел.

Об этом и думал Рауль, когда ходил между поверженными телами — о своём предназначении, о том, что без жалости и раздумий следует уничтожать скверну везде, где только её встретишь. И этими благочестивыми размышлениями всё бы и ограничилось… Если бы они не нашли подземную тюрьму, где томилось трое несчастных.

Двое из них были типичными грешниками, с явной печатью порока на лицах. Но вот третья… Третья была совсем другая.

Голубоглазая и светловолосая, эта девушка показалась Раулю самым прекрасным существом, которое он когда-либо видел в своей жизни. Будто ангел сошёл с небес, чтобы почтить его, старого слугу Света, своим присутствием.

Она будто сияла. Казалось, грязь совсем не пристаёт к её нежной белой коже. Даже запах, исходивший от неё, был приятным — в отличие от остальных, сидевших в тюрьме. Рауль прекрасно знал, как пахнут те, кто пробыл долго в заточении. То, что девушка смогла сохранить чистоту и свежесть, казалось ему настоящим чудом.

Обмерев и не двигаясь, старый слуга и соратник отца Пия наблюдал, как она выходит наружу, как осторожно ступает своими длинными голыми ногами, такими беззащитными в своей наготе, как щурится на солнце, как скромно прижимает руки к груди, пытаясь закрыть прорехи в одежде.

А эта её одежда… Рауль просто не мог оторвать взгляда от живописных лохмотьев, вмиг растеряв всю свою благочестивость и забыв про то, как надлежит следить за собой и усмирять плоть. Казалось, что эти лоскутки серой ткани вовсе даже и не грязные рваные тряпки, а дыры, прорванные, вроде бы, в случайных местах, проделаны вовсе не случайно, а образуют своеобразный орнамент, игриво приоткрывающий кусочки белого девичьего тела в разных местах, но не дающий узреть главного. Даже оборванный «ёлочкой» подол срамного наряда, который нельзя было даже назвать платьем — он заканчивался едва-едва ниже крутых, рельефных бёдер — даже он, казалось, не оборван кем-то случайно по низу, а аккуратно вырезан, словно зубья у пилы. Той пилы, что оказалась способной надпилить сердце, которое, казалось, неспособно больше ни на какие чувства.

С немалым удивлением старый слуга понял, что чувствует себя смущённым. Он не испытывал такого давно. Ни когда затаскивал ведьм на сложенные для них костры, ни когда помогал их растягивать на дыбах, ни когда вонзал пронзал серебряным оружием сердца недавно обращённых детей-вампиров. Но сейчас Раулю казалось, будто он попал в покои к некоей благородной особе и застал её в неглиже. Казалось правильным выйти, отвернуться, заставить себя не смотреть… Но старый слуга просто не мог заставить себя это сделать.

Ему помогли. Звучная затрещина заставила вмиг забыть обо всём.

— С сегодняшнего дня и впредь — недельный пост. И не смей этой ночью спать! До утра молись о прощении!

— Но я ничего не сделал, отец…

— Сделал! Я видел, Рауль, как ты смотрел на неё! Так что молись, Рауль. Быть может, тебе повезёт, и хватит всего одной ночи в молитвах…

Сказав это, инквизитор повернулся к молча наблюдающим за происходящим наёмникам.

— Готовьте дрова. Много дров.

— Но зачем нам много дров? Для приготовления пищи хватит хвороста…

— Я сказал, готовьте, значит — готовьте! Выполнять. А вы двое — стоять! Вот цепи. Привяжите пленников к вон тем деревьям, каждого к отдельному.

Рауль прекрасно знал, что всё это значит. Ему показалось, что сердце пропустило удар. Не веря своим ушам и сам пугаясь своей смелости, он переспросил отца Пия:

— Что, и эту невинную девушку тоже?..

— Её в первую очередь!

— Но она красивая…

— Три ночи молитв, и месяц поста! И ни слова больше.

Сперва я хотел слетать к западной границе, посмотреть, кого там ещё принесло к нам, а потом уже навестить инквизитора и поблагодарить его за спасение Василисы. Но планы пришлось спешно менять… Очень хорошо, что я проследил через карту за происходящим возле разрушенной тюрьмы. Приготовления людей проклятого фанатика мне очень не понравились. Девушку грубо схватили, подтащили к сосне, обмотали железными цепями, и начали кидать под ноги охапки хвороста. То же самое сделали и с двумя другими пленниками, вызволенными из подземной тюрьмы.

Времени на раздумья не оставалось. Срочно вызвав Птицу, я прыгнул на него, ещё до того, как мы поднялись, наложил Попутный Ветер, и мы сорвались с места на всей возможной скорости. Остальное войско вылетело следом — но ждать их я не стал. Главным было успеть вовремя. К счастью, всё происходило не так уж и далеко от Замка, мы имели все шансы успеть — но была дорога каждая секунда…

Мы с драконом обрушились на небольшую поляну, когда старый слуга инквизитора уже высекал огонь, чтобы подпалить три смолистых факела. Когда мы врезались в землю неподалёку от него, он выронил огниво и отскочил в сторону, попятившись от нас задом. Правда, у этого был определённый смысл — он подхватил с земли свой боевой молот, и после этого уже решительно замер, готовый, судя по всему, умереть за веру. Остальные люди инквизитора просто разбежались — дешёвые наёмники, ставящие выше всего свои собственные жизни и кошельки. Не дрогнул лишь сам главный фанатик.

Василиса, до того безвольно висевшая на цепях, вскинулась и с мольбой посмотрела на меня. Молча, но таким взглядом, что никаких слов больше было не надо.

— Что здесь происходит? — спрыгнув на землю, с ходу спросил я.

— Здесь вершится божье правосудие. Я собираюсь предать огню троих, запятнавших себя ересью, — сложив руки перед собой и смотря мне прямо в глаза, совершенно спокойно ответил инквизитор. И сделал шаг навстречу и в сторону, становясь между мною и приговорёнными.

— Запятнавших? Инквизитор, ты собираешься сжигать их только за то, что они были в плену? И ничего, что одна из них — мой человек? А возможно, и не только?

— Вы собираетесь воспрепятствовать божьему правосудию?

— Я требую освободить этих людей. Они невиновны. Они заслужили свободу и снисхождение после всего того, что им довелось пережить.

— Запятнавшие себя тьмою будут сожжены! Что, не согласен, тёмное отродье? — впервые на бесстрастном лице искореняющего ересь проскользнуло что-то человеческое. Кривая предвкушающая ухмылка. А ещё я заметил свечение, которое начало исходить от его ладоней.

— Это твоё последнее слово, инквизитор? Мы ещё можем разойтись миром. Хочешь, можешь отдать мне только девушку. Остальные… — следующие слова мне дались с трудом, но я всё-таки завершил фразу: — Остальных можешь сжечь, если так этого хочешь. Но её… Не смей.

— Свет не заключает сделок с тьмою. Я не отступлю, тёмное отродье. Помешаешь мне?..

Пару секунд я стоял перед ним, с силой сжимая эфес меча и смотря в ненавистную усмехающуюся рожу. Неимоверным усилием заставил себя успокоиться — хотя бы внешне.

— Ладно. Ты в своём праве. Можешь делать, что хочешь.

— Что-о-о?!! — истошный крик Василисы резанул по ушам. Седой слуга как-то быстро подскочил к ней, и профессионально заткнул рот девушке кляпом. Я было дёрнулся… Но опять с немалым трудом заставил себя сдержаться.

— Только просьба. Дай мне сначала убраться подальше отсюда. Не хочу слышать их крики… Птица, полетели!..

Только я вскочил на дракона, как тот взмыл в воздух. Я поймал на себе взгляд Василисы, бессильно бьющейся в путах, и почувствовал себя неуютно — с такой ненавистью смотрела она на меня. Но… Осуждать её я не мог.

«Ты же не собираешься это так оставить, да?» — голос Птицы в голове отвлёк от тяжёлых мыслей, и заставил усмехнуться уже меня.

— Нет, конечно же нет. Просто не хочу, чтобы этот фанатик спалил меня первым же экзорцизмом… Отлетаем на двести метров, ты высаживаешь меня и возвращаешься. Продолжать надо?

«Не надо, я самый догадливый дракон на свете! Понимаю всё с полуслова!»

— Вот и прекрасно. Можешь даже не садиться… Выпрыгну на ходу.

О своём решении я пожалел — посадка оказалась не самой удачной. Но, вернувшись взглядом к поляне, понял — всё сделал правильно. Инквизитор и не подумал прислушаться к моей просьбе, его человек с факелами уже ходил вокруг наваленного кучами хвороста. На руку играло только то, что дрова были больше сырыми и всё никак не хотели заниматься…

— Птица! Сначала — спасаешь Василису! Просто сломай это несчастное дерево, и дай ей выбраться! — я крикнул уже в спину дракону. И — обратив всё внимание на карту, стал наблюдать за тем, как разворачиваются события.

Второе появление Птицы на поляне не произвело такого фурора, как было в первый раз. Судя по всему, его ждали. Даже трусливые наёмники, вернувшиеся из кустов, где переждали опасность в прошлый раз, на сей раз остались в строю. Видимо, инквизитор применил все доступные методы убеждения.

Но это всё была мелочёвка, не заслуживающая внимания. Птица атаковал нашего главного врага. Спикировав, он выдохнул в инквизитора струю пламени, тот в ответ метнул свой молот, который уже в полёте начал излучать свет. И если огонь, кажется, не причинил никакого вреда нашему врагу — он просто стёк по его фигуре вниз и опал на землю быстро гаснущими каплями — то проклятый молот снял у Птицы сразу пять тысяч единиц здоровья.

Крик боли дракона донёсся до меня, несмотря на расстояние. И я понял, что не могу так вот просто стоять и смотреть на происходящее со стороны. Прямо сквозь лес я побежал вперёд, и только расстояние сократилось настолько, что появилась возможность колдовать — наложил на проклятого инквизитора паралич. От этого защититься он уже не смог.

Тем временем Лунная Птица, повинуясь моим указаниям, пролетел над головами проклятого фанатика и его людей. На всём ходу врезавшись в только начавший разгораться костёр под ногами Василисы, он раскидал его несколькими взмахами лап. После этого просто перекусил цепь, которая с обиженным звоном опала, освобождая девушку.

Выполнив мою главную просьбу, дракон медленно развернулся и неспеша, с чувством, с толком, покончил со всеми остальными. Наёмникам хватило пары струй пламени и нескольких ударов, раскидавших таких хрупких на фоне чешуйчатой громадины людишек в стороны. Инквизитора, Паралич с которого так и не спал, Птица терзал до тех пор, пока тело его перестало светиться и не спала какая-то божественная защита, совершенно безбожно резавшая входящий урон. Последним из тех, кто погиб, стал старый слуга. С молотом в руках он кинулся в самоубийственную атаку на деловито рвущего тело своего господина дракона. Его даже было немного жаль, когда мощный удар драконьей лапы отправил сухонькую фигурку с растрёпанными седыми волосами в полёт. Последним усилием перед тем, как отправиться — как хотелось верить, на перерождение — он приподнялся и посмотрел на приближающуюся к нему Василису. Которая подобрала чей-то меч, и подойдя к старику ловким ударом просто снесла ему голову. После чего подошла к Птице, и, пока тот обалдело смотрел на то, как она проходит там, где вот-вот должны были оказаться его когти — дракон успел остановиться лишь в самый последний момент — таким же ловким ударом отхватила голову ещё и инквизитору. И только после этого, наконец, сорвала с лица грязную тряпку и выплюнула изо рта кляп…

Я появился на поле боя, когда всё было кончено. Птица свернулся калачиком в стороне и зализывал безобразную рану, оставленную молотом инквизитора. Оба освобождённых им пленника застыли соляными столбами, казалось, боясь даже пошевелиться. И лишь одна Василиса беззаботно расхаживала по поляне, деловито освобождая трупы инквизитора и его приспешников от всего ценного. Когда я вышел, она как раз стояла боком ко мне, нагнувшись.

И… Я понимал, что не время, и что подобные мысли сейчас совершенно неуместны — но внезапно понял, что чувствую к девушке совершенно определённый интерес. То короткое рваное недоразумение, которое было на ней, едва прикрывало аппетитную задницу, а поза, в которой она замерла, была чертовски сексуальной.

Будто почувствовав мой взгляд, девушка, не меняя позы, повернула ко мне лицо и улыбнулась. При этом смотрела из-за спадающих на лицо волос, что вызывало совершенно однозначные ассоциации и ещё больше усиливало впечатление.

Василиса, наконец, выпрямилась, и пошла мне навстречу, каждым движением приковывая внимание к себе. Только подойдя почти вплотную, наконец, остановилась, и, глядя прямо в глаза, произнесла:

— Спасибо, что пришёл. Я верила. Я всё это время верила и ждала, когда ты меня, наконец, спасёшь…

Внезапно разрыдавшись, девушка упала на колени и обхватила мои ноги руками. Я, признаться, сначала растерялся, но быстро подхватил её и поднял.

— Это было ужасно… Не могу поверить, что всё наконец закончилось…

Она буквально вцепилась в меня, спрятав голову где-то на груди, и пришлось обнять её за плечи. Но только я собрался сказать что-нибудь утешительное и попытаться как-то разрулить ситуацию, как услышал деликатное покашливание и обратил, наконец, внимание на стоящих неподалёку двоих — собратьев Василисы по несчастью. Увидев, что я смотрю на них, один из спасённых заговорил, осторожно косясь на прервавшего своё занятие и уставившегося на него немигающим взглядом дракона:

— Просим прощения, господин. Мы очень благодарны за столь чудесное спасение… Но можем ли мы узнать свой нынешний статус? Мы вольны идти, куда хотим, или теперь являемся вашими пленниками?

— Вы свободны. Можете идти, — конечно, неплохо бы их допросить поподробнее — но… Ситуация, когда я обнимаю свою рыдающую подчинённую, а какие-то посторонние типы глазеют на нас, меня немного напрягала. К тому же — что такого они могут рассказать, чего я не смогу узнать от самой Василисы?

Проследив, как две фигуры удаляются, я опустил глаза вниз — и встретился взглядом с переставшей вздрагивать в моих объятьях девушкой. Она смотрела на меня в упор, и этот её взгляд был очень красноречивым. Я внезапно ощутил, что между её горячим телом и моими руками — всего лишь тонкий слой материи, ещё и местами дырявой. Не давая мне опомниться, она ещё и подалась вперёд, коснувшись своими губами моих.

— Спасибо… — чуть отстранившись, прошептала она. И вновь поцеловала. На сей раз крепко, самозабвенно, прикрыв глаза, прижавшись ко мне мягкой грудью и аккуратно просунув свою ножку между моих…

Я попробовал отстраниться, ведь ещё можно было сдать назад и не делать того, о чём, возможно, впоследствии придётся жалеть. Но Василиса завелась не по детски, и, чего скрывать, я тоже. Поняв, что пути назад нет, дал волю рукам и сжал её шикарную задницу ладонями. Девушка издала протяжный стон, вся обмякла в моих объятьях… После этого никаких доводов разума, никаких «а что будет» и прочих «если бы» не осталось. Только животная страсть.

Послышался шелест крыльев — Птица тактично оставил нас наедине. После этого я, уже больше не сдерживаясь, резким движением развернул девушку к себе спиной, наклонил, задрал платье и взял её прямо там, на поляне, на которой валялись ещё не остывшие тела только что поверженных врагов.

Я даже пнул в сторону голову инквизитора, неудачно подвернувшуюся под ноги. Да, нанимать фанатика и своего идеологического противника было не лучшей идеей, десять тысяч коту под хвост… Хотя… Не будь его, удалось бы обнаружить эту проклятую тюрьму и спасти Василису?..

Когда я снова вызвал дракона, девушка едва стояла на дрожащих ногах, да и сам я был уже порядком измотан. Оттянулись на славу. На периферии мигало сообщение о частичном выполнении квеста «Соблазнитель», но я даже не стал читать, что же там пишут.

Дочь старосты оказалась на удивление темпераментной, никогда бы не подумал, что за ангельской и невинной внешностью, за этим всегда строгим и серьёзным выражением лица скрывается такое. Было ощущение, что передо мной — не простоватая сельская девчонка из глуши, а многоопытная женщина, прекрасно знающая, как сделать приятно мужчине. Ещё и этот её взгляд… То её глаза казались глазами искусительницы, прекрасно знающей себе цену, то, вдруг, она смотрела на меня совсем по-другому — как-то испуганно и удивлённо, именно так, как и должна бы смотреть девчонка из деревни, которая, вообще-то, ещё и замужем, причём не за тем, кто её сейчас трахает.

Между тем моментом, когда мы оделись, и тем, когда дракон сел на поляну, было несколько минут неловкого молчания. Наконец, когда Птица уже опустился на землю и пригнул шею, приглашая забираться, я отмер и заговорил, сам злясь из-за того, как дурацки звучат мои слова:

— Прости. Наверное, я не должен был… Не знаю, что на меня нашло. Не сдержался.

Девушка опустила глаза, вновь подняла… И ответила, легонько и немного грустно улыбнувшись.

— Всё хорошо, неумирающий. Ты столько времени не замечал ту, что мечтает о тебе… Что теперь она просто дьявольски счастлива. Ей пришлось многое пережить, и она уже не та, что была раньше… Но, поверь, она не имеет к тебе никаких претензий.

Вот как. Судя по словам Василисы, она всегда была не прочь… Да я и сам всегда знал это. И сам был не прочь. Но специально держал её на расстоянии — это казалось правильным, учитывая, кто её отец и как он может отнестись к нашим отношениям… А теперь его уже, скорее всего, растерзали демоны.

Я тряхнул головой, прогоняя все лишние мысли из головы. Если Василиса не против — значит, всё хорошо. Хотя, видимо, эти дни не прошли для неё даром… О чём я — наверняка не прошли. Что же они с ней делали всё это время, до чего довели… Нет, и проклятых демонов, и работорговцев надо извести под корень. Твёрдо решил, что ничего не пожалею ради этого.

Почти у самого Замка мы встретили остальных — я их развернул сразу после победы над инквизитором и отправил обратно, а заодно патрулировать окрестности и отлавливать редких оставшихся демонов-одиночек. Подлетев поближе к Всеславу, я дал возможность ему наконец поздороваться с вызволенной из неволи тётушкой. Он заметно обрадовался и на какое-то время даже стал тем, прежним, жизнерадостным, разговорчивым и весёлым — но быстро снова замолчал и замкнулся в себе, да и Василиса как-то отвечала редко и односложно.

Когда мы сели в Замке, прибежал ещё и юный сатир, ученик Олейна. Он бросился обниматься к неуклюже спустившейся с дракона девушке, а я невольно вспомнил, как Василиса раньше опекала малыша. С тех пор он заметно возмужал и повзрослел, и ростом стал едва ли не выше — просто гигант по меркам сатиров. Теперь легко было представить ситуацию, когда уже этот юркий и накачанный молодой человек с рогами выступает защитником той, к кому когда-то прибегал прятаться за подол…

Василиса неловко улыбалась и всё больше молчала. Смотреть на всё это было больно, от прежней беззаботной и жизнерадостной юной красавицы осталась одна лишь тень. Я поскорее вызвал служанок и поручил им привести спасённую в порядок, а сам, едва дождавшись, когда восстановится запас маны, стартовал к западным границам. Требовалось разобраться ещё и с тем отрядом неизвестных, который наверняка уже сильно углубился в мои земли. Отловить их вовремя я не успел, и теперь оставалось только прочёсывать всю местность там, довольно приличную по размерам. Ведь кто знает, куда они подались после того, как спустились с гор?..

Но поиски я решил начать с того самого места, где неизвестные напоролись на Глаз Мага. Летели с ускорением только часть пути — я хотел оставить запас маны на поисковые заклинания и на возможные непредвиденные ситуации, ведь кто знает, какие сюрпризы нас ждут.

Заняться во время полёта было решительно нечем, и я думал о перспективах на ближайшее будущее. Вернее, пришлось ломать голову над одним внезапно вставшим очень остро вопросом.

Дело в том, что то ли из-за нашествия демонов, то ли как следствие необузданной прожорливости моих крылатых подчинённых, дичь в округе почти закончилась. Раньше было достаточно просто отпустить вечером гаргулий, драконов и грифонов и поручить самым ответственным принести пару-другую туш с собой — накормить тех, кто не смог добыть ищу сам, и неуклюжих гидр, которые сами охотиться могли только в каком-нибудь крупном водоёме, полном рыбы и прочей живности.

Но теперь всё изменилось. Последние несколько дней лишь некоторые возвращались с охоты довольными и сытыми, с потемневшими от запёкшейся крови умиротворёнными мордами. О том, чтобы приносить что-либо с собой, не могло быть и речи. А голод очень плохо влиял на всех существ расы чудищ, они становились агрессивными и куда менее терпимыми к остальным. В таком состоянии к ним даже подходить близко становилось опасно!

Раньше часть припасов можно было приобретать у приходящих торговцев, да крестьяне хоть как-то помогали. Но все деревни оказались сожжены, хозяйства разрушены, домашний скот либо перебит и сожран демонами, либо разбежался. А поднятие Замка в воздух привело к тому, что Рынок оказался оторван от земли и уже как минимум один караван, пришедший к нам, развернулся и ушёл. Если бы я был в тот момент рядом, смог бы спуститься, перехватить его и попробовать поторговать прямо в чистом поле. Но это произошло как раз в момент, когда я «спасал» Василису. Вернее, чуть-чуть попозже, когда она уже была спасена… Поэтому, столь важный момент я не отследил совершенно.

Пришлось спешно формировать отряд фуражиров из едва не всех тех, кто находился на земле, и отправлять их в деревню к Добрыне, которую, к счастью, никакие демоны не тронули, и пытаться нагнать купцов, которые ушли. Но это было, конечно, решением временным.

Скрепя сердце, я решился на один эксперимент. Собрав всех, кто оставался в Замке, приказал им разрушить ставший почти бесполезным Рынок. Олейн, оказавшийся самым ответственным среди всех, даже уточнил у меня — всё ли правильно понял, и я подтвердил кажущийся бредовым приказ.

Когда всё было сделано, в интерфейсе постройка вместо «жёлтенькой» существующей стала «зелёненькой» — доступной для возведения. Я нажал на покупку, но не на старом месте, а вне висящей теперь в воздухе долины, на земле. В успехе я был совершенно не уверен, но, тм не менее, получилось! Через сутки Рынок обещал начать работать полноценно. Видимо, то же самое в будущем предстоит проделать с Таверной, и, возможно, с Колодцем. Хотя последний, на удивление, не пересох — то ли игровая условность, то ли хватало собственных грунтовых вод поднятого в воздух куска земли.

Я еле успел завершить все эти хозяйственные дела к тому моменту, когда мы, наконец, добрались до места. Но поиски нарушителей границы пришлось отложить. Вдалеке, на «нейтральной» территории, зоркие грифоны и драконы разглядели приближающееся облако пыли. Видимо, за передовым отрядом следовали основные силы…

Повинуясь приказу, всё моё крылатое воинство расселось на скалах, только мы с Птицей остались в воздухе. Но тоже снизились, чтобы не выделяться на фоне неба. Достав подзорную трубу, я принялся изучать тех, кто к нам пожаловал.

Судя по тому, что открылось моим глазам, это были бойцы рыцарского Замка. Возможно, даже из того самого, с хозяином которого я уже имел сомнительное счастье познакомиться и завязать «дипломатические отношения».

Не сказать, чтобы это войско серьёзно впечатлило. Несколько паладинов или рыцарей, десяток арбалетчиков, пара егерей и какой-то монах, правда — все конные. Моим подчинённым на один зуб.

Цвет знамени и элементов экипировки был серым, но не таким, как у нейтральных существ — заметно темнее. Пришлось немного приблизиться и сильно напрячь зрение, чтобы разглядеть рисунок на знамени — стилизованный корабль с «Весёлым Роджером» на парусе. Знак Серых Рейдеров. Видимо, эти воины и правда пришли из того Замка, о котором я с начала подумал.

Внезапно, кавалькада остановилась — нас с Птицей заметили. Рано или поздно это должно было случиться, и я дал команду всем оставшимся позади взлетать. Пусть для застывшей на земле горстки воинов мощь почти всего моего воздушного «флота», собранного в кулак, и избыточна — но мне предстояло сражение куда более серьёзное, чем обычная пограничная стычка с обнаглевшими соседями.

Я всё ещё надеялся решить дело миром. Про Серых Рейдеров писали всякое, и желания «дружить» с такими ребятами не было никакого, но политика есть политика, и лучше худой мир, чем хорошая война. Тем более, на два фронта…

В качестве дополнительного аргумента я создал несколько иллюзий драконов, визуально увеличив наше и без того более чем солидное воинство. Маны было жалко, она могла понадобиться уже очень скоро в бою — но куда более важным казалось произвести на могущественного соседа должное впечатление, ведь одно дело — выложенные где-то там непонятно кем видеонарезки, в которых легко можно приукрасить действительность, а другое — когда видишь всё своими глазами. Ну пусть не своими, а глазами подчинённых.

Мои птички роем мошкары закружились над головами построившихся в каре воинов. Надо отдать должное, никто не бежал и не пытался спасти шкуру — хотя если нападу, шансы выжить у них отсутствовали в принципе. Правда, была и другая сторона медали. Возможно, эти, снизу, давно уже привыкли к безнаказанности, как шестёрки безмерно крутого перца, и рассчитывали на то, что их щитом станет репутация…

Как бы там ни было, нападать я не собирался. Я посадил Птицу, размахивая белой тряпкой, на расстоянии метров пятидесяти от изготовившихся к бою людей, ещё десятка три метров «проехал» верхом на драконе, и только после этого спрыгнул на землю и прошёл ещё немного вперёд, приглашая на переговоры. Конечно, риск был, меня могли прикончить и арбалетной стрелой, и, особенно, Святой Магией. Но в таком случае мои подчинённые тут же уничтожат посмевших поднять на меня руку, даже без моей непосредственной помощи.

Тот, кто был главным в отряде — с виду, самый обычный рыцарь или паладин, в таком же, как у остальных, доспехе, видимо, всё это тоже понимал прекрасно. Во всяком случае, он поднял руку, предостерегая остальных от поспешных действий, и пустил коня шагом вперёд — мне навстречу. Не доезжая, спешился, как и я, и прошёл дальше пешком, молча замерев напротив. При этом, забрало так и не поднял, и руки с рукояти меча демонстративно не убрал. На указательном пальце выделялся перстень с большим серым камнем — это был не герой, настоящий игрок.

Тянуть время было не в моих интересах — на поддержание иллюзий тратилась мана, и когда она закончится, «дополнительные» драконы исчезнут, вызывая ко мне резонные вопросы. Допустить этого, конечно, было нельзя. Да и я был инициатором переговоров.

— Приветствую, уважаемый. Правильно ли я понял, что вы принадлежите к альянсу «Серые Рейдеры»? Я уже пытался наладить контакты с вами через одного рыцаря… Как там его… Через сэра Томаса. Он обещал передать руководству. Очень надеюсь на то, что нам удастся наладить добрососедские взаимовыгодные отношения.

— Я из Серых Рейдеров, чернокнижник. Слышал про нас?

— Да, кое-что доводилось…

— Тогда должен понимать — нет смысла вставать на нашем пути. Тебя сметут, даже если ты победишь сейчас.

— Может, да. А может, и нет… — я многозначительно посмотрел наверх. То, что происходило над головами, внушало и вызывало восхищение даже у меня самого — хотя, казалось бы, надо было уже давно привыкнуть. — Некий Ганнибал, представляющий ещё один могущественный альянс, что-то так и не смог до сих пор меня «смести». Его войска, которые он посылает ко мне, тают отряд за отрядом.

— Ганнибал?..

— Да. Доводилось слышать? Я, в честь наших с ним совместных развлечений, несколько занимательных роликов снял. И даже ссылку отправлял через всё того же сэра Томаса…

— Возможно. Но это сейчас не важно, чернокнижник. Мы идём по следу. Те, за кем мы гонимся, скрылись, скорее всего, за во-о-он теми горами. Надеюсь, ты не будешь мне препятствовать в том, чтобы пойти туда и схватить их?

— Конечно, я буду препятствовать. За теми горами — мои земли.

— Ты отдаёшь себе отчёт, что это поставит крест на этих… Как ты там говорил? «Добрососедских взаимовыгодных отношениях»?

— Может, поставит. А может, мы договоримся, и я сам поймаю и приведу вам этих, как вы говорите, «преступников». Всё зависит…

— Дерзишь, чернокнижник.

— Отнюдь. Это моя земля. Я в своём праве. И… Мне есть чем это право подкрепить. А ещё, предлагаю прямо сейчас связаться с руководством и передать следующее: в качестве залога нашей дружбы я готов подарить Серым Рейдерам замок.

— Замок⁈

— Да. Замок. Мне кажется, это куда интереснее, чем несколько орков, гоблинов и огр. Но подробности я готов обсуждать только через дипломатические интерфейсы и только с теми, кто действительно облечён властью, чтобы принимать ответственные решения. А сейчас, извиняюсь, мне надо лететь. И на всякий случай напоминаю: всех, кто окажется по ту сторону гор без моего согласия, ждёт гибель. Я уже зарубился с Ганнибалом, не побоюсь зарубиться и с Серыми Рейдерами. Хотя, конечно, предпочту этому взаимовыгодный мир. Думайте! Бесхозные замки на земле не валяются…